Глава 6
На следующее утро я встал с тяжелой головой. После того объема информации, который я загрузил себе вчера, было удивительно, что она еще хоть что–то соображает. Все–таки, я перестарался. Счастье еще, что не стал делать попытки усвоить полученную информацию. Вот тогда был бы действительно кошмар. Беда в том, что сделать это придется в любом случае. Иначе то, что я вчера получил, будет выскакивать в самые неожиданные моменты. Попробуй тогда о чем–нибудь думать, когда в голове постоянно всплывают сотни разрозненных сведений. Да еще сестренка родная подняла меня в семь утра.
– Ты изверг! – простонал я.
– Вставай, – без тени жалости велела она из–за закрытой двери, в которую только недавно тарабанила кулаками. – Ты забыл, что сегодня идем на экскурсию? Алькор со своими, между прочим, уже прибыл.
– Изверг, – повторил я. Феола не ответила. Очевидно, уже ушла. Делать нечего, пришлось вылезать из–под одеяла и приводить себя в порядок.
Завтрак прошел довольно спешно, что вызвало неудовольствие матери. Пришлось пообещать обязательно пообедать. Мда, значит, от экскурсии придется отрываться.
Алькор с приятелями дожидался нас на футбольном поле. Оказалось, что с собой он привел не только футбольную команду, но и других ребят из своего селения. Здесь же уже находились и многие наши. Судя по всему, знакомство находилось уже в самом разгаре. Тут и там можно было видеть незнакомых ребят о чем–то оживленно беседующих с нами. Здесь же околачивался и дракон Гоша, во всю старающийся обратить на себя внимание. Старался он напрасно. Не обратить внимания на такую тушу довольно проблематично. Он подходил к каждому незнакомому человеку, склонял голову и в своей манере представлялся:
– Гоша.
После чего терпеливо ждал ответа. Если от растерянного собеседника в течение некоторого времени ответа не поступало дракон фыркал:
– Грубиян. – После чего отворачивался и уходил. Правда кто–то из наших тут же просвещал гостя и тот спешно догонял Гошу, спеша исправить ошибку и представлялся по всей форме, что очень льстило дракону. – Очень приятно, – повторял он. – Очень приятно.
Тут, правда, не совсем ясно, что ему приятно. Знакомиться или то, что ему отвечают. Я думал, что последнее. А вот Феола, когда я высказал ей это предположение, обозвала меня черствым, бесчувственным человеком.
– О, а вот и профессор. – Феола махнула рукой незнакомому мне человеку в какой–то странной, никогда прежде мной не виданной одежде. Представляла она собой что–то типа туники, только с длинными рукавами и длиной до пояса. Правда только спереди. А вот сзади длина доходила до колен, но при этом эта вот «юбка» была не цельной, а с разрезом по середине. Брюки черного цвета и более светлые сапоги. Я как эти сапоги увидел, мне чуть плохо не стало, когда я представил себя в них за работой. Это как же я сквозь всю эту груду одежды смогу энергию получать? А ведь она явно не натуральная. На всякий случай я все же мысленно прощупал ткань. Точно не натуральная. Синтетика. Причем такого паршивого качества, что обмен энергией между человеком и окружающим миром сведен до минимума. Человек в нее словно в доспехи закован. На свободе оставались только ладони и голова.
Незнакомец в ответ на приветствие Феолы махнул ей и несколько неуклюжей походкой направился к стадиону под общими пораженными взглядами. Если бы не его обаятельная улыбка, думаю, многие сочли бы его немного не в себе. Кто же добровольно завернется в подобное?
– Вижу, вы поражены моим видом, – усмехнулся профессор. – Но, думаю, вы все поймете попозже. Пока же разрешите представиться – профессор истории Танаки Соарт. С уважаемой Феолой Морозовой я уже имею честь быть знакомым. Вы вчера были очень убедительны в своих просьбах провести с вами экскурсию.
Феола покраснела. А профессор перевел взгляд на меня.
– А вы, я полагаю, брат Феолы – Альвандер? Она мне очень красочно рассказывала о ваших талантах.
Теперь уже покраснел я, а профессор уже общался с Алькором, который стоял рядом со мной. Так он, познакомился со всеми. Заодно и мы узнали имена наших гостей. Так что такой процесс знакомства оказался весьма полезен и для нас. Всего на экскурсию собралось тридцать четыре человека. Остальные либо не захотели, либо не смогли.
– А меня звать Лука! – радостно представился последний.
Ну конечно, как же без него? Что б он и пропустил такое событие? Странно только, что первым не вылез. Хотя… я ведь его не видел, когда подошел. Судя по всему, Лука проспал и прибежал только недавно.
– Ну вот и познакомились. Теперь по поводу вопроса, который, как я вижу, у многих вертится на языке. Я не псионик. Вернее очень слабый псионик. Все, что могу – это пользоваться кристаллами. – Профессор откинул полу своего странного одеяния и показал вплавленные в пояс кристаллы.
Я невольно посочувствовал ему. Нет, я, конечно, знал, что есть люди, довольно слабые псионики. С каждым новым поколением их становилось все меньше и меньше, но такие все же были. И обычно они шли в техники. Инженеры, ученые–материалисты, как называли тех, кто занимался изучением материального мира через познание с помощью опытов. Но все мои знания чисто теоретические. Никогда до этого встречать их мне не приходилось. И я как–то считал, что они специально прячутся, поскольку стыдятся своего уродства. Профессор же выглядел каким угодно, но только не стыдящимся и не прячущимся.
