Глава тринадцатая
Признание
Карибское море, остров Ямайка, английская колония, г. Порт-Рояль, август 1686 года
— Мэри, я, кажется, просила не беспокоить меня?!
Ирис сидела в широком плетеном кресле, откинувшись на спинку. На ее коленях лежала толстая книга, которую она пыталась читать, но без особого успеха.
В комнате, защищенной от солнца плотными светло-зелеными шторами, уже сгущались сумерки. За окном темнел заросший, неухоженный сад. В резиденции сэра Генри Моргана, губернатора Ямайки, уже зажигали свечи. В доме соблюдался строгий режим тишины. Губернатор был болен и вот уже месяц находился на постельном режиме. Каждый день его навещал доктор, а иногда и несколько сразу. Консилиум с выводами не спешил, но всем и так становилось очевидно, что дни прославленного корсара сочтены. Ничего не поделать — старость.
— Что случилось? — сдержанно спросила хозяйка.
— Только что пришла торговая шхуна из Англии. Вы знаете ее, мисс Нортон. Это «Медуза» господина Тейлора. На борту письма от мистера Альфреда и мисс Бэрт.
— Письма от отца и Кэти? — Ирис встала, аккуратно закрыла книгу, положила ее на низкий столик. — Они, должно быть, сходят с ума. Это уже вторая почта для меня, а я так и не смогла им ответить. Ты сказала, что ее нужно принести сюда?
— Да, мисс Нортон. Как только капитан «Медузы» закончит свои дела с вице-губернатором, он принесет ваши письма лично. Я поняла так, что у него есть устное сообщение от господина Альфреда.
— «Медуза» идет обратно в Бультон? — спросила Ирис, задумчиво постукивая пальцами по стеклу.
— К сожалению, нет. «Медуза» зашла на Ямайку только для того, чтобы найти вас и передать письма.
— Ну, разумеется. Господин Тейлор ложку мимо рта не пронесет. Что-нибудь еще, Мэри?
— Граф Эльсвик хотел вас видеть, — проговорила горничная с легким упреком. — Вы не принимаете его уже четвертый день.
— У меня отвратительное настроение, Мэри, и я не в силах выслушивать его утомительные излияния. Я устала.
— Принести свечи? — спросила горничная, решив не спорить.
— Не нужно. Отдыхай, Мэри.
Оставшись в одиночестве, Ирис задумалась. Вообще-то, совсем не обязательно было дожидаться корабля в Англию. Годился любой, который шел в Европу, в частности, любой из кораблей «Английской Вест-индской Компании». Однако Рик просил повременить с отъездом. Он не объяснил причины, сказал лишь, что она связана с Большим Призом, но клад Ферье был уже давно и благополучно разделен, и береговые братья шумно отпраздновали неслыханную удачу «Фортуны», Коломба получила, наконец, возможность внести вступительный взнос в облюбованный монастырь и попрощалась с Ирис не без ласковой приязни, но как человек уже далекий от мира.
Пожалуй, Ирис настояла бы на объяснениях, но неожиданно просьбу Рика поддержал сам губернатор. Она была допущена к ложу больного…
С замиранием сердца Ирис тогда вошла в спальню великого Генри Моргана. И увидела его — старика со впавшими щеками и со спутанными седыми волосами. Великий корсар… А ведь о нем было снято столько фильмов и написана не одна дюжина книг. Да что там, даже у них в театре подумывали поставить пьесу про похождения удачливого пирата.
Старик говорил с трудом, но его глаза светились, когда он слушал рассказ Ирис о приключениях вокруг Большого Приза. В его груди рождались странные звуки, когда Рик описывал ему морские и сухопутные схватки. Иногда кулаки Моргана сжимались, а ноги подгибались в коленях. Казалось, вот сейчас, он откинет одеяло, выхватит саблю из ножен и скомандует: По местам стоять! Но нет. Умирающий губернатор не сможет встать, его эпоха безвозвратно уходила вместе с ним.
Больной с интересом выслушал рассказы Ирис и Рика и в завершении тихо попросил:
— Побудьте еще… мисс Нортон. Я Вас прошу… не уезжайте так скоро… — Морган повернул голову и нашел в себе силы, едва заметно подмигнуть Джеймсу.
Девушка была заинтригована и поэтому ждала. Хотя местами грязный и, шумный Порт-Рояль был не лучшим местом для ожидания. Да и к тому же скука одолевала Ирис. Скука и тишина в доме умирающего человека.
