- 17 -
"Рома, это Уот. Можно посетить ваше жилище?"
"Да… Можно"
Изображение вспыхивает прямо в воздухе.
– Хозяевам дома мира и процветания! - произносит Уот старинную формулу приветствия.
– И тебе того же, Летящий в ночном тумане - Ирочка смотрит серьёзно - Вот, полюбуйся, до чего вы довели моего мужа. Я полагала, в вашей конторе к технике безопасности относятся серьёзно.
– Тысяча извинений, Летящая под дождём…
– Можно просто Иолла.
– Тогда я Уот. Бой есть бой, хотя и учебный. Твой супруг явил находчивость и где-то даже героизм.
– Это да. Это он умеет.
– Ну чего ты, правда? - не выдерживаю я - Ангел по делу к нам… Ты ведь по делу?
– Непременно - Уот смеётся - Ты можешь работать дома до конца месяца, это шесть смен. Как раз обрастёшь перьями. А пока начальство жалует тебя экскурсией. Шеф пытается загладить свою вину, не иначе.
– Какой экскурсией? - я оглядываюсь на жену.
– Космической, на Холодную. Вылет послезавтра, сутки туда, сутки обратно, сутки на месте. Ты же хотел слетать в космос? - Уот смеётся - Строго говоря, больше никуда летать ты пока не в состоянии, даже за фруктами.
– Спасибо - я вдруг спохватываюсь - А моя жена?
– Если она пожелает и найдёт время. Путёвка на двоих.
Я просительно смотрю на Ирочку. Та раздумывает. Прикусив губку, встряхивает кудряшками.
– Ладно, так тому и быть. Уот, а ты бы залетел на час-полтора? Пора уже познакомиться поближе. У нас грибы розовые в корзинке…
– Грибы розовые?
– Да, и ещё я заказала мелких яиц.
– Твои аргументы столь убедительны… Я лечу.
Изображение гаснет. Я обнимаю Ирочку.
– Ты молодец у меня. Я чего-то не сообразил пригласить. Слушай, а как же твоя работа?
– Работа подождёт, правда. И потом, как там говорит Коля-Хруст? Насчёт халявы…
– "Всякая халява развращает"
– Не, это не то. А, вот: "Больше жизни мы любим только халяву". Правильно сказала?
– Ты разлагаешься от общения с дикарями. Один этот биоморф чего стоит!
Она звонко хохочет.
– Да, ты прав. Этот биоморф имеет для меня огромную ценность!
…
– Вот это и есть космодром? Я-то думал, газохранилище какое-то…
Мы с женой стоим на жёсткой и густой травке, куда нас аккуратно выгрузил транспортный кокон - прямо на землю, как нелетучих.
"Почему как?" - фыркает Ирочка, уловив мою мысль.
Да, это правда. Сейчас я могу летать только по вертикали, подобно своим предкам.
Здоровенный шар экскурсионного планетолёта прямо перед нами, как яйцо, снесённое колоссальной кукушкой прямо посреди леса на поляну-проплешину с жёсткой травой. Яйцо глубоко осело в землю под своим весом. Я прикидываю - метров шестьдесят в поперечнике, не меньше.
"А первые гравилёты были ещё больше. Громоздкость - неотъемлемый спутник несовершенства техники"
"А мне нравится"
Действительно, чувствуется в этом мощь, не то, что эти нынешние транспортные коконы - будто и нет ничего…
"Вообще-то мне тоже нравится старинная техника. К тому же коконы действуют только на планете, максимум на очень низких орбитах. Для полётов к другим планетам в пределах системы используются гравилёты, вроде этого. Очень надёжная техника, кстати, хотя и старинная"
Да, я знаю. Здешняя Холодная - некий аналог нашего Марса, только она малость покрупнее и по этой причине имеет приличную атмосферу. Есть ещё и Горячая - опалённый каменный шар, чья атмосфера давно сдута неистовым солнечным ветром. Рай стоит вторым номером в этой планетной системе, и стоит очень удачно - ни жарко, ни холодно, климат в самый раз для курорта.
"Всё верно, Рома. Формирование планетных систем везде в общих чертах сходно. Только в вашей системе сформировалось два протопланетных пояса-кольца, и появились Венера и Земля, а у нас тут одно, из которого вышел Рай. И планета наша потому такая большая - материалу больше досталось"
"Ты у меня ещё и астроном?"
"В пределах школьной программы" - фыркает Ирочка.
Мы уже подошли к пандусу, полого спускающемуся из круглого трёхметрового люка, подобно громадной доске. Я уже знаю, что вообще-то этот корабль может захватывать и втягивать в себя пассажиров и грузы, подобно кокону - ап, и ты уже там! Но сейчас народ подтягивается непрерывно, поэтому просто выпустили пандус - заходите, гости дорогие.
В вестибюле - или что там у космических кораблей, шлюз-тамбур? - светится бело-молочным светом потолок, скошенный по углам, как в мансарде. Под ногами упругое покрытие - обычный интерьер. Во, даже икебаны на стенках понавешаны… Удивительное постоянство и однообразие вкусов, между прочим.
Но вот сами наружные стенки корабля необычны, это да. Будто толстое густо-синее стекло, добрых полметра толщины. А снаружи этот шарик выглядит серебристым, как огромная ёлочная игрушка.
"Иди за мной, Рома" - Ирочка уже углубляется во внутренность корабля.
Ап! Меня срывает с места и переворачивает прямо в воздухе. В следующий миг я уже стою на внутреннем шаре, тоже покрытом упругим пластиком. Над головой виднеется вестибюль, он же шлюз-тамбур, и непривычно-дико видеть входящих, идущих по стене. Вот ещё двое пассажиров подходят к краю, нависающему у нас над головой… Ап! И оба приземляются рядом с нами. Здорово!
"Пойдём, пойдём, Рома. Чем ты удивлён? Это тот же лифт, только конфигурация поля иная"
Мы идём по упругому покрытию, и над головами у нас виднеется нечто, здорово напоминающее огромные пчелиные соты - шестигранные ячейки, метра по три с лишком в поперечнике, установленные на колоннах, расширяющихся кверху и переходящих в эти самые соты.
