Книга: Избранник (сборник)
Назад: Глава тридцатая
Дальше: Глава сорок девятая

Часть вторая
СПАСАТЕЛЬНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Глава сороковая

«Святой Георгий-Победоносец» был фрегатом нового поколения.
Бортовое артиллерийское вооружение позволяло ему вести успешную борьбу с двумя линкорами прежних поколений, с четырьмя новейшими крейсерами (а в случае встречи с устаревшими моделями он одолел бы и десяток таких) и едва ли не с целой армадой всякой шухоботи типа галактических эсминцев. Собственно говоря, по вооружению это был настоящий линкор, только скорость он имел доступную из крупных кораблей только крейсеру.
Система разведки и целеуказания тоже была не чета соответствующим системам прежних кораблей. Сканеры фрегата позволяли произвести обнаружение любых существующих целей, находящихся под защитой фогель-генераторов, имеющихся на вооружении врага. Имелись, естественно, на борту и биосканеры, позволяющие зафиксировать присутствие человека по его генетическому коду.
Системы обеспечения безопасности «Георгия-Победоносца» также были результатом самых последних разработок росских инженеров. В частности, фогель-генераторы позволяли фрегату не опасаться обнаружения со стороны подавляющего большинства вражеских кораблей. Имелись также глушители детекторов массы, а потому, когда их включали, фрегат нельзя было обнаружить и по гравитационному взаимодействию с близлежащими небесными телами.
Считалось, что вражеская разведка, как ни старалась, не смогла добыть новейшие росские секреты. А уж правда это или нет, можно было проверить только в будущих схватках.
Кроме артиллерийского вооружения, на фрегате имелись:
1) станнерные установки большой мощности, способные обездвижить экипаж вражеского корабля, при условии что у него отрублены фогель-генераторы;
2) система подавления хивэпередатчиков, позволяющая нарушить сверхдальнюю галактическую связь и лишить противника возможности позвать на помощь;
3) генераторы электромагнитного импульса (так называемые ЭМИтеры), позволяющие расстроить работу оборудования на вражеском корабле – опять же при условии подавления вражеской системы защиты.
4) десять десантных катеров вместимостью по двадцать человек, способных произвести орбитальный абордаж или высадить десант на атакуемую планету;
5) десантная баржа вместимостью вдесятеро большей;
6) комплект транспортных средств модели «стрекоза-1» (в просторечии называемых «шайбой») с усиленными маскировочными возможностями, позволяющими скрытно высадить на планету или эвакуировать с планеты на ближние орбиты одного-двух человек.
Ну и масса оружия индивидуального применения – плазменники, лучевики, гасильники, энергопоглотители. В арсенале имелось даже несколько десятков законсервированных огнестрелов, хотя было совершенно непонятно, чем они могут помочь в современном бою. Разве что оказать психологическое воздействие на слуховой аппарат вражеского солдата…
Впрочем, всякому военному известно, что никогда не знаешь, чем и когда придется воспользоваться, чтобы одержать победу в схватке. Во всяком случае, пулю с наконечником из обедненного урана нейтрализовать энергопоглотителем не удастся. Как ни старайся…
Под стать вооружению был и экипаж корабля.
Командовал фрегатом капитан первого ранга Иван Петрович Приднепровский, уроженец Новой Москвы, отпрыск одного из древнейших дворянских родов, представители которого, в подавляющем большинстве, не могли добиться сколько-нибудь приемлемых достижений в торговой или производственной деятельности, зато были одними из лучших в сфере военного руководства.
Высокий, худощавый и подтянутый, с огромными бакенбардами и великолепной выправкой, он вызывал у своих подчиненных непреодолимое желание соответствовать уровню такого военачальника и рыть носом землю в столь же неуклонном стремлении удовлетворить это желание.
Старшим помощником каперанг Приднепровский взял к себе Воислава Владимировича Свистунова – представителя такого же экономически захудалого, но выдающегося в военном отношении рода.
У этого офицера не было бакенбард (наоборот, он любил состояние гладкой выбритости и был даже слегка презираем за это отдельными флотскими офицерами – пока Свистунова не узнавали ближе), но подтянут и худощав капитан второго ранга был не меньше, чем командир корабля. Да и в выправке не подкачал.
Впрочем, и неудивительно, ибо каждый день часть времени два командира проводили в спортзале и того же требовали от других старших офицеров «Святого Георгия-Победоносца».
Таковых насчитывалось десять человек.
Инженер-капитан второго ранга Василий Самсонов. Капитаны третьего ранга – Петр Боровиков, главный артиллерист корабля; Изяслав Перминов, главный специалист систем обеспечения безопасности; Владимир Колесов, главный специалист системы разведки и целеуказания; Константин Сибирских, начальник медицинской части; Максим Добровольский, офицер связи; Максим же Рязанцев, астрогатор, и Кирилл Лопатин, баталер. Захар Ардашников, строго говоря, офицером не являлся, но в некоторых случаях боцман оказывается полезнее любого офицера.
Десятым старшим офицером был командир десантного подразделения капитан Остромир Башаров (он же Приданников, он же Бутурлин, он же Криворучко, он же Пушкарев). Впрочем, последние его фамилии были на корабле никому не известны. Разве только капитану фрегата – если Дед соизволил ему сообщить, – но в таком случае каперанг свое знание не афишировал.
Разумеется, задача, определенная имперским Адмиралтейством капитану Приднепровскому, не имела ни малейшего отношения ни к секретной службе «росомах», ни к министерству имперской безопасности. Боевая задача ставилась очень простая – проверить неназванную пока в приказе планетную систему на предмет наличия там базы то ли террористов, то ли пиратов. Название системы, как сказал каперанг Приднепровский, будет доведено до командира фрегата несколько позже.
Всем в Галактике известно, что террористы (как и пираты) больше всего любят такие вот нейтральные планетные системы, где нет власти, которая была бы способна дать им отпор. Собственно, – хоть о том и не услышишь ни слова от какого-либо официального лица, – нейтральные сектора для того и существуют, чтобы там обосновались разного рода асоциальные лица, с которыми в один прекрасный момент можно было бы покончить одним ударом. Блокировал государственный флот планетную систему да и пропустил всех через сито-решето.
А кто «пропуститься» в силу каких-либо причин не способен, те пожалуйте прямо в мясорубку спецоперации. Прием знакомый и давно используемый – и флотами, и службами безопасности.
Разумеется, когда Осетр появился на «Святом Георгии-Победоносце», все прочие офицеры друг друга уже знали – все ж таки корабль прошел ходовые испытания (как и учебные стрельбы) с экипажем на борту. Новичка встретили радушно.
Гораздо сложнее было сойтись с непосредственными подчиненными – спецподразделением десантников-«полуросомах». Формально рота входила в состав космического десанта, но натаскивали ее бойцов по двухмесячному начальному курсу обучения «росомах». И уважение к своему статусу прививали, что называется, по полной программе. Вы, ребята, полноценные члены РОСОГБАК, просто занесенные судьбой и велением начальства в иной род войск… И потому бойцы хоть и не входили в ведомство Великого князя Владимира, но «росомахами» себя считали полноценными (да если оценивать навыки, и по праву) и ставить над ними командиром не «росомаху» было глупо.
Прямого бунта, разумеется, не случится, но и на уважение подчиненных к начальнику не рассчитывайте.
Кроме всего прочего, десантники все равно распознали бы в Осетре своего и в конце концов испытали бы лишь недоумение: с какой стати в такой операции как поиск пиратов-террористов нужно секретить простого командира десантников. Не тайный ведь рейд по территории вероятного противника…
Поэтому решено было Осетра не секретить. Так его подчиненным и представили. Будьте знакомы – капитан Остромир Башаров; «росомаха», разумеется; командование не настолько глупо, чтобы ставить над ротой чужого вам офицера, так что, ребята, будьте любезны…
Предыдущего их командира и его заместителя отправили на повышение, а взамен прислали нового.
Правда, с молодым капитаном Башаровым прилетел «дядька» – старший лейтенант Мормышев, назначенный заместителем командира роты, годами несколько взрослее молодого выскочки. Если бы кому-то из десантников очень захотелось понять, почему именно Мормышев прилетел вместе с Башаровым, интересующийся должен был бы узнать, что Мормышева на самом деле зовут Найдён Барбышев (а точнее, и вовсе Щеголев), что на самом деле он тоже капитан и что вместе со своим нынешним командиром побывал уже на нескольких планетах. К примеру, на Кустанае и Иркуте… Правда, там командир не был командиром, а был эвакуируемым…
Впрочем, все это даже самый любопытный десантник никогда бы не узнал, а потому ему оставалось только удивляться, почему младший по возрасту старше по званию и поставлен на более высокую должность. Наверняка кто-то и удивлялся. Но если и так, при первой встрече, когда старпом представил роте их нового командира, удивление свое они придержали при себе.
Хотя взгляды десантников были достаточно красноречивы.
И Осетр понял, что с этим недоумением придется как-то бороться. И чем быстрее его победишь, тем будет лучше. И в первую очередь – для дела!

