Кэп плавал в невесомости, и его крутило так, что он едва сдерживал рвотные позывы: вот его мотануло через голову, вот бешено завертело вокруг оси, да с такой скоростью, что руки пришлось с силой прижимать к телу, чтоб они не оторвались.

– …а еще полковник! – вдруг донеслось до Кэпа. – Паршивенькое внедрение в мозги переносит, как красна девица некий намек на… Вот Текс уже вовсю на своих двоих разгуливает… Эй, полковник!..

– Я капитан первого ранга… не смей меня полковником… – пересиливая головокружение, пробормотал Кэп и услышал, как кто-то засмеялся:

– Помнишь, Док рассказывал о своем приятеле враче-судмедэксперте? Ну, про то, как тот смертельно обижался, если его кто-то называл патологоанатомом?

– Ага, помню… И этот туда же! Па-а-адумаешь, какая неженка! Какая, на хрен, разница: полковник… капитан…

– Я тебе сейчас покажу разницу! – пробормотал Кэп и с трудом открыл глаза. Оказывается, его никто не крутил и не вертел, никакой невесомости не было и в помине, а он валялся на той же лежанке, где и началось их превращение в Наблюдателей.

– Что? Все уже позади? Все закончилось? – спросил Кэп, рывком приподнимаясь. – А почему я ничего…

– Не помнишь? А вспомни, как ты, еще совсем маленьким, жил на берегу океана и туда приплывали корабли геоадов? И как тебя угнали на Ариман, и как ты всю войну просидел в тайных пещерах, и как ты стал первым Наблюдателем вместе с…

– …Локи, – с загоревшимися глазами проронил Кэп и тут же с недоумением глянул на Текса: – А ты откуда это знаешь?

– Ну ты даешь! Это же я был первым Наблюдателем у Локи! Забыл? Теперь это наша общая память.

– Ага, ага, – потирая лоб, продолжил Кэп. – Пещеры… но ведь мы уже знаем, где на Аримане, то есть в Антарктиде, подо льдами тайные убежища геоадов и что там можно найти…

– Да ничего вы там не найдете! – послышался голос, и в комнатку вошел улыбающийся Иван Иванович. – Там все украдено до нас, то есть до вас, – мимолетно улыбнувшись, сказал он и уже серьезно продолжил: – Присядем!

Дождавшись, пока все расселись, он сообщил:

– Мы изменили ваш статус – теперь вы Наблюдатели, и в ваши ментальные поля, а если проще сказать, мозги, никто не в силах вторгнуться. Но мы решили перестраховаться и, не прерываясь на разъяснения, сделали то, что хотели: Наблюдатель Виракоча, используя свои способности, а также ваши сознания, предпринял поиски Дока или его следов в прошлом. Мы хотели уловить ментальные следы Дока – каждый оставляет свой след-отпечаток, который постепенно гаснет и сходит на нет! Так вот, мы опасались, что просто не сможем найти ни одного его следа, но…

– Нашли? – радостно спросил Текс.

– К нашему удивлению, нашли! Причем это удалось без больших трудностей. Виракоча на следы Дока наткнулся сразу же!

– Так это отлично! – опять воскликнул нетерпеливый Текс, но Иваныч, подняв руку, сказал:

– Не спеши с выводами! Все дело в том, что такого быть не может. След или есть, или его нет! И шансы найти такой след были не очень-то высоки. А Виракоча нашел! Нашел сразу же и нашел везде. Мало того, он ментально спустился до границы Заповедника и понял, что след вашего друга идет именно туда. И там – обрывается.

– И что это значит?

– А это означает только одно – этого быть не может. Получается, что он либо вошел, либо вышел из Заповедника, а это невозможно. И второе: ментальный след Дока слабый, но везде одинаковый. Это свидетельствует о том, что Док находится сразу везде, что также невозможно.

Некоторое время все молчали, потом Кэп, подозрительно глядя на Иваныча, спросил:

– Но ты ведь все знаешь, обо всем легко догадываешься. Ты же Звездный!

– Все знает только Творец, да и то… если захочет знать. – И, сделав рукой широкий жест, произнес: – Пр-о-ошу! – И на столе сначала что-то замерцало, через пару секунд образовались чашки, и по комнате разлился чарующий аромат. Все трое – Иваныч не стал – принялись за кофе и какое-то время молчали. Наконец, поставив свою чашку на стол, Кэп задумчиво спросил:

– А помнишь, ты говорил про Герберта и что его в камень заточили? Вы бы смогли определить, где…

Звездный вскочил со стула и звонко шлепнул себя по лбу:

– Ну конечно же!!! В камень!!! Только при таких обстоятельствах может появиться ровный и однообразный след… Ну, ты голова! – сказал Иваныч, с уважением глядя на Кэпа.

