Глава 17
Командир полусотни дозорных спешился, победительно оглянулся и устремился к обиталищу Арслана. Его заозерные охотники сегодня поработали на славу. Еще бы: без потерь захватить более десятка прислужников демонов, и каких – один другого краше! На рынке двуногих мулов каждый из них стоил бы целое состояние. Жаль, конечно, что продать их не доведется, но все равно разведчики совершили подвиг, достойный быть воспетым. Еще мгновение, и командир разъезда стоял перед Арсланом, сыном Айшата, вытянувшись в струнку, излучая преданность и рвение.
– Мы взяли всех! – доложил он и поправил сам себя: – Тех, кто выжил. Они прохлаждались возле своих жилищ, будто Пророк лично взялся охранять их покой. Твои люди, о высокий господин, схватили их, как слепых щенков. Эти глупцы едва успели воспользоваться оружием.
– Много потерь?
– Ни одного человека.
– Но ты сказал, что они успели схватиться за оружие, – удивился полководец. – Или они так плохо владеют им?
Полусотенный достал из сумы на поясе нечто, отчасти напоминающее пряжку ремня, но с выступами для удобства хвата, с красным глазом посредине и небольшим отверстием под этим самым глазом.
– Что это? – спросил Арслан.
– Это их оружие. Но оно не убивает, лишь на время обращает человека в подобие окоченевшего трупа. Сперва, когда неприятель воспользовался этими штуками, мы думали, что наши товарищи мертвы, однако вскоре после окончания схватки они начали дергаться, стонать, а потом и вовсе пришли в себя как ни в чем не бывало. Правда, никто из них не мог вспомнить, как попал в это место и что тут делал. Да и двигаться пока они могут с трудом.
Войти в дома лесных демонов нам не удалось, двери накрепко закрыты, ни железо, ни свинец, ни огонь не берут их.
– А женщина, где женщина?
Разведчик понурил голову:
– Прости нас, высокий господин, эта добыча ускользнула из сетей – один из домов вознесся за облака. Должно быть, демон, принимавший женский облик, остался там.
– То есть один дом все же умчался? – хмуро подытожил Арслан.
– Да, но остались два других, ничуть не хуже.
– Те, что не хуже, дают нам мало выгоды, если мы не в силах проникнуть внутрь. Но теперь спасшийся демон призовет на помощь других, а мы толком даже не знаем, кто они. Известно лишь, что наше войско для них, как для нас скопище лесных муравьев. Ну да ладно, все своим чередом. – Арслан нахмурился: – Я буду говорить с их командиром, приведи его сюда.
– Он пока не может идти.
– Что из того? Пусть принесут.
Очень скоро умело упакованное тело было доставлено в невзрачное жилище, временно служившее штаб-квартирой Арслану Победоносному. Увязанный, будто тюк с сеном, пленник без всякого почтения был сгружен прямо на пол, но лишь скрипнул зубами от удара. Арслан медленно обошел вокруг добычи, остановился, вытащил кинжал из ножен и, склонившись над пленным, неспешно перерезал сыромятные ремни, стягивающие руки и ноги.
– Постарайся не делать глупостей, – глядя на мускулистого и явно недовольного положением дел мужчину, предупредил полководец. – Иначе умрешь сам и твои приятели немедленно последуют за тобой.
«Прислужник демона» со стоном уселся, прислонился к стене и начал разминать руки, возвращая чувствительность онемевшим пальцам.
– Как тебя зовут? – спросил Арслан. Неизвестный мотнул головой и развел руками, показывая, что не понимает вопроса. За годы странствий Арслан видел много народов и слышал много наречий. Он стал перебирать известные ему приветствия на разных языках. В ответ на одно из них, какое было в обычае у некоторых племен равнинных земель за Крышей Мира, пленник активно закивал и ответил на слова приветствия хоть и с акцентом, но вполне узнаваемо.
«Вот оно что! – про себя подумал Арслан. – Прислуга демонов из тех земель, куда так спешит Шерхан. Помнится, и Двузубый оттуда же. Интересно получается». Он повернулся к командиру полусотни заозерных охотников и резко скомандовал:
– Мне нужен человек, говорящий на языках Крыши Мира.
– Но там много языков, могущественный повелитель.
– На языке племени хайдуюду. Давай, быстро!
Младший командир умчался выполнять приказ, а Арслан взял со стола флягу и протянул ее пленнику:
– Пей, это вода.
