Книга: Тайна империи
Назад: Глава 6 Колдун
Дальше: Глава 8 Каянов

Глава 7
Самум

— Как он? — спросил, подойдя, офицер.
— Похоже, все в порядке, мазан капитан, — ответил солдат, задрав голову и продолжая поить диверсанта. — Прилетел прямиком из ада. С головой, возможно, не все благополучно, но внешне целехонек.
— Что вообще тут было, мазан капитан? — спросил второй солдат.
— Рубан их знает, этих солнечников. Фанатики. Подорвали сами себя.
— Не похоже, — с сомнением проговорил солдат. — Слишком мощный взрыв. В радиусе пяти стомов ничего живого. От передового отряда вообще никого не нашли, а этот лежит на границе воронки и цел.
— Не твое дело думать, — оборвал солдата капитан. — Нечего с ним церемониться. Поднимайте его и везите к майору О-Каму из контрразведки. Пусть он с этим и разбирается.
— Слушаюсь, мазан.
Солдаты подхватили под мышки Самума и, легко подняв, понесли к открытому вездеходу, стоящему невдалеке, на котором, по всей видимости, и приехали.
Лежа на заднем сиденье в идущей по песку машине, психолог незаметно провел диагностику своего тела. Все было в полном порядке. Босу сработал очень аккуратно. Ни переломов, ни внутренних кровотечений, ни боли. Мелкие ожоги на руках и ногах да саднящая ссадина на левой щеке не в счет.
«Топтер, что ли, прислали бы», — подумал Самум, изнывая от палящего зноя, но тут же вспомнил, что он недавно устроил на посадочной площадке гаюнов, и тяжело вздохнул.
Винтокрыл все же вскоре появился и совершил посадку недалеко за барханами. Рация вездехода пискнула вызовом. Солдаты, получив приказ, изменили курс, направив вездеход к приземлившейся машине.
Встречающих было двое. Крепкие штурмовики дожидались пленника, стоя в тени машины.
Диверсант решил не разыгрывать из себя жертву взрыва. Когда вездеход остановился, он самостоятельно выбрался из него на песок, где тут же был тщательно обыскан и окольцован наручниками. Толчок в спину — и через минуту диверсант уже сидел между двумя сопровождающими в десантном отделении летательного аппарата.
Полет длился недолго. В распахнувшийся после посадки люк дохнуло жаром. Лучи Хохайя ненадолго ослепили пленника, но, привыкнув, он увидел знакомый пейзаж. Площадка для топтеров, невдалеке — палаточный город, к которому штурмовики и повели пленника. Единственной разницей с предыдущей картиной было отсутствие рядом с раскинувшимся лагерем огромных туш транспортников.
«Молодцы, быстро учатся», — мелькнуло в голове у психолога, вспомнившего свой недавний ночной налет.
— Господин майор, солнечник доставлен, — донесся до диверсанта из-за тонкой стенки купола доклад вошедшего туда штурмовика.
— Как он?
— Внешне в полном порядке.
— Давайте его сюда.
Полог, закрывающий вход в купол, открылся, и появившийся в проеме штурмовик махнул своему товарищу рукой. Получив очередной толчок в плечо, Самум вошел под купол и огляделся. Внутри все было по походному. Раскладная кровать, стулья, стол, за которым сидел сухощавый гаюн в полевой армейской форме. На столешнице блок голографа, аппарат связи с развернутой антенной.
— Присаживайтесь, — предложил хозяин палатки, указывая на стул, стоящий напротив него через стол. — Снимите наручники и можете быть свободны, — отдал он распоряжение конвойным.
Браслеты были сняты, и, растирая запястья, диверсант занял предложенное ему место.
В куполе у контрразведчика было прохладно. Дышалось легко.
— Воды? — вежливо предложил хозяин.
— Не откажусь, — ответил Самум и, получив охлажденный напиток, с удовольствием начал пить.
Все время, пока пленник пил, контрразведчик внимательно наблюдал за ним.
— Поговорим, — дождавшись, пока стакан опустел, предложил майор, одновременно вкладывая в слово и утвердительную, и вопросительную интонацию.
— Можно, — односложно ответил Самум.
— Каков состав вашей группы?
— Восемь человек.
— Цель заброски?
— Поиски артефактов.
— А конкретнее?
— Вы хотите жить? — вопросом на вопрос ответил Самум.
О-Кам на какое-то время даже растерялся, но потом его лицо пошло красными пятнами от гнева.
— Вы мне угрожаете?
— Нет, майор. Дело в том, что чем больше вы зададите мне вопросов и чем полнее я на них отвечу, тем короче будет ваша и моя жизнь. Причем ваша в первую очередь.
— Но отвечать придется.
— Конечно, но не вам и не здесь.
— Я могу тебя расстрелять прямо сейчас. — Лицо гаюна превратилось в злобную маску.
— Не можете. У меня есть слово для императора.
Сакраментальная фраза была произнесена. Теперь личность пленника была неприкосновенна.
Лицо майора изменило выражение. Он ненадолго задумался, а потом включил какой-то прибор.
— Сейчас пойдет запись. Повторишь, что имеешь слово для императора. Ты — солнечник и можешь не знать — если твое сообщение будет признано несущественным, то тебя ожидает долгая и мучительная смерть.
— Я знаю об этом.
— Тогда расскажи о причинах, побудивших тебя передать что-то Единственному.
— Причины две, и они очень просты. Я хочу жить. Я хочу жить очень хорошо и долго. Моя информация будет достойно вознаграждена.
— Ты уверен в этом? Твои слова похожи на требование.
— Я сказал — достойно вознаграждена. Император щедр, в этом у меня нет сомнений.
— Что-то хочешь сказать еще?
— Нет.
— Как скоро твое слово должно дойти до императора?
— Промедление недопустимо.
— Почему ты сразу не пришел к нам?
— Я постоянно находился среди людей, которые здесь высадились. Я не мог их убить, чтобы прийти сразу.
— Так ты заранее решил перейти к нам?
— Нет. Это решение я принял после того, как высшие силы, другой причины я не вижу, спасли меня во время взрыва. Это приказ свыше. Живи. Чтобы жить, надо быть полезным. Нельзя идти против воли творца.
— Мне нравится, как ты думаешь, — выслушав пленника, проговорил майор. — Но у меня нет связи с Гаей.
— Отправьте меня туда, где она есть, но я буду разговаривать только с императором.
— Император очень занят, и ты можешь умереть раньше, если не представишь его шепчущим какие-либо гарантии и доказательства ценности своей информации.
— Мои знания очень ценны и пригодятся империи. Я не собираюсь умирать, но если это случится, то, значит, такова моя судьба. Смерть — это не конец пути. Прозябать в этом мире я не буду. Да поможет мне творец.
Самум закрыл глаза и, опустив голову, начал шевелить губами, будто молился.
Майор терпеливо ждал.
Когда пленник вновь поднял на него взгляд, проговорил:
— Сегодня я отправлю тебя туда, где есть связь с Гаей.
— Думаю, что вы поступаете очень верно, — без подобострастия, с достоинством ответил пленник. — Хочу надеяться, что за это решение вы тоже будете вознаграждены императором.
— Мы только слуги Единственного, — несколько высокопарно произнес майор. — Судьба каждого из нас в его руках. Я делаю только то, что должен.
Контрразведчик вызвал конвой.
— Этот человек имеет слово для императора, — сообщил он двум вошедшим штурмовикам. — Накормить. Поместить в безопасное место. Охранять. Выполнять только мои распоряжения. Он ни с кем не должен говорить и к нему никто не должен приближаться. Его жизнь — это ваши жизни. Мой приказ записан.
— Будет исполнено, мазан майор, — ответил старший из штурмовиков.
— Выполняйте.
Конвойные надели на Самума наручники, вывели из палатки. Вскоре все трое оказались внутри бронированного шестиколесника. Посреди палаточного лагеря это действительно было одно из самых безопасных мест. Машина сразу сорвалась с места и начала движение. Езда с постоянными поворотами и сменой скоростей продолжалась около получаса. Наконец машина замерла, и мотор был выключен.
— Где мы? — поинтересовался диверсант.
— Там, где нас трудно найти, — ответил старший штурмовик.
— Моя жизнь — это ваши жизни, — напомнил пленник.
— Показать ему? — спросил второй конвойный.
Старший разрешающе кивнул.
Штурмовик включил обзорный экран. Шестиколесник стоял в ряду своих собратьев, ничем не выделяясь среди них. Боевые машины располагались неплотно друг к другу, чтобы иметь возможность выполнить полный поворот вокруг своей оси и двинуться в любом направлении. С другой стороны, каждая прикрывала своими бронированными бортами соседку.
— Отлично, — одобрил Самум задумку конвойных. — Может, теперь снимете наручники. Мне отсюда бежать некуда.