– Постойте-постойте! – перебил Монти. – То есть вы хотите сказать, что Док уже десятки миллионов лет вмурован в камень? Со времен динозавров?

– Нет, не хочу. Я не знаю пока, это надо проверять и, проверив, идти дальше. Хотя, – задумчиво продолжил Иван Иваныч, – если рассуждать теоретически, это единственный реальный путь для ухода из Заповедника! Других-то нет!

– Ничего себе путь, – растерянно произнес Текс. – Как же он… что он чувствовал… миллионы лет?..

– Нервы или больной зуб живой Земли, – вспомнил Монти и передернулся: – Я в свое время несколько часов пробыл в такой… ловушке и то…

– Кстати, а где Виракоча? Он что, тоже отходит от экскурсии в прошлое?

– Виракоча сейчас в Австралии. Там живет его старый друг, который может нам помочь!

Виракоча – Великий Инка, человек, именем которого назвали Бога, шел по равнине или полупустыне – кому как нравится, – сплошь поросшей редкими, очень жесткими кустарниками, почти не скрывающими сухую, с красным оттенком землю. Он шел к странной куполообразной горе Улуру, что виднелась на горизонте. Там жил коренной обитатель этих земель, помнивший не только появление первых белых людей, но и уход последних геоадов. Нет-нет, он не был Наблюдателем, как Виракоча, не был он и магом, как Хорс, Один или Сварог. Он был неким Буддой австралийских аборигенов, человеком, которому то ли по ошибке Творца, то ли с некоей, неведомой людям целью было даровано бессмертие. Бессмертие и понимание фундаментального Закона Мироздания: Времени и его двух потоков. Звали аборигена Улуру, так же, как ту странную гору, в глубине которой он жил. Улуру не любил, когда Виракоча приходил незваным и возникал прямо в его владениях, поэтому гость всегда шел пешком. Впрочем, Виракоча любил такие прогулки, ибо вид этой странной и очень древней горы навевал какие-то смутные ассоциации и мысли, волновал, тревожил и даже будил фантазию.

«И долго ты еще так будешь тащиться?» – раздался мысленный голос Улуру, и в тот же миг Виракоча оказался рядом с другом на вершине красной, куполообразной горы. Гость с удовольствием огляделся: гора эта была невелика – она и на пятьсот метров не возвышалась над уровнем равнины, но почему-то здесь всегда возникало ощущение большой высоты и близости неба. И Виракоча любил эту махонькую «горушку» не меньше, чем свои неприступные Анды, а Улуру, посмеиваясь, говорил:

– Моя Улуру – самая первая и самая старая гора в мире! Потому-то она так притягивает всех. И вообще, Улуру – единственная гора, которая расположена под землей! – И Виракоча знал это. Знал, что она почти правильной дугой протягивается на два десятка километров и снова выходит на поверхность похожим каменным останцом, только значительно меньших размеров. Знал и то, что в глубине скрыты какие-то тайны. Сам же Улуру говорил, что там покоятся три его бессмертных предка, на что Виракоча с такой же улыбкой переспрашивал:

– Бессмертных? Покоятся?

А Улуру отвечал:

– Покоятся не только мертвые!

С виду Улуру был типичным представителем своего народа: широкое лицо с массивным носом, низкий лоб и большущая копна спутанных черных волос, спадающих прядями на лицо, делая его и так-то невысокий лоб уж вовсе «не сократовским». Ну и довершала картину простецкая красная рубаха и широченные белые – когда-то бывшие белыми! – брюки. И был Улуру умен, но как-то не так, как другие высоколобые интеллектуалы, а по-другому, и зачастую Виракоча, человек энциклопедических познаний, пасовал перед суждениями Улуру, перед его миропониманием. Улуру не был магом в обычном значении этого слова, но ему было открыто многое. Он не читал мысли собеседника, но всегда знал, с чем тот пришел, чего тот хочет. Вот и сейчас он спросил:

– Значит, ваш Наблюдатель потерялся в прошлом, и ты хочешь, чтоб я помог определить, где же он находится?

