Глава 16

Всадники старались двигаться быстро, правда, не всегда получалось. Давным-давно заброшенная и заросшая дорога местами была еще проезжей, но часто приходилось спешиваться и обходить густые заросли кустарника, растопырившего во все стороны тысячи острых колючек, или ядовито-зеленые заболоченные промоины.

Тиль сменил Марата в передовом охранении, и драконид, вернувшись в колонну, пристроился рядом с Лешагой.

– У меня к тебе есть серьезный разговор, – начал он, стараясь придать физиономии подобающее выражение. Если бы речь шла о человеке, это свелось бы к нахмуриванию лба, раздуванию ноздрей и решительному выдвиганию вперед нижней челюсти. Но на внешности Марата гамма чувств отражалась так эффектно, что неподготовленный зритель долго видел бы страшные сны.

– Давай говори, – кивнул Леха, направляя коня в объезд толстенного поваленного дерева. – Что случилось?

– Пока ничего. Однако по некоторым признакам, если ты не предпримешь срочных мер, что-то случится.

Лешага покачал головой:

– Слишком много слов. Давай по делу. Ты что, по примеру Лилии решил в прорицатели записаться?

– Ничего я не решил, – обиделся Марат. – Спросить тебя хотел: ты доверяешь Тилю?

– Доверяю, почему бы нет?

– А ты знаешь, что он сын Шерхана?

– Конечно, знаю. Он мне сам об этом сказал. Когда-то женился без дозволения отца, да еще выбрал себе женщину иной веры. Его сюда в наказание отослали.

– Так-то оно так, – согласился чешуйчатый. – Может, и впрямь отослали, а если это дымовая завеса? И вся история с женитьбой лишь обман, чтобы вызвать сочувствие и сойти за непримиримого врага Аттилы и его приспешников.

– Ну ты скажешь! – хмыкнул Светлый Рыцарь. – Разве не помнишь, ведь это он нас упредил на том берегу. Когда людожоги окружили лесную ночевку.

– Возможно, и так. Но тем самым Тиль завоевал твое полное доверие. А для врага это может быть поважнее, чем какие-то несколько десятков всадников. К тому же вполне вероятно, что наш новоявленный союзник вовсе не рассчитывал, что ты возьмешься за дело так лихо и перебьешь весь отряд. Может, он хотел подсказать тебе заранее приготовленную лазейку из той западни? Ты бы ему верил не меньше, а отряд тянулся бы за нами следом и ждал команды ударить. Сам посуди, мы толком не знаем, ни кто были эти вояки, ни зачем пришли. Все, что нам якобы известно о них, мы услышали от Тиля. А он, сам понимаешь, не стал бы говорить против себя.

Я как раз могу представить, что у Эргеза в заложниках его жена и сын. Это можно даже проверить, а если подтвердится, то сыграет в его пользу. Но если есть заложники, тем более его могут заставить исполнить все, что угодно, Эргезу. Тогда все его истории вполне могут быть выдумкой, чтобы заманить нас в западню.

Вот ты думаешь, что Эргез приказал Тилю убить отца, и потому ему веришь. Почем ты знаешь, может, его отец будет ждать тебя в этих самых Вратах Барса? Может, ему твоя голова нужна? И Тилю за удачную охоту прощение, и Шерхану есть чем перед наследником Пророка выслужиться.

– Что за ерунда! – возмутился Леха. – Это Тимур – соглядатай, он и отряд врагов привел.

– Тимур – простой караванщик! Тиль его подставил, чтобы от себя угрозу отвести.

– А заодно подставили своих людей. – Лешага попытался нащупать слабину в рассуждениях ученика.

– Почему бы и нет? – оскалился глубокомысленный драконид. – На то он и отступник. Чужаков облапошишь – награду заработаешь. Всадников ему как бы в помощь прислали, но это лишь одна сторона медали, а другая – чтобы наблюдали за ним днем и ночью. А кому такое понравится? Вот он своих под огонь и подвел.

