Глава 13
Алена, молодой специалист, 219-й день
Ярослава, похоже, спала. По крайней мере, дверь распахнула встрепанная, в халате поверх ночнушки. Заполошно спросила:
– Что? Что еще случилось?
– Ничего, – пожала плечами я. – Просто мне Тосина визитка нужна. Ты говорила, у тебя есть?
Ждала, что Ярослава мне сейчас натуральный допрос устроит: «Почему? Зачем?» – но та только плечами пожала. Молча повернулась, оставив меня стоять в коридоре, и минуту спустя вернулась с визитной карточкой. Буркнула:
– Владей. Что-нибудь еще?
Вот странная! То каждой мелочью интересуется, а тут вдруг ни единого вопроса.
– Да нет, больше ничего, – кротко ответствовала я. – Тогда пока?
– Пока, пока… – проворчала Ярослава.
Глаза тусклые, голос хриплый – ничего от той лощеной бизнес-леди, какой я привыкла ее видеть.
На всякий случай я поинтересовалась:
– С тобой все в порядке?
– Да все у меня замечательно! – раздраженно откликнулась Ярослава. – Просто отдыхаю, ясно?
Ну и характер!
Я молча взяла визитку и отправилась восвояси. Какая эта Ярослава все время разная!
Вернулась в свой номер, плюхнулась в кровать, поместила перед собой телефон и Тосину карточку…
Ух, сколько тут позолоты – прямо как у купчихи какой-то! Тяжелый шрифт, обилие виньеток… А тошнотворно желтый ангелок в левом верхнем углу и вовсе навевает мысли не о дизайнерской конторе, но о дурном вкусе ларьков, что промышляют изготовлением «любого количества визитных карточек всего за три часа».
Зато Тосина должность называлась солидно. «Сеть ресторанов «Аркадия». Генеральный менеджер». Два телефонных номера на 202… (самый центр). Факс, электронный адрес с доменом «arcadia.ru». Все как положено. «Сама крошка – а человек большой», – пришел в голову дурацкий каламбур. К такой фигуре небось и не пробьешься. Злыдня-секретарша мигом отсечет. Но мне не привыкать. Что-нибудь придумаем.
И я решительно набрала первый из номеров.
– Сеть ресторанов «Аркадия», – тут же откликнулся такой же приторный, как золотые буквы на визитке, женский голосок.
– Меня зовут Елена Кокорекина, – веско, будто моя фамилия должна быть известна каждому образованному человеку, представилась я. – Мне нужно поговорить с Анастасией Егоровной.
Уже приготовилась услышать традиционное: «Извините, но она занята». Но вместо этого в трубке раздался озадаченный вопрос:
– С кем, простите?
– С Анастасией Егоровной Калачевой, – еще более веско произнесла я. – Вашим генеральным менеджером.
– Ой… – растерянно пискнула трубка. – Подождите минутку…
Раздался щелчок, потом мелодия из «Половецких плясок», а минуту спустя вместо женского, сусального голоска зазвучал очень строгий мужской:
– Вы куда звоните?
По тому, что ударение в глаголе «звонить» он поставил на первый слог, я поняла: меня переключили на начальника охраны. И предельно вежливо ответила:
– Мне нужна госпожа Калачева.
– Кто вас сюда направил? – продолжал напирать охранник.
– Да никто не направлял. Просто у меня в руках визитная карточка Анастасии Егоровны Калачевой, генерального менеджера сети ресторанов «Аркадия»…
– Нет здесь такой! – рявкнул невидимый собеседник. – Кто вам эту лабудень дал?
– А сеть ресторанов, ну, «Аркадия» – есть? – проигнорировав его вопрос, поинтересовалась я.
– Есть. Но никаких Калачевых на руководящих должностях у нас не имеется. Так откуда вы эту карточку взяли?
– В лесу нашла, – буркнула я.
Невежливо бросила трубку – а что оставалось делать?
И озадаченно пробормотала: «Вот как…»
Впрочем, нечто подобное я ожидала. Да что там – сама грешна. Как-то нужно было по работе на одну элитную вечеринку пробраться – тоже себе фальшивые визитки заказывала. Для солидности. Скопировала в Интернете логотип «Прайс Вотерхауз куперз» и назначила себя ни много ни мало топ-менеджером. В общем, никакого преступления, а обычная практика, если нужно впечатление произвести. А крошка Тося явно пыталась пустить пыль в глаза…
Но мне-то как ее достать, раз она никакой «Аркадией» не управляет?
Неудача меня раззадорила. Я вновь развалилась на широченной кровати, задумалась… Странный я все-таки человек. Мне что, эта Тося так уж нужна? Или мир станет прекрасней, если я все же раздобуду ее координаты? А мозг, будто назло, шевелит извилинами изо всех сил. Один вариант, другой, третий… По работе, когда над очередным проектом размышляешь, озарений обычно меньше бывает.
И, конечно, решение я придумала.
«Ты ненормальная, – приговорил меня внутренний голос. – Зачем тебе искать эту Тосю? Тем более что ничего важного она все равно, похоже, не скажет. Отдыхай лучше. Отсыпайся. Думай о будущем ребенке…»
«Да успею я еще отдохнуть. Вот только с Тосей поговорю – и сразу на массаж», – пообещала внутреннему голосу я.
