Глава тридцатая

– Он славный вояка, – сообщил Михаил уже в коридоре, после того как «веки» двери захлопнулись. – Без таких вот железных людей мы бы не смогли ни на шаг продвинуться. А с ним полвселенной прошли. Кстати, я связывался со своей женой – она ждет нас в гости!

– Как в гости? – Я совершенно не ожидал услыхать такую, практически забытую, из прошлой жизни фразу. – Вы ведь говорили, что сами их навещаете.

– Ну, а чего удивительного? – Сент развел слегка руки в стороны, словно пытаясь придать словам убедительность. – Вот сегодня и слетаем ко мне домой. На базу.

– Вы же говорили, что основная база ваша вон где – по ту сторону солнца. Как так – взять и слетать? Это какой-то розыгрыш?

– Ну, Андрей, вы же уже имели возможность увидеть насколько велики наши технические достижения! Но на самом деле, наши возможности несравненно шире, – Вальяжно произнес сент. – Давайте, не стесняйтесь, посмотрите. Вы, небось, и в космосе никогда не были, так ведь?

Зачем он язвит, прекрасно знает, что я не космонавт.

– Конечно, я с удовольствием приму ваше приглашение, – в который раз я постарался ответить столь же раскованно и самоуверенно, как и сент. Впрочем, у меня ничего не получилось. – Только боюсь, цветов вашей супруге не смогу прихватить. Не сезон.

– Да что вы, что вы! Не стоит беспокоиться!

Вот интересно, сент понимал, что я чувствую? Что я ненавижу и его, и всех их вместе взятых. Если и понимал, то хорошо скрывал. А может он просто тупой индюк и думает, что я буду обожать любого, кто сильнее меня?

Михаил, видимо решив, что формально приглашение принято, жестом призвал следовать за ним. Мы молча прошли по холлу базы. Я ориентировался пока здесь весьма слабо. Только знал номер моей камеры. Мы прошли и мою камеру, и врачебный отсек. В конце концов, остановились у одной из безликих дверей.

– Вот тут у нас выход к транспорту. Вы, наверное, и не видели ни разу наши трансы?

– Трансы? Это вы так транспортеры называете? Почему не видел, насмотрелся.

– А, ну да, вы же в лагере были. Там могли видеть. И ещё когда вы к нам попали, тоже могли видеть.

– Один раз, и ещё раз видел, в тот день, когда меня отправили в лагерь. И ещё видел когда … – Я осекся – не хотел рассказывать сенту случай с молодым пилотом.

– Вот смотрите, – Михаил открыл вход в большой зал. Там стояло четыре знакомых мне сентовских аппарата. – Мы сейчас на такой машине прямо в точку Лагранжа полетим.

– Я вообще, хорошо представляю, из школьного курса физики, как на орбиту выходят, и сколько лететь туда. Может, вы хотите на сто жэ ускориться? Учтите, я точно таких перегрузок не вынесу. – И действительно, как он меня собирается переправлять? Все это было нереально.

– Ну, что вы, никто не будет пытаться превратить вас в кровавый гель. – Опять сент начал говорить со мной, как учитель. – Повторюсь, вы просто не представляете уровень нашей техники. Но давайте все по порядку. Забирайтесь.

Михаил, используя все тот же пульт, набрал комбинацию клавиш, и у транспортера, стоящего у дальней стенки, откинулся в сторону стеклянный купол. Если это, конечно, стекло.

– Не хлипковато для полета на ту сторону Солнца? – поинтересовался я.

– Нет, в самый раз, не спешите с выводами.

Да никуда я не спешил. Внутри транс был похож на салон хорошей легковой машины. Удобные кресла, обитые ворсистым материалом вроде бархата. Обзор на все четыре стороны. Впереди было два кресла, а вот управление, как на старинных самолетах, располагалось на заднем сидении. Я специально перегнулся назад с пассажирского кресла и посмотрел. Там было что-то вроде джойстика с кнопками и дисплея с клавиатурой, встроенных в спинку левого переднего кресла.

С мягким шипом стеклянный колпак накрыл машину. Я даже и не успел заметить, как же этот купол крепится.

– Вы знаете, Андрей, я не большой спец в управлении такой техникой. Тут все заранее запрограммировано, мне только нужно задать цель поездки, – объяснил Михаил.