Уйдя в свои мысли, Ирис не сразу уловила легкий шорох. Казалось, он шел от окна. Она прислушалась, надеясь, что ей почудилось. Не почудилось. Шорох повторился, на этот раз тише, но она была настороже и услышала.
— Господи! — она торопливо перекрестилась. — Сделай так, чтобы это был вор, а не мышь!
Господь услышал. Оконная рама медленно, бесшумно приоткрылась. Ирис отступила вглубь комнаты, и быстро сгустившиеся сумерки отлично спрятали ее. Слившись со стеной, не шевелясь и не дыша, Ирис напряженно наблюдала за окном. Мысль закричать и позвать на помощь отчего-то не пришла ей в голову. Как назло под рукой не было ничего, даже отдаленно похожего на оружие. Плоский нож для разрезания бумаги остался на столике у окна и, вспомнив о нем, Ирис от души выругала себя за глупость.
Неизвестный не стал открывать окно полностью, лишь приподнял его, повременил, выжидая, не раздастся ли крик или звон серебряного колокольчика, но все было тихо. Тогда он подтянулся, ловко перекинул тело через подоконник, бесшумно спрыгнул, аккуратно прикрыл раму, чтобы не хлопнула, и выпрямился, настороженно оглядываясь.
— Добрый вечер, — нервно выдавила из себя Ирис Нортон. — Довольно странный визит, я бы сказала.
Темная фигура дрогнула и после секундного замешательства отозвалась знакомым голосом:
— А что было делать? Я хотел поговорить с вами, но эта милая девушка, Мэри, оказалась настоящим драконом в юбке. Она заявила, что вы не принимаете, и принимать не будете до самого отъезда в Англию. Я решил, что пробраться сюда и подождать вас — мой единственный шанс.
— Очень убедительно, капитан Рик, — фыркнула Ирис. — Вам, видно, не приходит в голову, что ваш визит через окно компрометирует меня.
— Здесь Порт-Рояль, мисс Нортон, — перебил Рик, — а это довольно далеко от ваших светских знакомых.
— А еще здесь капитан «Медузы» из моего города, — отозвалась Ирис, — и он может в любое время постучать в эту дверь.
— Вице-губернатор задержит его до полуночи, а потом скажет, что вы уже спите, — доверительным тоном сообщил Рик.
— Да это просто какой-то заговор! — возмутилась Ирис, испытывая сильное желание рассмеяться. — Что же могло случиться такого важного? Я теряюсь в догадках.
Рик отошел от окна, ловко огибая мебель. Похоже, его зеленые кошачьи глаза отлично видели в темноте.
— Корабль в Англию, который вы ждете, будет здесь завтра, — ровно произнес Рик, — я пришел попрощаться.
— Вот как? — вырвалось у нее.
— Эти четыре дня, — тихо заговорил Рик, — я заметил, ваши двери были закрыты не только для меня, но и для вашего жениха.
— Я никого не хотела видеть, — коротко отозвалась девушка.
— Вы не хотите видеть Эльсвика, но хотите выйти за него замуж?
Ирис собиралась привычно возмутиться, но почему-то не было ни гнева, ни обиды, ни раздражения его бесцеремонностью.
— Это решилось не сейчас, — спокойно ответила она. — Граф Эльсвик просил моей руки. Я дала согласие. Могла не соглашаться.
— Зачем же вы это сделали? — еще тише спросил Рик. — Ведь вы не любите его.
— Почему вы так решили?
— Я ошибся?
— Нет.
Темнота обступила их со всех сторон. Ночные шорохи доносились из сада, сквозь неплотно прикрытое окно. Где-то далеко, в другом крыле дома, горел свет, и ходили слуги.
— Я никогда не думала о любви.
— Не верю.
— Почему?
— Каждая девушка думает о любви. И вы — не исключение.
— Откуда вы знаете?
— Знаю. У меня была сводная сестра, — после паузы ответил Рик.
— Была?
— Она умерла. Давно. Шесть лет назад.
— Простите. Я не хотела причинять вам боль. Это ее звали Эдит?
— Да, — ответил Рик. — Она была прекрасным человеком. Лучшей сестрой в мире. Она была похожа на вас, Ирис. И умерла совсем молодой. Ее погубил брак по расчету. Брак без любви.
— Но, — Ирис запнулась, — теперь уже ничего нельзя сделать. Наша помолвка оглашена. Если я ее разорву, это запятнает репутацию дома Нортонов.
