Знакомство с генералом
Действительно, через пару дней мы отправились с визитом к генералу.
Изначально возникла некоторая проблема: не тащиться же нам со скоростью той самой полевой кухни. Она конечно побыстроходнее, чем пехота на марше, но с экипажем Сокова в этом плане, ни в какое сравнение не идет. С другой стороны – отправить ее раньше с сырым мясом, крупой и котлом наполненным водой – тоже ерунда получается. И мясо подпортиться в августовскую жару может, и варить кашу часов семь-восемь пути, тоже глупо. А ведь именно у нее – полевой кухни, должен был состояться "бенефис". Каша из походного котла на колесах была обязана произвести впечатление на генерала. Иначе и огород городить незачем.
Я предложил отправить наше детище вперед уже в рабочем состоянии: пусть мясо разварится до состояния тушенки. Часа через два после нее мы тронемся следом, через три, нагоним – это будет сигналом разбавить варево водой и засыпать крупу. Еще с часик поварится, а за оставшееся время, при такой массе, остыть не успеет.
Так и поступили. Правда, еще до нашей кухни к Бороздиным ускакал Егорка с предупреждением о нашем визите.
Потом возникла проблема вторая: с нами увязался Алексей. Он так пренастырно приставал к отцу по поводу желания увидеть генерала, что никакого благовидного повода отказать у Сокова не нашлось.
То есть эти пять-шесть часов пути нам с Сергеем Васильевичем напрямую не пообщаться. Хотя… При кучере ведь тоже особо не позволишь себе разговаривать на строго конфиденциальные темы – не в карете чай едем, в открытой коляске.
Тихон, ставший шеф-поваром нашего "ресторана на колесах", отправился часов в восемь. У нас хватило времени позавтракать, собраться, погулять-поскучать в ожидании отъезда. Не зря говорят: "Хуже нет – ждать и догонять". А сегодня у нас этого добра – по полной программе. И выехать раньше времени смысла нет, и заняться всерьез ничем нельзя. В общем, изнывали мы по этому поводу все трое. Хотя Алешке повезло – француз позвал на занятия и хоть часок он провел осмысленно.
Наконец прошло два с половиной часа, и Соков тоже не выдержав этакого взвешенного состояния, предложил трогаться в дорогу. Разумно. Ну, повезет нас кучер чуть помедленней, ну догоним мы Тихона чуть пораньше…
Хотя основной проблемы это все равно не решит: пять-шесть часов нудного пути нам обеспечены в любом случае.
Причем по делу нам с Соковым-старшим не пообщаться. Придется в пути либо трындеть ни о чем, либо любоваться на достаточно однообразные и унылые пейзажи.
Поехали, в общем. Нет, елки-палки, ведь в мое время, за пять часов можно до Туниса долететь, а тут чуть больше полусотни верст… И ведь придется трястись в этой самой коляске… Но не я выбирал время – время выбрало меня.
Ну и потащились мимо поля, луга и леса.
Конец августа. Что это такое знают все жители средней полосы России и соответствующих по географической широте государств: пока еще все зелено, но березы уже начинают давать первые желтые пряди, да и зелень уже не та – запылились бывшие весной и в июне ярко-зелеными, листочки. Нет уже этого "праздника жизни". Деревья уже загодя готовятся к временной смерти. И к посеву новой жизни…
Кто раньше, кто позже, но они бросят свои семена ветру. И самые удачливые из этих семян тоже станут деревьями.
В общем, так и ехали, глазея на окружающую натуру, мой глаз цепляли только водоемы, где хотелось бы попробовать закинуть удочку. А так – нудно.
Нашу кухню мы нагнали часа через три и, естественно, сделали остановку. Я предложил попробовать в качестве "ленча" хаш, который сварился за это время.
Очень даже ничего получилось! Мясо-вода-соль, да два-три часа на огне – супер! Кстати: как средство "после вчерашнего" – лучше нет. Бывал как-то в Грузии, так после бурного вечерне-ночного застолья повезли друзья именно в "хашную" – никакой рассол в плане "лечения организма" с этим "недоделанным холодцом", не сравнится.