– Ну вот и наши места - Ирочка подпрыгивает и разом втягивается в ячейку. Я следую её примеру - ап! Здорово…
В ячейке установлены силовые кресла, как в коконах - чуть светящиеся призрачные конструкции. Я усаживаюсь слева от жены, с таким расчётом, что моё здоровое правое крыло…
Ирочка фыркает, озорно кося глазом, и её кресло вдруг придвигается вплотную к моему.
"Как говорит дед Иваныч, кто про что…"
"Ты недовольна?"
"Довольна, Рома. Нет, больше, гораздо больше - счастлива"
Долгий, тягучий поцелуй. Нет, здорово у них тут всё продумано. Целуйся сколько влезет, никто не мешает, не то что в наших земных кинотеатрах…
"Ты полагаешь, это и есть главное назначение гравилётов?" - смеётся Ирочка.
"Безусловно"
И в этот момент стена перед нами внезапно исчезает, протаивает в глубину. Объёмный экран показывает поле с лежащими серебристыми яйцами исполинской кукушки.
"Удачные места нам достались, правда?"
"Да нет, Рома. Это же трансляция, наиболее удобный ракурс. А на самом деле…" - она щёлкает пальцами, и поле скачком встаёт на дыбы, превращаясь в стену - "Вот это на самом деле"
"Ох и дурят нашего брата!" - и мы оба хохочем.
Изображение поля сменяется парой хорошеньких дамочек.
– Внимание! Наш маленький экипаж приветствует уважаемых гостей на борту экскурсионного корабля "Спокойный космос". Я Взлетающая в зенит, капитан этого милого шарика, а это вот Играющая с ветром, моя младшая сестра и мой помощник. Мы ответим на все ваши вопросы, если вы не будете задавать их все разом - космонавточки смеются - Приятного отдыха! Мы взлетаем.
Изображение славного экипажа исчезает, вновь сменяясь изображением травяного поля. Поле вдруг мягко проваливается вниз, и ни малейших перегрузок. Подумаешь, чудо… Любой транспортный кокон…
"Ого! Ты начал привыкать к чудесам цивилизации" - в глазах моей жены пляшет смех.
"Есть одно чудо здешней цивилизации, привыкнуть к которому я не смогу никогда" - я обнимаю её под крыльями рукой, по-человечески.
"Мелкий льстец!"
"Да почему мелкий-то? Я крупный!"
И мы снова хохочем.
…
– Здравствуйте! Вам нравится? Может быть, есть просьбы или пожелания? - одна из девушек, кажется, Играющая с ветром, стоит на пороге нашей шестигранной каюты-ячейки. Собственно, порога никакого нет, потому как нет двери или там люка. Вообще нет задней стенки в каюте. Интересно, а что будет, если вдруг разгерметизация?…
– А откуда она возьмётся? - улавливает мою мысль старпомша.
– Ну, а если метеорит?
– Если всё же найдётся когда-нибудь метеорит, способный пробить нашу защиту и полуметровую броню, от нас останется облачко плазмы, и совсем не больно - смеётся космонавточка, а глаза любопытные - Страшно, Победивший бурю?
Нет, как хотите, а привыкнуть к телепатии потруднее, чем ко всем прочим чудесам тутошней науки и техники. Имя угадала влёт, хоть я даже не помыслил. Ведьма и ведьма… Под самый корень зрит…
Смеются сразу двое - эта самая Играющая с ветром и моя жена.
"Всё проще, Рома. У них же полный список пассажиров"
– Мы с сестрой рады познакомиться с вами, живые легенды будущего. Кстати, можно спросить?…
Но я уже понимаю. Моя культяшка теперь выглядит точь-в точь малышовой - уцелевшие шпеньки перьев выпали, кожа зажила и буквально сияет нежно-розовым. Через несколько дней из кожи полезут новые перья, и она утратит гладкость…
– Да так, пустяки - я скромно, но с достоинством складываю повреждённое крыло, прячу - На учебном полигоне нарвался на выстрел из плазменного разрядника.
Одновременно со словами в моей голове прокручиваются кадры боя с биороботом. В моём воображении бой несколько приукрашен - Иван выглядит уже совершенно чудовищной глыбой, чуть поменьше слона, и плазменных разрядников у него почему-то два…
– Ого! - бесстрашная космонавтка смотрит на меня с уважением, и только где-то в глубине глаз затаилась весёлая искорка - Вот это муж у тебя, слушай…
– Лучше просто Иолла.
– Спасибо, живая легенда. Тогда я для вас Киу, ребята. Нет, нам с сестрёнкой везёт. Кого только не бывает на нашем милом шарике! Но чтобы вот так вот живой биоморф… Да ещё Дважды Превращённая…
Я уже ощущаю на себе отблеск благородной бронзы, и гранит пьедестала под ногами… Дамы разом смеются, уловив мою мысль. Как мне тут везде легко, Господи!
– Извините, ребята, у нас сейчас полно работы. Но после ужина, если захотите… Правда, приходите в каюту экипажа, а?
Я оглядываюсь на Ирочку.
– Мы придём - подумав секунду, отвечает она.
Когда мы остаёмся одни, Ирочка поворачивается ко мне.
"Ну что, живая легенда? Любишь пускать девушкам пыль в глаза?"
"Где?" - я искренне изумлён.
"Ну как же? А Великая битва со всем мировым злом на полигоне?"
"Да ладно…" - я смущён - "Ну приврал чуток… Я не нарочно, правда. Само как-то вышло. У меня же богатое воображение художника, к тому же буйное и необузданное"
"Ты полагаешь, она не заметила?" - Ирочка фыркает, и в моей голове возникает мыслеобраз: кот, лазающий по кухонным полкам, срывается и падает в кастрюлю с кипящим супом - "Вот как выглядит твой подвиг для тех, кто понимает. Хвастун!"
