40
И снова эта странная легкость в теле и душе, почти невесомость. Причину такого состояния Каину долго искать не пришлось. Такое он уже как-то испытывал, и причина все та же – чувство, что с плеч сняли тяжеленную ношу. Ну, почти сняли…
Разбор полетов по поводу поражения в системе Витим и по сути потери двух флотов еще не начался, но Иннокент не сомневался в том, какое решение примет относительно его участи канцлер Союза независимых миров Марк Шульберг. Конечно же уволят с позором. Канцлер непременно воспользуется подвернувшейся возможностью, которую он, собственно говоря, сам и создал, чтобы избавиться от человека покойного Оникса.
Каин даже защищаться не собирался. Зачем? Для чего попусту сотрясать воздух, тратить нервные клетки, которые, даже несмотря на все медицинские достижения, никак не желают восстанавливаться. В конце концов, надо себе в этом честно признаться, в тайне он желал, страстно желал отставки.
«Вот сниму погоны, – мечтательно размышлял Каин и даже улыбнулся кончиками губ, – возьму катер, захвачу с собой Лару и улечу туда, где нас никто никогда не найдет. Мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день…»
– Контр-адмирал Иннокент, канцлер ждет вас, сэр, – прозвучал холодный голос клерка из администрации канцлера, обрывая мысли-мечты Каина на самом приятном месте.
– Иду…
«Хотя вряд ли он меня уволит, – подумал Иннокент, шагая в конференц-зал. – Похоже, канцлер не упустит случая поиздеваться и просто разжалует меня до капитана, так, по его мнению, гораздо позорнее, чем отставка с позором. Опять же шансов сдохнуть больше будет. Дадут эскадрилью этих «стрижей», а то и вовсе простым пилотом сделает. Ходя до подобного даже он вряд ли опустится… Впрочем, я в любом случае просто захвачу катер и все равно улечу».
– Присаживайтесь, адмирал, – указал на стул в конце длинного стола канцлер Шульберг. – Сегодня у нас будет длинный день.
Рядом с канцлером по правую руку расположился адмирал Тохара, по левую – глава Комитета федеральной безопасности Артур Баренцев.
«Хотя вроде бы должно быть наоборот», – подумал Каин.
– Благодарю…
– Для начала я хотел бы узнать, как вы сами оцениваете случившееся в системе Витим, – сказал Марк Шульберг.
– Как катастрофу, – честно ответил Иннокент.
– Значит, вы признаете, что провалили защиту системы?
– Нет.
Каин потихоньку начал злиться, хотя вошел в зал с твердым намерением быть спокойным, как удав. Но не мог, когда на него наваливали то, в чем он в принципе был невиновен.
– Как это понимать?!
– Я сделал все что мог. Система изначально была обречена. Со старым Флотом я не мог ничего поделать против новейшего Флота Конфедерации.
– Но…
И пошло-поехало. Легко оценивать чужие действия, сидя в уютном кабинете, и говорить: «А почему вы в таком-то случае не поступили так-то или этак», тыкая при этом в голограмму и с умным видом показывая возможные маршруты атаки, отходов, цели. Для чего тут присутствовал адмирал Тохара, игравший на стороне обвинения.
Иннокент отвечал с ленцой. Он уже смирился со своей участью и просто дожидался, когда закончится этот фарс, нужный разве что самому канцлеру, получавшему таким образом дополнительные очки, козыри для отстранения неугодного адмирала. Этот эпизод разноса просто нужно пережить как плохую погоду.
– В общем, господин контр-адмирал, я так понимаю, что вы не совсем соответствуете занимаемой должности, – сказал главное канцлер Шульберг, ради чего и собиралось заседание. – Вы признаете это?
Иннокент перехватил настороженный взгляд Артура Баренцева, поперхнулся подтверждением и промолчал.
– Я где-то слышал, что молчание – знак согласия. Может, у вас есть что сказать в свою защиту, прежде чем мы примем окончательное решение?
И прежде чем Каин ответил «нет», потому как ему все стало совсем до фонаря, глава КФБ заявил:
– У меня есть что сказать в защиту господина контр-адмирала Иннокента.
Канцлер едва заметно, раздраженно дернул уголками губ и, повернув голову к Артуру, с натянутой улыбкой осведомился:
– Да? Что ж, мы слушаем вас.
– Я только хочу сказать, что объективно адмирал Иннокент ничего не мог сделать в системе Витим и тем более защитить ее. Он действительно располагал устаревшими кораблями. Несмотря на просьбы контр-адмирала и мои, вы не дали ему новый Флот, который мог реально противостоять конфедератам.
– Но…
– Я только хочу сказать, канцлер, что поражение в системе Витим не только вина адмирала Иннокента, но и ваша тоже.
Артур Баренцев, несмотря на малый возраст, не добиравший и до тридцати, говорил очень жестко и… доходчиво. Под его взглядом Шульберг съеживался, прекрасно зная, какая тайная сила стоит за этим мальчишкой.
«Нет, первый удар надо было наносить именно по нему – главе КФБ, а не по Иннокенту. Но у того был Флот, готовый пойти за своим командующим в огонь и воду. А ну как он решил бы взять власть в свои руки? – размышлял Марк Шульберг. – Впрочем, это уже неважно. Флота у него теперь нет и пойти за ним тоже больше некому. Так что можно действовать дальше по плану…»
– И потом, господин канцлер, кого вы можете еще поставить на пост командующего обороной Касабланки? Может быть, адмирал Тохара возьмется за эту работу? Что скажете, вице-адмирал Тохара? Потянете?
Тохара дернулся под взглядом Баренцева и потупил взгляд, что-то нечленораздельно пробормотав, ясно давая понять, что он на роль камикадзе подписываться не собирается. Оборонять Касабланку – это заведомо гиблое дело. Шульберг это понял и отрицательно качнул головой, двусмысленно сказав:
– Вы правы… на данный момент более достойной кандидатуры у меня нет.
– Кроме того, адмирал Иннокент занимался делами обороны Касабланки все последнее время и прекрасно знает все сильные и слабые места. А это, согласитесь, дорогого стоит в тот момент, когда конфедераты вот-вот нанесут новый удар и именно по Касабланке – второй по значимости системе СНМ.
«Ну зачем ты меня прикрыл?! – мысленно взвыл Каин, оставаясь внешне невозмутимым. – Ну да, конечно, тебя просил отец… и ты даже не знаешь почему».
– Вы правы, мистер Баренцев, вы абсолютно правы, – уже вполне естественно улыбаясь, заговорил канцлер Шульберг. – Все понемногу виноваты. Пожалуй, я несколько перегнул палку с предложением отстранить адмирала Иннокента от должности. Но вы должны меня понять, Витим – это наша столичная планета, и мы ее потеряли… потеряв при этом почти два флота. Естественно, что я в расстройстве чувств несколько погорячился.
Канцлер встал, давая понять, что заседание закончилось, и сказал:
– Господин контр-адмирал Иннокент… вы остаетесь в должности командующего обороной Касабланки и… Первого Флота. Как можно скорее возвращайтесь в систему Касабланка и продолжайте готовить ее к обороне против сил агрессора. Он, несомненно, вскоре совершит очередное нападение. Вы получите для этого все необходимое… в разумных пределах. Все-таки не стоит забывать, что противник может решиться сразу пройти в дамки и Акинарес нуждается в абсолютной защите.
«Значит получу почти все кроме Четвертого Флота», – понял Каин.
