Глава двадцать девятая
Салон глайдера набился пассажирами под завязку – видимо, народу на празднование дня тезоименитства пригласили чертову тучу. Впрочем, так ведь и должно быть! В огромной империи и гости к императору стекаются в больших количествах…
Дорога в Петергоф оказалась недолгой.
С высоты птичьего полета Петроград, столица Росской империи, выглядел подобно другим городам – гигантским нагромождением разноцветных зданий, чьи квадраты, прямоугольники и трапеции перечеркивались серебристыми нитками монорельсовых дорог.
Но вот город закончился, и под глайдером потянулись открытые пространства – сначала грязно-черные, а потом наконец и белые, заснеженные. Так, скорее всего, выглядели поля, хотя Осетр представления не имел, велись ли в этом районе какие-либо полевые работы. Тем не менее раз деревьев внизу нет, значит, это поля. Ну или луга…
Потом деревья внизу появились – зеленые, покрытые белыми шапками, разлапистые ели. Они проносились внизу, как шеренги стоящих на страже часовых, слишком упорядоченно расположенные, чтобы их можно было принять за самостоятельно выросший, природный лес.
А потом глайдер чуть накренился и пошел на посадку.
В иллюминаторе отдаленно промелькнул императорский дворец – приземистое, несколько похожее на черепаху здание, над которым возвышалась золотая луковка личной императорской церкви, украшенная золотым православным крестом.
Интересно, где там все помещается, в этой черепахе? Или этажи вниз идут, под землю? А что? Вполне может быть. Пансионат «Ласточкино гнездо» ведь тоже таким образом построен, в скальном массиве скрыт. Там, правда, местность к такой постройке располагает… Ну а здесь интересы безопасности. Такую подземную крепость с орбиты легко не расковыряешь! Разве лишь вместе со всей планетой! Или придется доставлять взрывчатку непосредственно во дворец, что, скорее всего, попросту невозможно.
– Я тут впервые, – сказал Найден, глядя через плечо Осетра в иллюминатор. – Хорошо дворец построен, грамотно. Выдержит прямое попадание водородной бомбы.
– И я об этом подумал. И тоже здесь впервые. И хоть учился в школе «росомах» именно на Новом Петербурге, но в Петрограде практически не бывал. А уж тут и подавно… Интересно, нас сразу во дворец допустят? Или начнутся какие-нибудь проверки-перепроверки?
– Я бы обязательно устроил приглашенным гостям проверки-перепроверки. Двойные или тройные. И даже с подключением нескольких служб. То есть помимо службы императорской охраны, подключил бы спецов из министерств имперской безопасности и внутренних дел. Любой иной порядок смахивал бы на непрофессионализм. Представь, если кому-нибудь удастся протащить во дворец бомбу…
Найден был прав.
Посетителей императорского дворца следовало проверять особым образом, – что называется, «шерстить вдоль и поперек», – и в этой особости могла заключаться серьезная опасность. Если к работе подключены менталы-щупачи, они немедленно обнаружат у человека поставленный блок. И что будет после этого? Понятное дело, что само по себе обнаружение ментального блока еще ни о чем не говорит: для работников спецслужб наличие блока – весьма и весьма распространенное явление. А вот что произойдет дальше? Теоретически охранники должны проверить содержимое блока и его предназначение. Кто знает, что там скрыто? И от кого?
Но ведь попытка проверки содержимого немедленно приведет к смерти проверяемого!
Осетр некоторое время раздумывал над возникшей проблемой. Но быстро пришел к мнению, что проблемы тут быть не должно.
Приемы в императорском дворце происходят не в первый раз. Все давно отработано. Щупачи должны понять характер блока. И если его снятие смертельно для субъекта-носителя, не пытаться его взломать. А может, во дворце есть спецы, которые способны снимать и подобные блоки?… Кстати, а Найден-то вообще знает, что у него стоит блок? Ведь могли и без ведома поставить…
– Ты когда-нибудь слышал о ментальных блоках?
Говорили вполголоса. Впрочем, судачили многие пассажиры, и в общем гомоне никакая беседа не привлекала чужого внимания. Мало ли о чем треплются двое в штатском. Может, о бабах – как известно, это самый мужской разговор. Особенно у штатских, отличающихся явной военной выправкой.
– Конечно! У многих, кто работает в секретной службе отдела «росомах», стоят блоки. И, как я понимаю, они ставятся вообще всем тем работникам спецслужб, что обладают информацией государственной важности и могут попасть в руки потенциального противника. Из соображений элементарной безопасности. Причем всем нам известно, что попытка взломать такой блок приводит к смерти. Тут уж ничего не поделаешь – таковы правила игры, в которую мы играем. Порой государственная тайна важнее жизни человека. – Найден чуть усмехнулся. – Если, конечно, нашу работу допустимо называть игрой…
– Да, это неизбежный риск в нашем деле. Я это к чему…
И Осетр успел рассказать о своих сомнениях, прежде чем глайдер коснулся земли.
А когда выходили из салона, Найден предложил:
– Давай потом сличим, как кого проверяли. Может, что-то станет понятно.
Осетр так и не понял – знает ли Найден о роли товарища в заговоре. Да и вообще о самом заговоре ведает ли?… Но ведь чем-то он определенно озабочен! Чем?
Ответа пока не предвиделось.
Глава тридцатая
От стоянки глайдеров до дворца гости перевозились на мобилях – движение летающих машин поблизости от «черепахи» было категорически запрещено.
Императорский дворец не произвел на Осетра особого впечатления.
Ну да, богато все вокруг и импозантно, но любому «росомахе» от этого богатства и импозантности ни жарко, ни холодно.
Поселили их в дворцовой гостинице, в небольших одноместных, расположенных на разных этажах номерах.
Вроде кают на транссистемнике. За государственный счет, как видно, в другие не селят. Плати – и будет тебе люкс с джакузи!
Но офицеры и без люкса с джакузи самоуважение не теряют. А если ты сам себя уважаешь, то и другие будут уважать – какой бы номер ты ни занимал…
Лифты, ведущие из холла на гостиничные этажи, определенно работали на спуск, и сразу стало ясно, что жить они будут под землей. Впрочем, окно в номере имелось, и из него лился свет зимнего солнца – видимо, и здесь были применены оптоволоконные архитектурные системы.
Меры безопасности предпринимались очень серьезные.
Охранники досконально изучили содержимое личных чемоданчиков, а самих будущих орденоносцев несколько раз пропустили через рамки металло– и разных прочих сканеров. В заключение их даже собаки обнюхали – наверное, специально натасканные на запах взрывчатки.
Хотя это вовсе не походило на особое внимание, уделяемое охраной «росомахам» – таким же образом проверяли всех остальных гостей.
В общем, пронести во дворец какое-либо оружие, кроме собственных конечностей и клыков, было совершенно нереально.
Понять, участвовали ли в проверке менталы-щупачи, Осетру так и не удалось. Скорее всего, в цепочке пройденных гостями сканеров имелась и принадлежащая этим специалистам техника, но поди разбери, где она и есть ли вообще!
После заселения «росомахи» обменялись мнениями по организации мер безопасности.
Найден точно так же, как и Осетр, не понял, проверяла ли охрана наличие у гостей ментальных блоков.
Отнесся он к этому достаточно равнодушно. И если он был посвящен в заговор, его хладнокровие вызывало лишь безмерную зависть.
Впрочем, никто бы не смог сказать, что Осетр испытывает хоть какое-то волнение, но внутри оно, разумеется, жило. Ибо попросту не могло не жить! Будь ты хоть штатский, хоть флотский, хоть «росомаха»…
К тому же было бы очень странно, если бы молодой человек, впервые получающий государственную награду из рук самого императора, не испытывал никакого волнения. Это выглядело бы гораздо более подозрительным…
Церемония раздачи слонов (то есть «вручения орденов и медалей», как объявлялось в программке, напечатанной на золотистом папире, украшенном императорскими регалиями) была намечена на семнадцать часов. Поэтому «росомахам» повезло еще и пообедать за государственный счет.
Обеденный зал (или как он тут назывался?) оказался огромным, будто взлетное поле в космопорту. В окна его тоже светило солнце.
Стол был фрагербритским – каждый накладывал себе еду с общих подносов, сколько хотел. На подносах чего только не находилось – от мелких бутербродиков-канапе до здоровенных расстегаев, от щей до харчо, от обычных паровых котлет до шашлыков… И каждый из гостей накладывал от души – тарелки просто ломились от всякой всячины.
Интересно, как они тут финансово не прогорают, с такими порядками?
Впрочем, это же все существует за счет государственной казны, налогоплательщик оплачивает…
– Волнуешься? – спросил Найден, когда они, набрав разных вкусностей, уселись за свободный стол.
Осетр снова прислушался к себе.
Конечно, он продолжал волноваться, однако Найден очень бы удивился, узнав причину Осетровой дерготни – природа ее отличалась от той, что владела капитаном Барбышевым.
Ну да и дьявол с ней – главное, что волнение в такой ситуации не выглядит чем-то из ряда вон выходящим. Человеку светит первая государственная награда. Разумеется, ему не по себе – будь он хоть лейтенант, хоть майор, хоть флотский, хоть «росомаха»…
Черт, да я ведь уже думал об этом! Мысли от волнения по кругу пошли?…
– В общем да, Найден… Скажи я, что мне все предстоящее глубоко по генератору, соврал бы!
– И я чувствую себя не в своей тарелке. – Капитан Барбышев крутанул головой, будто воротничок форменной рубашки (во дворце они переоделись в военное) внезапно стал ему тесным. – Я ведь императора до сих пор и не видел ни разу. Я имею в виду – вживую…
– Я тоже после окончания школы его не видел. Но на ежегодных балах он у нас бывал.
– Ну и как?
Осетр пожал плечами:
– Человек как человек…
А и вправду, что тут еще скажешь? Тем более если тогда ты и не знал, что это твой отец. И этот почетный гость бала не вызывал у тебя ничего, кроме любви, гордости и уважения. А теперь лишь одна сплошная ненависть…
После обеда их позвали подгонять по фигуре и получать парадную форму. Тоже, естественно, за государственный счет…
Дворцовые дизайнеры одежды были прекрасными мастерами, они кроили и клеили точными, аккуратными движениями, и в течение двух часов все будущие кавалеры росских орденов и медалей оказались одеты-обуты в новенькую, с иголочки, идеально подогнанную по фигуре одежду и обувь. Военные получили еще и фуражки.
Каждого предупредили, что парадную форму (а штатским – костюм) можно будет забрать с собой.
Император поздравляет вас с наградами и желает, чтобы вы достаточно долго помнили о его любезности.
Так сказал один из дизайнеров, и Осетр подумал, что награды для этого парня – просто цацки, а вот одежда…
Однако для офицеров важнее награда, даже если ее тебе вручает человек, которого ты ненавидишь. Императоры приходят и уходят, а Росская империя остается!
После посещения дизайнеров-портных «росомахи» еще успели принять душ у себя в номерах, попрыскались одеколоном «Красный мак», заблагоухав так, что все окружающие дамы наверняка должны будут свернуть себе шеи в попытках разглядеть, от кого несутся подобные ароматы. Впрочем, белая форма сама по себе, безо всяких благовоний, привлекала к себе немалое женское внимание.
Ведь «росомахи» в боевом смысле – почти сверхчеловеки! А женщины обожают сверхчеловеков. Чисто биологический инстинкт – роди ребенка от настоящего мужчины! Не самый худший инстинкт для этого самого мужчины…
Глава тридцать первая
К шестнадцати часам они попали в парадный зал императорского дворца.
