Глава 14

Тимур попробовал ходить без костыля. Ступать на ногу получалось с трудом, рана все еще давала о себе знать тупой болью. Но он больше не падал. Если Бурый сможет за пару дней его вылечить, то дальше засиживаться тут незачем. О планах Лешаги его побратим, сам того не заметив, проболтался. Не то чтобы затея Лехи отличалась хитроумием, но лучше было предупредить ньок-тенгера о возможной засаде. Вот если бы победитель битвы у Трактира послушал своего побратима и согласился воспользоваться планом караванщика… но на такую удачу не стоит и надеяться. Значит, пора исчезнуть. Тем паче что в одиночку ему Лешагу не взять, а куда они направляются, и так уже известно. Следует подумать, как скрыться и поскорей добраться до своих, и, конечно, позаботиться о возмездии для Лехи и его отряда, будь они неладны.

Тимур искоса глянул на огромного черного пса, дремлющего неподалеку от кострища. Черный был настоящей тенью Лешаги, держался у его ноги, как привязаный, и Стая с молчаливым достоинством следовала за ними, порою неприметная среди густого леса. Эти псы не были пустолайками, как их оседлые собратья. Они не охраняли чужое добро, да и не слишком считались со странным заблуждением, что некий предмет может кому-то безраздельно принадлежать.

Но зато для Стаи в окружающем мире были свои и чужие. Свои почитались членами Стаи, и за каждого из них можно было порвать глотку врагу. На особом месте был Лешага – непререкаемый вожак, да что там вожак – хозяин! Чужие… Чаще всего Стая видела в чужаках просто добычу.

Как-то раз Тимуру довелось наблюдать охоту этих грозных хищников. Тогда объектом служил крупный дикий бык. Такому смять человека, а уж тем более пса, хватило бы и мгновения. Стая окружила его и замерла, уставившись на жертву мрачными давящими взглядами. И большущий зверь, способный поднять на рога медведя-шатуна, сначала послушно сел, затем лег, прикрыв глаза. В этот момент Стая атаковала. Сначала, как водится, Черный, затем все остальные. Бык лишь дернулся, жалобно замычал… Вот такая была охота.

Тимур вдруг представил себя на месте быка. Попробуй убеги от таких сторожей! Для них идти по следу – любимая игра. А гнать добычу – так и вовсе смысл жизни. Будто почуяв его мысли, Черный приоткрыл глаза, поднял уши и тихо зарычал, обнажив внушительные клыки. Сводить с ними близкое знакомство Тимуру совершенно не улыбалось. С самого первого дня, невзирая на команду хозяина, Стая недолюбливала караванщика. Впрочем, Марата она тоже недолюбливала.

«Надо что-то придумать, – крутилось в голове лазутчика. – Хорошо бы отправить этих зубастых к их песьей матери. Ну, скажем, отравить. Да и всех их неплохо бы… Нет, Лешага должен остаться живым, Эргез требует его к себе. – Тимур печально вздохнул: – Нужно сонное зелье. Уверен, старуха может сварить его из лесных трав. Я бы и сам смог, когда бы имел возможность свободно ходить. Надо постараться как-то привлечь Асиму на свою сторону. А еще лучше, если это сделает чешуйчатый. Безмозглая зверушка, похоже, искренне верит моим россказням. Что ж, доверчивых глупцов следует учить и даже брать с них плату за уроки». Он чуть заметно улыбнулся, представляя, как вяжет спящих Лехиных спутников, как сдает Эргезу самого Лешагу, озверевшего от злости.

Этот вопль бессильной ярости ему хотелось услышать больше, чем ощутить ласки любой из красавиц. И – да, красавицы: непременно следует захватить Лилию. Тогда даже Атиль ему не будет нужен. Она и сама по себе дорого стоит, а имея такую заложницу, можно заставить Лешагу делать все, что угодно. С такого крючка он не сорвется, пойдет и убьет Шерхана, хочет он того или нет.

Тут, пожалуй, лишь один вопрос: дать ему Бурого в помощь или сам обойдется?

Значит, для успеха дела нужны Атиль и Асима, ну и простодушный побратим, который легко поверит в мою благодарность за избавление от ран. Сразу чувствуется, что в прежние времена он испытывал почтение к богатым нанимателям и сейчас готов при случае верно им служить. Он хочет повидать Эргеза – что ж, повидает. Пока что все складывается неплохо. Надо как можно скорее «абсолютно случайно» встретиться со старухой и побеседовать с ней о лечебных зельях.

Тимур хотел немедля приступить к делу, но тут заметил, что к нему спешит Марат.

«На ловца и зверь бежит или, вернее сказать, гад ползет?» Он усмехнулся собственной незамысловатой шутке и постарался изобразить приветливость.