– Как же так? – слегка делано удивился я. – Первопроходцы космоса, звездные рыцари, а кораблем управляете по программе? А как же свобода полета, мириады звезд за бортом, новые миры и новые цивилизации?

– Цивилизации говорите? Вы, как это у вас принято говорить, романтик. У нас таких называют бесплодными мечтателями. Подождите немного, я вам что-то покажу. Сейчас нам надо выйти на орбиту.

Так вот просто сказал – выйти на орбиту. Сколько раз я читал такое в книжках, по телевизору слыхал. А вот раз – и выйти на орбиту. Совсем обыденно, а учитывая ситуацию, неприятно.

Сент, судя по звукам за спиной, нажимал одну за одной кнопки на пульте управления, задавая программу полета. Стена бункера прямо возле транса разошлась в стороны, и наш аппарат скользнул наружу. Первое, что я ощутил, это совершенную неестественность происходящего. Мышцы, отрабатывая микро-рефлексы, пытались бороться с ускорением, но никакого движения не чувствовалось. Словно происходящее было изображением, а купол транса – телевизором. Я ошарашено смотрел по сторонам, чем вызвал ироничную реакцию сента.

– Не беспокойтесь, никаких инерционных дискомфортов не будет. У нас здесь локальное компенсационное гравитационное поле, так что просто сидите и спокойно наблюдайте. – Михаил так и делал – откинувшись на спинку кресла, спокойно смотрел сквозь стекло купола.

– А невесомость? Ведь когда мы выйдем на орбиту…

– Далась вам эта невесомость. Очень неприятная штука. Нет, к вашему сожалению, ее не будет.

Скользнув метров на сто от бункера в сторону леса, транспортер на мгновение застыл, а потом пошел вертикально вверх. Я успел только заметить, как ринулся вниз лес, а мы уже проткнули облачный слой. Небо над нами быстро темнело. Еще мгновение и нас окутала чернота космоса с мириадами звезд. Это было похоже скорее не на полет, а на смену картинок в планетарии. Мне даже показалось опять, что меня просто разыгрывают.

– Очень впечатляет, – сказал я Михаилу, – но ведь если мы так будем до вашей базы лететь, к вечеру не успеем. Одно дело сто километров вверх, а туда ведь не одна сотня тысяч.

– Это даже не один миллион километров. Но вы правы, – Михаил говорил, не отрывая взгляда от монитора у меня за спиной. Все великолепие звезд за бортом не волновало его. – Мы не будем ползти, как черепахи. Если уж мы можем управлять гравитацией, что проскочить сквозь пространство – это уже совсем просто.

– Вы научились двигаться в подпространстве? – от самой мысли у меня словно голова закружилась.

– Да не научились мы, – ухмыльнулся сент. – Мы всегда это умели. А как же мы сюда добрались? Не лететь же сотни поколений, ради радости увидеть вас?

Я не очень понял про «радость видеть нас», но его слова о том, что всегда умели, засело где-то в глубоком подсознании маленьким тревожащим сигналом, как гвоздик в подошве.

– Вы ведь, наверное, мириады миров изучили, ведь это же такая сила … – даже в моей, совершенно неприятной ситуации меня переполнял восторг, словно это не вражеский аппарат нес меня в космосе. – Ведь вселенная у вас просто под ногами. Небось, видели то, что и представить трудно.

– Ничего мы не видели. Мир однообразен и скучен. Нет там ничего. И звезды – это не холодные игрушки. Это бесконечная череда материи. Никому не нужной, и никчемной.

– Да ведь вселенная бесконечна! Ведь она разнообразна! – я не верил Михаилу. Не хотел верить.

– Что значит, разнообразна? – Михаил искренне удивился. – Звезды, планеты вокруг них, все одинаково. Только, подходящих нет.

– Что значит, нет подходящих?

– Ну, извините, вы что, полезете на ваше Солнце искать новое? Или там босиком на Луну? Вот и мы, так и не нашли ничего похожего на наш мир. А другие – какое до них дело? – Михаил смотрел на меня с легкой укоризной, как на хорошего ученика, который внезапно поставил кляксу.

– Но если искать только то, что известно, можно пропустить нечто неожиданное! Где гарантия, что и на планете, отличающейся от Земной может быть цивилизация? Да хоть просто жизнь! – не унимался я.

– Это не целесообразно. Какой в этом смысл?

– Да как, какой? Это же познание! Ведь изучая другие миры, другие жизни можно познать столько нового, что…

– Я повторяю, рациональная раса, такая как наша, не будет заниматься этой ерундой! Тем более что никого кругом нет! – отрезал Михаил.