В очередной раз вытащила из кровати непослушное, грузное тело – и отправилась на рецепцию.
Рецепция в «Тропиках» располагалась в отдельном домике – типа, избушка на курьих ножках, бревенчатая, с витиеватым крылечком. Я давно заметила: деревенскую тематику местное начальство жалует. И прокат в такой же избе, и баньки, и зал для настольного тенниса. Непонятно только, зачем тогда было называться «Тропиками» и ляпать у входа три искусственные пальмы?
И внутри избушки – тоже полное смешение стилей. Стойка – резная, из бревен, на заднем плане маячит самовар. А по центру вдруг фонтанчик, парочка натуральных пальм и клетка с подмороженным (дверь-то на улицу то и дело распахивается) попугаем. И служащие – тоже как попугаи, в пестрых гавайских рубашках. На фоне унылой зимней серости это выглядит смешно.
Та-ак, кого же из них мне выбрать? Очаровательный молодой человек – не подходит (он на мой живот с нескрываемым ужасом уставился). Дама в летах (до чего же ей гавайка не идет!) тоже отпадает. А вот с девушкой примерно моих лет и с обручальным кольцом можно попробовать договориться.
Я спешно – насколько позволяли габариты – подползла к ней и вежливо поздоровалась.
– Добрый день, – вежливо прочирикала она в ответ. – Я могу вам чем-то помочь?
– Скорее всего, вы меня просто пошлете… – горько вздохнула я. – И я, расстроенная, покорно склоню голову и уйду…
– У вас что-то случилось? – встревожилась собеседница.
И понизила голос – хороший знак!
– Случилось то, что все беременные – полные идиотки, – покаянно покачала головой я. – И я из-за своей глупости пришла толкать вас на должностное преступление. Вы меня спасете?
– На преступление? – растерянно переспросила девушка. И метнула короткий взгляд на незапертый сейф. Вот дурочка! Решила, что ли, будто я их грабить явилась?
На всякий случай я подбавила драматизма – притворилась, что не могу вздохнуть, смахнула с носа несуществующие капельки пота… и зашептала:
– Дело в том, что я здесь познакомилась с одной девушкой, Настей Калачевой, а у нее мама – известный доктор, в Сеченовке завотделением, и Настя мне свой телефон оставила, чтобы я у ее мамы могла рожать, и это, конечно, супер, потому что других знакомых в медицине у меня нет, не в обычный же роддом идти!
Я сделала паузу. Загадала. Скажет собеседница: «А я здесь при чем?» – значит, ничего не получится.
Но девушка промолчала – и я взялась нести свою пургу дальше:
– Я записала ее телефон на салфетке и оставила в номере, на телевизоре, а сегодня после завтрака возвращаюсь – нет салфетки. Видно, горничная убирала и выбросила. Салфетка-то немного грязная была, я вчера сок разлила, ею вытирала… И вот теперь не знаю, как мне рожать… – Я слегка повысила голос и жалобно взглянула собеседнице в глаза.
– А эта ваша подруга, наверное, уже уехала? – продемонстрировала поразительную догадливость служащая.
– Ну да, – горько вздохнула я. – Сегодня утром. Может быть, вы посмотрите по гостевым карточкам? Она ведь наверняка свой телефон оставляла…
– Сожалею, но мы не имеем права давать телефоны гостей, – покачала головой девушка.
Но голос звучал неуверенно, а в глазах светилось сочувствие.
– Я понимаю, – покорно склонила голову я. – Что ж, ладно. Буду тогда рожать по месту прописки…
«Сейчас посоветует с той же Сеченовкой платный контракт заключить».
Но служащая до этого, к счастью, не додумалась. Наградила меня еще одним сочувствующим взглядом (я постаралась выпятить свой живот как можно дальше вперед) и произнесла:
– Впрочем… Как, вы сказали, фамилия вашей подружки?
– Калачева. Настя.
– Одну минутку.
Пальцы девушки зацокали по клавиатуре компьютера.
«Не дай бог Тося только служебный в карточке гостя записала – тогда все представление насмарку».
– Вам какой нужен? Домашний, мобильный? – тем временем спросила служащая.
– Лучше домашний. Настя говорила, она с мамой живет, так что можно будет сразу ее к телефону попросить, – на ходу сымпровизировала я.
– Оба дам, – великодушно улыбнулась девушка. И съязвила: – Только, пожалуйста, в этот раз пишите не на салфетке…
…На пути в номер я ликовала: умею еще притворяться! Не отсырел пока порох в пороховницах! Может, по этому поводу в ресторан заглянуть? Отметить победу порцией, скажем… жареной картошки с грибочками?
«Нет. Дело прежде всего», – оборвала себя я.
И, зажимая нос, чтобы не манили исходящие из ресторанных окон запахи, вернулась в номер.
Вновь рухнула на тахту, схватила телефон, отщелкала десять цифр Тосиного мобильника…
Тьфу, напасть! «Абонент временно заблокирован». Набрала номер еще раз – тот же ответ.
Значит, придется домой звонить, а там ее наверняка тоже нет.