Глава сорок первая

На следующий же день после знакомства Осетр погнал своих парней в тренажерный зал: фрегат – не эсминец, тут есть где раззудеться плечу и размахнуться руке.
Парни оказались очень неплохо подготовленными – и в боевых искусствах, и в стрелковой подготовке, и холодным оружием владели. Конечно, у них вряд ли было развито «росомашье» чутье, поскольку они – «полуросомахи», да и работать им приходится в коллективе, но часового без шума снять всякий сумеет. Да и действиям по абордажному захвату вражеского корабля худо-бедно натренированы, поскольку в составе космического десанта находятся и по его наставлениям тоже обучаются. А дальше жизнь покажет – чего те науки стоили…
Всего их было сто тридцать пять человек, три стрелковых взвода. Взвод разведки в десантных операциях не требовался – изучением диспозиции противника занимались соответствующие службы десантонесущего корабля. Три взвода – невелик контингент, если считать по меркам армейских операций.
Разве могут полторы сотни человек захватить вражескую планету? Конечно, не могут. Но спецрота «полуросомах» планеты и не захватывает. У нее другие, специальные задачи. Похитить важного террориста, к примеру. Или спасти не менее важного нетеррориста. Освободить заложника. К примеру, ребенка, который стоґит гораздо больше, чем любой террорист. Не в деньгах стоґит, не в деньгах… Освободить собственную планету, захваченную пиратами.
Такое вот подразделение спасло в свое время на Медвежьем Броде маленького Остромира Приданникова, и Осетр даже посчитал за знак судьбы, что ему придется поработать вместе с такими десантниками.
Три командира взводов, лейтенанты Ларионов, Владимирский и Некрасов, оказались, разумеется, выпускниками настоящей школы «росомах», но заканчивали учебное заведение за номером два, то есть располагающееся не на Новом Санкт-Петербурге, а на Новой Москве, в Зеленодольске, отдаленном пригороде Новобибирева, и потому с Остромиром Башаровым знакомы не были.
О поставленной перед ротой боевой задаче они понятия не имели. Впрочем, если истинной задачи не знал пока даже капитан первого ранга Приднепровский, то что уж говорить про рядовых лейтенантов.
Ясно было только одно – она совершенно необычна. Иначе бы к Дальнему Алеуту не посылали одинокий суперсовременный фрегат. Обычно на проверку нейтральных планетных систем отправляют флотское соединение, включающее в себя линкор, пару крейсеров да десяток эсминцев, не считая вспомогательных судов. Ибо всегда существует вероятность контратаки пиратов или кораблей террористов, а у них вооружение – тоже не котеночек накакал! Собственно, пираты от террористов и отличаются-то немногим, первые ведут войну с целью наживы, а вторые добиваются политических целей. Впрочем, иногда это настолько перемешано, что черта с два разберешься. Когда пираты пытались ради наживы похитить с Медвежьего Брода молодую маму Елену Приданникову с сыном Остромиром, разве они не добивались далеко идущих политических целей, даже если и не догадывались о существовании оных? Просто они видели только ту часть операции, что касалась непосредственно их дела…
Необычность задачи подтверждало еще и то, что в течение первых суток по корабельному времени, еще до получения приказа из Адмиралтейства, «Святой Георгий-Победоносец» совершил целых четыре прыжка, хотя обычно как гражданские, так и военные транссистемники делают два.
Считается, что это безопаснее для человеческого организма.
Подобную «прыгучесть» можно было объяснить только одним – корабль, прежде чем приступить к выполнению приказа, должен был максимально замести следы. Причем, похоже, это предпринималось вовсе не против вражеской разведки, которой, при новейшем оборудовании, составляющем систему безопасности фрегата, и два-то его прыжка было бы крайне трудно отследить. Нет, скорее это было направлено против излишнего внимания кого-то из своих.
Впрочем, Осетр догадывался – против кого. А остальные, если и догадывались, лишних вопросов не задавали. Меньше знаешь – крепче спишь. Закон всех времен и народов…
Как бы то ни было, но после подобных маневров серьезность стоящей перед экипажем задачи была понятна даже самому занюханному механику из службы главного инженера.
А Осетру это было известно изначально. И потому он снова собрал своих ребят – на сей раз с целью познакомиться с их послужным списком. Не по документам познакомиться, это он проделал еще в первый день своего нахождения на борту, а по их собственным рассказам.
Порой такие рассказы говорят о характере рассказчика гораздо больше, чем любые, сколь угодно подробные документы. Так, по крайней мере, утверждал капитан Дьяконов…
Поскольку в последние годы боевые действия против пиратов на меркано-росской границе практически затихли – и в этом тоже была вина Владислава Второго и его политических сторонников, – народ оказался практически необстрелянным. В боевых операциях участвовали только лейтенанты да процентов тридцать низшего состава.
Самым опытным был Демьян Ларионов, ему довелось участвовать в отражении пиратского набега на систему звезды Белый Глаз.
Осетр даже не знал, где такая расположена, но, по-видимому, неподалеку от рубежей с Фрагербритским Союзом, поскольку терраформированная планета возле этой звезды называлась Карлом.
Впрочем, сражаться пришлось вовсе не с протестантами, ибо тарахтели пираты на арабском наречии, а друг к другу обращались Некто ибн Некто.
К счастью, при преследовании удалось засечь, в каком месте бандиты ушли в прыжок, и в том районе немедленно взорвали пространственную бомбу, уничтожив внутривакуумные связи на время, достаточное для того, чтобы конец данного риманова туннеля открылся совсем в другом месте Галактики.
Демьяну Ларионову удалось не только постоять в заслоне, когда более опытные товарищи очищали от пиратов захваченный район Карла, но и вступить с прорывающимися захватчиками в активный контакт, уничтожив, судя по информации, зафиксированной ИскИном персонального тактического прибора, как минимум двоих пиратов. Так что господин Ларионов был по-настоящему обстрелян.
Владимирскому и Некрасову никого убить не удалось, однако по ним огонь велся, и что такое стреляющий враг, они знали.
Примерно подобный же опыт имели и с полсотни бойцов. Обстрелять остальных еще предстояло.
Конечно, идти на такое задание с малоопытными солдатами было не самым умным решением, но ведь иначе нельзя. Иначе непременно кто-нибудь бы поинтересовался, почему к довольно тривиальному, в общем-то, нападению на пиратов привлекаются столь опытные кадры.
Что, на вашем Дальнем Алеуте какая-то важная персона обнаружилась? А что это за персона? И когда и где попала в лапы предполагаемых пиратов-террористов?
Отвечать на эти вопросы было бы сложно.
А так – нет проблем!