– Вы хотите сказать, что мы одиноки во вселенной? Что, кроме нас никого нет? – я сказал это и сам не заметил, что назвал и нас и сентов одним словом «мы».

– Да, Андрей, никого кроме нас, нету нигде, – ответил Михаил, а потом, словно спохватившись, добавил, – никого нет кроме вас и нас.

– Значит избороздив весь мир, вы нашли только нас и не нашли ничего лучшего кроме как… Перемолотить? – Эта мысль мне показалась какой-то неправильной. Что-то в очередной раз не вписывалось в логику событий.

– Никто вас не, как вы выразились, не перемолотил, – раздраженно ответил Михаил. – Контакт может произойти по-всякому. А если бы вы нас? Что, что-либо изменилось бы? У нашей экспедиции есть конкретные цели, мы их выполняем. Наша цель – экспансия. Мы пришли навсегда. Ладно, что мы все о деле, да о деле. Приготовьтесь, сейчас у нас прыжок будет. Когда первый раз прыгаешь, можно испугаться.

На самом деле я ничего не почувствовал, только вдруг все вокруг стало черно, звезды исчезли.

– Вот мы и на месте, только вы не увидите сейчас никаких деталей, купол затенен – у нас прямо по курсу Солнце, может ослепить. Сейчас мы перестроимся для причаливания, и кабина просветлится.

Действительно, через несколько секунд прямо передо мной засияла тысячами огней громада базы. Это зрелище не просто потрясало, оно ошеломляло. Словно громадный город в космосе. И даже непонятно, где кончаются огни базы, а где начинаются звезды.

– Что, красиво? – спросил меня Михаил, увидев, как я смешался в чувствах.

– Да, действительно, мощь впечатляет – я кивнул головой. – Но ведь техническая мощь – ещё не все.

– А что все? – в голосе у Михаила проскользнула нотка напряженного любопытства.

– Воля к победе, – брякнул я первую пришедшую на ум банальность.

– А… – разочарованно протянул Михаил. – Да, конечно. Ну, что мы уже почти дома, приготовьтесь!

К чему готовиться, я не понял. А транс тем временем все также, не вызывая никаких ощущений, что мы движемся, ринулся к одному из огоньков базы. Мы плавно вошли в открывшийся перед нами шлюз. Внутри навалились привычные атрибуты моего мира – тело стало воспринимать движение, каждая эволюция транса отзывалось естественными напряжениями мышц. Видимо, искусственная гравитация транса отключилась. Аппарат мягко коснулся поверхности, и откинувшийся в бок купол впустил внутрь транса новые запахи и звуки. Пахло стерильностью и холодным кондиционированным воздухом.

– Ну-с, молодой человек, давайте, чувствуйте себя как дома! Вы первый из ваших соплеменников, который оказался здесь. Я имею в виду, как равноправный гость.

Я не очень поверил его словам о равноправном госте, и никакой особой гордости не испытал. Транс стоял в ангаре, как две капли похожем на ангар бункера. И также как и на Земле, в противоположной стене ангара оказалась переходная мембрана, безразлично мигнувшая нам своим гигантским глазом. В холле за ангаром мы пересели в лифт. Ну, я определили, что это лифт, после того как кабина понеслась вверх. А так это была очередная безликая кабина, или маленькая комната. Сенты не страдали от однообразия своих интерьеров. Ну, с другой стороны, я могу представить, что у нас на подводных лодках тоже на Версаль мало похоже. Только, наверное, не осталось этих лодок вообще. Мои мысли прервались из-за того, что лифт остановился.

– Ну, добро пожаловать ко мне домой! – Михаил слегка подтолкнул меня к выходу.

Прямо перед лифтом нас встретила женщина. Первая женщина сентов, которую я увидел. Обычная, такая же, как и наши, земные. Аккуратно уложенные каштановые волосы, внимательный взгляд, скорее даже любопытный, чем безразлично-холодный, как у сентов, которых я встречал ранее. Лицо у нее было бледное. И скорее всего, никогда не знавшее косметики. Наверное, ею сентки не пользовались. Одета она была в куртку ровного покроя из тонкого, похожего на шелк материала. И черные, скромные брюки. Совершенно безликий наряд.

– Вот, Асса, это наш гость, – жизнерадостно сообщил Михаил.

