5
Вернемся. На службу. Именно что к баранам. Не в смысле глупости, допустим. Но в смысле упрямства - точно. И звуковое оформление - под стать…
Помощник директора ФБР мистер Скиннер типично блеял - не жалобно, а напористо, на агрессивной истерике, с заиканием от избытка эмоций. Уставившись на Малдера, как на новые ворота. Готовый боднуть.
– Бе-е!… Бе-е!… Бе-е-ез моей санкции вы, агент Малдер, не имели права на подобную самодеятельность!!!
– Самодеятельность? Вы сказали самодеятельность, мистер Скиннер?! Вы сами это сказали! Самодеятельность априори подразумевает игнорирование какой бы то ни было санкции! - агент Малдер угрюмо упрям, упрямо угрюм.
– Бе-е!… Бе-е!… Бе-езумец!!! Вы категорический безумец, агент Малдер! Вы сорвали оперативную комбинацию! Сорвали!!! Хоть это-то вам доступно?!
– Мне доступно многое, мистер Скиннер. А туда, куда у меня нет доступа, я иду… без доступа! И дохожу до конца!
– Бе-е!… Бе-ешеный! Бешеный! Да вы просто взбесились, агент Малдер!
– О, если бы!
– Что?!
– Если б я взбесился! Тогда просто укусил бы вас, мистер Скиннер, тебя, Уолтер, за нос! И полсотни уколов в твою необъятную задницу гарантировано! Чтоб стоять тебе и не сесть!
– У меня необъятная задница?! У меня?!
– Судя по тому, чем ты думаешь,- необъятная! Они, “наши бараны”, оба-два настолько увлеклись перепалкой, что и не заметили вдруг присутствующую леди. Ладно, не леди, просто коллега. Однако все-таки дама! Эй, джентльмены! Если она вам мешает, то сейчас же уйдет.
Скалли всего-то зашла в кабинет к напарнику, дабы с утра пораньше скоординировать совместные действия на предстоящий рабочий день, но, судя по имеющей место быть сваре, Малдер уже многое успел… Когда? За ночь? Успел без согласования со Скалли и, страшно подумать, без согласования с непосредственным руководством в лице Железного Винни. Хотя назвать лицом багровую, искаженную гневом физиономию мистера Скиннера можно с большой натяжкой. Что ж ты такое натворил, напарник?
– Джентльмены! Прошу прощения, но если я помешала…
– А, Дэйна! Весьма кстати! Я как раз собирался тебе звонить, но тут как раз ввалился этот… ополоумевший бизон и…
– Я - бизон?!! Вон отсюда, агент Малдер!
– Я - вон?! Вы находитесь в моем кабинете, Скиннер. Так что па-а-апрашу вас!… Отсюда, отсюда!
– Ваш кабинет?! Я сделаю все, чтобы вы лишились не только кабинета, но и вылетели из Бюро без выходного пособия!
– Подавись своим выходным пособием! Но пока это мой кабинет!
Нет, это может продолжаться до бесконечности. И мужчины еще смеют называть женщин истеричками! Скалли взяла со стола опустевшую чашку с напластованием кофейной гущи, резко и без замаха швырнула об пол - аккурат между “нашими баранами”.
Кряк! Осколки - веером! И кофейная жижа - веером!
Дальше тишина. Мгновенная и отрезвляющая.
Так-то лучше!
А крапинка вам идет, джентльмены. Бежевая, мелкая, кофейная крапинка.
– Джентльмены? Кто из вас мне объяснит, что послужило причиной вашего легкого разногласия? Джентльмены?
– Он взял Сань-Вана! - Скиннер обвиняюще ткнул пальцем в Малдера. Прозвучало как ябеда обиженного большого ребенка.- Представьте, Скалли! Взял Сань-Вана!
Малдер демонстративно крутанулся в кресле, закинув руки за голову, ни дать ни взять - большой ребенок-хулиган, безнаказанно играющий собственной силушкой:
– То ли еще будет! Пока всю Триаду не повяжу, не успокоюсь. Следующий - Э-Ван!
– Представьте, Скалли, сорвал тщательно разработанную, многоходовую комбинацию! И еще доволен! Героем себя чувствует! - ябеда-ябеда-ябеда.