Глава сорок вторая

На второй день полета, когда «полуросомахи» уже залечили полученные во время первых тренировочных схваток ушибы, а фрегат, судя по всему, изрядно запутал прыжками свои следы, каперанг Приднепровский вызвал на мостик всех старших офицеров корабля.
На центральном посту находился только дежурный расчет, и любому члену экипажа – даже не офицеру – было совершенно ясно, что начала боевых действий в ближайшие два часа не предвидится.
Разве что при внезапном нападении на фрегат…
Когда капитаны разных рангов и безранговый капитан Башаров явились на мостик, Приднепровский объявил:
– Доброе утро, господа! Сейчас мы узнаем, какая конкретно задача поставлена перед нами. – Он вскрыл запечатанный конверт, просмотрел содержимое находящегося там папирного листа и строго глянул на подчиненных: – Место инспекции объявлено. Это планетная система о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два.
Астрогатор Рязанцев тут же возвел глаза к потолку, вспоминая. А потом щелкнул каблуками и сказал:
– Планетная система звезды о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два, в просторечии именуемой Дальний Алеут, расположена в нейтральном секторе номер четыре, расположенном между Росской Империей и Великим Мерканским Орденом.
Террористов в этом секторе прежде не водилось. Зато пиратская база возле звезды ОГК 316702 давно существовала. Налеты на близлежащие миры производила, захватывая пленных.
Пару раз, еще при прежнем императоре, Адмиралтейство пыталось разгромить базу, однако пиратские корабли оба раза вовремя уходили от планеты и прыгали в неизвестном направлении, а против немногих живущих на планете мирных граждан вести боевые действия было попросту невозможно. Тут и до обвинений в геноциде, как известно, недалеко…
Понятно, что пиратов кто-то заранее об опасности предупреждал, но выявить агента не удалось. Единственным способом лишить их базы стал бы территориальный захват планетной системы Дальнего Алеута, но кто бы это россам позволил? Мерканцы бы тут же предъявили ультиматум: либо вы, господа, покинете нейтральную систему, либо начнется пограничный конфликт.
Пограничный конфликт Росской Империи был не нужен. А мерканским сайентологам явно была необходима нейтральность Дальнего Алеута – любому, кто хоть чуть-чуть знаком с основами государственной политики как таковой, известно, что пираты существуют не сами по себе, что зачастую они выполняют секретные задания той или иной страны.
И россы оставили Дальний Алеут в покое.
А уж Владислав-то и вовсе никогда бы против Вершителя выступить не решился. И потому сразу стало совершенно ясно, что «Святой Георгий-Победоносец» будет выполнять приказ, о котором император ничего не знает.
Так оно и оказалось – Приднепровский продолжил:
– Приказ подписан командующим флотом. Метод выполнения – одиночный рейд. Предписано максимальное соблюдение режима секретности.
Такое тоже бывало.
Приказ подписан не императором, и это означает, что военные действия официально не объявлены. Предписана строгая секретность, и это означает, что члены экипажа фрегата сами становятся в определенной степени пиратами.
Однако иногда флоту приходится выполнять и подобные приказы. Это не преступление, хотя в случае провала и дипломатических осложнений может последовать наказание вплоть до уголовного преследования. Однако флотские видят в подобных рейдах особую крутизну, ибо такие задания корабли выполняют в одиночку, без надежды на помощь, а потому выполнение подобного, почти «незаконного» приказа во внутрифлотских отношениях считается особой доблестью.
Адмиралтейство, правда, очень часто все-таки предусматривает какую-никакую помощь, но о ней никогда не бывает известно заранее, и в одиночный рейд всегда уходят без надежды на нее. То есть с надеждой, разумеется, – вообще без нее воевать попросту невозможно, – однако это надежда только на самих себя.
Дураку ясно, что при подобных заданиях официальное оказание помощи – признание национальной принадлежности пиратствующего судна. Со всеми вытекающими отсюда международными последствиями…
Так что секретность, секретность и еще раз секретность!
Конечно, используя цепочку прыжков, можно запросто ускакать на другой конец галактического рукава (в твоем национальном секторе, понятное дело), но если противник сумеет каким-то образом пометить корабль прилипалой, не помогут скрыться и прыжки. Рано или поздно придется обнаружить свое присутствие, и прилипала тут же даст знать, что это за объект злостно нарушает международной законодательство.
Впрочем, «Святой Георгий-Победоносец» слишком хорошо оборудован, чтобы его хоть кто-то способен пометить. Прилипалу посадить на борт новейшего фрегата – это вам не жучка воткнуть в рукав фигуранту!..
– Капитан третьего ранга Рязанцев! Сколько вам потребуется времени, чтобы проложить курс от нашего нынешнего местоположения до системы, – Приднепровский снова глянул в папир, – о-гэ-ка триста шестнадцать семьсот два? Последний прыжок должен быть через риманов туннель.
Астрогатор опять задрал глаза к потолку.
– Через риманов туннель? – Он помолчал, изучая некие невидимые никому таблицы и диаграммы. – За два часа курс будет полностью проложен, – доложил он потом. – В приблизительном варианте могу доложить уже через час. Разрешите выполнять?
– Выполняйте! Приблизительного варианта не нужно. Делайте сразу окончательный.
– Есть!
Кап-три тут же покинул центральный пост.
Приднепровский проводил его взглядом, потер руки – похоже, у него в крови уже появилась порция адреналина – и повернулся к оставшимся.
– А вас, господа офицеры, попрошу подготовить экипаж к боевой работе. Капитана Башарова это тоже касается. Его подразделение хоть и начнет работать позже всех, по прибытии на место, но ему на заключительном этапе отводится главная роль.
– Так точно, господин капитан первого ранга! – Осетр щелкнул каблуками и почувствовал, что его кровь тоже наполняется адреналином.
– Попрошу задержаться капитанов третьего ранга Боровикова и Перминова. Остальные свободны.
Главный артиллерист и главспец по системам обороны «Святого Георгия-Победоносца» остались в центральном посту на дополнительное совещание.
А Осетр отправился к своим подчиненным, теперь уже просто пылая от радости и нетерпения.
У него были все основания радоваться. Ибо задуманное еще на Иркуте начало наконец исполняться.
Подчиненные встретили сообщение своего командира о полученном приказе без особого энтузиазма.
Судя по всему, теперь, когда им стало ясно, что роте предстоит боевое, а не учебное задание, в их сердцах вновь возникли сомнения по поводу профессионализма своего нового командира.
Удивление, каким образом столь молодой парень уже вырос в звании до капитана, опять было нарисовано на их лицах. А объяснение, в их понятии, было этому факту одно-единственное: паренек – отпрыск какого-нибудь высокопоставленного военачальника. Вот и назначили на только что спущенный со стапелей кораблик. Тогда как обычные офицеры начинают плавать по Галактике на каких-нибудь корытах, давно отдающих душу своему транспортно-механическому богу.
Осетр прекрасно понимал, что каждый из его нынешних подчиненных не имеет о своем новом командире ни малейшего понятия – даже имея допуск первого уровня найти в Сети сведения о капитане Остромире Башарове было невозможно, – а потому в сердце своем они его уважать не обязаны. И потребуется немалое время, чтобы уважение возникло. Но времени совершенно не имелось, и теперь это было понятно как никогда. Обычно настоящее, реальное, действительное, а не показное уважение к своему командиру выковывается в совместно проведенных боевых операциях.
Но где возьмешь боевые операции, если официально страна ни с кем в состоянии войны не находится?
И Осетр решил заработать авторитет старым дедовским методом – как его завоевывали еще во времена шкур (вместо форменной одежды) и палиц (вместо гасильника).