— Вадим Федорович, не желаете ли вина? — приглашал, разумеется, подполковник, а бутылку уже откупоривал Тихон.
— Не откажусь, Сергей Васильевич.
— Я предпочитаю всем винам венгерские, держу их для особенных случаев, но сегодня не выдержал и взял с собой в дорогу. Думаю, что вы оцените.
— Токайское?
— Как раз нет. Из Эгера. "Бычья кровь".
В бокалы полилось темно-красное, почти черное вино.
Великолепно. Я в винах не особо разбираюсь, тонких оттенков букета не различаю, но было очень вкусно. Великолепное вино: и горчинка, и кислинка, и терпкость… В общем надо самому попробовать – вкус, к сожалению, не передать словами.
Тихон с кухней уже поехал дальше, а мы с Соковым "высмаковали" всю бутылку до дна.
Алексею отец налил полбокала и не более.
И потряслись мы по русской дороге, той самой, у которой "семь загибов на версту", дальше.
Через час обогнали Тихона, а еще через два остановились перед усадьбой Бороздина.
Хозяин, предупрежденный Егоркой, лично встречал нас у ворот.
Генерал-лейтенант в отставке Бороздин, действительно был "генералом от природы": монументальная личность – высок, атлетичен, с благородной сединой и выдающимся носом. Именно "выдающимся". Не просто крупным, а… Это что-то… Что кстати не портило его внешность ни разу. Очень эффектный мужчина. Такие женщинам нравятся. Особенно если одеты соответствующе. А голубая венгерка с золотыми бранденбургами, сидела на генерале как перчатка на руке.
Женщин нам вообще не понять никогда: они явно с другой планеты. Как можно считать красивым нечто "груборубленное" – мужчину? А ведь считают.
Нет, конечно, некоторым нравятся слащаво-прилизаные "дикаприо", но это, как правило, либо девчонки-малолетки, либо пенсионерки. Впрочем, хватит об этом.
Хозяин очень тепло поприветствовал Сокова, старые вояки обнялись секунд на десять, потом внимание было оказано Алексею, ну и наконец Сергей Васильевич представил меня:
— Мой гость, Демидов Вадим Федорович, рекомендую.
— Рад знакомству, — раскланялся со мной генерал, но в его взгляде мелькнула некоторая настороженность. Вероятно, решил, что мы приехали какую-нибудь протекцию для меня просить. Хотя кто знает, что у него в голове сложилось на мой счет. Но напряженность на лице появилась заметная.
— Мы ведь не просто в гости, Михаил Михайлович. Приехали продемонстрировать изобретение господина Демидова. Смею уверить, что оно простое, но принесет огромную пользу армии. Говорю это как старый вояка-пехотинец.
— А что за изобретение? — генерал как бы получил подтверждение на предмет своих опасений по поводу "протекции", но не верить подполковнику тоже не мог.
— Прибудет через час-полтора, — улыбнулся Соков, — позвольте вас слегка поинтриговать…
— Сергей Васильевич! Здравствуйте! Несказанно рада вас видеть! — по лестнице парадного подъезда, стремительно спускалась чуть полноватая, но очень красивая женщина.
— Мое почтение и восхищение вашей красотой, Екатерина Александровна, — склонился в приветствии Соков.
А Бороздина была действительно очень хороша. Легкая полнота ничуть не портила ее. Описать женщину, чтобы читающий это представил себе как она выглядит на самом деле, по моему невозможно – как ни старайся, получится этакий "фоторобот" не передающий жизни, поэтому и пытаться не буду, просто повторю: очень хороша. И значительно моложе своего мужа. Лет этак на пятнадцать-двадцать. Но все равно смотрелись они рядом весьма гармонично. К тому же в эти времена такая разница в возрасте считается вполне нормальной и естественной.
Генеральша ласково чмокнула в лоб Алексея, после чего ей представили и меня.
— Где служите, Вадим Федорович? — не преминул поинтересоваться Бороздин.
— В настоящий момент на государственной службе не состою – недавно вернулся в Россию из Америки, где и вырос, но по профессии я химик, так что надеюсь принести России пользу на научном поприще.
— Значит, вы хотите продемонстрировать нам какую-то чудо-пушку?