– Ага, я вижу, тут многие уже начали сочувствовать мне, – усмехнулся профессор, глянув на меня. Феола тут же влепила мне мысленно подзатыльник. Я же был так смущен, что даже не огрызнулся. – Не стоит, ребята, поверьте. Конечно, не всегда удобно быть таким вот бесталанным, но ко всему можно привыкнуть. А заниматься любимым делом мне это ничуть не мешает. К тому же у меня есть кристаллы.
Кристаллы – это как костыли. Они могут делать все то же, что и человек мыслью. Но когда ты не чувствуешь работы… Именно поэтому я всегда предпочитал, если была возможность, делать все только мыслью, без использования кристаллов. Тем более что это и тренировка хорошая. Ведь когда что–то делаешь напрямую, без посредника в виде кристалла – ты учишься. Развиваешься. Увеличиваешь свое мастерство и ловкость. Кристалл же всего лишь инструмент. Работает четко и точно, но и только.
– Ну ладно. Если все собрались, то давайте начнем нашу экскурсию…
– А откуда мы начнем? – спросил кто–то из собравшихся. Я не успел понять кто. – С Москвы?
– Ну зачем же? А чем вам не нравится это место?
– С этого вот места? – растерянно спросил Мишка, оглядываясь. Я тоже заозирался, вместе со всеми. Футбольное поле. В стороне холм, на котором расположено наше селение. И лес кругом.
– Именно с этого места. Как я понял уважаемую Феолу, вас интересуют события пяти тысячелетней давности. Время до Барьера.
– Точнее время последней войны, – вставил я.
Профессор повернулся ко мне и довольно внимательно оглядел. Я невольно поежился под этим взглядом.
– А не скажите ли вы мне, почему вас интересует именно это время?
– Ну… ведь именно та война явилась переломным моментом для всей нашей цивилизации.
– Что ж, хорошо. Пусть будет так. Полагаю, что основные сведения о том времени вы знаете. Школу ведь каждый посещает.
– А мы еще не проходили этого, – заговорила Вера–Вероника. – Мы пока прошли только историю докосмического человечества.
– О, прошу прощения, госпожа Вера. Как я мог забыть. – Профессор искренне огорчился. – Тогда давайте сделаем так. Я просто буду рассказывать. Даже если вы это уже проходили, все равно полезно будет послушать повторение. Есть возражения?
Возражений ни у кого не было.
– Ну что ж. Тогда приступим. Вот с этого самого места и начнем нашу экскурсию. Это сейчас здесь лес. А в то время, пять тысяч лет назад тут располагался один из крупнейших промышленных центров империи Земли. Этот комплекс тянулся от Самары до Нижнего Новгорода…
По мере рассказа профессора я почувствовал как медленно погружаюсь в транс. Ого, а похоже, будет интересней, чем я думал. Не сопротивляясь, я дал себя увлечь потоку слов, все глубже и глубже погружаясь в транс. И вот уже передо мной развернулась грандиозная картина. Леса и поле вокруг исчезли. Мы все словно парили в воздухе, а кругом, насколько хватало глаз, простирались забетонированные дороги, нескончаемым потоком неслись летающие машины – грузовые флаеры, вспомнил я картинку из учебника истории. Какие–то из них скрывались в широких воротах, ведущих под землю. Из других таких же ворот флаера наоборот, вылетали. Другие летели еще куда–то – потоки бесконечны. В этом хаосе, казалось, не было никакого порядка. Как только не сталкиваются все этим машины? Но стоило мне об этом подумать, как я тут же уловил некоторый порядок. Нет, хаоса никакого не было. В каждом движении всех этих стальных летающих машин чувствовалась железная нечеловеческая логика. Все маневры, выверенные до секунды, вели все эти потоки к какой–то одной цели самыми короткими путями.
Разобравшись с этими машинами, я стал смотреть дальше. Высоченные дома из пластика и стекла. Чахлые газоны, вкрапленные то тут, то там между домами. Они казались тут чужеродными элементами, непонятно как очутившиеся в царстве металла, стекла и пластика. И между ними куда–то спешили люди.
– Именно так выглядело это место пять тысяч лет назад, в эпоху последней войны. Один из арсеналов империи. Именно тут выпускались истребители. Впрочем, вы ведь, наверное, не знаете, что такое истребители.
– Легкий класс военных кораблей, предназначенный как для сражения в космосе, так и в атмосфере планет, – выдал я, непонятно откуда всплывшую в голове информацию. От, зараза! Все–таки прорвались эти чертовы знания. Теперь я уже точно помнил ту книгу, откуда почерпнул эти сведения.
– Верно, – отозвался профессор с легким удивлением. – Не думал, что кто–то настолько сильно интересуется той эпохой.
– Просто я только вчера читал об этом, – ответил я.
– Понятно. Однако, Альвандер, сведения о военных кораблях можно встретить только в весьма специфической литературе. Не думал, что тебя интересует именно этот аспект. Но ладно, продолжим. Именно такие вот корабли здесь и выпускали. А еще корабли класса помощнее. И детали для линкоров и дестроеров. Эти корабли уже собирали на орбите. На Земле изготавливались только самые важные их узлы. Альвандер, может ты знаешь, что такое линкоры и дестроеры?
Я только покачал головой. Слова незнакомы и никаких сведений больше не всплывало.
– Линкоры – класс космических кораблей военного назначения для боя против эскадр противника. А дестроеры создались для штурма космических крепостей. Корабли с огромной разрушительной мощью и защитой. Но не думаю, что это будет интересно.
