Глава 13

Лил сжала виски и прикрыла глаза. Мир вокруг нее переливался нереально яркими цветами, деревья оплывали, будто восковые свечи, превращаясь в пористые каменные огрызки, в бесплодные мертвые пустоши, те вновь буйно расцветали небывалыми диковинными растениями с широкими вырезными листьями. Среди деревьев носились огромные клыкастые чудовища, а трава, еще совсем недавно едва достигавшая ей пояса, теперь смыкалась над головой и раскачивалась пышными зонтичными кронами.

– Я устала, – жалобно прошептала Лил.

– Соберись! – Голос Асимы звучал строго и непреклонно. – Энергия человека обитает там, где обитают его мысли. Твои же носятся вокруг Лешаги, точно слепни вокруг коня. Ты что же, полагаешь, если будешь думать о нем постоянно, это сильно поможет твоему избраннику? Он о тебе сейчас, верно, и не вспоминает. У него есть дело. И, стало быть, ничто другое для него вообще не существует. Впрочем, как для большинства мужчин. И это к лучшему. Иначе он – заурядная особь мужского пола – существо жалкое и никчемное. Учись быть не только желанной, но и полезной.

– Я и так полезна, – едва не плача от усталости и обиды, всхлипнула Лилия.

– Ну конечно, как же иначе? Куховарить, портки латать – как тут без тебя? Впрочем, и то и другое Лешага сам делает не хуже.

– Я стрелять умею! – возмутилась девушка.

– В Диком Поле только младенцы не умеют. И то лишь до тех пор, пока им оружия не дадут. А вот так сможешь? – Асима вперила пристальный взгляд в пасущихся на лужайке коней. Те, словно по команде, повернули к ней головы и вдруг попятились, оглашая лес тревожным ржанием и вставая на дыбы. – Ну-ну-ну, полно! – Она укротила ярость своего взора, глянула ласково, и лошади неспешно потрусили к ней, желая по-кошачьи потереться о руки доброй хозяйки.

– Как ты это сделала?

– Всему научишься, если только не будешь себя жалеть. То, что умею я, лишь слабая тень того, что дано тебе. Учись, стань неодолимой, и Лешага будет нуждаться в тебе, как сегодня ты в нем. В старину говорили, что мужчина в семье голова, а женщина – шея. Так что, сама понимаешь, куда шея повернет, туда голова и смотрит.

Лил тяжело вздохнула и вытерла слезы.

– Я сейчас видела такое невероятное чудовище, больше дома, очень страшное.

– Ну конечно. И вон те папоротники над головой, она кивнула в сторону Луга, где меланхолично жевали лошади.

– Ты знаешь?

– Конечно. Ты провалилась слишком глубоко в бездну времени, только и всего. Твое сознание еще не может своей волей управлять уровнем погружения. Оно должно цепляться за какие-то вехи, например, карта, помнишь, на том берегу? Существа, которых ты сейчас видела, и впрямь когда-то жили здесь, но уже очень-очень давно.

– До Того Дня? – осторожно уточнила Лил. А вдруг какой-нибудь монстр сумел пережить ужасы катастрофы?

– Задолго до Того Дня. У них был свой Тот День. Это было столько тысяч лет назад, что ты и представить себе не можешь. Но запомни, время – это человеческая выдумка. На самом деле его не существует, или, вернее сказать, все существует одновременно. Нет ни прошлого, ни будущего, только настоящее, и то – довольно условное. Как бы ни старались, мы неспособны понять, что в нем истинно, а что лишь марево. – Она хотела еще что-то добавить, но почувствовала легкое покалывание в кончиках ушей, точно вернулась с мороза, и теперь кто-то с силой растирал их. – Это еще что?! – Асима вдруг насторожилась.

Кто-то искал ее, прощупывал тьму непроглядного тумана, служившего ей защитой от непрошеного вторжения.

– Ладно, передохни немного, потом продолжим.