— Пристегни его за одну руку, — приказал старший, одновременно наводя на пленника автомат, пока напарник, сняв один из браслетов, защелкнул его за металлический упор кресла, в котором сидел Самум.
— Спасибо.
Конвойные не ответили. Младший вернулся к наблюдению за окружающим пространством, старший не сводил глаз с пленника.
— Я немного посплю, — устраиваясь поудобнее в жестком кресле, сообщил диверсант.
Уже через несколько секунд он безмятежно спал. Операция развивалась в нужном направлении, а силы еще могли пригодиться.
Спустя три часа его разбудил шум работающего двигателя.
— Куда мы едем? — задал он вопрос, но не получил ответа.
Старший конвоя сидел за управлением машины, младший сосредоточенно вглядывался в прицел управления стрельбой. Шестиколесник, набирая ход, двинулся к известной только его экипажу цели.
Самум сосредоточился на восприятии пространства за бортом. Вскоре стало понятно, что машина держит курс в район старого космопорта, который в прошлое посещение Сохара они уничтожили, взорвав на его территории топливный транспортер.
«За мной прислали челнок», — понял диверсант.
Предположение полностью подтвердилось, когда колеса песчаного танка мягко покатились по ровной твердой поверхности.
Конвойные вели себя так, будто находились на вражеской территории. Несколько раз внимательно осмотрев прилегающую местность, они сняли автоматы с предохранителей и подогнали машину к самому трапу шаттла. Открыв боковой выход первым, на бетон выпрыгнул младший. Прикрыв своей широченной спиной противоположную сторону от распахнутого люка и фиксируя лежащее перед ним пространство, он подал сигнал на выход.
Старший конвоя выпрыгнул следом, буквально волоча за шиворот Самума, который, встав на бетон, оказался зажатым между двумя спинами штурмовиков. Три метра до трапа и по нему наверх все трое двигались приставными шагами, пока полностью не оказались внутри челнока. Аналогичная операция была проделала спустя полчаса, когда шаттл состыковался переходным модулем с кораблем. Старший конвоя шел впереди, молодой — сзади, прикрывая тыл.
Диверсант без труда узнал в присланном за ним звездолете лидер. Два аналогичных борта были «списаны» их группой из состава имперского флота, когда они бежали с Сохара на личном корабле шепчущего.
Как только захлопнулся внутренний люк кессона и раздался легкий хлопок, сигнализирующий, что челнок расстыковался, лидер начал разворачиваться.
«Торопятся, — подумал про себя Самум. — Может, действительно что-то не в порядке в империи».
Воображение ярко высветило в мозгу несколько картинок вакханалии творившегося на военных базах, в космосе и на земле. Толпы граждан, в спешке покидающих города. Пожары и разрушения. За красочными кадрами паники и разгрома возникало ехидно улыбающееся лицо Колдуна, и на фоне общего гвалта пробивалась его чуть слышная усмешка.
— Выпустили черта из бутылки, — пробурчал себе под нос Самум, торопясь застегнуть страховочные ремни, как только его ушей достиг корабельный сигнал начала ускорения.
Трое суток в двухместной каюте для нетраца не пропали даром. Сменяющие друг друга охранники, «очарованные» пленником, подробно выкладывали все, что интересовало их собеседника, и тут же забывали о переданной информации. В одном из разговоров прозвучали сообщения о Патриотическом фронте, диверсии на орбитальной верфи у Факома и массовых беспорядках в Босаке.
Колдун успешно претворял первый этап операции в жизнь. Империю начало слегка лихорадить. По словам штурмовиков, служба общественной безопасности и контрразведка были переведены в жесткий режим функционирования. Охранные части несли службу в повышенной готовности, а патрулирование орбит наиболее важных промышленных планет усилено.
«Мишке придется несладко, — подумал Самум. — Но эти лохотники еще не знают, с кем связались. Чем больше доставать этого авантюриста, тем хуже будет им самим. Когда они поймут, что сами являются дичью, то будет уже слишком поздно. А мы поможем им это понять побыстрее».
Диверсант не собирался долго задерживаться в гостях и уже готовил один из вариантов плана побега, разработанного еще на базе совместно с Шаманом перед заброской.
Корабельный сигнал выхода из прыжка означал, что путешествие в неизвестность закончилось. Вскоре по вибрации корпуса стало понятно, что корабль не остался на орбите, а идет на посадку к планете.
Процедура передачи важного пленника была осуществлена в небольшом грузовом трюме, куда вполз бронированный «Холид». Конвой был тоже весьма значителен. Шесть штурмовиков, одетые в броню абордажных команд, замкнув кольцо, проводили нетраца к задней двери машины. В салоне он был уложен на жесткий стол, где его руки и ноги зафиксировали специальные зажимы, а грудь и бедра стянуты широкими эластичными лентами. Охранники расположились по обеим сторонам на жестких скамьях, не спуская глаз с объекта их заботы.
Машина вышла из трюма и, судя по едва слышному вою сирен, была тут же принята в коробочку сопровождения.
«Начало неплохое, — подумал Самум. — Как же они будут меня охранять, после того как услышат мое сообщение».
Звукоизоляция салона была исключительная, окна отсутствовали. Скорость с момента отъезда от корабля оставалась неизменной, так что определить, везут ли его по городским кварталам или по трассе, было невозможно. Единственной полезной информацией было пройденное расстояние и направление движения, почти строго на север.
С момента старта на космодроме «Холид» проехал пятьдесят километров, после чего начал снижать скорость и, сделав несколько крутых поворотов, остановился. Двери машины распахнулись. Под направленные стволы автоматов охраны в салон вошел офицер в звании капитана. Его холодные безжизненные глаза встретились со взглядом пленника.
— Доставить в сектор Д. Процедура первого уровня, — отдал он приказ, покидая салон.
Только теперь стало понятно, почему конвоем был избран такой странный способ транспортировки пленника. Дюжие охранники щелкнули зажимами и, отделив от основания платформу, на которой лежал Самум, вынесли его из машины. Бетонные серые стены со следами плесени, затхлый воздух — все говорило о том, что ангар, куда прибыл «Холид», находится под землей. Скованного пленника, как на носилках, несли по тюремным коридорам и лестничным маршам, опускающимся все ниже и ниже. По дороге им не попался ни один охранник. Процессию встречали и провожали бронированные двери и мигающие контрольные глазки телекамер. Пленника, под пристальными взглядами конвоя, просветили чем-то вроде рентгена, пропустили тело через металлодетектор и понесли дальше. Наконец открылась еще одна дверь, и диверсанта внесли в камеру. Все те же серые в потеках стены, кровать, застеленная серым одеялом, столешница, вмурованная одной стороной в стену, и ржавая раковина с плачущим каплями краном.
«Если кормежка соответствует обстановке, то я здесь не задержусь», — решил про себя Самум, сидя на кровати, разминая запястья рук и щиколотки ног, после того как конвоиры, освободив его от зажимов на переносном ложе, покинули камеру. Теперь оставалось только ждать. Психолог не без оснований надеялся, что не очень долго. Наверняка майор-контрразведчик с Сохара в своем рапорте указал, что пленник ссылался в своих показаниях на срочность получения имеющихся у него сведений.
Сделав вид, что решил поспать, диверсант лег на спину и закрыл глаза, проигрывая в голове варианты предстоящего допроса.
С момента помещения в камеру прошло не более двух часов, когда дверной замок щелкнул.
— Встать. Следовать за мной, — проревел возникший в дверном проеме гаюн, поигрывая в руке гибким электрическим шокером.
«Доверенное лицо прибыло», — понял Самум, поднимаясь со своего сырого ложа.
Далеко идти не пришлось. Подчиняясь командам конвоира, они поднялись всего на этаж выше. Помещение, куда ввели диверсанта, разительно отличалось от его камеры. Сухая, хорошо освещенная комната с чистым здоровым воздухом и мягким покрытием на полу. Стол располагался напротив двери, а перед ним стояло массивное кресло. Конвоир усадил в него пленника, защелкнул жесткие зажимы на его предплечьях, крепящихся к подлокотникам, и беззвучным истуканом замер за спиной. Хозяина кабинета не было, и это говорило о его значимости. К приходу хозяина готовились, его время ценили.
Появившийся в комнате гаюн был толст, лыс, и его лицо с отвисшими щеками и маленькими глазками под нависшими бровями напоминало морду бульдога.
Устроившись в кресле, он взмахом руки отослал конвоира.
— Я — шепчущий его императорского величества А-Сат, — представился он мягким с приятным тембром голосом.
— Профессор Гошар, — в свою очередь представился Самум.
— Вы не военный?
— Во время войны все мы по необходимости становимся военными. Разница лишь в том, что у каждого в руках свое оружие.
— Вы абсолютно правы, — согласился представитель императора. — Но перейдем к делу. Нам сообщили, мазан профессор, что вы имеете слово к его величеству.
