История вторая

"В седьмой час седьмого дня седьмой седмицы седьмого месяца семицвет…". Издевается. Пролистнув несколько страниц "древней летописи" я утвердился в мысли, что автор данного "шедевра" прямо страдает влечением к некоей цифре. Так и хочется добавить "после седьмой бутылки коньяку семилетней выдержки….". Гномы, собравшие печатный станок, совсем уже рехнулись, раз подобную бурду печатают. Да еще и с таким громким названием. Безошибочно ткнув просмотренную книгу в самую маленькую стопку на столе, я взял следующую. Ух ты! "Некрономикон"! Быстро открыл, кинул взгляд на первую строку: "В темную–темную ночь опустилась на землю тьма, и предрассветный час, устав бороться с окружающею тьмою…" Тьфу!

Пожалуй, это и есть самая лучшая часть работы в маленькой книжной лавке ан Горна.

Поутру прикатил груженый фургон и два хмурых гнома–грузчика занесли четыре большие коробки в подсобку. Три, как обычно, "по заказу" и одну с новым.

Встав рано утром, я умылся, быстро слетал во дворик (месяц туманов в этом году хотелось назвать "месяцем мелкого противного дождика"), и пожаловал на ранний завтрак в нашу трапезную, выступающую часто в роли зала заседаний, перерастающего в небольшой ринг столкновения разных политических интересов. Хотя, в жизни, их звать по–другому: уважаемый ан Горн, старший продавец, владелец лавки и всего уютного дворика по улице Булочной, тринадцать; госпожа ан Горн, кухарка, хозяйка, прекрасный знаток обычаев высшего общества и всех городских слухов; вечно небритый, битый жизнью и выпивкой, Лени — садовник, уборщик и вообще всех дел мастер. И, наконец, я — свободный ученик Академии Сантея Кирилл. А пару мелких оболтусов, вечно ошивающихся в лавке, столовой, во дворе и беспокоящих покупателей, я иначе как "Пшел отсюда, паршивец" не называю.

Завтрак прошел на удивление спокойно: кислая физиономия ан Горна, явно с перепою бледный и дерганный Лени за всю трапезу не издали и звука. Только хозяйка пару раз оторвалась на гомонящих детей.

— Кирилл, — важно проговорил Фридрих ан Горн, зависший на решении сложной задачи: наколоть на вилку кусок истекающей жиром домашней колбаски или попытаться поймать маленький скользкий грибочек, — разберись с привезенными книгами.

— Конечно, Фридрих, — промычал я, пытаясь прожевать вкуснейшую колбаску.

— Списки не забудь! — грибочек с легкостью избежал очередной атаки и ан Горн, устав от неравной битвы, направил на меня свое оружие.

Я кивнул.

Фридрих, удовлетворенный ответом, перевел свой строгий взгляд на бледного Лени. Но, рассмотрев признаки полной несостоятельности как работника на лице последнего, тяжко вздохнул и закончил утреннюю раздачу приказов подчиненным привычным напутствием:

— Работнички… — будто плюнул.

На самом деле господин ан Горн всегда один и тот же — обожравшийся лимонов высокий и худющий скелет. И, несмотря на, казалось бы, такое отношение к подчиненным, выдает в конце месяца неплохую надбавку к плате. Маленькая книжная лавка приносит стабильно хороший доход…

В этот раз ящик с новыми книгами оказался богатым. Всего пяток из большой стопки я откинул в рубрику с условным названием "растопка для камина", в миру зовущуюся не иначе как "шедевры дальних стран". Все остальное займет почетные места на полках в лавке, вот только вносить все это в списки…

Выглянув из подсобки, я затаился. Буквально через минуту по ступенькам со второго этажа дробно застучало, и мимо меня со свистом прошмыгнул отпрысок владельца лавки. Я еле успел зацепить за ухо маленького обормота.

— Не хочу!.. — начал поднимать рев.

— Три медяка, — безразлично буркнул я, цепко держа за ухо чадо.

Обормот, резко перестав поднимать вой, таким же тоном отозвался:

— Плюнь и разотри.

Почему два сорванца так привязались к этой фразе Лени — не понять. Но вот что имеется в виду — легко догадаться.

— Четыре.

Пацан, осторожно освободив ухо, подбоченился и, уперев в бока руки, заявил:

— Пять! Торг не уместен!

Да, настоящий сын. Те же нотки, та же поза. Только взгляд совсем еще детский.

— Заходи, — открыв пошире дверь, впустил в подсобку пацана.

Малолетний обормот не растерялся, а, усевшись за стол, порылся в одном из ящиков, достал письменные принадлежности, вытащил из полки за спиной чистый лист бумаги и вопросительно уставился на меня.

— Как обычно, только эти пять в "шедевры", — дождавшись кивка, двинулся к двери. Малец нетерпеливо постучал по столу.

Я обернулся и положил ему в ладошку серебрушку:

— И за следующий раз!

* * *

У всех есть любимые места… Но чаще необъяснимое притяжение сводится к самому банальному пункту. Расстояние… В такую дождливую и неприветливую погоду, а так же в летнюю жару, зимний холод и весеннюю распутицу, вся Южно–третья управа столовается, заседает, празднует и просто хорошо проводит время в ближайшем заведении — "Приют". Очень даже удобно: соседний дом.

Вот и сегодня, посадив мальца составлять список поступивших книг, я пришел не в управу (выходной все-таки), а в "Приют", заняв любимый столик у окна с видом в сторону моря. Если снести дом через улицу, потом следующий, и так до самого моря… то все равно ни порт, ни водную гладь не рассмотреть. Далеко.

Не успел я прикончить первую чашку горячего и вкусного отвара с румяным пирожком, как в заведении объявились собственными персонами напарники: орк и гоблин. Шумно поздоровавшись, захватив у стойки литровую кружку холодного пива и маленькую чашечку прокисшего молока, сладкая парочка бухнулась на обреченно скрипнувшую лавку.