Сестра Бирюка отошла к костру помешать в котле просяную кашу и, точно рукою за тонкую нить, уцепилась сознанием за невидимый луч поиска.

«Кто это здесь такой ловкий?» – бормотала она про себя, монотонно перемешивая варево. В следующий миг ложка, привязанная к длинной палке, чуть не выпала у нее из рук. – Седой Ворон? – прошептала она. – Вот нежданная встреча, какой гость дорогой! Что ж, добро пожаловать! Стало быть, пора озаботиться подкреплением.

Арслан стоял у единственного оконца лачуги, именуемой здесь ларьком, еще недавно служившей пристанищем кому-то из временных обитателей перевоза. Не то жилище, не то лавка: одна комната, побольше, для товара, в другой – хозяйская лежанка, не абы что, но скоротать ночь вполне годится. Полководец знал, что местные жители приходили сюда лишь торговать и потому не слишком заботились об удобстве времянок. Их постоянные дома из толстенных бревен, обнесенные высокими заборами, скрывались в глубине леса и охранялись молчаливыми хмурыми бородачами, добывавшими мягкие звериные шкуры для продажи в ближних Бунках. Стреляли они редко, но всякий раз без промаха. Автоматическое оружие у лесовиков водилось крайне редко, и все же их лесные убежища не так-то просто было взять штурмом. Да и пойди сыщи их: день, а то и два по здешним чащобам проплутаешь, того и гляди в болотную зыбь угодишь. Эти нелюдимы порой специально в глубь топи гать прокладывают, да так, что в одну сторону легко пройти можно, а в другую – гать под ногами так и проседает. Только ступи – до скончания лет никто и следа не найдет.

Еще недавно военачальник досадовал, что, прознав о приближении отряда, местные хитрованы поспешили скрыться в лесу. Но сейчас это было кстати, иначе весть о демонах вмиг разлетелась бы по округе, и не только о демонах, но и о его нелепом поражении.

Хозяина перевоза, увы, придется убить, иначе он всякому проезжему станет рассказывать занимательную историю о ночном происшествии в лагере Несокрушимых. А ведь не каждый день подобное случается. Может быть, взять его с собой? Отчего-то не хотелось отдавать команду утопить безобидного старика, вся провинность которого состояла в том, что оказался не в то время не в том месте. «Необходимость порой перевешивает желание, – вздохнул Арслан. – Но все же…»

Один из сотников за его спиной докладывал количество потерь: десятки раненых, несколько убитых. А демоны? Похоже, боевые пули для порождений бездны не опаснее гороха. Во всяком случае, никаких следов ранений, мертвых тел, да что там – ни малейшего клочка шерсти или сломанной иглы! Арслан прикрыл глаза, вспоминая миг, когда исчадие Ноллана сбросило прельстительную личину и явило свой истинный вид. Да уж, против таких тварей его войску пока что сражаться не приходилось. А ведь теперь придется!

– Ступай! – коротко скомандовал он, дослушав сотенного. – Пусть люди строятся. Проведу смотр.

– Дядя Арслан, – дождавшись, когда уйдет командир, тихо обратился к наставнику внук Шерхана. Конечно, ему надлежало, низко склонившись, именовать великого амира учителем, а лучше вовсе молчать, пока тот не окликнет его, да только бездетному Арслану нравилось, когда мальчишка простодушно именует его дядей. – А зачем чудище искало Эргеза?

– Ньок-тенгера! – нахмурился полководец и повернулся к воспитаннику: – Властителя правоверных, подателя Доброго Дня, блюстителя истины и справедливости. Не зови его просто Эргез, ты не ровня ему!

– Конечно, не ровня, – безропотно согласился проворный мальчишка. – Меня небось демоны не ищут.

– Я запрещаю тебе говорить всякую ерунду и вообще непочтительно отзываться о наследнике Пророка!