"А хоть бы и хвастун. Зато от чистого сердца!"
И мы снова хохочем. Господи, как я счастлив!
…
Звуки плывут, чарующе и вкрадчиво, дробятся, и голоса разных инструментов чуть смещаются по времени, на полтакта, не более. Эта неслаженность странным образом не создаёт ощущения диссонанса - наоборот, подчёркивает общую мысль, неравномерность текущего времени… Колдовство, и тут колдовство…
"Нравится, Рома?"
"Ещё бы!"
"Это Соната Звёзд"
Мы сидим в пустоте. Именно так - мы сидим вдвоём в бескрайней пустоте космоса. Под ногами у нас Млечный путь, сотканный мириадами звёзд, превращённые расстоянием в светящуюся пыль. Над головой неистовым накалом сияет шар солнца, отнюдь не золотого - здесь, вне плотного фильтра атмосферы, местное светило светит ярче сварочной дуги, ослепительно-голубоватым светом, и даже ангельский глаз, приспособленный к прямому взору на солнце, с трудом выдерживает такое зрелище. Мощный тут телеэкран, натурально передаёт. А вот и Рай, маленький бледно-голубой шарик…
"Слушай, а здорово мы летим, за какой-то неполный час…"
"Так ведь всего трое суток на всё путешествие. Дорога в один конец занимает сутки. О, гляди, а вон и Холодная!"
Я вглядываюсь в крохотную искорку. Не впечатляет…
"Ничего, завтра утром впечатлит. А вон Несчастная звезда"
Да, вот это уже лучше. Даже на расстоянии в миллиард километров шарик заметный. Я уже знаю, что ангелы назвали так эту планету ещё до того, как поняли природу звёзд. Интуитивно, так сказать. Потому что планета эта, втрое тяжелее Юпитера, недобрала совсем немного, чтобы стать настоящей звездой, дарящей тепло и свет. Оттого она и несчастна.
"А вон Великая звезда" - я уверенно указываю на ночное светило, беря роль гида на себя - "Тебе будет любопытно узнать, что это парная звезда…"
"Издевайся, издевайся…"
– Между прочим, тут как-то зашёл разговор про ужин… - внезапно вспоминаю я.
– И низменные инстинкты взяли верх над тайнами Вселенной - смеётся Ирочка. - Пойдём в кают-компанию, или ты стесняешься? Можно покушать тут, в каюте…
В каюте? Ха! Вот он, миг моего торжества. Я открываю маленький дорожный чемоданчик с разными мелочами, нужными в пути. Хозяйственная супруга захватила его с собой, и мне оставалось лишь замаскировать в недрах чемоданчика своё произведение.
– Мне нечего стеснятся, ибо я сражался за правое дело.
Ирочка заинтересованно блестит глазами. Да, она любопытна, и вполне может прочитать в моей голове, что именно я задумал. Но сюрпризы она любит больше.
Я не спеша разворачиваю тугой свёрток. Нет, не зря я вчера украдкой потел у синтезатора в подвале нашей башни. С тугим шелестом раскрывается веер радужно-белых перьев. Я сую голую культю в прохладную мягкость протеза, торжественно распахиваю огромные крылья. Мне не нужно зеркало, ибо в глазах моей супруги я вижу восторг.
– Всякая техника по сути своей протезы…
– Ты умница, муж мой! - Ирочка обнимает меня и целует - Сам догадался?
– А то!
– Нет, ну какой молодец, правда!
…
–… Нет, разумеется, можно построить гравилёт любой формы. Но тогда при движении возникнет масса проблем - это же не висячие сады, годами торчащие на одном месте. Да и там немного другой принцип. А нормально летают только корабли в форме тел вращения, обычно это эллипсоид. Вон и у "зелёных" их корабли и суборбитальные аппараты имеют форму тел вращения. Но если к тому же требуется полностью компенсировать любые перегрузки, тогда аппарат должен иметь форму шара, иначе никак.
Взлетающая в зенит сочетает лекцию с работой - её пальцы порхают над виртуальным пультом, прозрачно светящимся в воздухе. Мы сидим на мягком пушистом ковре служебной каюты. Каюта устроена примечательно, кстати - все стенки обиты вот этим самым ковром, и гравитация в каюте направлена от центра к периметру, так что сидеть можно на любой из шести граней.
– Это Киу балуется - смеётся Взлетающая - Любит спецэффекты.
– А можно мне поуправлять вашим кораблём? - это Ирочка.
Сёстры переглядываются.
– Ну… вообще-то мыслеуправление… Понимаешь, он тебя не послушается, наш шарик.
– А ручное управление?
Сёстры снова переглядываются.
– Это можно.
Откуда-то выплывает шарик, размером с бейсбольный мяч. Подплывает к нам и замирает. Вспыхивает, одеваясь призрачными светящимися символами, висящими в воздухе.
– Попробуй, Иолла. Это ключ ручного управления.
Ирочка берёт "мячик", поворачивает его. Изображение на огромном экране-стене рывком проворачивается.
– Хорошо, что у нас такая хорошая гравикомпенсация - смеётся капитанша - Не то нас уже размазало бы по стенкам. "Спокойный космос" повторяет все движения этого шарика.
Но Ирочка уже поняла, я это ощущаю. Мягко, плавно вращает шарик. За "окном" проплывают созвездия. Ага, а это Холодная… Смотри-ка, заметно выросла, уже не искорка - маленькая дробинка…
Ирочка наводит Холодную точно в центр "окна"-экрана. Плавно смещает шарик вперёд. Ничего не меняется.
– Сейчас продольное ускорение пять "же" - Взлетающая указывает на светящуюся в воздухе цифру - Можно добавить.
Ирочка ещё смещает шарик вперёд.
– Ого, он упирается!
– Разумеется. Вот тут предел - двадцать восемь "же".
Ирочка отпускает шарик, и тот немедленно возвращается на прежнее место.
– Мы прибавили ещё полкилометра в секунду - снова указывает Взлетающая в зенит. Щелчок пальцев, и разом гаснет виртуальный пульт, а мячик куда-то улетает - Но ручное управление используют редко. И вообще в открытом космосе всегда ходят на автопилоте.