Пять гудков, семь, девять… неужели и тут провал?
Наконец трубку сняли. Сухой женский голос – явно бабка или мамаша:
– Слушаю.
– Добрый день. Могу я поговорить с Настей?
– С кем?
Неужели повторяется история с «Аркадией»? И никакой Анастасии тут не знают?
– С Настей Калачевой.
– А кто ее спрашивает?
Эх, и не люблю я таких вопросов!
– Скажите, дома Настя или нет?
– Допустим, дома, – после паузы проскрипел голос.
– Тогда просто пригласите ее к телефону, – подбавила металла я.
А собеседница в ответ льда еще больше:
– И не подумаю. Она просит всегда узнавать, кто ей звонит и по какому вопросу.
Вот психическое семейство! Дочка – по тренингам разъезжает, а у этой тетки (наверняка мамашка) – мания допросов. Но что делать? Придется представляться, а то и вовсе трубку швырнет.
– Меня зовут Лена Кокорекина, мы с Настей вместе отдыхали в «Тропиках», а она сегодня уехала…
– И что вам от нее нужно? – перебила меня женщина.
– Да ничего. Просто один вопрос хочу задать.
– Какой?
– Ну, знаете что! – возмутилась я. – Позовите к телефону Настю, и я сама ее спрошу!
– Ты тут не тявкай! – грубо оборвала меня тетка.
И мне вдруг показалось: ее голос уже не кажется старческим. Может, это сама Тося и есть? Под бабку зачем-то косит?
– Извините, пожалуйста, – кротко произнесла я. – Раз вы не в духе, больше вас беспокоить не буду. До свидания.
– Ладно. Скажу Насте, что ты звонила, – вдруг пошла на мировую собеседница. – Только свой телефон оставь.
Я покорно продиктовала номер мобильника. Едва назвала последнюю цифру, как в трубке запищали короткие гудки.
Вот, блин, семейка! Я едва удержалась, чтобы не метнуть ни в чем не повинный телефон о стену. Но все же не метнула – я ведь дама в положении, мне нужно вести себя чинно…
«И правильно нарвалась, – ехидно буркнул внутренний голос. – Нечего было ерундой заниматься».
Борис Борисович, директор отеля «Тропики»
Директор «Тропиков» прибыл на работу к двум.
По заведенному порядку ему тут же подали обед: протертый суп из шампиньонов, отварное мясо в сметанной подливе, кисель. И по смущенной мордочке обслуживающей его официантки Борис Борисович понял: хороших новостей ему сегодня точно не сообщат. Да и откуда могут быть хорошие новости, если в течение шести дней в отеле случилось три смерти и один арест?
– Кисель сегодня пахнет крахмалом, – тихим голосом попенял Борис Борисович официантке.
Та взялась было оправдываться, но он только отмахнулся и вдавил селектор, вызывая верного зама.
Тот явился немедленно – костюм, как всегда, измят, из правой ноздри выглядывает козюля. Несолидно для второго по статусу человека в «Тропиках», но в ответ на все упреки заместитель лишь плечами пожимал и изрекал, что горбатого исправит могила. А увольнять классного специалиста только потому, что он не чистит нос, директор «Тропиков» считал нецелесообразным.
Заместитель уселся перед столом Бориса Борисовича, ссутулился в кресле, переплел ноги… Лицо – в красных пятнах, взгляд блуждает по кабинету.
– Рассказывай, – тихо попросил Борис Борисович.
– Милиция свою работу закончила. Тело забрали. Номер опечатали, – пряча глаза, доложил зам.
– А психолог? – поморщился Борис Борисович.
– Его увезли еще раньше. Я попросил, чтобы до машины без наручников вели. Решил туристов не пугать.
– Молодец, – сдержанно похвалили Борис Борисович. – Что еще?
– У нас, к сожалению, не всегда работает пропускная система… – осторожно начал заместитель.
Пропускной системы – как они оба прекрасно знали – в «Тропиках» не имелось. Машины, правда, на территорию не пускали строго – и «жигулята», и навороченные «мерсы» гостей дисциплинированно парились перед воротами, на стоянке. А вот проход пешеходов не контролировали никак. Хотя на входе и стояли охранники, но карточек у гостей никогда не спрашивали, только явных алкашей из ближайшей деревни отсекали. А туристы и их гости проходили на территорию свободно.
– И что? – сухо поинтересовался директор отеля.
– В отель проникли журналисты.
– Оперативно работают… – вздохнул Борис Борисович. – Сколько их?
– Охрана доложила о четверых. Трое – из газет, один – из журнала. А у входа два телевизионных фургона стоят. Передачи «Место происшествия» и «Последние новости».
– Чего они просят?
– Требуют в номер погибшего пустить. Поснимать интерьеры. И интервью с вами хотят. Мне попытаться их выставить?
Борис Борисович помолчал.
– Выставить, говоришь…
– Они уже к туристам пристают. Задают вопросы. Сам слышал: «Нравится ли вам отель, где живется с риском для жизни?», «Не пытался ли господин Гвоздицин убить и вас?»
– Что за ахинея… – поморщился директор.
– Работа у них такая, – философски пожал плечами заместитель.
