Глава 16

В общем-то, земное командование поступило правильно. Если уж бой начался без всякого плана, стихийно, то управлять его ходом в этом случае стоило крайне аккуратно. Отзывать или перегруппировывать уже вступившие в бой корабли было чревато тяжелыми последствиями для землян: зачастую человеческому кораблю выйти из схватки неповрежденным по своей воле было нереально. Космическое сражение чем-то напоминало схватку истребителей прошлого века: или ты его или он тебя. Показавший спину обычно проигрывает. Вот только схватки истребителей занимали у пилотов считанные минуты — маневры, пуски ракет, уход от преследования; на все про все пилоту реактивного самолета в воздушном бою отпущены немногие драгоценные секунды активной фазы боя. В космосе не так — огромные расстояния вносят свою специфику, и зачастую напряженная схватка может занимать долгие часы, если не десятки часов. Враги видят друг друга, видят летящие в них ракеты, просчитывают свои и вражеские маневры на часы вперед. Бой растягивается надолго, выматывая экипажи и технику до предела. Тут уж не столько важна реакция пилота, сколько трезвый расчет профессионального шахматиста: кто кого перехитрит, пересчитает, предугадает наперед, если хотите. А конец все равно один — или ты его или он тебя.

Штаб марсианской эскадры пытался постепенно переломить ход схватки в свою пользу, направляя вновь прибывшие звездолеты в ключевые точки сражения и пытаясь создать локальное превосходство в силах на одном из участков битвы. Поскольку эриданские звездолеты прибывали разрозненно, то, собрав воедино некий ударный кулак в пару десятков кораблей, можно было быстро и эффективно крушить врага поодиночке, не неся при этом больших потерь. Однако пока у земного командования этого не получалось. Эридане атаковали яростно и по всем направлениям, не давая людям возможности объединиться. Кроме того, инопланетян было больше.

Сергей, выйдя из первого боя, сразу же поспешил на помощь «девятке» Паши Соколенко. Получилось неплохо: вынырнувшая из гиперпространства «девятка» с витязем на корпусе села атакующему «Хохла» противнику на хвост и дважды успела осуществить ракетные пуски. Получив ракеты как на встречном, так и на догоняющем курсе, эридане занервничали, провели несколько малоосмысленных маневров и отстрелялись по землянам крайне неудачно — издалека и с неудобных углов атаки. В итоге землянам в актив добавился еще один сожженный враг, а они сами обошлись в этот раз без потерь. Добить последнего противника не получилось — из вероятностного прыжка вывалился эриданский крейсер и рисунок боя вновь изменился.

В этот раз схватка заняла почти восемь часов. Атаковали крейсер несколько раз, вчетвером, под командой Сергея, — две «девятки» и две «семидесятки» «марсиан» пытались достать врага ракетами, держась поодаль от инопланетного корабля. Приближаться не рисковали — ведя бой на коротких дистанциях, эриданина они бы, скорее всего, уничтожили, но лишь ценой гибели двух или трех звездолетов. Крейсер, конечно, корабль большой и неповоротливый, с сильной инерцией движения и плохими маневровыми качествами. От ракет, лазеров и кинетических гаусс-снарядов, выпущенных с короткой дистанции, он бы не ушел. Вот только два тяжелых лазера и вероятностный «красный луч» землян бы достали. А мощность лазеров на коротких дистанциях у крейсера такая, что проломить силовое поле вместе с броней даже у модернизированной «девятки» ему ничего не стоит. Сергей рассудил, что сейчас не имеет смысла играть в камикадзе — лучше истратить много ракет и времени, но остаться в живых, чем идти в самоубийственную атаку. Кроме того, побывав один раз под ударом вариатора вероятности, офицер не горел желанием испытывать судьбу снова.

В результате разошлись ни с чем — одна «семидесятка» оказалась повреждена, но боеспособна, крейсер тоже получил несколько отметин, подставившись под удар гаусс-снарядов. Что, впрочем, не стало для него критичным. Во всяком случае, фонтанчиков газа, свидетельствующих о разгерметизации отсеков, или признаков потери управления у вражеского корабля Сергей не заметил. А дальше «девятке» Сергея пришлось выходить из боя — ракетные шахты были пусты. Требовалась новая посадка на Деймос.