— Для вас это так важно?
— Это важно для отца. Его дело может пострадать.
— А как же вы? — эта фраза взорвалась в тишине уснувшего дома, как порох. — Вы все время беспокоитесь, то об отце, то о вашем дорогом Джордже, то обо мне. А о себе вы думали хоть раз? Как вы можете рассуждать о браке по расчету, вы, Ирис? Ведь вы же знаете, что такое любовь?
— Но как… когда?.. — она испугалась и недоговорила.
— Однажды поздним вечером на Золотом Острове. Перед походом за кладом.
— Вы догадались?
— Да. Я хотел промолчать, но мне не хватило благородства. Я пришел сюда, чтобы сказать вам… Чтобы просить вас — отмените эту свадьбу. Она вам совсем не нужна.
— Это невозможно.
— Ну и что? Вы уже не раз делали невозможное. Мы оба это умеем.
Внезапно Ирис поняла, что совершила ошибку, позволив ему остаться и говорить. Это было опрометчиво.
Темная фигура, еле различимая в густых сумерках, глухой низкий голос, сумасшедшие слова дышали силой, но не человеческой, страшной, но понятной, а неуправляемой, сокрушительной силой стихии. Силой шторма, который нельзя ни понять, ни обуздать, ни умолить. Можно лишь закрыть глаза и надеяться, что пощадит.
— Что вы хотите? — проговорила она почти неслышно.
— Чтобы вы остались здесь.
Заметив движение в темноте, она поспешно отступила, призвав на помощь все свое хладнокровие.
— Только не приближайтесь ко мне! Ради всего святого! Иначе я потеряю последние остатки рассудка. Стойте там и, пожалуйста, послушайте меня. Вы правы, Рик. Тысячу раз правы: этот брак — несчастье для меня. Возможно, он бы мог стать счастливым, со временем, но на свою беду я встретила вас и полюбила. Вы ведь это хотели услышать, Рик? Я люблю вас. Вы довольны? Но это ничего не меняет. Я дала слово, Рик! Я — невеста Джорджа Эльсвика. Я выйду за него замуж. И может быть даже не пожалею об этом. Он меня любит!
— Не сомневаюсь, что этот мальчик вас любит, — отозвался Рик. — Или, скажем, думает, что любит. Но он не сможет дать вам счастья, Ирис. Того счастья, которого вы заслуживаете.
— А что можете дать мне вы? — с ожесточением спросила она.
Несколько мгновений стояла тяжелая тишина. Потом темнота ответила горьким, циничным смехом.
— Вы правы, дочь коммерсанта. Того, что может дать вам милорд, граф Эльсвик, я вам дать не смогу. А то, что я могу дать, вас, видимо, не интересует. Значит, сделка не состоится. Но, может быть, я смогу предложить условия, которые устроят вас больше? — голос Рика снова зазвучал глухо и отрывисто. — Другое имя, другая страна. Никто не узнает, что вы изменили слову. Для всего мира мисс Ирис Нортон погибнет на Карибах. Потом мы найдем способ сообщить вашему отцу. Вам нужен титул? Хотите быть герцогиней? Я добуду вам герцогскую корону. Выбирайте страну, где вы хотите быть принцессой… А может быть… Это невероятно, но именно сейчас мне почему-то кажется таким возможным…
При этих словах Джеймс извлек тонкую книжку в кожаном переплете, раскрыл ее на первой странице.
— Этот цветок… — он протянул девушке давно высохших гербарий. — Право смешно… но он мой путеводитель. Гадалка изволила пошутить!
— Гадалка? — девушка с интересом протянула руку к увядшему цветку. — Можно?
— Конечно, — разрешил Рик, — смотрите. Но цыганкам верить нельзя ни на грош.
— Ах, да, — глубоко вздохнула Ирис, — я помню, что-то Вы такое говорили мне. Это цветок…
— Ирис.
Она мягко улыбнулась.
— Вы тогда еще сказали, что я тот самый цветок.
— Да, — Джеймс решительно кивнул. — Но тогда я не был уверен. Сейчас же… Вы мой билет домой, Ирис. Быть может, эта чертова гадалка и права. У меня цветок, а Вы — Ирис. Все сходится в этом ребусе.
Девушка удивленно вскинула брови.
— Признаться, Вы пугаете меня капитан. Я не понимаю Вас.