В прямом бою, кто знает, как все обернется: можем погибнуть, а можем и прорваться. А так – ты сам голову в петлю суешь, да еще и узел затягиваешь. Тиль тогда победителем выйдет. Как же, чуть ли не в одиночку таких воинов одолел! А виноватым останется кто? Тимур. Пока ты за ним следишь, Тиль тебе песни поет, – Марат брезгливо скривился, – а сам с Эргезом связь поддерживает птичьей почтой. Знаешь ли ты, что у него с собой медальон с голубиным камнем? – Драконид победно глянул на друга, выкладывая едва ли не главный козырь.

– Знаю, знаю, – без малейших эмоций кивнул Леха. – Я все его письма до единого читал. Прежде их Тимур сам писал, а сейчас вынужден посылать через Тиля. Рука-то прострелена. Вот караванщик медальон ему и отдал.

– Письма-то ты читал, – не желал сдаваться драконид, – да главного, видать, не прочел. Вот ты знаешь, что такое тайнопись? Может быть написано одно, а на деле – совсем другое. Скажем, ты прочитал «у нас хорошая погода» и выкинул из головы. А Эргез только глянул – и понял, что «хорошая погода» означает, что ты поверил в его обман и полез в западню.

Лешага призадумался. Конечно, Марат всегда был излишне горяч и, если ему вступила в голову какая-нибудь идея, готов был спорить до хрипоты.

Леха готов был согласиться, что прежде такой взгляд на ситуацию не приходил ему в голову. А что, если действительно хитрый Песнопевец все подстроил? В историях, которые он так вдохновенно рассказывает, всякое коварство воспевается и прославляется. Может, и сам он задумал что-то подобное. Рассудок бил тревогу, а сердце отказывалось верить вполне логичным соображениям. Может быть, потому, что Леха в жизни никогда не слышал о логике. «Да нет, ерунда! – решил он. – Я бы почуял измену».

– А сам ты про голубиный камень Тиля откуда узнал?

– Тимур сказал, – буркнул чешуйчатый – Ему, сам понимаешь, не очень хочется за чужие делишки отдуваться.

– Погоди, – резко остановил его Лешага, – а ведь Тимур не знает, что нам его проделки известны. Всем приказано о том молчать, делать вид, что для нас он, как прежде, путник, пострадавший от людожогов, спасенный нашими бойцами.

– Ну, может, подозревает что?

– А если по-другому: удумал каверзу, самому в омут кидаться неохота, вот он тебе, умнику, голову и заморочил.

Марат насупился. Ему очень хотелось сказать, что за свою жизнь он прочел столько книжек, что любое коварство видит насквозь, что зря «товарищ Светлый Рыцарь» не доверяет его оперативному чутью, но тот не дал вставить слова:

– Тимур чего от тебя хотел?

– Чтобы я Тилю наплел каких-нибудь врак несусветных о наших планах, чтобы Тиль о том поспешил сообщить Эргезу. Тимур ту птицу собьет, и если в записке мои выдумки окажутся, то, стало быть, именно Тиль о наших планах самым подробным образом врагу докладывает.

– Вот оно как? – Леха дал шпоры коню, и тот припустил по тракту, устланному толстым ковром листвы, но все же проступающему сквозь высохшие лохмотья некогда пышных древесных уборов.

«Что-то встревожило Эргеза, – думал он. – Этот ублюдок проверяет Тиля, хочет удостовериться, что они с Тимуром работают свободно, без петли на шее. А теперь и сам караванщик начал остерегаться. Если перехватить голубя, Эргез переполошится, нагонит войск, перекроет дорогу. Ходи потом по окрестным топям, ищи обход! Как Старый Бирюк учил, в глубине чужой территории первый выстрел легко становится последним.