– Я выследил, выследил его! – понизив голос, скороговоркой выпалил Марат.

– Тихо, не здесь! Помоги-ка мне добраться до носилок.

Драконид подставил караванщику плечо. Тот оперся и, волоча ногу, захромал к своему лежбищу.

– Давай рассказывай, что ты видел.

– Прилетела белая птица, к лапке была привязана записка. Тиль ее прочитал, нахмурился и спрятал в сумку.

– Все?

– Да. Разве этого мало?

– Быть может, и немало. Вот если бы знать, что там, в этой записке. А то вдруг наш сказитель с каким другим болтуном своими балладами обменивается. Мы-то прежде за ним не следили, может, он и раньше письма посылал, да ты не замечал?

– Когда к Трактиру шли, не посылал, – немного помедлив, чтобы оживить в памяти события, отозвался Марат.

– Вот ты сказанул! Сам же говорил, что раздольники его ограбили. Может, амулет с голубиным камнем забрали?

– Амулет с голубиным камнем?

– Ну да, всякий человек о том знает: ежели в гнездо пару таких камней положить, три руки дней подержать в то время, когда птенцы выводятся, а гнездовище затем разорить, то можно не сомневаться: где бы те камни ни были, голубь к ним всегда прилетит.

– Вот оно что!.. – Марат почесал затылок когтистой лапой. – А я-то думал…

– Так я и говорю. Купил себе Сказитель в Трактире голубей вместе с парой амулетов и шлет записки своей подружке, к примеру, в тот же Трактир.

– Но ты же говорил… Так что ж, все зря?

– Э нет, не зря. – Тимур задумчиво покачал головой. – Просто голуби к предательству Тиля могут иметь отношение, а могут и не иметь. Если имеют, то нужны улики, чтобы к стенке припереть. Эх, хорошо бы заполучить ту записку, что птица нынче принесла! А еще, – Тимур чуть задумался, – хорошо бы наплести Тилю всяких небылиц, чтобы они казались ужасно важными, а проверить, правда ли услышанное, он никак не мог.

– Зачем?

– Проще простого: даже если того, что ты ему нагородишь, он проверить не сможет, то постарается на всякий случай передать, уточнив, что это лишь слух. Но сообщить он должен обязательно. Расскажи ему, как бы случайно, но под большим секретом, какую-нибудь выдумку, а затем проследи, когда Тиль вздумает следующую птицу отсылать.

– А что толку? – Чешуйчатый махнул лапой. – Если он птицу отправит, мне ее не сбить.

Тимур пошевелил рукой. Лечение, спасибо Бурому, продвигалось необычайно успешно. Пожалуй, завтра, если так пойдет, он уже сможет взять в руки оружие.

– Сделай то, о чем мы условились, – вкрадчиво проговорил караванщик. – А сбить я и сам ее сумею.

…Лешага пробежал взглядом полученное утром послание.

– Твоя жена просит написать о последних днях как можно подробнее. Но ведь ты уже писал.

– Женщинам всегда кажется мало, – грустно усмехнулся Тиль. – Даже если они будут знать все, что только можно, сочтут главное скрытым.

В одной древней песне рассказывается о первых людях, живших в богатом и пышном саду. У его хозяина было любимое дерево, плоды которого он вкушал сам и запрещал остальным даже приближаться к нему. Как говорится в песне, именно с этого дерева на голову хозяина упало яблоко, и этот удар породил в нем мысль, что неплохо будет создать тварей, подобных себе, дабы могли они вовремя убирать плоды с деревьев.

Сад был огромен, но первой женщине он казался тесной никчемной свалкой, и лишь один плод волновал ее воображение, манил и радовал душу – тот, что висел на ветвях запретного древа. Как-то раз, оставив ручного змея сторожить, она прокралась, схватила влекущий плод и вонзила в него зубы. В следующий миг слезы навернулись на ее глаза, таким горьким он оказался, хотя был румяным и сочным на вид. С той поры женщины и думают, что хозяин сада, зная все наперед, подсунул ядовитую обманку, дабы позабавиться ее слезами. А истина где-то совсем рядом, и она сладка, как мед.

Лешага кивнул. Нечто подобное ему доводилось слышать и раньше. В школе наставник рассказывал похожую легенду, только звучала она немного иначе.

– И все же это странно. – Он еще раз просмотрел исписанный бисерным почерком клочок бумаги. – Места, оставленного для слов твоей жены, в записке совсем мало, и что же она просит? Еще раз повторить то, что ты уже ей писал. Думаю, здесь дело в другом.

– В чем же, Светлый Рыцарь?