Глава сорок третья

Маршрут к Дальнему Алеуту астрогатор Рязанцев разработал состоящим из трех прыжков с достаточно большими перерывами между ними. Осетра это в полной мере устраивало – он собирался использовать время между прыжками для зарабатывая своего авторитета.
После первого прыжка провели очередную тренировку десантного отряда, на которой Осетр устроил массовые соревнования по боевым единоборствам, проводя схватки по олимпийской системе, пока не определились чемпионы в каждом из взводов. Все трое оказались сержантами.
Что, вообще говоря, и неудивительно – надо думать, им и звание повышали за успехи в подготовке, ибо ни один из победителей в боевых действиях участия не принимал…
На «разборе полетов» Осетр объявил всем троим благодарность, но, чтобы не задавались, после благодарности отметил и недостатки, которые не могли ускользнуть от взгляда опытного единоборца.
Уже после этого наиболее умные бойцы глянули на своего командира несколько иными глазами.
А между вторым и третьим прыжком, на очередной тренировке, командир и вовсе поразил всех.
– Мы с вами определили в прошлый раз лучших из лучших в рукопашном бою, – напомнил он. – Я их еще раз поздравляю с победами. – Он демонстративно принялся разминать кисти рук. – А сейчас, господа, продолжим соревнование в усложненном варианте. Предлагаю чемпионам взводов вступить в схватку со мной. Схватка на сей раз не рукопашная. Оружие – любое, на ваш выбор. Холодное, разумеется.
Большинство десантников посмотрели на него недоверчиво.
Похоже, этот щенок над ними издевается… Хоть и назначен командиром, но надо же думать, что таким громилам предлагаешь. Да его и в одной-то схватке уложат, а тут три подряд!..
– Чтобы всем остальным было не скучно, желающие могут организовать тотализатор, – продолжал Осетр. – Ставки принимает мой заместитель. – Он повернулся к Найдёну. – Сделаешь?
– Организуем!
– А сам-то на кого из нас поставишь? Тебе проще: ты ведь видел в деле всех четверых!
Мормышев-Барбышев хитро ухмыльнулся:
– Не скажу, командир. Это будет воздействие на игроков. – Он махнул рукой. – Я, пожалуй, вообще ставку делать не стану. Тотализатор должен быть честным.
– Ну если тотализатор должен быть честным, то я слегка усложню собственную задачу. – Осетр тоже хитро ухмыльнулся. – Буду драться сразу со всеми тремя. – Он повернулся к сержантам. – Даю вам, парни, на подготовку к схватке пять минут. Есть возможность договориться друг с другом и выработать совместную тактику. Не теряйте времени!
Теперь большинство десантников посмотрели на него и вовсе как на идиота.
Да, конечно, братцы, новый командир – парень высокого роста и весьма нехилый, но рядом с тремя бугаями-сержантами смотрится несерьезно. Не забыли еще, что один из сержантов в финале взводного соревнования попросту сломал своему сопернику руку?… Да и молод наш командир слишком… Куда такому! Наверное, рассчитывает на то, что сержанты поддадутся. А вот я бы ни в коем случае не поддался!
Осетр снял форму, оставшись в одних трусах, аккуратно повесил остальное в свой шкафчик.
– Ну что вы решили, парни? На каком оружии останавливаетесь?
Все трое чемпионов выбрали наиболее привычное оружие – свой собственный десантный нож. Уж с этой-то штукой все были знакомы, можно сказать, с пеленок, если брать за момент рождения попадание в росские Вооруженные Силы.
Когда желающие поиграть с судьбой сделали ставки и рота рассредоточилась по периметру тренировочного зала, Осетр сказал:
– Никто не будет против, если я вообще проведу схватку без оружия?
Только тут большинство сообразило, что предстоящая схватка не так проста, как кажется. Но отступать было уже некуда – ставки сделаны, назад не возьмешь.
Тотализатор – это вам не страховой полис, тут никому ничего и никогда не гарантируется. Если, конечно, игра ведется честно…
Трое соперников посовещались друг с другом, ответили: «Не возражаю», – и приготовились к бою. Они оказались неглупыми бойцами, прекрасно понимающими, что третий напарник будет только мешать двоим другим. И против Осетра выступила пара. Третий отодвинулся к стене. Роль его пока никому была не ясна.
– Одну секунду! – Осетр подошел к расположенному возле двери переговорнику и вызвал в тренировочный зал медика с аппаратурой.
Десантники загомонили.
– А вы как думали, господа! – сказал Найдён. – Командир не шутки шутить вздумал. Это не поединок до первой крови. Это серьезная схватка с определенным риском для жизни проигравшего.
Он понял предстоящее правильно. И все одобрил.
Десантники опять загомонили. Трое чемпионов выглядели невозмутимыми и уверенными в себе.
Когда медик с аппаратурой (у него даже антигравитационные носилки оказались в комплекте) появился в зале, Осетр повернулся к противникам. Хлопнул в ладоши:
– Начали, парни!
И пошел, пританцовывая, по кругу.
Тело его выше пояса было совершенно расслаблено.
Не тряпичная кукла, конечно, готовилась вступить в схватку с сержантами, но отчасти капитан ее напоминал…
Двое поединщиков тут же разбежались в разные стороны и попытались напасть на него с противоположных направлений. Движения их были легки и стремительны, и Осетр, с кувырком уходя в сторону, убедился, что схватка простой не получится. Эти ребята стали чемпионами взводов вовсе не за счет силы, а в первую очередь благодаря собственной реакции.
Впрочем, разве это для него новость? Он же знал, что придется приложить серьезные усилия. Но тем лучше будет результат.
Тут же внутри проснулся «росомаха», и восприятие мира значительно ускорилось.
Все окружающие превратились в ленивых увальней – и зрители, и трое чемпионов.
Двое снова напали с разных сторон, а третий, взмахнув рукой с зажатым в ней ножом, ринулся к тому месту, где Осетр должен был оказаться, закончив кувырок.
Хрен вам в сумку, молодые люди! Не на того напали, ржавый болт вам в котловину!
Первый шаг к неизбежному поражению – однообразие собственных действий.
И потому Осетр не стал уходить в сторону с кувырком, он подпрыгнул, взлетев на два с половиной метра. Двое нападавших едва не столкнулись друг с другом лбами, и, пока они стремились разминуться, Осетр, опускаясь на пол, угостил их ударами обеих ног в мягкие места.
Можно было бы и в основания черепов приложить, но тогда бы схватка на сем и закончилась. В тренировочных боях такие удары партнерам наносить не стоит – парни вышли бы из строя надолго. А не окажись рядом медика, так и навечно. Но и в присутствии медика возможны осложнения, позвоночник – вещь серьезная, не всякую травму можно излечить без последствий для получившего ее. Все-таки иногда человеческий организм бывает очень хрупок…
И только после нанесенных ударов, приземлившись, Осетр сделал кувырок, но совсем в другую сторону, не туда, где его подстерегал третий соперник.
Тычки по мягким местам разозлили чемпионов. В глазах у обоих появился огонь ярости. Только третий был спокоен и вновь занял место в отдалении. Но что-то в его движениях заставило Осетра насторожиться. Какая-то замедленность появилась в повадках. Так обычно бывает, когда противник принял некое решение и ждет возможности реализовать его в схватке.
Чувство тревоги молчало, поскольку убить Осетра здесь никто не стремился.
Однако с каждым очередным промахом двое непосредственных соперников заводились все больше. Теперь они начали нападать поочередно, но беспрерывно, стараясь не дать капитану ни секунды передышки.
Пытаются измотать, что ли?… Долгонько вам придется трудиться, парни! Не на таковского напали…
Осетр без особого труда уходил от хищно клюющих ножей, периодически поглядывая на третьего соперника, который по-прежнему чего-то ждал.
Наконец один из двоих чемпионов не выдержал и, размахнувшись, попросту метнул в Осетра нож.
Осетр мгновенно ушел с траектории броска, и нож, кувыркаясь, полетел в грудь напарнику метнувшего. Тот решил присесть, но не успел. Нож с коротким звуком вошел в его горло – словно кто-то неаппетитно чавкнул.
Зрители охнули.
– Стоп! – крикнул Осетр. – Медицина! Немедленно оказать помощь пострадавшему!
К раненому подскочил доктор со своим оборудованием, надел на лицо бьющегося в судорогах десантника «лягушку» и вколол ему в ягодицу шприц-тюбик кровесворачивающего препарата.
Все было в порядке: сейчас врач осторожно вытащит из раны нож, «лягушка» отрастит, пропустив через горло пострадавшего, искусственную трахею и начнет принудительную вентиляцию легких.
Через день десантник и думать забудет о ранении. Если медицина не опоздала, раненые недолго остаются ранеными. А здесь опоздания не будет…
С помощью зрителей пострадавшего погрузили на антигравитационные носилки и увезли в лазарет.
– Возвращаемся в схватку, парни! – скомандовал Осетр. – Надеюсь, до такого беспредела больше не дойдет.
Раненого заменил третий соперник, который так и не успел совершить задуманное, и бой был продолжен. Однако затягивать его Осетр не стал.
А то еще у кого-нибудь иллюзии родятся.
В самом начале боя у него вызывали опасение собственные мышцы, однако теперь он был в них абсолютно уверен. И, улучив подходящий момент, коротким тычком в нервный узел отправил одного из соперников в глубокую и длительную отключку. А потом, несколькими секундами позже, то же самое совершил и с последним чемпионом.
Зрители взорвались аплодисментами и одобрительными выкриками. Рота оценила боевую квалификацию своего нового командира. Судя по восхищенным возгласам, им прежде не приходилось видеть в деле такого «росомаху». Разве что в фильмах встречаются такие герои. Но сценаристы фильмов соврут – не дорого возьмут.
Осетр даже не вспотел. Организм был в полном порядке.
«Росомаха» есть «росомаха»!
Он обвел присутствующих взглядом и сказал:
– А тем, кто проиграл в тотализаторе, это урок – в своего командира необходимо верить. Иначе вы лично проиграете даже выигранный остальными бой.
Найдён показал ему большой палец.
– Это в первую очередь твоя заслуга, – сказал Осетр, приблизившись к заместителю. – Весьма недурственно потренировал меня в альпинистском пансионате. После работы с таким спарринг-партнером было бы грех проигрывать.
– Не перехвали, – ухмыльнулся Мормышев. – Какая там заслуга?! Я всего лишь восстановил то, что в этом теле уже было заложено. – Найдён хлопнул товарища по обнаженному торсу. – Смотри-ка, ты почти не вспотел!
Когда соперники пришли в себя, Осетр, к тому времени уже успевший принять душ, спросил последнего:
– Вы ведь что-то задумали, когда я бился с вашими товарищами? Что-то серьезное и неожиданное… Не поделитесь своим замыслом?
Поединщик отвел глаза и поморщился:
– Я тоже хотел метнуть нож, господин капитан. Но мне показалось, что я попаду в кого-нибудь из них. Либо надо было бросать вам в спину.
Осетр кивнул:
– Я ценю вашу заботу обо мне, сержант. Но в реальном бою иногда приходится метать нож и в спину. Для первого раза я не стану вас наказывать за чрезмерный гуманизм. Но если будете продолжать в том же духе, жизнь вас сама накажет. Нарветесь на того, кто не станет сомневаться и метнет нож в спину вам. И хорошо, если медицина не опоздает! Так что на будущее сделайте выводы. Ясно?
– Так точно, господин капитан!
А будущее не заставило себя ждать – через пару часов наступило время третьего прыжка, который привел «Святого Георгия-Победоносца» в систему Дальнего Алеута.
И началось то, к чему Осетр давно стремился.