— О, это очень просто, — Рик взял ее за руку. — Я не тот за кого Вы меня принимаете. Совсем не тот. Ни одна душа на всем белом свете не догадывается кто я и откуда. Вам мои слова покажутся странными… безумными, но прошу, Ирис выслушайте меня.
Ирис затаила дыхание.
— Я из другого мира, — продолжил капитан с напором, — из другого времени. Из будущего… Вы понимаете меня Ирис?
Ирис поняла. Она робко кивнула и почувствовала легкое головокружение, как будто, в тот злополучный вечер, когда судьба ее саму забросила в этот век.
— Откуда? — переспросил она.
Он понял ее вопрос по своему.
— Из Росси. Эта далеко отсюда, но…
— Я знаю, — ответила Ирис по-русски.
Теперь пришел черед удивляться Джеймсу.
— Ирис… Вы знаете мой язык?
Головокружение прошло, девушка высвободила руки из объятий Рика.
— И очень хорошо. Из какого Вы года, капитан?
— Из две тысячи десятого…
— Превосходно, — ее лицо просеяло, — я тоже!
— Этого не может быть, — Рик развел руки, а затем задорно хлопнул ладоши. — Это чудо, Ирис… Вы откуда?
— Можно на ты, раз уж мы оба оттуда… — девушка мотнула головой, словно хотела поправить сползающую на глаза челку.
— Ялта.
Ирис смотрела на него и еще не до конца верила в эту сказку.
«…Как это могло случиться? — думала она про себя, — Как я могла быть так близко — и не узнать своего. Совсем своего. Ведь столько было подсказок! По взгляду, по жестам, по образу мыслей. Какая слепота!!!»
— А я из Ярославля, — ответила она вслух.
— Как это случилось? С вами? Извини с тобой.
— До сих пор не понимаю, — ответила девушка, — мы репетировали. Знаете такой небольшой провинциальный театр… Я актриса, — девушка присела в театральном реверансе, — Анастасия Трезубова. Пока еще не знаменитая, но…
— Яша, ох, простите. Яков Рикович, — тут же поспешил представиться капитан.
— Ааа, вот откуда Рик, — она игриво погрозила ему пальчиком, — от фамилии.
— Так точно! Ну продолжайте.
— Ах, да. В общем, мы ставили Спенсера. Внезапно у меня закружилась голова. Я, кажется, упала… Очнулась уже здесь. До сих пор думаю, какой в театре поднялся переполох, когда я так внезапно исчезла посреди репетиции.
— Могу себе представить. Мои наверное тоже с ума сходят, хотя…
— Да. И знаете, где я очутилась?
— Интересно. И где же?
— В больнице, в лепрозории…
И дальше Ирис… Анастасия поведала Риковичу горькую правду своего перерождения в семнадцатом веке. Не забыв, упомянуть и о смерти настоящей Ирис Нортон.
— Получается, я самозванка, — грустно вздохнула девушка, закончив совю не веселую повесть.
— Да… — задумчиво протянул Яков, — получается у старика Нортона никого не осталось. Сначала жена, потом Ирис… мда, жестока судьба к этому человеку.
— Он замечательный.
— Никто и не спорит.
— А вы? Как? Откуда? Куда?
— А я утонул, — бросил Рик так небрежно, словно эти слова ничего не значили, и происшествие было пустяковым, — так что меня уже никто не ищет. Наверное. Дурацкая, собственно, была затея. Мы с друзьями вышли море. Шторм — и вот я тут. А подобрал меня как раз Адам Бикфорд на своей «Марианне», потом я попал к прежнему капитану «Форутны», ну и…
— Понимаю, — кивнула Настя, — карьерный рост на лицо.
— Да, что-то типа этого. Ну а потом я занялся кое какими переделками уже на своей «Фортуне». Усовершенствовал как мог…
— Наслышана-наслышана, дорогой капитан. Гроза морей. И даже — Люцефер.
— Мои враги явно преувеличивают, ха…
И они засмеялись, вместе. Тихо, чтобы не переполошить домашних.
— Да смешно, — Яков заметил на ночном столике графин с водой и рядом пустой стакан. — Позволишь.
— Конечно, — небрежно отмахнулась она.
Рикович налил, выпил.
— И мне тоже.
Процесс утоления жажды занял некоторое время, они и сами не заметили, как оказались близко друг к другу.
— Еще? — спросил капитан.
— Нет. Присядем.
— Удобно ли, — спросил Яков, делаю вид, будто он смутился.