— Нет, ваше превосходительство, мое изобретение, воплощенное в металл с помощью уважаемого Сергея Васильевича гораздо более банально, но от этого не становится менее полезным для русской армии. Надеюсь, что очень скоро вы его оцените.
— А пока попрошу в сад, где уже накрыт стол, — вмешалась Екатерина Александровна, — мне не терпится услышать об Америке. Прошу прощения, Вадим Федорович, но в нашей сельской провинции так редко появляются новые люди и жизнь достаточно однообразна. Надеюсь, вы не откажетесь рассказать нам о далекой стране за океаном?
— Будем вам очень благодарны, — согласился с женой генерал.
— Но с одним условием, — вмешался, улыбаясь Соков, — только легкие закуски, а то я знаю ваш хлебосольный дом. Очень вас прошу: пока без горячего. Это помешает эффекту от нашего сюрприза.
— Да что же это за изобретение для армии, — недоуменно поднял брови Бороздин, — перед осмотром которого даже перекусить как следует нельзя?
— Потерпите немного, Михаил Михайлович. Все поймете.
В общем, последующие минут сорок я усердно "развешивал лапшу" на органы слуха гостеприимных хозяев, разливаясь соловьем по поводу страны, в которой никогда не был.
Фантазия уже стала иссякать, когда подошел, наконец, Егорка и доложил о прибытии Тихона с нашим чудом-юдом.
Генерал с супругой отчаянным усилием воли заставили себя не броситься вприпрыжку, посмотреть наконец-то на предмет, которым их так долго интриговал подполковник, а отправились к дороге солидно и степенно.
Вид печки на колесах здорово ошеломил генеральскую чету.
— Сергей Васильевич. Вадим Федорович, что это?
— Приглашаю вас подойти поближе и отведать горячей каши, приготовленной в дороге, — сделал приглашающий жест рукой Соков.
Все-таки генералами к сорока годам становятся личности незаурядные: Бороздин сразу понял суть нашей кухни на колесах. Он застыл на несколько секунд, потом повернулся ко мне и протянул руку.
— Я не знаю, что за каша у вас получилась, Вадим Федорович, но идея великолепна. Примите мои поздравления и благодарность. От всей армии России.
— Ну, в армии этого пока нет, — я никак не ожидал такой быстрой и адекватной реакции.
— Будет, черт побери! Все силы приложу. Хоть дураков у нас в министерстве и достаточно, но даже они оценят… Господи! Как просто-то! Когда это видишь – сплошное недоумение: почему до этого не додумались раньше? Впрочем, пойдемте, попробуем кашу.
Тихон уже щедро раскладывал угощение по мискам и, судя по его довольной физиономии, варево удалось. Наверняка попробовал сам, подъезжая к генеральской усадьбе.
— Прекрасно! — высказался Бороздин, проглотив первую ложку каши. — Солдатам, разумеется, столько мяса не положат, но все равно – здорово!
Я уже наворачивал так, что только за ушами трещало. Действительно очень вкусно. Пусть можно вычесть от этого несколько килограммов мяса, но приправьте такой обед маршем в несколько десятков верст – шикарно.
Даже юной супруге генерала понравилось. В общем, все вычистили миски до дна.
Позже вернулись к столу и все-таки отдали должное запеченным кабаньим окорокам под красное вино. Бороздин не мог прийти в себя от восторга и продолжал засыпать меня комплиментами. Он явно всерьез решил пробить идею полевых кухонь в ближайшее время.
— Нет, ведь сколько преимуществ сразу дает войскам это нехитрое изобретение: можно ведь либо увеличить длину маршей, либо дать солдатам больше времени для отдыха…
— А малое количество костров в темное время, легко может запутать разведку противника, — вставил Соков.
— Можно будет делать прямо на марше короткие остановки на обед, — добавил я.
— Правильно! — подхватил генерал. — И солдаты реже болеть будут.
— И заботу государя о них лишний раз почувствуют, — это уже Екатерина Александровна поддержала.
В общем, еще достаточно долго разговор вертелся вокруг нашей печки на колесах. Договорились, что Бороздин заедет за мной через неделю, и мы вместе отправимся в Петербург.