— Да, это так.
— Расскажите все, что вы знаете, мне, и Единственный услышит ваши слова.
— Для начала нашего разговора у меня есть несколько небольших просьб, мазан А-Сат.
— Я вас слушаю.
— Мое появление здесь обусловлено личным желанием. Вы полагаете, что наша беседа, когда я нахожусь в таком состоянии, доставляет мне большое удовольствие? — И Самум покрутил кистями рук, обращая внимание на зажимах, фиксирующих предплечья.
Шепчущий понимающе кивнул.
— Освободи профессора, — приказал шепчущий появившемуся за спиной Самума штурмовику.
Когда конвоир вышел из камеры, а слегка затекшие от неподвижности руки были размяты, диверсант вновь поднял глаза на собеседника.
— Вы можете гарантировать мою безопасность? — спросил он.
— Вы в одной из самых надежных тюрем империи. Бояться абсолютно нечего, — усмехаясь, ответил А-Сат.
— Я слышал, что для Многоликого нет ничего невозможного. У нас о его изворотливости ходят легенды.
— Вы знакомы с Ю-Симом?
— Думаю, что он вскоре захочет познакомиться со мной.
— Значит, ваше сообщение касается Многоликого?
— В значительной степени.
— Не беспокойтесь. Эта тюрьма подчинена непосредственно охране императора, и людям Ю-Сима доступа сюда нет.
— Это несколько обнадеживает.
— Итак, я вас внимательно слушаю.
— Я являюсь специалистом в области обработки и хранения информации, — начал Самум. — Несколько месяцев назад меня пригласили дать заключение о причинах аварии, произошедшей в одной из секретных лабораторий.
— Почему именно вас и где находилась эта лаборатория? — перебил А-Сат.
— Планета Феру, город Соломас. Лаборатория занималась секретными исследованиями в области хранения и обработки информации. Мне объяснили, что в ней работали над артефактом неизвестной природы, в памяти которого была записана информация о достижениях погибшей цивилизации. Лаборатория и вся аппаратура находились в ужасающем состоянии. Программы копайзеров были стерты, носители информации чисты. Следов артефакта не обнаружилось вообще. Два месяца я и двое моих помощников копались в этой свалке хлама, но наши усилия были вознаграждены. Профессор Боварино, возглавляющий эту лабораторию, был гением. Ему, похоже, удалось понять инопланетный код, а мне — раскрыть ход его мыслей. Если очень коротко, то мы нашли часть записи, прослушав которую, физики пришли в бурный восторг. Я не знаю подробностей, но это как-то связано с воздействием на активность звезд, энергией которых можно управлять.
Самум сделал паузу.
— И каким это образом все, что вы мне рассказали, связано с Ю-Симом? — заинтересованно спросил собеседник.
— Примерно через месяц меня пригласили в контрразведку и предложили возглавить научное подразделение экспедиции, отправляющейся на Сохара. Оказывается, они выяснили, откуда появился этот артефакт, и имели сведения, что таких носителей информации несколько. Носители информации находятся на планете. Я со своими помощниками должны были обнаружить местонахождение этих артефактов, так как был известен только примерный район их местонахождения. Нам также вменялось в обязанность в случае невозможности вывезти артефакты попытаться получить из них информацию на месте, а сами носители уничтожить. Времени на поиски и работу отводилось очень мало, не больше трех-четырех суток. Мы потратили сутки на исследование одного из предполагаемых районов, но ничего не нашли. Ночью я стал нечаянным свидетелем разговора, произошедшего между начальником нашей экспедиции и его заместителем. Оказывается, искомый нами артефакт представляет собой гигантский изумруд. Таких артефактов на Сохара четыре, и три из них спрятал сотрудник вашей разведки Ю-Гир, убитый впоследствии группой наших диверсантов, высадившихся на Сохара. Ю-Сим не рискнул привезти изумруд в империю, а передал его одному из своих агентов на Феру, где последний и занялся его расшифровкой в секретной лаборатории Соломаса. Является ли этот агент погибшим профессором Боварино или это кто-то другой, я не знаю. Эти двое еще обсуждали причину принятия Ю-Симом такого решения. То ли он хотел преподнести подарок, появившись с готовой информацией у императора, то ли это интрига против Единственного, и Многоликий рвется к власти. Больше похоже на второе, так как Ю-Сим не предпринимал мер к обнаружению и вывозу информационных кристаллов. Они еще называли их камнями силы. Теперь вы понимаете, чего я боюсь? Если в мою информацию не захотят поверить, то мне конец. Если поверят, то Многоликий — мой смертельный враг. Долго ли я проживу в этом случае?
— Я думаю, что вы будете жить столько, сколько понадобится императору, — проговорил А-Сат. — Если вам предоставить этот камень силы, то вы сможете получить хранящуюся в нем информацию?
— При наличии определенной аппаратуры — конечно.
— Ну вот, а это значит, что вы нам нужны. Единственный справедлив и очень щедр к тем, кто оказывает ему услугу.
— Рад это слышать, — без энтузиазма ответил Самум.
— Вы зря нервничаете. Мы сохраним вам жизнь, и вы получите все, что захотите.
— Тогда сейчас можно просьбу?
— Говорите.
— Переведите меня в другую камеру с нормальными условиями. Отдайте приказ о нормальном питании и, если можно, поставьте у двери охрану. Так и вам и мне будет спокойней.
— Ваши просьбы будут выполнены. Сейчас я вынужден вас покинуть. Прежде чем начать доклад Единственному, мне кое-что придется проверить.
— Только я вас убедительно прошу не задействовать информационные базы, доступные ведомству Ю-Сима.
Шепчущий многозначительно хмыкнул.
— Не беспокойтесь, спите спокойно, у меня есть несколько независимых источников.
— Мы еще увидимся?
— Это зависит не только от меня, но думаю, что наше успешное сотрудничество будет долгим и взаимно полезным.
— Да, забыл еще такую малость, как сообщить вам конец подслушанного разговора. Я выжил по чистой случайности. Командир группы на вопрос заместителя, что будет с научной частью экспедиции, если не удастся закончить операцию до подхода ваших десантных кораблей, ответил, что имеет приказ нас уничтожить.
— И как же вы выжили?
— Я и не выжил. Они заминировали машину моих помощников. Когда прогремел взрыв, меня просто выбросило из кабины моей песчанки.
— Значит, они фактически предали вас.
— Похоже на то.
— Не расстраивайтесь. У вас говорят: «Все, что ни происходит, все к лучшему». — А-Сат выбрался из-за стола, покровительственно похлопал по плечу бедного ученого и скрылся за дверью.
Шепчущий не обманул. Новая камера, куда привели пленника, отличалась от предыдущей, как отель элитного класса от халупы последнего бедняка. Утепленный пол. Белые гладкие стены. Чистый сухой воздух, без запаха плесени. Два крана с холодной и горячей водой и даже маленькая душевая кабина.
Прежде чем закрыть дверь в камеру, доставивший его конвойный проговорил:
— За вашей дверью располагается пост охраны. У изголовья кровати — кнопка тревоги.
«Можно было бы и задержаться, но у меня масса дел», — еще раз оглядев предоставленные апартаменты, подумал Самум, устраиваясь на кровати.
Поданный на подносе в кормушку обед он съел с большим аппетитом. Вновь устроившись на своем ложе, начал перестройку своего волнового спектра. Шип-топ возмущенно зашевелился, но, получив команду подчинения, мгновенно успокоился, сообщив, что готов к выполнению поставленной задачи.
Маленькая паразитическая сущность, поселившаяся в Самуме еще при выполнении задания на Смекте, первое время доставляла диверсанту массу неудобств, шантажируя своего носителя. Шаману пришлось немало потрудиться, превратив товарища в хозяина этого ненасытного поглотителя информации. Психолог обладал бесценным для группы даром: любые сведения, как бы давно они ни были им восприняты, по первому требованию, с фотографической точностью выдавались шип-топом непосредственно в память хозяина. Фактически Самум обладал вторым интеллектом в виде биоэнергетического компьютера, наличие которого не выявлялось существующими системами контроля. При всем при этом сущность обладала возможностью прямого физического воздействия на предметы материального мира.
Шип-топ не любил покидать тело хозяина, но упорством и постоянными тренировками диверсанты добились его полного подчинения. Конечно, это был не Базы с Сохара, способный сворачивать своими полями в спираль вездеходы или ломать броню шестиколесников. Сущность являлась идеальным телохранителем, разведчиком, а при необходимости и большим пакостником, выполняющим полученные приказы по своему разумению и порой в оригинальном жанре.
