Телега-самобранка
Утром, после завтрака, Алексей заявился ко мне хвастаться:
— Вадим Федорович, я сшил ласты!
Хорошо, что не "склеил", внутренне хихикнул я, но вежливо попросил полюбопытствовать по поводу изделия шорника, или как там назывались эти "седельных дел мастера".
Грубоватая, конечно работа, но вполне приемлемо: несколько слоев кожи, прошито качественно, крепление на пятке ременное, вроде должно функционировать. С маской посложнее будет.
Нет, черт побери, сколько все-таки проблем в обществе, где нет резины и пластмасс!
Каучук здесь в зачаточных количествах имеется, резину я из него, опять же, наверное, сделаю, но как ее формовать – ума не приложу…
А через час еще один мастер предоставил на суд заказчика свою работу: кузнец прибыл с нашей полевой кухней.
Симпатичное изделие получилось, приятно посмотреть. Но для меня всегда главным являлась функциональность предметов, а не их внешний вид.
Соков-старший, судя по всему, имел такое же отношение к вещам. С азартом ребенка, получившего новую игрушку, он захотел немедленно провести "полевые испытания".
Пока разводили огонь в печке, уже приволокли половину свиного окорока и мешок крупы. В общем, дело пошло.
— Сергей Васильевич, — подошел я к подполковнику, когда в котле уже забулькало, — дворни у вас человек двадцать. Не съесть им весь котел каши.
— Черт! В самом деле. А назавтра в медном котле оставлять… Ну что поделаешь – найдем куда пристроить. Или у вас есть какие-то предложения?
— Есть здесь деревенька верстах в пяти? Можно было бы туда нашу кухню отвезти и угостить крестьян. Уж те, небось, не откажутся от дармовой каши. Да и вас лишний раз добром помянут. Заодно проверим, как работает наше творение на ходу.
— А ведь верно! Едемте в Выгузовку! Там дворов тридцать – как раз будет.
— Только, если разрешите, еще совет: не стоит варить в большом котле без присмотра и перемешивания крутую кашу – пригореть может. Наверное, стоит готовить по дороге кашу-размазню или густой суп. Не так ли?
— Пожалуй, вы правы, Вадим Федорович. И с тем, и с другим. Сейчас я распоряжусь. Вы, я надеюсь, тоже поедете?
— О чем речь! Конечно. Думаете, мне неинтересно посмотреть, что вышло из нашей задумки?
— Вот и замечательно. Простите – я на пару минут.
Соков отошел к Егорке и дал тому какие-то указания, после чего казак, козырнув, отбежал к своему жеребцу и только его и видели.
Понятно – помчался в деревню, предупреждать, чтобы обед сегодня не готовили – будет халява.
В котел влили еще одно ведро воды и через полчасика тронулись "творить благотворительность".
Я испросил позволения отправиться в данный вояж на Афине, чтобы попрактиковаться лишний раз, поэтому ехал не особо отвлекаемый разговорами.
Честно говоря, возможность "пригара" каши, очень напрягала. Даже в конце двадцатого века, несмотря на все кулинарные навороты, банальное перемешивание каши или чего-то подобного, ни одна машина нормально выполнить не может. Нужен человек, который ЧУВСТВУЕТ. Когда мешануть, а когда не торопиться…
Все-таки кулинария – это искусство. Не меньшее, чем музыка или живопись.
Пусть сколько угодно снобы от "возвышенного" говорят, что "это совершенно другое", но как ни крути, кулинар играет на минимум трех наших чувствах из пяти. Какое еще искусство может претендовать на подобное?
Но я ушел в сторону. Проблема крутой каши оставалась. Да и хрен с ней в конце концов: солдат в конце перехода и жиденькой похлебает – лишь бы сразу.
Вспомнился эпизод из "Они сражались за Родину": герой Шукшина, Лопахин, материт кашевара по поводу того, что тот себе окопчик роет, вместо того, чтобы кашу варить. И выясняется, что на обед будет БОРЩ. Далее по тексту выясняется, что "борщ", это сваренный на роту барашек с капустой. Ну, может, кашевар еще и крупы добавил.
Так Шукшин-Лопахин чуть ли не рыдает от счастья.
Вряд ли армия Александра Благословенного была более балованной. Смечут горячий густой суп со свистом и наслаждением. И будут радоваться, что на переходе настоящий обед получили.
Все население деревни, кроме находившихся на полях, уже ждало нашего прибытия. Егорка оперативно оповестил все дома и крестьяне, прихватившие с собой миски и ложки, с удивлением разглядывали дымящее "чудо-юдо" на колесах.
Тихон, бывший за извозчика нашей полевой кухни, деловито спрыгнул с козел, откинул крышку котла, заглянул в него, понюхал варево и удовлетворенно кивнул:
— Можно снимать пробу, ваше высокоблагородие.
Соков степенно подошел, принял ложку, зачерпнул каши из поднесенной миски, прожевал и улыбнулся. После чего кивком пригласил меня присоединиться.
А ведь неплохо! Жидкая гречневая каша сваренная практически на мясном бульоне, да с кусочками мелко порезанной свинины, была вполне хороша. Ничуть не хуже, чем мы варили в походах на костре. Хоть там и тушенкой приправляли. А если учесть, что это был "первый блин" – так вообще роскошно.
Тихон понял, что пища одобрена к раздаче и накрыл улицу своим басом:
— Подходи по очереди! Не толпись! Всем хватит!
Селяне дисциплинированно протягивали свои миски и, получив полновесную порцию, спешили отойти, чтобы в более спокойной обстановке слопать подполковничий подарок.
В общем "презентация" удалась.
Соков пригласил меня вернуться в имение вместе с ним, в коляске. Надо сказать, что согласился я с радостью, так как… в общем, не привыкла еще моя нижняя половина тела к длительным верховым прогулкам. Понятно, что адаптируюсь – это как с велосипедом по весне: нужна неделька, чтобы не испытывать дискомфорт после поездок. С лошадью, да с нуля, вероятно, требуется срок побольше.
В общем, Афину я поручил Егорке и пристроился в коляске подполковника.
Деревенские провожали Сокова поклонами и благословениями. Если бы здесь в ближайшее время проходили "выборы помещика", то электорат Выгузовки был бы за Сергея Васильевича стопроцентно.
— Ну что же, Вадим Федорович, — начал мой спутник, — спасибо вам от меня и от всей русской армии. От русского солдата – в первую очередь. Большое дело мы с вами сделали.
— Боюсь, что благодарность несколько преждевременная. Нужно ведь еще донести идею до руководства армией. Вы уверены, что нас с вами выслушают в самых верхах?
— Не нас. Например, неподалеку проживает генерал-лейтенант Бороздин. Мы с Михаилом Михайловичем в приятельских отношениях. Нанесем-ка мы ему на днях визит. Вместе с нашей кухней. Уж он-то ее оценит, смею вас уверить.