– А там и до И-Вана достану! Ох, я их всех доста-а-ану! - хулиган-хулиган-хулиган.
Густой флюид. Кажется, намечается новый виток мужского скандала. Новый раунд бодания.
Скалли взяла со стола вторую чашечку с испитым кофе, брезгливыми пальчиками отлепила присохшую бумажную салфетку, стряхнула на пол. И многозначительно принялась ее рассматривать, вертя в ладони. Джентльмены, вам не жаль посуды?
Да бог с ней, с посудой! Хотя, конечно, жаль. Все-все, успокоились, продышались носом - по йоге. Выдохнули. Итак?
* * *
Итак, у агента Малдера, извольте приветствовать, появилась гипотеза.
Еще раз об азах профессии! Проверка гипотезы осуществляется в три этапа:
1) умственной гимнастикой на рабочем месте;
2) сопоставлением с показаниями людей “на улице”;
3) изучением документов, которые либо подтверждают гипотезу, либо опровергают ее.
Все это требует попросту тяжелой работы, чтобы установить имеющиеся основания верить или не верить…
Самая длительная часть расследования, сократить которую мы можем только на свой страх и риск.
Что он, агент Малдер, и сделал. То есть сократил. То есть на свой страх и риск.
То есть?
Агент Малдер, извольте приветствовать, взял фигуранта!
То есть?
Сань-Вана! Взял! Да, Сань-Вана!… Нет, не с поличным.
То-то и оно, что не с поличным.
Просто целеустремленно отправился в Гринвич-Виллидж, где фигурант Сань-Ван снимает комнату.
Просто целеустремленно вломился в ту комнату среди ночи.
Просто дал по голове полупроснувшемуся постояльцу, взвалил на плечо, ссыпался по лестнице, сунул обмякшее тельце в багажник и… привез сюда.
Сюда?
К нам. В Бюро.
Ой! И где он теперь? То есть Сань-Ван?
Где-где! В камере временного содержания.
Хотя Уолтер Скиннер с превеликим удовольствием поместил бы туда вашего напарника, агент Скалли.
Вот так-так! Малдер, ты что, и впрямь рехнулся? Скажи мне, своему напарнику, пока мы остались одни: зачем ты это сделал?! Зачем?!
– Я не рехнулся, Скалли. Я, напротив, в полном уме и добром здравии. Чего, к слову, не могу сказать о Железном Винни. Он ведет себя не как железный, а как… яблочное желе. Согласна?
Нет, но…
* * *
…согласна.
А действительно! В деле пресловутой Триады помощник директора ФБР и впрямь придерживается принципа “шаг вперед, два шага назад”.
Сначала посылает лучших агентов (Малдер и Скалли ведь лучшие?) на операцию по взятию фигурантов в Чайна-таун.
Потом устраивает разнос за неудачу.
Потом распоряжается лучшим агентам держаться от “Зеркального карпа” подальше - мол, ситуация под контролем, под личным контролем мистера Скиннера, а вам, друзья, строго возбраняется проявлять инициативу. Каждый шаг - согласовывать! Никакой самодеятельности!
Подспудное ощущение, что помощник директора ФБР внутренне весьма доволен развитием событий с пресловутой Триадой. Хотя с чего бы ему быть довольным?! Дело развалилось, еще не начав складываться, и перспективы… сказать туманны, значит, ничего не сказать!… Нет, внешне Уолтер Скиннер вполне соответствует имиджу начальника после провала - то есть рвет и мечет, в пух и прах разносит подчиненных, мрачен и насуплен. Однако, однако… Подспудное ощущение, которого не выразить словами, но, тем не менее, оно есть и крепнет день ото дня.
А между тем день ото дня (ночь от ночи) хитро-желтый старец И-Ван только и ждет момента, чтобы очередной раз навестить Дэйну Скалли и окончательно ее извести!
