41

– Живой, – пряча за спиной пистолет, облегченно вздохнула Лара, встречая Каина в дверях его каюты на станции.

– Да, живой и даже не разжалованный… – поцеловал Иннокент Ладогу.

– А ты хотел?

– В какой-то момент – очень, – признался он, снимая с себя уже изрядно несвежий китель. Следить за собой как-то времени не было.

– А сейчас?

Иннокент не ответил, сделав вид, что не расслышал, продолжая раздеваться. Лара понятливо кивнула, также понимая, что дальше об этом говорить бессмысленно. Он не отступится.

– Они тебя мучили?

– Да кто ж им даст?! – хмыкнул Каин. – Хотя вопросами задолбали похлеще дятлов, но не под сывороткой и полиграфом. А значит, почти и не трогали по нынешним временам.

– Пойдем. Я накормлю тебя настоящим ужином… как знала, что придешь, и приготовила твои любимые отбивные.

– А ты как?

– Нормально.

– А где пряталась?

– У тебя, – усмехнулась Лара, а потом засмеялась.

Каин поддержал ее смех. Действительно, искать агента вражеской спецслужбы в каюте командующего вряд ли кто счел бы уместным.

– Что, совсем не беспокоили?

– Один раз заходили, но следаки из них аховые. Мне даже не потребовалось много усилий, чтобы оставаться незаметной.

– Ну да, – хмыкнул Каин. – Они же наверняка были трезвые.

Посмеиваясь, они разошлись в разные стороны: Лара на кухню, а Иннокент в душевую, чтобы помыться и переодеться.

Смыв с себя слой грязи и переодевшись в халат, Иннокент направился на кухню, откуда уже доносился аппетитный запах разогреваемого жаркого. Тут позвонили в дверь.

– Ну кого тут еще принесло? – раздражено проворчал Каин, вставая, чтобы открыть непрошенным гостям. – Не видите, что ли, табличку «Не беспокоить»? Дайте хоть один день отлежаться…

Наверняка ничего серьезного. Если что серьезное, то ему сообщили бы по личному коммутатору или играла бы боевая тревога. Каин все же решил открыть, уж очень настойчиво звучал звонок. Он открыл дверь, даже не посмотрев, кто с той стороны, о чем тут же пожалел. Впрочем, следующая мысль сказала ему, что от людей из КФБ запираться бессмысленно.

В каюту Иннокента действительно ворвался отряд из КФБ. Каина тут же положили на пол. На кухне послышалась возня, вскрики Лары и рев одного из бойцов, явно получившего по чувствительному месту. Но вскоре и там все стихло.

А когда стихло, в комнату с довольным, даже счастливым видом вошел Давид Сукерман.

– Так-то лучше…

– Майор, вы что, спятили? – прохрипел Каин, пытаясь поднять голову, но его крепко держали. – Немедленно отпустите меня и объяснитесь!

– Поднимите его, – небрежно приказал комитетчик.

Каина рывком поставили на ноги. Но не освободили, продолжая держать руки за спиной скованными наручниками.

– Майор… вы просто так застрелиться не можете, вам хочется покончить с собой с особым извращением? Вы хоть осознаете, что с вами будет, когда меня освободят? Я лично…

Давид Сукерман беззаботно засмеялся, даже захохотал.

– Что вы ржете?!

– Простите, господин адмирал, простите… но это и вправду звучит очень смешно.

– Я похож на клоуна или сатирика?!

Комитетчик посерьезнел, стер с лица улыбку и продолжил:

– Во-первых, прояснимся со званиями, я не майор, а уже цельный генерал.

– Но… – опешил Иннокент.

– Да-да, генералом в нашем ведомстве может быть только глава КФБ, – едко улыбался Сукерман. – Так вот, вы имеете честь быть лично знакомым и лицезреть нового главу Комитета федеральной безопасности.

Каин даже материться не стал от обрушившегося на него понимания всего произошедшего, но все же спросил:

– А что случилось с прежним? Поскользнулся в ванной и разбил голову?

– Ну что вы, господин адмирал, как можно… Арестован.

– За что?!

– О! Грехов у прежнего главы КФБ вагон и маленькая тележка.

– Понятно, – протянул Каин. – Решили сделать из него козла отпущения.

В СНМ установилась тирания, опиравшаяся на репрессивный орган. И как в любой тирании, тиран убирал неугодных, опасных для своей власти и ставил на освободившееся место абсолютно себе подконтрольных людей.

Каин уже примерно представлял, как будут развиваться события с Артуром Баренцевым. Обвинят его во всех грехах, во всех перегибах КФБ, а то и вовсе назначат шпионом Конфедерации, затесавшимся в ряды Комитета, чтобы своей зловредной деятельностью и жестокостью бросить тень на органы правопорядка и тем самым дискредитировать весь Союз. Там, глядишь, из тюрем выпустят невинно упрятанных, и при должной пиар-кампании обстановка разрядится и лояльность народа к нынешней власти заметно повысится.

Одним выстрелом (причем вполне реальным – расстрел Артура) укокошить столько зайцев, кто ж от такого откажется?!

– Вы очень проницательны, господин адмирал, зачем добру пропадать? Пусть послужит под конец Союзу. Но пройдемте на кухню, за едой говорить гораздо приятнее, тем более что оттуда так вкусно пахнет.

Каина отволокли на кухню и усадили на стул. Лару тоже. Бойцы держали их под прицелом пистолетов шокового действия. Так что лучше не дергаться. Не убьют, а вот помучиться придется.

– А вот и та самая милая дама, с которой я так давно мечтал познакомиться. Но все как-то не получалось… Как вас зовут, барышня?

– Да пошел ты!

– Не очень звучное имя для столь красивой женщины. Вы не находите?

– Я найду тебя трупом в сточной канаве!

Сукерман только посмеялся полностью уверенный в своей власти, отковыривая вилкой кусочек мяса от индейки на блюде.

– Вкусно… У вас определенно есть кулинарный талант, мэм. Вот бы и моей жене такой…

– Каков муж, такие и таланты у жены, – бросила Лара.

Давид Сукерман напрягся, перестал улыбаться. Видимо, он все сказанное понял по-своему, по принципу у кого что болит, тот о том и…