Иллюзия рассеялась и мы вновь оказались на стадионе.
– Вот так вот выглядело это место пять тысяч лет назад.
– Жуть, – выразил всеобщее мнение Алькор. – Жаль, нельзя почувствовать в этой иллюзии эмпафон. Интересно, что тогда ощущали люди и как они могли жить среди всего этого стекла и камня.
– Многие историки тоже горюют по этому поводу, – ответил профессор. – Увы, но в то время инфокристаллы еще не придумали. Да даже если бы и были, то псиоников тогда можно по пальцам пересчитать. И все они слабее даже меня. Так что нам приходится довольствоваться только видеоизображениями. А сейчас перемещаемся в Москву.
Очевидно, Танаки сделал вызов на спутник гиперпортала. Наш локальный сельский гиперпортал принял сигнал, на нас опустилась пелена и когда она исчезла вся наша компания оказалась перед границей исторического центра города. Было немного странно видеть по эту сторону невысокие дома из камня и дерева в пять этажей максимум и утопающие в зелени, а по ту гигантские небоскребы с подвесными дорогами между ними, площадками приема летательных аппаратов, покрытые строительным пластиком дороги. С этой стороны жизнь буквально била отовсюду, а с той царил покой. Нет, не мертвый, а покой сна. Словно все животные и растения разом уснули. Под этими полями, закрывающими центры всех крупных городов планеты любая вещь могла храниться почти вечно.
Тут из–за деревьев к нам шагнула молодая девушка.
– Здравствуйте, – поприветствовала она нас с улыбкой. – Я Хранительница Тайя. Страж Москвы. Танаки, рада вас видеть. Опять с экскурсией?
Мы дружно поздоровались. А профессор смущенно кивнул девушке.
– Я тоже, Тайя. Вот, ребята изъявили желание познакомиться с историей.
– Это хорошо. – Девушка улыбнулась всем нам. – Историю стоит помнить. Хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок. Я сейчас принесу кристаллы и вы сможете пройти за границу.
Девушка удалилась, но довольно быстро вернулась и каждому из нас вручила по кристаллу на шнурке.
– Надевайте его на шею. Тогда граница вас пропустит в город. И вы сможете свободно ходить в стазис–поле.
С кристаллом стазис–поля мне еще иметь дело не приходилось. Взыграл профессиональный интерес и я самым внимательным образом изучил структуру врученного мне кристалла. Мда, очередное подтверждение истины, что все гениальное – просто. Я то думал тут что–то навороченное… а здесь три с половиной связки. И ведь работает. Я надел кристалл на шею и активизировал его.
Из–за своего любопытства я оказался последним – все остальные находились уже за границей поля. Я смущенно улыбнулся Хранительнице и бросился догонять друзей. Феола сердито показала мне кулак, но проводить воспитательных бесед не стала.
– Ну вот мы и в Москве, – снова заговорил профессор. – Столице территории в составе федерации под названием Россия.
– Профессор, а откуда взялись эти территории и названия? – поинтересовалась Вера. – Алькор вон говорит, что он с территории Бразилия. Мы на территории Россия.
– На самом деле все просто. Это все названия когда–то существовавших на этих землях стран. Если есть желание, то можно в библиотеке взять политический атлас той эпохи и посмотреть все страны. Когда же произошло объединение планеты, то территории просто стали называть как страны. Главным же городом планеты стала Женева. Именно там располагалось правительство федерации. Мы с вами на том месте побываем. И пусть это будет всем вам уроком.
Женева. Даже спустя пять тысяч лет не было на Земле человека, кто не слышал про этот город, уничтоженный, почти случайно удавшимся прорывом сквозь земную оборону, вражеской эскадрой. Как раз перед появлением Барьера.
В Москву мы с сестрой уже ездили. Так что эта экскурсия для нас была не так интересна, как другим. Только вот рассказ профессора оказался гораздо более глубокий по сведениям, чем тот, что нам рассказывали в прошлый раз.
Город мы рассматривали с высоты птичьего полета, каждый раз замирая над каким–нибудь историческим зданием или местом. МГУ, Останкинская башня, Воробьевы горы… Вообще, эти старые города довольно интересны: чем ближе к центру – тем ниже здания. Если на границе стазис–поля стояли громады в сто и более этажей, то к центру высота домов снижалась до двадцати–шестнадцати этажей. В самом же центре располагался приземистый на фоне окружающих гигантов Кремль. Вот тут мы остановились надолго. Мы даже прошли внутрь алмазного фонда и оружейной палаты. Здесь я завис. Красота холодного оружия буквально заворожила меня. В прошлый раз с сестрой мы так сюда и не попали, но сейчас… Нет, я понимал, что это оружие создано для убийства и многое из них даже участвовало в деле. Но стазис–поле мешало мне прощупать эмофон клинков, а их суровая красота завораживала. Надо будет обязательно добыть книги о холодном оружии и прочитать о нем подробности. Из оружейной палаты я уходил очень неохотно.
Следующим городом нашей программы оказался Питер. И опять сначала внешний осмотр города: Аврора, Петропавловская крепость, Кронштадт, а потом уже более подробное знакомство. Эрмитаж, дворцы. Интересно, как жили цари в этих хоромах? Прекрасных, но холодных даже в красоте. Все–таки жаль, что нельзя прощупать эмофон. Эти стены, наверное, смогли бы многое рассказать о тех временах. И, возможно, после этого эти дворцы уже не казались бы мне такими прекрасными. Если верить тому, что нам рассказывали на уроках истории. Сколько тайн хранят стены Михайловского замка? А камни казематов Петропавловской крепости? Нет, наверное, все–таки хорошо, что нельзя коснуться эмофона. Иногда смотреть лучше только глазами.
