История первая
Ночь… Узкие улочки освещены магическими фонарями и, иногда, ярким окном, редкие прохожие спешат в теплую уютную постель или в ближайшую харчевню на чашку крепкого эля, стража, лязгая металлом, уныло переговариваясь и распугивая шумом всю мелкую воровскую шушеру, медленно обходит вверенные участки, а мирную сонливость и тишину раз в полчаса нарушает грохочущий по проспекту состав.
Туман… Как местным не страшно в такую ночь покидать свой дом? А что чувствуют ожидающие монстра–лауда? Когда, дико завывая и стуча колесами, из тьмы выползает огромное черное чудище, и, пронзительно свистнув, объявляет остановку… Похоже, чтобы жить в этом бедном квартале, следует быть глухим, слепым, а лучше и вообще не появиться на этот свет.
Хвала Богам, что я все-таки свободный, а не обычный ученик Академии. Этим бедолагам на все время обучения запрещено надевать любую верхнюю одежку кроме специальной хламиды, которая больше напоминает похоронный саван. Или это простейший намек на долгую пятилетку? Хорошо, что я лишен подобной незавидной участи, иначе шел бы сейчас весь промокший, продрогший и злой на весь бескрайний мир. Хотя, последнее все равно имеет место быть.
Что я тут делаю? Наверное, и сам Светлый Лейнус не знает, а Темный Корн тихонько посмеивается над неудачливым магом. Но что прикажете делать, если ты не наследник древнего и знатного рода, не сынок богатого купца или не родственник хоть кого-то из мэрии? Обучение в Академии Сантея стоит немаленьких денег, и будь ты хоть трижды талантлив, огромные створки парадных дверей пред тобой не распахнутся. Удел таких как я — маленькая калитка возле центральных ворот, редкие пропуски на лекции, поношенная хламида и весенний экзамен на следующую ступень ученичества. Если хватит звенящих монет, конечно.
Но и для такого случая, приходится находить любые способы, дабы добавить небольшую горсть серебра в копилку…
Именно поэтому я и иду в эту слякотную ночь на самый край бедного квартала Громкий разбираться с очередной жалобой старенькой бабки Крон, такой энергичной и деловитой, что близкое совпадение родовой фамилии с именем Темного Бога воспринимается как очередное проклятие. Сколько раз за эту седмицу мы забредали в эту глушь?
Неожиданно бормотание слева прервалось осмысленной фразой:
— Лаэр, вы меня слушаете? — уважительно поинтересовалось мелкое, ушастое, кривоногое и зубастое недоразумение. Да и еще разумное, хотя вот с этим часто хотелось поспорить. Какой гоблин будет таскаться с палашом, работать в страже Свободного Города и с радостью выбираться в ночные вылазки для решения глупых обращений надоедливых горожан?
— Конечно, Турни, — устало отзываюсь. Интересное имя — небольшая замена букв отлично характеризует интеллектуальные способности маленького стража порядка.
— Вот, значит, я, брат, дядя, еще пару родственничков собрались…
Впрочем, бормотание гоблина совершенно не мешает, а скорее создает дополнительную атмосферу этой нерадостной ночи, что-то вроде вечно бодрящегося ди–джея, решившего вместо музыки усыпить слушателей неразборчивой скороговоркой. Сзади ритмично раздается "Угумс…", видимо здоровяк Галл спит на ходу.
Пройдя весь квартал и, миновав широкую арку, вышли в так называемый "спальный уголок", по которому еще предстоит преодолеть пару улиц до искомого дома.
Наконец, дотопав до знакомых по предыдущим посещениям воротам, я, ничуть не стесняясь, забарабанил по крепкой двери. Носком огромного, крепкого и теплого, казенного ботинка.
По хорошему, за подобное нарушение ночного спокойствия местные жители могут вызвать стражу. Но они явно готовы смириться с этим вопиющим отношением к тишине по одной простой причине: не будь нас, взбалмошная госпожа Крон в легкую перебудит всю округу и будет всю ночь жаловаться на реальные и выдуманные проблемы.
— Кого нелегкая принесла?! — пронзительно заверещал где-то с глубины двора высокий истеричный голос. Целый день строчила письма во все городские инстанции — и не в курсе?
— Ночная стража, — прогундосил Галл, ставший рядом со мной и шумно высморкавшийся прямо на закрытую дверь. Осторожный Турни переместился на стратегическую важную позицию в тылу — маленький гоблин на дух не переносит истеричную жалобщицу, но служба…
Дверь распахнулась резким рывком и в проеме показалась госпожа Крон — низкого роста женщина в годах в квадрате, сухонькая, но с ясно горящими не по возрасту глазами, той породы, про которую часто говорят "всех переживет".
— Наконец пришли, голубчики, — ворчливо каркнула Крон, а мы вежливо промолчали. Доказывать прожженной истеричке, что мы вышли из управы на вызов в первую минуту дежурства, не задерживаясь в теплых и уютных пабах, и даже еще не сделали ни одного глотка из припасенных фляг (дабы к завтрашнему утру на столе у начальства не лежала гора писем с жалобой на вечно пьяную вдрызг стражу) — совершенно безнадежное занятие.
— Нам поступила жалоба, — чихнув, начал я и достал из кармана перетянутую бечевой пачку бумаги, — на "гнусные, стервозные ночные стоны, привносящие в благие дома благородных граждан Свободного Города сумятицу, разлад и психологическую нестабильность".
Убийственное письмо. Кем была в бурные годы молодости эта особа?
— Да, да, истинно так! — затараторила госпожа Крон. — Каждую ночь доносятся престранные звуки (махнула рукой аккурат в сторону Храма Светлого Лейнуса), никакой мочи уже терпеть этого нет!
Я воздержался от комментариев, только достал заполненную "заявку" и передал возбужденной старушке. Смысл напоминать старой перечнице, как три дня назад мы занимались поиском "кусючих кровососов" по всей округе, чинно и надежно просидев всю ночь в ближайшей харчевне, или как седмицу тому с двумя тройками местной стражи ловили "духов, по ночам с громким смехом прыгающих по крыше", азартно расписав пару партеек все в той же забегаловке.
Старушка величаво удалилась в дом ставить витиеватую закорючку на казенной бумаге, а мы расслабились — легко отделались.
Продержав несколько минут нас у ворот, старушка вернулась, отдала подписанную бумажку, и, наставительно возвысив палец, провозгласила:
— Вы уж, сынки, постарайтесь! А то нет спокойствия, обещанного мэрией!
— Ночная стража, — недовольно буркнул Галл.
— Вот–вот, вам платят, так что работайте, а то все ходите тут, слоняетесь, спокойствие верных подданных нарушаете, аки тати неместные, вам бы все пива побольше, да меду покрепче…
Каюсь — не сдержался. Даже мысли о теплом уголке, кружке крепкого чая и спокойной ночной смене не помогли. Я представил руну простенького огонька, напитал заклинание силой, и, выдохнув, направил маленький шарик в сторону надоедливой старушенции. Та среагировала предсказуемо: с диким визгом захлопнула дверь и бодро (судя по звукам) рванула в дом, и уже где-то с порога окатила округу потоком бурной брани, на что мы ответили гулким смехом (Галл), ледяным спокойствием с легкой улыбкой и мерзким хихиканьем (Турни).
— Будет до утра строчить в управу доносы на мерзкого темного мага в рядах доблестной стражи, — заметил Галл, когда мы отошли от злополучного дома.
— Одна радость: в следующий раз другие бедняги придут на вызов, — насмешливо заключил я.
— Это надо обязательно отметить! — пропищал гоблин, занявший привычную позицию во главе нашего маленького отряда, с чем мы не преминули согласиться.
В принципе, проверять жалобу старой перечницы и не обязательно, можно спокойно зайти в местную харчевню, где мы уже стали желанными гостями, но все же существуют правила, которые не следует нарушать. Сначала работа, отдых потом. Так что я, как старший, поставил задачу:
— Заглянем на ближайшее кладбище, спросим местного смотрителя.
Гоблин резко остановился, задумчиво покрутился на месте, развернулся и, просочившись между мной и здоровенным орком, уверенно указал:
— Два двора назад и налево.
Может показаться странным такое решение, но на самом деле все очень просто. Тихий и спокойный квартал, где много стражи, нет заброшенных домов (земля здесь дорогая, брошенный участок мэрия мигом пристроит в надежные руки). Возмутители спокойствия могут обнаружиться только в ближайшем питейном заведении, кое мы посещали уже не один раз, и в местном покойном управлении, сиречь кладбище. Да и обычно смотритель, неупокоенная законопослушная нежить, в курсе всех происходящих в округе событий. Кто его, разумного, тихого и безопасного, будет развеивать? Пользы от такого существа в "живом" виде во сто крат больше.
Пока я мечтательно представил уютный столик в углу небольшого полутемного заведения, кружку с горячим отваром и полную миску наваристой похлебки, мы незаметно протопали коротенькую улицу и уткнулись в трехметровый забор. Ни ворот, ни на худой конец, узенькой скрипучей калитки… Только узкая, хорошо вытоптанная в остатках чахлой зелени тропинка между каменной оградой кладбища и разительно отличающимися заборами подступающей к ней домов.
Нет, ну скажите мне, а как же статуты, и эти, тьфу, "указы о бытие"? Где широкое мощеное пространство "для двух карет" между обиталищем живых и ушедших? Безалаберность… Все как и на родине, впрочем… Мир другой, а люди, как бы это безумно не прозвучало — те же. Хоть заборчик-то высокий и ладный, сразу видно: магией не сразу пробьешь.
Турни внимательно облобызал преграду: постучал, прижался, обнюхал, посмотрел в одну сторону, потом в другую, задумчиво застыл. Я нетерпеливо потоптался на месте:
— Не томи.
Гоблин сердито посопел, но все-таки принял решение: повернул налево и деловито зашагал вперед. Я двинул следом.
Мне доводилось бывать на кладбищах, не только в столице матери городов русских, но и в глубинке, где скрипит на ветру ржавая ограда, и однажды в туманной, сырой и промозглой, но донельзя аристократичной стране. Да, где-то все простой травой поросло, где-то радует глаз великолепная архитектура и полет фантазии, а здесь при одном взгляде испытываешь совершенно другое чувство. Уважение… К тем, кто ушел, но может вернуться…
Кажется невероятным, что любое умершее разумное существо может получить вторую жизнь, посмертную. И сохраняется шанс возродится не безмозглым и вечно голодным созданием, а тем же, кем и был. С одним лишь исключение — не живым, а неупокоенным.
Безумие, скажете вы и будете совершенно правы. Я и сам так думал — поначалу…
Через пяток минут забор резко ушел вправо, и мы послушно повернули. Сделав пять шагов, подошли к солидной калитке, выкованной из прутьев толщиной в большой палец и так густо переплетенных, что и облезлая дворовая кошка не просочится туда, куда ступать не следует.