Тут все блестело позолотой – от светильников под потолком до висящих на стенах гобеленов с изображениями сцен из многочисленных битв Древности: от захвата Царьграда ратью киевского князя Игоря до Бухарского противостояния в конце двадцать первого века, когда христиане и мусульмане схватились не на жизнь, а на смерть. Мешанина из воинов, стягов и оружия…
На противоположной стороне зала висели гобелены, отображающие события Нового Времени – от Исхода со Старой Земли до воцарения на императорском троне Владислава Второго.
На последний гобелен Осетра так и подмывало плюнуть.
Впрочем, он был не прав – произведение-то искусства само по себе ни в чем не виновато…
Играла негромкая музыка. Зал постепенно заполнялся гостями.
Некоторых Осетр знал по новостным хроникам.
Вон прогуливается граф Василий Илларионович Толстой, глава министерства имперской безопасности, под ручку с женой, которую, помнится, именуют Зинаидой Петровной. А вот князь Фрол Петрович Мосальский, министр обороны, формальный начальник всех росских военных, обладатель шикарных усов, которые он то и дело подкручивает, будто недоволен работой своего фамильного парикмахера. А вот жены его рядом с супругом почему-то нет…
Найден совершенно расслабился. Он то и дело распахивал глаза на очередную известную или знаменитую общественную фигуру и то и дело намеревался прогуляться по залу, чтобы увидеть этих фигур как можно больше. Однако церемониймейстер строго-настрого предупредил будущих кавалеров государственных наград, чтобы те держались все вместе, по центру зала. Нагуляются еще во время застолья, которое должно последовать за церемонией. Во всяком случае, вентиляция приносила откуда-то столь умопомрачительные запахи, что Осетр, успевший проголодаться за время общения с портными, уже несколько раз сглатывал слюну.
В зале появился ВКВ, великий князь Владимир, командующий РОСОГБАК, также в белом генеральском кителе «росомах». Его сопровождали супруга Александра и дочь Яна, обе в шикарных платьях. Впрочем, не слишком красивую девушку звали не Татьяной, как княжну Чернятинскую, а именно Яной.
При воспоминании о своей Яне настроение у Осетра мгновенно сделалось ниже палубы, как выражаются флотские.
Однако, поскольку среди будущих кавалеров присутствовало всего двое «росомах», ВКВ не мог не подойти к ним и не перекинуться с соратниками парой приветственных слов.
Майор Долгих и капитан Барбышев представились своему верховному командиру, а тот поблагодарил их за достойную службу.
– Вы ведь под началом полковника Засекина-Сонцева работаете? – спросил великий князь.
У него не имелось такой импозантной растительности под носом, как у министра обороны, – только короткие усики, – однако будучи ростом под два метра, он выглядел гораздо внушительнее маршала Мосальского.
– Так точно, господин генерал-полковник! – отрапортовали будущие кавалеры.
– Я еще подойду к вам позже, поздравлю с получением наград, – предупредил ВКВ.
Осетру показалось, что его высочество задержал на нем, Осетре, взгляд умных серых глаз несколько дольше, чем на капитане Барбышеве. Впрочем, это вполне могло именно показаться. Очень вероятно, что великий князь и ведать не ведает о незаконном наследнике нынешнего императора. И даже скорее всего – именно так. Очень маловероятно, чтобы одного из ближайших родственников императора стали привлекать в ряды заговорщиков. Он и сам, в случае гибели императора и при отсутствии императорского наследника, может претендовать на росский трон. С какой стати он будет действовать в пользу конкурента? Дед это наверняка понимает! И наверняка постарался избежать такой ситуации!
Так что не знает ВКВ об Остромире Приданникове ничего, и незачем ему знать. Потом разберемся…
Когда часы, висевшие над небольшой трибуной, украшенной двуглавым орлом, показали без четверти пять, к будущим кавалерам подошли люди из службы церемониймейстера и проверили, все ли награждаемые на месте, не разбрелись ли по залу. Без десяти пять двери, расположенные по обе стороны от трибуны, дематериализовались, и из них потянулись в зал две шеренги роты почетного караула – в персональных тактических приборах на головах и при оружии. По всей видимости, караульные выполняли также и обязанности охранников. Ибо больше вооруженных людей в зале не наблюдалось.
Осетр вдруг снова ощутил легкое волнение и тут же загнал его в самые подвалы души – это чувство не было «росомашьей» тревогой. Видимо, так проявляется предчувствие встречи с отцом…
Без трех минут пять из тех же дверей вышли шестеро музыкантов в той же форме, что и охранники – только без шлемов ПТП и всего лишь при кортиках на позолоченных поясах.
Трижды прозвучали фанфары.
Церемониймейстер объявил:
– Их императорские высочества принцессы росские!
Из правой двери появились дочки Владислава – Ольга, Лада и Лариса.
Осетр их уже видел прежде – на том же самом балу в школе «росомах». С тех пор их высочества только похорошели.
«А ведь они – мои сестры!» – понял вдруг Осетр и прислушался к себе.
Вроде бы в душе ничего при этой мысли не отозвалось…
– Ее императорское величество Елена!
Из левой двери появилась супруга императора, прозванная в народе Прекрасной за красоту и изящество. Четверо рожденных детей совершенно не испортили ладный стан императрицы, и она по-прежнему выглядела Еленой Прекрасной, лишь взгляд голубых глаз слегка притух от горя, вызванного не столь давней потерей сына.
А Осетр попытался представить себе, как бы смотрелась на ее месте мама.
Да хорошо бы смотрелась, не хуже этой. Тем более что ее тоже звали Еленой.
Волнение в его душе нарастало.
А ведь в этом совпадении имен тоже есть какой-то знак судьбы! Куда ни кинь – везде сплошные знаки! И потому задуманное непременно должно получиться!
– Его величество император росский Владислав Второй!
Из той же левой двери твердой поступью вышел Сам. В полковничьем мундире давно не существующего рода войск, звавшихся когда-то гусарскими, которые давно сгинули в истории многочисленных войн, но оставили после себя парадную форму для нынешних росских правителей. Красного цвета мундир с синим стоячим воротником, расшитый золотыми шнурами и галунами, синие рейтузы, сапоги, высокая цилиндрическая шапка с козырьком и меховая накидка. На левом боку у Владислава висела сабля. Каждый из предметов парадной императорской одежды носил особое название, но Осетр их не помнил. Зато хорошо помнил, что звание у императора было «полковник лейб-гвардии гусарского полка».
Он смотрел на отца и с большим трудом сдерживал ненависть, мгновенно родившуюся в сердце и тут же принявшуюся глодать его, будто дождливый день снежные сугробы.
Император прошествовал к трибуне.
Вот уж клоун так клоун! Полковник лейб-гвардии, ржавый болт тебе в котловину! Ишь вырядился, тысячу ржавых болтов тебе!
Впрочем, Осетр быстро справился с собой.
В конце концов, императорская форма на самом деле очень красива. К тому же ему самому рано или поздно придется носить ее. И наконец, он здесь вовсе не для того, чтобы ненавидеть этого клоуна! У него совсем другая цель.
Церемониймейстер произнес хвалу ангелу-хранителю, сопровождающему росского императора по жизни. Присутствующие тут же встретили его слова восторженными криками.
Осетр почувствовал, что и сам воодушевляется вместе со всеми – все-таки толпа есть толпа! Под ее влияние попадают иногда и «росомахи». Главное – не поддаться этому влиянию настолько, чтобы начать испытывать любовь к этому клоуну.
Чтоб тебя черти миллион лет жарили на адских сковородках!
Потом Владислав Второй произнес небольшую приветственную речь в честь тех, кому сегодня будут вручены высокие государственные награды.
Искусством оратора он владел прекрасно – Осетр не мог не отметить сей факт. Как и умением нравиться людям. В общем, ничего удивительного, что по этому типу сохли женщины. Особенно прежде, когда он был помоложе и в бородке его отсутствовала седина.
А моя мама была всего лишь женщиной, пусть и высокородной!.. И если раньше я не понимал, чего ради она связалась с этой сволочью, то теперь прекрасно понимаю. И не осуждаю ее ни в коей мере!
Потом началась собственно церемония награждения.
Музыканты снова разразились фанфарами. Засуетились корреспонденты многочисленных сетевых каналов, зарабатывающих на жизнь торговлей свежими новостями.
Сперва император одаривал орденами и медалями господ штатских. Были среди кавалеров и врачи, и ученые, и даже один писатель – Осетр понятия не имел, что он написал.
Что-нибудь во славу солнца нашего, императора росского, да будут благословенны и бесконечны дни его…
Тьфу, прости меня, господи!..
Потом перешли к военным.
И сразу же назвали имя Найдена. Видимо, решили начать с цвета армии – смелых и мужественных гвардейцев-росогбаковцев. Пролить бальзам гордости на «росомашьи» души…
Тьфу, прости меня, господи!..
Огласили, за что награждается капитан Барбышев – «за смелость и решительность, проявленные при выполнении особого задания».
Владислав Второй повесил Найдену на левую сторону парадного кителя орден Святого Романа третьей степени и с удовольствием выслушал, как тот молодцевато гаркнул: «Служу государю-императору!»
Даже позволил себе фразу:
– О наши мужественные «росомахи»!
Тьфу, прости меня, господи!..
Впрочем, выполненный в серебристых и голубых тонах орден смотрелся на белом кителе великолепно.
– Поздравляю! – шепнул Осетр, когда Найден вернулся на место.
А потом пришла очередь и майора Долгих.
Услышав это имя, Осетр парадным шагом двинулся к трибуне, возле которой стоял император.
Прослушал – за что и чем его награждают.
Естественно, тоже «за смелость и решительность, проявленную при выполнении особого задания». Естественно, орденом Святого Романа третьей степени. Один в один, как Найдена…
Прикалывая орден к кителю, Владислав коснулся его груди, и Осетр с трудом сдержал дрожь.
Ощущение было, словно в него выстрелили из станнера. Разве что не парализовало…
Пора!
«Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики», – мысленно скомандовал он себе.
Если на церемонии и присутствовали менталы, никакого их влияния не ощущалось. На месте императора появилась туманная фигура. Черной полоски блока на месте головы не было.
Ишь, без блока клоун живет! Конечно, зачем же правителю ходить под угрозой смерти? Его охраняют – будь здоров! Под допрос не угодит! Разве что в случае войны заблокируют. Или когда узнают о заговоре…
Осетр смотрел на императора, император смотрел на Осетра.
Вот и пришло время, папочка! Сколько веревочке ни виться, а кончик будет! И не нужно никаких боевых действий… Не требуется приносить в жертву невинных… Такими и должны быть перевороты, неожиданными, но бескровными…
Возникшая пауза, похоже, встревожила охранников. Они явно подобрались и насторожились.
Осетр протянул «руку» к туманной фигуре императора, сжал ее в кулак.
– Пусть к нам никто не приближается.
Император тут же сделал знак охранникам, и они успокоились.
Ну что ж, осталось произвести внушение. Как с Железным Полковником. Нет проблем! Император-то у нас совсем не железный! Вершитель Бедросо, небось, не пользуется «Магеллановыми Облаками», а все у него получается.
Дать приказ императору. Тихо и равнодушно! «Отрекись от короны…» И отречется! А дальше уже – дело Железного Полковника и его соратников! Они знают, как официально оформить передачу власти наследнику… И все закончится! То есть, наоборот, все только начнется. Но будет уже другое все. А это закончится…
Итак, отрекись от короны, папочка!
И тут он понял, что вот так, по принципу «сила солому ломит», он не может. Нельзя так сейчас!
Исчезла туманная фигура, прекратили работать «Магеллановы Облака».
– Я ваш сын, Владислав!
Пришла мысль: «Не то я делаю!»
Но как можно командовать родным отцом, будто бойцом на плацу?!
Император смотрел на него спокойно и равнодушно. Как уже много раз смотрел Дед. И как должен смотреть всякий, поддающийся «Магеллановым Облакам» человек. Потом он встрепенулся:
– И чего бы ты хотел, мой внезапно появившийся сын?