А если голубь долетит, что тогда? Тоже ответ прост: Эргез без труда отличит заведомую ложь от тщательно продуманной полуправды и сразу поймет, в чем дело. Может, после одного голубя еще не станет поднимать тревогу. В пути всякое бывает: мало ли где птица сгинула?

Похоже, Тимур что-то задумал. Я должен знать, что именно».

Марат, пришпорив коня, догнал немногословного друга:

– Ты куда умчался?

– А вот скажи мне, как это Тимур собирается, лежа на носилках, голубя перехватить?

– Так он уже встает, и ходит довольно ровно, и рукой туда-сюда двигает.

Леха не смог удержать искреннего удивления:

– Не рано ли?

– Не знаю, – покачал головой Марат. – Сегодня я ему ходить помогал, так он на обе ноги вполне уверенно ступал. Прихрамывал, конечно, но все же. Так что, может, скоро и стрелять нормально сумеет. – Чешуйчатый задумался. – Я нынче рядом с ним Бурого видел, они с Тимуром беседовали о чем-то. Может быть, побратим твой ему какого-то снадобья дал?

– Может, и дал, – изменился в лице Леха. «Старый Бирюк много знал о лечении отварами и снадобьями и учил хорошо. А еще показывал, как можно врачевать раны, даже не касаясь их руками, как снимать боль и убирать жар. Под его руками глубокие порезы от ножа, ссадины, столь частые во время тренировок, заживали на глазах. Синяки так и вовсе сходили в единый миг. В этом деле Миха умеет не меньше моего и легко может поставить Тимура на ноги. Однако зачем бы ему это? Решил, что ли, проверить, сохранились ли навыки?

Но не для того змее хвост прищемили, чтоб теперь выхаживать. Пока от него польза есть, пусть живет. Но лучше, если лежа».

– Не говори Тимуру о нашем разговоре, – повернув к дракониду разом потемневшее лицо, тихо попросил Лешага. – И Бурому не говори. Вообще никому. Чую, тут что-то затевается.

Позабыв обо всем, Кэйтлин метнулась в рубку, чтобы включить систему наблюдения. Впрочем, та уже была включена, и на мониторе кругового обзора бесстрастно отображался бой, хотя уже и не бой, а лишь последствия скоротечной, как крик смертельно раненного, схватки. Те немногие, что успели воспользоваться средствами активной самообороны, теперь лежали на земле кровавым месивом. Ликующая гвардия аборигенов изрубила их, радуясь возможности отомстить за вчерашний позор. Но большей частью десантники «Железного Арни» валялись сейчас, туго связанные, и победители умело приторачивали драгоценных пленников одного за другим поперек седел, предвкушая одобрение любимого полководца и заслуженную награду.

– Я должна освободить их! – Кэйт метнулась к выходу, но твердая рука Чингиза поймала ее за плечо:

– Куда ты? Решила лечь там среди трупов? Против вас не босота голозадая, а отборное войско Эргеза.

– Как – Эргеза? – встрепенулась второй лейтенант Кин. – Он же воевал против них, двоих убил, мы это точно знаем, да ты и сам видел.

– Да если понадобится, он убьет кого угодно. Для него люди – все равно что пища. Они либо съедобны, либо несъедобны, либо укрепляют его силы, либо вредят. Все остальное не имеет значения. А вы разыскиваете его, чтобы ему помочь!

– У меня приказ! – крикнула девушка так громко, будто попыталась заглушить голос разума. – Но сейчас… нужно немедленно освободить наших пленных. – Она дернула рукой, пытаясь вырвать ее из захвата. – Отпусти меня, что ты вцепился?

– Не делай глупостей. Без ваших скафандров – это ведь скафандр на тебе? – вы не продержитесь и ста вздохов против Несокрушимых.