Заночевали мы, разумеется, у Бороздиных – совершенно не улыбалось отправляться в такой длинный путь на ночь глядя.
Тихон с кухней двинулся домой еще с рассветом. Вчера он, по совету Сергея Васильевича и с разрешения генерала, облагодетельствовал благотворительным ужином ближайшую деревеньку аналогично нашему мероприятию в Выгузовке. Столько благословений, как мой слуга рассказал позже, он не получал за всю предыдущую жизнь.
Мы отправились часиков в десять, и снова я клял вовсю неторопливую поступь девятнадцатого века. Это же с ума сдуреть можно – шестьдесят километров за шесть часов! И ни видика тебе с фильмами, ни музыки. Даже почитать толком нельзя – трясет. Только разговор ни о чем со спутниками.
Хотя… Слегка призадумавшись понял, что слегка оборзел. Вспомнил, как в конце того самого двадцатого века, во время срочной, служил я в ПВО, сидел под землей и тупо писал в тетрадь всю ту цифирь, что считывал оператор со своего экрана для планшетистов. Два раза по шесть часов в сутки. Неделями без перерыва в таком режиме. Это называлось "объективный контроль". Чтобы если какой-то самолет грохнется или пересечет границу страны не по делу, или еще какой-то форс-мажор: мы цель выдавали – "все ходы записаны".
На командном пункте был и магнитофон, который вполне мог заменить солдата в наушниках, но ведь в случае чего это приспособление "стрелочником" не выставишь – разберись потом, после ЧП, с чего это техника вдруг перестала работать в самый нужный момент. А у техники такая тенденция всегда имелась.
Вот и сидели мы в наушниках по двенадцать часов в сутки. А "все небо в самолетах". А уж летом, когда учения за учениями – просто кошмар. Эти летуны сами ночью покоя не знали и нам не давали.
Но один случай запомнился. Какой-то литовский крестьянин заехал после работы прямо к себе во двор на сенокосилке и "скосил" ножки своей маленькой дочери… Напрочь.
Шли учения по всему Прибалтийскому округу. В течение нескольких минут посадили на землю все, что летает. Рябившие засветками экраны почернели почти мгновенно – это из Риги подняли военный борт, девочку к тому времени уже доставили вертолетом в Вильнюс, и Рига-Вильнюс-Москва. Где грузинский хирург "приделал" ей обе ножки обратно.
И ведь качественно приделал. Где-то через год, в редчайшем увольнении в город, в кинотеатре, когда перед фильмом показывали киножурнал, увидел на экране эту самую девчонку. Приплясывающую.
И наших после этого еще во всей Прибалтике оккупантами считают. Или считали? Или будут считать? М-мать!
Но это я очередной раз отвлекся на эмоции.
Я к чему вообще: действительно оборзел ты, Вадим Демидов – сидел себе в наушниках по двенадцать часов в сутки на одном месте и слушал не музыку, а бессмысленную цифирь. Теперь же тебя, блин, пейзажи раздражают. Аж целых пять часов. Да еще в компании не самых неинтересных в общении людей. Да уж. К хорошему быстро привыкаешь.
А ведь сунуть тебя опять в те же условия… Дать понять, что ты ДОЛЖЕН это сделать – и не пискнешь по поводу дискомфорта, даже сам себе. Потому, что знаешь, что это важно. Важно и нужно. И не тебе рассуждать насколько – просто выполняй приказ.
Самокопанием я занимался в длительных паузах между пустой болтовней, но в конце концов приехали.
Кроме дворни нас встретила, естественно и Анастасия. И, пользуясь правом единственной и любимой дочери, а Сергей Васильевич действительно относился к ней с некоторым "придыханием", чуть ли не немедленно заявила права на мое внимание:
— Вадим Федорович, вы когда-нибудь можете уделить частичку своего времени и мне? — девушка капризно надула свои тонкие губки. — Право обидно: вы или с Алексеем в речке плещетесь, либо с батюшкой беседуете, а то и вообще с кузнецом…
— Анастасия Сергеевна, — оторопел я, — позвольте только умыться с дороги – и я полностью в вашем распоряжении. Если конечно Сергей Васильевич позволит.