Самум не зря попросил А-Сата установить пост у его камеры. Диверсанту нужен был информатор и проводник по запутанным лабиринтам подземной тюрьмы. Кроме того, охранник логично вписывался в легенду, преподнесенную шепчущему, о покушении на жизнь пленника сотрудниками ведомства Ю-Сима. Исчезновение носителя информации еще в большей степени работало на легенду. Шепчущий ничем не мог подтвердить полученную от солнечника информацию. У него не оставалось даже трупа. Бесспорным было одно. Пленник не мог совершить побег из сверхсекретной и неприступной тюрьмы без посторонней помощи, и оказать такую помощь могла только спецслужба.
План тюрьмы четко отпечатался в памяти Самума, когда шип-топ передал сознание охранника под контроль своего хозяина. Сама сущность, поднявшись тремя уровнями выше, проникла в центр электронного наблюдения тюрьмы. Трое дежурных, следящих за работой камер слежения, и двое охранников уже через минуту ничего вокруг себя не замечали. Четвертый дежурный, не отрываясь, внимательно смотрел в экран голографа, периодически передвигая взад и вперед тумблеры электрических замков, открывая и закрывая двери коридоров. Пленный профессор в сопровождении конвоира беспрепятственно двигались к выходу из тюремного бункера. Последний пост охраны не проявил никакого интереса к вошедшим, что тоже было результатом работы шип-топа. Дежурный офицер безразлично нажал кнопку, открывающую двери лифта, вынесшего беглеца с его сопровождающим на поверхность.
Тюрьма особого назначения располагалась под базой дивизии императорских бронетанковых войск, что в свою очередь гарантировало ее неприступность. Слоняться по ее территории диверсант не мог даже под «конвоем». Слишком много глаз и еще больше вопросов могло возникнуть у любого проходящего мимо офицера.
Основная задача Самумом была выполнена. В каком бы виде информация о действиях Ю-Сима ни дошла до ушей императора, это был результат проводимой операции. Теперь было необходимо оставить дополнительные следы причастности к побегу Многоликого, и можно превращаться в непримиримого бойца «Патриотического фронта». На два десятка планет, входящих в состав империи, одного Колдуна было явно маловато.
Для того чтобы покинуть базу, нужен был подходящий транспорт. Недолго думая, Самум принял решение уходить с хорошим шумовым эффектом. Диверсанту вспомнился проходческий комбайн, обеспечивший побег на Сохара, и мнение Колдуна, что он бы не поменял его даже на танк. На базе комбайна явно не было, но такую мелочь, как танк, найти не составляло никаких проблем.
Первая машина, обнаруженная в боксе, куда их вынесла лифтовая кабина, оказалась стоящей на профилактике, зато вторая была готова сразу рвануться в бой, что ей и предстояло сделать. Минут десять угонщик, не торопясь, щелкал тумблерами, изучал пульты управления, расположенные в башне. Еще пять минут ему понадобилось, чтобы освоиться на месте механика-водителя.
Двигатель завелся с пол-оборота, порадовав слух беглеца ровным гулом. Шестидесятитонный мастодонт слегка дернулся, лязгнув гусеницами, будто подбираясь для прыжка. Водитель, включив коробку передач, еще удерживал тормозами машину.
— Извините, господа, я очень тороплюсь, — процедил сквозь зубы диверсант, отпуская тормоза и до упора выжимая педаль газа.
Ворота бокса вылетели от лобового удара со страшным грохотом. Бронированный зверь, набирая ход, пронесся по бетонной площадке перед боксами, Не вписавшись в поворот, он заскользил по жесткому покрытию, выбивая гусеницами снопы искр и снося бортом попавшийся на дороге грузовик. Машина, кувыркаясь, вспыхнула. Над базой раздался рев сирен тревоги, и яркие лучи прожекторов стали резать дежурную полумглу ночного освещения.
Самум только добавлял обороты двигателю, не отрывая взгляда от экрана водителя. Удар, и бронетранспортер, откинутый массой движущегося танка, проламывает стену стоящего рядом здания. Еще удар. На этот раз по броне застучало градом летящих кирпичей. Машина врезалась в угол складского строения, так как водитель, не церемонясь, срезал углы по ходу своего движения.
Десять минут вакханалии и кошмара уложились в сознании беглеца в несколько секунд. Рычаги управления рвались из рук. Танк совершал прыжки по окончании небольших подъемов, сносил ограды и рушил коттеджи офицерского состава. Отбрасывал с дороги или сминал немногочисленные легковые автомобили, попадавшиеся на его пути. За ревом двигателя крики выскакивающих на дорогу полуодетых солдат были абсолютно не слышны. Те, кому повезло, успевали отпрыгнуть в сторону, но то и дело ощущались мягкие шлепки о броню. Наконец машина, вздрогнув от удара, проломила очередной бетонный забор. Мелькание на водительском экране прекратилось. Впереди, насколько доставал свет фар, расстилалось ровное поле.
Самум переключил обзор на ночное видение и погасил свет. Сзади что-то дробью пробежалось по броне. Вслед беглецу работали крупнокалиберные пулеметы, заставившие его только улыбнуться. Он отвел себе еще десять минут хода, после чего было необходимо покидать машину. Пусть Джарада — одна из центральных планет империи, и местные вояки не ожидают внезапного нападения, но тревога вскоре поднимет соседние базы. Топтеры, наводимые с орбиты, быстро выйдут на цель. Становиться дичью, не имея средств маскировки и прикрытия, было равносильно смерти. Направление своего движения необходимо срочно менять.
Поставив управление машиной на автомат, диверсант оторвал рукав своего комбинезона и тщательно протер рукоятки управления, полик под ногами и даже педаль газа, после чего перебрался в башню. Пощелкав тумблерами прицельной системы, включил программу активной защиты, попутно смахнув пыль с ее корпуса. Теперь электронные цепи машины знали, что экипаж погиб, но, не получив отмены приказа на движение вперед, машина продолжала наматывать километры в режиме атаки.
Освободив пристегнутого к командирскому креслу гаюна, диверсант выглянул в открытый люк. Город, как и планировалось, оказался справа.
«Пора просыпаться. Следуй за мной», — мысленно отдал команду Самум. Больше не обращая внимания на своего пленника, начал выбираться на броню, которая так и норовила выскользнуть из-под ног.
Машину бросало из стороны в сторону. Ровное поле давно закончилось. Теперь танк несся по пересеченной местности с явным презрением ко всему, что ложилось под его гусеницы.
Прыжок получился удачным. Прокатившись с десяток метров по траве, беглец встал, огляделся по сторонам, ориентируясь в направлении дальнейшего движения. Город был от него справа километрах в двадцати и выделялся на фоне ночного неба бледным пятном своих огней, рассеивающих темноту.
— Иди сюда, — позвал Самум в темноту, и через несколько секунд к нему подошел бывший конвоир, а сейчас огромная кукла, подчиненная воле своего хозяина.
— Повернись, — последовал следующий приказ.
Гаюн повернулся и замер лицом к городу.
— Ты сейчас побежишь и как можно быстрее, — проговорил психолог, забравшись на спину охранника и охватывая его руками за шею. — Вперед.
Детина, высотой в два с лишним метра, имея на плечах груз под восемьдесят килограммов, рванул с места, будто собирался побить рекорд скорости забега по пересеченной местности. Ориентируясь по дыханию своего носильщика, Самум периодически отдавал команду остановиться, спрыгивал и бежал рядом, а потом вновь забирался на широкую спину. Когда через двадцать минут в стороне, куда ушел танк, загудели топтеры, до города оставалось не менее половины пути.
Небо за спиной беглецов осветилось вспышками. Винтокрылы обнаружили уходящую в противоположную сторону машину и ударили по ней ракетами. Мастодонт ответил заградительной системой залпового огня. Один из стервятников расцвел в воздухе вспышкой взрыва, второй загорелся и с резким снижением устремился к земле, выходя из зоны поражения. В небе опять сверкнуло. Вниз с боевых направляющих ушли сразу восемь снарядов.
«Теперь они церемониться не будут, — мелькнуло в голове у Самума. — Теперь будут бить наверняка».
Наблюдать за схваткой машин дальше было некогда.
Очередной подъем они преодолели, двигаясь плечом к плечу, и остановились на его вершине. Ночному зрению диверсанта открылась огромная воронка, края которой терялись в темноте. Скаты и дно этой искусственной или природной чаши были сплошь покрыты завалами различного мусора. Между куч строительного, металлического и бытового хлама то и дело мелькали быстро передвигающиеся тени.
«Роки или бозамы», — вспомнив названия местных собак и крыс, подумал Самум, уже понимая, что попал на городскую свалку.
Вариант был не из самых худших. С момента побега прошло уже больше часа. Танк наверняка сожгли. Высадившиеся десантники, потушив машину, быстро обнаружат, что экипаж исчез. Максимум через полчаса в тридцатикилометровой зоне начнется массовая охота на свихнувшегося угонщика, а возможно, и конкретно на профессора-солнечника. Если верно последнее, то ближайший город уже сейчас по своему периметру перекрывается патрулями общественной безопасности. Еще полчаса, максимум час, и поднятые по тревоге части замкнут кольцо, через которое не прорваться и от такой частой гребенки не спрятаться на ровной местности.