– А можно сделать невесомость? - это уже я.
– Да пожалуйста - щёлкает пальцами Взлетающая.
Я разом теряю вес, ощущая свободное падение, длящееся, длящееся… Мы все плаваем в каюте, только в отличие от людей у ангелов есть крылья, и вообще для летучих существ невесомость - не проблема…
– Хватит?
– Да, спасибо.
– Ничего, ребята - подаёт голос вторая сестра - Это в открытом космосе полёт - рутина. Завтра мы прибудем на Холодную, там куда интереснее.
– Хороший какой вечер - старшая сестра потягивается - А давайте споём, а?
Я выжидательно смотрю на Ирочку.
– Я не люблю петь, девчата. Извините.
– Глупости - сёстры переглядываются - Все любят петь, только многие этого не знают.
– И тем не менее.
– Да ладно, ладно. Никто ведь тебя не заставляет. Но, может быть, вы оба послушаете, как поём мы с сестрёнкой?
– Да ещё как послушаем! - встреваю я, разряжая лёгкую напряжённость. Все смеются.
Сёстры вдруг разом становятся серьёзными.
Такой песни я ещё не слышал. И сопутствующий видеоряд ничего себе… Словно исчезли толстые стены корабля, и мы повисаем в бескрайней пустоте. Я уже нутром ощущаю её, эту пустоту - бессчётные кубические километры, какое там - световые годы пустоты. И маленькие, маленькие искорки звёзд в этой бескрайней пустыне мрака, который и ледяным-то назвать нельзя - просто вакуум, ничто. А вокруг одной из искорок-звёзд неощутимо кружатся по своим орбитам совсем уже крохотные пылинки планет, и на одной из них живут ангелы…
"Это Песня Пространства"
Пение стихает.
– Понравилось?
– Здорово! - это я. Действительно, ангельское пение на два голоса - это что-то…
– Вы молодцы - серьёзно, негромко говорит Ирочка.
– Когда-то мы хотели стать знаменитыми певицами - говорит младшая сестра - Но увы… Зато на нашем милом шарике всегда поём, если есть хоть какие-то слушатели.
Все смеются.
– А люди поют песни? - вдруг спрашивает старшая сестрица. И спрашивает конкретно меня.
– Ну, вообще-то поют, как и все разумные существа, наверное…
– Неправда. Вот "зелёные", к примеру, песен никогда не поют. И не пели изначально - у них такой голосовой аппарат… - это Ирочка.
– А у людей?
– Вообще-то тоже не очень - Ирочка смеётся - Но всё-таки не напильником по стеклу.
– А ты знаешь людские песни? - опять подаёт голос младшенькая.
– Знаю, и притом много - Ирочка смеётся - Но петь вам не буду. Ап!
– Да ладно, девушки… - встреваю я.
– Неправда, мы замужем - и опять все смеются.
– Ну хорошо, уважаемые дамы. Я вам спою, лично. Устроит?
– Да ещё как устроит - и снова смех. Весёлый-таки народ эти ангелы.
Я откашливаюсь, как оперный певец, встаю в позу. В глазах народа искорки, но они терпят, не смеются. Ждут концерта. Ладно…
Ночь пришла
будто прошла боль
Спит Земля
Пусть отдохнёт, пусть
у Земли,
Как и у нас с тобой
Там впереди
Долгий как жизнь путь
Я возьму
этот
большой
мир
Каждый день
и каждый его час
Если что-то
я забуду
Вряд ли звёзды примут нас
Если
что-то
я забуду
Вряд ли
звёзды
примут нас…
Они слушают. Они слушают внимательно, и смех уже улетучился из их глаз.
…Я возьму
Память земных
рос
Буду плыть
в спелом густом сне
Там вдали
Там, возле синих звёзд
Солнце Земли
Будет светить мне…
Они слушают. Они слушают меня, и я улавливаю их чувства. Удивление? Почтение? Не то, не то!…
Песня стихла, но все молчат.
– Слушай, Ди… Это же… Слушай, разве люди уже летают к звёздам?
– Да нет, конечно - смущенно улыбаюсь я. Приятно производить впечатление… - Только-только поднялись над атмосферой. Ну там к Луне своей слетали несколько раз… Так что это всё полёт воображения.
– Иолла, можно, мы расцелуем твоего мужа? - это младшая.
– Ну уж нет! - Ирочка решительно привлекает меня к себе, обхватывает крылом, как плащом прикрыла - Уж лучше я тогда спою. Из двух зол выбирают меньшее!
– Ага, поймали на слове! Ап! - это младшая из сестёр.
И снова все смеются.
Ирочка внезапно становится очень серьёзной. Я давно знал, что ангелы могут вытворять со своим голосом невероятные вещи. Я и сам теперь могу немало, но сейчас…
Ирочка поёт низким, "медным", чуть вибрирующим голосом. Эту песню я хорошо знаю, потому как родилась она в моей стране.
… Что-то с памятью моей
стало
То, что было не со мной
помню…
Они слушают. Слова русской речи звучат дико и странно, но смысл - смысл им полностью понятен. Иначе зачем вся эта телепатия?
… Даже не был я знаком
с парнем
Обещавшим "Я вернусь
мама"…
Они слушают. Они слушают напряжённо и внимательно.
… И живу я на Земле
доброй
За себя и за того
парня
Я под тяжестью такой
горблюсь
Но иначе жить нельзя
если
Всё живёт во мне его
гордость
Всё звучит во мне его
песня…
Закончилась песня, Ирочка замолкла. В каюте повисла тишина, как в сурдокамере.
– И никакие они не дикари, если у них есть такие песни - нарушает молчание младшая из сестёр.
– Дикари, Киу - вздыхает моя жена - К сожалению, ещё дикари. И наряду с такими вот взлётами духа у них есть масса идиотских песенок-побрякушек. И разбег в развитии отдельных особей громаден - от подлинной гениальности до абсолютно непроходимой тупости и откровенного слабоумия. Но они подтянутся, правда. Просто подниматься всегда тяжело, особенно в нисходящем потоке.