— Рассказывай, — ухнул Галл и махом вдул полкружки пива.

— Сначала о делах, — покачав головой, ответил я, заметив холщевую папку для документов в лапках гоблина.

Турни быстро убрал папку под стол и заинтересованно уставился на меня.

Я вздохнул. Пока не расскажешь зеленокожим об истории с Павшими, будут увиливать. И приказать нельзя — выходной все-таки.

Хлебнув отвару, принялся подробно описывать недавние события, опустив только упоминание о смотрителе и магической книге. Слушатели попались отменные: не забывая бегать за выпивкой, не перебивая, только вставляли замечания "так их" и гордое "знай наших!". Даже хозяин, скучающий практически в пустом заведении, облокотившись на стойку, внимательно прислушался к рассказу, изредка отвлекаясь на наполнение опустевшей тары.

Наконец, я закончил и облегченно допил остатки отвара, успевшие напрочь остыть.

— Как ты их! — довольно пропищал гоблин. — Еще можно было…

— Молодец, — похвалил Галл, когда Турни сделал паузу промочить горло, — отличный обманный маневр придумал.

Заметив мой непонимающий взгляд, орк охотно пояснил:

— Рывок к заставе. Они, небось, струхнули, что упустят, и созвали всех перекрывать дорогу, а ты свернул к Храму.

Я кивнул, а гоблин, допив третью чашку прокисшего молока, заметил:

— Боевых дев–фамилисток Гильдия боится.

Орк, кивком подтвердив слова маленького Турни, добавил:

— Стражу они привечают. А всем остальным — сразу в лоб…

Я сглотнул. А как же кротость раскаявшихся жен аристократов? Что ж это за Храм-то такой?

Гоблин смачно бухнул тоненькую папку на стол. Осторожно открыл и разложил на столе карту всего Южного округа Сантея. Достав из неприметного кармана стило, привстав, принялся рассказывать и показывать:

— Вот кладбище, чуть правее дом надоедливой Крон, а Храм Светлого Лейнуса здесь.

Турни практически лег на стол и указал стилом местоположение Храма. Ткнув куда-то в сторону окна. Вздохнув, маленький гоблин продолжил:

— До высокого карта всего… — сделав длинную паузу, долженствующую объяснить недалеким напарникам сколько трудов стоило спереть карту из архива управы, пусть и неполную, гоблин продолжил:

— Жилые дома, благородные, с двориками и садиками, да пару лавок.

Я задумчиво изучил карту в указанном до Храма направлении. Действительно, ничего нет интересного: ни заброшенных домов, ни церквушек и минаретов, ни даже одной колеи стального монстра гномов. Спальные кварталы тянутся до самого высокого города.

Я перевел взгляд на орка.

— Были мы там вчера, натоптались, — забухтел Галл, делая после каждого слова паузу на глоток из кружки, — улочки, заборы, тишь да гладь. Ничего.

Вздохнув, я подвел итог предварительным поискам:

— Результатов нет. Значит, сегодня ночью прогуляемся в те места, покружим, может и услышим что…

Орк никак не отреагировал, а маленький Турни сложил осторожно карту и грустно выдохнул:

— И никому не интересно как я карту из архива умыкнул…

Я улыбнулся, хлопнул по хрупкому плечу обиженно вздыхающего следопыта, и, бросив на стол пару медяков, выбрался из-за стола. День короткий, а еще столько забот до бессонной ночи…

* * *

Южно–третья управа не центр Сантея, но всегда на небольшой площадке перед входом умудряется разместиться пару извозчиков. Несмотря на нерадостную погодку можно и пройтись, но, глянув на часы, я решил поспешить и воспользоваться транспортом, ибо, как известно, ровно через пять минут после начала занятий в Академии проход во все корпуса завешивается простенькой "Стена воздуха", кою, к сожалению, в силах преодолеть адепты только старших курсов.

Извозчик высадил меня у входа в парк, и, облегчив свой кошель на две серебрушки, я двинулся по присыпанной песком дорожке. Еще эдак пару деньков такой погоды, и все адепты будут смачно чавкать по парку.

А оживление-то какое… будто центральная улица в день ярмарки! И адепты, придерживая полы развевающихся "великолепных одежек", вприпрыжку носятся, норовя затоптать собратьев, оскальзываются, оглушительно изливая недовольство в "ярких животрепещущих красках истинной речи" и ведут себя не как приличные учащиеся Академии, а как стадо мэкающих и бэкающих…

Оминая застывшие на террасе группы адептов, завзято переругивающихся и угрожающих друг другу смертными карами, я в очередной раз подивился привычке выяснять отношения прямо у порога, чтобы, видимо, успеть забежать в корпус, как только запоют сидящие на фонарях нахохлившиеся синие птицы. Нет, ну скажите, кому пришла идея заменить обычный звонок на целую стаю общипанных попугаев, завывающих: "Адепт не спи, адепт на пару спеши, иначе злой учитель, засадит за самоучитель…"?