– Ладно, – решился директор. – Зови всех ко мне.
– Вы уверены? – удивился зам.
– Не уверен, но попытаюсь, – вздохнул Борис Борисович. И пояснил: – Попробую с ними сделку заключить. Интервью дам и к дверям номера проведу. А взамен попрошу, чтобы туристов не донимали.
– Журналисты условия сделок обычно не выполняют, – напомнил зам.
– У тебя есть идеи получше?
– Гнать их в шею, – буркнул заместитель.
– По-моему, поздновато ты спохватился, – усмехнулся Борис Борисович.
– Да народ и без журналюг уже паникует, – вздохнул заместитель. – Начиная с утра семь человек досрочно уехало.
– Плохо, – покачал головой Борис Борисович.
– И это после того, как мы в рекламу такие бабки вгрохали! – как от зубной боли поморщился заместитель. И досадливо добавил: – Угораздило же нас принять этот тренинг!
– Поздно, батенька, причитать, – усмехнулся директор.
– Никак себе простить не могу, что мы, можно сказать, своими руками этот тренинг привадили… – горько покачал головой заместитель. – И почему я этого Гвоздицина из базы по рекламной рассылке не вычеркнул?..
– А откуда ты мог знать? – великодушно произнес Борис Борисович.
– С какой он вообще стати в эту базу попал? – продолжал гнуть свое заместитель. – Мы ведь только по крупным компаниям рекламу рассылали, а тут, курам на смех, тренинг на пять человек. И трое из них мертвы…
Борис Борисович дернул плечом и ледяным тоном повторил:
– Сейчас, постфактум, эти разговоры смысла не имеют.
Заместитель покаянно затих, а директор отеля слабо улыбнулся:
– Одна радость: аудитория освободилась досрочно. Хоть небольшая, а экономия.
Алена, молодой специалист, 220-й день
Сегодня я наконец проснулась разумно – и не глубокой ночью, и не в час дня.
Восемь утра – самое оно. За окном веселится яркий зимний рассвет, в голубом небе – ни облачка, по подоконнику с деловым видом разгуливает снегирь, стекла изрисованы морозными узорами. Термометра на окне нет (надо будет сказать директору, чтобы исправил неполадку), но и без него ясно: на улице наверняка дубак. Туристы, спешащие в бассейн к первому утреннему сеансу, утеплились капитально – только носы из-под шарфов и поднятых воротников выглядывают. А в номере тепло, хорошо. Так и хочется, вместо того чтобы ползти на завтрак, позвонить в службу доставки и затребовать всю ту же еду, но прямо сюда, в теплую постель… Одна беда: завтрак в ресторане – халява, а за барство в кроватке рублей пятьсот насчитают, это как минимум. На такие деньги можно Пузожителю штук пять ползунков купить.
«Один раз живем!» – зашептала в ухо разухабистая половинка моей натуры. А экономная ответила: «Да ладно, Алена, прекрати шиковать! Кто вчера несметные деньги в СПА-комплексе спустил?!»
Вчера и правда кутнула я хорошо. После неудачного разговора с Тосиной родственницей (или то была сама Тося?) настроение у меня испортилось капитально. Исправлять его я направилась прямиком в жизнерадостное, оштукатуренное желтым здание СПА. И расслабилась там по полной программе – и жемчужная ванна, и пресловутый «Волшебный сапожок», и маникюр с педикюром, и массаж лица по тальку… Только успевала чеки подписывать (в «Тропиках» наличные не в ходу – обслуживают в долг, а счет выставляют при отъезде. И суммы в них обычно впечатляют. Я вчера подслушала, как студенточки переживали, что им завтра съезжать, а денег расплатиться не хватит. Гадали, удастся ли огородами, без официальной выписки, уйти…)
Я, конечно, человек посолиднее, чем студентки, и денег у меня на кредитной карточке должно хватить, как бы я ни кутила. Только то ведь не свободные деньги. Они на кроватку отложены. И на коляску. А еще на пеленки, конверт на выписку, ванночку – или что там может понадобиться Пузожителю, когда он, наконец, осчастливит нас своим появлением на свет. В общем, будь здоров придется потратиться – а я тут жирую. Спускаю семейные деньги. Ну, жемчужная ванна – это еще ладно, но вот завтрак в постель…
И я со вздохом вывалилась из кровати. Ничего страшного. Прогуляюсь по морозцу до ресторана – зато какая экономия!
Умывалась-одевалась-подкрашивалась неприлично долго. Давно заметила: во время беременности все привычные действия, даже чистка зубов, удлиняются как минимум в полтора раза. Потому что постоянно отвлекаешься. Шуруешь щеткой – вдруг взглянешь на себя в зеркало, на толстую физиономию, и расстроишься… Или малыш толканется, а ты задумаешься, чем он засветил, ногой или локтем… Так и уходит непонятно на что время.
В итоге хоть и проснулась в восемь, а сапоги начала застегивать только в четверть десятого.
И в этот момент в номер постучали. Негромко, но уверенно. Значит, явно не Ярослава. Таким стуком обычно служба доставки о себе оповещает. Может, опять от директора «Тропиков» что-нибудь вкусненькое принесли? А что, будет очень кстати.