В последующие несколько часов мы побывали в бывших столицах практически всех европейских территорий. Или, как называл их профессор – странами. А вот Женеву профессор оставил напоследок. Уже ближе к вечеру мы оказались над огромным озером. Его спокойствие под стазис–полем казалось неестественным и в нем с совершенно не чувствовалось жизни. Для земных водоемов это было практически невозможным, но…
– Вот здесь когда–то и стояла Женева – столица федерации Земли, – заговорил профессор после тягостного для всех молчания. – Эскадра их трех кораблей прорвала тогда оборону земных станций. Они успели нанести только один залп. Три вражеские ракеты легли с трех сторон города и взломали земную кору. Со временем, когда все успокоилось, разлом заполнился водой. В память о тех жертвах это место закрыли стазис–полем. Озеро обречено вечно оставаться мертвым среди жизни.
Мы подавлено молчали. Это было неестественно и страшно.
– Но за что? Почему? – всхлипнула Вера–Вероника.
Профессор повернулся к ней.
– Не обвиняй тех, кто сделал это. Вина наших предков не меньшая в произошедшем. Они начали эту войну. Они получили ответ. Что посеешь… А обвинить тех, кто это сделал легче всего.
Уже спустя некоторое время, когда мы вернулись в селение и сидели на поляне вокруг костра, а рядом лежала запеченная на углях картошка, я подсел к профессору.
– Профессор…
– Называй меня Танаки, Альвандер. Ты что–то хотел спросить?
– Да, про… Танаки. Почему нам говорят об истории имперской Земли, эпохи империи, а вы говорили о Федерации Земли? Разве в то время правил не император?
Профессор рассмеялся.
– Нет, конечно. Тут возникает обычная путаница в понятиях. Если говорить в терминах докосмической истории, то империей правит император. Но это достаточно древняя история. Но вот была Британская империя, а правил ею король. Была американская империя. Но у них даже королей не было. Были президенты, которые избирались голосованием сроком на четыре года. Так что в терминах той эпохи империя означает прямое или иное господство одного государства над другим…
– Гм… – я озадаченно посмотрел на профессора. – Вы говорили, что раньше территории назывались странами или государствами. Но как одна территория может властвовать над другой? Ведь горы же не передвинутся с места.
Танаки растерянно посмотрел на меня.
– Я не знаю, как объяснить, чтобы было ясно… В то время государства – это не только некоторая территория. Но и власть правительства, осуществляемая над жителями этой территории. Она устанавливала законы, по которым жили люди на этой территории. Следила за их соблюдением, обеспечивала некоторый набор услуг, которыми люди не могли обеспечить себя сами. Это понятно?
– В общих чертах. Но все равно непонятно с властью.
– А тут еще проще. Каждая такая власть, которую обеспечивают определенные люди, стремилась расширить свои полномочия и на другие группы людей с той или иной целью. Чем больше людей в подчинении – тем больше власть. Потом было стремление захватить контроль над ресурсами, находящимися на той или иной территории.
– А не проще ли было их купить?
– Проще. Но ведь продать их равно могут и врагам. Значит лучше захватить их под свой непосредственный контроль. Я, конечно, объясняю очень схематично. На самом деле все не так примитивно. Но суть именно в этом. И вот страны, обеспечивающие контроль территорий, которые были ими завоеваны прямым военным путем или подчинены другим способом и называли империями. Таким образом, Землю того времени можно смело назвать империей, поскольку она контролировала кроме собственных территорий, куда можно включить планеты Солнечной системы и колонизированные планеты дальнего космоса, еще и территорию других рас. Две из них находились под полным экономическим контролем Земли. Собственно и война та началась за захват новых территорий.
Жуть. Нет, конечно, мы все это изучали по истории, но нам все преподавали несколько… мягче, наверное. Танаки же был совершенно откровенен, не пытаясь приукрасить действительность. Все–таки, нужно побольше узнать о той эпохе. Понять взаимоотношения рас.
– Только не надо так огорчаться подобным поведением предков, – заметил мое состояние профессор. – Поверь, остальные расы тоже не ангелы. И тоже стремились урвать свой кусок.
– Это оправдывает наших предков?
– Нет. Это помогает их лучше понять. Стоит учесть еще тот факт, что сразу после выхода Земли в космос вторым гостем оказалась пиратская эскадра, подчистую разграбившая два города, прежде, чем их смогли выбить.
– Ой, я помню, нам об этом говорили, но как–то вскользь.
– Вот это и плохо. После того, как Земля проиграла свою войну и вокруг четырех планет появился Барьер, мы стали обвинять себя. Это понятно, гораздо проще принять наказание, оправдывая, что заслужили. Но гораздо лучше все–таки, знать всю правду. Такую, как она есть. Именно после того рейда наши предки стали активно закупать военные технологии у других рас. Стали расширять жизненное пространство, обеспечивая защиту. Просто в один момент разумная забота о безопасности превратилась в неразумную. Так обычно и бывает, когда благие намерения перешагивают некоторую границу и обращаются в свои противоположности. Требуется очень большая мудрость, чтобы удержаться в рамках. Наши предки, увы, не сумели удержаться в их пределах.