– Я ж со всем почтением…

– Ноллан, породитель зла и погубитель живого, послал ужасных псов своих в отчаянной злобе, ибо людским коварством не мог справиться с мечом праведности благороднейшего властителя Эргеза! – громогласно заявил Арслан, сын Айшата.

В глазах мальчишки появился пытливый блеск. Похоже, он что-то удумал и теперь пробовал свою мысль на прочность.

– Я бегал по лагерю, – будто пропуская мимо ушей высокопарную речь учителя, сказал он, – видел убитых и раненых, но все они пострадали от нашего собственного огня. Даже у ворот, там, где твари пыхали огнем, у стражников лишь небольшие ожоги. Но те, кого поразила чародейская длань ночного демона, все нынче живы и здоровы. Лишь только ужас наполняет их сердца – при одном воспоминании их начинает трясти, будто в лихорадке. Выходит, ужасные демоны Ноллана вовсе не хотели убивать никого из твоих воинов?

– Молчи! – рявкнул Арслан. – Что мы знаем о коварстве врага рода человеческого? – Он схватил не в меру бойкого паренька за ухо и больно крутанул его. – Все, что нужно, я сам тебе скажу. Не лезь куда тебя не просят! – Сын Атиля плотно стиснул зубы и не издал ни звука. – Ступай, принеси воды, – чувствуя стыд от внезапного приступа гнева, смягчившись, приказал Арслан.

«С чего это я вызверился? – думал он, глядя, как мальчишка с кожаным ведром бежит к берегу. – Не оттого ли, что юный храбрец сказал вслух то, о чем я не решаюсь признаться даже самому себе?

Демон, или сколько их там было, и впрямь лишь оборонялся – с этим не поспоришь. Вырвались нелюди из стойбища, дальше след их простыл, а ведь пожелай они, весь отряд не спеша, будто развлекаясь, могли бы перебить. Впрочем, одного убили, даже зачем-то раздели, но уже не в лагере, а в лесу. Оно, конечно, лестно бы думать, что нам неведомо каким образом удалось спугнуть опасную нечисть, в донесении Эргезу так и следует написать, да только самому в это верится с трудом.

А в самом деле, если отбросить трескотню о мече праведности, почему демоны искали тут Эргеза? На первый взгляд, ответ напрашивается сам собой: такой отряд гвардии чаще всего сопровождает повелителя. Того, что в этот раз случилось по-другому, они могли не знать.

Ответ хорош, но главного в нем нет: для чего демонам Эргез?! Уничтожить? Захватить? Тогда следовало бы действовать скрытно или, уж если порождения бездны обозначили себя, начисто истребить весь отряд. Иначе властитель правоверных узнает о злом умышлении Ноллана и будет наготове. Да и то сказать, как мог владыка тьмы просчитаться и не отыскать своего главного врага? А если не врага?»

Арслан вздохнул и закрыл глаза, не в силах принять напрашивающийся ответ: «Да очень просто: исчадие бездны вовсе не желало смерти ньок-тенгера, его посланцы явились на помощь Эргезу! А может, и просто были призваны им. Скорее всего, демоны явились там, где обитали, и сразу начали искать своего господина. Вот и вся разгадка.

Тогда, на борту звездной колесницы, наместник Эргез совершил ужасное. – Теперь Арслан был в этом уверен так же, как в наступлении рассвета после ночи. – Он пролил кровь Аттилы и предался Ноллану душой и телом! – Эта мысль туманила мысли и заставляла сердце прыгать так, что казалось, оно вот-вот застрянет в горле. – Что же теперь делать, кому хранить незыблемую верность?

Мальчишка сказал правду, в лагере демон никого не убил. Так, отмахнулся, как конь от назойливых слепней. А одного прикончил, чтобы завладеть одеждой и снаряжением. А значит, вскоре объявится где-то в форме Несокрушимого. Личину-то чудище любую принять может. Кому же теперь верить? Или во всяком ближнем, в каждом, кому доверял, подозревать демона?