Только я прошел в огромный холл, как попугаи подняли вой и толпа адептов ринулась внутрь. Избежав столкновения с толстопузым гномом и удачно проскочив между замершим орком и теряющейся в вышине метровой колонной, я попал в коридор, который, по идее, ведет к нужной аудитории. Странно, но этот путь избрало всего несколько адептов из всей толпы в холле…

Парк Академии Сантея раскинулся почти на треть Южной части высокого города. А корпуса, упрятанные в глубине под сенью мощных вековых деревьев, поражают воображение стороннего наблюдателя своими размерами. Как облезлый трехэтажный дом, больше подходящий для средней паршивости лавки обычного купца, может осквернять великолепный парк? Но это только внешне… Пройдя же через широкие двустворчатые двери, попадаешь в поистине исполинский холл (если вспомнить размеры корпуса снаружи) с теряющимся в темноте потолком, потому как свет фонарей, развешенных на стенах и колоннах, не в силах туда дотянуться… А самое поразительное то, что войдя в двери любого корпуса, попадаешь в одно и то же место…

Кстати, это только начало. Далее, зная номер аудитории, естественно, надеешься попасть в нужное место, ибо у каждого коридора прибиты медные таблички с трехзначным кодовым именем. Но, двинувшись, уже через десяток шагов начинаешь растерянно вертеть головой. На первом же перекрестке теряется понимание системы местного обозначения. И, сделав еще пару шагов, окончательно понимаешь: искать придется долго, нудно, и, возможно, безрезультатно. Поэтому, я "сел на хвост" небольшой группе адептов, следующих шагах в десяти передо мной, и, оглянувшись, ничуть не удивился аналогичной картине позади. Ибо, как известно, чем больше адептов идет одной дорогой, тем выше шанс в конечном итоге найти верный путь…

Верные приметы не подвели: после очередного правого поворота на каждом перекресте наша змейка выбралась в правильном направлении. Издав вздох облегчения (минут на пять всего опоздали) небольшая группа адептов таки добралась до нужной аудитории.

Внутри оказалось пустынно: занято от силы четверть мест в привычной аудитории на десять дюжин адептов. Я забрался повыше, удобно разместился, приготовив маленький блокнотик и простенький писчий прибор.

За большой кафедрой, в удобном мягком кресле, расселся внешне молодой маг, одетый, в противоречие всем статутам, в обычный дорожный костюм неброской расцветки. Да и сам маг неброский: человек, обычная невыразительная внешность, никаких бородок и усов, чисто выбритый, с только одной заметной сразу деталью — длинные волосы свободно лежат на плечах. Ему бы косуху, да годков с десяток накинуть — типичный байкер получится. Только откуда здесь байки?

Очередная жиденькая змейка адептов влилась в аудиторию, тихонько расселась, и маг, встав и обойдя кафедру, спокойно усевшись на нее, заговорил:

— Мое имя Реалено код ди Миагон. В этом семестре вы прослушаете курс "История магических веяний", который, для большинства из вас, завершится зачетом и допуском на следующую ступень обучения. Сразу отмечу для особо одаренных: мне чихать на то, будете вы посещать мои лекции и практические занятия. Скажу больше — тем, кто прослушает весь курс, получить зачет будет сложнее. Поэтому, во избежание эксцессов, прошу покинуть аудиторию всех тех, кто сомневается в надобности изучения курса "История магических веяний".

Маг отвернулся и уставился в окно. Я задумчиво перевел взгляд туда же. Вот странно — снаружи буквально пару окон на каждом корпусе, а тут в одной аудитории их целых шесть.

Я нисколько не удивился тому, что почти половина присутствующих адептов встала, сложила свои пожитки и, тихо переговариваясь, двинула на выход. Еще будучи на первом курсе, я часто слышал об этом незаурядном учителе, который выгоняет студентов со своих лекций, совершенно наобум ставит всем подряд зачеты и ничегошеньки не требует. Трудно сказать, что меня подвигло на присутствие на этих занятиях, но я решил посетить хотя бы один раз лекцию молодого представителя кафедры "Общая магия", дабы выработать свое личное мнение о самом легком предмете Академии.

Окинув взглядом зал, я сильно удивился, рассмотрев оставшихся адептов. И если на фоне большой толпы второго курса эти личности как-то могли затеряться, то теперь каждая из них отчетливо заметна. Взять хотя бы сына помощника Главы Гильдии Магов Сантея, графа Эрнесто Арни Ломберто. А сидящая на первом ряду принцесса Империи Рно в окружении охраны что здесь делает? Продолжая рассматривать оставшихся, я с удивлением заметил одну знакомую неразговорчивую личность — в балахоне адепта на третьем ряду, прямо за компанией яркого графа–блондина устроилась Анни–Лея!

— Итак, — хлопнул в ладоши Реалено код ди Миагон и этот звук в пустой аудитории прозвучал как выстрел из гномьего пистоля, — теперь можно начинать. Сначала решим организационные вопросы, если они есть. Спрашивайте.

— Если ваш предмет никому не нужен, зачем вы его ведете? — поинтересовался Эрнесто и окружающие его дружки одобрительно зашумели.

— Я разрешил всем желающим не посещать мои лекции. И это не показатель важности курса. Скорее яркая иллюстрация заинтересованности адептов в изучении магического искусства.

Эрнесто медленно осмотрел аудиторию и скучающим тоном заметил:

— У вашего предмета много почитателей.

Второй ряд сдержанно загоготал. Сидящий на кафедре маг дождался пока Эрнесто и компания угомоняться и спокойно поинтересовался:

— Еще вопросы?

Я приуныл. Похоже, крутящиеся по всей Академии слухи подтвердились. Реалено спокоен и невозмутим, хотя его только что пусть косвенно, но оскорбили. Вспомнив маленького добродушного колобка–демонолога, преподающего азы своего опасного искусства будущим магом, и его реакцию на малейшее неуважение к оному, я еще больше удивился полнейшему безразличию код ди Миагона.

— Вопросов нет, — обвел маг взглядом притихшую аудиторию, — начнем. Что такое магия? Кто может ответить?

Стало тихо. Крутящаяся неподалеку муха, видимо, тоже почуяв неладное, заткнулась. Вопрос одновременно легкий и очень сложный. Даже больше — весь первый курс просто с ума сходил от этого, казалось бы, такого невинного "что такое магия?". А на самом деле у каждого преподавателя нашелся свой личный, единственно верный, вариант ответа. И тот глупец, что на экзамене давал не ту формулировку, сразу отправлялся на пересдачу.

— И это адепты второго курса… — ехидно заметил Реалено.