– Это не скафандр, – глухо отозвалась Кэйт, все еще пытаясь вырваться. Ей почему-то не хотелось использовать электроразряд и причинять боль пленнику. – Это универсальный защитный костюм. Скафандры для работы в открытом космосе. Костюмы после вылазки на подзарядке, наведение иллюзии требует слишком много энергии.

– Я так и подумал.

– Ничего, и одной меня сейчас хватит. Я стану невидимкой, призраком, незаметным и неуязвимым!

– В этом я сомневаюсь. Тебя, возможно, не увидят, но это совсем другое дело. Люди Эргеза примут все известные им меры против демонов, так что вокруг непременно все будет звенеть, проваливаться, падать сверху, взрываться и так далее. К тому же сейчас, связывая твоих соратников, люди Эргеза намеренно туго пережимают им лодыжки и запястья. Даже если ты их освободишь, сами они вряд ли смогут идти. А незаметно перетащить столько крупных мужчин под носом у врага не под силу даже нам вдвоем. – Он кивнул на телохранителя: – О тебе и речи нет.

Как только Несокрушимые увидят первого освободившегося, они на всякий случай перестреляют всех остальных. Вот спроси у него, если не веришь. – Чингиз вновь указал на Двузубого, нетерпеливо ожидающего приказа. Неважно какого, главное, действовать. – Еще совсем недавно он и сам служил в рядах этого войска. – Абориген, ужаснувший Кэйт своим видом, радостно заулыбался и закивал в ответ. – А еще расспроси его, сколько видов пыток он знает. Сомневаюсь, что кто-то из ваших парней способен выдержать такое хотя бы минуту.

– Значит, их тем более нужно спасать! – Кэйт гневно дернулась, вырывая руку. – А ты меня останавливаешь!

– Ты не спасаешь их, а рвешься погибнуть вместе вон с теми. – Он ткнул пальцем в монитор. Вокруг трупов шарили вояки в черных бронежилетах и шлемах, активно освобождая убитых от всего, что имело хоть какую-то ценность.

У Кэйт поплыло в глазах, она была готова расплакаться, но проявить слабость перед чужаком, пусть даже и относительно цивилизованным, она не могла себе позволить. Соглашаться с доводами этого странного человека не хотелось, но крыть было нечем.

– На твоем корабле есть оружие? – между тем спросил он.

– Только паралитическое. Но я не могу одновременно управлять вельботом и прицельно использовать парализатор. Шлюп – не боевой корабль, и перед нами не ставилась задача убивать местных жителей. – Она вспомнила, как еще недавно хотела запустить куда-нибудь сюда ракеты страшной разрушительной мощи, от которых не то что люди, даже лес погиб бы на много миль вокруг.

Она пока не смогла бы уверенно сказать, как следует относится к своему недавнему разрушительному порыву. Вначале он казался ей шагом справедливого возмездия, затем она признала его временным помутнением рассудка, и вот сейчас ей отчего-то становилось не по себе от мысли, что она могла погубить вот именно этого немолодого мужчину, говорящего неприятные вещи так уверенно, что с ним приходилось соглашаться.

– Сейчас по инструкции я должна вызвать подкрепление с космического корабля, вращающегося по орбите Земли. Оттуда, в свою очередь, передадут информацию в Эндимион-сити, Ноллану. Пока там будут готовить полноценный десант, мы займем здесь плацдарм и будем его удерживать до высадки основных сил. В этом случае, если кто-то попытается оказать нам сопротивление или нам только представится, что абориген враждебно настроен, – ему смерть. Народ больше не может ютиться на Луне, мы должны вернуться. А раз так…

– А раз так, остальные должны либо покориться, либо умереть.

– Так и есть.

– Конечно. – Чингиз криво ухмыльнулся. – Такое уже много раз бывало в истории планеты. Разумеется, мнение землян, чудом переживших день катастрофы и теперь по камешку восстанавливающих нормальное обитание на планете, во внимание принято не будет?

– Мы предприняли мирные попытки наладить контакт. Это вторая, и, сами видите, неудачная.