Я распахнула дверь. На пороге стоял мужчина. Средних лет, глаза усталые, на верхней губе топорщатся светлые усишки. Одет в кожаную куртку на совсем несолидной для сегодняшнего мороза подстежке – значит, явно не курьер.
– Вы что-то хотели? – досадливо поинтересовалась я.
И тут же почувствовала, как сильные руки ловко и совсем невежливо теснят мою немалую тушу обратно в номер…
Мужик втолкнул меня в прихожую, вошел следом сам и захлопнул дверь.
– Эй, вы что?.. – опешила я.
– Остынь, Кокорекина, – досадливо, как от мухи, отмахнулся он.
И сунул мне под нос красную книжечку с хищным золотым орлом на обложке.
«Уголовный розыск, отдел по расследованию убийств, капитан Чувилин Константин Сергеевич», – прочитала я на развороте. И выдохнула:
– Ой…
«Похоже, допрыгалась я со своим горе-расследованием», – застучало в голове.
Незваный гость тем временем вернул удостоверение в карман и уверенно, по-хозяйски, протопал в номер. Я растерянно поплелась за ним.
Он без приглашения устроился в кресле. Посверлил меня ледяным, неласковым взглядом. И выдал:
– Значит, так, красавица. Чтобы Калачевой больше не звонила. Поняла?
Такого я не ожидала и с глупым видом переспросила:
– Чего-чего?
– Слушай, не надо прикидываться, – поморщился он. – Повторяю еще раз, для глупых. Калачеву Анастасию Егоровну беспокоить телефонными звонками больше не надо. Поняла?
– А откуда вы знаете, что я ей звонила? Мой телефон, что ли, прослушиваете?! – запоздало возмутилась я.
Милиционер с уловимым презрением усмехнулся:
– Нужна ты нам…
– Значит, Тосю прослушиваете, – не сдалась я. – Зачем?
– Послушай, Кокорекина, – вскинул на меня усталые глаза оперативник. – Я на ногах вторые сутки. И мало мне своих забот – еще твои игрушки в детектива пресекать.
– Да что я такого сделала?! – совсем уж несолидно, по-девчоночьи, возмутилась я.
– Скажи спасибо, что мимо проезжал и смог предупредить. Повторяю в третий и последний раз. Хочешь живой остаться… – мимолетный взгляд на мой живот, – и ребенка сохранить – к Тосе не лезь.
– Какой вы заботливый! – буркнула я. – Можно подумать, вас мой ребенок волнует…
Оперативник притворяться не стал. Честно ответил:
– Вообще-то не очень. У меня своих двое. Куда хуже, что мы к этой Калачевой с таким трудом подобрались, а ты нам игру портишь своими звонками дурацкими.
– Да кто же она такая, эта Тося, вы можете объяснить?!
– Объясняю. Госпожа Калачева – профессиональная убийца, – очень буднично ответил оперативник.
– Что?.. – растерянно выдохнула я.
И вдруг вспомнила: раннее зимнее утро, солнечная лесная поляна. И Тося, со свистом разбивающая воздух мощными ударами рук и ног… Она выглядела красиво. И очень опасно. И я еще тогда подумала: какое странное хобби для работницы ресторанного бизнеса…
– Она давно занимается карате? – спросила я.
– С детства. Черный пояс, пятый дан. Плюс мастер спорта по стрельбе. Так что ты. Когда ей звонила. Очень рисковала, – раздельно повторил оперативник. И назидательно добавил: – Больше так не поступай.
Он встал.
– Подождите… – пробормотала я. – Вы хотите сказать, что их всех… Антона, Сашу, Андрея Степановича… убила она? Но зачем?!
Собеседник поморщился:
– Любопытно тебе? Чтобы было о чем за ужином поболтать?..
– Зачем вы так… – не приняла вызова я.
А оперативник милостиво выдал:
– Успокойся. В «Тропиках» убивала не она.
– Но кто тогда? – тут же прицепилась я.
Отвечать он не стал. Молча прошел в коридор и уже с порога, через плечо бросил:
– Отдыхай, Кокорекина. И больше во взрослые игры не лезь.
Дверь за ним захлопнулась. А я так и осталась стоять. И лишь хлопала ему вслед глазами.
Алена, молодой специалист, 220-й день
Нормальные женщины в двести двадцатый день своей беременности наверняка закупают пеленки. Или руководят перестановкой мебели, чтобы оборудовать в квартире детскую комнату. Или как минимум читают разные полезные журналы – про то, как проходят роды, и про первые недели дома с новорожденным. Да хотя бы чинно гуляют по дорожкам загородного дома отдыха!
А дамы сумасшедшие – я, например, – в этот день беременности грузятся в позор автомобилестроения под названием «Жигули» и в жуткий мороз, по пробкам, направляются в центр Москвы. И вовсе не для того, чтобы посетить доктора или купить в какой-нибудь «Свит маме» очередную на-размер-больше шмотку…
Я ехала в город потому, что визит оперативника меня только раззадорил. И я к его совету – бросить взрослые игры – решила не прислушиваться.
Пусть их всех – Антона, Александру, Андрея Степановича, – как сказал оперативник, убила не Тося.