— Вы нам свой вариант скажите, мы мигом запомним, — снова подал голос блондин со второго ряда.

— Вы юноша или девушка? — глядя в окно, поинтересовался маг.

По рядам прокатился смешок, а Эрнесто только через минуту молчания смог выдавить:

— Вы что себе позволяете?!

Маг посмотрел на молодого графа:

— Выходит, вариант всего один. В чем тогда сложность? Что такое магия? Отвечайте.

Эрнесто осторожно заговорил:

— Способность менять окружающий мир.

— Менять или воздействовать? — уточнил маг.

— Воздействовать.

— Способность или возможность?

— Возможность…

— Окружающий или всеобъемлющий?

— Всеобъемлющий…

— Мир или всеобщность?

— Всеобщность…

— Что получилось? — насмешливо спросил маг.

— Возможность воздействовать… на… всеобъемлющий… всеобщность, — ошеломленно выдал Эрнесто и растерянно замолчал.

— И подобную ерунду говорит лучший маг второго курса, — заключил Реалано.

По аудитории прокатился смешок, а я со своего места хорошо рассмотрел, как побагровел затылок молодого графа. Но у Эрнесто хватило самообладания сдержаться.

— Все адепты во время обучения совершают две ошибки. Первая — представление магии как предмета воздействия, а не как всеобъемлющего начала. Вторая — приверженность к самой сильной составляющей дара, что приводит к узости мышления, однобокости развития и печальной статистике. В курсе "История магических веяний" я постараюсь вам показать способ решения второй ошибки. С первой — разбирайтесь сами. Если есть желание, конечно, — Реалено отвел взгляд от окна и посмотрел на аудиторию, — вопросы?

— Печальной статистике? — удивленно спросила высокая и длинноволосая принцесса, олицетворяющая собой известную присказку "ноги от ушей". А светлому цвету волос удивляться не стоит и подавно.

— Девять из десяти магов, прошедших обучение в Академии и последующей стажировке на соискание категории, проигрывают первый же поединок на Турнире или Большой Игре.

— Это разве важно? — не менее удивленно уточнил Эрнесто.

— Прекрасный показатель реальных возможностей полноправного мага, — отрезал Реалено.

— Без всяких турниров легко добиться успеха…

— Совершенно верно. Ваш старший брат тому — яркий пример.

— Что вы имеете в виду? — раздраженно уточнил молодой граф.

— Ваш брат проиграл все три своих поединка на Турнире и навсегда лишился возможности принять в нем участие.

— Что вы себе позволяете?! — вскочил Эрнесто и заорал на всю аудиторию. — Кенториан Арнито Ломберто один из лучших боевых магов Гильдии!

— Я с вами не спорю, — спокойно ответил Реалено, никак не отреагировав на вспышку молодого графа, — этот пример яркий показатель того, как маг вне категорий, не выиграв ни одной настоящего поединка и не приняв участия ни в одном боевом столкновении, занял такое привилегированное место. Заслуга знатного рода и ничего более.

Наблюдая за побелевшим магом, подыскивающим достойный ответ, я в очередной раз подивился такому неожиданному учителю. Все вспышки взрывоопасного Эрнесто другие лекторы старались погасить тихо и мирно, но не потеряв достоинство. А Реалено похоже глубоко плевать на возможные проблемы…

— Я передам ваши слова брату и тогда… — многообещающе прошипел блондин.

— Статутом Гильдии и внутренними правилами Академии строго запрещена дуэль между учителем и любым представителем магического сословия. Так что не бросайте пустых слов… — и потеряв интерес к разговору, Реалано спокойно продолжил, — приведу простейший пример.

Маг соскочил с кафедры, неспешно обошел ее, захватив со стола стило, и несколькими уверенными движениями набросал на доске простейшую руну "ключ". Пока Реалено занимался сим нехитрым действием, приятели усадили Эрнесто, дали глотнуть из фляги и молодой адепт, похоже, успокоился.

— Вы, — кивнул Реалено на темноволосого худого юношу, скромно сидящего в углу аудитории.

— Я? — удивленно спросил адепт.

— Вы, — подтвердил маг, — что это?

— "Ключ".

— Подробней.

— Управляющая часть заклинания, необходимая для обозначения связи между магом и сотворенной им руной.

— Верно, — кивнул Реалено, и, обращаясь ко всем, задал вопрос в своей необычной манере, — сколько вариантов "ключа" существует?

— Шесть, — отозвалась принцесса.

— Уточните, — попросил маг.

— В каждом направлении свой ключ, — ответила принцесса и стала перечислять, — огонь, вода, воздух, земля, светлая и темная магии.

— Некромантия, демонология, магия природы, астральная, изначальная, магия Богов, магия шаманов Лейры… Список легко продолжить, если вспомнить, что у каждой расы, населяющей Сантей, есть не только подобие привычной классификации, но и совершенно невероятные направления… Так что возвратимся к поставленному вопросу — сколько вариантов "ключа" существует?

Хитрит Реалено. Можно подсчитать все направления магического искусства. Но, вспомнив, что даже у арахнов несколько видов своей "паучьей" магии, я загрустил. Целую седмицу можно потратить на подсчеты…

— А если сделать так, — маг провел линию, разделив руну пополам, — слева пусть у нас будут нити, скажем, огня, а справа, светлой магии. Что тогда?

— Это невозможно, — грубо рявкнул Эрнесто.

— Для вас — да, для многих других — нет, — возразил Реалено, и Эрнесто, на удивление, никак не отреагировал на явный укол.

— Тогда ответить на поставленный вопрос станет намного сложней, — подвел итог сказанному код ди Миагон, и поинтересовался:

— Кто знает, какой смысл в подобном? — кивнул на доску.

В аудитории повисла тишина, и я непроизвольно буркнул:

— Надежность, — и замер, удивившись тому, как громко прозвучало тихо сказанное слово.