Да разве в этом суть? – Полководец скрипнул зубами от негодования. – Недолго ждать, когда эти мерзкие твари станут личной охраной самозваного властителя Правоверных! А нас Эргез попросту отослал на убой. Что же делать теперь? Куда идти?»

Внук Шерхана вбежал в ларек, расплескав воду из ведра, и заговорил, не успев отдышаться:

– Дядя Арслан, дядя Арслан! Там бойцы… Они не желают идти дальше, они кричат, что демоны угрожают наследнику Пророка и они должны вернуться, чтобы стать вокруг него живой стеной.

– Глупцы, – пробормотал военачальник. – Полей мне на руки. – Прозрачная струя окатила его ладони. – А теперь на голову. – Покончив с омовением, он пригладил мокрые волосы и распахнул дверь. Полусотни ровными квадратами выстроились там, где еще совсем недавно горели костры. Людское море колыхалось и гудело, предвещая бурю. Но Арслан не страшился бурь. Он положил руку на эфес сабли и почувствовал в ее прохладной стали жар, возбужденный жаждой боя. Великое множество глаз смотрело на него, не отрываясь. Он поднял руку, требуя полной тишины.

– Слушайте меня, Несокрушимые! – взревел он так, что вечно голодные комары поперхнулись и шарахнулись в стороны. – Я буду говорить!

Кэйтлин ходила по лагерю, устроенному для посадки вельботов, сама не своя. Парни из десантных групп «Железного Арни» о чем-то переговаривались, смеялись и, что уж совсем выводило девушку из себя, лениво пересчитывали пулевые отметины на скафандрах.

– Семь попаданий! – услышала она, проходя мимо.

– Четыре в голову, два в грудь, одно в плечо. Маловато как-то, – словно похваляясь, ответил второй.

– Да ладно, если бы Китти изобразила там что-нибудь поменьше тролля, к примеру, какого-нибудь садового гномика из парка Циолковского, гуще бы попадали. А так норовили в голову пулю всадить, вот и целили высоко. Но костюмчик, право слово, испытание выдержал, даже штопать не пришлось, вмятины и те распрямляются. Когда короткая очередь меня в грудь рубанула, я лишь легкие касания почувствовал, будто девушка погладила.

Последние слова Кэйт приняла как насмешку в свой адрес. Ей вообще казалось, что все смеются над ее глупой неудачей. Того и гляди кто-нибудь подойдет, хлопнет рукой по плечу и скажет: «Ну что, Китти, поиграла в крутого парня? Все, хватит, возвращайся на корабль». – «Ну, нет». Она сжала кулачки и подступила к насмешникам:

– Нечего тут зубоскалить! Да, я завалила дело, сама знаю, без вас! Но еще не все потеряно!

– Ты чего, Кэйт?

– Я завалила операцию, сама знаю.

– Ничего ты не завалила. По-моему, все получилось очень круто.

– Что ж тут крутого? – Брови девушки поднялись, она украдкой оглянулась, нет ли какого подвоха. Что и говорить, среди коммандос грубоватые подколки были в обычае.

– Да как это что? Ловко ты сообразила.

– О чем это ты?

– Ну как же? На «Джоне Хоукинсе» кроме дылды старикана было еще два ублюдка в таких же черных шлемах, как те, на берегу. Они еще Наташу, биоробота, того… – офицер немного смутился, – отымели, в смысле, изнасиловали. Эргез их там же и прикончил. Так что выходит, эти, в шлемах, противники вождя туземцев. А раз они враждуют, стало быть, ты сможешь рассказать Эргезу, когда мы его найдем, какой переполох устроила среди его недругов – отличная демонстрация силы и дружелюбия. Маловато покрошили, конечно, надо было гуще им навалять, ну да это никогда не поздно.

– Да, хорошо бы. Но как нам узнать, где их вождь обитает?