Я неуверенно помялся перед калиткой — ключей нет, устраивать беготню по инстанциям или идти на поклон к ближайшей церквушке — желания нет, остается только ждать местного смотрителя. Хотя, по примеру окрестных мальчишек, можно перебраться через стену. Возникает только один вопрос: какой идиот среди ночи полезет на кладбище?
За калиткой в темноте мелькнуло какое-то движение, я облегченно вздохнул, а гоблин молниеносно занял оборонительную позицию.
— Что привело, направило, в ранний час, к чему, зачем, для чего… — прошелестел совершенно бесцветный, будто механический, голос, и я разглядел за калиткой фигуру в длинном плаще с капюшоном.
— Пару вопросов, уважаемый, — показал смотрителю правую руку, а точнее перстень с печатью ночной стражи на безымянном пальце.
— Слушаю, радуюсь, интересуюсь… — без единой эмоции.
— Вы в последнее время не слышали необычных звуков?
— В моем жилище, доме, нет живых, веселых, действий… — ответил неупокоенный, видимо имея в виду, что ожившие мертвецы и другие неприятности на вверенном ему участке отсутствуют.
— А в округе?
— Не мои заботы, дела, мысли, поступки… — спокойно парировал смотритель. Вот же несговорчивая нежить!
Как поступить? Требовать мы не в праве, угрожать — чего боятся не–живому? Тем более что завалить даже слабенького скелета ученику не по плечу, даже сильный орк и трусливый гоблин никак на расклад не в силах повлиять. Зато у нежити, как и у живых, есть один маленький такой недостаток.
— Кхм, за помощь следствию, вы вправе рассчитывать на небольшое вознаграждение, — выдал я гениальную в своей простоте фразу и пропихнул серебрушку между прутьями калитки. Маленькая монетка, не имеющая никакого отношения к драгоценному металлу и прозванная так в народе скорее из жалости, сверкнув, отправилась в недолгий полет. Деньги небольшие, но на кружку хорошего пива — хватит. До земли монетка не долетела…
— Я слышу звуки, запахи, цвета, долетают… обрывки, кружева, пряди… сверкает, плачет, льется… седмицу, — прошелестел смотритель и замер.
Покрутив слова так и эдак, я пришел к выводу, что смотритель чует отзвуки волшбы, причем уже целую седмицу. Может ощущать что-либо подобное одна старая и вечно недовольная всем миром жительница квартала?
— Откуда?
— Нейд остр, север, юг, запад…
Вот с чем я так и не сумел разобраться, так это с гномьей картографией. Наворотили эти коротышки такого, что только хорошая память, годы обучения и постоянное оперирование всей этой мутью могут дать понимание. И искать совпадения с привычными понятия "север", "юг", или "зюйд", "вест$1 — бесполезно. Поэтому я обратился к профессионалу:
— Турни?
— Храм Светлого Лейнуса, — озадаченно пропищал из-за спины гоблин.
— Отлично! — я слегка кивнул неупокоенному, — спасибо за помощь следствию, смотритель!
— Путь, дорога…
Я не обратил внимания: эти ребята, дай им волю, могут пудрить мозги долго и нудно, оглашая вот такие обрывки фраз или набор слов. Задал вопрос, получил ответ — и больше не слушай. А то с ума сойдешь от поступившей информации.
— Больше заявок не было, так что дежурство можно считать законченным. К управе, отметимся, и по домам, — орк и гоблин обрадовано кивнули, — а завтра, Турни, посмотри по картам, что там построено в направлении от кладбища и дома госпожи Крон до Храма, а ты Галл прогуляйся днем и погляди, вдруг что увидишь.
— До самого Храма? — уточнил орк.
— До стены среднего города, — подумав, заключил я.
На том и порешили.
В отличие от меня, маленький гоблин и верзила–орк — полноправные Стражи. То бишь выбираются не только в ночные редкие бдения, но и в дневные обходы по городу, часто попадая в обычные городские патрули. Когда я предложил свои услуги в управе, у Капитана возникла великолепная идея, как избавиться от вечно нудящих, засыпающих письмами, гневными жалобами, и постоянными посещениями горожан, недовольных разной ерундой, попадающей в категорию "чушь околомагического происхождения". Полноправного мага к такой ерунде не привлечь, а вот ученика — запросто. Ну и чтоб его излишне активные горожане не затоптали — могучий орк с огромным топором, да чтоб не заплутал случаем в хитросплетениях извилистых улочек — пронырливый гоблин.
Вот так и живем.
И все время, пока мы неспешным шагом добирались до управы, я пытался найти ответ на вопрос: "Зачем нежити деньги?".
* * *
Как всегда с утречка придя в управу (магазин ан Горна открывается с десяти, так что времени вполне достаточно), я узнал от словоохотливых коллег про три ночные драки, нескольких адюльтерах, попытках хищения и очередной облаве на известный публичный дом. И как ни странно, обнаружил на своем столе очередной десяток писем от излишне активной старушки. Плюнув на прибывшую макулатуру, выпил пару чашек крепкого чай–тэ, который по привычке называю "кофе", после чего получил от молодого посыльного "явку". Посыльный, правда, старше меня, но я все же младший инспектор (единственный в управлении), а не какой-то там листоноша… Сделав глоток, я припомнил, что эту должность специально ввели, а то несолидно мага, пусть даже ученика, "служивым" делать. Мысли опять вернулись к визиту… Черт, "явка"! Белый квадратик, с изумительными по красоте, просто идеальными буквами, складывающимися в имя несчастного, вызванного на ковер…
Быстрым шагом зайдя в приемную, я провел рукой по волосам, создавая видимость прически, поправил встопорщившуюся одежду и вопросительно посмотрел на секретаршу. Сегодня эльфиечка, гордость всего Южно–третьего управления, выбрала самую обычную прическу — распущенные волосы, и выглядела как всегда великолепно. Кто бы мог подумать, что хрупкое создание с огромными глазами командует двумя дюжинами бесшабашных удальцов отделения быстрого реагирования?
Элли кивнула, и я, легонько постучав по двери, рывком ее распахнул. Что поделаешь, характер…
Кабинет не изменился с последнего помещение, как и довольная физиономия Капитана. Но, узрев меня, глава управления поперхнулся дымом и проревел, потрясая толстой пачкой корреспонденции:
— Это что?!
Я сделал три шага, подойдя к гостевому креслу, и замер, вытянувшись.
— Паясничаем, — перевел Капитан, и кивнул, — садись, чего уж там.
Осторожно присел. Нет, утонул в огромном кресле, рассчитанном на таких ребят, как Галл. Или как непосредственное начальство, ростом, правда, не блещущее, гном все-таки, но в объеме… да, в этом поспорить с ним сложно.
Грозно поведя глазами и осторожно огладив аккуратную бородку, Капитан поинтересовался:
— Буяним на дежурстве? Что ж вы, господин ученик мага, проявляете неуважение к подающим жалобы представителям среднего купеческого сословия славного города?
Во завернул. Любит наше начальство театральные эффекты. А правда такова, что до того, как появилась "ночная стража" в нашей управе, все жалобы от "добропорядочных горожан" шли прямиком в Южное отделение, и Капитан постоянно вызывался на ковер. А с возникновением тройки ситуация изменилась и теперь все шишки сыпались на мою голову. А с ними небольшая премия, аккурат каждую седмицу.
Я вздохнул:
— Там темно… решил немного подсветить… а многоуважаемая госпожа Крон кроме всех своих недюжинных достоинств обладает еще и развитым воображением.
Капитан заревел:
— Ты что тут из себя фамилистианку строишь? Подсветить он решил… боевым, между прочим, заклинанием! — Капитан открыл один конверт, вытащил письмо и внимательно стал вчитываться.
Где-то в высоком городе есть такой монастырь — Фамилист. Хотя, как по мне, больше психушка для излишне стервозных жен аристократов. Зато женщины, обитающие денно и нощно в этом богоугодном заведении, славятся нереальной кротостью. Что им там дают?
— "Жуткий темный маг", — начал Капитан обычным голосом, — "воздел руки к небесам, прокричал три рифмованные строки на неизвестном языке, после чего с его пальцев сорвалось пламя, скрутилось в огромный, пышущий жаром шар, и ринулось ко мне…$1 — начальство бросило ехидный взгляд поверх листа бумаги.
Я забулькал. Ржать в голос в кабинете непосредственного руководителя не очень-то вежливо.
— Не ожидал, — спустя минуту смог выдавить, — такое резкое повышение: "темный маг", "пламя", "огромный шар". Господин начальник Южно–третьего управления, уважаемый Эрнт Кройнтурен — раз меня возвели в полные маги, следует рассмотреть вопрос о повышении жалованья!
— Поговори мне, — беззлобно буркнул Капитан и поинтересовался, — что делать-то будем, темный маг?
— Как всегда, — пожал я плечами, — вы шедевры госпожи Крон уже наверно лет десять читаете. Наверняка можно на этом хорошо заработать: фолиант юмористическо–приключенческих историй выпустить. Успех обеспечен.
— Двадцать, — спокойно отозвался Капитан, и, строго на меня посмотрев, заметил, — но это не преуменьшает твоей вины! Магия предназначена не для запугивания мирных граждан!
Наверное, следовало испугаться. Или насторожиться: выговор, штраф, лишение премии… Но мне сразу вспомнилось, что наш доблестный Капитан, будучи представителем древнего и уважаемого рода воителей, наклонностями не вышел. Да, место тепленькое: городская стража, пусть и небольшой округ. А любимое занятие, из-за которого Эрнта знает каждый житель города — выращивание цветов. Я в этом вопросе не разбираюсь, но даже мне прекрасно известно, что великолепные растения "с тех самых грядок" продаются в лучших лавках по заоблачным ценам. И любая молодая девушка мечтает получить такой подарок…
— Так! — бросив связку писем на стол и припечатав ее крепкой рукой, отчего несчастное столярное изделие явственно застонало, Капитан строго на меня зыркнул. — Есть для тебя работа.
— Да? — заинтересовано переспросил я. Кроме неясной жалобы скандальной госпожи никаких дел на горизонте.
— В Сантей прибывает небольшое посольство, и нам выпала честь сопровождать его, — Капитан скривился будто от зубной боли, — бойцы все при деле, магов беспокоить не стану. Пойдешь ты.
— Куда сопровождать?
— Экскурсия, — хмуро буркнул Кройнтурен.
Посчитав до пяти, я невинно поинтересовался:
— По Сантею? Вы же знаете, как я ориентируюсь…
— Думаешь, ты один "счастливчик"? — настучал по столу мотивчик, отдаленно напоминающий боевой марш гномов, — в два пополудни у главных ворот Южного отделения. И не опаздывай! Свободен.
Капитан отвернулся, не глядя, подхватил папку со стола и погрузился в чтение. Я не двинулся с места. Прошло пару минут, Капитан хмуро поинтересовался:
— Ты еще здесь?