Действие «облаков» закончилось.
– Видите ли, отец… Думаю, вам не надо объяснять, что многие подданные не одобряют вашей дружбы с Вершителем Бедросо. Думаю, вам не надо объяснять, что многие подданные считают, что политика, которую вы проводите, полезна Великому Мерканскому Ордену, а интересам Росской империи, наоборот, не соответствует. Думаю, вам не требуется объяснять, что многие подданные желают, чтобы на росском троне сидел совсем иной император? Очень многие…
– В самом деле?… Впрочем, ты прав, сын. Мне известны эти желания некоторых моих подданных. Но ты-то, лично ты, чего хочешь?
Осетр собрался с духом:
– Я хочу, чтобы вы отказались от власти и назначили меня регентом.
Это был момент истины.
Это был момент торжества совести. Это был момент утоления ненависти.
Это был момент победы желаний, которыми жили в последнее время очень многие в Империи.
– А почему ты решил, что я пойду тебе навстречу, сын мой? Почему ты решил, что достоин исполнять обязанности императора? Почему ты вообще решил, что я признаю тебя как сына? Еще не факт, что Ленка Шувалова забрюхатилась тобой от меня! Это еще надо разобраться, кто тебе дал жизнь, выродок!
«Зря ты так!» – подумал Осетр.
– Полагаю, самое место тебе – в моих застенках, – продолжал Владислав. – И верные мне люди выбьют из тебя имена твоих людей. Понял?
– Хорошо, отец, – сказал Осетр. – Я понял вас. Вы сами выбрали свою судьбу!
«Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики», – снова скомандовал он себе.
На месте отца опять возникла туманная фигура. На сей раз в голове императора присутствовала знакомая угольно-черная полоска.
«Что за черт! – подумал Осетр. – Теперь у него стоит блок! Впрочем, иное было бы странным. Кто как не император обладает наиболее важными знаниями. Не в смысле глубокой осведомленности, а в смысле некоторых сведений по максимальному количеству интересующих врага проблем… Да уж, вот чью ментальность надо охранять как зеницу ока! Но почему блока не было в первый раз?»
Впрочем, ни о чем расспрашивать Владислава он не собирался. Не за тем он сюда пришел. Да и вряд ли император знает что-то важное, что неведомо его министрам, а министры донесут это знание и до того, кто займет место Владислава.
Нет, сейчас главная задача – другая.
И он протянул к туманной голове императора «руку». Ощущение было прежним – вытягиваясь, рука росла, набухала, увеличивалась. И вот уже исполинская лапа обтекла туманную фигурку и зажала ее в гигантский кулак.
И Владислав Второй лишился своей воли.
– Слушай меня, отец! – сказал Осетр. – Ты очень сильно, смертельно болен. Пора думать о судьбе Империи. Сегодня же ты выпустишь высочайший указ, в котором назначишь меня своим регентом. Дальнейшие политические решения будут приниматься уже без твоего участия. Ты отправишься на покой. Я вовсе не собираюсь лишать тебя жизни. Хотя стоило бы. – Все это совершенно не требовалось говорить, ибо Осетр разговаривал сейчас не с человеком, а со столбом. Но иначе он не мог. – Нет, ты можешь спокойно жить где-нибудь в одном из твоих дворцов и заниматься выращиванием цветочков или чем-нибудь подобным, что пристало отказавшемуся от власти императору. Хоть мемуары сочиняй. А судьбой Империи займусь я и мои люди! Ясно?
«И попробуй только не прислушаться к этому предложению! – подумал он. – Пеняй тогда на себя. Ты полностью развяжешь мне руки. Я тебя раздавлю. Столбы не давят, а ломают. Но я раздавлю!»
– А моя семья? – Столб стоял неподвижно, как и положено столбу. И только губы его шевелились. – Что будет с императрицей и принцессами?
– Ничего с ними не будет. Никто не пострадает. Они будут жить вместе с тобой… А сейчас пусть церемония продолжается, и ты забудешь, о чем мы говорили во время моего награждения. Ясно?
Сейчас с той стороны, где находилась туманная фигура, донесется равнодушный шепот: «Ясно»… И все и в самом деле станет ясно.
Осетр попытался вызвать в себе жалость к этому человеку, который был его отцом, но жалость не вытанцовывалась: душа снова наполнилась презрением и ненавистью.
– А вот х… тебе, щенок!!!
Это был не равнодушный шепот, это был яростный рык.
Осетр посмотрел обычным зрением.
Перед ним стояла вовсе не безвольная кукла. Император пылал яростью, по лицу его бегали тени, и стало понятно, что он решает: то ли убить сопляка на месте, то ли отложить казнь на потом.
– Охрана!
И зал тут же наполнился шумом и топотом. Из дверей за трибуной вбежали какие-то люди.
Осетр растерянно оглянулся. Автоматически принял боевую стойку.
Наверное, при наличии белого парадного кителя эта поза выглядела до невозможности глупой, но «росомашьи» инстинкты сработали сами собой.
От стен к нему приближались караульные.
Правда, не все, лишь четверо.
– Арестовать этого типа! – прорычал Владислав Второй. – Вы отвечаете за него головой! Вам ясно, подполковник Евстафьев?
Осетр не знал, кто такой этот подполковник.
Наверное, начальник дворцовой охраны. Но сейчас проблема заключалась в другом. В том, что план не удался. Похоже, необычные способности ему вновь отказали. Оставалось положиться на обычные.
Вот только есть ли смысл? Ну убьет он человек пять-десять, если прежде не подстрелят. Потом все равно применят станнер и в любом случае скрутят. Да еще и Найден, чего доброго, вмешается, решив собственной грудью защитить друга. С него станется…
И Осетру не оставалось ничего, кроме как вывести тело из боевой стойки и опустить сжатые кулаки.
– Я не стану сопротивляться, – сказал он громко, чтобы услышал Найден.
К нему приблизился подполковник Евстафьев:
– Сдайте личный браслет и документы, майор!
Пришлось ему сдать затребованное. И позволить четверке охранников, вооруженных малыми лучевиками «игла», вывести себя из тронного зала.
Только что полученный орден с него не сорвали. Как ни странно…
Возле дверей он оглянулся.
Найден смотрел на него. Лицо капитана Барбышева ничего не выражало. Отец тоже смотрел сыну вслед. Но на его лице сияло ничем не сдерживаемое торжество.
Клоун бородатый, ржавый болт тебе в котловину!
И только тут до Осетра по-настоящему дошло, что он попал в плен.
Глава тридцать вторая
Двигаясь в сопровождении эскорта дворцовых охранников по коридорам и лестницам дворца, он словно находился во сне.
В голове жила одна-единственная мысль: «Почему?»
Почему его чудесные способности подвели его в самый неподходящий момент? Ведь он не тратил туманную силу по пустякам. После нынешнего посещения Крестов он вообще прибег к помощи «Магеллановых Облаков» только однажды, когда озаботил Деда идеей о том, что непременно должен увидеть отца.
Так неужели «аккумулятор разрядился» из-за такой мелочи, которая сама по себе никогда прежде не приводила к заметным потерям? Это же не спасение закодированных от запланированной смерти. И не контроль над пространственной бомбой. Там все понятно, там расход туманной силы очень велик…
А сдался он правильно. Иначе, начнись схватка и вмешайся в нее Найден, они попались бы оба.
В нынешней же ситуации Найдену, вполне возможно, удастся уйти. Поскольку они с Осетром прибыли на Новый Санкт-Петербург с разных планетных систем, Найдена могут и не заподозрить ни в чем. Да и геройствовали представленные к наградам «росомахи» в разных мирах – Осетр возле Крушки, а Найден – около Дальнего Алеута. Так что Найден вполне может вырваться из Петергофа. А оказавшись в столице, капитан Барбышев непременно найдет способ сообщить полковнику Засекину-Сонцеву о случившемся в императорском дворце.
Кто знает, может, и выскочим, с божьей помощью…
– Лицом к стене, арестованный! Ну!
Осетр очнулся от дум.
Его куда-то привели.
Процессия находилась в конце короткого коридорчика, перед дверью, рядом с которой не виднелось никаких триконок. По-видимому, это была его тюрьма.
– Лицом к стене, арестованный! – повторил охранник, мундир которого украшали погоны лейтенанта.
Осетр послушно стал лицом к стене.
Дверь с шелестом дематериализовалась, его схватили за локти и втолкнули в камеру с такой силой, что он не удержался и оказался на четвереньках.
– Смотри парадный китель не испачкай! «Росомаха»!
Сзади раздался издевательский хохот, тут же, впрочем, и стихший – дверь отрезала узника от смеющихся охранников.
Осетр скрипнул зубами, поднялся с колен, отряхнул брюки и принялся исследовать свое узилище.
Называть это помещение камерой язык не поворачивался.
В камере должны находиться нары, самый обычный перерабатывающий унитаз, маленький стол со стулом – причем не нынешние, вызываемые, а древние, из дерева либо пластика, да к тому же еще прикрепленные к полу. По крайней мере, именно такую обстановку Осетр видел в фильмах, когда герои их оказывались в заключении.
Это помещение было совсем другим.
Состояло оно из двух самых обыкновенных комнат и весьма смахивало на жилье. В одной комнате двуспальная кровать и платяной шкаф, правда, совершенно пустой. В другой – диванчик, стол с компом и несколько стульев. Современных, исчезающих по желанию проживающего…
Осетр тут же сунулся к компу, однако тот не проявлял никаких признаков жизни, и привести его в чувство не удалось. По-видимому, машину просто-напросто лишили блока питания – во внутренности компа Осетр забираться не стал.
Тем не менее, оказавшись перед пустым видеопластом, он окончательно пришел в себя. Словно ему включили мозг, и он обрел возможность более-менее спокойно размышлять.
Итак, на сей раз туманная сила ему не помогла. Подвела в самый неподходящий момент.
В чем дело?
Тут могли иметь место две причины. Во-первых, «аккумулятор» все-таки разрядился. Может, каждая последующая «зарядка» дает меньший запас. Что он знает об этих чудесах, кроме того, с чем сталкивался?… Во-вторых, его необычные способности могут и не воздействовать на императора. В конце концов, это вполне реальная причина, если других нет. Тем более что у него с Владиславом близкая кровная связь. Кто знает, может, на близких родственников внушение никак не действует…
Это было хоть какое-то логическое объяснение случившемуся. И к тому же – дающее надежду. Ведь если «аккумулятор» не разрядился, на других людей внушение все-таки подействует. И в этом – возможное спасение. Надо только дождаться подходящей возможности. Что ж, «росомахе» порой приходится быть очень терпеливым. Вот и побудем!
Тут, правда, возникает второй вопрос: а позволят ли тебе, друг ситный, побыть терпеливым? Не поволокут ли с ходу, едва император освободится от трудов праведных, на допрос и на казнь?
Увы, тут Осетр не мог предположить ничего утешительного.
Как Владиславу в голову взбредет, так он и поступит. Правда, черта с два они у меня что-либо узнают! Блок не позволит! Если он поставлен…
Вопросы, понятное дело, зададут простые. Кто послал тебя, «росомаха», в императорский дворец? Кто…
«Стоп!» – сказал себе Осетр.
Стоп, стоп и еще раз стоп!
Кто послал тебя, «росомаха», в императорский дворец?… Это не вопрос, а вопросик. Вопрос – как вообще могло прийти в голову приказать императору отправиться в отставку и передать власть другому человеку? Такая мысль могла осенить только сумасшедшего! Разве нормальный человек – даже приди ему в голову такая мысль (к примеру, с большого бодуна!) – решился бы на такое? Да никогда!
И вот тут, кажется, есть возможность зацепиться за призрачное спасение.