Глава сорок четвертая

К счастью, после смерти Катерины он провалялся в отключке совсем недолго.
И слава богу!
В противном случае у него бы возникли немалые трудности с объяснением господам полицейским, почему между его возвращением в гостиницу и звонком в «скорую помощь» прошло так много времени. Объяснению, будто здоровенный мужик, частный детектив, то и дело сталкивающийся с дерьмом человеческих отношений, хлопнулся в обморок при виде трупа (пусть и дражайшей супруги), вряд ли бы кто поверил.
Так что, когда он пришел в себя и вспомнил, где находится, он сразу посмотрел на часы. И, к собственной радости, обнаружил, что провалялся в обмороке всего-навсего пять минут.
А значит, самое время спокойно звонить в «скорую помощь» и полицию… Да нет, не спокойно, разумеется, – какое уж тут спокойствие, если начнется расследование и его первым делом посадят под подписку о невыезде? – но все будет, по крайней мере, без нарушения закона. Хотя внимание он к себе теперь, конечно, привлечет… Но тут уж ничего не попишешь! Проблемы всегда идут по твоей жизни чередой, и уж если началась черная полоска, надо ждать, пока не закончится.
Он еще пару минут поразмышлял, не уйти ли вообще на нелегальное положение, затихариться и ждать, пока черная полоска закончится, сидя в подполье и надеясь на помощь со стороны Деда; оценил плюсы и минусы обоих вариантов собственного поведения и вдруг понял, что по большому счету совершенно не знает, как себя вести.
Внимание он к себе привлечет в любом случае. Хоть останься на месте преступл… происшествия, хоть сбеги. «Росомаха», привлекший к себе чужое внимание, вел себя непрофессионально – это известно любому кадету.
Но обвинить себя в непрофессионализме он не мог. Ситуация не во всем зависела от него.
Конечно, затея разоблачить подругу жизни принадлежала ему и только ему. Но кто ж знал, что с Катериной все так по-дурацки получится?
Тут он, конечно, слегка покривил душой. Он должен был предполагать, что так по-дурацки получится. А потому непрофессионализм все же был проявлен.
Неумение просчитать возможные варианты событий, проистекающие от твоих поступков – это тоже непрофессионализм. Но попробуй остаться белым и пушистым, когда ты действуешь в одиночку, а против тебя – целая организация (на которую, ко всему прочему, оказывается, работает и самый близкий тебе человек)!
Да, конечно, он серьезно прокололся. Очень серьезно.
Еще во время покушения в парке на Новой Москве стало ясно, что он не способен справиться с вражескими постановщиками ментальных блоков. И поразмысли он немного над случившимся тогда, наверное бы, понял, что и с постановщиком, обработавшим Катерину, ему будет не справиться. Понадеялся на собственные возможности. Решил, что тех ребят и супругу не могли закодировать одинаково глубоко: ведь она все время была у него на глазах…
Вот и результат – вражеская агентесса мертва, а он так ничего и не узнал. Разве что убедился: агентесса – она. Невелика, прямо скажем, информация, если посчитать плату за нее…
Кстати, похоже, что блок супруге поставили уже тут, в Петровске. Ведь Осетр проверял ее на Новой Москве, и тогда у нее никакого блока не было. Но тогда получается, что и завербовали ее на Кустанае. Наверное, пока он бегал по заданиям, в конторе агентства псевдоклиенты обрабатывали Катерину. Слепец чертов, ржавый болт тебе в котловину!..
Он снова глянул на часы.
Дальше тянуть с решением нельзя!
И набрал короткий номер «скорой помощи».
Ответила хорошенькая голубоглазая брюнетка.
Осетр сообщил ей, что пришел домой… вернее, в гостиницу, где живет… и нашел свою супругу без признаков жизни… Нет, никаких повреждений нет… Да, в полицию он сейчас обязательно позвонит… Спасибо, он ждет…
Конечно, после такого сообщения «скорая» не поторопится. Но реанимировать они ее все равно не смогли бы – даже прилети через пять минут после смерти – кодировка есть кодировка, после нее оживления не добьешься. Это вам не нож в спину!..
Потом он позвонил в полицию.
И стал ждать.
Хорошо, кстати, что в этой гостинице нет службы охраны. Где-нибудь на Новой Москве пришлось бы вызывать и дежурного охранника. А тот бы начал прикидывать, когда постоялец пришел в гостиницу, а когда сообщил о случившемся. И немедленно возникли бы реальные несоответствия, а из них неизбежные проблемы…
«Скорая» все равно приехала первой. Но и полиция задержалась совсем ненамного. Врач едва-едва приладил на труп Катерины меданализатор.
И тут в номер ввалился высокий и очень нехуденький дяденька в кителе сержанта. Впрочем, этот бы и без кителя показался фараоном – в номере тут же запахло пивом.
Он коротко глянул на труп, на врача, на Осетра смотрел чуть дольше – наверное, вспоминал, не проходит ли этот тип по недавним полицейским ориентировкам. Выражение его лица на мгновение сделалось обиженным – видимо, Осетр героем ориентировок не оказался. Впрочем, обида тут же стерлась с лоснящейся от пота физиономии, сменилась внимательной деловитостью.
– Ну что тут у нас случилось, доктор? Основания для подозрения в криминале имеются?
Врач глянул на видеопласт работающего меданализатора:
– Судя по всему, сердечный приступ, сержант. Но окончательно смогу утверждать только после вскрытия.
Ох уж эти врачи! Вот кто консерваторы-то! Вскрытие для них – главный метод установления истины. Как говорится, вскрытие покажет…
Любитель пива повернулся к Осетру:
– Ваши документы?
Осетр подал ему паспорт.
Полицейский обнюхал документ, предупредил, что разговор будет записан, включил видеозапись на браслете и задал первый вопрос:
– Что можете сказать по существу происшествия?
Взгляд его сделался совсем строгим…
Осетр подробно рассказал, как заявился домой, как обнаружил свою молодую супругу мертвой, как позвонил в «скорую» и полицию. Позвал бы и гостиничного охранника, да тут их не держат…
– Сразу позвонили?
– Разумеется, господин сержант! Я же частный детектив, не лох какой-нибудь. Порядок знаю.
– Кто-нибудь вас видел, когда вы пришли?
– Не знаю. Разве что портье. Я не обратил внимания, был ли кто в холле.
Портье Осетра точно видел, ибо кивнули друг другу. Но глянул ли он при этом на часы?… Это был вопрос.
– Сейчас я вернусь, оставайтесь на месте. – Фараон вышел из номера.
Судя по всему, пошел разговаривать с портье.
Вернулся он быстро.
– Вы что, ключи портье не сдаете?
– Так мы же в «Чайке» постоянные жильцы. Не требуют. К тому же у меня работа такая, что иной раз могу вернуться в полночь-заполночь. Не вижу смысла людей беспокоить… – Осетр с трудом сдержал облегченный вздох.
В общем-то, повезло. Если бы ключ пришлось получать на рецепции, автоматика зафиксировала бы время, когда он покинул родную ячейку. А портье, как и ожидалось, на часы не смотрел. Вот если бы появился кто-нибудь подозрительный… А в чем можно подозревать постоянного жителя?
Между тем врач закончил работу. Снял с трупа меданализатор, положил в чемоданчик с красным крестом на боку. Тоже вышел из номера. Вернулся с антигравитационными носилками. Каким бы захолустьем ни была эта планета, а врачи тут пользовались носилками с гравиприводом. Имперское министерство здравоохранения, честь ему и хвала, работало на должном уровне.
– Помогите мне положить труп на носилки!
Фараон, разумеется, не пошевелился. Наверное, побоялся, что от его пивного духа труп непременно оживет и вызов представителей сразу двух государственных служб окажется ложным.
Врач и Осетр подхватили ставшее тяжелым тело Катерины, положили на носилки, и врач отправил умершую в предпоследний путь. В номере остались только Осетр с полицейским.
– Вот что, дружок, – сказал сержант. – Дело, судя по всему, выеденного яйца не стоит. Но я попрошу тебя пока не покидать пределы Петровска. Сам понимаешь, – он развел руками, – я против тебя ничего не имею, но таков порядок. Вдруг начальству вздумается дать ход этому уголовному делу! Хотя я в этом и сомневаюсь… – Он снова развел руками и рыгнул.
– Понимаю, – сказал Осетр. – Да мне, собственно, и незачем покидать Петровск. Вся моя работа здесь. Частному детективу моего профиля редко приходится выезжать за пределы города. Правда, теперь у меня секретарши нет. Супруга и секретаршей была, и бухгалтером. Как в любом семейном предприятии…
– Неверных жен ловили?
– Ну да.
Осетр снова подумал, что Катерину вполне могли завербовать на почве любовной связи. Она и вправду могла встречаться с любовником прямо в конторе. Очень удобно – якобы пришел клиент.
И вообще, разве частному детективу гарантирована супружеская верность? Что называется, сапожник без сапог… Или как там?… Врачу, исцелися сам?…
Сержант внимательно посмотрел на него.
– Я бы это дело и сам хоть сейчас прекратил, но сдается мне, дружок, что не очень-то ты расстроен смертью своей подруги жизни. Но это твое дело. Если криминала нет, то мне и заботы нет. Сечешь, паренек?
Конечно, паренек сек.
Расслабился немного. Надо все же выдерживать более траурный вид.
Супруга, поди, скончалась, не просто соратница по работе. Да и соратницу по работе потерять – обычно беда…
Но на душе не было ни капли горя, хоть и прожили вместе не один месяц и койку делили. Много месяцев жизни и общая койка – ничто перед осознанием факта, что тебя водили за нос, торгуя информацией о тебе и оптом, и в розницу. В то, что Катерина была, так сказать, идейным врагом, почему-то не верилось. Интересно все-таки, когда же ее завербовали? Еще на Новой Москве или здесь уже? И как же он был слеп!
Надо делать выводы! Верить никому нельзя – у каждого в этой жизни свои собственные интересы, и каждого можно купить, вопрос только в цене. И если господин Приданников хочет все-таки когда-нибудь добраться до трона росского императора, должен иметь это в виду.
Фараон достал из своего портфеля сканер и велел Осетру завизировать предупреждение о невыезде.
– Ну вот пока и все… – Сержант убрал сканер и выключил видеозапись. – А секретаршу ты, дружок, быстро найдешь. Этого добра вокруг хватает – только свистни! Парень ты видный, не одна молодка в окрэге, наверное, сохнет.
– Не знаю, не задумывался.
Полицейский усмехнулся и подмигнул:
– Ну вот теперь и задумаешься!
И, забрав свой портфель, исчез за дверью.