— Ну, — задорно улыбнулась девушка, — мы же взрослые люди.
Они сели на край ее постели.
— Я смотрю, ты вполне отлично устроилась. Манеры, прическа, платья, язык…
— Я же актриса! — она гордо вскинуло голову. — Сначала перепугалсь — жуть. не верила, не хотела верить. Спасибо Джаспер помог. А потом, знаешь, стало интересно. Втянулась. В сущности, эта роль мне нравиться. Не то, что было в театре…
— Понимаю. Главная роль теперь твоя.
— Точно, — она вновь улыбнулась. — А ты как адаптировался? Ха, вот словечко…
— Нормально. Поначалу было страшновато. Но потом, когда был первый бой и первый убит…
— Я поняла.
— Ну а куда деваться. Знаешь как в кино — или ты или тебя. Пришлось выбирать. А к джентльменам удачи попал, так особого выбора у меня и не было. Знания английского, и немного морской практике. Вот и весь мой багаж. Это же тут у местных понахватался… Ха, и знаешь Сабатини вспомнил «Капитана Блада», как по писаному жил. Играл свою роль. Вот такой театр.
Они умолкли, каждый думая о своем. Но это длилось лишь мгновение. Затем Яков поднял голову и взглянул ей в прямо глаза.
— Ирис… мм, Настя я не умею говорить о любви, но знаешь… Я люблю тебя и мы должны быть вместе.
Темнота обступала их со всех сторон, тишина была полной и абсолютной: не тикали часы, не звенели цикады, не слышно было ничьих шагов. По щекам девушки текли слезы, она их не замечала.
— Я тебя тоже…
И отчаянный капитан Рик, гроза Карибского моря, чуть было оробевший, пошел на приступ бастионов.
— Настя… — он взял ее за руки, приблизился. — Настя мы должны быть вместе…
— Отец… Эльсвик, свадьба…
— К черту свадьбу!
— Я…
Он не дал девушке договорить. Яков крепко обнял ее за талию, чуть притянул к себе и впился в ее губы страстным поцелуем. Ее руки легли ему на грудь и… где-то в глубине сада, возвещая о раннем утре, звонко запел соловей.
* * *
Утро ворвалось в спальню вместе с лучами теплого Солнца. Когда Настя открыла глаза, Яков был уже одет. Он сидел на кресле, возле столика и созерцал… Тонкое одеяло прикрывало лишь бедра. Она заметила его взгляд, улыбнулась и тут же прикрыла грудь.
— Давно встал?
— Нет.
Девушка поправила подушку, села.
— Не хотел тебя будить.
— Уходишь?
— Надо, — Яков встал, подошел и пришел на край постели. — Я найду способ нам вернуться. Бред, конечно, но если гадалка права, я нашел то, что искал — тебя. Ты — синий цветок. И теперь мы оба можем вернуться.
— Зачем назад? — она сдержанно улыбнулась. — Я не хочу назад.
— Мы можем вернуться домой! В двадцать первый век, — терпеливо повторил он, думая, что девушка чего-то не поняла. — Стоит попробовать.
— А чего я там забыла, в этом двадцать первом веке? — равнодушно отвтеила она, — семиметровку в панельном доме, приличные туфли в витрине, мамочку, которая кроме очередной бутылки ничего не видит, и «Кушать подано»?
— Но…
Она перебила его.
— Да в гробу я видела все это счастье! Мне здесь больше нравиться, понятно! Я — дома. У меня есть отец. — Повсему было видно, что этот утренний разговор злил ее.
— Но… он же не твой отец, — опешил Яков.
— Какая разница?! Он меня любит. Еще никто и никогда так не любил меня, не заботился обо мне, не гордился. Да я… У меня впервые в жизни появился дом. И папа. И я его не брошу. Он может этого просто не пережить. Да и вообще, милый… — она снизила тон и ласковой кошечкой прильнула к Якову, — здесь много чего есть. А ты чего завел разговор. Ты что в Ялту захотел?
Рикович обнял ее за плечи, поцеловал долго и страстно.
— Устал я… — ответил он, немного отстранившись, — понимаешь, устал. Признаю моя роль, мне нравилась, да и, пожалуй, сейчас продолжает еще нравиться, но я устал. Хочу взглянуть на родителей, на друзей… Шесть лет Настя, шесть долгих лет… Везде надо бороться за жизнь. Но здесь труднее, на Карибах, каждый день — лотерея. Я устал каждый день засыпать с пистолетом под подушкой.