Кто станет казнить сумасшедшего? Даже такая сволочь, как Владислав, не посмеет. Проблема только в одном – изобразить себя безумцем так, чтобы никакая медицинская комиссия не смогла разоблачить притворщика.
Впрочем, если щупачи при начальной проверке обнаружили у него ментальный блок, то этот вариант не пройдет. Блоки сумасшедшим не ставят!
Во всяком случае, Осетр никогда не слышал об этом.
Теоретически-то, наверное, могут. Ведь сумасшедшие, насколько известно, бывают разными. Теоретически могут быть и такие, кто работает на спецслужбы…
Он вскочил из-за стола и, натыкаясь на стулья, пробежался из угла в угол. Попытался убрать стулья в пол.
Техника действовала: через минуту в комнате стало свободно – хоть танцуй!
Стоп, в мысли про безумца что-то есть. Сумасшедшие в одной сфере человеческой деятельности могут быть гениальными людьми в другой. Сколько было сумасшедших художников! И не вполне нормальных писателей! И, наверное, могут быть, к примеру, гениальные интуитивщики. Нечто вроде прорицателей!
Ну-ка, ну-ка…
И он принялся обсасывать мелькнувшую мысль.
Конечно, с точки зрения любого человека, находящегося за пределами «тюремной камеры», он занимался полнейшей ерундой. Но «росомаха» попросту не может безвольно ждать конца! Не тому его учили…В безволии не ждут конца даже обычные люди. Всяк будет искать возможность спастись.
Капитан Дьяконов как-то рассказывал на одном из занятий по специальной подготовке притчу о двух лягушках, попавших в банку с молоком. Одна побултыхалась, решила, что спасения нет, и бодро пошла ко дну. Вторая же продолжала биться в молочном озере и дотрепыхалась до того, что сбила из молока масло, после чего оттолкнуться от масляного кома и выпрыгнуть из банки стало лишь делом техники, ржавый болт тебе в котловину!.. Хорошая притча! Никогда не сдавайся, и господь тебе поможет. А коли и не поможет, то ты приложил все усилия, и тебе это на небесном суде зачтется. Изобретать неумные пути к спасению – это не грех! Грех – сдаться, это сродни самоубийству! И две лягушки – тому доказательство!
Итак, что можно придумать? Да многое…
Предположим, он – не вполне нормальный человек, которого, скажем, Железный Полковник привлек к секретной работе на правительство. Железный Полковник – потому что чем меньше вранья, тем лучше, тем оно правдоподобнее. Об этом всякий «росомаха» знает! К тому же, если к Деду обратятся за подтверждением, тот сделает все, чтобы вытащить майора Долгих из беды. И прежде всего подтвердит его показания, чтобы получить передышку, а дальше начнет действовать организация. Ибо без Осетра ее существование бессмысленно. Потерять кандидата в императоры они не могут ни под каким соусом! И немедленно начнут барахтаться. Как та лягушка…
Да, собственно, и не столь важно, обратятся ли за подтверждением к Деду. Главное – выиграть время.
Надо думать, Найден сообщит Деду о том, что случилось с Осетром, не позже завтрашнего дня. И Железный Полковник примется ломать голову над причинами произошедшего.
Со стороны, конечно, никто ничего понять не мог. Подошел награждаемый к его императорскому величеству, о чем-то они некоторое время говорили, а потом его величество приказал арестовать награждаемого.
Какая может быть причина? Либо «росомаха» смертельно оскорбил императора, либо на «росомаху» донесли, что он не тот, за кого себя выдает, и что его величеству не мешало бы пощупать эту птицу.
Ладно, размышления Деда мы оставим самому Деду. Мы знаем точно, что сказал императору майор Долгих.
Остается придумать историю, которая может показаться хоть отчасти правдоподобной, чтобы объяснить следствию, почему майор сказал императору такое.
Он перебрался в спальню, скинул ботинки, повесил китель в шкаф, устроился на двуспальной койке, заложил руки за голову и принялся размышлять. И когда принесли ужин – поднос с накрытыми салфеткой тарелками (наверное, это были остатки праздничного обеда, которым заканчивалась церемония награждения) – кое-какие планы у него появились.
Он с аппетитом покушал, понимая, что завтрак может произойти уже совсем в других апартаментах, в других условиях и состоять из блюд совсем иного качества.
Молчаливый охранник уволок поднос, и Осетр принялся ждать, пока его призовут к ответу.
Вряд ли император станет допрашивать его лично. Наверняка будет назначен следователь из министерства имперской безопасности. А такие назначения не производятся в выходные и праздничные дни, если только от этого назначения не зависит судьба государства. Так что к ответу его призовут никак не раньше, чем завтра. Сегодня могут разве что переправить в помещение поплоше и подальше от его императорского величества. Как это называется? Этапировать из дворца в застенки МИБ?…
Такой маневр был вполне возможен.
И потому, когда за ним пришли, Осетр не удивился.
Глава тридцать третья
Появились все те же охранники.
Надо думать, сейчас его проводят до выхода из дворца и сдадут из рук в руки новым охранникам, а те посадят в мобиль, довезут до стоянки глайдеров, и путем, обратным тому, что они с Найденом проделали утром, переправят в столицу, в здание министерства имперской безопасности. Или где там мибовцы содержат арестованных?…
Он надел китель. Подумал, не стоит ли снять орден и переложить в карман. И решил – не стоит.
Почему-то эта награда, хоть и полученная из императорских рук, грела ему душу…
Охранники провели арестованного пустыми коридорами и лестницами, завели в кабину лифта, однако он, вопреки ожиданиям, отправился вовсе не наверх.
Определенно, узника увозили на нижние этажи дворца, а там его вряд ли ждут сотрудники, которым приказано отвезти сидельца в столицу.
Так оно и получилось.
Когда лифт остановился и Осетра провели еще одним коридором к неведомому помещению, за дверью его ждал император Владислав Второй собственной персоной.
И пришлось срочно вносить изменения в разработанные планы.
Это был не парадный и не тронный зал, и Его величество не стоял возле трибуны и не сидел на троне.
Простой стол с компом, пара стульев по разные его стороны. Один, без спинки, ближе к двери, пуст, на втором – Владислав.
– Ваше императорское величество! Арестованный доставлен! – доложил старший охранник.
– Давайте сюда его, красавчика!
Осетра усадили на свободный стул, и узник тут же почувствовал, что невидимые путы сковали всю нижнюю часть его тела. Под ним оказался не стул, а табурет-оковы.
Можешь сколько угодно махать руками, но с места не сдвинешься и к следователю не приблизишься ни на сантиметр. Чрезвычайно полезное изобретение для тюремщиков… Когда допрашиваемый сидит на таком табурете, следователю ничто не угрожает. А значит, не требуется охрана и отсутствуют посторонние уши.
Так оно и произошло: император сделал знак охранникам, и тех будто вымело из помещения.
– Ну здравствуйте, господин кандидат в росские правители! – Владислав Второй смотрел на узника почти равнодушно.
Только в глазах горел некий огонек, говоривший о том, что он все-таки не спокоен. Однако в остальном перед Осетром пребывала крепостная стена.
– Здравия желаю, ваше императорское величество!
Император встал и обошел узника кругом, будто хотел убедиться, что перед ним не кукла, а живой человек.
– Вы все еще желаете на мое место? – Владислав остановился слева от Осетра, метрах в двух.
И можно было бы рвануться в его сторону и применить вертушку князя Романа, уложив хозяина допросной на пол. Потому что вероятность достать до точки Танатоса не стопроцентная, а вот если он окажется на полу, то все проблемы разом разрешатся. «Клюющая змея» – и ваши, господин хороший, не пляшут… Правда, смысла в этом заключалось маловато, поскольку если и не подслушивают, то наблюдают за помещением точно! Хотя нет, если обойтись без «клюющей змеи», то противник не обездвижится, и его можно взять в заложники, а подобный заложник в руках – это уже возможность торговли… Если бы не оковы!
Как говорил в таких случаях капитан Дьяконов, бодливой корове бог рогов не дал…
Осетр мысленно усмехнулся точности капитанова выражения. А потом подумал, что никак не может перестроиться.
Хозяин допросной… противник… В качестве собственного отца он Владислава сейчас почему-то не воспринимал. Но и клоуном тот, кажется, быть перестал.
Странная ты, человеческая душа!.. К каждому относишься в разное время по-разному – в зависимости от обстоятельств. Один и тот же персонаж может стать и другом, и врагом. Впрочем, это ведь нормально!
– Не понимаю вас, ваше императорское величество! – Осетр хотел запустить жалобное выражение на физиономию, но передумал: честный «росомаха», которого не в чем заподозрить, должен выглядеть каменно-спокойным.
Император вернулся за стол, принялся изучать видеопласт:
– Ну, как же, майор? Давно ли ты предлагал мне уйти на покой, а тебя назначить регентом?
Осетр соорудил удивленное лицо:
– Не понимаю, ваше императорское величество! Ничего не понимаю!.. Когда я посмел сказать такое?
Владислав тоже сделался слегка удивленным:
– Посмел, посмел… На церемонии награждения, когда я вручил тебе орден Святого Романа. – Император перевел взгляд на грудь Осетра.
Кажется, крепостная стена собиралась дать трещину. Во всяком случае, последняя фраза Владислава означала одно: он допускает мысль о том, что Осетр не помнит случившегося.
Узник судорожно поднял правую руку, потер лоб, потом затылок.
– Ничего не помню, ржавый болт мне в котловину! Простите, ваше императорское величество!
Перед Владиславом было сейчас два пути: поверить и не поверить.
Если не поверить, то пока он может Осетру предъявить только одно: оскорбление его величества. Далее надо либо продолжать допрашивать Осетра, либо отправить его на генетическую экспертизу, чтобы определить, самозванец перед правителем или и в самом деле один из тех ублюдков, что были посеяны когда-то императорской сеялкой на многочисленных полях любви и сумели избежать своевременной выкорчевки…
Если поверить, то нужно, опять же, либо продолжать допрашивать Осетра, либо предположить, что он был кем-то закодирован на этот сумасшедший поступок. И тогда нужно звать щупача, делать ментальное прощупывание, а потом бороться с обнаруженным блоком.
Умнее же всего – заниматься обоими направлениями расследования параллельно. Значит, продолжать допрос. Он бы, Осетр, так и поступил.
Так же поступил и Владислав.
– Расскажите-ка мне о себе, майор Долгих! Где родились? Кто ваши батюшка и матушка?
Осетр, в достаточной степени запинаясь, чтобы его рассказ не выглядел тупым отбарабаниванием заложенной мозгогрузом легенды, ознакомил императора с придуманной еще на Дивноморье легендой-биографией Остромира Долгих, майора РОСОГБАК, героя недавней схватки с пиратами в системе звезды Крушка и представленного за тамошние подвиги к высокой императорской награде…
Император, поглядывая на видеопласт – наверное, там были все биографические данные майора Долгих, – задавал вопросы, на которые Осетр отвечал либо уверенно, либо неуверенно, либо вообще не отвечал, заявляя, что не помнит, а врать его императорскому величеству не желает.
Актерство – наш пожизненный удел, господа «росомахи»!
Впрочем, надо полагать, что государь-император имел прекрасное представление об этой стороне поведенческой модели выкормышей ВКВ. Он слушал внимательно, однако определить его отношение к услышанному не представлялось возможным.
А когда «вечер вопросов и ответов» закончился, император спросил:
– Скажите, майор… А у вас случались проблемы с памятью прежде?
– Прежде, до рейда на пиратскую базу, нет. Однако после возвращения оттуда произошло однажды странное дело.
И Осетр принялся увлеченно врать, как один из боевых товарищей не так давно заявил ему, что накануне вечером Осетр познакомился с «классной телкой», тогда как сам майор Долгих не помнил никаких знакомств. Причем выпито было не столь уж и много, чтобы заспать сей момент – приходилось, пивали и больше!.. Он решил, что приятель его разыгрывает, но, видимо, дело заключалось совсем в другом, и, наверное, следовало сразу сдаваться медикам.
