Глава двадцать шестая
По уходе начальника казаки занялись обычными и привычными делами. Так, словно ничего не случилось, и не перенеслись они в отдаленное будущее, а продолжают поход по своим землям и своему времени. Пусть начальство думает да решает, как выпутаться из новой ситуации, да при этом предотвратить ужасы, о которых рассказали новые товарищи. Пока суд да дело, еще столько вещей переделать предстоит!
Кто-то чистил винтовку, свою или трофейную, кто-то латал амуницию. Лишь Миронов почти все время проводил рядом с вылупившимся птенцом. Последний был необычайно прожорлив, как все птенцы, постоянно разевал клюв, требуя пищи, если же учесть его размеры, дело не ограничивалось крохами.
Но и остальные то и дело принимали в кормлении посильное участие. Ради птенца в комнату к казакам то и дело заходил Мюллер, а Миша так и вообще не покидал ее пределов.
И, конечно, рядом постоянно находился Виталик. Надо связи завязывать, а для этого разговоры нужны на интересующую казаков тему, да и юный рарх, то и дело надувавшийся и превращавшийся в подобие шара, был весьма забавен даже с точки зрения довольно равнодушного к живым существам юноши.
Виталик умел обращаться с такой техникой, о которой ни один участник экспедиции понятия не имел. Включая профессора с его ассистентом и любого из офицеров. За сто лет люди понапридумывали столько, что многое успело безнадежно устареть, а то и вообще забыться. Как забылись обычные проигрыватели с виниловыми пластинками, или немой кинематограф.
Правда, в том же визоре Виталик не разбирался, но, может, сумел бы им воспользоваться со временем. В том случае, если бы разновидность не то компьютера, не то телевизора оказалась бы исправной. Вряд ли управление становится сложнее век от века. Скорее, наоборот. Так ведь и разбирался он не на уровне починить, внутреннее устройство хитроумных агрегатов оставалось для Виталика тайной за семью замками, но использовать на практике он мог едва ли не любой исправный прибор.
Исключением являлось лишь оружие, однако Виталик был дитем своего времени с его пренебрежением к армии, и. понятно, видел всевозможные стволы исключительно на экране.
– Как он хоть называется? – тихо спросил студент у Миронова, в очередной раз подойдя к пищащему птенцу.
Дядя Жора тихонько дремал в углу, никому не мешая и не помогая, словно его в мире ничего не касалось.
Миронов посмотрел по сторонам и так же тихо промолвил:
– Рарх. Водится в местных горах такая птичка.
У Виталика перехватило дыхание. Он не зря постоянно шлялся по базару. Сломанные вещи – это хорошо, но помимо них студент живо интересовался ценами вообще, осторожно выспрашивал, какой товар является ходовым, а какой – вообще дефицитным. Поэтому теперь он мигом понял о чем идет речь. Минимум десяток человек искали таинственного птенца или его яйцо, сулили за него очень хорошие деньги. Настолько, что Виталик обязательно расшибся бы в доску, если бы знал, где достать просимое и что это вообще такое.
И вдруг оно само идет прямо в руки…
Конечно, заграбастать такую вещь в свое исключительное пользование – потом долго горя не знать. Однако по нынешним обстоятельствам лучше получить поменьше, однако остаться в коллективе, чем мыкаться совсем уж одному.
Позднее, когда положение станет более ясным, и дело будет происходить в более культурных краях, можно будет подумать о «сольной» карьере. Пока же…
– Спрашивали его на базаре. Хочешь, схожу? – казаки, были молоды, и Виталик тыкал им без угрызения совести.
Раньше, чем Миронов ответил, вспомнился холодный взгляд Джавада и его расчеты по заключенным сделкам.
– А еще лучше – сходим вместе, – поправился студент.
– Вместе – это можно, – изменил готовящийся ответ Миронов.
Приблудным землякам он пока не доверял. Да и рассказ о грядущем казаку здорово не понравился. Но если будут под надзором – почему бы не попробовать? Деньги нужны всем.