— Хотелось бы обсудить пару моментов.
— Ну, — злобно рыкнул гном, не отрывая глаз от очень важного документа.
— Сегодня у меня нет дежурства, да и вообще, днем я не работаю… Компенсировать бы. Отгулом.
Капитан перевел на меня взгляд, обещающий страшные муки в жизни, после смерти, и в следующей жизни, если такая будет.
— Для всей тройки, — уточнил я, и, вставая, добавил, — и небольшую премию хорошо бы. За старательное отношение к службе.
— Пшел вон! — заревел Капитан, а я, старательно сохраняя невозмутимое выражение, стрелой вылетел из кабинета.
* * *
Время неизменно… жаль, мы не такие. То, что пару лет назад казалось Целью Жизни, рассыпается в прах, приходят новые заботы, увлечения, а прошлое потихоньку стирается из памяти… Вот, совсем недавно, ты еще был безусым юнцом, верил в Справедливость, Силу, Магию и Веру, а сейчас — что осталось? Что-то есть, но там, вдали, и не для тебя; что-то лишь отражение низменных инстинктов и глупых взглядов; а кое-что так вообще то приходит, то уходит, то витает, но не дает поймать себя за хвост.
Я пришел в этот мир учиться своей судьбе, но со временем понял, что не может быть стремление к магии смыслом жизни. Все намного запутаннее, возможности — только ключ. К хорошей, богатой и достойной жизни.
Поэтому и не бросаю работу в небольшой лавке, устроился в стражу разбирать никому, по совести, не нужные дела. Но на самом деле все просто — мне нравится. И это — самое главное.
* * *
Времени до полудня еще много, так что я решил заглянуть в Академию, просмотреть расписание лекций на ближайшую седмицу. В отличие от привычных учебных заведений в родной Москве, здесь не наблюдалось постоянства. Может так сделано, чтобы ученики не могли сразу на целый семестр спланировать расписание прогулов?
Да и Южное управление, как и все центральные, в высоком городе, и там рукой подать до Академии.
Кивнув дежурному на входе, азартно переругивающемуся со стайкой ранних посетителей, я покинул стены родной управы и бодрым шагом потрусил по широкой мощеной улице в сторону возвышающихся вдали башен высокого города.
После десяти минут виляния по мостовой, обхода возникающих заторов, я решил не выпендриваться и воспользоваться городским транспортом. Первый же пойманный извозчик внимательно изучил кольцо стража, попросил предъявить бляху с выбитым именным номером, записал в потрепанный блокнотик и пригласил на борт.
Привередничать я не стал и удобно умостился рядом с кучером.
На вопросительный взгляд небрежно бросил:
— Ближайшие ворота в высокий!
Как все-таки неприхотлив человек! В родном городе практически не замечал ядреных выхлопов от расплодившегося изобилия отечественных и заморских металлических "повозок". Зато прекрасно помню, как иногда натыкаясь в местах большого скопления народа на аттракцион "прогулка на лошади", еле сдерживал вполне адекватную реакцию на убийственное облако французских ароматов, сопровождающих бедное животное. Но, пожив в мире, где четырехногое непарнокопытное — одно из главных средств передвижения, настолько привык к непередаваемому "аромату", что вот сижу в арьергарде и никакого дискомфорта не ощущаю…
Наконец, со скоростью пешехода доползли до широкого проспекта, по которому рукой подать до одной из главных улиц Сантея — Версы ("привет" от гномов). Совершенно непонятно, о чем думали основатели. Проложить несколько широченных, проходящих через весь город проспектов — все равно что прибить на самом видном месте вывеску: "Заходите, гости дорогие!". Свободный город — лакомый кусочек для любого, крепко стоящего на ногах государства. Кроме внешнего и внутреннего кольца стен, узкие и извилистые улочки идеально подходят для создания дополнительных проблем любому агрессору. А в Сантее шесть широких и прямых как стрела дорог.
Главным оправданием давным–давно почивших строителей служит затерявшийся где-то в непролазных Холодных горах Древний Храм, который, по легенде, и основал у подножия Безымянной горы, на берегу теплого и мелкого моря, славный город. "Рядом$1 — на расстоянии дневного перехода до начала Северного тракта, долго петляющего и с трудом преодолевающего неприступные горы на Уступе, единственном проходимом для гужевого транспорта перевале. Сантей считается в окрестных землях неприступным, но у меня так и не вышло разузнать, что все-таки за Древний Храм своим благословением охраняет славный город. Все знают легенду, храм где-то там в горах, а обитатели его — кому они нужны?
Дело пошло веселее. Кучер, погоняя ухоженную лошадку, развил прямо таки неприличную скорость: прохожие, бредущие по широкой аллее, перебегающие из одной лавки в другую, перестали быть соперниками. Все-таки лошадиная сила — звучит гордо!
Не прошло и десяти минут, как впереди выросла огромная стена высокого города, опущенный через широкий ров мост и поднятая железная решетка. Соскочив с нагретого места, я благодарно кивнул извозчику и быстрым шагом направился к служебному входу, маленькой калитке рядом с огромным проемом ворот. Утро не раннее, а желающих на въезд в благородные кварталы хоть отбавляй, но большая часть — груженые разным скарбом повозки. Что ж тут удивительного? Состоятельные господа любят вкусно кушать, хорошо одеваться, а все это добро до пары рынков и множества лавок доставить еще надо.
Я подошел до прикрытой калитки и показал хмурому стражнику кольцо. Осмысленности во взгляде не прибавилось. Вздохнув, ботинком ткнул препятствие (раздался глухой протяжный стон) и одновременно продемонстрировал скучающей круглой харе именную бляху. Харя соизволила, внимательно пригляделась к металлическому кругляшку, после чего шумно харкнув, хекнув, и, видимо, придав рукам сил за счет включения дополнительной выхлопной тяги, приоткрыла крепкую калитку. Я ужом просочился внутрь, стражник, горестно вздохнув, затворил проход. Вот же зажрались! Даже со своих мечтают содрать плату!
А вот тут стоит прогуляться. Красивые дома вокруг, тоненький ручеек прохожих, проезжающие мимо повозки неукоснительно исполняют указы "Дорожного статута", не создают заторов, и, что еще лучше, стараются быть незаметными. Если в среднем городе кто на коне — тот король, то в высоком любой растрепанный мальчишка может оказаться наследником состоятельного купца или аристократа. И связаться с ним — себе дороже.
Что меня поразило, когда я впервые вышел из банка "Семья Спенсер" на улицу Сантея — атмосфера. Нет, дело совсем не в сонме запахов крупного города, в котором живут представители десятка рас и целый зоопарк домашних животных, а в самом настроении, пронизывающем все вокруг. Любой крупный город Земли — эдакий огромный курятник, в котором неподготовленного человека подхватывает бурная волна неясных желаний и стремлений, и, незаметно, через пару дней превращаешься в обычную местную песчинку, летящую по волнам без направления.
А Сантей… что может чувствовать восемнадцатилетний юноша, приехавший в огромный, полный загадок, город? С мелочью в кармане, забитой наставлениями голове и многообещающем напутствии: "Без знака мага не возвращайся!". Растерянность, страх, одиночество? Но, сделав пару вдохов, я впустил в себя витающее в воздухе спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и неясное чувство надежды.
К сожалению, в какой раз убеждаюсь — мы что-то потеряли. И не хотим этого искать. А Сантей просто живет и наслаждается.
Вот так, задумавшись, я незаметно дотопал до входа в прекрасный парк, раскинувшийся на целый квартал, и прячущий под своими кронами корпуса Академии. Да, именно так. Никаких огромных исполинских башен, старинных замков, самые обычные трехэтажные здания. Хотя, среди учеников ходят слухи, что огромный парк — просто иллюзия, скрывающая настоящую башню Академии, но я не верю. Столько трудов чтобы пустить пыль в глаза будущих магов?
В Сантее всего одна исполинская башня — Гильдия Магов, стремящаяся в облака точно в центре площади Единения, как не трудно догадаться, расположенной на пересечении сквозных проспектов города. То ли чтобы было удобно быстро смотаться в ту сторону, где нет сил воображаемых захватчиков, то ли наоборот — в скорейшем ожидании дорогих гостей. Вот, например, до мэрии добраться на порядок сложнее: придется долго кружить по улицам.
По посыпанной песочком дорожке (в сезон дождей левитировать что ли?), добрался до центрального корпуса, поднялся по широкой лестнице, и, повернув налево, прошелся по террасе до большого стенда с объявлениями. Так, вот в уголке несколько бумажек с расписанием лекций, открытых для посещения заочникам. Судя по разным очень неаккуратным почеркам, ученики потрудились. Достав ручку, произведение гномьего искусства с закрытыми глазами, я в очередной раз ругнулся и осторожно стал переносить расписание в потрепанный блокнотик. Ну не выходит создать магическое стило! Никакой конкретики в этих чертовых учебниках! А покупать молодому магу такой простой артефакт — не то, чтобы стыдно, а как-то некрасиво.
Закончив, я посмотрел на часы — очередное уникальное изделие коротышек. Времени еще много, можно и в харчевню по пути заглянуть… Да, надо постараться не забыть и поинтересоваться у Капитана — а не подделывают часом гоблины такие мелкие товары? Печать гномов, а качество… как швейцарских часов, собранных в Китае.
* * *
Перед входом в Южное управление собралась целая толпа: пару незнакомых магов, судя по свободного покроя одежде и уверенным взглядам, не меньше пятой категории; два огромных свирепого вида орков, из Южно–второго, отличных, кстати, соперников в любых азартных играх; маленький потертый гоблин с серебряной сережкой в ухе, лучший сыщик из Южного. Я-то тут зачем? Потоптаться?
Эрл и Ярл практически одновременно заревели:
— Кир!
Талдычу, талдычу, а никто так и не называет по имени — Кирилл. Любители сокращений…
Зеленокожие братья осторожно похлопали меня по плечам (заныла спина), пожали руку (чуть не сломали) и представили двух хмурых магов.
— Мастер Сейрус, мастер Лангол.
Я кивнул, повторил обряд приветствия, а сам внимательно вгляделся: светловолосый Сейрус обыкновенный маг Огня, а вот смуглый и лысый Лангол — некромант. Серьезные ребята, не отвар душистых трав пить собрались.
— Ученик Кирилл, седьмая ступень.
Маги неразборчиво буркнули, как рады такому многообещающему знакомству, а я кивнул гоблину. Тот ответил вежливым кивком и застыл. Единственный немногословный из всех ушастых, кого я знаю. Может потому и добился в страже таких высот?
Ярл нетерпеливо потоптался:
— Долго Генерал распинается…
— Уже идут, — невозмутимо отозвался некромант и спросил, — все помнят свои обязанности?
— А… — я попытался сообщить о небольших проблемах в подготовке, но ледяной взгляд мага резко меня оборвал.