«Остаюсь здесь, — решил диверсант, прикидывая варианты и возможности раствориться в мусорных горах и отвалах. — Больше суток они меня искать здесь не будут, а когда убедятся, что я ускользнул, снимут оцепление и наглухо закроют город. Встреча назначена на завтра и на последующие три дня. Зона свободного маневрирования к тому времени расширится».
Контроль местности биосканерами психолога не волновал. В случае необходимости шип-топ может выключить сознание хозяина или прикрыть излучения его мозга своими полями, не улавливаемыми полевыми техническими средствами. От поисковых тепловизоров можно прикрыться кусками металла, которого на свалке достаточно. Присутствие здесь в большом количестве роков и бозамов тоже будет сбивать охотников со следа.
Судьба куклы была решена Самумом еще в самом начале побега, и теперь ей предстояло сыграть свою последнюю отвлекающую роль.
— Трасса в пяти стомах отсюда, — проговорил он стоящему рядом конвоиру и указал направление. — Ты быстро бежишь и ждешь большую машину. Когда она появится, выходишь прямо перед ней на дорогу. Повтори приказ.
— Я пробегаю пять стомов, жду большую машину и выхожу прямо перед ней на дорогу.
— Правильно. Выполняй.
Гаюн с места взял темп двухметровыми прыжками и быстро скрылся в темноте.
Естественная смерть конвоира, скрывшегося с беглецом, могла как насторожить следователей изощренностью и подготовленностью ликвидации ненужного свидетеля, так и предложить версию о преследовании им беглеца. Место гибели гаюна дополнительно собьет преследователей с толку. Мысль о захвате его в плен щуплым солнечником посетит их в последнюю очередь, но будет отвергнута как самая нереальная.
Проводив убежавшего охранника взглядом, Самум спустился по откосу и осторожно зашагал по проваливающейся под ногами поверхностью, между холмами мусора, пробираясь поближе к центру. Местная живность нимало не испугалась пришельца. Бозамы лениво уступали дорогу, занимаясь своими делами. Роки начали собираться в стаю и двинулись по его следу, пока соблюдая приличную дистанцию.
«Природная среда, какой бы она ни была, должна работать на диверсанта», — в очередной раз высветилось в мозгу у Самума.
Он сел на ближайший проржавевший остов какого-то аппарата и сразу же вошел в пси-волновой режим местных хищников. Через пару минут вокруг образовалось зубастое кольцо, признавшее в нем вожака и готовое выполнять его приказы ценой собственных жизней.
«Как на Гемме с Кортом», — с теплотой вспомнил он крысиного короля.
Пройдя с километр в глубь свалки, беглец нашел подходящее укрытие: искореженная бетонная плита, прилично засыпанная нанесенным ветром мусором, стоящая горбом, из которой торчали прутья арматуры. Она должна была надежно прикрыть его от ока тепловизоров.
Отдав приказ рокам рассредоточиться и охранять убежище, Самум осторожно, чтобы не оставлять следов, начал делать подкоп, предполагая, что под плитой найдется немного свободного пространства. Под руки попадала бумага, обломки кирпичей, прелый картон и другой сгнивший мусор, природу которого уже невозможно было определить. В нос ударил нестерпимый запах вони, одна рука попала во что-то скользкое и липкое. Чтобы не закашляться и иметь возможность дышать, нетрац отключил обоняние и с упорством крота продолжал двигаться вперед. Ожидание удачи не обмануло. Треснутая и держащая форму на изогнутых прутьях арматуры плита действительно имела небольшую полость, где можно было кое-как свернуться клубком. Проделав этот достойный циркового искусства пируэт, диверсант развернулся головой в сторону только что пройденного маршрута. Теперь следовало замаскировать проделанный тоннель.
Подобравшись к самому входу, диверсант начал копать вверх, рассчитывая, что часть лежащего сверху мусора осыплется и естественным образом скроет лаз. После непродолжительных усилий это удалось. Небольшой козырек рухнул, скрывая наружные следы его трудов, но на этом работа не закончилась. Самум, медленно отползая, продолжал бутить пробитую нору, отыскивая по сторонам, на ощупь, наиболее жесткие обломки мусора. Он старательно скреплял их между собой, придавая видимость непреодолимого пространства. Окончив работу, он свернулся в клубок и только тут понял, что работал с закрытыми глазами и практически не дышал. В груди жгло. От сухости и духоты першило горло. Глаза он решил не открывать, боясь, что с ресниц и головы натечет грязь или в них попадет мусор. Без особого усилия он вошел в транс, представив себя лежащим в мягкой теплой кровати. Только небольшой участок мозга улавливал шум, долетавший к нему из-за плиты.
Прошло не менее трех часов, когда сторожевая система организма уловила, что снаружи что-то происходит. Охранявшие его убежище роки заволновались, начав едва слышно порыкивать. Чуть позже беглец услышал множество различных звуков, похрустывание, шелест, чуть уловимый удар металла о металл. Роки завыли, перекрывая уже четко различимый многочисленный шум шагов. Мусор под ногами солдат хрустел, чавкал, звенел осколками и звякал металлом. Вой усилился и перешел в предупредительное рычание. Наконец совсем рядом с убежищем грохнул выстрел.
— Какая тупая фамуга подняла шум, — произнес явно командный голос.
— Мазан лейтенант, роки. Он бросился на меня, — оправдываясь, ответил солдат.
Слева и справа тоже прогремели одиночные выстрелы. Теперь уже стало бесполезным разбираться с одним нарушителем тишины.
— Прекратить стрельбу, — во все горло крикнул лейтенант.
— Они бешеные. Кидаются, — ответил чей-то голос слева.
— Кто еще раз выстрелит, завтра же отправится у меня на орбиту подсобником трюмного.
Солдат, стоящий рядом с укрытием, что-то проворчал себе под нос, вполне возможно, вспоминая всех родственников своего командира. Выстрелов больше слышно не было. Роки изредка взрыкивали, по-видимому, получая удары прикладами автоматов и солдатскими ботинками.
— Ты проверил эту кучу? — задал вопрос все тот же лейтенант.
— Да, мазан.
— И что?
— Тепловизор ничего не показывает.
— И ты, фамуга, решил, что это все?
— Никак нет, мазан лейтенант. Сейчас осмотрю ее биосканером.
— Так шевелись, ленивая пасама, мы не можем торчать здесь всю ночь.
Солдат пошел вокруг бетонной плиты, щупом вороша мусор у ее основания и пытаясь узким лучом сканера прощупать внутреннее содержание кучи.
— Похоже, здесь что-то есть, — раздался его голос со стороны замаскированного лаза.
Самум напрягся. Выводить из строя с помощью электромагнитного импульса шип-топа биосканер было уже поздно. Гаюны все равно разворошат кучу, а при необходимости перевернут и плиту.
Будто прочитав его мысли, лейтенант крикнул:
— Вы, двое, подойдите сюда.
Раздались приближающиеся шаги солдат, остановившиеся рядом.
— Ты — начинай, а вы — будьте готовы. Если он здесь, не стрелять, брать только живым.
По шуму, производимому солдатом со сканером, диверсант понял, что тот щупом разбрасывает верхний слой мусора, пытаясь просунуть анализатор внутрь и, похоже, он действовал вполне успешно.
— Ну, что там? — нетерпеливо потребовал лейтенант.
— Похоже, есть, — ответил солдат, — вот только сканер показывает непонятно что. На бозама вроде не похоже.
— Вроде. Не похоже. Вытаскивай, посмотрим, — рассерженным тоном потребовал офицер.
— Какая-то гадость, лейтенант, посмотрите сами. Слизь, черви.
— А ты что здесь собирался найти — гамат золота?
— Было бы неплохо.
— Разговорчики. Залезь. Посмотри.
Солдат вздохнул, что-то звякнуло. Наверно, передал сканер стоящему рядом, и прибор ударился об оружие.
— Здесь ничего нет, мазан, — донесся прямо из лаза знакомый молодой голос. — Все забито мусором: кирпичи, доски, железо. Роки тут дохлый гниет, а по нему черви ползают, вот сканер и показывает червей.
Солдат закашлялся и, судя по шуму, убрал голову из норы.
— Ну и вонь, — послышалось сверху.
Разведчик, совавший голову в лаз, сделал несколько шагов в сторону и начал блевать.
— Какие мы нежные, — ехидно проговорил лейтенант. — Попей водички и вперед. А вы тут что стоите?
Шаги трех человек начали удаляться. Оставшийся солдат прополоскал рот, сплевывая воду, сделал несколько хороших глотков и быстрыми шагами двинулся вдогонку за ушедшими.