— Мылый, любимый, — она дотянулась до его уха, — перестань. Давай останемся. Посмотри как все замечательно получилось. Доля от большого приза — это куча золота, нам хватит. Да и я богатая наследница, — девушка игриво выгнула шею, — да и папа будет рад.
— Этот твой любящий папа вынуждает тебя выйти замуж против воли, — хладнокровно напомнил Рик, — это ничего?
— Мы что нибудь придумаем, — она хихикнула, видя что Яков ревнует, — Да и потом, а чем ты не пара? Отец будет доволен.
— Ага… Но у меня же нет титула и герба.
— Купим! — Настя весело подпрыгнула и обвила шею любимого. — Давай останемся, ну пожалуйста.
Он ласково провел рукой по ее волосам и твердо заявил.
— Нет, дорогая. Надо возвращаться. Мы итак слишком много натворил вмешавшись в ход истории. Реальной между прочим истории. Это не иная планета, не параллельный мир, а мы тут с позволения сказать подгадили…
Его тон вывел Настю из себя.
— Ну и давай! Вали! Чего ты такой упрямый?
— Зато ты хорошо устроилась.
— Ты не хуже, капитан Рик! — она наглухо закуталась в одеяло и отползла на край постели, подальше от него.
— Настя, я люблю тебя…
— И поэтому хочешь утащить меня обратно. Против моей воли между прочим. Чем ты лучше Эльсвика! — в ней властно заговорила Ирис Нортон.
Яков резко вскочил. Желваки на его щеках заходили ходуном.
— Похоже, мой цветок пустил корни на другой почве, — потрясенно проговорил Рикович.
— Да, — ответила она и демонстративно отвернула голову.
Яков еще раз посмотрел на девушку, но он был слишком зол, потрясен и разочарован, чтобы быть великодушным.
— Хорошо, — кивнул Рик после недолгого молчания. — Я не стану угрозой твоей безупречной репутации и твоим планам на будущее здесь. Я ухожу.
— Ну и, пожалуйста.
— Ты больше никогда меня не увидишь.
— Ага…
— Я желаю тебе счастья.
— И тебе того же…
— Наше с тобой счастье и наше возвращение домой ты предала!
— Ой-ёй-ёй, как страшно.
Внизу послышались шаги, хлопнула дверь, звякнула кастрюля… Прислуга проснулась и теперь спешила по хозяйским делам. Но двое влюбленных не замечали, они были заняты спором.
Джеймс Рик лишь миг прислушивался к легкому шуму внизу, а затем неожиданно перешел на английский:
— Прощайте. И помоги вам Бог!
— Скатертью дорога, — фыркнула Ирис Нортон.
Он решительно шагнул к окну, ловко вскочил на широкий подоконник и растворился в утренней дымке. Дикие заросли кустарника сомкнулись за его спиной.
— Яша… — Только сейчас, когда он действительно ушел, Ирис пожалела о своих словах.
Она одним рывком скинула одеяло, подскочила к открытому окну.
— Яша! Постой!
Солнце пробилось сквозь тонкую пелену тумана, а налетевшей свежий бриз с моря и вовсе разметал остатки поволоки. День обещался быть жарким.
— Яков… — голос предательски дрогнул.
Она машинально закрыла окно на обе защелки, и только после этого разревелась в голос, уже никого не боясь и не стесняясь.
* * *
Спрыгнув на землю и оказавшись в саду, Рик стремительно кинулся прочь. Он не знал точно, но лелеял надежду, что она кинется за ним, и поэтом спешил. Он не хотел слышать — вернись.
— Как же все нелепо! Йех…
Он почти бежал, одной рукой придерживая шпагу, а другой комкая шляпу. Полсотни метров и он услышал… Храп! Рик замер.
— Что еще такое?
Это мог быть кто угодно — садовник, дворник уснувший с вечера под тенью каштана. Может, пербрал малость. Но каково было изумление каптан, когда под деревом он узрел графа Эльсвика, храпевшего в обнимку со своей шпагой. «Что ему тут понадобилось? Или…»
Рик осторожно склонился и проследил за предполагаемым взглядом графа. От каштана хорошо проглядывалось окно Ирис Нортон. Отсюда и до самого дома, только кустарник и второй этаж, как на ладони.
— Проспал ты ее… да и я тоже.
Джеймс развернулся на каблуках и пошел в сторону скрывающейся за платаном калитки.