— У вас, пожалуй, самая сложная обязанность.
Я сглотнул. Неужели читать лекцию о достопримечательностях Сантея?!
— Отвечать на все вопросы юной особы. На все! Вам ясно, ученик седьмой ступени? — надменно поинтересовался хмурый Лангол.
— Абсолютно на все? — выдавил я под немигающим взором.
— На ваше усмотрение, — немного сдал позиции маг и добавил, — справитесь — замолвлю о вас словечко.
Лангол резко повернулся, вцепился в ручку и предупредительно распахнул дверь, откуда вышла небольшая делегация, которую возглавлял Генерал — глава Южного управления.
Несмотря на то, что в Сантее семь управлений, глава любого из них — очень большая шишка местного масштаба. Специфическая внешность: высокий, плотный, слегка лысоватый мужик в возрасте "слегка за сорок", весь округлый и с огромными усищами; принадлежность к дворянскому роду, и как итог — граф Хохловский. Был бы дома, сразу подумал: сосед из братской страны, любитель сала и горилки.
Отпихнув мага и придерживая дверь, Генерал помог преодолеть высокий порожек странной процессии: маленький, очень ухоженный человечек с таким надменным выражение на лице, что сразу понятно, кто тут Главный; два крепких мужика, с характерной "охранной" печатью интеллекта на лице; девушка лет шестнадцати, не имеющая ни малейшего внешнего сходства с остальными. А самое главное, я сразу догадался: не местные, а, как и я, гости в этом мире. И именно это вызвало недоумение.
— Ваше сопровождение, — кивнув на нас, сказал Генерал, и, закрывая за собой дверь, добавил, — жду вас через три часа.
Маленький наполеончик обвел нашу стройную компанию презрительным взглядом и поинтересовался, будто плюнул:
— Кто главный?
Лангол невозмутимо кивнул.
— У меня к вам несколько вопросов, уважаемый, — надменно бросил человечек и бодро зашуршал по мостовой, маг поравнялся с ним.
"Охрана" двинулась следом, за ней пристроился второй маг, Ярл, девушка, а замкнули процессию мы с Эрлом.
— Это кто? — негромко спросил у зеленокожего.
— Делегация светлых эльфов Альтинеи, — прошептал в ответ орк. Ну да, конечно, не стоило и сомневаться. Я-то тоже, из Московии, далекой страны Россения. Нет в Руане никакой Альтинеи! По крайней мере, на тех картах, что я смог достать в библиотеке Академии. Да и на эльфов совершенно не похожи. Девушка миловидная, но надменный карлик и два шкафообразных сопровождающих — не дотягивают. Причем, если последних облить зеленой краской, с помощью косметики сделать черты лица погрубее и вставную челюсть — ну точно орки!
Сейрус суетливо оглянулся, бросил недовольную фразу Эрлу и тот быстро поравнялся с магом, оттеснив девушку назад. Видимо этот мелкий хорек важная шишка. Я окинул девушку внимательным взглядом: среднего роста, стройная, подтянутая, в хорошего покроя одежде. "Амазонка" всплыло в памяти, хотя вживую никогда не видел такого костюма. Лошадь, наверное, вместе с длинной юбкой осталась в управлении. Жаль, брюки не прихватила до кучи… Но больше всего внимание привлекла яркая синяя искра, блеснувшая на рубашке в вороте жилетки — миниатюрный кулончик, аляповато выглядящий на фоне простой серебряной цепочки. Перехватив мой взгляд, девушка спрятала украшение под одежду.
Я прочистил горло:
— Будущий маг Кирилл.
Девушка повернула головку, внимательно меня осмотрела и не удостоила ответом. В густых светлых волосах мелькнуло ушко вполне человеческой формы, без всяких эльфийских заостренностей.
Я предпринял вторую попытку:
— А вас как зовут, молодая госпожа?
Девушка напрочь проигнорировала обращение. Немая что ли?
Пока я пытался завязать непринужденную беседу, наша процессия скорым шагом добрела до широкого перекрестка и свернула на узкую Торговую улочку. Хотя, по моему разумению, следовало повернуть на широкую Купеческую, но, похоже, Лангол решил провести гостей по лавкам.
А чего тут только нет! Двухэтажные дома, с торговой лавкой на первом и с жильем на второй, так теснятся, что кажется, начнут наползать друг на друга. И соседства какие: шикарное заведение гномов, обычный человеческий торговый зал, павильон орков, грот арахнов, и, в насмешку над зажиточными торговцами — обычный дом со скромной вывеской "Тоговый дом Хлыбыцких". Действительно, зачем заходить в каждую лавку, когда проще заглянуть к гоблинам и купить качественную подделку?
На удивление, маг с хорьком совершенно не заинтересовались торговыми заведениями, а, заняв среднюю полосу движения, скорым шагом устремились по улице. Я постарался прикинуть, куда мы направляемся, но путной идеи не возникло. На этой Торговой столько возможных путей движения… Каждый десяток домой — перекресток или узенький проход на другую улицу, а если еще вспомнить, что в любой лавке есть черный ход, выходящий в самый настоящий лабиринт старой части высокого, где жилища по пять штук натыканы на каждом квадратном метре, то вообще голова кругом.
Неожиданно процессия резко остановилась и я со всего маху въехал в широкую спину Эрла. Черт! Будто в каменную стену!
— Что за… (непереводимая игра слов)!!!
— Гость изволил сигару купить, — невозмутимо отозвалась стена.
Я отлип, мысленно обругав любителя покурить, и выглянул из-за препятствия. Действительно, хорек застыл у огромного лотка и внимательно щупает товар, а огромная орчиха, в плечах явно не уступающая братьям–стражам, с явным интересом следит за процессом. Наконец, гость выбрал сигару, заплатил золотой, и, отмахнувшись от сдачи, уверенно двинул дальше. Марафон устроили, чтоб вас…
Нет, чтобы, как и подобает высокому гостю, ползти, важно хмуря брови и ежеминутно осведомляясь у сопровождающих о погоде, делах местных и слухах веселых и скабрезных. Несемся как стадо, выжимая последнюю передачу, и вон, даже спортивные и привычные ко всему орки, сердито сопят.
Чуть не затоптав на крутом повороте Торговой стайку ребятишек, хорек сбросил скорость и через десяток шагов застыл. Я выглянул из-за спины Эрла, и увидел преинтереснейшую картину: перекрыв всю улицу в десятке метров от нас застыло пять фигур в темных балахонах с закрытыми капюшонами лицами. Вот те раз… неужели нежить с кладбища сбежала?
Неожиданно одна из фигур прокричала обычным человеческим голосом:
— Звезда!
Вляпались. Не знаю, почему, но точно — по самую макушку, причем, похоже, в троллиное. Еще не завоняло, но, судя по напряженно–застывшим фигурам, один миг или неправильный ответ — и вони будет на всю округу…
Первым среагировал Лангол, да так, что все вопросы отпали сами собой.
— Нейтмэр ган гнори! — прокричал некромант. Задуло, засвистело, вокруг сильно потемнело, оставив еле просматриваемую серую завесу нашему маленькому отряду. "Туман войны — локальное затемнение воздушных масс для сокрытия атакующих намерений или прикрытия маневра отступления…$1 — мелькнула не к месту мысль, заклинание третьего уровня. Ошибся я в оценке способностей Лангола…
Задумавшись, пропустил миг, когда хорек с охраной, магами и орками дружно рванули в сторону ближайшей лавки, и, не размениваясь на мелочи, с грохотом и пылью выбили входную дверь. Схватив за руку замершую девушку, я кинулся следом. Последняя сопротивляться не стала: десяток шагов до двери тащить пусть даже такую приятную ношу в такой ситуации верх глупости.
Вбежав в лавку, я продолжил движение и в очередной раз за неудачный день впечатался в стену, только теперь не в живую, а самую что ни на есть настоящую. Кто-то из орков отцепил меня и повернул к прилавку, заваленному тканями, возле которого образовался небольшой военный совет под руководством некроманта. Второй маг, судя по яростным выкрикам и отголоскам силы сзади, пытается запечатать вход в лавку как можно надежней. Что это за тонкий гул?
— Все здесь, — начал Лангол, укоризненно на меня зыркнув, — план следующий: я, сэр Артрон и ты (кивок на ближайшего охранника), выходим через черный ход, проскакиваем улицу и в забегаем в следующую лавку. Сейрус и Эрл остаются здесь до прихода подмоги. Ты (оставшийся охранник) и Ярл идете по дворам вверх по улице. Кир (что за люди?!) и Анни–Лея задками вниз, до Кривой, дальше сориентируетесь! Вопросы?
— К Южному идти? — отсюда уже ближе выходит на управление Ност, но вышли то мы с родной управы…
— Никакой стражи! — холодно отозвался некромант, — Прячьтесь! До темноты! Выходите к магам! Это Падшие… Все, пошли, бегом!
Наемники… Ловцы удачи… На примере отца — хорошо быть в подобном отряде, но, столкнувшись нос к носу, я пришел к другому выводу — хорошо бы не пересекаться с такими ребятами. Песни, походы, тренировки, романтика — только долгий период такой жизни, а вот за любой краткий миг реальных столкновений может она и оборваться.
— За девчонку отвечаешь головой! — прокричал вслед маг.
Кто бы сомневался?!
Пробегая по коридору в глубину дома, я заметил источник гула: забившийся в угол старый гоблин, обмотанный по последней высокой моде в кучу разноцветных тряпок. Неужели эти пройдохи стали открывать лавки? А как же реализация продукции десятка подпольных цехов? Не в таких же местах подделкой торговать…
Забежав в большую светлую комнату, гостиную, судя по огромному обеденному столу в центре, я, пробежавшись взглядом, не обнаружил двери на задний двор. Ну, гоблины! Рассердившись за такое отношение к правильной планировке жилых помещений, я представил руну своего пока единственного ударного заклинания — шарика огня, и, напитав оформившееся заклинание силой, саданул по ближайшему окну. Тонко задребезжав, окно вместе с рамой ухнуло во двор. Я сиганул следом, краем глаза заметив, как Анни–Лея (вот как ее зовут…) отворила створки второго и осторожно забралась на стоящий под окном стул.
Как назло, под моим окном оказались настоящие заросли местных роз — те же кактусы с цветами, дорогие и совершенно безопасные на вид. Вляпавшись, я, крайне осторожно, постарался выбраться из западни. Штаны протестующее затрещали…
— Вот, троллиное… — с трудом заставил себя заткнуться, ибо в присутствии молодой дамы, гостьи славного города, не престало к лицу ругаться охранителю спокойствия граждан. А упомянутая девица растерянно застыла у двухметровой каменной стены в соседний двор.