– Кажется, я понял… Все–таки, надо побольше прочитать о том времени.
– Этот интерес похвален. А могу я задать тебе один вопрос?
Я насторожился. Но и отказывать профессору, даже не зная вопроса, просто не вежливо.
– Да, конечно.
– Ты знаешь что такое истребители и я заметил твой интерес к мечам. Тебя интересует оружие?
Гм… я ожидал какого угодно вопроса, но только не такого. И что отвечать? Не говорить же, что меня все это интересует только как составляющая модели мира за пределами Барьера. Тогда придется объяснять, зачем это нужно. Наверное, придется сказать правду… но не всю.
– Понимаете… я вот о чем думаю. Если барьер возвели наши враги, то они могут снова появиться здесь. Как я читал, пригодные для жизни планеты ценились во время активной колонизации очень высоко. А тут целый мир. Может быть о нас и забыли за пять тысяч лет, но полагаться на это не стоит.
– Вот как? – профессор выглядел задумчивым, а я никак не мог понять его состояния. – Вот что, – Танаки поднял голову, достал из нагрудного кармана небольшой листок и протянул его мне, – сделаем так… Здесь совершенно не подходящее место и время для нашего разговора. Вот тут записан адрес одного человека, который тоже интересуется этими вопросами. Он очень большой специалист по истории того времени. Думаю, тебе интересно будет с ним поговорить.
Я принял листок и повертел в руках. Интересно. И непонятно. Ну ладно, если этот человек действительно такой специалист, то разговор с ним и правда может быть полезен.
– Спасибо профессор. А он тоже историк?
– Гм… как бы это сказать… Он скорее практик.
– Практик? Это как?
– Это лучше увидеть. Объяснить, боюсь, я не смогу.
– Ну… хорошо. Я обязательно навещу его. – Слова профессора звучали загадочно и крайне меня заинтересовали.
– Хорошо. Только сообщи мне, когда соберешься. Если не возражаешь, мне бы хотелось присутствовать при вашем разговоре.
Становится все страннее и страннее.
– Да нет, никаких возражений. Конечно, сообщу.
– Вот и хорошо. Договорились. – Танаки отвернулся и с энтузиазмом включился в спор по поводу недавно прошедших соревнований по футболу. Оказывается он перед тем, как идти с нами на экскурсию просмотрел запись матча и теперь принял активное участие в его обсуждение. Я же остался сидеть с листком бумаги с адресом. Я еще раз изучил его со всех сторон, а потом махнул рукой. Ладно, разберусь. Сунул листок в кошель на поясе и потянулся к запеченной картошке.
Утром меня никто не будил. Хорошо–то как. Но тут я вспомнил о своих планах на этот день, и мне стало уже не так хорошо. Еще неосторожное обещание сестренке начать работу над систематизацией своего проекта. А вот и она, легка как на помине.
– Ты еще не взялся за работу? Кстати, как ты думаешь назвать диссертацию?
– Длинно и умно, – хмуро буркнул я. – Чтоб никто не догадался о чем она.
– Очень остроумно. Я же серьезно.
– Не знаю еще. Распределенные системы кристаллов, наверное. Как–то так. Подумаю. Феол, сначала сделать надо, а потом уже название искать.
– Ну думай. Только недолго. – Не задумываясь о том, что есть такие вещи, как двери, Феола взмыла в воздух и вылетела в окно. Я проводил ее сердитым взглядом. Небось с подружками куда–то помчалась. А мне теперь что? Даже не поиграть? Жуть.
Делать, однако, нечего. Надо приниматься за работу. По крайней мере, хотя бы начать ее.
– Мне тут Феола сказала, что у тебя намечается глобальный труд, – встретил меня отец вместо приветствия.
– А что она тебе еще сказала? – хмуро поинтересовался я.
Отец чуть приподнял бровь и изучил меня с ног до головы.
– Ничего. Только предупредила, что тебе может понадобиться Василий.
– Ой, а ты мне можешь его дать на время?
Отец вздохнул.
– Вообще–то мне он не принадлежит. Так что если сумеешь его уговорить заняться твоим делом…
– Ага! – обрадовался я, выскакивая за дверь, даже не дослушав отца. До меня донесся его смешок.
Васька тихо и мирно стоял на столе в отдельной комнате и притворялся пнем с вставленным в него кристаллом.
– Вась, привет, – послал я мыслеобраз.
– Привет, Альвандер, – сухо приветствовал он меня. – Слышал, тебе нужна моя помощь? Конечно, только тогда ты обо мне и вспоминаешь, кому нужен старый ворчливый биокомп. А ведь я тебя, можно сказать, вырастил. Пеленки менял…
– Только не надо о пеленках! – взмолился я. – О том, как ты мне менял пеленки я слышал от тебя неоднократно. Ты лучше скажи – поможешь или нет?
– В данный момент у меня тридцать четыре процента свободных ресурсов. Из них могу выделить тебе, заметь, только из личных симпатий, шесть процентов. Целых шесть процентов моих почти безграничных возможностей.
– Предел безграничных возможностей смотри в спецификации на странице… На какой, кстати, странице?
– Ну тебя, – Васька послал мне мыслеобраз обиды. – Я тут от щедрот своих…
– Ладно–ладно. Когда я могу начать работу?
– Да вот прямо сейчас и можешь.
– Тогда я за инфокристаллами.
– Стой! Что хоть мы делать будем?