– Дьявольски жаль, ваше императорское величество. Потому что меня непременно комиссуют. «Росомаха» и временная потеря памяти – понятия несовместимые.
Император размышлял над услышанным недолго:
– Что ж, майор… Я был бы склонен поверить вам. Но сами понимаете… Слишком это невероятно для простого совпадения. Необходимо провести самое тщательное расследование. А потому, извините, вам еще придется на какое-то время остаться у меня в гостях.
Если он и не поверил, то обуревающие его сомнения изобразил весьма талантливо. Как «росомаха». За такого императора в огонь и в воду ринешься! Отец родной, ржавый болт тебе в котловину!
– И если ваша версия подтвердится, случившееся останется без последствий! Вы будете комиссованы орденоносцем, с хорошей пенсией. Все должны знать, что преданные короне подданные никогда не будут брошены на произвол судьбы!
– Благодарю вас, ваше императорское величество!
Не будь оков, Осетр непременно бы вскочил с табурета и браво рявкнул: «Служу государю императору!». Однако сложившаяся мизансцена оказалась неподходящей для проявления солдатской бравады.
Выглядело бы нелепо – рвущийся занять стойку «смирно!» майор-«росомаха», которого держат за корму невидимые руки.
Вот бы император посмеялся!..
В тазу возникли не очень приятные ощущения – все-таки, если даже часть тела совершенно неподвижна, это очень скоро сказывается на самочувствии.
– Вам придется пройти ряд медицинских процедур, майор.
Осетр кивнул:
– Я готов, ваше императорское величество!
Владислав вызвал охрану:
– Отведите майора назад!
Осетр не мог не заметить, что на сей раз слово «арестованный» из императорских уст не прозвучало.
Это было хорошим признаком.
Оставалось обвести вокруг пальца медицину.
Глава тридцать четвертая
Обводить медицину вокруг пальца пришлось на следующий день. Император никуда не торопился и не собирался заставлять работать в праздник тех, кто имел заслуженное право на отдых.
Остаток вечера Осетр провел в размышлениях – правильно ли он построил разговор с императором.
Ему казалось, что присутствовала в его поведении некая детскость и что Владислав именно на нее и купился. Молодой парень, не столь давно закончил школу «росомах» (Долгих в базе данных был несколько старше Приданникова, на то она и легенда, но не на пять же лет – такую разницу в возрасте не скроешь, это после сорока с помощью храпповки можно сделать себя моложе), судьба бросила ему кость из нескольких служебных заданий, с которыми он неплохо справился, и вот в столь младых годах уже майор!..
Впрочем, любому ясно, что от майора до подполковника в мирное время путь гораздо дольше, чем от капитана до майора. Все подполковничьи должности заняты, и перспективы их освобождения туманны. Разве что смерть вышестоящего начальника сдвигает с места всю цепочку. И так Дедова контора сделала майора Долгих командиром роты космического десанта. Реально несуществующей роты, между прочим, поскольку на существующих должностях подобных рот сидят майоры, получившие звание согласно имеющейся живой очереди…
Вот, кстати, интересная система – живая очередь продвигается только в случае смерти кого-то из ее верхушки. Ирония судьбы… Впрочем, так оно везде. И чтобы сын императора стал императором, надо чтобы папаша отдал богу душу. Или хотя бы отрекся от престола в пользу отпрыска. Эх, не так как-то устроена руководящая и правящая цепочка в обществе! Но чтобы изменить ее принцип, надо переделать человека. Надо стать творцом этого мира. А это никому из смертных не светит!
Ясно было одно – хоть маленькую передышку он на допросе выиграл. И потому у Деда появилась возможность предпринять какие-то меры. Правда, что способен сделать Железный Полковник в сложившейся ситуации, Осетр совершенно не понимал. Не совершать же пиратский рейд с налетом на императорский дворец! Теоретически-то это, конечно, возможно, да только народу покрошат – видимо-невидимо. А живым Осетра все равно не застанут, поскольку решить уравнение типа «два плюс два» Владиславу не составит никакого труда. Столетиями штаб-квартира росских императоров не подвергалась нападению, и нате вам – стоило оказаться во внутридворцовом заключении некоему майору Долгих, как тут же – привет с Ориона! К тому же сей майор потребовал от императора отречение в его, майора, пользу! Тут чтобы просечь орбиту, много ума не надо! И первое, что сделают, – пустят господина майора лже-Долгих в расход. Тогда и смысла атаковать дворец у заговорщиков не останется! Обойдутся десятком трупов и сдадутся на милость императора. Кто-то, конечно, – из «росомашьей» и флотской верхушки – застрелится. Графу Толстому тоже придется пулю себе в лоб пустить. Вместе с графом Охлябининым. Этих Владислав не пощадит! Если они, конечно, не сдадут других заговорщиков. А они вряд ли сдадут – тоже, небось, ментальным блоком снабжены. В общем, конец один. Как говорится, куда ни кинь!..
Ситуация вырисовывалась безвыходная.
И, самое главное, Осетр сам полез в пасть волку. Наследник трона хренов! Решил всех обвести вокруг пальца – и врагов, и друзей. Вот и обвел! Мда-а-а!
И теперь получается: на Деда надейся, а и сам не плошай! Без схватки он, Осетр, им в руки не дастся! Попотеют они, пока его пристрелят! Очень попотеют – до кровавого пота!..
Он грустно усмехнулся.
«Росомаха» есть «росомаха». Периодически его должны посещать мысли о собственной исключительности. Без них он просто существовать не может… Однако хорохорься не хорохорься, а собственная беззащитность понятна и ежу. И остается только понадеяться на судьбу.
С этой надеждой он и улегся спать.
Глава тридцать пятая
А ночью ему приснился давно уже не виденный сон.
Снова он оказался на странной планете, где не было ничего, кроме гор и песка. Над песчаной пустыней висело прежнее багровое небо, похожее на залитую кровью простыню. От пейзажа по-прежнему шла тревога, а Осетр, как и прежде, не дышал.
И опять багрец в небе заволновался, забурлил, закрутился десятками водоворотов. Образовались многочисленные воронки, стремительно понеслись вниз, потянулись к Осетру, окутали его багровой полумглой, в которой не ощущалось ничего, кроме все той же тревоги.
А потом Осетр обнаружил, что этот сон он уже видел.
Он опять оказался на незнакомой площади незнакомого города, вокруг толпились тысячи людей, мужчин и женщин, с детьми и без детей, и опять его, Осетра, окружала охрана в бронекостюмах и с «дикообразами» в руках, а впереди, на высоком ажурном помосте, украшенном видеоформой, выполненной в цветах национального флага, все так же висела в силовых линиях гравитационного держателя большая императорская корона. Но огромный транспарант над короной был вовсе не «Государь-император скончался – да здравствует государь-император!» От прежнего, столь известного из истории монархий лозунга осталась только вторая половина.
Но со всех сторон опять неслись здравицы в его честь, и люди кричали и рукоплескали, и матери поднимали детей, чтобы те увидели своего нового властителя. Постепенно каре охранников, рассекающее толпу, а вместе с ним и везущий Осетра парадный императорский глайдер приблизились к коронационному помосту.
Там уже стоял патриарх всея Росской Империи.
Осетр снова поднялся к нему по длинной лестнице со ступеньками, убранными золотой парчой. Ступенек было ровно сто тридцать семь – Осетр за каким-то дьяволом пересчитал их…
Патриарх взял в руки корону, Осетр опустился на одно колено.
Корона взлетела над его головой, двинулась вниз, и Осетр зажмурился, ожидая, как закричит от боли патриарх, когда протянувшаяся вдоль лицевого обруча короны мономолекулярная нить вертанется, подобно скакалке, отсекая обе руки властителю духа, а потом и голову так и не успевшему короноваться властителю жизни…
Однако все было тихо-мирно. То есть не тихо, конечно, потому что многоголосый рев толпы взлетел до небес.
Но корона на голову Осетра опустилась.
Реальная, холодная, увесистая… Как неизбежность!
И только тогда он понял, что прежний сон перестал быть прежним.
Глава тридцать шестая
Утром ему принесли завтрак. Тоже, наверное, остатки вчерашнего праздничного стола…
Как и за ужином, охранник оказался гораздо более любезен, чем в самом начале заключения. Возможно, это была улыбка судьбы. А может, наоборот, гримаса.
Это должно показать будущее.
И оно наступило очень скоро, потому что за Осетром пришли.
Охранники, конечно, на вчерашних не походили – у тех, надо полагать, сегодня был день отдыха – но во вчерашнем количестве. И далеко не столь любезные, как тот, что приносил завтрак.
В качестве метательного снаряда они, правда, Осетра не использовали, но в остальном все случилось по-прежнему.
– Встать, арестованный!
Осетр встал.
– На выход, арестованный!
Осетр вышел в коридор.
– Лицом к стене, арестованный!
Встал, как приказано.
– Вперед, арестованный!
И пошагали процессией по коридорам, поехали толпой на лифтах. Не туда, где он был вчера. И не к тому, с кем он был вчера.
Судя по обстановке, привели его в дворцовую медицинскую часть. У императора ведь не только церковь своя, но и лазарет. Или госпиталь?…
В кабинете Осетра ждал низенький полный мужчина. И, похоже, совершенно лысый. Во всяком случае, из-под белой шапочки не выбивалось ни единого волоска. Охранников он за дверь не удалил.
Знать, опасался арестованного.
– Прошу вас, голубчик… Вложите вот в этот аппарат вашу левую руку.
Аппарат был Осетру хорошо знаком, не раз приходилось в жизни сталкиваться. С помощью таких берут кровь на анализ.
Осетр вложил руку, ощутил укол, и все закончилось.
– Прошу вас, голубчики… Я все сделал, можете уводить пациента.
Осетр сдержался, чтобы не фыркнуть. Тоже мне – нашел пациента, ржавый болт тебе в котловину, светило медицинское!
Сделал доктор, конечно, не все – все будет, когда он произведет полный анализ и определит генетический код Осетра. А потом, надо полагать, сравнит полученный результат с генетическим кодом Владислава Второго. И все станет ясно! Никакая временная потеря памяти полученного вывода не объяснит.
Это ваш кровный родственник, ваше императорское величество! Причем, судя по соотношению основных генетических параметров, сын. Абсолютно точно, ваше императорское величество! Ошибки быть не может! У нас самая современная аппаратура, она никаких ошибок в определении родственных связей не допускает! Так что не извольте сомневаться! Мы за свои выводы отвечаем!
И все станет архиясно! Конечно, Владислав Второй наверняка пожелает еще раз побеседовать… допросить своего… майора-«росомаху», и в самом деле оказавшегося его сыном…
Между тем Осетра вывели из кабинета и провели по коридору до следующей двери.
Очередной доктор тоже был толстяком, но ростом много выше предыдущего. И со знатной, чуть седоватой шевелюрой. Такими в детских фильмах изображают сказочных великанов.
Ему бы в руки палицу, и на съемочную площадку…
Однако вместо палицы в руках у великана находился блестящий никелированный молоточек.
Осетру предложили раздеться, усадили на стул, поводили молоточком у него перед глазами, почертили на голой груди замысловатые кривые, постучали по коленям.
Манипуляции сопровождались этаким мурлыканьем:
– Ну-с, молодой человек… Присаживайтесь… Смотрите на молоточек… Прекрасно… А теперь вот сюда… Превосходно… А как у нас с рефлексами, друг мой?… Великолепно… Нервная система у вас, похоже, хоть куда…
Потом Осетра пересадили на койку, а великан доктор передвинул к койке стул и угнездился на нем. Посмотрел на Осетра в упор. Молоточка в его руках уже не было, его место занял блестящий шарик.