– Да ну, проще простого. Вернемся к их стоянке, перехватим кого-нибудь из этих шлемоголовых, они же знают, где обитает их главный враг. Сейчас только пообедаем и займемся.

…Арслан глядел на замершие в ожидании полусотни. Сейчас одно его слово, быть может, решало судьбу державы, созданной Пророком, державы, оплаченной столькими жизнями тех, кто счастлив был умереть за веру, и тех безумцев, которые отринули слово истины. Сейчас все казались ему равными, как в тот миг, когда только явились на свет, голые, сморщенные и беспомощные, столь дорогие для отца с матерью и столь безразличные огромному миру.

– Пророк умер, – наконец выдавил старый воин, будто выбил пробку из бочки с водой, и речь потекла вольным потоком, утоляя жажду всякого, кто ждал его слов. – Он вознесся. Но сегодня важно другое: увы, его нет с нами и смерть его перевернула мир. То, что вчера считалось истинным, сегодня подвергается сомнению. И то, чего не было прежде, – случилось! – В строю послышался тихий ропот. – Демоны явились в этот мир. Вы, – Арслан поднял руки над строем, – были тому свидетелями, каждый из вас своими глазами видел обманную личину их и жуткое естество.

Покуда Аттила Всевеликий был жив, врата, удерживающие исчадий Ноллана в их мрачной бездне, не отворялись. Они были заперты накрепко, забиты, будто стальными гвоздями, словом Пророка, его несокрушимой волей. Теперь же они распахнуты. Каждый из вас должен спросить себя, кто тому виной, кто сорвал печати засовов, кто разрушил скрепы?! – Шум среди Несокрушимых становился все сильнее, так что командирам полусотен уже не удавалось удерживать подчиненных в повиновении. Да и то сказать, сами они тоже были оглушены речью полководца. – Сегодняшняя ночь изменила многое, – продолжал тот как ни в чем не бывало. – Мне тут сказали, что среди вас есть желающие вернуться, дабы, как заявляют они, охранять ньок-тенгера Эргеза, властителя правоверных.

Это славно, это почтенно. – Арслан сжал рукоять сабли, будто желая раздавить ее в пятерне. – Но скажите, мои храбрые воины, отчего же сегодня ночью вы не смогли удержать врага? Не потому ли, что вовсе не умеете воевать с ним, ничего не знаете о его повадках и замыслах? Демоны ищут Эргеза, и вы бросаетесь к нему якобы для того, чтобы защитить. Так дети бросаются под материнскую юбку и оттуда корчат обидчику рожи.

Что ж, радуйтесь. Демоны легко найдут властителя по вашему следу. Вокруг повелителя еще четыре сотни Несокрушимых – это немалая сила. Добавьте к этому остальное войско – это тысячи храбрецов. У нас же имеется боевая задача, есть приказ, который всякий достойный воин обязан выполнить во что бы то ни стало, даже если все демоны Ноллана вылезут из-под земли и единой стеной ополчатся против нас.

Но борьба с порождением врага рода человеческого – не ваша задача. Один лишь Пророк и его прямой и единственный наследник смогут одолеть эти исчадия бездны. Ни сталью, ни пулей, но лишь словом истины, лишь великим своим предназначением. Мы поможем ему в этом, разузнав как можно больше о кознях неприятеля.

Требование повернуть назад я считаю изменой, бегством с поля боя. Но сегодня, как я уже сказал, каждый спрашивает себя, и каждый дает себе ответ. Те из вас, кто решил уйти, стройтесь там, у перевоза, я не стану карать вас, как велит наш закон. Но никогда больше ни один из вас не будет служить под моей командой. Для меня вы умрете в тот час, когда сделаете первый шаг к берегу. – Он обвел взглядом замершее войско. Оно затихло, так что был слышен негромкий плеск рыбешки в воде. – Я все сказал. Идите!