Я объяснил. Васька секунды три молчал, что для биокомпа очень и очень много.
– Вот уж не ожидал подобного от такого разгильдяя как ты. Мне даже интересно стало. И если тебе удастся меня еще больше заинтересовать своей работой, то я тебе процента два ресурсов накину.
– Сейчас все оценишь, – пообещал я. – Только, надеюсь понятно, что пока эта информация не для общего пользования? А то знаю я тебя. Растреплешь своим друзьям по всей Солнечной.
– Я никогда личные дела своей семьи не обсуждаю. А это твоя работа. И только ты можешь принять решение о ее разглашении. – В мыслеобразе Васьки отчетливо ощущалась уже не притворная обида.
– Извини, Вась, – с искренним раскаянием переслал я ему свой мыслеобраз.
Василий не ответил. Но обида из эмофона пропала. Интересно, почему комп выбрал себе такое имя? Звучало совершенно не солидно, но вот нравилось оно ему. А каково мне? Когда друзья спрашивали как зовут нашего биокомпа, что я должен был отвечать? Василий? И это перед их Электронами, Мыслителями и другими. Был даже IBM. Как он мне говорил, в честь создателей компьютеров. Аббревиатура собранная из первых букв создателей.
Я специально рылся в справочнике, но нигде не нашел людей с такими инициалами, которые были создателями компьютеров. Наверное, это очень древняя история. Тогда еще подробных записей не вели. Но звучало все равно красиво. А тут Васька. Как кота…
Ящик с инфокристаллами я поставил прямо перед Васькой.
– Я буду давать тебе кристаллы по порядку. Так тебе легче будет разобраться. Так что сохраняй и их порядок.
– Принято. Давай первый.
Я открыл коробку и достал кристалл из первого гнезда. Аккуратно пристроил его в выемке на биокомпе. Кристалл слабо мигнул.
– Считано. Следующий.
Я убрал его назад в ящик и достал новый из второй ячейке.
– Считано.
В общем–то, муторно и скучно. Кристаллов много. Я никогда не систематизировал их и просто сбрасывал на них все дневные события, которые так или иначе касались моего проекта. Тут были и спецификации кристаллов и мои рассуждения, и результаты экспериментов. Даже мои мечты о том времени, когда наконец–то удастся преодолеть Барьер.
Тут я заметил, что уже давно не воспринимаю эмофон биокомпа. Где–то после сотого кристалла он вдруг закрылся и теперь просто считывал записи. Только когда я мешкал со следующим кристаллом, он чуть приоткрывался и слал мне нетерпеливый мыслеобраз. Я озадаченно уставился на Ваську. Он опять приоткрылся на мгновение и послал сигнал о готовности принять следующий кристалл. Но на этот раз я призыв проигнорировал. Проигнорировал и следующий призыв. Наконец Васька не выдержал.
– Ты чего?
– Это я хотел спросить ты чего? Ты закрыт.
Васька помолчал.
– Я анализирую, – признался он. – Я отключил почти все задачи, которые сейчас можно остановить, и выделил восемьдесят процентов ресурсов на анализ. Сейчас работаю на пределе.
– А как же шесть процентов? – удивился я.
– Что?!!! – в мыслеобразе биокомпа появилось такое возмущение, что я даже попятился невольно. – Он тут подсовывает мне такую вот сверхновую и думает, что я ограничусь жалкими шести процентами ресурсов?!! Слушай, давай потом поговорим, загружай лучше!
Я пожал плечами. Чего это с ним? Впрочем, сам потом объяснит. Когда проанализирует. Пока действительно стоит загружать данные. Я положил на Ваську очередной кристалл. Блин, надо бы купить устройство параллельной загрузки. Там сразу по несколько сотен кристаллов можно загружать в память. Только вот раньше оно как–то без надобности нам было. А сейчас… что сейчас говорить? Это ведь единственная большая партия кристаллов, которую мне нужно загрузить. А дальше снова по одному два в день будет.
Наконец загрузился последний кристалл. Я отнес коробку обратно в комнату и вернулся к компу. Но тот на все мои запросы молчал. Тут я рассердился.
– Ах так! Ну, погоди! – Я сосредоточился и стал слать импульс за импульсом.
– Ай! Ты чего? Больно же.
– А кто обещал, что выделит мне ресурсы для работы?
– Ну погоди немного, мне проанализировать надо…
– Знаешь что…
– Понял. Ладно–ладно, не сердись. Работай.
– Спасибо, – со всем возможным сарказмом отозвался я, усаживаясь перед биокомпом. Тот сарказм проигнорировал. Как и мои слова. Очевидно, снова ушел в анализ. Ну и фиг с ним. Я устроился в кресле поудобнее, закрыл глаза и послал ключ–код в кристалл, вживленный в биокомп. И в тот же миг я оказался внутри. Васька, правда, до предела ограничил мне пространство, но мне много и не надо – доступ к данным и возможность их сортировать.
Итак, приступим… Первым делом я последовательно исключил все намеки на свой основной проект и стал вызывать информацию о распределенных системах. С самого начала, когда такая мысль только появилась у меня в голове. Это будет вступлением. Я заново переформировал мыслеобразы, скомпоновав их так, чтобы они образовывали историю. Вот я мучаюсь над проблемой, которую никак не удается решить обычными средствами…
Стоп. Что за проблема может быть? Упоминать основной проект пока не хочу… Ладно, неважно. Просто мне потребовался очень сложный кристалл, который необходимо очень быстро обновлять по мере необходимости. Итак, вот я мучаюсь над этим проектом, но кристалл сложный. Вносить изменения после завершения роста невозможно, а выращивать заново долго. Вот мне приходят первые идеи. Что такое сложные кристаллы? Программа с набором функций. То есть любой сложный кристалл можно представить как набор простых. Компонуя их, можно получить любой сложности программу. И вот с этой мысли началась моя работа над проектом распределенных систем. Уф.