Что ж, от этого мое собственное следствие только упрощается.
И, значит, сейчас задача у меня такая.
Во-первых, накопать как можно больше информации о последней участнице тренинга, о Ярославе. Может быть, убийца – она? А что, характер у нее вполне для этого подходящий. Нервный. И мотив виден: у Ярославы с Гвоздициным отношения явно непростые. Какая-то странная история: то она его боготворит, а потом неожиданно начинает страдать, что сотворила себе кумира…
И она вполне могла убить, скажем, для того, чтобы подвести психолога под убойную статью.
Но если убийца не Ярослава, то все равно я могу на штуку долларов поспорить: Гвоздицина подставляет кто-то из его ближайших знакомых. Ученик. Жена. Коллега. Друг. И очень недурственно выяснить: не было ли в его биографии громких предательств? Ссор. Скандалов.
Но чтобы раздобыть такую информацию, мне явно нужна помощь неглупого, компетентного и, что важно, не отягощенного беременностью человека.
В числе моих знакомых такая только одна. Бывшая одноклассница Наташка Нарышкина.
И вот сейчас я ехала склонять ее к этой авантюре.
Никаких бизнес-школ я не заканчивала, однако усвоила хорошо: если предстоит важное дело, телефонный разговор не прокатит. Все по-настоящему ответственные вопросы решаются при личной встрече.
Так что убалтывать Наташку, чтобы та согласилась стать моей компаньонкой и за грядущую славу и репутацию сенсационной журналистки помогла ответить на эти вопросы, придется лично.
Наташка, когда я ей позвонила и принялась набиваться в гости, прямо в редакцию, аж опешила:
– Ты приедешь? Ко мне?! На машине?!!
И тут же сострила:
– Неужели за руль еще помещаешься?
За руль я и правда уже влезала с трудом, и от неизбежной в дороге бензиновой вони всегда голова кружилась, но делать нечего. Коли уж я решила пригласить себе компаньонку – надо приложить все силы, чтобы Наташке даже в голову не пришло отказаться.
– Я, между прочим, тебе торт везу, – промурлыкала я. – У нас тут, в отеле, кондитерская есть, специально заказывала.
– Спасибо, конечно, – озадаченно пробормотала бывшая одноклассница, – только что за надобность? И по телефону можно прекрасно поболтать. Признавайся: что надо?
– Да говорю же тебе: я уже выехала!
– Значит, вернись обратно, – продолжала упрямиться она. – Ты ведь на восьмом месяце, вдруг рожать начнешь – и что мне тогда с тобой делать?!
– Да ничего особенного. «Скорую» вызовешь, – мужественно ответила я. И заверила: – Ты не бойся. Я читала: перед родами какие-то предвестники должны быть, ну, живот вниз опускается, и на душе тревога – так у меня ничего такого нет.
– Это все ерунда, суеверия, – авторитетно возразила Наташка. – Мама говорит, миллионы женщин без всяких предвестников рожают.
А Наташкина мама – это авторитет, одна из лучших гинекологов страны.
– Обещаю: рожать у тебя в редакции я не буду, – поклялась я. – Ну так что? Дождешься меня?
– Да от тебя разве отвяжешься… – пробормотала Наташка. – Говори фамилию, в смысле, по мужу – я тебе пропуск закажу. А там – на шестой этаж, в шестьсот семнадцатый кабинет. Только предупреждаю: у нас тут накурено…
Ну, прокуренным кабинетом нас с Пузожителем не испугаешь. Час времени в духоте мы переживем. Главное – дело сделать. Я убрала правую руку с руля, ласково погладила живот, пробормотала:
– Уж если мы чего решили – надо доводить до конца, правда, маленький?
Пацанчик в ответ радостно пнул меня ногой. Он вообще, как в автомобиль попадает, сразу начинает веселиться. Пусть врачи и говорят, что водить машину на поздних сроках беременности вредно – моему малышу кататься явно нравится. А уж когда мама идет на обгон, особенно через двойную сплошную, он и вовсе устраивает в животе половецкие пляски. Да мне и самой было приятно промчаться по зимнему шоссе и потолкаться в столичной дорожной сутолоке. А то все сижу чинной паинькой в «Тропиках»… Ну, там, конечно, воздух, бассейн, правильное питание и здоровый сон – только как на самом деле не хватает суеты! Пробок! Ощущения, что вот она, жизнь, кипит-бурлит вокруг тебя, а не проходит далеко стороной…
Я с удовольствием подмигивала фарами зазевавшимся водителям на светофорах. Поминала недобрым словом пешеходов, которые ленились прогуляться до перехода и бросались прямо под колеса. Лихо пристраивалась в крайнем правом ряду и, несмотря на свою жалкую машину, срывалась на зеленый самой первой… В итоге добралась до улицы 1905 года, где находилась редакция «Молодежных вестей», всего-то за полтора часа. Совсем неплохой результат, если учесть, что я из дальнего загорода еду. И время – семь часов вечера – я для своей поездки выбрала грамотно. Пробок к центру почти нет, а на обратном пути, пока с Наташкой поговорим, пока с тортиком (я не поскупилась, заказала самый большой, на два килограмма) справимся, уже часов девять будет, и аншлаг на дорогах, по идее, тоже должен закончиться.