«Неужели Шерхан вошел в союз с демонами? – думал он, глядя на жадно пьющего человека. – Хотя этот мало похож на чудовище, недавно устроившее переполох в лагере. Иначе, пожалуй, не стал бы так спокойно сидеть. Во что бы то ни стало необходимо заставить пленников говорить. Если впереди ожидает застава демонов, то надеяться на новый успех смысла нет. После сегодняшней неудачи они будут настороже.
Но вот в чем вопрос: много ли может знать этот слуга о своих хозяевах? Сколько бы ни было, он должен сказать все, что знает и о чем догадывается. Если Шерхан почуял за собой погоню, глупо полагаться на одну лишь силу. Если поймем, что происходит, будет шанс победить».
Наконец толмач прибыл.
– Спроси его, кто он и кто его хозяева, – сурово глядя на бойца, потребовал Арслан.
Переводчик не замедлил выполнить приказ и перевел ответ:
– Он говорит, что его зовут капитан Дэвид Макгвайр, что он свободный человек и офицер.
Полководец устремил немигающий взгляд на невозмутимого пленника. Тот, похоже, вовсе не испытывал страха перед грозным полководцем. «Да, такой мог бы оказаться капитаном», – разглядывая поднявшегося на ноги мужчину, подумал Арслан. В юности он слышал, что в прежние времена был принят странный обычай величать командира не по количеству стоящих под его командованием бойцов, а диковинными словечками вроде «капитан», «колонел» и тому подобными бессмысленными сочетаниями звуков. Помнится, капитан был равен сотенному. Если от всей его сотни к сегодняшнему утру осталось меньше двадцати бойцов, то, верно, отряд недавно вышел из жестокой битвы. Или таким образом хотят показать, что каждый в этом крошечном войске стоит пятерых. Тем более забавно.
– Напомни ему, что он не ответил, для чего находится здесь.
Макгвайр что-то сказал.
– Он не намерен отвечать на вопросы, пока не узнает, с кем имеет дело.
Командующий надменно усмехнулся:
– Этот несчастный просто не понимает, куда попал и как здесь умеют развязывать языки. А впрочем, скажи этому пособнику злобной нечисти мое имя. Быть может, оно охладит его не в меру горячие мозги.
Толмач приосанился и начал с глубочайшим почтением:
– Арслан, сын Айшата, достославный амир при дворе высокого повелителя, наследника Пророка, ньок-тенгера, благословенного Эргеза, известный по всем землям правоверных как Арслан Победоносный, вождь Несокрушимых…
– Постойте! – вдруг резко перебил толмача капитан Макгвайр. – Вы полководец Эргеза? Это правда?
Толмач перевел.
Командующий помрачнел:
– Он что же, смеет подозревать меня во лжи?
– О нет, простите! – Офицер вскинул руки в извиняющемся жесте. – Ничего такого. Просто тот, кто командует мной, послал меня и моих подчиненных как раз на помощь Эргезу. Мы приняли вас за его врагов, произошла фатальная ошибка.
– А кто послал тебя? – насторожился Арслан, вспоминая чудовище, еще совсем недавно резвившееся в его лагере.
– Имя мало что вам скажет, – продолжал улыбаться офицер. – Эдвард Ноллан.
Глаза переводчика вылезли на лоб, язык присох к небу. Он лишь жалобно поглядел на Арслана, словно прося высокого дозволения не переводить этот чудовищный ответ.
– Ступай! – поняв немую мольбу толмача, резко бросил полководец. – И забудь все, что тут слышал! Это, конечно, грязная ложь отца коварства! Иди и молчи обо всем, и горе тебе, если проронишь хоть звук, хоть взглядом кому-то намекнешь недоброе, – я изжарю тебя живьем и скормлю демонам.
Знаток горских наречий бросился к выходу, досадуя, что слишком много знает, и едва не столкнулся с воспитанником командующего. Мальчишка увернулся юркой куницей и, едва заскочив под крышу, загомонил:
– Дядя Арслан, дядя Арслан! Я тут слушал, о чем слуги демона между собой говорят.
– Ты что же, понимаешь их язык?
– Конечно, это одно из наречий, на котором разговаривают люди предгорий. Матушка научила меня.
«Ну да, как я мог забыть, она ведь родом из тех мест, а это немаловажная деталь».
– О чем же они говорят?
– Один из них сказал, что Кэйт в безопасности и ни в коем случае не оставит их, что нужно быть готовыми к побегу.
– Вот как? – Арслан нахмурился. Должно быть, Кэйт – это имя того самого демона, который оборачивался женщиной. Ну что ж, посмотрим, как это у него получится. – Переведи этому несчастному, что я не верю ни единому его слову. Если до завтрашнего вечера не получу достойных подтверждений сказанного им, то казню и его, и всех его людей. Его – последним. Сперва он вдосталь насладится тем, как пытают и казнят остальных. Пусть думает как следует, что он может сделать, чтобы спасти жизнь себе и своим людям.