Мурлыканье стало более вкрадчивым и монотонным:
– Смотрите на этот шарик, друг мой… Внимательно смотрите… Вам покойно и тепло… Чувствуете?…
Осетр кивнул, поскольку ему и в самом деле стало покойно и тепло.
– Вам покойно и тепло… Вам очень покойно… Вы счастливы… Вас ничто не тревожит…
Осетр почувствовал, как где-то внутри него появилось нечто инородное, не свое. Не то чужие пальцы, не то чужие мысли… Не то в голове, не то в сердце… А может, и в позвоночнике…
Однако он и виду не подал, что обнаружил инородность. Он и сам не знал почему, просто один из законов поведения «росомах» в сложной ситуации гласит: «Веди себя именно так, как ждут твои противники. Тем неожиданнее для них будет изменение твоего поведения».
Щупач продолжал мурлыкать:
– Вас ничто не тревожит… Вам совершенно покойно… Вам хочется спать… У вас закрываются глаза…
Спать и вправду захотелось.
Однако с глазами вполне можно было справиться и не закрывать их.
«Веди себя именно так, как ждут твои противники. Тем неожиданнее для них будет изменение твоего поведения»…
И Осетр прикрыл глаза.
– У вас закрываются глаза… Прилягте на койку… Найдите удобную позу… Так вам будет еще покойнее…
Осетр осторожно завалился на бок, медленно принял удобную позу, пошевелился немного и засопел.
Щупач продолжал мурлыкать, чужие пальцы продолжали копаться в мозгах…
Осетр совершенно расслабился.
Под монотонное мурлыканье его толкнули в плечо. Хмыкнули. Потом толкнули еще раз, посильнее.
Осетр не отреагировал.
Мурлыканье затихло, прошелестели по полу шаги.
– Охрана, – прозвучало негромко, – попрошу вас покинуть кабинет.
Снова шаги, шелест дематериализующейся и – после паузы – вернувшейся на свое место двери.
Теперь Осетр вполне мог вскочить с койки и скрутить доктора.
Жаль, толку в том не было никакого.
– Ваше императорское величество, – послышался негромкий голос. – Докладываю. Ментального блока у этого парня нет. Это я могу вам гарантировать. Допрос возможен по полной форме… Да… Слушаюсь!
Похоже, щупач докладывал императору о результатах проверки по браслету или по иной внутридворцовой системе связи.
Каким именно образом делался доклад – Осетра сейчас совершенно не волновало! А вот то, что у него не обнаружено блока, волновало… И еще как!
Это означало, что к нему могут применить допрос любой степени жесткости. А заплечных дел мастерам известны такие пытки, которые не выдержит не только обычный человек, но и «росомаха». Да, собственно, тут и пытки-то не требуются – разве что для пущего удовольствия палачей! Достаточно сделать допрашиваемому инъекцию суперпентотала – и, если у него нет ментального блока, выкачивай информацию. Хоть чайной ложкой, хоть ведром, хоть насосом – как твоей душе нравится!
Между тем опять послышался шелест двери – охрана возвращалась в кабинет.
– Молодой человек… – Мурлыканье возобновилось. – Просыпайтесь… Вам становится прохладно и беспокойно… Вам надо просыпаться… Вас ждут…
«Вставайте, граф! Вас ждут великие дела…»
Осетр изобразил процесс выхода из сна. Судя по всему, успешно, поскольку великан нисколько не взволновался.
Зато Осетром быстро овладевало волнение.
Будущее не сулило теперь ничего хорошего. В лучшем случае – уже знакомая двухкомнатная камера в ожидании нового, теперь уже последнего допроса. В худшем – на допрос поведут прямо отсюда. И один черт он станет последним, раз ментального блока нет.
Он поднялся с койки, огляделся, изображая некую растерянность.
Куда, мол, я попал и что здесь делаю?…
– Ступайте, молодой человек. – Мурлыканье превратилось в нормальную человеческую речь. – С нервной системой у вас все в порядке.
С нервной системой все в порядке… Это я и без тебя знаю, дядя доктор! Но с ментальным блоком-то далеко не все в порядке! Куда он, к дьяволу, подевался? Неважно, где его поставили, на Крестах или на Дивноморье, но он существовал, защищал мою бедную душу от угрозы вольного или невольного предательства.
Так почему его не стало?
И чудесной туманной силы не стало, и блока! Одновременно! Это случайность или закономерность? Совпадение или взаимосвязь?
Его вывели из кабинета и повели по коридорам.
Он не присматривался, куда его ведут – ему было все равно. Не все равно ему было – понять, как он мог ошибиться!
Излишне поверил в собственные возможности. А они его подвели! Жаль, что он не мог увидеть тем взглядом самого себя! Тогда бы он давно знал свою главную слабость. И добился бы от Деда, чтобы ему поставили ментальный блок!.. Погоди-погоди, но ведь тебе его поставили. То есть не поставили, конечно. Потому что он уже стоял. Это тут ему умудрились снять. Лишили – и блока, и чудесной силы! Кто мог это сделать? Не сам же Владислав, в конце концов! У папашки умения – только женское лоно засеять да приказать уничтожить засеянное!
Впрочем, допросить арестованного он тоже сумеет. Если арестованный без блока… И почему, ржавый болт мне в котловину, сегодня приснился этот сон?!
Его словно молнией поразило.
Мысль была так неожиданна, что он поперхнулся.
– Не ссы, мальчик! – сказал один из охранников. – Если все расскажешь, тебя не больно будут допрашивать!
Осетр его почти не слышал. К нему пришла новая мысль, и он остановился, потому что мысль была неожиданная, но давно ожидаемая.
Его грубо толкнули в спину, но он даже не ощутил толчка.
Сон!.. У него давно не было этих снов, но теперь багровая планета снова приснилась, и это не случайно. Судьба давала ему знак, и оставалось только понять, что он означает. То есть ясно, что провидение пожелало сообщить Осетру – мечта стать императором вовсе не столь несбыточна, как было прежде. А значит, он должен выбраться из этой западни. Возможно, Дед уже принял все меры, чтобы вытащить его. И надо только подождать, потерпеть, выгадать еще время… Но – как?!
Он снова остановился, и его снова толкнули в спину. А он опять не заметил этого.
Нет, время ждать, терпеть и выгадывать прошло. Он и так уже немало выгадал, и именно поэтому ночью приснился вещий сон. Сон, сообщающий «пациенту», что теперь настала пора действовать.
«Росомаха» ты или дерьмо в проруби? Разметать этих субчиков, что толкают в спину, – невелика проблема; проблема – покинуть эти стены потом!
Из дворца убраться можно только если кто-то выведет. Добрый человек из здешних обитателей. Да и этого мало. Надо еще добраться до стоянки глайдеров, суметь попасть на борт без документов и улететь в столицу. А там успеть сообщить своим, не зная ни номеров браслетов, ни явок, ни паролей!
Безнадега!..
Вот тебе и Магеллановы Облака. Достойные спутники Галактики, ржавый болт вам в котловину!
Он снова остановился. Потому что охранники вокруг превратились в серые фигуры. Четыре туманных силуэта…
– Шагай вперед, арестованный! Что встал? Обоссался со страху?
Последовал новый толчок в спину.
Осетр его даже не заметил. И не пытался задумываться, что такое случилось.
Судьба давала ему шанс, но им еще надо было воспользоваться. Да, в туманных головах не просматривалось черных полосок ментального блока (какую информацию надо блокировать у простых охранников?), а потому не потребуется контролировать «жуков», и с каждым из них можно справиться одной «рукой». Но рук было всего две, а охранников – четверо!
В смертельной опасности человек становится весьма умен и предприимчив. Если, конечно, не поднимает загодя лапки кверху.
А «росомаха» на порядок умнее и предприимчивее обычного человека.
«Руки»-то из тумана, а не из плоти. Ни кровь не потечет, ни кости не сломаются!
Осетр взял правой «рукой» левую и быстренько разделил ее на две.
Конечно, это были не руки, а скорее щупальца. Но они могли расти, а чтобы обволочь туманную фигуру охранника, вовсе не требуется пять пальцев. И даже двух не надо. Одна левая «рука», разбухая и удлиняясь, потянулась к фигуре старшего охранника, а вторая быстренько раскроила надвое правую руку.
Старший охранник остановился и схватился рукой за сердце.
– Что такое, господин лейтенант? – воскликнул один из его подчиненных.
– В сердце кольнуло. – Старший охранник потер грудь с левой стороны. – Ладно, двинулись! Вперед, арестованный!
Вторая левая и обе правых «руки» Осетра протянулись к подчиненным господина лейтенанта, и те тоже замерли и схватились за грудь.
– Что за черт! И меня в сердце кольнуло!
– И меня!
– И меня!
Осетр обволакивал и баюкал их, словно собственных детей. И становился для них папой, которого ни в коем случае нельзя ослушаться.
– Куда вы меня ведете, господа?
– Пока велено на прежнее место, в гостевую комнату, – ответил старший охранник. – До особого распоряжения!
Он говорил так же негромко, как и Осетр.
В гостевую комнату – это очень удачно. Это означало, что с ходу его искать не станут. По крайней мере, пока охранник-кормилец не принесет узнику обед.
– Отставить сопровождать арестованного всем четверым! Один идет в гостиницу и забирает в моем номере мою повседневную форму. Приносит в гостевую комнату.
Пытаться бежать в белом парадном мундире – не самый умный поступок. Этаким петухом он в любой толпе будет заметен…
«Дети» послушались «папочку». Один охранник убрался с глаз долой, трое повели арестованного по запланированному маршруту.
Вошли в гостевую.
– Отдыхать!
«Дети» отдыхали, пока не появился отправленный в гостиницу.
Увы, он пришел с пустыми руками.
– Вещей нет, – сказал он. – Их забрали.
Надежда переодеться не сбылась.
Да и было бы странно рассчитывать, что про вещи забудут те, кто его вчера арестовал. Это попахивало непрофессионализмом.
Попробовать отыскать их? Нет, опасно разгуливать по дворцу. К тому же вещи наверняка содержатся в помещениях охраны. Соваться в осиное гнездо? Нет уж… Придется оставаться в парадной форме.
Он разбудил «детей».
– Отставить отдых! Ведите меня наружу, на стоянку мобилей. Получен приказ передать узника представителям министерства имперской безопасности. И вы выполняете этот приказ.
– Есть! – отозвался старший охранник.
Осетра вывели из гостевой (с командами «К стене, арестованный!»), повели прочь, повернули в какой-то коридор. Сопроводили до лифта.
Сначала казалось не очень просто смотреть под ноги обычным взглядом и видеть серые фигуры необычным. Кроме того, две левые руки то и дело стремились слиться в одну, бросив своих подопечных. Да и правые от них не отставали. Но скоро Осетр приспособился, и дело пошло на лад.
Однако когда процессия вышла из лифта и оказалась в знакомом холле, где размещался дежурный наряд внешней охраны, Осетр понял, что сейчас появятся проблемы.
И они появились.
Навстречу процессии шагнул тип с погонами майора.
– Стоп! Что за шайка-лейка?
Старший из сопровождающих Осетра охранников подошел к нему и доложил:
– Ведем арестованного на стоянку мобилей, господин майор. Велено передать в руки представителей министерства имперской безопасности.
Майор явно собирался заявить, что ему ничего не известно о подобном приказе, а потому он задерживает всю гоп-компанию до тех пор, пока не получит подтверждения от руководства дворцовой охраны. А точнее – лично от подполковника Евстафьева.
Однако понимавший, что сейчас последует, Осетр не дремал. Он принимал кардинальные меры – одна из правых «рук»-щупалец раздвоилась, и вновь родившееся щупальце тут же обняло туманную фигурку майора и поглотило ее.