Черт побери! Она галлонами поглощает черный кофе, чтобы только не заснуть. Она включает свет по всей квартире и кабельный канал ТВ с оглушительным, бьющим по нервам рэпом - на всю ночь, чтобы только не заснуть. Она, в конце концов, перестала моргать! Из опасения, что, смежив веки на мгновение, сдастся и не найдет сил поднять их-а тут и старец И-Ван! Тут как тут!… Она то и дело внутренне сжимается, когда к ней кто-то обратится. А уж внешне! О-о, внешне, наверное, просто беда. Наверное - ибо для того, чтобы убедиться, в какую страхолюдину превратилась, надо глянуть на себя в зеркало. Тьфу-тьфу-тьфу Не надо. В зеркало на себя - не надо. Где гарантия, что в зеркале - ты?… И ноги гудят, ой, как ноги гудят. Лифт ею игнорируется по определению - там, в нем, зеркала. И по черной лестнице - топы-топы, топы-топы. Отдохнуть бы, вытянуть ножки, прилечь… Нет! Прилечь - значит, заснуть! Не спать, Скалли! Не спать, не спать, не спать!… Да, но сколько можно! Силы любого человека не безграничны, даже если тот человек - агент ФБР.
Угу. И при всем при этом, непосредственное руководство агента ФБР, как нарочно, тянет резину:
спешить не следует, дорогу осилит идущий, медленно и последовательно. И глаза добрые-добрые, испытующие такие, словно диагностирующие: насколько вас еще хватит, мисс Скалли? еще на сутки? еще на двое?
Право слово, если бы она не знала старину Уолтера, то в сердцах решила бы, что нынче он - гармоничное сочетание глупости и вредительства. Словно вознамерился нанести сознательный удар по ФБР в лице агента Скалли и ее напарника. Словно вознамерился, вместе с тем, максимально обезопасить треклятый “Зеркальный карп” от ФБР в лице агента Скалли и ее напарника.
Малдер, похоже, так и решил уже - насчет “гармоничного сочетания”. До сегодняшнего дня не озвучивал, но про себя довольно давно решил. Ну, верно. Одно из важных правил любого агента ФБР: убеждения можешь иметь какие-угодно, вплоть до самых крамольных, но не доводи их до окружающих. Азы профессии, азы. А вот, поди ж ты, сорвался, довел… до окружающих: “Необъятная задница!”
Скалли непроизвольно хихикнула. Смешок получился довольным.
Нет, конечно, Малдер, сморозил глупость, взяв И-Вана в Гринвич-Виллидже. И дилетанту понятно, что предъявить фигуранту абсолютно нечего. Какой мул?!. Какой галлюциноген?! Какой чемодан с наличностью?! Если на то пошло, то какой “Зеркальный карп”! Да не был там Сань-Ван, никогда не был! Заведение слишком дорогое для полустудента-полубогемы!… А вот вам, фараоны проклятые, мало не покажется, когда потерпевший от вашего произвола законно потребует компенсации за причиненный физический и моральный ущерб. И то верно! Спал сном праведника, никого не трогал. Тут врывается верзила, трясет значком ФБР, применяет силу, бьет по голове, запихивает в багажник, увозит в неизвестном направлении. Налицо превышение служебных полномочий! Да и статью “похищение человека” приплюсуйте!
– Каких служебных полномочий, Скалли? - напарник Малдер сама невинность.
– Малдер, прекрати. Нет, правда, я ценю твой порыв - ради меня…
– Угу. Хорошо хоть, догадалась, что я все это - ради тебя. Нет, и ради дела, само собой. Но прежде всего, ты права, ради тебя. Должно было это сдвинуться с мертвой точки! А то превратилась бог знает во что. Себя со стороны не видишь!
– Спасибо, Малдер. Нет, я без сарказма. Правда, спасибо. Но ведь, по большому счету, глупость, глупость!
– Иной раз, напарник, лучше совершить глупость… которую впоследствии можно исправить… чем не совершать ничего.
– Сомнительная доктрина. Не для агента ФБР, превышающего служебные полномочия.
– Ска-а-али! Я ж тебе и толкую! Откуда ты взяла, что я тряс перед этим хитро-желтым значком ФБР?!
– Т-то есть? А кем ты представился?
– Никем…- невинность, сама невинность.- Просто вошел, увидел, дал по башке. И вот… привез.
– К нам! В Бюро!
– А откуда и зачем ему знать, что он, бастард, у нас, в Бюро? Я ему тряпочку на глаза, узенькую такую. И скотчем поверх… А камера временного содержания - она просто камера, без табличек “ФБР”. Табурет, тумбочка, топчан, зеркальце…
– Малдер!