— На этот счет не беспокойтесь, — улыбнулась девушка. — Тогда после ужина. Я ведь понимаю, что вас надо отдохнуть и привести себя в порядок. Дорога была дальней и наверняка утомительной. И пока подумайте: что интересного вы можете рассказать провинциальной девушке во время прогулки.
Вот же язва! Напрягла по полной в самый последний момент. Чувствуют красивые женщины, что они могут управлять мужчинами так, как им заблагорассудится. А если они при этом еще и умные – то и умеют это делать. Мне оставалось лишь почтительно поклониться.
Но несколько часов до ужина провел все-таки с пользой: приведя себя в порядок, отправил Тихона к подполковнику, испросить для меня аудиенцию. Право на это мне было сразу предоставлено. Соков принял меня в своем кабинете и я незамедлительно начал делиться с ним мыслями, которые кроме всего прочего, посетили меня по пути от Бороздиных. То есть мысли-то были давно, но то, как их можно донести, оформилось только сегодня.
— Сергей Васильевич, — начал я, усаживаясь в кресло, в направлении которого сделал мне приглашающий жест хозяин усадьбы, — позвольте поделиться дорожными мыслями?
— Я нисколько не сомневался, что они у вас будут. И наверняка на пользу России. Был бы очень удивлен, если бы вы не поспешили поделиться после столь долгой и скучной дороги. Наверняка ведь о чем-то думали, а направление ваших мыслей угадать не трудно. Что я только приветствую. Итак?
— Скажите, а у вас в усадьбе есть оружие с нарезами?
— Конечно есть, и не один ствол, а почему вы об этом спрашиваете?
— Хотелось бы к визиту генерала, удивить его еще одним сюрпризом. На этот раз уже боевым.
— Слушаю вас, — подполковник уже перестал удивляться моим изобретениям.
— Все очень просто и дешево. Позвольте листок бумаги? Спасибо, смотрите: я стал набрасывать нехитрый рисунок – вот канал ствола, вот порох, вот пуля. Лежит она на нарезах штуцера неплотно, а если более-менее плотно, то загонять ее в ствол штуцера тяжело и долго. Не так?
— Правильно, а что вы хотите предложить?
— Все просто как блин: в донышке пули делается небольшое углубление, туда же устанавливается стальной усеченный конус и, в момент выстрела, пороховые газы давят на него, он раздвигает стенки этого углубления, края пули плотно ложатся в нарезы и вся мощь расширяющегося газа идет на разгон пули в стволе, не прорываясь между ней и стенками. То есть и заряжать штуцер будет быстрее, и выстрел получим более далекий, и более мощный. Что скажете?
— Звучит убедительно, выглядит – тоже, — сразу согласился подполковник. — Впрочем, я уже привык вам доверять и в результатах не сомневаюсь. Давайте попробуем.
— Если позволите – завтра, — слегка замялся я.
— А что так? — лукаво улыбнулся Соков.
Черт! Ведь не мальчишка я уже, чего краснею как молокосос перед первым своим свиданием с одноклассницей?
— Понимаете… Ваша дочь… Анастасия Сергеевна попросила меня составить ей компанию на прогулке. После ужина… — слышал свой жалкий мямлящий голос, презирал себя за это, но ничего поделать не мог и продолжал чуть ли не заикаясь. — Если вы не будете возражать, конечно.
— С чего бы это я стал возражать? — Настин отец смотрел на меня весело и приветливо. — Моя дочь – девушка взрослая, вы – умный и приятный в общении человек. Почему бы вам с нею не погулять и не побеседовать?
— Ну-у… Я не очень хорошо знаком с правилами приличия в таких вопросах. Возможно, не совсем удобно, чтобы девушка гуляла вдвоем с мужчиной.
— Вадим Федорович, давайте будем откровенны. Я успел узнать вас как человека порядочного и умного, надеюсь, вы тоже поняли, что я не глуп и не напыщенный сноб. И Настя девушка разумная. Конечно, некоторые условности имеются, но не в данном случае и не в этом доме.