– Должно быть, Эргез что-то заподозрил. Он хочет, чтобы ты заново все рассказал. Вряд ли у тебя получится повторить слово в слово, да и это было бы подозрительно. А если второе донесение будет отличаться от первого, то он сможет уловить противоречия. Тем более Эргез явно рассчитывает, что ты не будешь чересчур насторожен, ведь пишешь любимой женщине. Он не доверяет тебе. – Леха опустил на плечо сказителя тяжелую руку. – Но пока мы не знаем, в чем была наша ошибка. Может, не хватает особого слова или условного знака. А может, Эргез просто чует недоброе.

– Возможно, и то, и другое, – с грустью подтвердил Тиль. – Однако, несмотря на подозрения, он по-прежнему отдает приказы, как будто Тимур цел и здоров.

– Да, – Лешага нахмурился, – вот тут он требует захватить крепость Врата Барсов и удерживать ее до подхода какого-то Арслана.

– Жена пишет, что этот славный воин по милости властителя правоверных взял стремянным к себе моего сына, что скоро он приведет к Вратам Барсов большой отряд, который остановит моего отца и поможет мне свершить, – Тиль нервно передернул плечами, – казнь. А когда убедится, что дело сделано, туда прибудет сам ньок-тенгер и привезет мою жену. Если он будет доволен моим великим послушанием, то и сын, и жена, и власть над Крышей Мира будут моими. Если нет… – Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза, не в силах отогнать мысль о том, на что способен разгневанный властитель.

– Не спеши печалиться, – одернул его Леха. – Пока Эргез сомневается, у нас есть время действовать. Давай по порядку. Кто такой этот Арслан?

– Лучший из полководцев Эргеза, самый опытный и храбрый. В прежние времена я был бы счастлив, если бы он стал воспитателем моего сына. Наставник он суровый, но у него есть чему поучиться, и он не бросает в беде своих воинов.

Однажды с десятком храбрецов он по отвесной скале пробрался в крепость, чтобы спасти отряд, попавший в западню у ее подножья. Напав с тыла на оторопевшего от внезапной атаки врага, он пробился к воротам и открыл их, впустив своих. Арслан тогда был весь изранен, но продолжал вести бой и спас несколько сотен воинов! – почти с гордостью проговорил Сказитель. – У меня есть баллада о нем.

– Это попозже, – отмахнулся Леха. – Но если то, что ты говоришь, правда, то противник нас ждет опасный. А теперь второй вопрос: что за крепость Врата Барсов?

Тиль скривился, точно от зубной боли.

– Это та самая крепость, которую некогда брал Арслан. Она запирает проезжий тракт в ущелье, ведущий на перевал. Так что пройти мимо нее никак не удастся. К тому же, взяв эту твердыню, Арслан еще изрядно укрепил ее. Она воистину неприступна, и, если захлопнуть эти врата, ни одно войско не сможет вторгнуться в земли Крыши Мира.

– И теперь Эргез предполагает, что там, где в прежние времена с трудом управился Арслан с несколькими сотнями бойцов, управимся мы вчетвером? Плюс к этому раненый Тимур, хотя он и сомнительное подспорье. И две женщины.

– Эргезу незачем думать об этом. Он понимает, что у меня нет выхода, кроме одного – выполнить приказ. Ты и Бурый – воины, которым нет равных. Даже если укрепление взять не удастся, а так, скорее всего, и будет, вы отвлечете на себя внимание, дав Арслану возможность беспрепятственно войти в ущелье, ведь там пока не знают, что им снова нужно опасаться победоносного амира, а значит, впустят подмогу и без приказа моего отца. Так что получится, нет ли – какая разница Эргезу? Увы, преемнику Аттилы просто нравится играть со мной как кошка с мышью, тешить пустой надеждой, упиваться моей болью и страданием.

– Ничего, Старый Бирюк когда-то говорил: «Кто упивается, тот упьется, а кто роет яму другому, рискует не выбраться из нее». Покажи записку Эргеза своему приятелю, ему будет интересно. Послушай, что он скажет, тогда уж подумаем, как лучше ответить.

– А как же крепость?

– Выдвигаемся к ней сегодня же.

Двузубый защелкнул последнюю пряжку на бронежилете.

– Хорошо сидит.

Чингиз молча кивнул. В мундире Несокрушимого и бронежилете бывший арестант выглядел внушительно.

– Скорее всего, дороги пока свободны, – подпрыгивая, чтобы определить, не звенит ли какая-нибудь мелочь в обмундировании, проговорил телохранитель сына Пророка. – Но если вдруг что, мы направляемся к крепости Врата Барсов, я сопровождаю тебя по приказу ньок-тенгера. Ты же не уполномочен говорить о своем задании ни с кем, кроме тамошнего коменданта.