Небольшой дворик оказался засажен разнообразными цветами, и даже кусочек земли нашелся для декоративного деревца. Грохнуло где-то в задней части дома — некромант вынес заднюю дверь аналогично входу в лавку. А я грустно осмотрел монументальный забор. Да, фаерболом такую махину не одолеть. Вздохнув, я прижался спиной к стене, сложив руки в простенький замок. Анни–Лея сразу сообразила, быстро воспользовалась ступенькой и легко перемахнула через стену. Зацепившись руками за верх забора и, елозя ботинками, с трудом забрался. Спрыгнул в соседний двор. Вот почему у гоблина такой надежной забор — соседи отгородились. Девчонка застыла уже у противоположной стены, и, горестно вздохнув, я двинул следом.
Где-то на пятом дворе я сдался — сколько можно? Не мартышка — сигать по таким заборам! Плюнув, решительно схватил упирающуюся девчонку за руку, подбежал к выходу на тыловую улицу, и, вцепившись в ручку, резко распахнул дверь.
Какие люди! За порогом оказался тип в балахоне, со слетевшим с головы капюшоном, но при этом лицо оказалось закрыто полумаской, оставляющей на виду глаза и нижнюю часть лица. Судя по выпученным глазам и приоткрытому рту, данный субъект оказался не готов к такой встрече, но отреагировал все равно правильно: стал заносить руку, явно собираясь смагичить какую-нибудь пакость. "На такой дистанции и колдовать?$1 — мысленно подивился я решению наемника и воспользовался своим верным ботинком, нанеся подлый, нечестный, но очень эффективный удар в причинное место. Падший согнулся, издав совершенно не мелодичный писк. "Не петь тебе в опере", подумал я, оббегая застывшего наемника, и даже задержался на миг, дабы придать ускорение неприятелю. Верным ботинком, разумеется.
Повезло — больше Падших в округе не оказалось, и вдвойне повезло — прямо по курсу выход на Кривую. Ошибся господин маг третьей категории!
Мы бойко рванули через улицу, причем девчонка с легкостью меня обогнала и я, в роли отстающего, своей тушкой "прикрыл зады". Уже повернув на Кривую, я услышал два громких треска, и из стены ближайшего дома выбило два пылевых фонтанчика. Гномьи пистоли! А, вот оно значит как… Держитесь, гады, чтоб вас тролли сожрали…
На самом деле, тяжело осваивать нелегкое магическое ремесло практически в одиночку. В академии огромный выбор книг, разрешенных для выноса за пределы библиотеки, но в основном их все можно свести в три категории: хлам, жизнеописания магов или путевые заметки, научные труды. Первые даже недостойны упоминания, третьи — выглядят совершенно абракадаброй, не хватает элементарной базы знаний. И крупицы реальных знаний пока доступны только в огромных, многотомных записках магов. Такое впечатление, что в путешествия каждый брал с собой два или три летописца…
Это все лирика, но однажды я наткнулся на интересное описание рун. Что такое руна? Дурацкий, зачастую совершенно без логики написания, иероглиф. Но у досточтимого Вакра, в "Жизнеописаниях", упомянут и иной взгляд: руна — трехмерный рисунок связей управляющего, контролирующего и энергообеспечивающего контура. К сожалению, детальных пояснений не было, так что пришлось экспериментировать. Но ни разу я не решился напитать силой полученную конструкцию.
Прикинув, что Падшим надо пробежать десяток шагов, и мы окажемся в очень опасном секторе обстрела, я, без сомнений, представил руну, напитал заклинание силой и направил его себе за спину. Огненная стена (курсовая работа прошлого семестра) и придуманный модификатор сработали так, что я порадовался собственному благоразумию. Жутко грохнуло, завыл ветер, дыхнуло в спину жаром и одновременно засвистели по всей улице выбитые из мостовой камни. Оглянувшись, я удивился масштабу удара — весь выход на Кривую будто вскопан, мостовая и стены покраснели, и все заволокло темный и густым дымом.
— Сворачивай! — закричал я бегущей впереди девушке, заметив на пути узкую отнорку. Как приказал мастер–некромант: "Прячьтесь!".
Минут через десять мы окончательно заблудились в хитросплетениях этих улочек. Анни–Лея, заметив, что я нещадно отстаю, сбросила скорость. Забежав за очередной поворот, я остановился.
— Уффф! Оторвались! — проинформировал девушку и, еле сдерживая желание вывалить язык и хорошо отдышаться, внимательно оглядел окружающие дворы. Громко сказано — на самом деле просто посмотрел на высоченные заборы. Похоже, тут дороги вьются вокруг каждого дома, ну а участки, в седой древности, нарезал неподъемный архитектор. Слепые арахны наверняка его носили…
Девушка вопросительно на меня посмотрела. Странная, между прочим: ни тебе криков, слез или других подобных проявлений истерики. Спокойная, собранная, будто с Падшими по пять раз на дню пересекается.
— На задворках, — не покривив душой, честно ответил я.
Анни–Лея поморщилась, и застыла в ожидании. Я задумался. Назад совершенно не хочется, а буквально через двор дорога снова раздваивается. Да тут и гоблин заблудится!
— Вперед! — принял я решение, не уточнив, в общем-то, куда именно. По ходу дела разберемся.
Что за нравы! В среднем в такое время, под вечер, невозможно пройти и пару метров, чтобы с кем-нибудь не столкнуться, извиниться перед горожанином или обругать слепую троллеподобную обезьяну. А здесь — ни души. Хозяева по домам или на выезде, прислуга поутру побегала по делам, и даже ни одного заблудшего извозчика. А где мальчишки, вечно орущие и внимательно отслеживающие малейшую возможность обокрасть нерадивого прохожего, молящиеся и кающиеся попрошайки, гадалки, молчаливые типы в неброских костюмах? Так и хочется крикнуть: "Люди–и-и! Где вы?".
Последнюю фразу я, похоже, не только подумал, но и произнес, потому как удостоился очень странного взгляда от Анни–Леи.
Плюнув, я решил вот после этого поворота постучаться в ближайшую калитку. Схорониться в любом доме можно, да и разузнать лучшую дорогу у местных. Кстати, в высоком я знаю только Академию, Гильдию, Южное управление и, собственно, Мэрию. Куда направиться?
За очередным поворотом не нашлось калитки. Высоченный монолитный забор, явно сложенный в давние времена гномьими мастерами. Огромные дикие валуны, без следов раствора, плотно притерты друг к другу, камни обросли десятком слоев мха, лишайника и всякой пакости.
— Хрэшиппэ нэсс! — любимое ругательство гномов–стражей с моей управы, как и все негативное, запоминаются выражения даже на совершенно незнакомом языке. — Кладбище!
— Спрячемся до темноты! — обрадовал девушку, и, схватит ее за руку, потянул за собой по узкой дорожке, бегущей под забором. Раз смотрители готовы отвечать на вопросы за мелкое вознаграждение, то, может, пустят до темноты посидеть в часовню за пару серебряных?
Калитка отыскалась быстро, но, в отличие от уже виденных мною, оказалась такой массивной, что сразу взяло сомнение: открывается ли? Я заглянул через маленькое окошко на кладбище и рассмотрел буквально в шаге за преградой высокую фигуру в плотном балахоне.
— Я из Стражи, — показал смотрителю правую руку с кольцом, — нужна помощь, уважаемый.
— Какие дела, заботы, проблемы…
— Убежище до темноты, два серебряных, — не стал мелочиться.
Фигура застыла, и, выдержав паузу, я уточнил:
— Часовня открыта. Мы посидим, а как стемнеет — уйдем.
Никакой реакции.
— Вы должны помогать страже! — возмущенно гаркнул.
Смотритель не шелохнулся, но массивная калитка слегка дернулась и плавно открылась.
Я уверенно ступил на мощенную камнем дорожку и потащил за руку девушку. Смотритель развернулся и будто поплыл, показывая дорогу к часовне, затерянной где-то на мрачном кладбище. Я с интересом стал озираться.
Мне еще не доводилось бывать на территории кладбища в Сантее. Казалось, что внутри будут красивые памятники с искусной отделкой, прямые как стрела дорожки, цветы и деревья. Но реальность совершенно иная: извилистая аллейка и склепы, склепы, склепы… Практически никаких украшений, зато мощные каменные постройки, с крепкими железными дверьми, да еще и вмурованной толстенной решеткой перед ними! Выходит, дабы в такой мавзолей запихнуть почившего родича — необходимо сильно раздолбать сие сооружение?
Меня охватило смутное беспокойство — неужели кладбище магов?
— Уважаемый, — обратился к смотрителю, медленно бредущему во главе, — кто здесь покоится?
Не останавливаясь, фигура повернула голову и бесцветным голосом ответила:
— Вершители, хранители, сотрясатели…
Я сглотнул: как потемнеет, тут не то, что Падшие — и маги не найдут!
Рассматривая похожие как один склепы, я с удивлением стал отмечать разные детали: длинные борозды, как от огромных когтей, потекший камень, темные пятна, сети мелких трещин. Видимо, местные обитатели бывают буйными…
Неожиданно, за очередным поворотом дорожка превратилась в небольшую площадку, примыкающую к самому обычному одноэтажному дому. А где часовня с башней? Или сюда святые отцы не захаживают? Отпели в храме и быстро замуровывают?
Смотритель подошел к бесшумно распахнувшейся двери, и, не сказав и слова, канул в темноту. Наколдовав простенький магический фонарик, радостно взмывший над головой, я двинулся следом.
Пройдя по длинному коридору, вышли в большую комнату, освещенную десятком огоньков: смотритель, подплыв к очередному канделябру, взглядом зажег пятерку свечей и двинулся к следующему. Никаких магических отголосков я не ощутил. Как он это делает?
Обойдя всю большую комнату, смотритель глухо произнес:
— Располагайтесь, садитесь, устраивайтесь… — и ушел в другой коридор, выходящий из, получается, прихожей.
Хотя хочется эту комнату назвать совершенно по–другому: кабинет. Большой чистый стол, окруженный несколькими креслами, и книги. Естественно, последние не зависли просто в воздухе, и, тем более, не сложены стопками на полу. Все стены комнаты занимают самые настоящие библиотечные стеллажи, даже над двумя выходами пару полок. Я, потрясенно выдохнув (книг даже больше чем в лавке ан Горна!), приблизился к ближайшему стеллажу, а Анни–Лея направилась к столу и заняла одно из кресел.
Так, что тут у нас: "Приключения славного…", " Похождения дона…", "Испытание…". Ерунда, зря занимающая ценное место. Хотя именно такие книги ходко идут в книжной лавке. Казалось бы — читать умеют не все, обычный торговец или крестьянин не будет тратить кровно заработанное на всякую дурь, тем более что мало кто из них умеет читать. Богатое дворянство, купечество вроде бы и не заинтересовано в подобном "чтиве", но как его гребет! А бессмертные тома местных сказателей, пророков и летописцев разбирают только ценители…
Вот похоже куда идут мелкие подношения нежити. По крайней мере, на этом кладбище…
Подойдя к другому шкафу, я быстро пробежал взглядом по корешкам. Вот они, летописцы, родимые. Сколько ваших трудов в первый год обучения Академия впихнула в молодые и жаждущие знаний головы адептов. Но, перелопатив целую гору подобных трудов, я ни на шаг не приблизился к знанию истории Сантея. Потому как эти книги больше походили на фундаментальную работу одного талантливого сценариста, сумевшего написать истинную сагу о человеческих страстях. Так и тут: выдумка и никаких фактов.