Нетрац расслабился. Подошедшая к нему так близко опасность миновала. Он решил отсидеться в своем убежище еще часа два, пока цепи облавы уйдут подальше, а потом выбираться. После проведенных раскопок необходимо было немного помыться и сменить одежду. Свалочное амбре наверняка выдавало его за километр.
Неглубокий желоб водоотвода нашелся в паре сотен метров от свалки. Нетраца проводили туда роки, по-прежнему несущие охрану своего хозяина. Беглец умылся, вытряхнул одежду и вновь ощутил себя человеком. Розыски более чистой одежды тоже увенчались успехом. Заляпанный краской, со следами цемента комбинезон хотя и не подходил по размеру, но был сух и не успел провонять миазмами свалки. Оборвав длинные штанины и укоротив рукава, Самум натянул его на себя.
Весь следующий день он провел под перевернутым кузовом грузовика, тренируя свое четвероногое воинство. Роки послушно ходили в разведку, приносили брошенный апорт и очень охотно выполняли команду фас, разрывая на части указанные им предметы.
Когда совсем стемнело, Самум выбрался из своего убежища и, сопровождаемый сворой охраны, имеющей фланговые патрули и трех впереди идущих разведчиков, двинулся к дороге, ведущей в город.
Десятый стом северного шоссе, или он же, но в южном направлении, вот где его должны были ожидать сегодня бойцы «Патриотического фронта», а точнее два бывших конвоира, сопровождавших пленника с Сохара. Программа подчинения, вложенная нетрацем в контрразведчиков, обязывала их встретить хозяина и подготовить ему место, где он мог бы безопасно провести несколько дней.
Самум рассчитывал, что сопровождавших его штурмовиков не отправят с планеты сразу после передачи пленника. Они могли понадобиться для получения дополнительной информации о нем, подробностях захвата и поведения солнечника при этапировании. Вложенная программа также предусматривала некоторое маскировочное поведение гаюнов. Они не должны были появляться в офицерской гостинице, куда их поселили, болтаться по ресторанам и ночевать у женщин легкого поведения. Их смарты должны были быть выключены. Такое времяпровождение отпускников не вызывало никаких подозрений и гарантированно обеспечивало назначенную в ночное время встречу.
Стоящую в условленном месте, на обочине, машину Самум заметил за километр, но приближаться к ней не стал, отправив в разведку четвероногих помощников. Роки вернулись спокойными, весело повиливая хвостами. Засады не было. Диверсант, отдав приказ стае возвращаться на свалку, больше не скрываясь, вышел на дорогу.
— Как дела? — открыв дверь и усаживаясь на заднее сиденье, спросил он.
— Все в полном порядке, мазан, — ответил контрразведчик, включая двигатель.
— Вы подготовили то, что я просил?
— Конечно. Все сделано так, как вы приказали.
— Что говорят военные?
— Вокруг города проводится учебная операция. Все въезды и выезды перекрыты патрулями. Вокруг города продолжается прочесывание.
— Как долго это продлится?
— Никаких сроков не называлось.
— Какая информация прошла по вашему ведомству?
— Сбежал опасный преступник. Солнечник. Приказ при обнаружении брать только живым.
— Мы находимся за кольцом оцепления?
— Нет. Впереди два патрульных поста.
— Нам предстоит обыск?
— Нет, мазан. Я приехал с той стороны. На каждом посту останавливался и разговаривал со сменой. Проблем с проездом не будет.
— Куда мы сейчас направляемся?
— Как вы и приказали — в соседний город, он называется Ротор. Совсем недалеко, всего триста стомов отсюда.
— Вас уже спрашивали о том, как вы везли солнечника с Сохара?
— Нет. У нас неделя отпуска.
— Где мы будем жить?
— Я помню ваш приказ. Отдельный особняк в пригороде.
— Что знает о нем второй?
— Ничего, как вы и приказали.
— Что он просил передать мне?
— Сказал, что ваше задание выполнено.
— Хорошо. Возьми вот это. — Самум протянул контрразведчику небольшой сверток. — Зарой его у столба.
Штурмовик быстро выполнил приказание и вернулся в машину.
— Поехали.
В ночное время трасса была практически пуста. Изредка навстречу пролетали груженые длинномеры, шедшие, как знал Самум, в автоматическом режиме, без водителей. Несколько таких же машин они обогнали на своем пути.
Скорость контрразведчик сбавлял дважды. Подъезжая к постам, сигналил и, опустив стекло, приветственно махал рукой. Патрульные солдаты, улыбаясь, подавали сигнал рукой, означающий, что можно двигаться дальше.
Вся дорога заняла чуть больше часа, за который попутчиками не было сказано ни слова.
Въехав в пригород Ротора, водитель вскоре свернул с центральной дороги и, покрутив по лабиринтам нешироких улочек, свернул на подъездную дорожку к одному из гаражей. Ворота открылись, и машина въехала в темноту помещения. Когда металлические жалюзи вновь замкнули контакт, расположенный на уровне пола, в гараже вспыхнул свет.
— Пойдемте, мазан, я покажу вам вашу комнату, — предложил водитель, выбираясь из-за руля.
— Сколько здесь выходов и куда они ведут? — оглядывая гараж и не двигаясь с места, спросил диверсант.
— Восемь. Из вашей комнаты есть выход на чердак, где стационарно укреплен линемет. Гарпун выносит буро-нить на двести гуров. У окна — роликовый держатель. Нить выдерживает нагрузку до трехсот килограммов. Конец пути — в кроне большого деба. Повернуть кольцо на трезубце, и нить мгновенно сгорает. Рядом припаркован автомобиль. Ключи под поликом.
— Что еще?
— Прыжок со второго этажа в бассейн. Люк в левом дальнем углу. Дергаете за ручку и вместе с потоком воды уходите в канализацию. Люк закрывается. Если двигаться по трубе налево, то через один стом наверх ведет лестница. Черный «Вобл» в тридцати гурах, на стоянке магазина. Ключи там же.
— Дальше.
— Из этого гаража можно попасть на соседний участок.
Гаюн толкнул торцевую стену. Она начала медленно открываться, при этом в гараже сразу потух свет.
— Соседний гараж в пятнадцати гурах. Ключи от гаража соседа и его машины вот. — Штурмовик показал на связку, висящую на стене.
— Остальные?
— Я больше ничего не подготовил, но на первом этаже кроме входной двери есть еще четыре окна.
— Отлично, первый.
— Я рад, что вам понравилось, мазан.
— Ты достал то, что я просил?
— Да. Все находится на втором этаже рядом с вашим кабинетом.
— Как у тебя установлен контакт со вторым?
— По сети.
— Его адрес и пароль?
Контрразведчик назвал нужные комбинации цифр.
— Что сделано по промежуточным точкам связи?
— Их пять. Две в Сулеме. Их оборудовал второй. Три здесь, в разных концах города.
— Их адреса и пароли для связи.
Вновь прозвучал необходимый ряд цифр.
— Отдыхай, я сам посмотрю дом, — проговорил диверсант.
Самум обошел свое временное жилище. На первом этаже была кухня, общий зал для отдыха и гостей, комната для прислуги, которой не было, туалет и ванная. Второй этаж, отданный ему, состоял из трех комнат, судя по мебели — спальни, кабинета и комнаты-лаборатории, уставленной различной электронной аппаратурой. Здесь же стояли столы, заваленные схемами и платами, множеством цветных коробок, которым еще только предстояло превращение в нужные вещи для хозяина. В спальне кроме входной двери имелось еще две в туалет и ванную.
Поднявшись на чердак, он осмотрел линемет, прикидывая возможную траекторию своего полета. Из спальни, выходящей окном на лужайку за домом, осмотрел подсвеченную плафонами голубую воду бассейна.
«Похоже, первый немного перестарался», — мелькнула у него в голове оценка труда «помощника», пусть не совсем добровольного, но очень добросовестного. Задерживаться здесь Самум не собирался.
Пройдя в лабораторию и включив копайзер, беглец вызвал на связь второго.
— Как отдыхается? — не включая голоэкрана, спросил он, увидев своего собеседника.
— Все отлично, у меня хорошая компания, присоединяйся, — ответил с экрана штурмовик.
— Рад за тебя. Сейчас не могу. Я отправил тебе посылку по северному шоссе. Можешь ее получить, там же, где ты меня ждал.
— Получу обязательно еще сегодня.
— Не перестарайтесь с токолой. Пусть твои друзья не берут с тебя пример. Если вывозитесь, как в прошлый раз в хем, протрите обувь, вытрите руки и стряхните с себя грязь, прежде чем устроиться на ночь.
— Я не подведу. Выполню твои пожелания в точности.
— Когда сам сможешь приехать?