Сёстры-космонавточки вдруг разом встают на одно колено.
– Мы очень рады, что познакомились с вами обоими, живые легенды будущего.
…
– Вставай, Рома, проспишь всё на свете!
Ирочка уже встала, охорашивается у одной из граней стены, превращённой в огромное зеркало. Я любуюсь ей, и она это сразу чувствует - изгибается, потягивается, отставив ногу, расправляет крылышки… Работает "на публику", в общем…
"Ты недоволен?" - она оборачивается, нависает надо мной, подняв руки с растопыренными пальцами и грозно распустив крылья.
"Я всегда от тебя в восторге. Правда, правда"
"То-то!" - она ловко и изящно оказывается на мне, целует. Снова вскакивает.
– О, гляди, мы подходим к Холодной!
Я подхожу к стене-экрану вплотную. Здорово сделано - кажется, что от космической пустоты тебя отделяет невидимая тончайшая плёнка. Даже страшновато с непривычки…
А прямо перед нами в черноте, усеянной звёздами, висит шар - да, уже не шарик - непривычного вида. Одна половина шарика тёмно-бурая, а вторая отливает снежной белизной.
Я вспоминаю прочитанное о Холодной - планета малость покрупнее Марса, да и тепла получает чуть побольше. И атмосфера на ней куда плотнее, хотя и пожиже, чем на Земле и тем более в Раю. Но не это главное. Главное - на ней есть жизнь. Пусть неразумная, пусть примитивная, но жизнь!
"Вот смотри, Рома. Вот эта сторона, бурая - это летняя сторона. А зимняя вся белая, там снег лежит, прямо как у вас на Земле. Ну пусть не такой толстый"
– Внимание, уважаемые гости. Наш шарик приближается к цели - раздаётся голос младшей сестрички, Киу - Вставайте, кушайте, потом будет некогда. Кто сейчас не проснётся - впустую денежки потратил - она смеётся.
Шар планеты между тем заметно вырос, и растёт уже на глазах. Здорово летает этот "шарик".
– Первую посадку мы совершим на Северном полюсе - там сейчас лето в разгаре, очень удачно. Посмотрите на здешнюю жизнь.
Да, я понимаю. Планета вращается с громадным наклоном к своей оси, где-то градусов шестьдесят.
– Потом побываем на Южном полюсе, и мы покажем вам снег - настоящий снег, не из намораживателя! Каждому желающему будет предоставлена возможность выйти наружу в плёночном скафандре, потрогать этот снег - она опять смеётся - только лизнуть не удастся.
"Вот, Рома. Обычно у школьников этот пункт вызывает буйный восторг. Не знаю, чем им нравится снег?"
"Необычностью ощущений, очевидно"
"Возможно. Во всяком случае, на меня он сразу не произвёл особого впечатления. Мёртвая кристаллическая вода, чего хорошего? А уж после Земли мне его и даром не надо"
"А прорубь?"
"Это другое дело"
– Потом мы побываем на экваторе - продолжает хозяйка ковчега - Это единственное место, где растёт лес. Лесной пояс шириной всего около тысячи километров, а всё остальное пространство Холодной - сплошные пустыри. Кроме озёр и морей, естественно.
И напоследок мы облетим всю планету, для закрепления впечатлений. Еда сейчас будет у вас в каютах. Приятного аппетита!
В нашу каюту уже вплывает летающий поднос - громадное золотое блюдо, толщиной в два пальца, сплошь украшенное чеканкой-гравировкой. Намётанным глазом художника я сразу улавливаю сюжеты. Вот двое влюблённых кувыркаются в воздушном танце. А вот они же заняты обычным для влюблённых делом, конечным итогом которого являются дети… Стилизация под старину.
"Не отвлекайся, Рома, ешь. Правда, пропустим подход к планете и посадку. Такое ты и сам сможешь сотворить, правда. Ничего сложного"
"Сотворить что - поднос или?…"
"Да ну тебя!"
На подносе стоит шарообразная плетёная металлическая корзинка из тонких упругих серебристых проволок, закрытая сетчатой же крышкой с защёлкой. И сосуды с напитками грушевидные, больше похожие на реторты, да ещё с клапаном на конце…
"Ну уж это сестрицы перестарались" - фыркает Ирочка - "Такие сосуды и корзинки применялись на самых первых кораблях, где ещё не было компенсаторов. Ну, это чтобы не пролить и не просыпать…"
"Я-то понял. А вот ты ничего не понимаешь в туристическом бизнесе. А сестрички понимают" - я уже с аппетитом хрупаю тонким длинным побегом с утолщением на конце - очень вкусно, вроде баклажана с жареным арахисом внутри… О, и розовый гриб тут!
Покончив с завтраком, мы отпускаем робот-поднос и снова припадаем к экрану. Вовремя - выпуклый бок планеты уже круглится под нами, окутанный дымкой атмосферы.
– Обратите внимание - снова раздаётся голос младшей сестрички - Атмосфера Холодной разреженней нашей, зато толще. Это потому, что сила тяжести тут меньше.
Мы уже входим в эту самую атмосферу, окутываясь прозрачным пламенем. Ещё несколько секунд, и пламя гаснет - торможение в двадцать восемь "же" съедает скорость мгновенно.
Я вглядываюсь в лик чужого мира. Справа от нас виднеется море, серое, будто пролили расплавленный свинец. Под нами змеится ртутной блескучей змейкой какая-то река. А вот и блюдца озёр, густо усеивающих поверхность, словно осколки стекла… Где-то я уже такое видел…
"На Земле, Рома. У вас там есть такие пустыри, вы их зовёте тундрой…"
Точно. Это я на Ямале видел, с самолёта. Был такой эпизод в моей позапрошлой жизни.