Уже потеряв всяческую надежду увидеть что-либо достойное в этом море книг, я подошел к третьему шкафу и мои глаза ошеломленно стали перескакивать с одного корешка на другой: "История магии…", "Принципы составления заклятий…", " Огонь", "Некромагия", "Руны и стазисы"… Схватив последнюю книгу, я лихорадочно зашелестел страницами. Так, явно не гномья печать, рукописный текст. Это ж целое состояние! Не меньше двухсот лет, а то и более… Наткнувшись на схему, я удивленно рассмотрел обычную руну "Лед", как нетрудно догадаться, превращающую небольшое количество жидкости в холодный брусок, но нарисованную непривычно, трехмерно. Разными цветами: обычная двумерная руна синяя, а под ней и красный, коричневый и голубой, пересекаются друг с другом, повторяя основной рисунок. Несколько иначе… Выходит, моя догадка была верна.
— Верни, поставь, оставь, попрощайся… — прошелестело сзади. Я не обратил внимания, попытавшись вчитаться в текст. Странно, буквы знакомые, но в слова не складываются. Шифр? Диалект?
— Книга, ценность, полка, шкаф, домой… — уже ближе повторил голос, и в нем отчетливо проступило нетерпение. Вот же нежить, не дает спокойно почитать.
Что ж это такое? "Нарк отрени долкем…$1 — явно не шифр да Винчи. Все-таки неизвестный мне язык. Но написанное на обложке ведь я понял!
— Верни, книга, полка, обратно, быстро… — уже угрожающе донеслось сзади, и я неожиданно вспомнил, что еще не расплатился с гостеприимным смотрителем. Лихорадочно порывшись в кармане и не отрывая взгляда от рисунка руны, я на ощупь вытащил две серебрушки и протянул руку назад.
— Плата.
Интересно: к синему цвету руны только в некоторых местах примыкают другие цветные полоски. И если мысленно представить вид сверху, на привычный рисунок руны, другие линии потеряются под основным цветом. Выходит, на самом деле заклинания обращаются к нескольким Источникам, хоть и кажется, что к одному?
— Поставь книгу на место! — рявкнуло за спиной, и я, с перепугу, быстро развернулся, прижался спиной к стеллажу, вызвал заклинание, спасшее от Падших, но не активировал, а осмотрелся. В метре от меня застыл смотритель, поднявший голову, отчего в глубине капюшона стали видны огромные светящиеся глаза. Нет — полыхающих злобой два ярко–зеленых ока.
Смотритель задумчиво посмотрел на протянутую к нему ладонь, в которой яркими рыжими огоньками переливается готовое к броску заклинание, и спокойно сказал:
— Книгу верни на место, молодой адепт.
Ничего себе! Вторая осмысленная фраза, а не набор каких-то дурацких слов.
— Вы можете нормально разговаривать без привычной чепухи?
— Естественно, — язвительно произнес неупокоенный, мягко двинулся к столу и стал разливать из большого железного чайника горячий отвар в чашки. Потянуло вкусным ягодным ароматом.
— А вы не подскажете, что здесь напи…
— Книгу поставь, — перебил смотритель, — и иди пить чай.
Я не послушался, и, прижав драгоценный томик, прошел к свободному креслу. Сел за стол и удостоился еще одного неодобрительного взгляда. А Анни–Лея уже спокойно прихлебывает отвар.
Осторожно положив на стол оплату, взял чай. Потянул носом: малиновое варенье?
— Кожуновое, — спокойно ответил смотритель на незаданный вопрос и опустился в кресло. Себе наливать отвар не стал.
— Выходит, смотрители не так просты, как кажется, — задумчиво высказался.
— Зачем коробить живых? — насмешливо произнес неупокоенный.
— Кем вы были в жизни?
— Не догадываешься? — ехидства в голосе стало еще больше, и сложно поверить, что я разговариваю не с обычным человеком, а с самым что ни на есть настоящим ожившим мертвецом.
— Магом? — осторожно поинтересовался.
— Высшим, — отозвался смотритель.
— А книги?
— Я здесь уже триста лет, — невозмутимо ответил смотритель, — коллекцию хорошую подобрал.
— Не скажете, на каком языке…
— Тебе интересно, ты и разбирайся, только если хочешь взять книгу с собой — плати.
— Сколько? — обрадовался я.
— Книгу, — деловым тоном ответил, — только не забывай, берешь на время, вернешь.
— Договорились!
— Солнце сядет через два часа, за десять минут до этого я вас выведу, — сказал смотритель и добавил: — Кроме чая у меня ничего нет.
Отхлебнув вкусного отвара, я поинтересовался:
— Как называется это место? И как вас называть?
— Древнее Кладбище. Смотритель.
Я сглотнул. Вот же попали! Сколько историй довелось слышать об этом месте в управе… Вспомнить хотя бы ту, когда убитый своим вероломным помощником, Глава Гильдии Магов, Великий Деркомус, восстал из мертвых, выбрался из склепа, победил смотрителя и сильно повредил Башню. Только силой целой толпы магов смогли утихомирить разбушевавшуюся нежить. А башню восстанавливали целое столетие, и за всю ее историю это был единственный раз, когда она так пострадала.
— Здесь редко кого хоронят, — завидев выражение моего лица, тихо произнес смотритель, — мало кто из магического сословия достоин такой чести. Упокоиться рядом с легендарными магами прошлого.
— Я не чувствую никакой магии…
— Рано тебе еще, — насмешливо произнес неупокоенный, — и осторожней с рунами. Твой шарик нестабилен, напутал в линиях.
— Где? — нахмурился я. Столько с этим заклинанием работал.
Смотритель вышел из комнаты, вернулся с пергаментом и стареньким пером с чернильницей, и, вздохнув как живой, принялся рисовать руну. Анни–Лея, заскучав, прошлась по комнате, выбрала какую-то книгу и села читать. Я внимательно стал следить за действиями смотрителя, который чуть позже принес набор цветных чернил, и на пергаменте стал вырисовываться сложный трехмерный узор…
— Вам пора, — произнес смотритель, поставив очередной завиток, — понял, в чем твои ошибки?
— Приблизительно, — озадаченно ответил. Почему так ложатся линии, пересекаются только в этих местах, да еще и сливаются — совершенно неясно. Видимо, есть какие-то закономерности…
— Разберись с книгой, — вздохнул смотритель, поднялся и стал убирать письменные принадлежности, — к какому выходу вас вести?
Я вздрогнул. Совсем забыл о Падших! А подумать стоило раньше… Нахмурившись, прикинул, куда можно податься: в управу нельзя, к площади Единения идет много дорог, но что-то внутри советует туда не соваться. Осторожно пробраться в Академию? Там магам показать жетон и запросить охрану до Южного? Но, прикинув, как мы сейчас далеко от учебных корпусов, я отказался от этой идеи. По ночному городу ходить безопасно в принципе, но если Падшие нападут… Не отобьюсь, никак. Да и оставаться на кладбище нельзя: по ночам Спящие встают и живому на запретной территории не протянуть до утра…
— Уважаемый, — обратился к смотрителю, — карта ближайших кварталов у вас имеется?
Неупокоенный подплыл к одному из шкафов, порылся и вернулся к столу. Развернул большую, занявшую половину столешницы карту. " Весь Южный округ высокого!$1 — я удивленно окинул взглядом ценнейшую вещь. Карты в этом мире дороже свитков с заклинаниями, а магические фокусы — удовольствие не из дешевых.
Неупокоенный ткнул в маленький серый пятиугольник:
— Кладбище.
Я кивнул и присмотрелся. Странное место — от места упокоения магов нет ни одной широкой прямой дороги, только извилистые улочки. И так густо… С грустью вспомнил о маленьком ушастом напарнике, который без всяких карт легко находит дорогу из любой трущобы.
— Две минуты и выходим, — буднично напомнил смотритель.
— Хорошо, — брякнул я, лихорадочно прикидывая куда податься.
Много путей — хорошо. Падшие просто будут не в состоянии перекрыть все возможные отходы, впрочем, подобной ерундой они и заниматься не будут. Намного проще спрятаться буквально в паре десятков метров от места, куда мы двинемся. И на подходе, пока стража или маги проснутся, спокойно перехватить путников…
В Южную управу нельзя, да и далеко, площадь с Башней еще дальше. Академия? Долгий путь… А если поймать извозчика? "Шелковый путь" и ему подобные вызываются через амулеты, у меня подобного нет… Выпросить у смотрителя? Артефакторная магия такого уровня очень ненадежна, и дело не в стабильности, а в самой простой "защищенности линий", коя напрочь отсутствует. Перехватить заказ — плевое дело, и приедет удобная карета с тройкой улыбчивых наемников…
"Ворваться в ближайший богатый дом…$1 — подумал я, но смотритель прервал мысль:
— Плохая идея.
Я вскинул голову:
— Здравая!
— Недооцениваешь Падших, — спокойно заключил неупокоенный, и, отвечая на незаданный вопрос, продолжил: — в Академии ментальной магии не преподают.
— И любой маг может читать мысли адепта?
Смотритель заскрипел и не сразу я понял — смеется.
— Телепатия проклятие, а не дар. Мало кто им пользуется.
Склонившись над картой, неупокоенный заговорил:
— Видишь черную кляксу Мертвого Квартала? На краю синий кирпичик — застава у Врат. Отряд стражи, два мага средней категории, пяток молодых из Гильдии и маленькая безделушка: амулет призыва. Доберетесь — Падшие не сунутся.
Я задумчиво уставился в карту. До любой другой цели путь в два раза длиннее. Три квартала запутанных улочек, час ходьбы и мы у цели. Вполне может получиться!
— Падшие нас, кстати, уже могут и не искать, — наконец дальнейший путь ясен и я расслабился. Дойдем!
— Как знать, — меланхолично отозвался неупокоенный и принялся осторожно складывать карту. Я еще раз кинул глаз, запоминая точный путь, потянулся и громко произнес:
— Нам пора.
Анни–Лея закрыла книжку и грустно вздохнула. Смотритель, голосом старого, уставшего человека, но наполненного жизненной мудростью, заключил:
— Не забудь вернуть…
Как все изменилось буквально за несколько часов. Слегка потемнело, над кладбищем повисла явно ощутимая настороженность. Будто что-то древнее, неизмеримо могучее и противоестественное, просыпается, еще не открыв глаза, но все окружающее уже ощущает дыхание страшной силы. Ни птиц, ни надоедливой мошкары и даже ночные слепые создания, шуршащие в вышине, не нарушают покой этого места. Поневоле шаг ускоряется, становится все труднее дышать и хочется сорваться в бег, дабы как можно скорее покинуть сад старых, много повидавших, каменных глыб. Где-то далеко позади громко ухнуло, и посыпались мелкие камни. В предвечерней тишине звук пугающий…
— Что это? — сглотнув, поинтересовался у показывающего путь смотрителя.