Чего он радуется?

– Андрей, – представился я и слегка поклонился.

А не знаю я, как у них принято знакомится, а руку жать не хотелось. Ещё в щечку целовать не хватало.

– Праахадите, ошень прияна, – очень громко ответила Асса со страшным акцентом.

– Извините её, Андрей, она не проходит спецподготовку по языкам. Давайте, давайте проходите.

– Ну что вы, у вас совсем легкий акцент, вы прекрасно говорите по-нашему, – сделал я комплимент хозяйке.

Хозяйка жестом пригласила пройти в дом. Или как это жилье надо назвать? Квартира? Прихожая выходила в небольшую комнату, обстановка внутри была скромная, даже слегка убогая. Стол посередине, похоже, пластиковый, и простые стулья, подстать столу.

– Присаашвайтесь, будем есть, – Асса чуть отодвинула один из стульев, видимо призывая занимать места. А сама скрылась за дверью в глубине гостиной.

Михаил совсем по-дружески похлопал меня по плечу, видимо, призывая быть посмелей.

– Садитесь, садитесь, Асса сейчас накроет, вы же никогда не пробовали нашей домашней пищи, – Михаил собственным примером показал, что надо занимать места за столом.

Я сел прямо напротив него, как мне казалось – подальше.

– А дети? – вспомнил я. – Вы говорили, что у вас двое детей. Или …

– Да они уже поели, уроки делают. – Улыбнулся Михаил. – Потом появятся. Они у меня славные. Такие боевые пацаны! Вот только с математикой не дружат. Может, поможете, подтянете их?

– Ну, при случае, – буркнул я. Тоже мне, репетитора нашел.

Тут, толкая перед собой маленькую тележку с тарелками, появилось Асса. Я понял, что стол будет сервирован в сентовских, не наших традициях. Сначала хозяйка расставила необычные тарелки, словно половинки фарфоровых сфер. Женщина ставила их на металлические треножники. Рядом положили ложки, тоже необычной для меня формы. Черенки у них словно круглые палочки, а черпалки, или как там это называется, словно копия тарелок – маленькие полусферы. В тарелки был налит прозрачный, как я понимаю, бульон.

– Укааащайтесь, – произнесла хозяйка.

Она заняла свое место и первой набрала и попробовала еду. Мне показалось слегка демонстративно – первой. Она интересно пользовалась ложкой – вращала её слегка двумя пальцами. Я вспомнил, что примерно так работает ковшик для мороженного. Таким делают шарики из пломбира. Делали. Мелькнувшая ассоциация слегка отрезвила меня. А вкус у бульона оказался до ужаса знакомым. Это просто брикет! Только слегка облагороженный.

– Это очень напоминает мне по вкусу брикет. Тот самый, который нам в пайках дают, – я решил прервать слегка вымученную паузу. – Только вкуснее.

– Это наша обычная пища, – ответил Михаил. – Основа любого рациона состоит из необходимой комбинации полезных веществ. Естественно, мы и вас обеспечиваем этим набором. В общем-то, мы и у себя дома так питаемся.

– Но ведь там, в бункере, предлагали мне совершенно земной рацион, – действительно, что то здесь я не совсем понимаю логику сентов.

– Мы знаем прекрасно, что традиционный образ питания у вас отличается от нашего. Но мы специально для вас хотели создать наиболее комфортные условия, чтобы вы чувствовали себя как дома. – Терпеливо объяснил сент. – Кстати, для нас это не очень просто было. Мы ведь не совсем принимаем вашу кухню. Но дома я хотел бы вас угостить самым вкусным, что у НАС есть.

– Да, Асса, вы прекрасно готовите, – сделала я лживый комплимент хозяйке.

– Вы, я думаю, в очередной раз убедитесь, что никакие мы относимся к вашей планете очень почтительно, ведь мы даже кормим вас, как самих себя.

Я молча кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто принимая информацию. Тут как раз Асса встала из-за стола и сообщила:

– Сейчаас будут второе, – и, собрав тарелки на тележку, опять скрылась за дальней дверью, видимо там была кухня.

На второе, в таких же тарелках подали нечто вроде пюре. С примерно той же вкусовой гаммой. К пюре, вместо вилок полагались маленькие лопатки. Скорее всего, аналоги наших вилок.