– Пропустить всех пятерых! – чуть слышно сказал Осетр, наклонившись к майору. – И немедленно забыть обо всем, что видели.
Тот повернулся к своим подчиненным:
– Пропустить!
Через мгновение входная дверь дематериализовалась, открыв доступ наружу.
Осетра вывели из дворца.
Стало зябко.
Но холод для «росомахи» не смертелен. Не минус пятьдесят, всего-то градуса три…
Охранники сразу свернули влево и повели Осетра по дорожкам дворцового парка, среди покрытых снежными шапками деревьев.
Он заволновался, поскольку вчера их с Найденом привезли вроде бы совсем в другое место.
Правда, ослушаться приказа охранники не могли, а значит, волноваться вряд ли стоило. Сомнительно, чтобы арестованных возили на тех же машинах, что и гостей, прибывших получать императорские награды.
Так оно и вышло. Оказалось, его привели на стоянку вспомогательного транспорта.
– Где представители министерства имперской безопасности? – спросил старший охранник.
– На стоянке маршрутных глайдеров, следующих в столицу, – сказал Осетр. – Там нас ждет служебная машина министерства.
Один из охранников сел на место водителя. Остальные сопроводили Осетра в салон мобиля и загрузились сами.
Машина заскользила прочь от дворца по прямой, как стрела, дороге.
Через пять минут они оказались на стоянке глайдеров.
Осетр был готов к изменению обстановки.
– Вы, господа, и есть представители министерства имперской безопасности. Вам надлежит доставить меня в столицу.
Подошли в одному из малых глайдеров, стоящих в стороне. Сунулись к пилоту.
Осетр снова использовал пятую «руку», которая за время поездки превратилась в рудимент. Ей пришлось снова вырасти и на сей раз обнять пилота.
Пилоту объяснили задачу.
– Мне надо доложить диспетчеру, – сказал тот.
Эта новость оказалась неожиданной для Осетра. Впрочем, он быстро нашел выход.
Пилот доложил диспетчеру, что возникла неисправность и ему требуется смотаться на базу. И был без проблем снят с маршрута.
Глайдер поднялся в воздух и неторопливо устремился к столице.
А Осетр, откинувшись на спинку кресла и, не забывая держать сопровождающих в туманных объятиях, стал размышлять, что ему предпринять дальше.
Глава тридцать седьмая
Не представляло сомнений, что деваться из столицы некуда. Без документов, без браслета – в общем-то, в оперативном смысле он был обречен. Скоро его примутся разыскивать все силы безопасности Росской империи. А может, и Великого Мерканского Ордена… Короче, все, кто не связан с заговорщиками. Интересно, Найден хоть успел покинуть дворцовую гостиницу? Как только обнаружится побег арестованного, капитана Барбышева, поскольку он прибыл на церемонию вместе с беглым майором, наверняка тоже объявят в розыск. На всякий случай. Иных-то ниточек у них нет.
– Скажите, лейтенант…
Сидящий рядом охранник медленно повернулся к Осетру.
– …гости, присутствовавшие на церемонии награждения, уже разъехались?
– Так точно! Большинство еще вчера вечером, после банкета! Остальные сегодня рано утром.
Ага! По крайней мере, хоть одна радостная новость.
Что же делать? Куда двинуться?
Может, и в самом деле отдаться в руки министерства имперской безопасности? Ведь руководитель его, граф Толстой, – поддерживает заговорщиков. Помнится, Дед говорил об этом. В самом начале, на Дивноморье, когда Осетр впервые допрашивал его с помощью «Магеллановых Облаков»…
Он обдумал этот вектор развития событий.
Однако такой план ему решительно не нравился.
Отправиться в МИБ – значит вновь оказаться под арестом, пусть даже и временным. Пока Толстой организует прикрытие, пока заговорщики сумеют вытащить несостоявшегося регента со столичной планеты…
«Стоп!» – сказал он себе.
Стоп! А ведь папочка, кажется, не очень-то и удивился, когда ему в лапы попался неожиданно оживший сын. Конечно, вполне может статься, что такие дети у него объявляются чуть ли не каждую неделю. Но вероятно и иное предположение. Что папочка попросту знал о существовании сыночка. А это означает лишь одно – заговорщиков предали. И тогда никому, кроме Деда, верить нельзя. В том числе и графу Толстому со всем штатом возглавляемого им министерства. И вообще, когда тебя ищут, лучше быть на свободе. Взаперти оказаться мы всегда успеем, это как два пальца об асфальт.
Однако где ее искать, свободу?
Он выглянул в иллюминатор.
Глайдер продолжал лететь над заснеженными полями. На горизонте появился Петроград. Здания блистали, как покрытые льдом горы. Оказывается, над столицей вовсю светило солнце.
И ему не было никакого дела до проблем Осетра.
Так куда же нырнуть? Где тот омут, в котором карасю можно спрятаться от зубастых щук?
– Подлетаем, господа! – сообщил пилот глайдера. – Где вас высаживать? Прямо возле министерства безопасности? Там нас ждут? А то ведь посадка рядом со зданием МИБ категорически запрещена!
Охранники молчали. Сказать им было нечего.
И тут у Осетра мелькнула мысль, показавшаяся ему любопытной.
А что? Попробовать можно. Какой-никакой, но вариант…
– Высадите нас рядом с каким-нибудь большим торговым центром.
Никто из охранников, разумеется, и ухом не повел. Им было абсолютно по генератору – хоть здание министерства безопасности, хоть торговый центр, хоть космовокзал, хоть кладбище…
Пилоту, наверное, хотелось поинтересоваться насчет оплаты, но он промолчал.
Ясное дело, мибовцам лишних вопросов лучше не задавать. Подобный интерес может боком выйти…
Между тем глайдер пошел на снижение. Скоро по сторонам замелькали высоченные столичные небоскребы. Наконец впереди появилось строение: шар диаметром не менее сотни метров на цилиндрической подставке. Этакая астра-одуванчик в серебристой вазе…
Астры-одуванчики, помнится, дарят на удачу…
Удача нам сейчас не помешает.
– Торговый центр «Глобус», – сказал пилот. – Годится?
– Годится.
Пилот с любопытством посмотрел на молчаливых мибовцев, и Осетру ничего не оставалось, как приказать ему все забыть.
Конечно, великан доктор, императорский шупач, вытащит из пилота информацию, но много господа охотники не разузнают. Еще и решат, что охрана втянута в заговор и помогла арестованному скрыться.
Оно и к лучшему – больше оперативной суматохи в рядах охотников, больше шансов у беглеца лечь на дно.
Так что пилот пусть улетает.
А вот что мне делать с вами, господа цепные псы?
Вернетесь во дворец, щупач и вас вскроет, как два пальца об асфальт. После чего Владислав быстренько поймет, что сынок его способен командовать людьми без их согласия и ведома. И сделает соответствующие выводы.
В следующий раз со мной будут работать те, кем так просто не покомандуешь. Ох, и не хочется мне убивать невиноватых! Да, видно, делать нечего…
Глайдер приземлился на стоянке возле шара-«Глобуса».
– Господ пассажиров просят на выход, – пошутил пилот. – С вещами.
Однако голос шутника прозвучал откровенно-напряженно.
– Сейчас мы покинем глайдер, – отозвался Осетр, – и вы немедленно забудете, кого и куда перевозили. У вашей машины была небольшая неисправность.
Компания, состоящая из майора-«росомахи» в парадном мундире, а также капитана и трех лейтенантов императорской охраны, сошла с борта глайдера, и машина тут же снялась с места.
«Интересно, – подумал Осетр, – а вот если я прикажу им отойти куда-нибудь в тихий уголок и застрелиться, исполнят они такой приказ? Или инстинкт самосохранения окажется сильнее внушения?»
Впрочем, сейчас надо было подумать о другом. На офицеров без верхней одежды уже начинали обращать внимание.
– Вперед, внутрь торгового комплекса.
Он «присмотрелся» к себе.
«Руки»-щупальца, похоже, ничуть не утеряли своей силы. А мир, данный в реальных чувствах, ничуть не мешал ему держать подопечных под ментальным контролем.
Какое-то время эти парни вполне смогут побыть и без видимого присмотра…
Зашли внутрь.
Тут было тепло, и все желающие давно воспользовались услугами гардероба, сдав куртки, шубы и пальто.
– Разбейтесь на пары, господа, – тихо сказал Осетр охранникам. – Вы здесь по заданию вашего командира. То есть меня. Поступила информация, что в этом торговом центре промышляют наркодилеры. Заметите подозрительных людей, никаких активных действий не предпринимайте. Дождитесь меня, дальше примем решение, как поступить. Пока нам нужно зафиксировать сам факт торговли. Короче, убедиться, что информация верна. Место дежурства – первый этаж. Выше не поднимайтесь, там работают другие агенты. Задача ясна?
– Так точно! – отозвался старший охранник.
– Но прежде чем отправитесь на задание, сдайте мне ваши кредитки.
Через пяток мгновений он был с деньгами.
Цепные псы отправились курсировать по первому этажу, а он – к силовому эскалатору. Ориентируясь по висящим в воздухе триконкам, отыскал зал, в котором торгуют заранее изготовленной дизайнерами одеждой, быстро подобрал себе штаны, свитер и зимнюю куртку с капюшоном. На расцветки и модели не ориентировался – исключительно на размеры. Двинулся к кассе.
Одна из туманных «рук», сократившаяся до рудимента, снова увеличилась, заключив в объятия кассиршу.
Осетр предъявил девушке кредитку со словами: «Вот подтверждение моей платежеспособности, сударыня!».
Кассирша бросила взгляд на улыбающегося майора, потом на видеоформу на кредитке.
Несовпадение изображений не вызвало у нее никакого интереса. Кредитка была прогнана через кассу и возвращена симпатичному военному.
– И вы меня здесь не видели.
Взгляд девушки устремился в торговый зал. Она уже не помнила майора, купившего у нее одежду.
Конечно, если потребуется, ее заставят вспомнить, но самому Осетру от ее воспоминаний будет уже ни жарко, ни холодно.
Таким же путем он поступил и в магазине обуви. Правда, вместо девушки на кассе там стояла матрона средних лет, но и она отнеслась к майору, которому понравились новые зимние ботинки, с полным пониманием.
Осетру осталось только забежать в туалет, занять свободную кабинку, сменить военную форму на штатские тряпки (орден Святого Романа он переложил во внутренний карман куртки – рука не поднялась выбросить) и оставить пакет с парадной формой в первой же попавшейся камере хранения. Теперь он, по крайней мере, больше не привлекал к себе внимания.
Оставалось разобраться с охранниками.
Эта необходимость по-прежнему возвышалась над проснувшейся совестью во весь свой гигантский рост.
Да, ему приходилось убивать людей прежде, но и на Крестах, и позже это были его враги, люди, желавшие ему вреда или смерти. А тут охранники, ни сном ни духом не ведавшие, кто перед ними.
А впрочем, так ли уж и не ведавшие? Да, они не знают, что подопечный – претендент на трон. Однако он все равно преступник, и как только им отдадут соответствующий приказ, они без сомнений превратят его в прах. Так что не фиг тут мучаться. На войне как на войне!
И он двинулся к эскалатору, ведущему на первый этаж.
Надо только найти местечко, где не сразу обнаружат трупы.
Выиграть бы хоть пару часиков!..
Может, все-таки рискнуть и попробовать отыскать через Информаторий сегодняшнее местонахождение Найдена? Ведь без помощи будет не обойтись. Даже не спрятаться толком – все равно найдут с орбиты сканерами. У них же теперь его генетический код имеется! Летом можно было бы в лесу какое-то время прятаться, и то недолго – пока не начнут прочесывание. А уж зимой, когда деревья голые и холодные… Загонят волка псы! Надо хотя бы этих прикончить!