— Спящие ворочаются, — глухо отозвался тот, — сегодня у меня посиделки.
— Посиделки?! — ошеломленно воскликнул.
— Думаешь, лежать в каменном гробу под землей, в склепе — райское наслаждение? Скука смертная… А впереди целая ночь, карты, костяшки, диспуты…
— Вот уж не представлял, что на кладбищах по ночам дискотеки…
— Сходи на досуге в Мертвый — и не такое увидишь… — обернулся смотритель и сверкнул ярко–зелеными глазами, в опускающейся на город темноте выглядящими очень зловеще.
Наконец, впереди замаячила стена и крепкая калитка в ней. Смотритель подплыл, отступил с дорожки, и проход в Сантей бесшумно распахнулся.
— Удачи, — прошептал неупокоенный вслед, когда я прошмыгнул на улицу. Огляделся — никого.
— Идем, — позвал ждущую девушку.
Я повернулся. Калитка уже затворилась, но, в окутавшей все тьме, мне удалось рассмотреть фигуру смотрителя.
— Я еще приду, — пообещал, взял Анни–Лея за руку и молча потащил в ближайший отнорок.
Странно, но с неупокоенного собеседник намного лучший, чем с молоденькой и очень красивой девушки. Помню, на Земле, эти создания обсуждали часто совершенно непонятные вещи: чьи-то наряды, прически, моду и всю другую ерунду, которой молодой парень в здравом уме не интересуется. А эта просто молчит. Хотя, не спорю, обсуждать местную моду, платья и прически мне все так же противно.
Ночной город — будто другой мир. Теплятся огоньки в редких окошках, скребет, шуршит, пищит ночная живность, дышится легко и свободно, и даже привычная морось сегодня отступила, подарив Сантею приятную теплую ночь. Где-то заухала сова, похожая на самую обычную ящерицу, протяжно засвистел вдали лауд, сумевший докричаться даже до высокого… Наконец, в магических фонариках затеплились маленькие, еле дышащие, огоньки. Стало чуть светлее. В тех местах, где на стенах, заборах, или редких столбиках, установлены эти светильники.
Дорога раздвоилась, я уверенно свернул вправо. Как и днем, поражает отсутствие прохожих. Создается впечатление, что большая часть домов в близком соседстве с кладбищем магов просто необитаема.
Услышав угрожающее шипение, я резко остановился, Анни–Лея, не среагировав на мой маневр, ткнулась в спину. Ударила острым кулачком, показывая свое отношение к незапланированной остановке, а я во все глаза уставился на редкое зрелище.
Кажется, дорогу перегородил толстый шланг. Повернув голову в сторону шипения, в легком свете видна большая зубастая голова, ряд небольших глазок и острый раздвоенный язык. Все это отдаленно напоминает какого-нибудь огромного удава, но здесь, в Сантее, дрезна — разумный житель канализации. Расслышав целую серию тонких писков, я перевел взгляд на другую сторону улицы: несколько маленьких змеек, подняв головы, настороженно застыли. Дрезна успокаивающе зашипела, выводок шустро двинулся через улицу, а я замер, стараясь не шевелиться. Огромная змеюка не опасна, но у этих подземных жителей так редко появляется потомство… Весь этот немногочисленный народ на службе города: вылавливает в верхней части обширных катакомб разную опасную живность и нежить, защищая тех, кто живет над землей. Поэтому, подождать пару минут, пока малыши переберутся в другую норку — плевое дело.
Наконец, маленькие змейки нырнули в едва заметную дыру, а дрезна свернулась в кольцо, освобождая проход.
Двинулись дальше. По прикидкам, одолели уже две трети пути, пару переулков и выйдем на широкую дорогу, отделяющую Мертвый Квартал от города. Перебежать — и большое здание заставы.
Порадовавшись скорому завершению неожиданных приключений, и, самое главное, возможности получить наконец тарелку вкусной похлебки и краюху хлеба, я на очередной развилке свернул влево и резко остановился. Анни–Лея, наученная прошлым разом, успела притормозить, а я задумчиво осмотрел две застывшие в дюжине шагов фигуры в балахонах.
"Падшие или обычные ночные грабители?$1 — мелькнула мысль. Может показаться странным, но последним я буду очень рад.
— Звезда, — угрюмо буркнула одна из фигур.
— Вот Крон! — тихо выругался я, и мелькнула в очередной раз мысль о равенстве надоедливой активной старушки и Темного Бога.
— Нет у нас Звезды! — крикнул я, лихорадочно соображая, что же делать. Вторая дорога скорее всего перекрыта. Назад? Напрягшись, я припомнил, как сотню шагов назад проходили мимо невысокого заборчика.
— Звезда! — мальчишеским фальцетом прокричала вторая фигура и бросилась в нашу сторону. "Неужели недавний знакомый ботинка?$1 — прокралась ехидная мыслишка, когда я развернулся и хотел схватить девушку за руку. Но Анни–Лея оказалась сноровистей меня: легким бегом шустро рванула назад.
Рванув вслед за легконогой девушкой, я бросил под ноги подкорректированное смотрителем заклинание. Судя по дыхнувшему в спину жару, всю улицу перегородила самая, что ни на есть настоящая, "Огненная стена", а не та жалкая пародия, ставшая итогом курсовой. Оторвемся!
Поспешая за девушкой, я прокричал, когда она достигла заветного забора:
— Налево!
Анни–Лея, снизив скорости, резко повернула, подпрыгнула и одним движением преодолела немаленькую каменную преграду. Не два метра с хвостиком, но все же!
"Как ей это удалось", — хмуро подумал, с третьей попытки забравшись на стену. Глазам предстала нерадостная картина: девушка, выставив перед собой короткий кинжал, держит на расстоянии одного Падшего, а в это время, прямо подо мной, встает с земли второй. Я ничего быстро не смог придумать — просто перекатился по верху забора, свалившись прямо на спину сдавленно охнувшего наемника. "Ты это зря", — злорадно подумал я, когда Падший с размаху головой впился в приветливо чавкнувшую землю. Развезло, после стольких то дождей…
Пытаясь подняться после мягкой посадки, я рукой обнаружил что-то крупное, торчащее с земли. Резко рванув находку, отчего явственно потянуло кислым и пряным, и запустил незамысловатый снаряд в Падшего, который после неожиданного маневра Анни–Лее оказался ко мне боком. Наверняка, кинжал у девушки магический — прикипев взором к оружию, наемник не заметил летящий снаряд, который с громким "чвак" прилетел прямо в ухо. Не издав и звука, Падший упал прямо в цветочную клумбу.
— Ты в порядке? — встав на ноги, поинтересовался у девушки. Падшие, похоже, отрубились, но скоро очнуться. Анни–Лея кивнула. Быстро осмотревшись и припомнив карту смотрителя, я двинулся к выбранному участку забора.
Хлопнула дверь дома, открывшаяся в сад, а на пороге, залитый ярким светом, возник огромный силуэт чего-то бочкообразного.
— Мои цветочки! — заревело разъяренным трубным голосом, будто сам Ангел–Мститель обозрел изничтоженный Райский Сад своего господина, Светлого Лейнуса.
Слава Богам, неведомая хозяйка, луженой глоткой изливающая на всю округу поток замысловатых ругательств, не заметила в темноте наши крадущиеся к стене силуэты, а вот Падшие, когда очнуться, попадут в очень ласковые руки…
Преодолев очередной за сегодняшний бесконечный день забор, мы, не сговариваясь, рванули в переулок. Налипшая грязь утяжелила ботинки, да и весь левый бок одежды изгваздался. Сплошные неприятности!
Из сквозной улицы стремительно вылетел пыхтящий балахон, и я, не успев даже подумать, автоматически подставил ногу. Падший, шумно изрыгая проклятия, кубарем покатился по дороге.
— Влево! — рявкнул я, добежав до очередного перекрестка. До заставы не добраться, но в паре кварталов небольшое отделение частной охранной конторы…
Анни–Лея отстала, и я притормозил, дожидаясь. Наконец, девушка поравнялась со мной, и мы рванули дальше, повернув в указанном направлении. Почувствовав неладное, я остановился и схватил Анни–Лею за плечо. Впереди, в темном проулке, от стен отделилось несколько фигур и перегородили дорогу.
— Куда теперь? — насмешливо поинтересовался Падший в центре.
Действительно — куда? После последней пробежки здорово выдохлись, такой темп уже не удержать, а эти наемники все так же вылезают из каждой норы… Сколько их тут?
— Да пошли вы, — прохрипел я и запустил свое новое заклинание. Небольшой, с кулак, переливающийся всеми оттенками красного, шар, преодолел полпути до перекрывших улицу Падших и, тихо хлопнув, исчез. Маг…
— Хорошо, поиграем, — произнес тот же голос и в мою сторону медленно поплыл по воздуху большой белый мяч, испускающий шумно потрескивающие искры.
"Воздушный укус". Я сглотнул: маг с такой скоростью сотворил заклинание, что я совершенно пропустил момент плетения руны. И как быть? Убежать от медленно плывущего самонаводящегося удара? Так можно и неделю бегать…
Защитным чарам в Академии тоже обучают, но простенькая "Стена Стихий" не выдержит такого удара. Лихорадочно прокрутив скудный список известных рун, я выбрал единственно возможный вариант. Хотя, как помню, Мастер Лефрей настоятельно не рекомендовал использовать такую волшбу против любой наступательной магии, акцентируя внимание на "непредсказуемость столкновения заклинаний". Ничего не делать? Тогда все предсказуемо и очень грустно…
"Бытовую магию" даже заочники изучают в полном объеме, ибо, как сказано в Истинных Статутах, маг обязан быть "ухоженным, красивым и обаятельным". Второго и третьего, естественно, не добиться, а вот первое вполне достижимо даже для оболтусов первого курса. Поэтому основная часть моих знаний: "сушилка", "ножнички", "бритва", "зеркало" и всякая подобная чушь. Совершенно в повседневной жизни бесполезная и ненужная. И жрущая просто море энергии…
Фигуры в балахонах не двинулись с места, явно дожидаясь результата действия заклятия. Когда "укусу" осталось до меня меньше двух метров, я в точности припомнил необходимую руну и, наполнив ее энергией под самую завязку так, что аж ощутил как трещат линии руны от перегрузки, вызвал перед белым мячом "зеркало", немного повернув его к стене ближайшего дома. "Воздушный укус" ударил в "зеркало", но, на удивление, не отразился, а завис на месте. Мое заклинание с громким хлопком исчезло, а "укус" внезапно побагровел. Пятая точка заорала, нет, истошно заверещала, намекая на скорые неприятности: схватив Анни–Лею за руку, я рванул назад по улице, благо до поворота пару шагов, и, забежав за угол, ощутил странное колебание сил.