— Отосплюсь и приеду к обеду.
— Буду ждать. Приедешь, выходи на контакт.
Прервав связь, диверсант взялся за монтажный бластер. Собираясь завтра покинуть Ротор, он хотел оставить здесь след «Патриотического фронта».
Работа спорилась. Вскоре Самум уже держал в руках специальную насадку на ствол бластера, способную оставлять на любых поверхностях лозунги появившейся в империи оппозиции.
Объект для диверсии был выбран им еще на лидере, когда его транспортировали с Сохара. Сейчас он просматривал собранную подборку информации и решал, каким образом будет наиболее эффективно провести операцию. Время определилось само собой, когда он отсмотрел ночные новости. Через день по центральному каналу Джарады должен был выступать наместник императора. Выступление явно будет передаваться в записи, но громко прервать передачу — это явно в стиле оппозиционеров, демонстрирующих силу и вербующих этим своих сторонников. Объектом его нападения являлось здание центрального телерадиовещательного канала планеты.
Вторая часть работы была несколько сложнее, но зато радовала глаз. Самум вспомнил уродцев, которых Колдун делал на Сохара для отвлечения заброшенной сети лохотников, когда они пробивались к пирамиде. Мастер сел в кресло перед столом и, распаковывая каждую коробку, любовался извлеченным из нее изделием, блестевшим свежей краской и лаком. Поставив свой диагноз, выстраивал их в строгий ряд перед собой. Некоторые вещицы повторялись, и тогда он ставил их рядом. Другие, похоже, не соответствовали его планам или вкусам и попадали на край стола справа.
Закончив распаковку и осмотр предметов, выстроившихся, как солдаты перед командиром, мастер обратил свое внимание под стол, где стояло несколько коробок. Подняв одну из них и положив на колени, он раздернул клеевой замок, распахнул крышку. Взгляду предстало каре плотно стоящих друг к другу металлических баллончиков красного цвета с торчащими головками распылителей. Вторая вскрытая коробка содержала те же баллончики, но в серебристом исполнении. Из третьей были извлечены прозрачные пластиковые емкости, пробки которых имели впускные клапана, а еще через минуту на столе появились бутылки с бесцветной жидкостью и пакеты с белым порошком.
Оглядев опытным взором расположенные на столе в строгом порядке предметы, Самум, как опытный хирург, взял в руки монтажный бластер и поставил перед собой первый предмет из стоящего перед ним ряда. Руки мастера быстро срезали яркую оболочку, обнажив внутренности механизма. Пробежав по ним тестером, монтажник уверенно и быстро стал вырезать лишние, по его мнению, внутренности механизма, впаивать новые платы, менять блоки аккумуляторов. В его руках мелькали то портативные видеокамеры размером и толщиной не больше небольшой почтовой марки или лазер толщиной и размером не больше двухдюймового гвоздя. Временами он задумчиво смотрел на дело своих рук. Отставив в сторону неоконченный шедевр инженерной мысли, выдергивал с правой стороны стола ранее отбракованный предмет, вскрывал его и, покопавшись внутри, аккуратно демонтировал нужную ему часть. Осмотрев полученный узел или схему, тут же возвращался к своему отложенному детищу, и оно приобретало законченный вид согласно замыслу создателя. Готовое изделие он возвращал в строй и тут же переходил к другому.
Когда в ряду не осталось ни одной не побывавшей в руках вещи, он любовно осмотрел творения своих рук и взялся за пластиковые емкости. Вскоре перед ним строго по линейке стояло двадцать ранее прозрачных баллончиков, теперь наполненных жидкостями разных цветов. Еще через несколько минут все они исчезли внутри не совсем обычных конструкций.
Теперь, очистив стол от ненужного хлама, на него лег копайзер. Каждый вновь созданный аппарат поочередно подсоединялся к нему, тестируясь и получая новую программу действия.
Наконец все было кончено. Самум с удовлетворением откинулся на спинку стула, оглядывая творения своих рук, и решительно нажал кнопку пуска. Творения зашевелились. Через прорезанные щели корпусов, прикрывающих их внутренности, у некоторых выдвинулись камеры наблюдения, другие, использующие скрытые локационные блоки, выехав из ряда, совершили поворот вокруг своей оси. Прошло не больше минуты, и ряд полностью распался. Один из изготовленных монстров оттолкнулся от столешницы своими шестью лапами и, перевернувшись в воздухе, прилип к потолку, другой, пролетев почти три метра в сторону, ударился о стену, какое-то время повисев в таком положении, начал медленно спускаться вниз. Двое, чуть слышно зажужжав, поднялись в воздух и начали кружить по комнате. Остальные, как горох, посыпались со стола, разбегаясь в разные стороны.
С нескрываемым удовольствием Самум следил за действиями своих подопечных. Но долго наслаждаться этими адскими творениями ему не довелось. Неожиданно в комнате погас свет. У закрытой двери комнаты засверкал огонек, и запахло пластиком. Механический диверсант, открывая себе путь, вырезал бластером отверстие в полотне двери. Но когда в копайзер сверху ударила искра разрядника, а голографический экран, мигнув, свернулся, психолог мгновенно выключил центр управления механическими террористами. Шорохи, шевеление и чуть слышное жужжание тут же прекратились.
Сверху в разных частях комнаты упали на пол три предмета.
«Хорошо, что я еще оставил их под контролем центрального процессора», — подумал Самум, включая режим ночного видения и стараясь не наступить на свои адские изобретения, прошел к распределительной коробке освещения.
Так и есть. В ее крышке уже кем-то из монстров было аккуратно выжжено отверстие не больше игольного, а центральный кабель перерезан.
Восстановив освещение, диверсант собрал свои изделия и опять в строгом порядке расположил их на столе. Здесь было два вертолета, три шестиногих паука, четыре змеи, пара ящериц и четыре разновидности колесной и гусеничной техники, машин небольшого размера. Детские игрушки, купленные помощником в магазинах города и управляемые дистанционными пультами, сейчас превратились в опаснейшие вещи вполне серьезного назначения. Каждая из них, получив новое программное обеспечение, вооруженная средствами уничтожения в виде отравляющих боевых газов, взрывчатки, лазеров и импульсных генераторов могла временно вывести из строя или уничтожить любой объект со средним уровнем охраны. Корпуса, покрытые краской «Мимикрия», позволяли электронным диверсантам оставаться незамеченными, а оружие и вспомогательные спецсредства — проникать практически через любые преграды.
Мастер не сомневался, что если бы он не отключил своих питомцев, то минут через пять милый особнячок превратился в филиал ада, а потом рухнул, погребая под своими обломками безжизненные тела его обитателей.
Теперь можно было немного отдохнуть, но сначала дать задание первому, проспавшему восемь часов, пока его хозяин занимался детскими игрушками, купленными по приказу в различных магазинах города.
— Подъем, — скомандовал он, входя в гостиную, где на диване спал первый.
Контрразведчик проснулся и в ожидании приказа принял вертикальное положение.
— Поедешь в космопорт. Найдешь предлог и познакомишься с кем-нибудь из службы контроля порта или офицером, членом экипажа боевого корабля. Нам нужен транспорт, на котором мы можем добраться до Вомы. Контроль нашего груза должен быть исключен. Отбытие завтра, в худшем случае послезавтра. Если найдется что-то подходящее, предложи хорошие деньги, не надо размахивать бляхой. Если получишь отказ, вежливо извинись, но любым способом привези этого человека ко мне. У тебя найдется, что плеснуть ему в вино или в грок?
— Микстура всегда со мной.
— Вот и отлично. Когда с тобой свяжется второй, попроси его побродить по городу. Если слежки не будет, проведешь технический контроль и доставишь сюда.
— Будет выполнено.
— Переоденься и действуй.
Теперь можно было и отдохнуть. Самум поднялся в свою спальню и через минуту уже спал глубоким сном, два часа которого хватало диверсанту для восстановления сил и дальнейшей полноценной работы в течение трех суток.
Знакомая машина подошла к особняку и заехала в гараж уже ближе к вечеру.
Биосканер показал диверсанту, что в салоне находятся два человека и их индивидуальный волновой режим соответствует первому и второму.
Психолог встретил своих помощников в гостиной, сидя на диване и посматривая на экран голографа.
— Ваше приказание выполнено, мазан, — сообщил первый.
— Докладывай.
— На Вому завтра утром уходит военный транспортник. Капитан берет нас на борт. Контроль минуем на его машине. Транспорт не обыскивается.
— Хорошая работа. Что у тебя, второй?