– Да! Если сможешь – помоги! Нам надо определиться…

– Но вы не можете! – утвердительно произнес Улуру. – И, видя утвердительный кивок Виракочи, добавил: – Эх, вы! Научились всяким новомодным магиям, а связь с предками потеряли! Позабыли предков, а ведь только они все знают! Только они. Пошли!

После таких предположений о Доке и камне все молча разбрелись по коридорам в глубине Мачу-Пикчу, осмысливая услышанное. Кэп вышел на балкончик и, рассеянно глянув на развалины города, на окружающие его скалы, вернулся в комнату. Там был один Иван Иваныч.

– Собираемся! Виракоча сейчас будет, и у него есть новости.

– Я здесь, а где остальные?

– Остальные сейчас будут. – Пройдясь по комнатке, Иваныч обратился к Кэпу: – Ты что-то хочешь спросить, я ведь вижу. Просто вы еще не научились пользоваться мыслью вместо слов… Спрашивай!

И Кэп смущенно произнес:

– Понимаешь, я давно хочу спросить про Виракочу. Как получилось, что этот человек стал основным героем эпоса и живым Богом народов Южной Америки? – Кэп вопросительно посмотрел на своего Звездного, но стремительно зашедший в комнату Виракоча сам ответил про себя:

– Когда живешь очень долго, когда ты намозолил глаза многим поколениям, когда древние столетние старики говорят, что когда он, старик, был мальчишкой, то Виракоча – то есть я – уже был таким, какой он и сейчас… И так много поколений подряд. Сам понимаешь, что если ты даже ничего не совершил, то все равно родятся легенды и предания. Ну, вот как эта: «В самом начале вообще ничего и никого не было, кроме всемогущего, вечно существовавшего Виракочи. Он жил в огромном черном «ничто», которое ему не понравилось, и поэтому он сотворил свет – ясный день. После этого он сотворил Землю. Виракоче было угодно, чтобы Земля была не пустой, лишенной всего живого, и он создал особый род людей – великанов и назвал их геоадами. Впрочем, Создатель не был удовлетворен этим творением. Ему показалось, что геоады слишком велики и неловки и вовсе не красивы, а еще они очень жестоки. Мало того, они не следовали наказам, которые он дал им. Поэтому Виракоче пришлось уничтожить неудавшееся племя людей и превратить их в камни. Вскоре на окаменевших исполинов Виракоча ниспослал сильнейший Потоп. Во время Потопа навеки скрылись под водой почти все следы первых людей, которых Виракоча сотворил и от которых он сам же отрекся и затем уничтожил. Их можно увидеть лишь на острове, который вы зовете Пасха, – Виракоча их там специально оставил в назидание потомкам.

– М-да, – усмехнулся Кэп, – ничего не делай, живи несколько тысяч лет, и готово – ты Бог!

– Ладно, хватит трепаться! – прервал разговор Иваныч. – Делайте свое сообщение, товарищ Виракоча. Все собрались и ждут с нетерпением.

Виракоча, типичный краснокожий индеец, улыбнулся и сказал:

– Так особо-то и докладывать нечего. Тот, кого мы искали в далеком прошлом, давно находится среди нас, и для решения вопроса, как его извлечь, нам всем надо прибыть в Австралию, на одну загадочную горушку… Хозяин тех мест всех нас приглашает. – И, оглядев троих друзей, спросил: – Вы как, готовы?

На этот раз переброску из одной части света в другую Кэп с Тексом перенесли заметно легче, чем раньше, но все же оба на пару минут, «побледнев, позеленели», а стоящий рядом с Виракочей здоровенный лоб в красной рубахе понимающе улыбнулся и, увидев, что они пришли в себя, сказал:

– Пошли! – и двинулся по довольно покатой поверхности странной горы. Все двинулись следом и пересекли почти всю верхушку красной горы. Наконец хозяин вошел в небольшую пещерку и, подойдя к дальней стенке, коснулся ее рукой. Она сначала мелко задрожала, пошла волнами и исчезла. Из большого прохода ощутимо потянуло холодом, а луч света из открытого проема осветил начало широкой каменной лестницы, довольно круто уходящей вниз, в непроглядную темноту подземелья.

– Там, – Улуру показал рукой вниз, – никого из людей не было тысячу лет, а может, и больше! – И, повернувшись к Иванычу, спросил: – Темнота для них – не помеха? – Услышав отрицательный ответ, достал откуда-то – Кэп готов был поклясться, что прямо из воздуха! – современный электрический фонарь и пошел по скале куда-то в сторону. Остальные пошли следом.