– Обратите внимание - снова раздаётся голос нашего гида - Большая часть планеты покрыта вечной мерзлотой. Летом верхний слой оттаивает, и образуется множество вот таких озёр. О, нам повезло! Прямо по курсу идёт дождь, явление довольно редкое для этой планеты. Сейчас мы рассмотрим его поближе.
"Спокойный космос" уже сворачивает со своего курса, одновременно снижаясь. Впереди клубятся дождевые облака, действительно явление нечастое на этой планете. Ух! Мы пролетаем сквозь облако. Под нами уже расстилается бурая унылая тундра, покрытая клочковатой растительностью. Корабль останавливается, зависает над озером на высоте в десяток метров. Поверхность озера рябит мелкий, осенний дождь, которого постыдился бы любой октябрь. Мелкие волны бегут по воде непривычно-медленно, сообразно здешней силе тяготения. Берег озера покрыт густо торчащими из воды тростниками, увенчанными белыми трубками, весьма напоминающими лампы дневного света.
"Это спороносы, Рома"
– Обратите внимание на здешнюю растительность - продолжает наш гид - Эти тростники уже более четырёх метров в высоту, и подрастут ещё. За лето они должны дать потомство и отмереть. Вся растительность на Холодной сезонная, и даже на экваторе леса замирают и возрождаются, причём дважды в год. Но об этом позже. Смотрите, озёрный краб!
Действительно, на сушу резво выбирается некое существо размером с крысу, весьма схожее с земной мокрицей, оснащённой парой клешней. Вода вскипает буруном, и из воды появляется голова некоего крабообразного покрупнее, оснащённого не только клешнями, но и длинным хлыстом посреди головы. Удар! Хлыст настигает жертву, и та судорожно бьётся на земле. Хищник выползает следом, втягивая жертву внутрь себя, как змея, и вновь исчезает под водой.
"Ира, Ир… Кто из них озёрный краб?"
"Оба!"
– Нам здорово повезло. На этой сонной планете такие сценки - большая редкость. - вновь вещает гид.
Корабль поднимается чуть повыше, медленно летит над унылой бурой поверхностью, испещрённой озёрами. Дождик прекратился, но облака не рассеялись, и такой безысходной тоской веет от пейзажа - я даже поёжился…
– А сейчас мы совершим посадку, и все желающие смогут выйти наружу и потрогать эту планету рукой - Киу смеётся - только в болото не лезьте, и с собой на память ничего не берите. Карантин!
Словно в подтверждение корабль мягко опускается на пригорок, тяжко оседая в грунт.
"Ну что, Рома. Пойдём?"
"А то! Неужели мы забрались на другую планету, чтобы посмотреть кино?"
…
Отверстие люка затянуто мыльной плёнкой, переливающейся всеми цветами радуги. В вестибюле - нет, теперь уже явно шлюз-тамбуре - толчея, туристы примеряют плёночные скафандры, тоже прозрачные и переливчатые. Я уже привычно влезаю в скафандр, как в спальный мешок, просовываю конечности в нужные рукава. Освоил, однако…
Ирочка уже стоит одетая, поправляет прозрачный пузырь шлема. Когда успела?
"У меня большой опыт, Рома" - она тычет пальцем в плоскую округлую коробку, похожую на солдатскую фляжку, на груди - "Это вот блок жизнеобеспечения, кстати. Хватает примерно на пять-шесть часов"
Вокруг щебечут, пересвистываются туристы, весьма напоминающие сейчас некие кондитерские изделия, заботливо упакованные в целлофан.
– Не отходите от корабля далеко, уважаемые гости! - Взлетающая в зенит дежурит у входного люка, заботливо оглядывая туристов, поправляет кому-то шлем - И не лезьте в болото, пожалуйста. Нет, нет, местная живность для нас не опасна. Нет, не утонете - мы выпустили восемь летающих роботов. Всё равно не надо - уверяю тебя, провалиться в жижу удовольствие маленькое…
Хозяйка ковчега кивает нам, улыбается, продолжая вслух отвечать на вопросы гостей. Да, туристический бизнес - занятие серьёзное.
Ирочка проходит сквозь радужно бликующую мыльную плёнку, отделяющую наш ковчег от иного мира, я следую за ней. Ап! Меня будто выталкивает наружу, и скафандр надувается, как подушка, так, что растопыриваются руки и крылья. Как ещё ноги не растопырились…
"Сейчас, Рома" - смеётся Ирочка - "Сейчас твой блок уравняет давление".
Действительно, скафандр уже опадает. Я ощущаю, как нагревается "фляжка", нагнетая внутрь себя избыток кислорода из скафандра. В ушах лёгкий звон - давление тут раз в пять меньше земного. Будь я человеком, я уже валялся бы в обмороке.
Мы спускаемся по пандусу, не достающему на сей раз до грунта добрых полметра. Спрыгиваем на почву чужой планеты. Я сглатываю. Вот это уже третья планета, на которую ступает моя нога, включая родную.
В неярком рыжевато-синем небе неподвижно висят пылесосы со щупальцами - понятно, спасательные роботы, караулящие туристов. Наконец-то тучи разошлись, и выглянуло здешнее солнце - неяркий маленький диск, висящий почти в зените. Как у него силы-то хватает растопить тутошние льды…
"Так ведь лето тут очень длинное, больше полугода. Солнце светит круглые сутки, и стоит прямо над головой. Разве ты не чувствуешь, как тут тепло?"
Действительно. Сквозь прозрачную плёнку скафандра солнышко даже припекает. Я осторожно опускаю палец в прозрачную струйку воды, сочащуюся из-под камня - бр-р! Ледяная водичка…
"Это тает подземный лёд, жила" - Ирочка стоит рядом, ковыряя пальцами ступни в прозрачной перчатке какой-то чахлый кустик - "Ну, нагляделся?"
"Ты будто на тысяче планет побывала"
"Да ну… Чего тут интересного? Раки да мхи болотные. Ни одной живой души!"
Мимо нас с шумом пробегает парочка, отчаянно молотя крыльями. Бесполезно - несмотря на всю невесомость, скафандр сильно ухудшает аэродинамику крыльев, да и здешний воздух чересчур разрежен, так что взлететь ребятам не удаётся, невзирая на меньшую силу тяжести.