И тут он вдруг понял, что приканчивать охранников не надо.
Бессмысленно! Все равно о его необычных возможностях станет известно. Ведь он же потискал туманом майора на выходе из дворца. Так что императорскому щупачу все равно есть в чьей памяти поковыряться. Вот если бы майору блок поставить! Чтобы он коньки откинул, как только ковыряться начнут. Увы, кишка тонка у тебя, «росомаха». Этак ты вообще бы суперменом стал! А супермену в политической жизни делать нечего! В политике тебя поддерживают те, кто в тебе заинтересован и в ком ты заинтересован. Это как взаимная любовь – именно она приносит выгодные дивиденды. Если же интерес односторонний – пиши пропало, это уже не альянс, это примитивное использование. А люди не любят, когда их используют. И обязательно отомстят! Как только смогут!
Ладно, братцы псы, не стану я вас трогать, не буду брать лишний грех на душу. Так что живите!.. Но в другой раз на пути мне не попадайтесь. Не пощажу!
Он не стал их разыскивать в реальности.
Он проходил мимо зала, где народ увлеченно следил за героями очередного фильма из сериала «Экспансия». И тут Осетру пришла в голову идея проверить иные возможности своего умения. Он напряг силенки своих «рук»-щупальцев и попробовал протащить одну из туманных фигур, старшего охранника.
Силенки оказались силами – фигура сдвинулась.
Осетр осторожно поволок ее к себе. И в реале обнаружил, что лейтенант целеустремленной походкой направляется в сторону кинозала.
Что ж, любой офицер имеет право посмотреть фильм. Даже в рабочее время, если его отпустил вышестоящий начальник. Надо только приобрести билет. Придется вернуть этому господину кредитку…
Впрочем, нет. Пусть он меня в штатском не увидит. Пойдешь ты, дружок, снова гулять по первому этажу. А я проверю другие свои силенки!
На этом их дороги и разошлись.
Охранник отправился обратно, а Осетр перебрался к другому эскалатору.
Через несколько минут он был на улице.
Туманные щупальца продолжали крепко обнимать охранников.
Жалко, нет фогель-генератора! Впрочем, что в нем толку? Весь остаток жизни под защитой силового поля не просидишь. А спецткань, которая отчасти экранирует биоизлучение, бессильна перед современными биосканерами. А уж в поисках беглого преступника такого ранга задействуют самую совершенную технику!
Он удалялся от «Глобуса» быстро, но не переходя на бег.
Может же молодой штатский, спортивного вида человек торопиться по каким-нибудь неотложным делам! К примеру, на свидание к девушке опаздывает… Нет, про девушек мы сейчас не будем!
Туманные щупальца постепенно удлинялись, но тоньше от этого не становились. И туманные фигуры все еще находились под контролем. Наверное, так и накручивают круги по первому этажу «Глобуса».
Интересно, на каком расстоянии контроль исчезнет?
Осетр через силу усмехнулся.
Экспериментатор хренов, ржавый болт тебе в котловину! Скоро тебе жертвы эксперимента устроят козью морду!
Он протопал еще три квартала, сворачивая за углы. Как петляющий меж кустов заяц…
Щупальца все еще держались. Толщина их не уменьшалась, просто они становились… более разреженными, что ли?…
Скоро порвутся. Или, вернее, растворятся. И тогда начнется охота на осьминога!
Он вспомнил фразу, которую слышал в каком-то из фильмов: «И началась самая увлекательнейшая из всех охот, охота на человека!»
Очень кстати воспоминание!
Еще два поворота, еще два квартала – и «руки» окончательно растворились в пространстве.
Ну вот и все! Теперь жди команды… как ее?… «ату его»?
Впрочем, какое-то время у него имеется. Пока освобожденные из-под контроля охранники осознают свое местонахождение… Пока свяжутся с командиром… А ведь, наверное, не сразу свяжутся. Поначалу попытаются сообразить, какого дьявола им понадобилось в этом гигантском шаре. Как они тут очутились? Что за приказ им дали? Может, охраняют кого-то из высокопоставленных особ, пожелавших пробрести тут подарок для близкого человека?…
Но времени немного. А выхода так и нет… Скоро запоют рожки, заголосят трубы, затявкают лайки и защелкают клыками борзые.
Затравили зверя, ваше императорское величество! Пожалуйте добыть!
Рядом со свистом приземлилось такси.
Осетр от неожиданности замер, потом сгруппировался, собираясь вступить в схватку.
Кто бы там ни появился из этого такси, ему придется туго…
Дематериализовалась правая дверца. Из нее высунулся пассажир, приглашающе махнул рукой:
– Давай быстрее, командир!
Это был Найден, капитан Барбышев собственной персоной.
И Осетр подумал, что, кажется, вещий сон опять был в руку.
По крайней мере, на начальном этапе той дороги, что вела Осетра к его предназначению.
Глава тридцать восьмая
Автомат-такси домчало их до какого-то парка.
Снег тут лежал всюду – хоть и не обильно, конечно, однако сразу становилось ясно, что вокруг царит зима.
Найден расплатился с ИскИном, выскочил наружу:
– Скорее, Остромир, скорее! Времени почти нет!
– Откуда ты взялся?
– Потом вопросы, потом! Вперед!
Они ринулись по расчищенной дорожке куда-то в глубь парка, обгоняя немногочисленных гуляющих. Пронеслись так с полкилометра.
Потом Найден достал что-то из кармана.
И тут же над нетронутой полянкой, справа от дорожки, чуть дрогнул воздух, и возникли знакомые контуры.
«Стрела». Та самая, на которой они уносили ноги с Новой Москвы.
– Эвакуатор прибыл, господин майор, – сказал Найден, мерзко ухмыляясь.
В руке его была некая коробочка.
Но вот «стрела» дрогнула, поплыла к дорожке, и Осетр сообразил, что эта коробочка – не что иное, как пульт дистанционного управления.
– Быстро внутрь!
Заскочили в кабину. Тут же раздался нежный голос ИскИна:
– Приветствую вас на борту «Молнии», господа!
Похоже, за прошедшее с последней встречи время «стрела» получила собственное имя, а бортовой мозг научили правилам вежливого обращения с эвакуируемыми.
Еще несколько секунд, и «Молния» окуталась коконом Фогеля, скрывшись с глаз изумленных свидетелей. И вот уже стремительно уносятся назад и вниз блистающие на зимнем солнце небоскребы Петрограда.
– Как вы меня нашли? – спросил Осетр, поудобнее устраиваясь в кресле пассажира.
Организм медленно возвращался в обычное состояние.
– Элементарно, друг мой. С помощью самого обыкновенного орбитального биосканера.
Да, организация глубоко проникла в государственную машину, если у них есть доступ к орбитальным сканерам министерства имперской безопасности! Впрочем, коли графья Охлябинин и Толстой входят в ряды заговорщиков, это не проблема.
– Кстати, мы изрядно удивились, когда сканируемый сигнал вдруг начал перемещаться от дворца к столице. Но с другой стороны, из столицы тебя эвакуировать гораздо проще, чем из императорского дворца. Так что все к лучшему.
Осетр подумал, что его еще ждет нелегкое объяснение с соратниками – каким образом он вырвался из вражеского плена.
От Найдена-то отбрехаться будет нетрудно – он и напирать не станет, следуя правилу: меньше знаешь – лучше спишь. А вот от Дедовых вопросов уйти не удастся. Так что до встречи с Железным Полковником надо бы придумать какую-нибудь логически выстроенную байку. Иначе возникнут новые вопросы. Причем Осетру Дед может их и не задать, но вот самому себе обязательно задаст. И не менее обязательно попытается на них ответить. И неизвестно еще, к каким выводам придет. В любом случае, это уже будет недоверие между соратниками, недостаток межчеловеческих отношений, который не однажды в истории приводил к краху многих весьма и весьма серьезно подготовленных планов.
Нет, тут голову надо поломать серьезно. И придумать такое объяснение, чтобы комар носа не подточил.
Голубое небо начало становиться фиолетовым.
– Мне-то можешь рассказать, как ты в столице очутился?
– Нет, – сказал Осетр. – Извини, пожалуйста!
Найден развел руками:
– Ну и ладно. Наше дело маленькое. Прокукарекал, а там хоть не рассветай!
Обиды на его лице не возникло.
Впрочем, Осетр удивился бы, кабы возникла. Если бы даже Найден и на самом деле обиделся…
– Куда мы стремимся?
Найден снова мерзко ухмыльнулся:
– У вас свои секреты, майор, а у нас свои. Увидишь!
Осетр тоже развел руками:
– Один – один. Считай, я тоже прокукарекал. Погони, как в первый раз, за нами не будет?
– Не будет. В системе Чудотворной нет военных кораблей, способных обнаружить нас.
Все верно, Владислав Второй приказал Адмиралтейству держать военный флот за пределами обитаемых миров. Как видно, побаивался. Наверняка ему доносили о настроениях среди народа и в особенности среди военных. Не зря же ведомство графа Кушелева-Безбородко ест свой хлебушек! Особенно его третье охранное отделение, которое, кстати, еще пять лет назад входило в министерство имперской безопасности, но было переподчинено министерству внутренних дел. Это послужило еще одним поводом для недовольства безопасников. Ибо работа с внутренними врагами во все времена велась министерством безопасности, поскольку эмвэдэшники всегда относились к более коррумпированнным службам, чем безопасники.
Эти познания черпались из начального курса истории государственного устройства Росской империи, которую Осетр изучал в разведшколе на Новой Москве, якобы готовясь в резиденты разведывательной сети, опутавшей Великий Мерканский Орден.
– А установки планетной артиллерии на Новом Санкт-Петербурге?
– Планетная артиллерия по таким, как мы, целям стрелять не обучена. У них заботы по охране планеты как таковой, а потому им подавай эсминцы да крейсера с линкорами. То есть тех, кто может нанести серьезный урон объектам, расположенным на поверхности. Так что такую муху, как клюв нашей «Молнии», их аппаратура вообще не засекает.
«Ну и ладно, – подумал Осетр. – У нашей организации все предусмотрено. Иначе Дед не был бы Дедом! Сейчас меня пересадят на какой-нибудь транссистемник, в скором времени стартующий от одного из космовокзалов Нового Санкт-Петербурга, транссистемник этот обслуживают наши люди. И завтра я уже буду где-нибудь на Дивноморье или на какой-нибудь Тьмутаракани. Хотя сначала мне, разумеется, должны устроить встречу с Железным Полковником. И он от меня узнает, что, похоже, нас предали».
Небо почернело.
У Осетра непроизвольно возникло воспоминание о жестком и безапелляционном голосе, приказывающем неизвестному объекту, находящемуся в орбитальном секторе семнадцать, немедленно заглушить двигатель, лечь в дрейф, снять защиту и приготовиться к досмотру…
Это было совершенно не «росомашье» воспоминание, и Осетр немедленно загнал его в самые глубины памяти.
Он глянул в сторону Найдена. Физиономия у того совершенно ничего не выражала.
Вот кто настоящий «росомаха», у него наверняка из глубин памяти без приказа не всплывает ни одно неподходящее воспоминание. Железный Капитан. У Железного Полковника непременно должен быть в подчинении Железный Капитан, тот, кому можно поручить самые ответственные, самые серьезные дела. Такие, как спасение наследника росского престола…
– К какому транссистемнику будем пристыковываться?
Физиономия у Найдена осталась непроницаемой. И только голос дрогнул от микроскопического торжества:
– А ни к какому, эвакуируемый! Зачем нам с тобой транссистемники? Нас ждут на борту эсминца «Стремительный». – Все-таки он не удержался и подмигнул: – Ваша столичная командировка закончилась, майор!
И Осетру потребовалось целых пять секунд для осознания того, что он смотрит на младшего по званию, широко раскрыв рот.