Взлетев через десяток часов с Деймоса, Сергей снова оказался в бою. Эридане давили количеством, и сражение постепенно перемещалось все ближе и ближе к орбите Марса. Здесь земные корабли чувствовали себя комфортнее, опираясь на мощь трех орбитальных крепостей, прикрывающих планету. Эриданам приходилось держаться подальше от них, в то время как земляне могли использовать низкие и средние орбиты планеты для перегруппировки. Однако все имеет свою цену — на орбите никакие перемещения в гипере были невозможны и земные корабли теряли одно из своих основных преимуществ.

Постепенно разрозненный рисунок сражения принял некую упорядоченную форму. Земные звездолеты сгруппировались на орбите, вокруг орбитальных крепостей и боевых спутников поменьше, а эридане держались поодаль, заблокировав планету и земной флот. Прорваться мимо эридан в открытый космос в обычном пространстве было нереально, а уход в гипер рядом с планетой был невозможен. С другой стороны, у эридан не хватало сил, чтобы сломить объединенное сопротивление земного флота и орбитальных крепостей. В результате космическое сражение вылилось в некий отдаленный аналог боя линейной пехоты века так восемнадцатого, когда два сомкнутых строя залпами палят друг в друга из ружей, прежде чем сойтись врукопашную. О стрельбе по конкретной выбранной цели или схватке один на один, не могло быть и речи. Число ракет, одновременно выпущенных противоборствующими сторонами друг в друга, измерялось сотнями. Эриданам в конечном итоге удалось уничтожить одну из трех орбитальных крепостей (на которых был сосредоточен основной огонь) и восемь «семидесяток», но и они потеряли два крейсера и больше двадцати звездолетов поменьше. А затем наступила вынужденная пауза: ракетные арсеналы противоборствующих сторон показали дно. К этому времени уже шли вторые сутки сражения.

Фаза затишья в «Марсианской бойне» продолжалась не так уж долго, часов десять. Ситуация была равно патовой для обеих сторон, небольшой арсенал на Деймосе себя исчерпал, а совершить безаварийную посадку на поверхность Марса ни «семидесятки» ни «девятки» не могли. Но землянам ожидание было скорее на руку — командование Земной Конфедерации успело убедиться, что противник всеми силами нанес удар именно по Марсу, и теперь собирало дополнительные силы на лунной орбите, чтобы деблокировать защищающий красную планету флот. За судьбу Земли и других планет можно было временно не беспокоиться, что высвобождало дополнительные корабли. А вот эриданам было не столь весело. Фактически им оставалось два пути: либо атаковать, несмотря ни на что, либо улетать восвояси, смирившись с потерями, вдвое превосходящими земные. И это до сих пор обладая превосходством в силах — на сорок земных звездолетов, из которых только шесть штук были новыми «девятками», у них еще оставалось пять звездолетов условного класса «крейсер» и почти четыре десятка кораблей поменьше. По суммарной огневой мощи — превосходство почти двукратное, в бою на коротких дистанциях эриданские звездолеты почти всегда превосходили землян, традиционно делающих ставку на бои с длинных дистанций или внезапные атаки из гиперпространства.

Тем не менее командующий эриданским флотом долго медлил перед принятием решения. Но, в конце концов, он его принял. Началась заключительная стадия «Марсианской бойни». Эридане, перестроив свои корабли в максимально плотный порядок, пошли «врукопашную», сближаясь на кратчайшие дистанции для эффективного использования вариаторов вероятности, лазеров и кинетического оружия. Экипажам звездолетов прижатого к планете флота оставалось лишь принять их вызов.

Сергей понял, что у него нет шансов, когда Петя каким-то даже нарочито спокойным голосом, доложил о сближении с эриданским крейсером. Полчаса — и все будет кончено. Две последних ракеты, выпущенных в упор, эриданин играючи сжег лазерами. Гаусс-пушка начала огонь, но, похоже, крейсеру летящие со скоростью в пару десятков километров в секунду металлические болванки были не страшны, или же инопланетный капитан рассчитывал, что повреждения окажутся на приемлемом уровне. Кто знает? В любом случае прижатой к планете на низкой орбите «девятке» Сергея уходить было некуда. До конца оставалось совсем немного времени.