Мальчишка быстро перевел речь полководца. Макгвайр попытался было возмутиться, но Арслан жестом остановил его и хлопнул в ладоши, вызывая конвой. Когда пленник был снова связан и водворен на место, победоносный амир поманил к себе командира полусотни:
– Сегодня ночью демон, должно быть, попытается отбить своих людишек. Нужно выставить засаду. Будем ловить на козленка.
Командир с поклоном удалился. Арслан водрузил руку на сабельный эфес, предвкушая добрую охоту. И все же брошенные капитаном нелепые слова не шли у него из головы. «Ноллан послал на помощь Эргезу демона со свитой – может ли такое быть? Нет. Конечно, все это ложь, нелепая ложь! А что, если нет? Этот Макгвайр как будто спешил обрадовать меня, узнав, что я состою при ньок-тенгере. Значит… возможно, и правда! Тогда Эргез действительно предатель, самый коварный и гнусный из всех предателей!»
* * *
Эргез поглядел на слугу:
– Ты принес вести?
– Да, о властитель правоверных. Арслан Победоносный прислал крылатого гонца.
Ньок-тенгер улыбнулся, предвкушая сообщение о блистательной победе. Хотя, по его расчетам, храбрейший Арслан еще не мог догнать Шерхана, но кто знает, может, от печали старый недруг захворал и где-нибудь задержался или его возы попали в болото? Мало ли каверз таит в себе дорога.
– Давай.
Восседающий в седле властитель правоверных протянул руку, и слуга с низким поклоном вручил послание. Затем отступил на шаг, и очень вовремя: владыка развернул запечатанный воском свиток, и лицо его побагровело от гнева. Слуга постарался стать незаметным и, пятясь, удалился, не дожидаясь, когда блеснет отточенный клинок шамшира и развалит его от плеча до пояса.
Эргез читал записку и в кои-то веки не мог удержаться от проявления своих истинных чувств.
Скупой на цветастые обороты, Арслан сообщал, что ночью его лагерь был атакован демонами, что есть несколько убитых и раненых, что он посылает отряд сопровождать пострадавших в бою и просит впредь оставить за бойцами сопровождения высокое право быть в обозе при раненых, изъяв ненужное для этой службы оружие.
«Мои Несокрушимые оказались жалкими трусами?! – негодовал Эргез, без труда уловив суть просьбы. – Как такое могло статься? Или грозный Арслан чересчур суров, от досады карая невиновных? Нет, такого не может быть. Он любит своих воинов, и каждый из них почитает его за отца».
Следующие строки не внесли ясности, более того, усилили грызущее душу негодование. Как сообщал суровый полководец, демон разыскивал его, Эргеза. Арслан счел наваждение угрозой для ньок-тенгера, и они открыли огонь, но выходцы из бездны оказались совершенно неуязвимы для пуль. Только поняв, что коварство раскрыто, демон принял свой истинный вид, а затем и вовсе исчез…
«Стоп! С чем-то подобным я уже встречался! И не так давно, перед самой гибелью Аттилы. – Он вспомнил сообщение жителей болотного края об их попытке обстрелять Эдварда Ноллана в день первой встречи. – А что, если там, в лагере Арслана, вовсе не демон?! Что, если это новая звездная колесница, присланная за мной? Воистину, я принес обитателям неба щедрую жертву и вполне могу надеяться на их благодарность.
Если так, надо сейчас же запретить Арслану гоняться за демонами. Пусть выполняет приказ. Его главная задача – Шерхан! Ну а если новая встреча все же состоится или если победоносному амиру вдруг удастся захватить демона, под страхом смерти нужно запретить задавать ему любые вопросы. Со всем почтением, но соблюдая должную осторожность, посланца следует доставить ко мне. Лично ко мне, ни к кому другому! И все это необходимо держать в полнейшей тайне, дабы не смущать чересчур буйные головы досужими размышлениями и опасными догадками».
Он дочитал текст, сложил записку, привычно запихнул в поясную суму и обернулся, ища взглядом давешнего слугу. Тот опасливо выглядывал из-за дерева, зная крутой норов высокого господина.
– Иди сюда! – скомандовал Эргез, и гонец дурной вести, понурившись, будто на казнь, приблизился к наследнику Пророка. – Ступай, призови ко мне писца! Хотя нет, писца не нужно. Просто возьми у него перо, чернила, бумагу и принеси мне. Давай, пошевеливайся! – рявкнул он, выпуская клокочущий внутри гнев. – Пошевеливайся, если хочешь шевелиться и впредь!