– У наас, так принаато, для гостей делать нешколько ед. – Асса, видимо, наконец решила поучаствовать в разговоре. – Нет, пищ. Это «нодо». В него надо добавлять особые компоненты. Это очень непростое блюдо. Очень сбалансированное и полезное.

– А вот у нас были традиции совсем иные. Мы готовили из натуральных продуктов.

Вот моя мама очень вкусную солянку делала. Там столько разных компонентов нужно было собрать, и потом несколько часов резать, жарить, варить…

– Да, я неемношко знайуу, – грустно кивнула в ответ Асса. – Но веедь теперь стааало лушше! Веть уше не натоо телать такууёю непраавильную рапоту.

Я понял, что мне будет очень трудно объяснить свою мысль Ассе. И не стал спорить.

– А теперь позвольте вам предложить «тао». Это заменяет нам десерт, – Михаил после этих слов поднялся и сам отправился за, как он назвал, «тао». Тао оказался непрозрачным напитком с кисловатым вкусом. Совершенно неинтересным.

– Это очень важный компонент нашего питания, – стал объяснять Михаил, словно пытаясь оправдать невкусный напиток. – После еды, если наступает насыщение, может возникнуть легкая эйфория, расслабленность и даже, как у вас принято, опьянение пищей. Мы такого не допускаем. Тао – это нечто, концентрирующее внимание и стимулирующее мозг. Ведь при насыщении происходит отток крови от клеток мозга, и мы это компенсируем за счет тао.

– А у нас опять все было неправильно и наоборот. – Я стал рассказывать, словно Михаил и сам не знал этого. – Мы ещё и пили за едой.

– Да, варварство. Я надеюсь, это позади. А давайте пойдем в мой кабинет, я вам покажу интересные фотографии, пока тут Асса приберется.

Кабинет Михаила тоже был крайне аскетичен. Стол, с аккуратно уложенными листочками бумаги в левом углу, шкаф с книгами и папками, два кресла. Вот и все.

– Я давно хотел показать вам свою коллекцию фото. – Михаил устроился в кресле и кивнул мне, приглашая тоже сесть. – Ведь вы правильно заметили, мы пролетели пол вселенной, и повидали много миров. А я очень люблю фотографию, у нас правда это совсем по-другому называется и сам процесс другой.

– Вам, наверное, интересно будет вот на эти фото посмотреть.

Михаил достал из кармана пиджака пульт, все тот же, или такой же, как он использовал в бункере. На белой стене возникла картинка. Я понял, что эта стена была чем-то наподобие гигантского дисплея.

– Вот это я на небольшой высоте над поверхностью Марса сделал, очень занятная планета!

Красно-коричневый грунт, наподобие каменистой пустыни. Фотографии были очень похоже на те, которые несколько лет назад передавала американская станция. Тогда их во всех газетах и журналах печатали. Я так сразу и сообщил сенту.

– Да, конечно, я в курсе того, что вы запускали роботов на Марс. Я сам их видел. Мы изъяли эту рухлядь, нам нужно было заранее понять уровень вашего развития. Хотя, мы уверены были, что колонии на Марсе выжили.

– Что вы имеете в виду? Какие колонии? – не понял я.

– Колонии наших общих предков. Мы храним память о тех временах. И у нас была слабая надежда, что колонии не зачахли. Однако… – Михаил сделал скорбную гримаску, – Вы и сами знаете, что Марс безжизнен. Но руины выглядят очень впечатляюще.

– Вы нарочно произносите, время от времени, слова, которые во мне порождают тревожные вопросы, или это просто мне так кажется? – решился я на трудный вопрос.

– Пардон? – Михаил, как всегда, в случае особой заинтересованности, чуть наклонил голову.

– Вы и французский знаете… – протянул я. – А спросить я хотел вот что: вы упомянули, что владели контролем над гравитацией всегда, вы упомянули, что на Марсе были наши колонии. Именно так – наши общие. Что ещё общего у нас? И почему вы владеете такой безумной техникой, но пользуете её только для уничтожения нас, несоразмерно менее оснащенных и вооруженных. Что есть мы? И что есть вы?

– А вот это я и хочу узнать от вас, – неожиданно ответил мне Михаил. – Но не спешите с ответом. Все поймете постепенно. Пока давайте лучше фото смотреть. Вот, это самая впечатляющая руина Марса.

На экране появилось изображение, напоминающее фантастические картинки с обложек модных романов. Уходящая в небо стена, изъеденная временем, у основания она была присыпана камнями и песком. Примерно на середине стены угадывались полустертые горельефы – но можно было легко угадать в них дракона и человека стоящего рядом с драконом.