— Внимание всем! — Сергей переключился на одновременное оповещение всех постов. — Курт, приготовить лазер к беспрерывной стрельбе, ограничители по температуре снять. Пусть стреляет, сколько сможет, пока не расплавится. Огонь через семь минут. Гаусс-пушка — огонь до израсходования боекомплекта или сколько успеет. Экипажу — перевести скафандры в боевое автономное положение, питание от бортовых систем отключить. Жизнеобеспечение; Сережа — сбрасывай кислород в отсеках, накачиваем давление до трети атмосферы гексафторидом по варианту «пожар на борту». Командирам постов — сломать печать спецконтейнеров, получить и раздать экипажу личное оружие и аварийные наборы. Ходовая часть — максимальное ускорение, курс — в Марс. Алексей, нужно чтобы управление двигателями через двадцать-тридцать минут вышло на режим автопилотирования, вариант — торможение в верхних слоях атмосферы и аварийная посадка. Пусть компьютер сажает нас на Марс как хочет, если, конечно, будет что сажать. Все, ребята, — последний бой. Слава Земле, слава России, слава Русскому флоту! Сделаем все как положено до конца…

— Кэп, вы будете смеяться, но у нас опять связь от эриданина, — нервно хихикая, прервал его речь мичман Сухопаров. — Я даже подозреваю, кто с нами снова хочет поговорить. — И так не отличавшийся излишним рвением в соблюдении субординации Петя решил, видимо, перед смертью вообще послать ее куда подальше. «Надо, надо бы с ним провести воспитательную беседу», — мелькнуло в голове у Сергея.

— Соединяй, — быстро бросил он в микрофон. — И хватит ржать. Умереть серьезно сам не можешь и другим не даешь, оболтус, — добавил офицер, вызвав сдержанные смешки остальных командиров постов.

Общую связь Сергей пока не отключал. Парень быстро нажал нужную кнопку и поднял глаза на экран. Зеленая рожа Тетрона да Верта выглядела ликующе.

— Я узнал тебя по эмблеме на корпусе, — с ходу заявил он. Автопереводчик не мог сохранять интонации голоса инопланетянина, но Сергей буквально чувствовал, что эриданин просто упивается своими словами. — Сейчас я уничтожу тебя, а это, поверь, многого стоит… Мне требовалось доказать, что Создатель находится на моей стороне. Хвала Творцу, я вижу, что он мне эту возможность предоставил.

— Как много пафоса, зеленый. Тебя разве не кастрировали коллеги на совете за сожженные верфи с вашими кораблями, жрец-командор? По идее, должны были, — изобразил удивление Сергей.

— Нет, кастрации как наказания за провинность у нас не предусмотрено, — серьезно ответил инопланетянин. — Но нечто подобное они со мной сделать хотели, ты прав. Только у совета ничего с этим не вышло. Скорее я их, как это ты называешь, «кастрировал». Кстати, называть меня «жрец-командор» некорректно. Обращайся ко мне просто — Верховный Жрец-Диктатор Эридана. Этот совет с его глупостями по вашему перевоспитанию был никому не нужен, и мне удалось его убрать. А теперь я уберу и тебя. Даже немного жаль убивать своего последнего личного врага. Но ничего не поделаешь, мне это нужно для дела, а выполнять работу всегда следует до конца. Впрочем, это не отменяет получение личного удовольствия. Прощай, человек, мне будет приятно сжечь тебя.

— Аналогично, жрец. Диктатор ты там или нет, а ты у меня тоже в печенках сидишь. — Глядя в глаза изображению эриданина на дисплее, Сергей переключился в общий режим и отдал приказ: — Курт, огонь!

— Есть.

Тетрон да Верт совершенно человеческим жестом поднял вверх левую руку и, улыбнувшись, помахал ею Сергею.

— Кэп, связь прервалась, — доложил со своего поста Петя.