– Конечно, неудачная. Вы нас сочли дикарями, которых можно испугать большими кораблями и диковинными пушками, решили поддержать одного туземного вождя против всех остальных, чтобы затем установить над ним контроль и превратить в марионетку. Такое не раз бывало прежде и всегда заканчивалось плачевно.

Если инструкция велит сообщить на ваш корабль о происшествии, сообщайте. Но пленных давайте попробуем освободить сами.

– Но я же так и хотела! – возмутилась второй лейтенант Кин.

– Я сказал освободить, а не геройски погибнуть. Тут большая разница. И второй вариант мне глубоко противен. Вы знаете, как нужно управлять вашей шлюпкой?

– Вельботом!

– Все равно. Если умеете, взлетайте поскорее. Об остальном – чуть позже.

Вода в ручье была сладкой, как в старые, просто незапамятные времена, еще до Того Дня. Ручей брал начало в горах, падал прозрачной ледяной стеной, срываясь по отвесной каменной стене. Затем уходил под землю и вновь, пройдя сквозь пласты торфа, выбивался наружу. Мало кто решался пить эту черную воду. У всех потомков спасшихся в Тот День было нерушимое правило: не пользоваться ничем, внушающим хоть какое-то опасение. Великому множеству людей такой обычай спас жизнь. Но Седой Ворон хорошо знал нравы стихий, камень для него оживал, показывая след, воздух хранил голоса и запахи былого.

Библиотекарь остановился на берегу. Весело струится пугающая темная вода, беззаботно щебечет на ветке голосистая пичуга. С самого рассвета и почти весь день он шел за Лешагой, шел упорно, не останавливаясь, разве что разок прислонился к стволу дерева, чтобы подкрепить силы энергией дуба-великана, а заодно бросить в рот кусок лепешки.

Грязно-серый клубящийся туман не рассеивался, отогнать его в сторону тоже не получалось. Он, словно привязанный, висел над отрядом Лешаги, закрывая небо. Теперь не было видно и Марата. Он тоже утонул в непрозрачных клубах призрачного марева. Но этот ручей – он был воистину спасением! Седой Ворон присел, наклонился над ним и стал водить рукой, нашептывая над студеной водой что-то невнятное и, казалось, лишенное смысла.

Так и есть! Ручей, превращавшийся дальше в неширокую речушку, а потом впадавший в огромную реку, совсем недавно был местом пристанища для отряда путников. Библиотекарь видел, как появились на водной глади зыбкие образы Лешаги, Бурого, их нового диковинного соратника, драконида Марата. Видел он и Тиля с караванщиком, недавно проезжавшим через Трактир с охапкой книг, украденных из разоренной библиотеки Павлов-бунка.

– Интересная компания, – себе под нос прошептал Седой Ворон. – Что ж, надеюсь, Лешага знает, что делает, когда тащит за собой этого матерого волка.

Сейчас этот Тимур, похоже, лежал на носилках, это несколько умеряло тревогу и давало надежду. А вода все струилась, принося новые образы. Вот Лил наклонилась умыться. Она выглядит обеспокоенной. «Интересно, это оттого, что вода непривычного цвета, или что-то заботит ее? А это кто? Он увидел, как к ручью за несколько переходов отсюда приближается женщина, пожилая, но на удивление статная, с походкой, точно у молодой антилопы.

Женщина подходит, что-то говорит Лилии, та кивает в ответ, садится поудобнее, закрывает глаза. А женщина начинает водить ладонями вокруг ее головы, водить и стряхивать пальцы, будто они затекли от напряжения.

– Такое знакомое лицо! – Седой Ворон напряженно вглядывается в смазанные временем, но такие яркие некогда черты. Ну конечно, как же он сразу не понял! Глаза старика сужаются в тонкие щелки на его морщинистом лице. – Гюрза! Уж и не думал, что придется свидеться…