Глава сорок пятая

Спал Осетр этой ночью очень плохо. Все-таки он привык уже, что рядом лежит теплая… теплое… короче, что он не один. И такой сон тоже был сном непрофессионала.
Нет, еще полгода подобной жизни, и от гвардейца-лейтенанта, выпускника петроградской школы «росомах», останется одно имя, не подкрепленное ни навыками, ни умением, ни образом мышления. Совсем он тут загниет – что с секретаршей, что без нее. Жизнь надо менять!
Но без связи с людьми Деда перемен не дождешься. Человек, оказавшийся без друзей, – полчеловека, а такой человек, как Остромир Пушкарев в нынешней ситуации – и вовсе осьмушка.
И только тут он сообразил, что друзья-то друзьями, однако ему совершенно неизвестно кое-что более, на сей момент, важное: все ли враги вчера погибли?… Конечно, у мерканцев здесь вряд ли было много агентов, и мелкие сошки вполне могли погибнуть полным комплектом, но ведь должен иметься еще и резидент…
Ох, черт! Все-таки кого жаль, так это Платоныча! Неужели эти сволочи решили, что старик имеет какое-то отношение к Деду и его организации! Неужели было не ясно, что пенсионер – случайная фигура?…
Он кривил душой.
Ведь он с самого начала знал, что эти сволочи именно так и подумают. Иных предположений они сделать и не могли.
Разрабатываемого фигуранта вызывает на встречу предполагаемый связник, и вдруг сей фигурант, встретившись – случайно или нет, это еще вопрос! – с пенсионером-отставником, на встречу не является, да и вообще исчезает в неизвестном направлении…
Что тут можно предположить? Как минимум, что пенсионер-отставник предупредил фигуранта об опасности предстоящей встречи. Любой оперативник обязан проработать это предположение. Это очень логичная версия. Вот ее и взялись прорабатывать. И он, Осетр, с самого начала предполагал такую возможность, иначе бы не отправился к дому старика устраивать засаду в ночи.
Так что гибель Платоныча лежит на его совести, и никуда от этого не денешься. На Крестах смерть Чинганчгука, тут – флотского отставника. Где ни появишься ты, Остромир Приданников, везде гибнут люди, на свою беду ставшие тебе друзьями. Это уже не случайность, это самая настоящая, железная закономерность!
Он поморщился.
А что ты, собственно, хотел, мой милый? Если ввязался в такую игру с ее величеством судьбой, не удивляйся, что кегли падают!
Он снова поморщился.
Сравнение, конечно, еще то! С дерьмовым душком, прямо скажем, сравнение, но разве смысл его не верен? Разве это – не отражение окружающей действительности? В конце концов, в мире нашем, чтобы хоть как-то выжить, непременно нужны алмазные зубы и стальные когти. Разве не это внушал нам капитан Дьяконов? То есть он внушал не только это, он еще внушал, что жить человеку помогает дружба… Но есть ли у меня друзья? Когда на конкретного человека замыкаются многочисленные политические интересы, может ли он доверять хоть кому-нибудь? Я доверял своему руководству, а они меня использовали для решения своих, пусть и правильных, с точки зрения интересов страны, замыслов. Я доверял Катерине – в пределах оперативных ограничений, конечно, – и вот вам результат! И кто знает, может, и Яна ничем от нее не отличается? Может, она и в самом деле на кого-то работала, только ее не удалось раскрыть, вот и все дела? Помнится, няня Аня утверждала нечто подобное…
Он поморщился в третий раз.
Нет, Яна ни на кого не работала. Такое просто невозможно! Ведь должно же быть в этой жизни хоть что-то святое! Иначе и жить незачем! Если когда-нибудь выяснится, что и Яна меня обманула, я просто пойду дальше по трупам. Как говорится, положу на всех мягкий орган, и в колонну по одному!..
Впрочем, я уже иду по трупам. Давно иду, и никуда мне от этого не деться. Это началось еще на Медвежьем Броде, поскольку именно из-за меня и только из-за меня погиб мой отец и куча других людей. Нет, никуда от этого не денешься – это мой груз и моя судьба. И спрятаться мне не удастся, разве что в могилу. По-другому не позволят… Но с могилой – это ржавый болт вам в котловину, любезные мои! Не дождетесь, господа хорошие! Я еще всех вас переживу! Всех до единого – владиславов вторых, министров толстых, рябушинских и долгоруких, полковников засекиных-сонцевых… Вы собираетесь поднять восстание, полковник, во главе которого должен стать я. Инсургенты, вперед! Я должен стать инсургентом, и я им давно стал – инсургентом против всех, против всего вашего мира, где нельзя жить без алмазных зубов и стальных когтей!
Сердце Осетра сжалось – не то от жалости, не то от ненависти, – но он быстро справился с собой.
С кем поведешься, от того и наберешься! С волками жить – по-волчьи выть!
И тут же, сами собой, родились две рифмованные строчки:
Бывают в жизни каждого моменты,
Когда одна дорога – в инсургенты.

Осетр опешил.
Это же были стихи. Оказывается, они рождаются не только от любви. Оказывается, они рождаются от любого сильного чувства. Ну, может, и не от любого, но от ненависти – точно.
Вроде бы это и не было открытием. Вроде бы он и раньше знал, что стихи рождаются от разных чувств, но к себе это знание удалось примерить только сейчас.
И вообще, хватит терзать себя, время браться за «пассивный» комплекс и подниматься с постели. Вставайте, инсургент, вас ждут великие дела.
Он занялся привычными утренними занятиями, потом приготовил немудреный завтрак: рисовую кашу и кофе плюс бутерброд с сыром. Впихал приготовленное в себя – есть совершенно не хотелось – и помыл посуду. Пора было идти в контору.
Что бы ни случилось с тобой, человек, дело остается делом, работающее предприятие должно работать.
Подойдя к двери номера, он оглянулся на стационарный говорильник. Ему показалось, что аппарат сейчас оживет и знакомый голос Найдёна Барбышева (а может, и видеоформа появится!) произнесет пароль. И добавит: «Я буду ждать вас завтра в двадцать один час в гостинице „Роман Буревой“, номер пятьсот одиннадцать». Или еще в какой-нибудь час в какой-нибудь гостинице в каком-нибудь номере…
Это было бы очень кстати. Это было предчувствие из тех, что непременно сбываются.
Говорильник не ожил.
Предчувствие, увы, оказалось ложным.
Осетр спустился вниз, в холл, подошел к стойке, не забыв надеть на физиономию скорбное выражение, поздоровался с портье.
– У вас ночью жена умерла? – сказал тот. – Мне сменщик сказал.
– Да, скоропостижно скончалась. Возвращаюсь домой, а она мертвая.
Портье сожалеюще покачал головой:
– Вроде ж молодая была девица… Сердце, небось?
– Сердце. Приступ.
– Примите мои соболезнования, господин Пушкарев!
– Спасибо!
Помолчали. Потом, когда минута молчания закончилась, портье вновь заговорил:
– А слышали, господин Пушкарев? Ночью в городе какой-то шухер случился. Где-то севернее, на Вертушке, дом взорвали. А потом кто-то кого-то гонял со стрельбой из плазменников. Раньше у нас такого не бывало.
– Не слышал. Как-то не до того было.
– Да, я понимаю… Извините!
На сем и распрощались.
Осетр покинул гостиницу, дотопал до конторы, открыл дверь, посмотрел на пустующее кресло в приемной.
Сожаления в душе не было. Но и недавнего озлобления – тоже.
Он угнездился за Катиным столом, потому как оставлять приемную без присмотра нельзя. Что бы с тобой ни случилось, клиенты не виноваты. Они должны быть встречены и привечены. Иначе дело твое быстро прогорит! Будь ты хоть чистильщик одежды, хоть частный детектив…
Чувство тревоги по дороге в контору молчало.
Стало быть, шпионов на хвосте не повисло. Если только вместе с умением ловить нереальных черных жуков не пропало у Осетра «росомашье» чутье…
Он просмотрел по диагонали находящиеся в производстве дела. Их было немного. Наверное, сезон измен закончился… Аванс был получен только по двум делам. Стало быть, ими и следовало заниматься. От остальных, пока он не найдет себе секретаршу, придется отказаться.
Он просмотрел материалы предоплаченных дел.
Так, супруга владельца мясной лавки подозревает, что муж бегает к мастерице-парикмахерше, живущей на соседней улице. Или встречается там, у парикмахерши, еще с какой-нибудь фифой. Ну не волосы же он в парикмахерской завивает, при своей обширной лысине.
Видеоформа с изображением изменщика имелась.
Действительно, обширная потная лысина. Говорят, лысины привлекают женщин. Говорят, их привлекает все, чего у них нет и не предвидится…
А во втором деле кто кому изменяет?
А тут папаша хочет узнать, с кем встречается его дочка. Поскольку есть подозрение, что она напропалую врет.
Ну эту ситуацию изменой не назовешь, хотя, возможно, подозрительный папаша считает и по-другому…
За которое дело браться в первую очередь? Ну-ка, кто больше заплатил аванс? Ага, жена мясника. Что ж, за мясника с парикмахершей и возьмемся.
Он глянул на адрес. Район был знакомым.
Стоит для начала поболтаться там по окрестным пивнухам, это заведение – первый источник информации для частного детектива.
Надо только объяснить потенциальным клиентам, почему сегодня частное детективное агентство «Екатерина и Остромир Пушкаревы» оказалось неготовым для встречи с ними.
Он отыскал в столе чистый лист папира, и скоро для украшения конторской двери было готово объявление:
Сегодня приема нет
по техническим причинам.
Однако повесить его на дверь Осетр не успел.
Звякнул звонок, и в приемную влетел вихрастый мальчишка в форме посыльного с пакетом в руках.
– Здравствуйте! Могу ли я увидеть господина Остромира Пушкарева?
– Можете. Это я.
– Документ не покажете?
Осетр достал из нагрудного кармана и показал мальчишке лицензию частного детектива.
Посыльный с умным видом изучил карточку и сказал:
– Вам посылка, господин Пушкарев. – Мальчишка положил на стол принесенный пакет. – Завизируйте, пожалуйста, доставку. – Он в свою очередь сунул руку в нагрудный карман и достал сканер.
– Подожди, подожди, – сказал Осетр. – От кого хоть посылка-то?
– Этот человек сказал, вы поймете.
– А если в упаковке бомба?
– Как можно! – Мальчишка криво ухмыльнулся. – У нас предприятие серьезное, перед упаковкой посылки всегда проверяем. В том числе и на содержание взрывчатых веществ. Разве что пространственную бомбу не засечем. Да и то лишь потому, что для ее обнаружения не существует гражданских сканеров.
Видимо, это была шутка, потому что пространственная бомба весит несколько тонн. Впрочем, гражданских сканеров для ее поиска и в самом деле не существует. Как и военных. О ее существовании узнают, когда она сработала…
– Это кляузник.
Кляузниками на почтовом сленге назывались одноразовые послания, самоуничтожающиеся после первого же просмотра. То есть они могли довести до вашего сведения некую информацию, но использовать их как доказательство существования этой информации было невозможно.
Осетр завизировал доставку посылки, и мальчишка, спрятав в карман сканер, выкатился из приемной.
Осетр запер за ним дверь, вскрыл упаковку и вытащил маленький серый кубик. На дисплее, украшавшем верхнюю грань кубика, виднелось вполне ожидаемое украшение – надпись «Пароль».
Осетр четко произнес кодовую фразу, оговоренную с Дедом еще на Дивноморье. И тут же над столом возникла видеоформа.
Полковник Засекин-Сонцев, судя по позе, сидел за любимым столом. Вот только за каким именно – было неизвестно.
То ли все еще на курортной планете – а чего бы и не продолжать совмещение приятного с полезным? – то ли в Петрограде на Новом Санкт-Петербурге, в кабинете начальника секретного отдела РОСОГБАК. Впрочем, разве это было важно? Главное, что об Осетре наконец вспомнили!
Дед строго посмотрел на своего подчиненного, в свою очередь произнес кодовую фразу и продолжил:
– Мальчик мой! Раз ты просматриваешь это послание, значит, теперь находишься в безопасности. Что бы с тобой за это время ни случилось, все это было на благо отчизны. Что бы с тобой ни случилось, все было на твое благо. А остальное тебе разъяснит капитан Щеголев, которого ты знаешь под именем Найдёна Барбышева. Со своей стороны, хочу тебе сказать, что игра в прятки близится к концу. Жду встречи с тобой. Категорически обнимаю! – Дед и в самом деле сделал движение, будто обнимал там у себя невидимого Осетра.
Видеоформа потухла.
Кубик немедленно рассыпался в кучку серого порошка, который через несколько секунд испарился.
И никаких следов!
– Ах вы, сукины дети! – сказал вслух Осетр. – Ржавый болт вам в котловину, это же вы охоту с приманкой тут устроили. А в роли приманки использовали меня! «Суворовскую купель» номер два мне организовали! Рыбалку на живца…