– Интересно, зачем наши предки украшали свои стены драконами? Или это марсиане такое построили?

– А это вовсе и не марсиане, там наша колония, она потом погибла, потеряв связь с метрополией. А вот смотрите, на Луне, какую смешную штуку мы нашли! – Михаил перешел к следующей картинке, явно не желая развивать разговор о колонии Марса.

Я увидел так хорошо знакомый по учебникам Луноход!

– Я знаю, что это, это старая лунная разведывательная станция! – Поспешил я сообщить сенту, – это много лет назад наши запускали.

– Ну, не так и давно, мы разобрали его, выяснили, когда было сделано. Удивительная конструкция! И размеры этой тележки потрясают. Как его вообще до Луны дотащили.

– Дотащили, спокойно! И работал тоже отлично, – мне стало обидно за Луноход.

Тут наш разговор прервал шум за дверью.

– О, дети уроки сделали, игру затеяли. Пойдемте, я вас познакомлю, – Михаил выключил экран. Я так понимаю, показ фото окончился.

В главной комнате играли два пацана. Мальчики с писком валтузили друг друга палками из губки. Наверное это у них такие игрушки. Сыновья Михаила были очень похожи, оба белобрысые и ушастые. Увидев нас, они прекратили возню и уставились на меня с широко раскрытыми глазами, как на героя фильма ужасов. Михаил произнес фразу на совершенно непонятном языке. Потом уже мне:

– Они не знают вашего языка. Ни слова. Я им сказал, что вы сегодня гость и чтобы они вас не боялись и не обижали.

Дети продолжали стоять как зачарованные. А я не выдержал и показал им язык. И ещё страшную рожу состроил. Пацаны заорали благим матом и убежали в свою комнату.

– Не обижайтесь на них, они совсем дети. – Михаил улыбался, видимо ему понравилась реакция детей. – Это они так свою симпатию к вам демонстрируют. Детская непосредственность.

А мне стало скучно. Совершенно бестолковый вечер.

– Может пора мне уже? Вы устали, а еще обратная дорога, – я решил откланяться.

– Хорошо, я только проверю, как дети уроки сделали.

Я остался в комнате наедине с Ассой. Она сидела в кресле, и в свете торшера читала журнал. Я успел только различить, что это было что-то вроде комиксов.

– Мой муш такой забоотливый отец, – произнесла со своим распевным акцентом Асса – Даже кохта получчаеца приити даамой, всехта утелит внимаание детям.

– Славные мальчики, а они что, вообще наш язык не изучают? Ну, если не русский, то может английский или там китайский? Ваш супруг говорит по-русски вообще блестяще. Как филолог!

– Детям это уже не понатобится. А Михааил, он крайне старатеелен и исполнителен. Сам от этого страаатает. Вот из-за языка на самую сложную рааапоту отправили… Так он, видети, и на дом даже её береёт…

Вот оно что. Все стало на места. Я – его работа. Он меня на дом взял.

Через минуту, когда Михаил освободился, мы распрощались с хозяйкой и вернулись, опять воспользовавшись лифтом, в ангар с трансами.

– Скажите, а почему нет никого кроме нас? Ведь я так понимаю, здесь на базе очень много людей должно быть, – решил я прервать неловкое молчание. – Ведь не все же улетели на Землю?

– Нет, конечно, но наш визит организован мной так, чтобы ничто нас не отвлекало от приятной беседы. – Михаил явно лукавил с приятностью беседы.

– А вот командор сегодня рассказывал о вашей боевой огневой мощи, о том, как вы полвселенной пролетели. И как, неужели и вправду она вся мертвая? Всюду холод и руины прежнего величия, как на Марсе?

– Вы удивитесь, но руины только на Марсе, и нигде больше ничего нет. Я уже говорил, космос мертв.

– Ну, хорошо. Космос мертв, вы это знаете. Но зачем же тогда вы так вооружены? Вы вот говорите, что подпространственными движкам владели всегда, значит, то, что космос мертв вы узнали очень давно. Зачем тогда ваши трансы, пулеметы, все эти лазерные пушки, но могу предположить ещё много всякого, что там у вас. Мне ваш генерал столько напел. Жуть. Прямо «Звездные войны» какие-то.