Дальнейшие события не заняли много времени. «Девятка» успела расстрелять почти весь боекомплект гаусс-пушки, а лазер человеческого корабля сумел выдать целых две серии импульсов, прежде чем полетела система охлаждения и материал оптического резонатора расплавился от высокой температуры. Затем земной звездолет попал в зону уверенного поражения лазеров эриданского крейсера, и они сделали свое дело. Первый импульс смял силовое поле и сжег внешние датчики. Второй — разгерметизировал корпус корабля и вывел из строя часть систем. Через пять минут последовало еще два импульса, контрольных, на добивание. Сергей сидел в кресле перед боевым пультом, но сделать ничего не мог. Какие уж тут маневры уклонения, на короткой-то дистанции? Лазерный луч распространяется со скоростью света — при расстоянии от источника излучения в пару тысяч километров время реакции машины на управляющие команды заведомо больше. Не уйдешь.

После третьего импульса боевой компьютер еще работал, показывая повсеместно расцвеченную красным схему повреждений. После четвертого попадания освещение отсека выключилось, лишь тускло горели красным аварийные светодиоды. А на дисплее командирского пульта появились надписи: «связи с центральным компьютером нет, информации о повреждениях нет, управление потеряно, рабочее энергоснабжение потеряно». Сергей почувствовал, как его сильно потянуло в сторону с командирского кресла, парня удержали на месте лишь плотные ремни-фиксаторы. Повернув голову в сторону, капитан увидел, как в противоположной стене отсека появилась дыра, в которую втягивался заполняющий помещение инертный газ. Центральный, самый защищенный отсек «девятки» потерял герметичность. На несколько минут, к своему стыду, Сергей впал в некий ступор. Он просто сидел и смотрел на дыру в стене отсека, через которую были видны звезды. Газа уже не было, он улетучился в открытый космос вместе с пылью и мелкими незакрепленными предметами. Приборы были обесточены или находились на аварийном питании, ни связи, ни управления не было. Звездолет продолжал по инерции нестись вниз, падая на Марс. Фактически это был конец.

Неожиданно коммуникатор в шлеме скафандра Сергея, о присутствии которого парень временно позабыл, коротко пропищал сигнал вызова.

— Кэп, прием, вы живы? — прозвучал голос Алексея Егорова.

— Да, только отсек разгерметизирован, — отозвался Сергей. — Управления и связи с центрального поста нет. Как у тебя?

— Плохо, — отозвался командир ходовой части. — Но не так чтобы совсем-совсем. Реактор встал. Но кое-какие запасы энергии есть, можно вручную еще дать несколько импульсов. Если нас не добьют, то можно попытаться затормозить в верхних слоях и перед посадкой.

— Не сгорим в атмосфере?

— Если затормозим — нет. Это же Марс. Ускорение падения в три раза меньше земного, атмосфера разряженная. Не должны.

— Делать нечего, будем пробовать сесть.

Сергей провел быструю перекличку, вызывая на общей волне всех, кто сможет отозваться. Оказалось, что большинство людей живы. Из командиров на связь не вышли двое: Петя Сухопаров и Паша Воленко. Впрочем, Петю, пристегнутого к креслу, но не подающего признаков жизни, наблюдал один из матросов, а вот что стало с корабельным доктором оставалось загадкой. Из рядового состава не отозвались шестеро матросов. Все отсеки были разгерметизированы, оборудование прекратило работу. Единственным приятным исключением оказался ходовой отсек, сохранивший герметичность и работу некоторых систем, хотя и ему досталось прилично. Людей спасло отсутствие пожара на борту и то, что противник применил для их уничтожения лазеры, которые никак не влияли на вектор движения корабля и не причиняли вторичных повреждений. Собирается ли противник их добивать, тоже оставалось неизвестным: никаких средств наблюдения кроме собственных глаз у Сергея не осталось.

Офицеру показалось, что до момента, когда они достигли верхних слоев марсианской атмосферы, прошла вечность. Не так-то приятно падать вниз, ожидая каждую секунду последнего удара. И лишь когда звездолет начало все сильнее потряхивать в верхних, разреженных слоях газа, парень понял: добивать не будут. Счел ли Тетрон да Верт их корабль уже уничтоженным или решил специально затянуть им мучения, разбив звездолет о планету — на этот вопрос ответа не было.