– Скалли? Да не вздрагивай ты! Все о'кей!
– Что о'кей?! А допрашивать? В качестве кого ты, например, станешь его допрашивать?
– Да не буду я его допрашивать! Пусть просто посидит! И пусть его начнут искать. Скажем, братик средний начнет искать. А начнет. По моим прикидкам, очередная сделка должна случиться через три дня. Галлюциноген на чемодан. За три дня младший братик в камере и проголодаться по-настоящему не успеет. Во всяком случае, с голода не помрет. А Э-Ван готов принять чемодан только от Сань-Вана. Брат от брата. Слишком много у них, у Триады, поставлено на карту, чтобы довериться постороннему. Так что известное шевеление мы будем наблюдать. И действовать соответственно. Расследование-то продолжается!
– Твоими бы устами, Малдер! По-моему, расследование давно и сознательно свернуто. И не по нашей воле.
– Но в нашей воле продолжить наше расследование, невзирая на…
– И это ты называешь нашим расследованием?
– Знаешь… Можно ли сделать вывод, что наше расследование подобно порнографии - мы не можем дать ей определения, но узнаем, когда ее видим?
– Конечно, нет!
– А вот и да! Конечно, да!
– И в итоге? Имею в виду, через три дня, которые ты обозначил.
– Что - в итоге?! Триада расшевелится, наделает глупостей. Мы их всех хватаем - на законных основаниях.
– А Сань-Ван? Узник, так сказать?
– А… выпускаем! Через те же три дня. Никаких официальных извинений, к черту формальности. Захожу в камеру, даю ему по башке, запихиваю в багажник, вывожу на пустырь, вышвыриваю. И подоспевшие агенты ФБР, совершенно случайно оказавшиеся неподалеку, тут же берут его за шкирку. Теперь уже на законных основаниях, основываясь на оперативных данных, обретенных в эти три дня. Ну, далее по схеме: вы имеете право хранить молчание, вы имеете право на адвоката, вы имеете право… Имеете, имеете. Но! Не можете.
– И помощник директора ФБР, мистер Скиннер заранее санкционирует весь твой, с позволения сказать, план действий.
– Да пошел он!
– Он не пойдет. А вот послать… и тебя, и меня - проще простого.
– Не-ет, теперь уже не просто! Теперь ему сложно послать - и тебя, и меня! Я как его подопечный наломал столько дров, что теперь он вынужден ждать и надеяться - вдруг да сложит агент Малдер из них какое-то подобие хижины. Тогда можно доложиться в штаб-квартиру, в Вашингтон: операция успешно завершена, особо отличившиеся будут, как минимум, прощены. А если не сложится хижина, то рухнувшие бревна-дрова погребут под собой и старину Уолтера. Так станет ли он форсировать собственное погребение? Нет. Дождется финиша. Пусть промежуточного.
– Да ты психолог, Малдер!
– Ты. сказала, Скалли.
– Что ж. Не убедил, но эрудицией подавил. А насчет узника…
– Ну? Ну?!
– Ты сейчас будешь долго смеяться, однако… Я бы его все же допросила.
– Я бы, по совести, тоже. Но… Почему ты?
– А кто? С тобой, с похитителем, он наверняка замкнется. Скиннер и вовсе отпадает. Зачем ему усугублять беспредел подопечных собственным участием? Остается…
– Но тебе-то это зачем, Скалли?
– Чисто профессиональное. Расследование есть расследование. И - не порнография. Мне надо держать марку, напарник. Понимаешь?
– Пока смутно.
– Видишь ли, Малдер… Манера сначала закончить расследование и собрать все свидетельства против подозреваемого, а в последний момент оглушить его фактами - оставим все-таки дилетантам-сыщикам, придуманным дилетантами-беллетристами.
– Типа?
– Типа Пуаро. Типа Марпл… В реальности - девяносто девять процентов из ста, фигурант будет знать все о расследовании к тому времени, когда ты войдешь в его кабинет… или в камеру. Если он действительно виновен, ты предоставил в его распоряжение энное количество времени… скажем, те же три дня… чтобы сочинить удобоваримый сценарий, а ты не смог припереть его к стенке фактами, которые легко проверить.