…Только охранник в этих «Молодежных вестях» противный. Глазеет с таким видом, будто никогда раньше беременных не видел, да еще и острить пытается:
– А вы, барышня, не ошиблись? Роддом отсюда в трех остановках…
В ответ на такое хамство у меня и достойной отповеди не нашлось, тем более что я нервничала: пол в редакции зеркальный, скользкий, я даже в своих говноступках едва не свалилась. Спасибо, какой-то журналист спас. Подхватил под руку, а на незадачливого остряка цыкнул:
– Не смешно, Матвеич. Вам куда, девушка? В шестьсот семнадцатый? К Наташке Нарышкиной, что ли?.. Ну, пошли, провожу.
Бережно, как заправской медбрат, подвел меня к лифту, растолкал прочих ждущих, протолкнул вперед, в безопасный уголок… Ух, как приятно! Журналист – молодой, красивый, а на меня, беременную клушу, смотрит без всякого ужаса. Заботливо и с веселым интересом. А у меня, будто назло, даже никаких мыслей, как завязать разговор, нет. Так что ляпнула первое, что пришло в голову:
– Вам, наверное, часто с беременными приходится общаться?
– Да нет, бог пока миловал, – усмехнулся он. – Я просто сын врача и, значит, частью сам врач.
Просто мечта, а не мужчина! Жаль, что лифт вознес нас на шестой этаж до обидного быстро… Но свою визитку я очаровашке вручить успела. От него карточку тоже получила: «Дмитрий Полуянов, специальный корреспондент». И очень той визитке обрадовалась. Не потому, конечно, что планировала в своем-то интересном положении завязывать амуры, но вдруг по работе пригодится?
И на Наташку я набросилась прямо с порога:
– Мне тут визитку дал какой-то Полуянов. Красавчик! Он женат?
– Забудь, Аленка. Недосягаемая мечта, – вздохнула бывшая одноклассница. – Он на меня-то как на пустое место смотрит, а уж тебе, с таким пузом, вообще без вариантов!
И, не предваряя разговор утомительными вопросами про мою беременность, потребовала:
– Ну, говори, чего в такую даль притащилась. А то у меня своих дел выше крыши.
Я начала издалека:
– Ваша газета в последнее время все сериалы пишет. В смысле, статьи с продолжением. То муж певичку избил, и она с ним разводится, то певца расстреляли по заказу бывшего продюсера…
– Это отдел светской жизни балуется, я к ним никаким боком, – поморщилась Наташка. – Слушай, давай ближе к делу.
– Да я тоже хочу, чтобы ты сериал написала. Свой собственный. Эксклюзивный. Гениальный. Рядом с которым эта чушь про певцов просто жалким лепетом покажется.
– Бойтесь данайцев, дары приносящих… – пробормотала бывшая одноклассница.
– Начитанная ты, Наташка, – похвалила я. – Давай, кстати, тортик разрежем. Гарантирую: вкусный.
– Предупреждаю сразу: за джинсу не берусь. У нас с этим строго, – проигнорировав торт, заявила Наталья.
– Да какая джинса? – обиделась я. – Тем более что я уже не работаю, в декрет ушла.
– И о чем же будет твой сериал? – поинтересовалась собеседница.
– Не мой, а твой, – поправила я. – Да все о том же. О том, что в «Тропиках» творится.
– Так я и знала, – убито вздохнула Наташка. – Да что ты ко мне все со своими «Тропиками» пристаешь?! Тебе их директор, что ли, за промоушен заплатил?!
– Хорош промоушен! – хмыкнула я. – Три убийства, арест, туристы в панике… Говорю же: у меня к этому делу никакого финансового интереса нет.
– Ну и я тебе говорю, – повысила голос Нарышкина, – эту тему у нас уже застолбили. На ней Лилька из отдела светской хроники сидит. К тому же убийца, этот Гвоздицин… он ведь уже арестован?
– В том-то и дело, что он совсем не убийца! – триумфально выкрикнула я. – Его подставляют!
– Да ладно! – мгновенно заинтересовалась Наташка.
– То есть я так думаю, что его подставляют, – дала задний ход я.
– Ах, ты думаешь… – сразу поскучнела Наташка.
– Но посуди сама: зачем ему убивать своих подопечных? В чем смысл?
– Следствие покажет, – пожала плечами она.
– И, если Гвоздицин убивает, тогда тем более непонятно – кто в вашу редакцию эти письма шлет, про убийства? Не он же сам?!
– Ну, мало ли…
– Слушай, подруга, какая ты скучная! – воскликнула я. – Я нюхом чую: тут сенсация может быть! А тебе все по барабану…
– Да потому что надо мной заметка висит о совещании в мэрии. И интервью с депутатом завтра сдавать. А тут ты являешься, со своими глу… то есть необоснованными подозрениями.
– Вот тоска с тобой!
– Зато с твоими беременными фантазиями – сплошное веселье, – парировала подруга.