Остальные казаки с интересом прислушивались к разговору. Право Миронова на добытого им птенца никем не оспаривалось, но если они все задержатся здесь, то можно будет пустить средства в общий котел, а уж по возвращении рассчитаться с удачливым добытчиком. Лучше – за счет казны.
– Люди Альянса захватили пути из Зенграба. Вся торговля идет только через них. Покупают дешево, продают дорого. Но куда деваться, когда сами продать товар далеко мы не можем, и кроме Порта его нигде не покупают? – повествовал Джавад.
Голова Кречетова настолько опухла от новых сведений, что совершенно отказывалась работать. Повествование Виталика о прошлом, которое для полковника было будущим, теперь – разговор с Джавадом. Есть же некий предел, который может воспринять человек! Тем более, если это новое в корне ломает многие казавшиеся незыблемыми представления о мире.
А тут еще языковые трудности. Многое оставалось непонятным из-за отсутствия перевода, и приходилось постоянно домысливать то, что не сумел перевести Бестужев.
Но даже так Кречетов осознал главное – Джавад знает о большом мире весьма немного. Крохотную часть из того, что происходит на небольшом участке планеты, а уж о том, что творится за ее пределами, не имеет ни малейшего представления. Лишь сообщил, что существует некий Альянс, чей уровень развития позволяет путешествовать между мирами. Причем, – посредством неких туннелей, странным образом соединяющем миры напрямую. И для их работы нужны некие приборы и подвод энергии. То есть то, что уже было известно из рассказов невольных спутников по путешествию.
И ясно было, что Джавад, а может и другие обитатели Зенграба, хотят сами владеть торговыми путями.
– Говорите, там используются какие-то приборы? – не смотря на тяжелую голову, привычно выделил главное полковник.
– Да.
– Ваши люди умеют с ними обращаться?
– Нет.
– Тогда зачем вам эти проходы? Или, как там их? Порталы, – ровным голосом поинтересовался Кречетов.
В его памяти сильной болью отзывался рассказ о судьбе Отечества. Там тоже люди, не умея управлять государством, упорно стремились делать это. С вполне ожидаемым результатом, который мог бы предсказать им любой сколько-нибудь умный человек.
Впрочем, умным людям никакая революция не нужна.
– Ваш человек. Он разбирается, – Джавад говорил так, словно одно умение неизбежно влечет за собой другое.
– Мой человек умеет только ремонтировать, – тщательно подбирая слова произнес Кречетов. – Управлять проходами между мирами он не умеет.
Хотя самому хотелось бы верить в другое. Но по роду занятий полковник был реалистом. Раз ничего подобного во времена Виталика и его дяди не было, значит, разбираться с этим всерьез они уметь не должны.
Некоторое время собеседники смотрели друг на друга, словно пытаясь понять, нет ли в речах обмана, но потом Джавад буркнул:
– Жаль. Но вы все равно подумайте. Мы в долгу не останемся.
Кречетов кивнул. Помимо технических трудностей, он не знал, вправе ли вмешиваться в чужие дела? Не лучше ли для начала выяснить, реально ли будет вернуться, и уж тогда исходить из общего положения.
Жила в сердце полковника крохотная абстрактная надежда – и историю своей страны изменить, и одновременно – наладить хорошие отношения с нынешними развитыми цивилизациями. Хотя, умом он постепенно начинал понимать ее невозможность.
– Люди Порта хотели развязать войну между хитчами и аминами, – подал голос напарник Джавада. – Мы сами слышали все по визору. Хорошо, вы сумели унять кровопролитие и даже подружить оба племени. Им хотелось найти предлог, чтобы уничтожить посевы. Нападение на Караванной Тропе имеет ту же причину.
– Зачем? Некоторые из людей Порта в тот момент были с нами. И они же смогли связаться со своими и предотвратить дальнейшее.