– Нет, почему! Я сначала припер его к стенке. Там, в Гринвич-Виллидже. Но он, гадюка, так больно щиплется! Кун-фу, смертельные удары, ки-ийя! Т-тоже мне, ниндзя! Ну и… дал ему по башке!
– Я фигурально, Малдер.
– А я чисто конкретно!
– Давай все-таки фигуральна
– Ладно, давай. Желание дамы…
– Я не дама! Я напарник! Или?
– Напарник, напарник. Ладно, давай, напарник, продолжай.
– Продолжаю. Если фигурант и впрямь виновен, то не склонен признаваться. Будет лгать. Качество лжи прямо пропорционально наличию времени на ее подготовку.
– Из чего следует, Скалли…
– Из чего следует, Малдер,- оперативный допрос фигуранта Сань-Вана… если не поможет, то и не повредит. И чем оперативней, тем продуктивней.
– Что ж, не убедила, но эрудицией подавила. Одна загвоздка, Скалли… Скиннер!
– А куда он денется!
– И я о том же. Даже если согласится, чтобы ты допросила Сань-Вана, то куда он при этом денется? Не фигурально. Конкретно. Не присутствовать он просто не имеет права. Присутствовать - тем более.
– К чему ты клонишь, Малдер?
– К тому, к тому. Надо понимать, Скиннер будет контролировать ход допроса из “каморки”. Захочет контролировать. Так? По ту сторону зеркала?
– Н-ну, в общем… Наверное…
– А я?! Я ведь тоже буду там. Да-да, Скалли, не спорь. Буду! Хочу проконтролировать.
– Так я и не спорю, Малдер.
– Угу. Агент Скалли с блеском “раскалывает” фигуранта. После чего из “каморки” извлекают парочку бездыханных наблюдателей, в экстазе перегрызших друг другу глотки.
– Ну, Малдер! Или эмоции, или работа.
– Видишь ли, Скалли… Разумеется, работа. Эмоции побоку. Для меня. А вот для так называемого старины Уолтера…
– Так называемого? Железный Винни раньше всегда умел держать себя в руках. Железный…
– Именно. Раньше. А нынче… В общем, Скалли… Как бы тебе сказать…
– Говори, говори, напарник! Словами!
– В общем, если по окончании твоей беседы с фигурантом по имени Сань-Ван в “каморке” окажется труп, не удивляйся. Мой ли труп, или труп так называемого старины Уолтера… не удивляйся.
– Малдер? И шуточки же! Ты сардоник?
– Не сардоник. Не шуточки. Просто учти…
– Малдер? Ты не договариваешь!
– А, все равно не поверишь. Я и сам пока не верю до конца. Но проверить - почему бы и нет. Одна просьба, напарник. Даже пожелание!
– Да, напарник?
– Не дави на фигуранта… Не дави, Скалли! Я же тебя хорошо знаю, Дэйна. Не надо. Не пережми! Если этот хитро-желтый упрется-замкнется, не настаивай! В наших интересах, поверь!
– В наших - в чьих?
– Прежде всего, в твоих. Если угодно, и в моих. А равно, если угодно, в интересах так называемого старины Уолтера… если он хочет прожить подольше.
– Малдер? Малдер! Ты трижды, даже четырежды пропедалировал “так называемого”. В чем дело, напарник?
– Так скажу тебе, напарник… Я не из тех, кто подставляет правую щеку, получив по левой. Или наоборот? Левую, получив по правой?
– Не мудри, Малдер! Проще, проще!
– Куда проще! Если получил по левой - получил от правши. А по правой - от левши. Встану-ка я в “каморке” по левую руку от так называемого старины Уолтера.
– Н-не улавливаю, извини.
– Гипотеза, напарник. Пока гипотеза… Ладно! К делу. Заодно и проверим! Гипотезу… Так ты не дави, Скалли, очень прошу, не дави.
– Не стану.
– И последнее… Гм!… Зеркало. В комнате для допроса-зеркало. Не смущает?
– Нет. Нет! Уж тут-то я буду знать, что в нем, то есть за ним - свои! г
– Свои - кто?
– Ты. И… Скиннер. Ну, как обычно! В первый раз, что ли!
– Я - да. И Скиннер - свой, говоришь?…