Адепты повернулись, видимо, впервые заметив среди своего круга явно выделяющего из одинаково балахонистых рядов. А что? Обычная одежда гораздо удобнее… и запрета на ее ношение для меня нет!

— Что вы имеете в виду? — заинтересованно спросил Реалено.

— Сложно развеять защитное заклинание со столь сложным "ключом". Проще пробить.

— Верно, — кивнул маг, — таким образом, такая простая уловка в построении, казалось бы, обычного, "ключа", делает ваши защитные порядки значительно более крепкими. Кто из вас подобное применяет?

В аудитории повисла тишина…

Двухчасовая лекция пролетела настолько незаметно, что, когда за окном и в коридоре привычно заорали чертовы попугаи, я от неожиданности вздрогнул. Хотя чем дальше, тем рассказ Реалено код ди Миагона становился все более непонятным, но интересным.

Собрав свои немногочисленные пожитки и заметив, что за всю лекцию не записал ни одной строчки, я спустился к кафедре и двинулся к выходу, когда неожиданно прозвучало:

— Адепт.

Я замер, повернулся и вопросительно посмотрел на облокотившегося о кафедру со скучающим видом учителя.

— Я хочу вам дать совет, — неожиданно произнес Реалено, и, подождав пока я подойду поближе, продолжил:

— В стенах нашей Академии витает одно негласное правило. Советую вам его запомнить очень хорошо, пригодится не раз.

Я кивнул, показав свою готовность, и Реалено произнес:

— Сомневайтесь…

После чего развернулся и стал собирать свои вещи.

Вот так правило…

* * *

Обратный путь до скучного короткий. Никаких блужданий по бесконечным и запутанным коридорам… будто впускать Академия толпу адептов просто не желает, а выход прямо под ноги стелется.

Выйдя на широкую террасу, с наслаждением вдохнул слегка прохладный воздух. Осень… Хорошо хоть так приевшийся дождь не накрапывает, а наоборот, решив порадовать горожан, небо очистилось. Глянув направо, заприметил Анни–Лею, усевшуюся прямо на невысокий бортик террасы и читающую книжку. Заинтересованно двинулся к девушке.

— Привет, — попытался привлечь к себе внимание. Ноль эмоций… Кашлянув, вызвал таки реакцию — девушка медленно подняла голову и взглянула на меня. Странно, как я сразу не заметил очевидную разницу между знакомой по недавним приключениям девчонкой и этой девушкой? Лет восемнадцать, светлые волосы с вкраплением темных прядей, практически черные глаза и недовольно поджатые бледные губы. Вспомнив Анни–Лею отметил поразительное сходство, но разные мелкие детали… И выглядит явно постарше. Сестра?

— Мы не знакомы, — проговорила загадочная девушка просто замечательным голосом. Такое не спутаешь!

— Ты хорошо бегаешь, — отвесил комплимент и напомнил, — давеча веселый денек был…

— Молодой человек! — девушка резко захлопнула книгу и, спрыгнув с парапета, отчеканила:

— Глаза разуйте!

После чего рванула к открытым дверям в Академию, а я обалдело проводил ее взглядом. Фигурка-то та же…

Вот те раз… Никогда не жаловался на память, а тут, похоже, умудрился спутать двух разных людей: адептку Академии второго курса и светлую эльфийку с Альтинеи. Почесав задумчиво подбородок, пришел к выводу, что пора уже и побриться, а то даже малейший намек на щетину превращает мое лицо в бандитскую рожу. Кстати, а девушка знакомую книгу читала, сегодня с утра видел точно такую. Как там было: "Жизнеописания преподобного Аугусто Аурелия, изложенные со слов бедного монаха Фиорелио в Кабресто, году двести первом семицветья".

Сплюнув прямо на куст многолетней магнолии, спугнул метким попаданием ярко–желтого попугая, который, перебравшись на парапет, недовольно на меня зыркнул. Показав наглой птице кулак, я сбежал по ступенькам с террасы и потопал к смутно виднеющемуся одноэтажному зданию в мрачно–готическом стиле. Библиотека все-таки, последнее пристанище плодов умов множества сгинувших во тьме веков магов, и мающимся от безнадеги хмурым адептам, денно и нощно штурмующих бесконечные ряды рукописных знаний. Поразительно, но даже сейчас, когда гномы готовы печатать на своих машинах все что угодно в любых разумных и не очень количествах, маги по старинке все записывают вручную. Видимо, поэтому и пяток книг из Академии или Гильдии на продажу приносит полный десяток гвардии с магом во главе, а гномы на простой телеге привозят в обычных коробах целую библиотеку.

Медленно распахнув мерзко скрипнувшую дверь, попал в мрачное царство знаний: за узкими неудобными столами в огромной, уходящей, по–видимому, в бесконечность, полутемной зале, сидит с десяток адептов. С такими рожами, будто их насильно кормят помоями… Один бедняга, рослый плечистый парень, с обреченным видом перевернул очередную страницу огромного фолианта, и, макнув перо в чернильницу, принялся споро карябать.

— Что вас интересует, молодой человек? — тихий голос незаметно подошедшего местного архивариуса вернул меня к реальности. Я повернулся к невысокому существу, практически точной копии человека–пигмея, с тем лишь различием, что кожа больше похожа на змеиную, а зрачки растянуты вертикально практически на весь красный глаз.

— Небольшая консультация, Хранитель.

— Следуйте за мной, — кивнуло существо и споро рвануло к большому широкому столу, рядом с которым умостились два глубоких и удобных кресла. Вот такая местная несправедливость: пока просишь книгу ты желанный гость, а как выпросил — так противный посетитель. Место которого за узкой и неудобной партой, сколоченной, судя по габаритам, для детского сада, а не для адептов Академии.

— Слушаю, — растянул губы в подобии улыбки Хранитель, утонувший в кресле.