Повисла неестественная тишина. Как падает на море штиль перед приходом неистового шторма, или замирает все на суше, в ожидании буйства урагана.
Слегка потянуло ветром, потом затрещало, ухнуло и вдруг оглушительно заревело. Из проулка на мостовую вырвалось несколько языков призрачного белого пламени, лизнувших вмиг почерневшие камни, и улеглось, оставив после себя потрескивание быстро перегревшихся, а теперь остывающих булыжников мостовой…
"Не отразил, но, по крайней мере, избавился от позорного хвоста", — подумал я, припомнив, во что превращаются жертвы "воздушного укуса".
Собрав мысли, прикинул, что делать дальше. Очередная дорога перекрыта тройкой Падших и жарко потрескивающей мостовой. Поблизости только Фамилист, этот оплот неуравновешенных дамочек высшего общества. По рассказам, небольшой парк и пару приземистых зданий без намека на архитектуру. Должна же быть в таком месте охрана с переговорным амулетом?
Приняв решение, я взглянул на прижавшуюся к стене дома девушку.
— Идем?
Анни–Лея кивнула, и только сейчас я заметил, какие у неё большие глаза. Помнится, пару часов назад все было в пределах привычного…
Мы побежали обратно, но, шумно достучав до ближайшего поворота, повернули в широкую, присыпанную темным песком, аллею.
Двухэтажные дома остались позади, потянулись небольшие участки, в глубине которых, за цветочными клумбами и теряющими листья деревьями, проступают силуэты домов. Рассмотрев деревянную беседку в глубине очередного двора, я, наконец, осознал, что наскучившие каменные заборы остались позади, уступив место легким ажурным решеточкам.
Через пять минут я окончательно запыхался и перешел на быстрый шаг. Девушка же скорее медленно бежит. Сказывается немаленькая разница в росте.
Повернув, невдалеке, метрах в ста, разглядел большие ворота, освещенные несколькими столбами с фонарями. Вот он — Фамилист!
Расслышав впереди и справа, в глубине проулка, дробный перестук, и представив, что это не что иное, как бегущая толпа, я сорвался на бег, потянув за собой Анни–Лею. Девушка, вырвавшись, легко обогнала, и мы понеслись по улице.
Пролетев проулок, отозвавшийся потоком брани, гулким топотом и пролетевшим высоко над головой фаерболом, я подумал о том, что совершенно не представляю, где в парке этого монастыря притаились жилые здания. "Разберемся на месте", — подумал я и прибавил скорости.
— Да будет свет над всем Сантеем!
Калитка в воротах оказалась распахнута, но проход заняла миниатюрная немолодая женщина, в светлом балахоне "а ля пляжный халат", с непокрытой головой с десятком заплетенных косичек. Остановившись перед ней, я, шумно отдуваясь, не смог выдавить и слова, лишь выудил из внутреннего кармана бляху. Заглянув в предъявленный документ, женщина кивнула и произнесла мелодичным голосом:
— Мы всегда рады помочь властям города, — отошла вбок, открыв проход. Ании–Лея быстро скользнула в проход, я шумно протопал следом и, обернувшись, похолодел.
Буквально в дюжине шагов, громко бухая, отчаянно притормаживает целая толпа балахонов. У одного с головы слетел капюшон, а на лице маски не оказалось: немолодой мужчина, с короткой стрижкой, квадратным подбородком, старательно дышащий "в нос", в отличие от меня, уронившего на землю челюсть и старательно пытающегося отдышаться.
— Да будет свет над всем Сантеем! — повторила странное приветствие ставшая в проходе женщина. Я похолодел — сквозь красивое переплетение металлических прутьев ворот мы просто прекрасная мишень не только для магии, но и для любого метательного оружия.
— Нам необходимо поговорить с этими молодыми людьми, — глухо произнес вожак этой балахонистой толпы.
— Вы знаете правила, — невозмутимо отозвалась монахиня или как там ее правильно называть?
— Знаю, — вздохнул мужчина, и, обращаясь к нам, предложил:
— Выходите по–хорошему.
Мне немного стало легче. Когда бежал, казалось, помру от недостатка воздуха, первую минуту не мог отдышаться, а сейчас, уже получилось ответить вполне нормальным голосом:
— Сами заходите.
Поиграв желваками, мужчина уточнил:
— Боишься?
— Кого? — я удивленно осмотрелся.
— Вас, что ли? Вы не знаете, что такое стража, — гордо выпятил грудь, — мы и не таких обыгрывали!
Мужчина разочарованно вздохнул, накинул капюшон, вся толпа Падших развернулась и спокойным прогулочным шагом двинулась от ворот Фамилиста.
Я удостоился странного взгляда от Анни–Леи.
"У девчонки железные нервы", — промелькнула мысль. Магия, Падшие, стычки, взрывы — до сих пор не впала в ступор. Вот только не говорит…
Внезапно девушка четко отчеканила красивым, звонким, просто замечательным голосом:
— Ну ты и придурок!
Лучше бы промолчала…
* * *
Немолодой гном бахнул по крепкому столу пудовым кулаком, отчего подпрыгнули не только чашка, папки с бумагами, красивая дорогая чернильница с пером, но и я в кресле.
— Ты что творишь! — заревел Капитан, привстав из кресла и положив на стол объемистое брюхо, — задача "ночного отделения" разбирать жалобы горожан, а не разносить к чьей-то матери Сантей!
— Но я не разносил город! Пытался оторваться от Падших…
— Что? — повторно заорало начальство, надрывая глотку, — я тебе не милочка из пансиона младых девиц всякую чушь жевать! Это вот что? А? — немного скинув обороты, Капитан Южно–третьего отделения стражи, добропорядочный господин Эрнт Кройнтурен, известный ценитель прекрасного, то бишь цветов, потряс зажатой в пухлой руке толстой папкой.
Капитан рванул застежку, отчего металлическая вещица со свистом пролетела через комнату и обиженно звякнула об стенку, схватил первый лист и стал зачитывать:
— "Третьего дня темной седмицы месяца туманов неизвестные ворвались в мою лавку, затоптав по ходу две дюжины связок мерной ткани, выбив входную и черную дверь, окно, затоптав любимую клумбу моей дражайшей половины…", — Капитан зло припечатал лист к столу, схватив следующий:
— "Мы, нижеподписавшиеся жители первого дома по улице Кривой, были разбужены неизмеримой силы грохотом, вследствие магической атаки великой силы, разрушившей часть мостовой и угол дома…"
Я приободрился. Выходит, хорошее заклинание получилось смастерить! И заметил, заполнив паузу, пока Капитан выискивает следующую жалобу:
— Вот, днем надо работать, а не спать дома… — заткнулся, наткнувшись на свирепый взгляд маленьких темных глаз.
— Как тебе это? — тихо, с отчетливой угрозой в голосе, спросил Капитан, и зачитал:
— "Страшные демоны, преодолев трехярдовый забор, защищенный охранными знаками, приобретенными на кровно выстраданные сбережения в лавке на Светлейших Прудах, устроили танцы в моем маленьком кусочке Райского Сада, вытоптав все гортензии, повредив розовый куст, и, по неведомой цели, вырвали с корнем плод семицветного трехлиста!.."
Я забулькал.
— Смешно, — слегка ухнул по столу рукой Капитан, — как тебе это?
— "Главный архитектор Южного округа, милостию Светлого Бога и Мэрии, со всея скрупулезностию постановляю: две дюжины шагов мостовой Лянского проулка восстановлению не подлежат, стены пострадавших домов следует окрасить… тридцать золотых монет…", — Капитан отложил бумаги, и ласковым голосом, которым легко лишает квартальной премии, спросил:
— Делать что будем, свободный ученик Академии Сантея Кирилл Россеневский?
Я задумался:
— За героическое спасение порученной под охрану девицы от злокозненных нападений Падших неплохо бы премию и медаль, — выпалил, и, подумав, добавил, — маленькую. Медаль. Премию — большую.
— Какую к Крону медаль! — заревел Капитан, а я порадовался размерам кабинета начальства. Был бы поменьше — вся управа стала бы тугой на ухо.
— Премия? — продолжил Капитан орать, — ты представляешь, в какую сумму городу обошлись твои "геройства". Представляешь?!
Я промолчал.
Капитан, шумно отдышавшись, спокойным голосом заключил:
— Без премии на полгода.
Я возмутился:
— Капитан, вы обрекаете своего подчиненного, главу "ночного отделения", заботящегося о спокойствии горожан, на голодную смерть! Ибо как можно прожить на три копейки ставки! — заметив ехидный взгляд, брошенный будто невзначай, мигом поправился. — Фигурально выражаясь.
— Ну–ну, — буркнул Капитан, приглашая к торгу. Принялся собирать разбросанные по столу листы и укладывать в папку.
— Стандартную прибавку к плате давайте не трогать, — начал я, и, вздохнув, закончил, — а обещанную вами премию на это задание можно урезать. Чуть–чуть. Мне нужно погасить долги, появившиеся в связи с выполнением поставленной задачи!
— Какие долги? — заинтересованно спросил Капитан и добавил, — и где ты весь вечер прятался?
— Так… — неопределенно махнув рукой, ответил я.
— Ясно, — вздохнул Капитан, — повезло тебе: все расходы, связанные с нападением Падших, взяла на себя Гильдия Магов. А то ты бы у меня одним лишение премии не отделался. А так, — продолжил гном, — выражаю тебе благодарность за отличное несение службы и оставляю премию в полном объеме. В этот раз, — закончил с прозрачным намеком.
Я улыбнулся. И, вставая, поинтересовался:
— А из-за чего Падшие так заинтересовались этими приезжими?
Капитан, уткнувшийся в очередную бумажку, недовольно буркнул:
— Они привезли с собой редкий минерал для каких-то опытов, очень дорогой. Кусочек камня, синего цвета, осколок "Утренней Звезды".
Я вспомнил о блеснувшем украшении Анни–Леи и подумал, что изначально Падшие не того из приезжих хотели поймать. Если бы сразу за нами следовал тот немолодой мужик с квадратной челюстью …
— За грамоту с благодарностью даже гоблины и медяка не дадут. Лучше двойную премию, — встав, я обратился к начальству.
Капитан оторвал взгляд от очередного документа и медленно поднял голову, взглянув в мои глаза:
— Вон! — заревел, подпрыгнув, гном, и я не заставил себе упрашивать дважды.
Закрывая входную дверь, услышал еще один недовольный вопль:
— И разберись с этой стервой Крон, Крон ее побери!
После чего точно между лопаток стукнуло что-то объемное и мягкое, будто ворох писем, перетянутый бечевой. Меткий…
