Лист четырнадцатый. Разгадка близка

Тот же хлев, но уже стемнело. В дальнем углу Молдер изучает содержимое дощатых ящиков, поставленных как попало, один на другой. Скалли в двух шагах от него — оглядывается по сторонам.

Внезапно наступил вечер. Именно так — только что было утро, кафе, потом толпа на площади, потом пришла Скалли, они сели в машину и поехали на ферму старшего Палиндрома, фамилия которого была вовсе не Палиндром, но Молдер про себя его именовал именно так — для простоты. И ехали, вроде бы, совсем недолго — какие тут могут быть расстояния, весь город вместе с пригородами за день можно пешком обойти. Фермерский пикап стоял у крыльца. Это позволяло надеяться, что старый фермер дома или поблизости. Зашли в дом, выяснили, что хозяина там нет. Это еще ни о чем не говорило — здесь ведь никто не запирает двери, как утверждала миссис Беркович. Решили посмотреть в сарае — монументальном строении, рядом с которым добротный фермерский дом казался кукольным домиком.

В сарае хозяина тоже не оказалось. Местные жители провожали агентов блеянием, хрюканьем и любопытными взглядами. Молдеру сразу вспомнились завсегдатаи Джей-Джея — там он тоже шел как сквозь строй.

— Да, если в таком местечке устроить тайник — можно слона спрятать так, что все Бюро вовек не отыщет, — грустно улыбнулся Молдер.

Скалли не ответила.

Конечно, хозяин этих угодий и не подумал прятать препарат. Молдер без труда нашел его в одном из беспорядочно наваленных ящиков. Там же обнаружился топор без топорища, старая подкова и прочий подобный хлам.

— Молдер? — окликнула его напарница. Что-то ее насторожило, она последовательно изучала полутьму хлева.

Он молча показал ей кругляш размером с ладонь.

Потом он заметил еще кое-что.

§§ Возможно, мы опоздали, — тихо сказал он, опускаясь на корточки. — Да, скорее всего, опоздали.

Земля в самом дальнем и темном углу оказалась рыхлой, нисколько не утоптанной. Ее недавно копали.

Где-то наверху отчетливо скрипнули доски.

Молдер подскочил, выхватил пистолет. Скалли уже держала курятник на прицеле.

— ФБР! Если вы вооружены, бросьте оружие и выходите с поднятыми руками! — командовала тем временем Скалли.

В курятнике зашевелились. Сначала оттуда выпорхнула перепуганная пеструшка. Потом дверца медленно отворилась, и в проеме оказалась давешняя пеструш… то есть особа в розовом боа. Ввиду малорослости, ей даже не пришлось наклоняться, чтобы спрятаться за низкой загородкой курятника. Она послушно подняла руки, вся дрожа. В одной руке у нее был неизменный блокнот. А в другой — авторучка.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, не убивайте меня! Я все-все-все расскажу. Я все-все видела! — затарахтела она.

— Вы кто такая? — спросил Молдер, которого этот вопрос занимал давно.

Особа резко приосанилась; амплитуда ее трепетания несколько уменьшилась.

— Я? Я из газеты. Я все видела, — повторила она, с достоинством поправляя окуляры.

— Что вы видели? — нетерпеливо спросил Молдер, опуская пистолет. Скалли зачем-то продолжала держать журналистку на мушке.

— Старика. Старика убили, — сообщила дама из курятника.

— Кто убил? — требовательно спросила Скалли.

— Пойдемте, я покажу.

Они снова вернулись в дом. Молдер удивился, как они сами-то проглядели — прямо на столе, посреди комнаты лежал распахнутый огромный альбом с фотографиями. На фотографиях был мальчик, потом — подросток, потом — уже почти юноша. Обычные семейные сцены. Мальчик за праздничным столом в День благодарения. Подросток во дворе, с бейсбольной битой наперевес. Все бы ничего, только вот у этого героя семейной хроники было полторы головы. Или две, но сросшиеся, как у сиамских близнецов. Или как у Великого Мутанта из комикса Иззи Берковича.

Молдер перевернул несколько страниц и покосился на напарницу. Скалли смотрела с ужасом и недоверием.

— Оно живое, Скалли, — грустно улыбнулся Молдер. — Придется признать это за научный факт.

И тут с улицы раздался шум — гомон многих голосов, топот, крики. Все трое — журналистка с блокнотом наперевес, Молдер и Скалли (с оружием наизготовку) — бросились к дверям.

Вот тогда-то Молдер и обнаружил, что внезапно наступил вечер. Потому что единственным источником света снаружи были сотни факелов. И разъяренную толпу вел доктор Палиндром, светило науки и супруг потерпевшей.