Сент не отвечал. Мы как раз устроились в трансе, и Михаил манипулировал сзади с пультом управления.

Аппарат, также как и раньше начал плавное движение. И опять мириады звезд отозвались во мне щемящей тоской. Посему так, почему такая несправедливость – сенты владеют этим всем. А мы оказались недостойны. А может, здесь что-то не так? Может, не все так просто, как излагает Михаил?

– Вот посмотрите, – Михаил вернулся к разговору уже после прыжка, когда мы были на орбите Земли – Вокруг нас миры. Пустынные и неизведанные. И ничего в них интересного нет. По крайней мере, для меня. Я ведь просто служащий, выполняющий свою функцию. Но любое неизведанное таит в себе опасность. Вот и летаем мы только хорошо экипированные.

А я подумал – что за бред я спрашиваю? Я просто пытаюсь вытянуть из Михаила нечто, о чем я подозреваю. Об очень простом объяснении всего происходящего. А сам задаю дурацкие вопросы с очевидными ответами.

– Скажите, Михаил, вот вы рассказывали о том, что у нас были единые предки, единое начало. – Михаил притих сзади, ожидая вопроса – А почему у нас такая разная жизнь получилась потом? Может, мы в другие условия попали, или что-то неправильно делали? В чем причина такого большого развития и в технике и в… Я замолк, не решаясь продолжить.

– И в чем? Продолжайте, – нетерпеливо произнес сент.

– Ну, скажем, в морали. Мы ведь сильно отличаемся именно в этом.

– Мораль – это ваша собственная выдумка. Я имею в виду вашу цивилизацию. Хотя вас и цивилизацией нельзя назвать.

– Зачем же так жестоко, – не выдержал я. – Вы ведь пока ничего не поняли и не нашли! А выводы о материях, в которых, я так думаю, ни фига не смыслите, делаете! Полвселенной пролетели, а так и не нашли?

– Что не нашли? – не понял моего неожиданного вопроса Михаил.

– Ну, раз вы группа поиска, как мне сказал ваш генерал, или кто он там, – пояснил я, – то вы чего-то ищете. Вот и интересуюсь – так и не нашли?

– Это, э… э… э…, – Михаил смутился. – Условное название. Считайте, что искатели приключений.

– Ага, романтики с большой дороги, – я понимал, что сил вести себя вежливо с сентами у меня оставалось все меньше и меньше.

– Ну, зачем же так? Я опять и опять повторяю – мы мирные люди! – в голосе сента опять зазвучали патетические нотки.

– Михаил, – я остановился и посмотрел ему в лицо, – да будь вы хоть мальчиками-колокольчиками! Но вы убили моих родителей, моих друзей, сломали мне жизнь. Кем вы в этом случае будете для меня?

– Вот эти руки никого не убивали, – спокойно ответил Михаил, подняв обе руки на уровень лица. – Настоятельно рекомендую вам принимать все, как естественный ход событий. В жизни всякое случается. Вы же не порете розгами ливень или ураган?

– Ну, вы то не ураган, – я подумал, что для сентов я бы использовал отнюдь не розги.

– Мы – ваша судьба, – сент чуть повысил голос. – Это вы и должны понять. Сильный и умный всегда прав в споре.

– А если сильный и не умный?

– Тогда считайте, что вам не повезло, – сент выглядел победителем в этом споре. – Или пересмотрите свое убеждение, что вы умнее. Легче жить будет.

– Да уж, легче некуда, – буркнул я. – Ладно, хватит политеса. Не думаю, что я вам нужен только как гость. Что вы от меня хотите?

– Очень приятно слышать от вас такие прагматичные речи, – радости в голосе сента я не услышал. – Всему свое время. Пока и вы не готовы ответить, да и мы не готовы спросить.

– Тогда я спрошу, – я решил подергать моего собеседника. Или как его назвать? Следователя? – Вот вы говорите, что мы вышли из одной колыбели. Почему же тогда вы сохранили все предыдущие достижения, не откатились в развитии, а мы нет? Ваши предки сохранили корабли, технологии, научные достижения, а наши? Прилетели сюда и все поломали? Или пропили? Мы же, как я понимаю, были в одинаковых начальных условиях? Или может, мы не туда прилетели?

– Вы опять задаете слишком много вопросов, – сенту не понравилось мое любопытство. – Всему свое время.