Глава сорок шестая

Когда, взяв себя в руки (в конце концов, для опытного – а разве он не стал опытным? – сотрудника спецслужбы ничего особо примечательного или необычного не случилось), Осетр позвонил Найдёну Барбышеву… то есть капитану Щеголеву, тот на сей раз сразу отозвался.
Поздоровались как ни в чем не бывало – для Щеголева случившееся тоже, наверное, было привычным. Сотрудник спецслужбы… Договорились о встрече через час. Дело мясника и парикмахерши было отложено. И, вполне возможно, навсегда.
Через час двое «росомах» встретились – прямо здесь, в конторе агентства. А еще через полчаса Осетр знал о событиях последнего времени все, что знал Щеголев…
Дед понял, что Осетр все-таки находится под колпаком противника, еще после покушения на супругов Криворучко, случившегося на Новой Москве. Проверяли и супругов Ахметвалеевых, и Катерину (тут Осетр окончательно убедился, что все-таки Катерину завербовали уже здесь, на Кустанае). Ничего подозрительного не нашли. Тогда было решено спрятать Осетра и его супругу в каком-нибудь захолустье, на удаленной и малонаселенной планете, где проще отследить новых людей. А чтобы противнику было проще потерять осторожность, оставили супругов Пушкаревых без видимой поддержки. Да и без невидимой – тоже… Постепенно были выявлены все, интересующиеся супругами.
Тут вновь подозрение пало на Катерину, потому что вражеские шпики с легкостью узнавали, куда сегодня направится новоиспеченный частный детектив. А кроме того, один из подозреваемых часто стал появляться в конторе агентства. Между делом пришлось слегка дать по рукам местному полицейскому чинуше подполковнику Проскурякову, который, судя по оперативным данным, собрался чинить неприятности детективному агентству «Пушкаревы». Впрочем, начальник городской полиции оказался весьма понятлив (а попросту говоря, карьерно-труслив), и эти проблемы были быстро решены. Дело шло к развязке, уже завершалась подготовка к аресту агентов противной стороны, когда случилось неожиданное – Остромир Пушкарев, ржавый болт ему в котловину, сам форсировал события. Конечно, если бы Барбышев-Щеголев знал, что Остромир Пушкарев – «росомаха», он был бы готов к подобным неожиданностям, но ведь у нас, с нашей секретностью, правая рука порой не знает, что делает левая и даже что эта левая – тоже своя родная конечность…
Но теперь все наконец-то прояснилось. И капитан Щеголев надеется, что Остромир Пушкарев не затаил ни на кого зла.
«Ишь ты! – подумал Осетр. – Они, видите ли, надеются!..»
Они все на это надеются. И полковник Засекин-Сонцев, и капитан Щеголев. Да и эмвэдэшный подполковник Проскуряков, надо полагать, тоже надеется, ибо будь частный детектив Пушкарев никчемным и никому не нужным человечком, его бы не взяли под защиту столичные посланцы. Тут провинциальному служаке лучше прогнуться пониже: гонор возьми себе, боже, – мне задница дороже…
Причем Щеголев наверняка понятия не имеет, кто таков Остромир на самом деле, но чувствует, что не пустышка. А про подполковника Проскурякова и говорить нечего. Они все чувствуют. И правильно чувствуют. На этом и держится их братия. Вовремя подсуетиться и сделать правильную ставку.
Впрочем, чего это я на них взъелся? Щеголев – судя по всему, оперативник, да и Проскуряков, наверное, с низов поднялся. Не чиновная братия, взращенная чиновной же братией…
Нервы у тебя, «росомаха», что ли, шалят?
– Все ясно, Найдён, – сказал Осетр. – У меня нет на вас зла. Все путём. Как говорят у нас, «росомах», патрон в обойме!
Он не кривил душой.
Надо было идти дальше. Ибо путь впереди предстоял длиною в жизнь. И коли не сделать очередного шага, отстанешь гарантированно и безнадежно. Надо идти, даже если при этом приходится перешагивать через людей. Да и через себя необходимо перешагнуть. В конце концов, у инсургентов имеются более важные проблемы, чем собственное самолюбие…
– Тогда, мой друг, настало время покинуть Кустанай. Моя «стрела» ждет нас в укромном месте. Добраться до машины мы сможем без особых проблем. А на орбите, как только потребуется, в течение суток окажется военный корабль.
– Опять пиратский? – ухмыльнулся Осетр.
– Да нет, на сей раз из судов, подчиненных Имперскому Адмиралтейству.
«Похоже, Дед со товарищи время не теряли, – подумал Осетр. – У организации уже имеется как минимум один корабль из состава флота».
Это означало только одно – пока вероятный будущий император бегал, как заяц, по своей будущей империи, заговорщикам удалось перетащить на свою сторону представителей командования флота. Верхушка флота и верхушка «росомах» – это вам не баран не чихал, это уже немалая сила во всех смыслах. За такой компанией непременно потянутся и другие. Люди, командиры, части и соединения, армии, флоты и рода войск. Цепочка известная. Впрочем, рода войск – не обязательно. Хватит нескольких тысяч решительных офицеров.
И задача будет решена.
– Мы заберем труп вашей бывшей супруги у местной полиции. Возможно, удастся что-нибудь выяснить. Хотя тот, кто, судя по всему, ее завербовал, уже безвозвратно мертв. Но об этом вам пусть рассказывает Дед. Не моя компетенция.
– А чем он ее зацепил?
– Трудно сказать… Нам не удалось подслушать их разговоры. Боялись спугнуть.
Он, похоже, врал. И Осетр понимал – почему.
Катерину вражеский агент сумел влюбить в себя. На этом он ее и зацепил. Любовь зла – полюбишь и козла. И виноват в этом он, Осетр, сам. Надо было больше внимания уделять молодой жене… Но говорить об этом «росомахе» другой «росомаха» никогда не станет.
– Хорошо. – Осетр встал из-за стола и протянул Щеголеву руку, давая понять, что на сем встреча закончена. – Я тут должен зачистку сделать. Вернуть полученные авансы, извиниться перед клиентами, аннулировать аренду, закрыть предприятие.
– Это все можно поручить кому-нибудь другому! По доверенности. Мы можем нанять адвоката, и вам не потребуется лезть в эту кухню.
– Разумеется. Но я бы хотел закончить все сам. В конце концов, это мое первое дело. В смысле бизнес…
«И надо разобраться с ним до конца», – добавил он мысленно.
– Хорошо, Остромир. Вы вольны поступать, как пожелаете.
И Осетру стало понятно, что заговор все еще находится на стадии подготовки, иначе бы ему не дали заниматься тут ерундой. Хотя, если не кривить душой, была и еще одна причина, почему он хотел задержаться в этом городишке – ему хотелось показать этому капитану, что Остромир Приданников вовсе не рвется под их теплое крылышко. Это, конечно, было мальчишество, но это было ЕГО мальчишество.
Вот так-то! И ржавый болт им всем в котловины!..