Тем временем звездолет трясло все сильнее и сильнее. А когда Алексей, используя последние остатки энергии, включил тормозные двигатели, Сергею показалось, что их похожий на дуршлаг звездолет сейчас и вовсе развалится. Но пока обошлось. Затормозив, звездолет продолжал падение. Сергей видел на датчике скафандра, как потихоньку повышается температура снаружи. По краям дыры в командирском отсеке заплясали веселые огонечки — признак трения об атмосферу. Марс приближался, отчетливо видимый в отверстии, которое начало потихоньку расширяться с краев. Болтало машину все сильнее и сильнее. Если бы дело происходило на Земле, то корабль бы давно развалился, а наблюдатель с поверхности планеты видел бы лишь падение красивых звездочек-метеоритов. Но в атмосфере, в сто шестьдесят раз менее плотной, чем земная, у них оставался шанс.

«Девятка» развалилась позднее, когда сбросившая скорость трением об атмосферу и тормозными импульсами двигателя машина оказалась в паре сотен метров от поверхности планеты. Алексей, у которого, видимо, оставались работающими какие-то приборы, отслеживающие параметры падения, включил тягу для последнего торможения, чтобы не упасть на поверхность плашмя. Перегрузка сильно вдавила Сергея в кресло, корабль в последний раз попытался превратить падение в некое подобие полета. Десяток секунд — и двигатели встали. А затем был сильнейший удар о поверхность, и у Сергея померкло в глазах.

Когда офицер пришел в себя, корабля уже, в сущности, не было. Удар был такой силы, что звездолет раскололся надвое. Из центрального отсека можно было запросто выйти наружу — разломы в корпусе позволяли это сделать. Парень, морщась от боли (кажется, что-то с ребрами), с трудом отстегнулся от кресла и попытался покинуть отсек, осторожно пробираясь по завалам — часть оборудования от удара вылетела из креплений и валялась, разбитая, в проходе. С некоторым трудом у него это получилось.

Снаружи был только рыжеватый песок и невыразительное, розовато-белесое марсианское небо. Сергей окинул взглядом обломки корабля. Из-за отсутствия кислорода о пожаре можно было не беспокоиться, но все равно оставшихся в живых людей следовало извлечь из разбитых отсеков как можно быстрее. Парень огляделся и включил коммуникатор скафандра. Очень скоро прибор пискнул и вывел на стекло шлема световую карту — коммуникатор нащупал сеть и принял сигнал со спутника. Оказалось, что они упали очень удачно — база Марс-Центральный, фактически один из крупнейших марсианских городов, располагалась всего в семидесяти километрах к западу. Следовало незамедлительно вызывать спасательную экспедицию. Сергей нажал клавишу связи на аварийной волне и записал сообщение: «SOS, Марс-Центральный, говорит капитан Кольчужин, бортовой номер НТД-31. Произвел жесткую посадку, срочно нужна помощь. Сообщаю координаты». Офицер переключил режим коммуникатора и перевел составленное сообщение в режим постоянной передачи. Главное дело сделано, теперь, дожидаясь спасательной партии, нужно было попытаться выйти на связь с заблокированными в корабле товарищами.

Сергей сделал несколько шагов к обломкам звездолета, но вдруг все вокруг озарила сильнейшая вспышка света, превратив на мгновение весь мир в черно-белый выцветший негатив. Раздался сильный треск, а коммуникатор отключился. Удивленный, Сергей обернулся и увидел, как на западе, там, где находилась земное поселение, нечто темное взметнулось с поверхности вверх, в почерневшее на пару мгновений небо. Однако вскоре небо просветлело, а над тем местом, где находился Марс-Центральный, появилась светящаяся раскаленная полусфера, яркая, как полуденное солнце. Несколько долгих десятков секунд марсианская пустыня была залита неестественным, пронзительным светом. Затем огонь поблек и словно истаял, а устремившаяся вверх масса стала не спеша вытягиваться ввысь и в стороны, оформляясь в такой знакомый по хроникам и картинкам уродливый гриб ядерного взрыва.