– Вась, сформируй по моему рассказу инфообраз.
Васька, удивительно, спорить не стал и выполнил просьбу моментально. Я еще раз прослушал свой собственный рассказа, корректируя его по ходу. Переформировал рассказ и снова просмотрел. Вроде нормально. Теперь распечатать и еще раз прочитать уже без мыслеобразов. Сухо, конечно, неинформативно, но рассказ обязательно должен быть читабелен и на бумаге. Не знаю уж, почему предъявляют такие требования в комиссии, но раз есть правила, надо их соблюдать. Так, но прочитаю я его потом. А сейчас первая часть. Эксперименты.
Я снова засел за формирование образов. Но теперь это уже не просто рассказ. Тут части спецификаций, поясняющие мои мысли, описание экспериментов, отсылки к выращенным мной кристаллам. Надо будет потом их тоже систематизировать соответственно тем ссылкам, что я сейчас создаю. Собственно, мне это лично и не требовалось. Я и так помнил каждый свой эксперимент так, словно делал его вчера. Еще бы… ведь за каждым из них стояли часы непрерывной работы, бессонные ночи и спецификации готовых кристаллов, снящиеся мне во сне. На этот раз работа продвигалась медленно. Каждое утверждение следовало доказывать либо экспериментами с соответствующими описаниями их и результатов, либо теоретическими расчетами, если провести эксперимент невозможно из–за сложности. Но такого у меня не очень много. И, как правило, самостоятельно я расчетов не делал. Если видел, что практикой проверить нельзя, а расчеты сложные, то просто отсылал начальные условия в институты, где мне и проводили все вычисления. Их я и прикладывал к своей диссертации с соответствующими ссылками и пояснениями.
Увлекшись работой, я не сразу сообразил, что кто–то усиленно пытается достучаться до моего сознания. Нехотя я оторвался от составления отчета и прислушался.
– Наконец–то, – принял я недовольный мыслеобраз сестры.
– Сама настаивала на том, чтобы я начал работу, – буркнул я.
– Правильно. Но ведь не пять часов подряд. Ты не забыл, что нам надо наш кристалл проверить?
– О шшшшшорт…. Вась, сохрани то, что я успел сделать.
– Сохранено, – кратко отозвался биокомп и снова пропал. Интересно, что там можно анализировать так усиленно?
Я отключился и вскочил с кресла.
– Побежали.
– Оглашенный, – пробормотала Феола мне вслед, когда я проскочил мимо нее. – Может сперва поедим, чтобы потом родители нас не дергали? – крикнула она мне вслед. Я затормозил.
Есть – это отрываться от работы. Не хотелось, но придется. Иначе потом обязательно оторвут от работы гораздо более важной. Поэтому пришлось слегка притормозить бег и направить вектор движения в сторону столовой…
Брррррр. Что сейчас сказал? Вот диссертация чертова. Еще недельку и начну таким образом с друзьями изъяснять… тьфу… говорить. Нет, понимаю, что им смешно будет, а мне каково? Срочно рот мылом прополоскать! Срочно!
– Согласен.
За столом я сидел как на иголках под осуждающими взглядами родителей. Наконец обед закончился, и я тут же выскочил из дома.
– Всем спасибо! – успел крикнуть я. Что там мне ответили в ответ, я уже не слышал.
Сестра догнала меня довольно быстро.
– Ну и куда ты так торопишься? Все равно пока у нас нет никакой большой работы. Ты не можешь ничего делать пока разум более–менее не разовьется, а я пока только следить за ростом клеток могу и направлять его, если надо.
– Все равно.
Как Феола и говорила, ничего делать практически не пришлось. Я еще раз проследил рост кристалла, скинул результат на инфокристалл и сунул его в кошель, чтобы дома сгрузить информацию Ваське. Еще раз пробежался по вспомогательным работам, но и здесь все было в порядке. Работы нет, а делать что–то хотелось. Поэтому из пещеры я вышел недовольный.
– Альвандер, Феола, а я вас ищу! – К нам бежал Лука. – Наши собираются за ягодами к эльфам. Вы пойдете?
– Гм… – я задумался. – Вообще–то, я еще поработать хотел?
– Поработать? – Лука уставился на меня как на сумасшедшего. – А где ты, кстати, утром пропадал?
– Да вот, Феола захотела стать сестрой не просто мастера кристалловеда, а мастера–магистра.
– Это что ты сейчас сказал?!
О, идиот! Я, понятно.
– А мы далеко идем? – поспешно спросил я друга.
Тот сразу все понял.
– Она найдет не сразу.
– Тогда полетели.
– Вообще–то я думал, что она….
– А ну стой, Альвандер!!! Я тебе сейчас устрою! Стой, кому говорю!
– Да я просто пошутил! Феол, ну пошутил я, ты что, шуток не понимаешь?! А–а–а! Не надо меня в воду макать! В воду не надо!!!
– Воображала, – фыркнула Феола. И уже более спокойно продолжила: – между прочим, я тоже начала работу над диссертацией.
Мы с Лукой одновременно повернулись и зависли прямо перед ней. Феола попыталась облететь нас, но не тут–то было.