— Простите, я просто не хотел…
— Понимаю. И благодарен вам за тактичность. Но дочка действительно скучает в нашей глуши и, если провидению было угодно предоставить моей семье ваше общество, то почему бы этим не воспользоваться? Вон и Алеша в вас души не чает, почему бы и Насте внимание не уделить?
— Спасибо вам за благожелательное ко мне отношение, — я действительно был очень благодарен этому "екатерининскому орлу" за все: за то, как он меня принял, а потом и понял, за помощь, за радушие… Сколько раз я уже благодарил Судьбу, что занесла она меня именно к нему, а не к какому-нибудь "Троекурову", которых в России наверняка хватало.
Ужин я как-то пропустил мимо вкусовых сосочков на языке. Задним умом понимал, что все, что поглощаю, действительно очень вкусно, но удовольствия не получал. Все мысли были о предстоящем "свидании". Свидании с девушкой, которая мне действительно нравилась "по-бешеному".
Ну да. Пусть это и не свидание даже, а просто совместная прогулка… Все равно. Робел как никогда.
Казалось бы: ну что за "нафиг"? Сколько у меня было женщин в прошлой жизни? Да до черта! Вот честное слово – умел им нравиться. А тут просто "клин" какой-то. Трепещу как пацаненок.
И при этом… Настя – просто разрыв мозга. Совершенно не "модельная" по меркам двадцатого века. И все равно: она даже стоит с такой умопомрачительной грацией, что просто "искры сыпятся". Во всяком случае, от меня. С сегодняшнего дня.
Нет, девушка мне понравилась с первой встречи, но здравый смысл, помимо моей воли сразу благоразумно поставил некую блокировку: "И не думай даже!". Действительно было бы верхом самонадеянности предполагать, что помещичья дочь может всерьез обратить на какого-то сомнительного проходимца внимание как на мужчину, а уж рассчитывать при этом на благосклонное отношение ее отца – вообще сумасшествие натуральное. Но сегодня…
Мне недвусмысленно дали понять, что ни сама Настя, ни подполковник, не возражают против нашего более, близкого что ли, общения. И маленькая искорка надежды снесла всю блокировку к чертям собачьим. Хоть мне было просто предложено вместе погулять, и просто получено на это разрешение. Никаких авансов, ни намека на что-то большее. И тем не менее…
С удивлением обнаружил, что "приплыл". Влюбился по уши. А зря. Теперь буду почти наверняка выглядеть идиотом и делать одну глупость за другой. Общеизвестный факт, что влюбленные глупеют прямо на глазах. На себе уже испытал, когда Ленку в первый раз встретил. Хотя до этого был тем еще ловеласом…
— Папа, этим вечером я лишаю вас общества Вадима Федоровича, — обратилась к отцу Анастасия, промокнув губки салфеткой. — Он обещал сегодня составить мне компанию на прогулке.
Лихо! Этак запросто родителю, да еще родителю "тех времен", да при всех… Но видимо знала, что делала: Соков только усмехнулся и никаких признаков неудовольствия столь вопиющим "нарушением субординации" не выказал.
— Раз обещал, то не могу же я его ставить в неловкое положение. Гуляйте.
— Я с вами, можно? — Алексей с надеждой посмотрел на меня.
Вот тебя-то нам, конечно, остро недоставало! Не, ну надо же быть таким ребенком! В пятнадцать-то лет.
— Нет уж, Лешенька, — пришла мне на помощь девушка, — вы с отцом и так постоянно с нашим гостем общаетесь. Дайте, наконец, и мне спокойно и не на бегу побеседовать с господином Демидовым о том, что интересно мне.
Я, честно говоря, испугался: не хватало еще стать "яблоком раздора" в этой семье. Но Соков-старший быстро пришел на выручку:
— Сегодня, Алексей, у меня с тобой будет серьезный разговор. О твоем будущем. Так что сразу после ужина – прошу ко мне в кабинет.
— Да, отец, — как-то сразу сник Настин братец.
Интересно: в самом деле разговор серьезный или Сергей Васильевич просто нас от назойливого присутствия парня избавляет?
— Ну, мы пойдем? — Анастасия встала из-за стола.
Я поднялся следом.
— Только не увлекайтесь, — напутствовал нас хозяин усадьбы, — скоро уже темнеть начнет.