* * *
Лешага крайне неохотно принял решение сделать ночной привал. Его бы воля – двигался бы и двигался все дальше к Вратам Барсов. Что толку останавливаться? Иди себе и иди, благо в потемках и самого не видно, и врага отыскать куда проще, чем днем. Верхнее зрение ночью обостряется так, что без труда можно разглядеть снующую в корнях дерева мышь.
Побратим тоже рвался вперед. Какой там отдых? Всего-то ничего прошли, да и то сказать, не поход, а прогулка. Даже зверье, что поопаснее, и то старается пути не заступать. Но все, кроме них двоих, просто валились с ног, вернее из седел. Лил так и вовсе бледна как полотно. Глянув на нее, Леха скрепя сердце принял вынужденное, хотя и неразумное, как он понимал, решение.
Лил бессильно прислонилась к дереву.
– Что с тобой? – Он не сводил тревожного взгляда с подруги, сноровисто собирая из шестов лежанку. – Что-нибудь болит?
– Нет, Лешенька, – покачала головой Лил.
– Тогда что?
– Умаялась, бедная, – вмешалась Асима, подходя к девушке и оборачивая ее плечи чем-то большим, теплым и мягким на ощупь. – Так получше будет. Ты ступай, ступай Лешага, займись лагерем. Это наши, женские дела.
Воин пожал плечами, не зная, то ли принять с благодарностью неожиданную поддержку, то ли поставить на место навязчивую старуху. Не будь она сестрой Учителя…
Вообще-то, как ни крути, она права: что толку соваться в их женские заботы-хлопоты? Асима в них больше понимает. А тут своих невпроворот: с Бурым надо поговорить, выяснить, что это он затеял за его спиной, да и подозрения Марата, хоть и кажутся пустыми страхами, а все же лучше проверить.
– Ладно, – нехотя согласился он, досадуя на внезапное нездоровье подруги. – Отдыхай, я позже еще подойду.
– Ты что же, ему рассказать хотела? – дождавшись, пока Леха скроется за деревьями, спросила Асима.
– Да. Он ведь должен знать…
– Конечно, должен, отец ведь, – неохотно согласилась пожилая женщина. – Но только если ты ему нынче все расскажешь, можешь не сомневаться, он тебя оставит в первом же селении. Ясное дело, для твоей же пользы. Патронов старосте отсыплет, пригрозит все с землей сровнять, если с тобой вдруг что случится, а затем уйдет куда глаза глядят, только его и видели. Может, вернется, может, голову сложит – то небесам ведомо. А ты сиди и жди, пока волк морковки попросит, да и думай: жив – не жив, помнит – не помнит. А в дороге чего только ни случается. Однажды ты ему повстречалась, а там и на другую взгляд упадет. Кто вспомнит, что ел шесть лун назад? А вкусного хочется каждый день.
– Лешага не такой! – возмутилась Лил.
– Все не такие, когда ты их любишь, – вздохнула умудренная годами женщина. – Тебе еще многое в жизни предстоит узнать. Да ты не бери плохого в голову. Ложись себе. – Она расстелила заполненный сухой травой тюфяк. – Я тут подле тебя посижу, сон твой постерегу. Мне все равно в такое время глаз не сомкнуть.
Лилия с благодарностью поглядела на старшую подругу, в душе сожалея о тех печалях и невзгодах, которые той пришлось превозмочь за долгую жизнь. Сон накатился на нее, едва голова коснулась наспех устроенной постели, закрыл, точно склеил глаза, обернул во что-то мягкое и пушистое, укачал, будто младенца на руках.
Очнулась она из-за Луны, которая глядела на нее холодным круглым глазом пристально, будто что-то высматривала. Лил опасалась шелохнуться, словно от того, сумеет ли она спрятаться от взгляда Луны, зависит ее, и не только ее, жизнь. Ей стало жутко, захотелось кричать. Вдруг припомнилось, что, когда ложилась, огрызок ночного светила засохшим куском сыра выглядывал сквозь прорехи между тучами. Неужели она спит уже несколько дней? Нет, такого не может быть. Она слышала ровное дыхание рядом. Ну конечно, это же ее ненаглядный Леша. Он уж точно не стал бы спать так долго. А Луна все смотрела и смотрела, пристально, не мигая… А потом вдруг сморгнула, закрыла невидимым веком мутное бельмо. Лил вскинулась, открыла глаза и только теперь поняла, что проснулась.
– Тише, тише, – послышалось совсем рядом. – Не нужно шуметь.