Лист двенадцатый. Разочарования и открытия

Закусочная «У Джей-Джея». Утро. За столиками — все те же жители городка, что и в прошлый раз. И сидят на тех же местах. И точно так же Молдер медленно идет вдоль стойки, в поисках свободного места. Единственная разница — на лицах жителей городка не осталось и следа любезных улыбок. Напротив, все старательно демонстрируют агенту свою неприязнь: кто презрительно оттопырит губу, кто демонстративно отвернется, кто сплюнет под ноги.

Скалли задержалась в местной лаборатории. А Молдеру казалось, что он еще не проснулся. Совсем. Хотя вроде бы достаточно долго и отсыпался в доме светила науки.

И что это они сегодня такие неприветливые? Молдер шел, будто сквозь строй, а совершенно незнакомые ему люди считали своим долгом скорчить презрительную мину, фыркнуть или еще как-нибудь выразить свое отвращение. Здоровенный детина, сильно смахивающий на быка-трехлетку, вытянул ногу, перегородив агенту проход. «Извините», — ухмыляясь, буркнул он, не убирая конечности. «Ничего», — пробормотал озадаченный Молдер. Что-то липкое с размаху шлепнулось ему за воротник. Прикинув возможную траекторию снаряда, Молдер встретился глазами с юным энтузиастом Билли Гоатом. Билли был очень доволен своим метким попаданием и не считал нужным это скрывать.

Наконец, у стойки обнаружилось два свободных табурета. Молдер взгромоздился на один из них. Официантка материализовалась мгновенно. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться, — на этот раз она молча брякнула перед ним тарелку с непрожаренной глазуньей, в которую хозяин заведения только что смачно сплюнул. Без устали гримасничающий, обтянутый кожей череп официантки злобно усмехнулся.

— Что это? — с отвращением спросил Молдер.

— За счет заведения! — раздалось блеяние с кухни. — От Джей-Джея. Приятного аппетита.

— Спасибо, просто кофе, — устало вздохнул Молдер.

Он покосился налево — нет, давешняя перистая особа сегодня отсутствовала. Это почему-то встревожило его. У него давно уже было ощущение, что все происходящее подчиняется законам вполне определенного жанра. И, если исходить из этого, то отсутствие ее могло означать…

Но его размышления прервали.

Оказывается, официантка и не думала исчезать. Вместо этого она резко наклонилась, так что между их носами осталось не более двух сантиметров, и от души плеснула горячим Кофе на брюки агента.

Он подскочил, как ошпаренный… хотя почему, собственно, «как»? Ошпарила эта ведьма его здорово, но, к счастью, оказалась не столь меткой, как Билли. Иначе не миновать проблем посерьезнее мокрых брюк.

— Не стоит мужика в таких местах обжигать, — с мягким укором высказался специальный агент Федерального Бюро Расследований.

Довольные смешки соседей были ему ответом. Все явно одобряли выходку своей землячки. Город почемулю объединился в ненависти к агентам. Молдер пожал плечами и развернул газету, которую обрел у автомата снаружи. «Агенты ФБР считают, что Чудовище Нашего Города — розыгрыш!!!» — гласили огромные буквы на первой полосе.

Причина смены отношения жителей к федеральным агентам больше не была загадкой. С кофе придется подождать, понял Молдер.

Он уже собирался встать и уйти, от греха подальше, но тут спокойствие в закусочной оказалось нарушено. Снаружи хлынул многоголосый гомон. Посетители повскакивали с мест и спешили присоединиться к толпе, которая в ускоренном темпе перла по улице. Молдер последовал их примеру.