"Вот именно. И летать тут нельзя, и дышать тяжело даже в скафандре, чистым кислородом. Унылые места!"
"Не порти мне настроение своим нытьём. Между прочим, некие люди гуляли по нашей земной Луне ещё и не в таких скафандрах"
"Так то люди. Если кому-то нравится гулять по безатмосферной планете, напялив на себя шкаф с рукавами - это его дело. По-моему, это занятие для роботов"
"До чего же ты капризна, радость моя! Если бы у нас на Марсе была такая жизнь - учёных бы за уши не вытащить…"
"Так ведь и тут есть летающая биостанция, Рома. Есть те, кому интересны бездушные твари, и я их понимаю - всё-таки жизнь есть жизнь. Кстати, у вас там на этом самом Марсе жизнь была…"
"Откуда знаешь?"
"То есть как? А ты не знал?"
"Не…" - я ошарашен, как лопатой. Моя супруга вот так, походя, сообщает мне решение загадки, над которой лучшие умы человечества бьются уже как минимум полтораста лет… А может, она и теорему этого… как его… Ферма знает?
"Знаю" - Ирочка пожимает плечами - "Учила в школе. Только у нас она называется иначе"
Я потрясён и раздавлен.
"Слушай, муж мой" - не выдерживает Ирочка - "Пойдём на корабль, а? Теорема Ферма, надо же… Мне это неинтересно, понимаешь? Мне интересны живые души. И человеческие в первую очередь"
…
Пандус, по которому мы спускались на поверхность Холодной, подобно первопроходцам, уже убрали. Я озадаченно гляжу на люк, возвышающийся на трёхметровой высоте, но Ирочка спокойна. Ап! Меня втягивает в люк мягкая невидимая лапа, разом освобождая от скафандра, как буханку хлеба из целлофанового пакета. Я делаю пару быстрых шагов, оглядываюсь. Моя жена вваливается следом, и я ещё успеваю заметить, как скафандр растворяется в радужной плёнке-мембране входа.
– Уф! - Ирочка берёт меня под руку - Пойдём в каюту, Рома. Мне чего-то нехорошо. Кислородное голодание для беременной…
И тут меня пронзает раскаяние. Телепат хренов, Великий спящий, кандидат во Всевидящие…
"Всё, Рома, я уже в порядке. Правда, правда… Вот покушаем…"
"Прости меня. Я идиот"
"Ну что ты, Рома. Всего лишь балбес" - Ирочка смеётся - "Ну всё уже прошло, правда!"
…
–… Ум-м, вкусно - Ирочка ложкой выскабливает внутреннюю поверхность здоровенного яйца, похожего на страусиное. Хозяйки расстарались для неё лично, выделили из своего НЗ.
Ирочка уже вполне оправилась от кислородного голодания, а вкусный и сытный обед окончательно вернул ей жизнерадостное расположение духа.
– … Это специально так сделано - я имею в виду входную мембрану с раздевателем. Это чтобы никакая зараза снаружи не проникла. Более того, Рома. Эти разовые скафандры, что мы тут напяливали, при прохождении через мембрану покрываются сверху ещё одним слоем защитной плёнки. Это нужно для того, чтобы уже наши микробы не проникли в этот мир. Вообще-то выживаемость крупных экосистем очень велика, и отдельные привнесённые чужеродные микробы быстро гибнут, но карантин соблюдать необходимо - мало ли…
Мы сидим у шестигранного экрана-окна, за которым расстилается чужой мир. Унылый заморенный мир, обделённый теплом и светом, мир, лишённый разума.
"Интересно, здесь мог бы возникнуть разум?"
"Обязательно. Жизнь, развиваясь, всегда приводит к появлению разумных, с вероятностью сто процентов. Это давно доказано. Исключения из этого правила неизвестны"
"Погоди. Ты тут про Марс говорила…"
"Это же совсем другое дело. Убить можно кого угодно"
"Ты хочешь сказать?…"
"Жизнь на Марсе была убита, Рома. Ударом астероида"
"Расскажи. А ещё лучше покажи, правда. Сможешь?"
Ирочка смеётся, переходит на звук.
– Всё-таки есть в тебе что-то от эксплуататора, Рома. Использовать любимую жену как видеоплеер…
– Ну пожалуйста - я заглядываю ей в глаза, и она сдаётся.
– Прямо сейчас?
Я смотрю в "окно". Последние туристы уже бредут к кораблю, уморившись от избытка впечатлений и ещё более от недостатка кислорода. Сейчас они вернутся, и мы стартуем.
– Ладно, я попробую, это недолго - вздыхает Ирочка - Смотри мне в глаза…
…
Льёт дождь. Настоящий марсианский дождь. Тяжёлые капли густо барабанят по грунту, потоки воды размывают голый песчаник. А вот и марсианская река, бегущая к своему марсианскому морю. В воде плавают, извиваются быстрыми змейками какие-то твари. А водорослей-то сколько! Прямо как в Саргассовом море…
"Да, Рома. Марсианские моря, озёра и реки были буквально набиты жизнью"
Я вглядываюсь в наведённый морок, в пейзаж планеты, пока ещё живой. Я уже понимаю - сейчас всё это кончится.
Громадный астероид, в облаке огня врезающийся в поверхность цветущего Марса. Расплёскивающаяся под чудовищным ударом твердь, на дне колоссальной, в полторы тысячи километров воронки зияет ослепительным жаром обнажившаяся мантия планеты. Разбегающаяся по поверхности гигантская твёрдая волна, гранит словно вода, и марсианские моря выплёскиваются из своих миллионнолетних лож, как вода из тазика, километровым валом смывая всё живое. А следом спешит ударная волна, и сплющенный раскалённый воздух добивает всё, уцелевшее при землетрясении и потопе. Дойдя до обратного края, сжатый воздух выплёскивается в космос грандиозным фонтаном, рассеиваясь в пространстве, и убитый Марс летит в пустоте, как комета, с гигантским светящимся хвостом. А на поверхность уже рушатся бесчисленные глыбы, массы грунта, выброшенные при ударе, сотнями метров толщи хоронят всё, скрывая следы бывшей жизни. И на многие годы непроглядный мрак, миллиарды тонн пыли в атмосфере съедают солнечный свет. Мороз промораживает до дна все уцелевшие водоёмы, на толщу льда садится пыль, и вот уже мёртвые пески перевевает морозный ветер - то, что осталось от атмосферы.