– Это о чем?
– О чем, о чем. Сращивание кристаллов и живых клеток. Вот о чем. – Феола посмотрела на меня. – Полагаю, что за полгода материала наберу. Ты не возражаешь?
– Гм… я подумаю.
– Альвандер!!!
– Ну ладно–ладно. Конечно, не возражаю. – Попробовал бы я возразить. – Но ты ведь понимаешь…
– Дерри, не надо очевидных вещей говорить. Никто не узнает до завершения проекта.
– Ну вы даете, ребята, – удивился Лука. – А что у вас за проект совместный.
– Ты же слышал, – ответил я, уже потеряв интерес к разговору. – Феола исследует возможность сращивание живой материи и кристаллов. Я, если ты помнишь, мастер кристалловед, а ей для работы нужны кристаллы. И не просто кристаллы, а выращенные особым образом.
– Понятно, – отозвался Лука, явно ничего не поняв. – Правда, я подумал, что это какой–то твой проект, в который Феола вносит правки.
Все–таки Лука при всей своей рассеянности умеет делать выводы.
– Отчасти так и есть. О, а вон и наши на поляне.
– Ну наконец–то, – встретил нас дружный крик. – Дерри, Феол, вы где пропадали?
– Не поверите, – тут же сдал нас Лука. – Они пишут диссертации на получения звания магистра.
– Класс! – восхитился Мишка. – Ребя, всем молчать! Никаких вопросов! А то неинтересно будет. Но мы, чур, первые слушатели.
– Договорились, – облегченно вздохнул я. Все–таки Мишка классный парень. Сразу все понял и нас спас. Ребята, правда, недовольно загудели. Всем хотелось узнать все и сразу. Но спорить никто не стал.
– Ну ладно, пойдем тогда, – потащила меня за руку Вера–Вероника. – Но ты обещал! Мы первые читаем.
– Вер, ну там же скучно. Это же не художественный инфообраз.
– Но ведь это же твой инфообраз.
Мда. Умеет девчушка смутить. Феола хихикнула и ткнула меня в бок. Я сделал вид, что ничего не понял и ничего не почувствовал.
Эльфы встретили нас недалеко от своего селения.
– А–а–а, наконец–то, – радостно приветствовал нас Элоин. – Мы уже заждались вас, клянусь Профессором.
– Это все из–за Альвандера и Феолы. – Нажаловались на нас. – Мы их долго искали.
Элоин укоризненно посмотрел на меня. Я только руками развел. Ну так получилось, извини. Элоин был моим ровесником и заводилой среди своих. Большинство проказ исходило именно от него. Порой жертвами их становились и мы. Хотя подобное было чревато, ибо месть следовала незамедлительно, а как псионики люди сильнее эльфов. Так что на каждую удавшуюся проказу Элоина приходилось три неудавшихся. Но его ничуть не смущало подобное соотношение, и он усиленно оттачивал свое мастерство, уже переходившее в совершенство. Эх, его бы энергию, да в мирных целях… Но другом он был замечательным. Вот и сейчас он со всеми детьми эльфийского селения уже дожидался нас, чтобы произвести налет на ягодные поляны леса.
– Ульвин нашел потрясающее место с грибами. Сами увидите. Заодно покажем вам наше озеро. Мы недавно закончили очистку. Посмотрите во что превратилось то болото. Помните, в прошлом году мы там были? Теперь вы и не узнаете те места.
– Элоин, кончай болтать, – добродушно посоветовал Мишка. – Лучше показывай.
– Альвандер.
– Что? – Я не сразу сообразил, что имя прозвучало у меня в голове. Феола недоуменно повернулась ко мне. Я успокаивающе махнул ей рукой. – Кто–то вызывает меня. Идите. Я сейчас поговорю и догоню вас.
Феола кивнула и умчалась.
– Я слушаю. Кто это?
– Ты не узнал? Это Танаки Соарт.
– А–а–а, профессор! – искренне обрадовался я. – Очень рад вас слышать. Что случилось?
– Ты помнишь, я тебе рассказывал вчера о человеке, которого тоже интересует история человечества до барьера.
– Это который не историк, а практик?
Профессор хмыкнул.
– Верно. Понимаешь, он завтра улетает на неделю. А я очень хотел бы, чтобы ты с ним встретился до его отлета. Я ему рассказал о тебе, и он заинтересовался. Ты не мог бы, если ни чем не занят, сейчас прилететь к нему?
– Я… – я задумался. А чем, собственно, я занят? За ягодами иду? Так я и на следующей неделе за ними пойду. Тут же явно что–то интересное. К тому же профессор может мне очень сильно помочь с информацией. У меня ведь еще библиотечный заказ лежит. Я его даже не прочитал еще весь. И анализ уже прочитанного не закончен. Да–а, похоже, с этим моим проектом о развлечениях придется забыть. С приближением конца проекта число хлопот возрастает. А сколько еще надо сделать? – Хорошо, профессор, я буду. Какой адрес вашего друга?
– Вот и хорошо. Я жду тебе через полчаса. – Танаки скинул мне мыслеобраз с картой местности.
– Ага, я понял. Спасибо.
– Тогда хорошо. Жду.
Связь прервалась. Я еще некоторое время постоял, а потом бросился к друзьям. Феола обидится. Наверняка обидится. Но потом поймет. И друзьям сумеет объяснить. Самое же печальное то, что, похоже, дальше будет со свободным временем только хуже.