— А-Рас, оперативный сотрудник разведки. Познакомился с ним в нашем отделении, куда заходил отметиться о прибытии и для получения дальнейших указаний. Нашлись общие знакомые и общий язык. Алиби на период времени, указанный вами, не имеет. Ночевал у проститутки, употребляет легкие наркотики. Не дурак выпить за чужой счет, причем много. Получив вашу посылку, я вернулся в ресторан. А-Рас был уже никакой. Я вывел его, оглушил и положил в машину. Вернувшись к девочкам, сказал, что он уехал. Еще час гулял с ними. Сделал вид, что очень много выпил и, расплатившись, уехал. Убил ударом ножа под лопатку. Его ногтями пару раз провел по переданной вами тряпке, потом протер ею подошвы его ботинок и вытряхнул тряпку над его головой. В руку вложил пистолет, поставленный на предохранитель. Имитировал ограбление, вытащив все из его карманов. Работал в перчатках. Слегка помял машину о столб на парковке у отеля. Весь персонал видел, что я не стою на ногах. Спал одетый. Утром меня подняла служба общественной безопасности. Тело нашли. Допрашивали часа три, но до церебрографа дело не дошло. Мое начальство на это не согласилось. Отпустили, едва извинившись. Предупредили, что вызовут еще.
— Машина, на которой приехал?
— Купил развалюху. Бывший хозяин рад, что отделался от хлама.
— Все сделал правильно, отдыхайте оба. Работа начнется часа в два ночи, — проговорил Самум.
Оставив помощников, он поднялся к себе на этаж, чтобы еще раз обдумать и определить слабые места в имеющемся у него плане.
«Итак, — размышлял диверсант, — что мы имеем? Труп этого гуляки нашли. Могло ли ведомство Ю-Сима привлечь к участию в операции по освобождению солнечника ненадежного агента, наркомана и пьяницу. Если торопились, то вполне. Близко под рукой могло никого не оказаться. Причем А-Рас обеспечивал только отход. Внутри тюрьмы действовал другой агент, а быть может, их было и несколько. Так должна думать служба безопасности императора и так же может думать контрразведка. Убрали агента, конечно, люди Ю-Сима, обрубая хвосты. Полиция общественной безопасности забрала тело, но оно явно попадет на стол патологоанатома медицинской службы контрразведки, а возможно и присутствие представителя разведки, ведь А-Рас был их агентом. Дальше последует обычная процедура: кровь на анализ, подногтевое содержимое, соскобы с обуви, смывы с рук, стрижка волос. Вскрытие, само собой. Что они получат из всего этого и какой сделают вывод? На подошвах найдут частицы, которые при сравнительном анализе подтвердят, что обувь была в танке и в этих ботинках передвигались по территории базы. Подногтевое содержимое подтвердит наличие аналогичных частиц пыли, масла и грязи, в том числе наличие следов пластика с рычагов управления танком. Там же найдутся и микроволокна моего комбинезона. Все правильно. Агент не мог не касаться меня. Помогал забраться в танк, выбраться из него. Пыль в волосах по своей природе аналогична существующей в боевой машине. Выполнив задание, о цели которого фактически ничего не знал, А-Рас вымыл руки, сменил костюм, протер ботинки, но небольшое количество следов все же осталось.
Почему после задания А-Раса не „изъяли“ сразу? У контрразведчиков может быть миллион версий. Агенты Ю-Сима торопились спрятать полученный объект, то есть меня, и это отвлекло их от зачистки, до обычной ошибки в приказе о ликвидации. Кстати, по их мнению, я тоже могу покоиться где-то на приличной глубине или сгореть в топке одного из заводов. Главное, остался след, и ведет он в ведомство Ю-Сима, в чем контрразведка не должна сомневаться. О выявленных следах, несомненно, будет доложено императору или одному из шепчущих, что фактически одно и то же. Здесь я сыграл правильно. Вечное соперничество двух органов обязательно подогреет ситуацию. Дополнительный материал для размышлений подбросит Каянов, только бы успел. Круг должен замкнуться. Теперь вопрос: будут ли контрразведка и служба общественной безопасности активизировать свою работу на транспорте? Скорее всего, не будут, но это не факт. Ю-Симу нет смысла рисковать. А вдруг в ходе моей транспортировки беглец обнаружится живым в руках его агентов? Тогда больше не потребуется никаких доказательств. Тогда Многоликому конец. Логичнее — источник под землю и все концы тоже. Кроме того, если меня поймают, то пропустят через цереброграф, такой риск службе разведки не нужен. Ю-Сим знает правду, и она ему не нужна. Будем исходить из того, что я умер, а значит, все идет, как запланировано».
Когда день стал подходить к концу и улицы окутали сумерки, диверсант вызвал к себе на второй этаж первого.
— Возьми вот это, — он указал на бластер с насадкой, лежащий на краю столешницы. — Поедешь по улицам, оружие не демонстрируй, но стреляй в любую ровную поверхность, стены домов, рекламные щиты, хоть в дорогу.
Штурмовик взял в руки оружие и с сомнением повертел его в руках.
— Выстрелами ты ничего не разрушишь, — пояснил хозяин. — Они просто оставят на поверхности твоих целей невидимые следы. Дай сюда, — потребовал он.
Получив в руки оружие, Самум выстрелил в стену, на голубой поверхности которой не осталось и следа.
— Поездишь по городу. Стрельбу веди хаотично, чтобы нельзя было повторить по оставленным следам твой маршрут. Отметки оставляй как в центре, так и на окраинах. Пары сотен вполне хватит. Ты все понял?
— Так точно, мазан.
— Вот и выполняй. Как вернешься, сразу ко мне.
Завтра утром, когда транспортник уже сойдет с орбиты, жители Ротора узнают, что в их славном городе нашлись герои, представители «Патриотического фронта», нашедшие в себе смелость сказать: «НЕТ ВОЙНЕ».
Два часа спустя первый доложил, что задание выполнено.
В девять часов стемнело, и Самум сошел на первый этаж с двумя сумками в руках. Помощники ожидали его появления, терпеливо сидя на диване.
— Каждый берет по сумке и выдвигается к трансляционному центру Косатока. Ты — с северной стороны, — он указал на первого, — ты — с южной. Идете не останавливаясь, но медленно, сумкой вплотную к декоративной изгороди. На здание не обращаете никакого внимания. Когда почувствуете, что сумки пусты, возвращаетесь сюда, и мы выезжаем в порт. Вопросы?
— Все понятно, мазан, — ответил первый.
— Вперед. На выполнение задания у вас полтора часа.
Опять предстояло немного подождать. Самум включил копайзер и по сигналам смартов стал отслеживать продвижение помощников. Вскоре две точки разошлись в разные стороны и медленно двинулись каждая в нужном направлении. Прикосновение к клавише управления — и программы, вложенные в память электронных диверсантов, были активированы. Через несколько секунд на экране появились дополнительные отметки. Умные машины взрезали дно сумок и по одной покидали убежище, мгновенно определяя свою цель. Контролировать их дальше не было никакой необходимости. Пауки поднимутся по стенам на нужный этаж, вырежут стекла и, проникнув внутрь, займутся проводкой. Вертолеты появятся на крыше и сбросят капсулы со смертельным газом в систему кондиционирования. Змеи по воздуховодам доберутся до программных блоков, подключат уничтожающие программы, а потом взорвут матрицы памяти. Колесные машины, взрезав люки и двери, попадут в подвал здания, отключат систему пожаротушения, уничтожат генераторы и вскроют газовые трубы. Дождавшись нужной концентрации, самоликвидируются. Прозвучит громкое БУМ, запомнившееся надолго обитателям Ротора. Еще лучше его запомнят сотрудники общественной безопасности и контрразведки, которых выбросят из теплых кабинетов в казармы штурмовых батальонов.
Самум выключил копайзер, не видя смысла наблюдать за деловитой суетой своих детищ, а еще спустя полчаса в гостиную вошли его помощники.
— Сколько у нас до встречи с капитаном? — спросил диверсант первого.
— В кафе космопорта он должен ждать нас через два часа.
— Проверьте и снимите с предохранителей пистолеты. Возьмите. — Он протянул каждому по два пластиковых цилиндра красного и белого цвета. — Красный — свето-шумовая граната, в белом — дымовая шашка. Использовать только по моему приказу.
Убедившись, что помощники проверили оружие и твердо помнят, в каком кармане находится тот или иной боеприпас, продолжил:
— Выезжаем сейчас. В космопорту сидите и пьете что-нибудь легкое. Ждете капитана. На территорию въезжаете на его машине. Я буду находиться в одной из сумок, которые вы возьмете с собой. Досмотра быть не должно. В случае опасности я сам подам сигнал. Убираем всех, кто находится рядом, и на машине уходим в город. Вопросы?
— Все ясно, мазан.
— Тогда поехали, — проговорил Самум, забираясь в большую сумку, которую тут же застегнул второй.
На космодроме все прошло гладко и без осложнений. Когда челнок оторвался от бетонной площадки, диверсант уже думал о встрече с Колдуном.
Назад: Глава 6 Колдун
Дальше: Глава 8 Каянов