"Сила удара была так велика, что брызги-метеориты долетели до Земли, за много миллионов километров. А на месте попадания осталась яма размером чуть не в четверть планеты, которую вы зовёте Хеллас, принимая её за громадную низменность"
Наведённый морок тает, и я вижу перед собой лицо своей жены. Я рывком обнимаю её, сглатываю.
– Скажи… Скажи, и с Землёй могло так случиться?
– И почти случилось. Шестьдесят пять миллионов лет назад по земному счёту. Тогда погибли все динозавры. Только камешек оказался поменьше, и сама Земля покрупнее Марса. Чтобы надёжно убить Землю, нужен очень крупный астероид, Рома.
– Уважаемые гости - вновь раздаётся голос Киа, нашего гида - Мы взлетаем, чтобы перенестись из лета в зиму. Кто не покушал, может сделать это на ходу. Перелёт будет осуществлён на низкой орбите, время в пути один час. Смотрите и наслаждайтесь!
…
Бр-р, вот это морозец!
Я прыгаю то на одной ноге, то на другой, ибо стоять на месте невозможно - стоградусный мороз проникает сквозь тонкие ножные носки-перчатки без малейшего труда. Нет, хорош с меня такой экскурсии!
Корабль радостно заглатывает меня, на ходу сдирая заледеневший плёночный скафандр. У входа на сей раз дежурит Взлетающая в зенит, рядом с ней моя супруга, не пожелавшая выходить наружу. Болтают, женщины.
– Ну как? - смеётся Взлетающая, глядя на то, как я растираю конечности и более интимные места. Мне не до стеснения - так и до витализатора можно допрыгаться…
– Нормально. На Земле есть такие места, где морозы только чуть послабее.
– Это правда - подтверждает моя жена.
– И там живут? - хозяйка заинтересованно блестит глазами.
– Живут, но недолго - отвечает Ирочка, и мы все трое смеёмся.
– А почему нет обогрева в скафандрах, или хоть теплоизоляции? - это я.
– Понимаешь, Ди, это не нужно. Тогда никто не ощутит, что такое мороз. Им же не работать в этих скафандрах!
В гостеприимное тепло корабля один за другим вваливаются туристы. Самые стойкие экскурсанты выдержали минуты полторы.
– Ладно, Рома - говорит Ирочка - Пойдём в каюту. Или ты хочешь повторить?
– Да нет, спасибо. Лучше я искупаюсь в жидком азоте!
…
–… И вот это лес? - я разглядываю странные заросли, больше всего напоминающие воткнутые в землю волосатые столбы.
– Просто сейчас не сезон - на сей раз меня сопровождает Киу, изъявившая желание быть моим персональным гидом. Ирочка вновь осталась на борту, не желая испытывать себя кислородным голоданием - Здешние деревья распускают листья два раза в году, когда солнце пересекает экватор. А сейчас здесь зима.
Маленькое солнце стоит низко над горизонтом. Между столбов свистит холодный ветер. Разумеется, здесь всё-таки экватор, здесь нет стоградусного мороза, но всё равно откровенный минус. Градусов десять морозец, не меньше. Да ещё с ветром. И это днём! А ночью будет все тридцать.
– А вот как выглядят здешние заросли летом - Киу поводит бровью, и над грунтом, прямо перед нами, возникает виртуальный экран.
Те же столбы, только сверху у них торчат огромные волосатые лопухи. Нижняя изнанка листьев белая от массы волосков, а верхняя жёсткая, глянцевая, почти чёрная.
– Обрати внимание, эти листья поворачиваются. Днём они ловят солнечный свет, а ночью поворачивают вверх вот эту меховую поверхность. Так что здешние леса прекрасно сохраняют тепло, и под их пологом всегда плюсовая температура - разумеется, в сезон вегетации. И ещё одно - эти деревья своими листьями улавливают росу, каждую ночь обильно выпадающую из воздуха, так что под пологом леса может расти трава.
Киу ногой ловко подбрасывает камешек, ловит рукой.
– Леса вообще везде изменяют климат, делая его наиболее пригодным для жизни. Более того, леса делают пригодной для высшей жизни атмосферу. Если отбросить мелкие детали, именно леса делают всю биосферу планеты, определяют её облик. О, а вот и летающая биостанция!
Я оглядываюсь. На нас медленно наплывает знакомый "блин", поросший сверху лесом, только лесом здешним, и под брюхом летающего сада здешней Семирамиды не легкомысленные висюльки жилых секций, а могучие наросты сталактитов научно-исследовательского комплекса. Очень удобно, должно быть, возить с собой опытные делянки…
– А хотите познакомиться с местными ребятами? Ещё два часа у нас есть.
– Как жена…
– Ну так спроси!
…
Тихо, как тихо. "Спокойный космос" двигается бесшумно, и соседей не слышно - звукоизоляция работает отлично. Ирочка спит, уткнувшись мне в плечо, дышит легко и ровно. А меня сон не берёт.
Мы летим через миллионы километров пустоты, возвращаясь домой, в тёплый Рай. Космическая экскурсия подходит к концу. Космическая экскурсия для школьников и прочих туристов - это же только вдуматься!…
Могучая космическая цивилизация. Могучая и добрая. Населённая счастливыми и добрыми членами общества, не знающими, что такое болезни и голод, война и разруха. Победившими саму смерть. И люди будут такими?
Я ощущаю, как крепнет во мне уверенность. Будут. Вот непременно будут. Я сделаю для этого всё, что смогу.