– Хорошо, – наседал я – ведь совершенно очевидно, что вы летели именно сюда и именно с определенной целью. Готовились заранее, языки учили. А вот ваши дети уже не учили. Это значит только одно – язык им не понадобится. Видимо не с кем будет на нем общаться, так ведь? Ведь очевидно, что вы уже дано нас приговорили! Ждете только отмашки, брикета не жалея. Что вы ждете? И не правда, что не ищите! Вы только и делаете что ищете. Только непонятно почему вы от меня хотите что-то узнать. Есть гораздо более достойные люди!

Я почти кричал. Зря я так. А сент меня выслушал спокойно и словно ничего не происходило спросил:

– Скажите, вы чувствуете нарушение баланса, взаимоотношений в вашей природе? Нет, я неправильно выразился. Очевидно, что чувствуете. Вы же в крысобоях служили. Как вы объясните себе такое изменение?

– Я думаю, что в результате тотального подавления человека, которое вы осуществляете, в результате страшного побоища у человечества изменился общий психологический фон. Все боятся. И страх подавляет! Очень просто. Ну, а природа чувствует – царя природы больше нет. Есть безмолвная жертва.

– Да вы правы отчасти, – согласился сент. – А раньше такое бывало в вашей истории?

– Ну, очень похожее было в одной стране. В моей. Я времена Сталина имею в виду, – эта мысль мне только сейчас пришла в голову. – Но до конфликта с природой не дошло. Однако миллионы людей шли на смерть и не сопротивлялись.

– Ага! Вот видите! – обрадовался Михаил. – Значит нельзя на нас всю вину сваливать. У вас самих такое регулярно происходит! Так что это просто нормальное развитие!

– Не передергивайте, я вам привел единственный пример, который я вспомнил, – хотя какие-то смутные мысли вертелись в голове. – Да и то, ситуация была похожая. Перебили в стране самую элиту. Выборочно били тех, кто был носителем культуры, знаний, духа…

– Вот вы употребили термин – носители духа, – перебил меня Михаил. – Что вы под этим имеете в виду? Поясните.

– Спросите что-либо полегче. Аристократию, – тут я задумался, вспомнив вялых держателей престола. – Хотя нет. Не в происхождении дело. Убивали по какому-то страшному выбору. Всех лучших. И уже некому было сопротивляться. Мне непонятно…

– Что вам непонятно? – насторожился сент.

– Я вот подумал – ведь и те, кто революцию делал, были смелыми, деятельными людьми. А их перебили, как свиней на бойне. Никто и не пикнул, – я понял, что запутался. – Не мучайте меня вопросами, на которые я не могу ответить.

Тут я вспомнил.

– А, вот! У меня книжка есть старинная. Там тоже похожее описано. Только давно это было.

– Книжка? – мне показалось, что сент встревожился. – Откуда? Совсем старая?

– Да я нашел её в библиотеке! Когда там работал. Вы её при погрузке обронили. Не оставлять же на улице. Очень старая. Еще на церковно-славянском.

– А где она? – сент обрадовался, как будто нашел драгоценность. – У вас дома?

– Да, – начал было я, но боязнь за Надю остановила меня. – Она была у меня, но потом я потерял её. Наверное, когда на велосипеде ехал, выпала из кармана.

– Очень интересно. Мы ведь специально ищем старинную литературу. Нас мучает тот же вопрос, что и вас, – сент опять вернул в голос вкрадчивые нотки. – Почему вы в развитии пошли другим путем. А может и не потерялась, а просто, положили где-то и забыли. Мне очень интересно. Я бы помог найти.

– Давайте так! – после паузы продолжил Михаил. – Вы сейчас отдыхайте, пообедайте, погуляйте по модулю. Не стесняйтесь. А завтра утром я к вам наведаюсь. Поболтаем.

– Я не думаю, что у меня есть выбор, поэтому с удовольствием приму ваше предложение, – я поймал себя на мысли, что начал разговаривать в манере сента. Как в не очень хорошем романе об английском клубе.

– Вот и чудненько! – сент остановился и нажал кнопку на своем пульте. Оказалось, мы стоим рядом с моей камерой. Или комнатой. – Вот мы и пришли, до завтра. Простите, у меня сегодня еще дела. Дежурство.

В камере, после уже собственных манипуляций с пультом управления, я почувствовал себя просто выпотрошенным. Не знаю почему, но после этого званого ужина меня сморил сон. Я еле добрался до лежака и рухнул носом вниз. Спать… Спать…