На него никто не обращал внимания. «Чудовище, чудовище!» — невнятно гудели голоса. Лица вокруг казались похожими и одинаково отталкивающими — на всех застыло выражение нездорового азарта. Они спешили, они толкались локтями, они еще не знали, в чем дело, но упрямо перли вперед, словно стадо. Человек — единственное не травоядное животное, которое имеет привычку ходить вот таким вот стадом. Некоторые хищники охотятся стаями, но стаей здесь и не пахло. Пахло бараньим тупоумием и ослиным упрямством. Повеяло старым Югом — салемской охотой на ведьм, ку-клукс-кланом, судами Линча. Молдер не в первый раз сталкивался с толпой как с единым и кровожадным организмом, и его всегда удивляло — как это получается, что пара сотен добропорядочных, сдержанных граждан, собравшись вместе, вдруг превращается в тупое и беспощадное животное. Ведь когда все кончится, какой-нибудь почтенный отец семейства, тихая домохозяйка или школьный учитель будут ежиться от чувства неловкости при воспоминании, как распахивали пасть в дурном вопле только потому, что все вокруг так делали.

Конечным пунктом Оказалась небольшая площадь перед почтовым отделением. На крыльце конторы ораторствовал человек в форме почтового служащего — немолодой, лысоватый, грузный. «Баран», — машинально прикинул Молдер.

Сам он остановился чуть в стороне от скопления, позвонил Скалли и приготовился наблюдать. Несмотря на все мрачные размышления, он не очень беспокоился. Не верилось как-то, что все эти поклонники Джерри Спрингфилда сейчас начнут бить витрины, поджигать автомобили и вешать агентов ФБР.

— Вы хотите увидеть ваше чудовище? — надрывался служащий.

— ДА! — в едином порыве ответствовали сограждане.

— Вы действительно хотите увидеть чудовище? — не унимался оратор.

— ДА!!! — разумеется, раздалось в ответ.

Служащий скрылся в дверях конторы, а через секунду появился снова, толкая перед собой высокую грузную фигуру с большой головой… нет, в огромной резиновой маске.

— Ваше чудовище — это Иззи Беркович!!! — провозгласил обличитель, сдернув маску.

Судя по выражению лица, Иззи испытывал острый приступ пессимизма.

— Повесить его!!! — нестройно раздалось в толпе.

На площади возникло движение. Миссис Беркович прошла через толпу, как ледокол через многовековые льды Антарктики.

— А ну — назад! — скомандовала она, занимая оборонительно-наступательную позицию — руки в боки. Передние ряды послушно попытались отступить, но не смогли — тылы продолжали напирать. — Это — мой сын, а не какой-то там монстр!

— Обманщик!!! — раздалось из толпы.

— Я перехватил бандероль! — гордо объявил почтовый служащий, потрясая в доказательство пустой коробкой.

«Ну и порядочки», — усмехнулся про себя Молдер.

— Ты бы лучше не совал свой нос, куда не следует, — высказала схожую мысль миссис Беркович, — если не хочешь, чтобы мой кулак перехватил твою гнусную морду! — она потрясла упомянутым кулаком. Аргумент был весомый. Почтальон отшатнулся. В толпе раздались смешки. Симпатии явно переходили на сторону разгневанной матери.

Подошла Скалли.

— Молдер…

— Скалли, похоже, ты была права насчет архетипов, — перебил ее Молдер, разглядывая сборище. — Коллективное бессознательное, безусловно, играет тут не последнюю роль. Только посмотри на эту толпу! Чем не средневековье?

— Молдер, я как раз нашла более материальный след нашего великого подозреваемого. В лаборатории сделали анализ вещества на сковороде, которую ты обнаружил в доме Палиндромов.

— И что?

— Это вещество используется для анестезии лошадей и некоторых других животных, — принялась объяснять Скалли.

— Кем используется? — нетерпеливо спросил Молдер. Он понимал, что не стоит перебивать, но его интуиция вдруг начала вопить, что еще немного — и будет поздно. А может быть — уже поздно. Для чего, собственно, поздно, интуиция по скромности умалчивала.

Скалли вздохнула, но терпеливо продолжила:

— А используют его, вещество это, Молдер, фермеры.

— И…

— И они обязаны получать разрешение даже на хранение этого препарата, не говоря уже об использовании…

— А ты узнала…

— Узнала, Молдер. Поехали.