– У них всегда взаимные интриги, – спокойно пояснил Джавад. – Одни хотят одного, другие добиваются другого, а страдаем мы. Нынешние победители тоже задумали что-то плохое, но пока не могу сказать, что? Это меня и заботит.
– Вы тоже не можете объединиться, – справедливости ради, напомнил Кречетов.
– Да, – согласился Джавад. – Я уже несколько лет пытаюсь, но пока не получалось. Может, теперь? Окрестные племена, узнав о нападении на Караванной Тропе, уже готовы признать мою власть хотя бы на время возможной войны. Помоги мне, полковник, а мы не останемся в долгу. Вы уже известны в горах, многие готовы встать рядом с вами. Если не можешь, то хоть оружие продай. Я знаю, вы подобрали на месте боя все.
– Оружие я продам без вопросов. Остальное – извини, но мне надо подумать. Такие дела за минуту не решаются.
– Подумай, конечно, полковник! – Джавад впервые за всю беседу улыбнулся. Как улыбается человек, вообще-то этого делать не умеющий. Но как иначе, если услышал радостную весть?
– Андрей Владимирович, – тихо спросил Бестужев, когда офицеры вышли из зала, – вы действительно рассматриваете союз с горцами в качестве одной из возможностей?
– Вас что-то смущает?
– Но с нами же Элизабет и Айзек.
– Эх, поручик, с нами ли? – вздохнул полковник. – Я, признаться, в этом далеко не уверен. Потому пока не говорите им ничего. Нам действительно необходимо определиться: на чьей стороне правда? Вот тогда и решим, как поступать…
Похоже, это был день сплошных разговоров. Такие дни случаются даже у людей дела. Как иначе, когда надо накопить информацию, чтобы не натворить затем нечто такое, что трудно будет исправить? Да и не за делами посылалась экспедиция – за знаниями.
Мюллеру удалось перехватить Элизабет с Айзеком, едва последние вернулись на постоялый двор. Отвязаться от профессора было невозможно. Если перед тем события неслись вскачь, да и сам поход не очень располагал к неспешным вопросам, то теперь по мнению ученого наступило время получения знаний. Настоящий человек, каких бы степеней не достиг, всегда должен учиться, словно губка впитывая неведомое прежде.
На беду профессора, собеседники попались явно бестолковые. Сведений по точным наукам у них было явно меньше, чем у Мюллера, хотя Карл Иванович прошел соответствующие курсы за несколько веков до них, а наука не должна была стоять на месте.
Кстати, конкретную дату тоже вычислить не удалось. Летоисчисление сменилось, а ни Айзек, ни его спутница понятия не имели, как оно соотносится с прежним, от Рождества Христова, да и вообще, как оказалось, ничего не слышали ни о Рождестве, ни о сошедшем на Землю Сыне Божьем. Тысячелетия Веры сменились веками атеизма, только подразумевало ли это господство Знания?
Собеседники тоже пытались что-то спрашивать в ответ, однако Мюллер живо превратил разговор в экзамен, благо, за долгие годы освоил подобную манеру беседы, а уж бестолковых студентов на пути попадалось столько, что они бы образовали длинную шеренгу незнаек, уходящую куда-то в бесконечность.
Нынешние вполне годились, дабы возглавить сей строй. Во всяком случае, истории они не знали совершенно, и Мюллеру пришлось переключиться на физику. Вернее – на принцип действия порталов, как самое диковинное из бытия нового мира.
Принципа путники не знали тоже. Лишь в который раз повторили об односторонней проходимости каждого портала, и добавили – любая электроника не выдерживает перемещения, и становится полностью негодной к использованию. Правда, при этом что такое электроника, объяснить опять толком не сумели. Зато удалось вытянуть из нерадивых собеседников: помимо порталов используются межзвездные корабли, как раз в тех случаях, когда надо доставить из пункта А в пункт Б нечто сложное. Просто полеты в космос дело настолько дорогое, что большинство миров вынуждены обходиться простейшими приборами и инструментами.
– Да вы что, вообще ничему не учились? – после очередного невнятного ответа воскликнул профессор.