– Складно придумано. Во всяком случае, на первый взгляд. Ты думаешь, мы догоним твоего Шерхана?

– Караван наместника движется медленно, возы запряжены быками, а остальные тащатся за ними. Так что мы движемся и быстрее Шерхана, и быстрее Несокрушимых Арслана. У нас неплохой шанс догнать наместника Крыши Мира до того, как он достигнет этой крепости, предупредить его об угрозе и убедить действовать сообща.

– Тогда что же мы медлим? – Сын Аттилы легко запрыгнул в седло. – Вперед!

Проезжий тракт – единственная дорога, ведущая к горному хребту, – тянулся бесконечной пыльной лентой. Последние дни солнце редко проглядывало сквозь теснящиеся облака. Скоро должны начаться дожди, безнадежные, обложные, когда не верится, что светило когда-нибудь вылезет из-за серой пелены низких туч. Но пока было сухо, лишь по утрам иногда срывались недолгие, как плач неверной жены над убитым мужем, дожди, прибивавшие сухую пыль, но не оставлявшие даже луж. Безмолвный лес по краям дороги почти смыкал кроны над головами всадников, и в лучшие дни путь был тенистым, будто в сумерки. Ну а сейчас все вокруг глядело хмуро и казалось готовым на всякую каверзу.

Двузубый, как положено Несокрушимому, хранил молчание, дабы своей болтовней не отвлекать от размышлений высокого господина. А тот пытался представить себе грядущую встречу с давним соратником отца, которого еще следовало убедить, что ему, Чингизу, можно верить, что он и впрямь тот, за кого себя выдает.

«Хорошо, убедил. Что дальше? Как я смогу уговорить Шерхана выступить против старого боевого товарища, против единоверцев? Как примирить его с Трактирщиком и людьми Дикого Поля? И уж совсем непонятно, как заставить его отказаться от обычая сжигать заживо всех инакомыслящих?» Задача казалась невыполнимой. Вернее, почти невыполнимой, поскольку Чингиз был убежден, что решение есть.

Кони шли собранной рысью навстречу блистательному султану Крыши Мира, оставляя все меньше и меньше времени на раздумья или на то, чтобы повернуть вспять и отказаться от великого замысла. Что ж, как любил говорить Библиотекарь, надо двигаться шаг за шагом, не теряя из виду цели и не пропуская ничего важного.

А вот его пропускать дальше, похоже, не собирались.

…Перед всадниками, устремляясь длинными жаркими языками к небу, полыхали невесть откуда взявшиеся костры. В другой раз это не слишком удивило бы путников, хотя огням и не место на дороге. В конце концов, что они, прежде пламени не видели, поленьев в него не бросали? Но эти костры пылали без всяких дров, а кроме того, они уверенно смыкали кольцо вокруг странников, перемещаясь с места на место как ни в чем не бывало. Испуганные скакуны храпели и пятились назад. Не то чтобы сзади не было таких же огней, просто со стороны хвоста переполошенные кони не имели глаз.

– Демоны, – прошептал Двузубый.

– Да, – тихо подтвердил Чингиз. – Восемнадцать штук. Нет, девятнадцать.

В этот миг костры исчезли, и на их месте, ничуть не обгоревшие в пламени, возникли незнакомцы, все до одного в мундирах Несокрушимых и с опущенными забралами.

– Это обман, – чуть слышно процедил Двузубый. – Не верь им.

Словно в подтверждение его слов, из круга выступила девушка в шлеме и, подняв забрало, объявила удивительно нежным и приятным голосом:

– Мы не желаем вам зла. Спешьтесь и проследуйте за нами. Если вы будете честны и откровенны, мы наградим вас. Но не вздумайте проявлять агрессию.

Она топнула ногой и взмыла в воздух. Затем, обратившись в огненный шар, приземлилась и снова обернулась девушкой, но уже в развевающемся платье с узором из красных маков.

– Мы ищем Эргеза. Я знаю, что вы ему враги, но вы попались. Ваше оружие бессильно против нас. Только наше заступничество может спасти вас от расправы. Если же вы решите перейти к нам на службу, то получите все, о чем только можете мечтать.

– Как есть, демоны, – снова прошептал Двузубый. – Ишь чего сулят!

– Выбор невелик, – в тон ему ответил сын Пророка. – Но, став мертвыми, нам будет куда труднее победить их, чем оставаясь живыми. Как говорил Седой Ворон, порою для того, чтобы одержать победу, надо временно отступить, согнуться, как сгибается ветка под снегом, чтобы потом сбросить его наземь. Хорошо. – Он выехал чуть вперед. – Будь по-вашему. Мы готовы помогать вам.