– А у меня ведь не только фантазии, – самонадеянно усмехнулась я. И для усиления эффекта добавила: – Не зря же я к тебе в такую даль потащилась…
– Ну, так и скажи мне – хотя бы что-нибудь, чего нет в официальных пресс-релизах по этому делу, – хладнокровно приказала подруга.
– Баш на баш, – покачала головой я. – Ты мне – информацию, я тебе – свой эксклюзив.
– Какая ты, Алена, корыстная, – поморщилась Нарышкина.
– А ты ту инфу, которую для меня нароешь, в своей статье же и используешь.
– Я еще ни за какую статью не взялась.
– Да послушай ты! – Я все-таки открыла торт и, не дожидаясь, пока Наташка предложит чаю, стащила с его вершинки лучшее украшение – две пропитанные ликером вишенки. – Я вот о чем подумала. Гвоздицин – ну, руководитель тренинга, главный подозреваемый, – он ведь раньше, я в его биографии прочитала, работал обычным психиатром. В какой-то провинциальной психушке. Ты об этом знала?
– Нет. Но что в этом такого особенного?
– Да ничего, конечно, особенного, но вот мне какая мысль в голову пришла. Нельзя ли узнать, не была ли одна из участниц тренинга его пациенткой?
– Участница живая или уже мертвая? – деловито уточнила Наташка.
Кажется, она заинтересовалась.
– Живая. Зовут Ярослава Шмелева, и лет ей примерно тридцать с малым хвостиком. По виду – бизнес-леди. А по характеру – явная психопатка.
– Лихо ты диагнозы ставишь.
– Ну, не буйная, конечно, но у нее явно не все дома.
– Да узнать-то, наверное, можно… – задумчиво протянула Нарышкина. – Только что нам это даст? Разве из того, что эта дама когда-то была пациенткой Гвоздицина, следует, что она – убийца?
Так, она сказала – «нам». Это хорошо.
– Нет, не следует.
– Тогда зачем узнавать? – пожала плечами Наташка.
– Пока не знаю зачем, – честно призналась я. – Мне просто кажется, что эта Ярослава – какая-то очень мутная. Она утверждает, что знакома с Гвоздициным всего-то пару лет, а я нюхом чую: врет. Вот и хочу узнать, какие между ними отношения на самом деле.
– Думаешь, что этот Гвоздицин ее в психушку заточил? А она теперь таким оригинальным образом ему мстит? Сама убивает коллег по тренингу, а подставляет его?
– А ты соображаешь! – искренне похвалила я. – Или другой вариант: там, в психушке, она в этого Гвоздицина, врача своего, влюбилась, такие истории, говорят, частенько случаются. А он – извращенец, убийца. Ему доставляет наслаждение убивать. Она, ошалевшая от любви, его подвиги покрывает. И слишком поздно понимает, до какой степени была не права.
– Богатая фантазия глубоко беременной женщины… – хмыкнула Наталья.
– Или еще вариант, уже не с Ярославой, – вошла в азарт я. – Этот Гвоздицин – он старый пень, лет пятьдесят с лишним. Но в его официальной биографии ни про жену, ни про детей ни слова. Как думаешь, почему?
– И почему? – покорно переспросила Наташка.
– Так я и хочу, чтобы ты узнала! Женат он или нет. Или, может, развелся?
– Да зачем тебе это?
– А вдруг он супругу, например, при разводе до нитки обобрал? И она ему за это мстит?!
– Убивает участников его тренинга?! И подставляет бывшего мужа?! Да нет, Алена, не может такого быть!
– Все может! Или еще: вдруг этот Гвоздицин у какого-нибудь своего коллеги, скажем, ноу-хау украл? Или идею?.. В общем, узнай: были ли в его жизни громкие скандалы?..
– Да, Кокорекина… Ну, у тебя и запросы…
– А у тебя – огромные возможности. Узнай, пожалуйста, а?!
– Мне тут час назад мама звонила, – вдруг сменила тему Наташка. – И я сказала ей, что ты ко мне в гости мчишься. Она в такой ужас пришла!
– Да ладно!
– …Но велела: «Ты только Аленку не обижай». Ладно, так и быть. Попробую узнать.
Она потянулась к блокноту, чиркнула в нем пару строк, зачитала:
– Во-первых, не была ли Ярослава Шмелева пациенткой Гвоздицина, когда тот работал в психушке. Во-вторых, что у него на семейном фронте. И в-третьих, какие-нибудь скандалы в его биографии. Так?
– Да, – не веря в удачу, кивнула я.
– Если что, скину тебе на «мыло». В этих ваших «Тропиках» Интернет есть?
– Конечно, есть. Шли, – благодарно улыбнулась я.
– Только одним тортиком ты, Кокорекина, не отделаешься, – плотоядно усмехнулась Нарышкина. – Еще два таких привезешь, мне понравился.
– Вот как! – Я притворилась, что обиделась. – Ей эксклюзив приносишь, а она еще и вымогательством занимается.
– Эх, Алена! – с видом усталой, много повидавшей женщины усмехнулась Нарышкина. – Знала бы ты, сколько раз мне эксклюзив предлагали… Только воз и ныне там. Как писала про совещания в мэрии, так и пишу… Ладно, жди. Если что узнаю – завтра с утречка на твое «мыло» скину.