Оказалось – учились, имеют высшее образование, и даже, как с гордостью поведал Айзек, умеют читать и писать. На неком варианте английского, который является основным языком Альянса и многих иных примыкающих к нему Развитых Миров.
Зато спустя час профессор уяснил себе такое, что такие мелочи, как уровень местного образования просто отступил куда-то на второй или третий план…
Через две двери от служившей экзаменационной комнаты настроение было иным. Совершенно неожиданно проклинаемый Виталиком Джавад прислал людей, которые принесли вещи недавних пленников, включая самое главное – аппарат, запасы браги и даже уцелевший готовый продукт. Последнего было немного, литра два, компания же велика, однако даже по чарочке – и то весьма «пользительно» для улучшения самочувствия.
И куда только подевалась усталость после долгого похода? Глаза мужчин блестели, лица стали похожи на физиономии котов, дорвавшихся до вожделенной сметаны, и все трудности, былые и предстоявшие, казались сущей ерундой.
– Ох, грехи наши! – вздохнул отец Александр.
Он заглянул к своей пастве как раз, когда начинали разливать по первой чарке, и немедленно присоединился к скромному застолью. Да и как не налить хорошему человеку?
– Начнем, помолясь!
Молиться не стали, однако каждый про себя вознес благодарность за нежданный дар, словно ниспосланный свыше.
Жидкость дяди Жоры прочертила огненный путь по пищеводам, и в душах воцарилось умиротворение, а в головах – кажущееся просветление.
– Хорошо…
Не столь важно, кто именно произнес знаковое слово, раз оно могло прозвучать из уст любого собравшегося здесь.
– А если начальство проведает? – спросил Цыганков.
Все-таки, он был урядником, и отвечал за казаков.
– Полковник с поручиком беседуют с местными, – напомнил Ситников.
– А Буйвол?
– Буйвол со студентом и Кангаром в город отправились, – подал голос отец Александр. – Сказали – посмотрят, что здесь и как.
При упоминании города встрепенулся Виталик. Он счел необходимым разделить компанию с новыми товарищами, только пойло оказалось крепковатым для не слишком привычного к подобным напиткам юноши, и сейчас его немного развезло.
Вот если бы пить пиво, тогда и эффект был бы иным!
– Нам тоже надо будет потом проветрится, – Виталик подмигнул Миронову и покосился на птенца.
Юный рарх будто понял, что речь пошла о его дальнейшей судьбе, нахохлился и превратился в покрытый перьями забавный шар. Зрелище было столь умилительно, что сердце Миронова не выдержало. Отдать воспитанника показалось преступлением, и казак процедил сквозь зубы нечто неопределенное, что можно было трактовать: «Как-нибудь в другой раз».
Виталик понял причину, хотя и не признавал в делах никакой лирики. Он бы поднасел на владельца потенциального сокровища, только взор студента упал на сложенную в углу груду оружия, и мысли переключились на иной товар.
– Можно загнать винтовки. Знаете, почем идет тут оружие?
– Загонит тебе полковник в одно место! – хмыкнул Ситников, а Цыганков степенно добавил:
– Посмотрел я на самозарядки солдат. Такое впечатление, будто через десяток-другой выстрелов затворы перекосит так, что превратятся они в простые дубинки.
– Дубинки, говоришь? – встрепенулся разливавший вторую порцию зелья дядя Жора. – А это мы сейчас посмотрим. Вот только выпьем чуток.
В итоге заглянувший в комнату Кречетов застал вполне приемлемую картину. Нет, запах сивухи чувствовался, зато люди все занимались делом. Под руководством дяди Жоры казаки старательно возились с трофейным оружием, и даже Виталик усиленно помогал им в меру своих сил, что-то поднося, заглядывая через плечи, и поминутно шевеля губами.
Надо же проследить, чтобы товар был доброкачественным, соответственно, более дорогим, а заодно и прикинуть возможную выручку!
Бизнес – дело ответственное…