Глава сорок седьмая

Через два дня причин оставаться в этом захолустном городишке у него больше не было.
Частное детективное агентство было закрыто. Екатерина Пушкарева официально была похоронена на городском кладбище. Куда делось ее настоящее тело, Осетра не интересовало. К мужу умершей женщины у городских властей не было никаких претензий.
Эвакуация с Кустаная происходила тем же способом, что и с Новой Москвы. Разница была только в том, что на сей раз капитан Щеголев вывозил в космос одного пассажира, а не двоих. Ну и в околопланетном пространстве не наблюдалось стреляющих по микрошаттлу военных кораблей.
Именно стреляющих, потому что сам по себе военный корабль рядом с Кустанаем присутствовал. Судя по абрису корпуса и количеству артиллерийских установок, это был средний эсминец.
Так оно и оказалось.
– Это «Доблестный», – сказал Щеголев, производя причальные маневры, – эсминец второго Имперского космического флота. В настоящее время находится в одиночном переходе, выполняя специальную задачу.
Причаливание происходило неспешно и без использования кокона Фогеля. Пилот в условиях, когда в его действия не вмешиваются силовые поля, вполне мог продемонстрировать свою настоящую квалификацию. И оказалось, что «росомахи» могут быть очень неплохими пилотами. Впрочем, в отношении Щеголева Осетр имел возможность убедиться в справедливости этих слов и раньше.
Остальное было как прежде.
И на сей раз Осетр тоже путешествовал инкогнито. Его высадили из машины в пустом отсеке, провели по коридорам, в которых не встретилось ни одного члена команды, и определили в каюту на двоих. Попутчиком стал Найдён Щеголев. Видимо, он должен был сопровождать (понимай: опекать) Осетра до самой встречи с Дедом.
Каюта (две койки-релаксатора, стол, два кресла) определенно принадлежала кому-то из офицерского состава. Видимо, хозяев на время переселили в другое место, но уточнять ситуацию Осетр не стал.
Слава богу, теперь хоть не на пиратском борту приходится путешествовать.
– Куда мы направляемся, капитан?
– У меня имеется приказ доставить вас в систему звезды о-гэ-ка четыреста восемьдесят пять двести шестьдесят восемь.
– А если перевести на бытовой росский?
– Межрукавное пространство, звезда Лада, спектральный класс жэ-два, планета земной группы Иркут.
Видимо, специальная задача эсминца «Доблестный» как раз и состояла в том, чтобы доставить Остромира на планету Иркут.
Но эту ситуацию он тоже не стал уточнять.
Что из себя представляет планета Иркут, он понятия не имел. Наверное, тоже захолустный мирок, где эвакуированного намерены спрятать до лучших времен. Только теперь не для организации семейного предприятия, а чтобы провести время в компании с давним другом детства…
– Подождите меня здесь, Остромир, – попросил Щеголев. – В отношении вас у меня инструкции очень строгие. Гостя никто из команды эсминца видеть не должен.
Осетр сел в тесное кресло и усмехнулся:
– А если я опять начну артачиться?
Найдён тоже усмехнулся:
– И на этот счет есть соответствующие инструкции. Такие же, как в прошлый раз. – Он похлопал себя по куртке под мышкой, где у него определенно пряталась кобура с гасильником.
– Эх, – сказал Осетр. – Насилие, насилие, одно сплошное насилие… Не волнуйтесь, не стану я артачиться.
– Вот и славно. Но я вас все равно запру в каюте.
Щеголев ушел.
Осетр тут же вскочил и подбежал к люку. Перепонка и не подумала дематериализоваться.
Да, капитан Щеголев – человек, на которого в выполнении задания можно положиться без сомнения.
Осетр прошелся по каюте, сдерживая себя.
Если судьба велела ждать, не фиг дергаться.
Через несколько минут вернулся Найдён. В руках у него был поднос с обедом на двоих.
– Присаживайтесь, мой друг. – Щеголев поставил поднос на стол. – Отведаем, чем флот кормят. До прыжка у нас часа три.
«Ага, – подумал Осетр, – на сей раз спешки нет и рисковать стабильностью межпланетного пространства никто не собирается. В прыжок эсминец уйдет за пределами системы…»
– Послушайте, Найдён, – сказал он. – Не кажется ли вам, что жизнь уже достаточно нас сблизила, чтобы перейти на «ты».
У Найдёна против этого предложения не нашлось никаких возражений.
– Садись, – сказал он, беря в руки ложку и придвигая к себе тарелку с первым. И повторил: – Проверим, чем кормят росский флот.
Росский флот кормили тем, что подавалось морякам во все века: рассольником, макаронами по-флотски и компотом. Все это было гораздо вкуснее, чем в забегаловках Петровска, которые Осетр был вынужден посещать в последние два дня.
Когда пообедали, Найдён отправил грязную посуду в утилизатор – здесь, как и на гражданских судах, эта штука тоже располагалась в санузле, – а подносы унес. Взамен он притащил пару мозгогрузов.
Время до прыжка убивали изучением и повторением новой легенды.
Осетр не ошибся.
Теперешняя легенда была проста: двое давних приятелей – опять же богатых бездельников и уроженцев Малороссии – собрались совершить восхождение на какую-то местную достопримечательную горную вершину.
На глайдере им, видите ли, не в жилу туда подняться, решили попыхтеть и понадрывать мускулы!..
Впрочем, такие люди в Галактике существовали во все времена. Называли их то горовосходителями, то альпинистами. Хотя ведь такой отдых ничем не хуже иных прочих! Не глупее, чем гонять колесные водородники через пустыню – кто быстрее. А отдельные «росомахи», говорят, в морскую пучину ныряют без акваланга – кто глубже… Без риска некоторым жить трудно, кровь застаивается. Особенно трудно жить без риска богатым бездельникам, которым окружающие готовы любой каприз исполнить.
Так что лазание по вершинам хребтов с веревками и ледорубами – не самый сумасшедший вариант времяпрепровождения…
В общем, легенда ничуть не хуже прежних. Прилетим на Иркут, там разберемся. Совсем не обязательно лезть в горы, чтобы прослыть альпинистом. Достаточно помозолить людям глаза ледорубом и веревками. Вот и помозолим!
А высаживаться на Иркут, надо думать, будем опять с помощью все той же «стрелы». Это самый подходящий вариант. Ибо иначе властям местного орбитального вокзала никак не объяснишь, каким образом на военном корабле прилетели штатские придурки. Даже богатым бездельникам не все в жизни дозволено!
Он оказался прав и в третий раз.

Глава сорок восьмая

Иркут был вполне симпатичной планеткой.
От других терраформированных миров его отличала малая площадь морской и океанской глади – они занимали всего тридцать восемь процентов поверхности, – а также огромное количество горных хребтов с весьма высокими (до десяти километров) и малодоступными вершинами.
Это и в самом деле был настоящий рай для альпинистов. Так что богатые бездельники знали, куда лететь…
Осетр с Найдёном высадились на планету возле небольшого городка, и «стрела» в автоматическом режиме умчалась назад, к «Доблестному». Из чего Осетр сделал вывод, что улетать с Иркута он будет уже официальным путем.
В городке их ждал забронированный номер в гостинице и путевка в туристско-альпинисткий пансионат с красивым названием «Орлиное Гнездо».
Водились ли там орлы? Вполне возможно.
Осмотрев городок и переночевав в гостинице, господа богатые бездельники с помощью глайдера перебрались в «Орлиное Гнездо» и поселились там в двухместном номере.
Орлов в первый день не увидели. Да и во второй – тоже. А потом выяснилось, что этих птиц на Иркуте вообще нет. Не завели.
Но и без них окружающие пейзажи были красивы. Особенно на закате.
Впрочем, отправляться в горы господа богатые бездельники не торопились, до поры до времени занимались физической подготовкой и ждали еще двоих приятелей. Так объясняли прочим туристам.
Фактически же Остромир Пушкарев под руководством капитана Щеголева занимался восстановлением своих «росомашьих» навыков. Чтобы впредь не убивать людей, когда их требуется всего-навсего обездвижить.
Так пролетело две недели, наполненных физическими упражнениями в окрестностях пансионата. Кроссы, плаванье, скалолазание… Когда пришло время заняться спецупражнениями, которые не стоило демонстрировать посторонним, брали напрокат глайдер и отлетали подальше, в глухие окрестные леса, где людского духу вообще не было.
Кому нужны слухи о странных альпинистах, занимающих странной физической подготовкой, больше похожей на неизвестный широкой общественности вид боевого искусства?
Началась третья неделя.
По мнению Осетра, пора было заканчивать маяться дурью и предпринимать шаги, направленные на поддержание имиджа альпинистов.
Однако Найден об имидже не волновался.
– Ну как? – сказал он после завтрака. – Сегодня еще денек повоюем друг с другом? Как считаешь?
– Ты старший, тебе и решать. А наше дело – лейтенантское. Выслушал приказ – исполни его.
Найдён усмехнулся:
– Старший да не старший! И дело ваше, сударь, – не лейтенантское… – Он посерьезнел. – Мне поручено довести до твоего сведения следующую информацию. После Новой Москвы тебе было присвоено звание старшего лейтенанта. А после Кустаная ты и вовсе стал капитаном. Так что поздравляю с присуждением очередных званий, капитан Пушкарев!
Осетр слегка ошалел.
Мало кому из «росомах» удавалось так быстро шагать от звания к званию. Капитан Дьяконов, учивший Осетра в петроградской школе, достиг уже сорокалетнего возраста, а все оставался капитаном.
Впрочем, там причина была известная – слишком длинный язык!..
– Служу императору! – шепотом рявкнул Осетр уставную фразу.
И едва не рассмеялся.
Уж кому-кому он с некоторых пор и служил, но только не Владиславу Второму. Злостный присягопреступник он теперь! Изменник родины! Надо будет вообще сменить уставную фразу на «Служу росичам!» или «Служу росскому народу!» К дьяволу всех этих императоров!
– А когда и где ты получил эту информацию? – спросил он, подозрительно глядя на Найдёна.
– А вчера после обеда, когда господин новоиспеченный капитан усиленно давил постель, умаявшись после комплекса.
Действительно, вчера Осетр так устал еще в первой половине дня, что и речи не могло идти о том, чтобы продолжить тренировки без отдыха, причем отдыхать требовалось непременно в лежачем положении.
– И вообще, господин новоиспеченный капитан, – продолжал Щеголев, становясь серьезным. – Время развлечений вышло. Придется здешним горам так и остаться без пары восходителей. Ничего, переживут. А нас с тобой завтра ждут в столице этой симпатичной планетки.
И Осетр понял, что в его жизни, кажется, наступают самые серьезные и долгожданные события.
Назад: Глава тридцатая
Дальше: Глава сорок девятая