— На каком языке это написано? — достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги с парой строчек, выписанных из книги Смотрителя, и протянул маленькому архивариусу, который с жадностью цапнул из моей руки белый аккуратный квадратик.

Хранитель внимательно просмотрел написанное и смутился:

— Не знаю.

Я нахмурился:

— Где это можно узнать?

— Адепт, я не знаю этого языка, а, значит, никаких записей и книг в нашей Библиотеке на подобном наречии не существует. Могу только предположить…

— Что? — я заинтересованно подался к столу.

— Шифр. Если желаете, оставьте, на досуге попробую раскусить. Но, без ключа, скорее всего, ничего не получится.

Вот так подстава… А Смотритель — хитрая нежить. Должен был же знать, что книгу прочитать невозможно!

Заметив мою реакцию, Хранитель улыбнулся и произнес:

— В этом нет ничего удивительного, молодой адепт. Большинство магов потому свои записи и делают вручную, обычным пером, не стилом. Написанное путем нехитрой магии легко превратить в такую ерунду, что никто и никогда не сможет понять содержание. Могу вас обнадежить: память подводит даже великих магов, поэтому к такой книге должен быть ключ. Постарайтесь его найти.

Архивариус осторожно сложил бумагу и спрятал в стол. Подняв на меня взгляд, уточнил:

— Еще что-то?

— Что означает: "Кабресто, год двести первый семицветья"?

— Общий язык в интерпретации братства "Фамилист". Кабресто — Лит–Ку–Аден, дата приблизительно восемьсот лет назад.

— Литкуден? — ошеломленно переспросил.

— Лит–Ку–Аден, — четко, по буквам, отчеканил маленький представитель самой малочисленной расы Сантея, что интересно, не имеющей никакого широко известного названия, — город, известный нынче как Руины.

Вот оно как… Город, стертый с лика Руана почти тысячу лет назад, и до сих пор посещаемый толпами жаждущих несметных богатств и признания. Но встречающих только нелепую смерть от лап девларов, зубов неупокоенных или стрел и мечей таких же искателей сокровищ. Неужели бредовая "древняя летопись" на самом деле заслуживает внимания?

Оттарабанив удалой мотивчик по столу, Хранитель привлек мое внимание.

— Братство "Фамилист"?

— Адепт, вы в Академии магии учитесь? На законника больно похожи, — растянув рот в улыбке, архивариус продемонстрировал два ряда мелких, ярко–белых, заостренных зубов, — в Лит–Ку–Адене главный храм города относился к "Фамилисту". Теперь же братство утратило свои позиции и довольствуется маленьким Храмом.

А верховодит религиозными настроениями среди большей части населения Епископат Светлого Лейнуса. Интересно, а какого Бога восхваляет братство?

Не успел я озвучить возникший вопрос, как Хранитель довольно осклабился:

— В задачи Библиотеки не входит религиозное образование адептов.

Я молча вытащил из-за пазухи бляху и ткнул в нос архивариусу.

— "Фамилист" признает существование всех известных Богов и призывает относиться с уважением к брату своему ближнему и его вере, — улыбка Хранителя стала еще шире.

Я удивился. Всяко бывает, но в Руане, где столько различных рас, непонятным образом умудряющимся кое-как уживаться друг с дружкой, подобные взгляды не очень распространены. Не зря, например, в Сантее большая часть населения поклоняется Светлому Лейнусу, в Турионе приветствуют Справедливого Тури, а Свободный, на то и свободный, что каждый верит в свое и во всем городе множество храмов, ограниченных по размеру и высоте главного шпиля. Чтобы никому не было завидно…

Я вздохнул:

— Спасибо, Хранитель.

— Рад помочь, страж Кирилл.

И откуда он узнал мое имя?

* * *

Топая по усыпанной песком дорожке, я пришел к выводу, что нужно посетить Смотрителя и задать ему парочку интересных вопросов. Прихватить только оплату за книгу и вперед.

Робкое солнце осветило хмурый Сантей и улицы высокого потихоньку стали наполнятся людом. Я решил не брать экипаж, по такой погоде грех не прогуляться. Но чем дальше отходил от Академии, тем меньше попадалось прохожих, пока не добрался до узкой улочки с единственной открытой лавкой. Точнее, распахнуты только ставни да приоткрыто большое окно, за которым хмурый хозяин, подслеповато щурясь на пустынную улицу, недовольно протирает белой тряпицей большую пивную кружку.

— Чего тебе, парень? — поинтересовался немолодой заросший мужик. С такой-то рожей в лавке торговать? Похоже, осень уже пробралась за толстые стены каменных домов…

— Чаю горячего и перекусить чего.

Мужик недоверчиво на меня зыркнул, всем видом намекая на выбор более достойного напитка, и показывая кружку в лапищах во всех выгодных ракурсах. Не заметив интереса к демонстрации, печально вздохнул и выудил из недр лавки пиалку, плеснув в нее из огромного фыркающего заварника.

— Держи, — поставив на подоконник, как на стойку, пиалу с горячим чаем, бухнул рядом тарелку с печеньем.

Подхватив пиалу, я повернулся к лавке спиной и облокотился на стенку. Да, интригующее зрелище. Судя по всему, в доме напротив давно не стирали занавески, такие они пыльные, а в соседнем так вообще ставни лет десять не открываются, больно петли ржавые…

Справа донесся неясный шум, который стал нарастать. Прислушавшись, я различил стук копыт нескольких лошадей, мягкое повизгивание популярной в этом сезоне гиранской резины, какие-то азартные выкрики. Шум стал шириться, расти, и вскоре долетели обрывки отборной ругани и неясное шипения. Что там за тролинные танцы?

Неожиданно из-за плавного поворота улицы вылетела двойка лошадей, несущихся во всю прыть, тянущих за собой карету, подпрыгивающую на ухабах мостовой. Пара молодых парней, надежно устроившихся на крыше, азартно пульнула из пистолей и с руганьем бросила разряженное оружие видимо в люк кареты, а высунувшийся с моей стороны из окна орк запустил небольшой огненный шар назад. Пролетев мимо меня с шумом и гамом, скрылась за поворотом ниже по улице. Сверху вылетела еще одна карета, с восседающими на ней парнями с арбалетами, и, со свистом и улюлюканьем, скрылась за поворотом. Я обалдело уставился вслед пронесшимся экипажам.

— Как надоели эти благородные, — буркнул хозяин лавки за спиной и смачно выругался.

Мелькнула мысль: я страж или кто? Что это себе позволяют на улицах города буйные стрелки и маги? Вон угол дома опалили!

Голова от хлынувшего гнева прояснилась и я быстро прикинул план действий.

— Куда они едут?

— Туточки одна дорога. Слетит, небось, ось на выезде с площади Обрежной…

Развязав шнуровку на рубахе, вытащил свои цепочки. Одна, с небольшим медальоном, памятным подарком дяди, и вторая, с маленьким рубином связи.

— По Широкой, если бегом, как раз успеешь на Обрежную, — уловил я конец фразы пожилого лавочника.

Бросив серебрушку мужику, довольно кивнувшему, быстро уточнил:

— Куда?

— Вниз по улице, через пару домой налево. Там не ошибешься.

Я рванул в указанном направлении, на ходу, сжав рубин на цепочке, выкрикнул: "Беспорядки на Обрежной! Срочно дежурный десяток!".

Широкой оказалась узкая улочка, точнее даже, подворотенка, в которую в темное время суток лучше не забредать. Торчащие тут и там выломанные камни мостовой, пробившиеся сквозь прорехи покореженные кустики, какой-то мусор… Быстро переставляя ноги и внимательно изучая полосу препятствий впереди, я, стараясь не сбить дыхание, понесся по улочке…

Широкая оказалась длинной. Когда, по внутренним часам, пробило пять минут такого бега, и дыхание стало понемногу сбиваться, я, наконец, увидел свет в конце тоннеля — выход на Обрежную. И радостно прибавил ходу.

Вылетев на площадь, застал преинтереснейшую картину: первая карета, видимо, не выдержавшая безумной гонки и не вписавшаяся в поворот, оказалась прижата к крайнему дому, оставаясь при этом практический целой. Лошадей немыслимым образом успели отцепить и они, в сторонке, погрузили морды в канал протекающей через площадь речушки. Только их почему-то четыре… Повернув голову, обнаружил и вторую карету, застывшую на въезде. Внезапно над ней приподнялись пару голов и арбалетов, а я, сделав пару шагов, чтобы выступить с Широкой на площадь, поднял правую руку и громко выкрикнул:

— Именем города, стоять!

Стрелки раздосадовано повернулись в мою сторону. Внезапно я почувствовал себя под прицелом и понял, что стою на открытой мостовой, ближайшее укрытие в нескольких шагах сзади, а с двух сторон меня выцеливают разгоряченные погоней стрелки… Сглотнув, я понял, что запустить магией в две стороны не успею…

С шумом и лязгом, спугнув с водопоя лошадей, на площадь из неприметного проулка ворвался десяток гвардейцев в полном облачении и хватающий воздух ртом знакомый некромант.

— Замрите, сучьи дети! — громогласно заревел здоровенный гвардеец.

Я впервые порадовался такой спорой реакции этих отъевшихся горлопанов…

По какой-то счастливой случайности никто из девяти богато разодетых молодчиков не получил серьезных ранений. Гвардейцы обезоружили благородных и согнали в две небольшие кучки.

Отдышавшийся маг подошел ко мне и сипло выдавил:

— Вижу, вы любите влипать в неприятности, ученик.

— Работа такая, — улыбнулся я в ответ.

Десятник гвардейцев подвел парня с аристократической физиономией и ссадиной на лбу, отчего весь лоск отпрыска показался нелепым макияжем.

— Мастер Лангол, вот заводила всей шумихи.

Некромант хмуро изучил юношу:

— Спокойно не сидится, граф Биртоко?

Молодой аристократ не обратил внимания на мага, а грозно уставился на меня:

— Ты был у лавки! Выходит, ты вызвал гвардию… Простолюдин! — сплюнул напыщенный мальчишка.

— Щенок, — не остался я в долгу.

— Ах ты тварь! — заорал молодой граф, и, вывернувшись из рук гвардейца, попытался меня ударить.

"Чему их учат?$1 — подумал я, легко перехватив руку и автоматически припечатав парня. Тяжелым, крепким, верным ботинком…

* * *

Капитан изучал меня таким пристальным взглядом, будто я экспонат королевского музея. Вздохнув, и, для порядка, переложив пару папок с одного края стола на другой, мрачно поинтересовался:

— Откуда ты такой…

— Мамы с папой, — не покривил я душой.

— Ты понимаешь, что после дурацкой погони, перестрелки, применения боевой магии, эти олухи отделались ушибами и синяками. А от твоей выходки молодому графу понадобилась помощь целителя! Между прочим, лучший городской лекарь три сеанса назначил!

— Еще бы, — буркнул я, — этот пустомеля даже прыщ меньше чем за пару дней не вылечит. При такой стоимости одного сеанса…

— Разговорчики! — бухнул по столу пухлой рукой Капитан.

Я заткнулся. В самом-то деле — не портить же нервы старику? Чай не молодой.

— До тебя, похоже, не доходит, — грустно констатировал гном, — эти благородные… ничего и никогда не забывают!

— Пусть его, — отмахнулся я, — полезет — зубов не досчитается. Совсем уже эта молодежь оборзела. Устраивать погони и игры в войнушку на улицах города…

— Я тебя предупредил, — крякнул Капитан, — надеюсь, у тебя хватит благоразумия в дальнейшем… свободен!

Я не шелохнулся. Капитан, вытащив из завалов на столе бумажку, погрузился в чтение, старательно меня не замечая. Через пять минут, не выдержав, пробурчал:

— Чего?

— Премию бы…

— Какую, Крон тебя раздери, премию! — рявкнул гном, за секунду из спокойной глыбы превратившийся в красный, пышущий слюной и желчью, шар.

— Дык за задержание опасных преступников, сиречь разрушителей, изловленных в злодеяниях, могущих нанести непоправимый урон городскому недвижимому имуществу… — прикинулся простачком.

Физиономия начальства так побагровела, что мелькнула мысль: как бы удар не хватил. Но, выдохнув сквозь стиснутые зубы, Капитан утратил сходство с разъяренным быком, и я, дабы не упустить подходящее мгновенье, закончил:

— Кстати, смею вам напомнить, что, согласно статуту, в неурочное время выполнение прямых обязанностей премируется двойным тарифом…

Капитана перекосило, и, даже не будучи оракулом, дальнейшую реакцию взбешенного гнома легко предсказать. Так что, не став дожидаться бури, я рванул к двери, и уже закрывая ее за собой, уловил привычное:

— Во–о-о–Н!!

Да, нелегкое это дело — премию выбивать. Иногда бывает нарушителей проще найти и поймать…

* * *

Сгустившаяся над Сантеем ночь принесла прохладу и тишину. Легкий ветерок, нежно лаская кожу, неспешно бродит по замершим улочкам, заглядывая в окна и норовя зайти к неосторожным хозяевам в гости. И только звук шагов троицы, мерно топающей по лабиринту дорожек, пронизывающих спальный квартал, беспокоит сонное царство.

Привыкнуть можно ко всему, даже к постоянному зуду ушастого и на редкость языкатого создания.

— А это заведение почтеннейшего купца Локодимуса, славного великолепнейшим обслуживанием дорогих гостей…

Окинув взглядом ничем не примечательный домишко, оказавшийся еще одним злачным заведением, я несказанно удивился — сколько можно? Тихий спальный район, а на каждую сотню метров улицы то паб, то постоялый двор, то захудалая пивнушка.

Синий магический фонарь, притулившийся к стене заведения почтеннейшего купца, мигнул раз, другой, и потух. После чего стал потихоньку разгораться, заливая желтым светом вход и часть узкой улицы.

— Это как же, — ошеломленно пискнул гоблин, озвучив пришедший в голову вопрос. Действительно, что за превращение?

Мы озадаченно замерли прямо под фонарем.

— Магический свет исчез, разгорелся обычный масляный. Закончилась зарядка?

— Похоже на то, — недоуменно буркнул Галл, а я повернулся и пристально посмотрел в одну сторону улицы, потом в другую.

Интересная получается картина: совершенно бессистемно горит то желтый, то синий огонек. Хотя, обычно вся улица освещена всегда одним и тем же способом. Магические фонари дороже, но их не нужно очень долго обслуживать, тогда как масло следует восполнять практически каждую седмицу. А тут какие запасливые жители — потратились со страховкой.

— Вот оно! — радостно взвизгнул гоблин. — Когда тухнет несколько магических, начинают разгораться фитили и доносится тот звук, который так пугает госпожу Крон!

— Заткнись, — мрачно посоветовал я Турни. Всплывшая перед глазами картина, как трое городских стражей объясняют вспыльчивой истеричке, что во всех ее бедах и страхах виноваты разрядившиеся магические фонари, вызвала только уныние.

Орк не стал ничего говорить гоблину, просто ограничился легким подзатыльником. Маленький Турни обиженно протянул:

— Так бы и сказали: глупая идея…

Впрочем, через десять минут жизнерадостный гоблин забыл об обиде, и принялся выдвигать различные теория родства фонарей и странных ночных звуков. Естественно, внимательно следя за безопасной дистанцией, дабы не заработать еще парочку подзатыльников, и делая паузу на рекламу очередного встреченного на пути заведения.

— А вот самое приличное в этих краях заведение "У Винса". Чистейшие белоснежные скатерти, деревянная мебель, хрустальная посуда и великолепный выбор вин, привезенных из солнечной империи!

Гидом тебе работать надо было, а не стражником, такой талантище прозябает…

А маленький гоблин все продолжает вещать:

— И даже такие редкие сорта, как "Солнечное имперское", можно испить по всем правилам: кусочек прохладной свежести кислицы, припудренной щепоткой соли, парит как оазис в чистейшем песке благородного напитка…

Массивный широкий дом, с четырьмя огромными окнами, выходящими на мостовую, да крепкой дверью, поражающей богатством отделки и десятком магических фонарей позволяет не усомниться в словах маленького следопыта. Неожиданно резко распахнулась мощная деревянная дверь, из заведения стрелой вылетел мужик в добротной одежде, и, пробежав по улице буквально пять метров, упал на колени и принялся взахлеб опорожнять желудок.

— Кислица не пошла, — сделал я очевидный вывод, удивившись повисшей тишине, прерываемой только бульканьем несчастного.

Распахнувшаяся снова дверь выпустила из недр дома еще одного посетителя, который, сделав буквально пару шагов, присоединился к мужику.

— Что за… — удивленно ухнул Галл, когда, разбив окно, на улицу вылетел добротный деревянный стул, а в проеме показалась еще пара голов, принявших участие в веселье.

Я быстро подошел к ближайшему окну и заглянул в большой зал. Множество светильников прекрасно показали презабавную картину: все посетители заведения старательно поддерживают первых двух несчастных, кто на столе, кто под, а кто прямо через стол на соседа… Окончательно меня добила взлохмаченная и очень грустная кошка, которая сидя на подоконнике, осторожненько так, пристроилась к горшку с колючим стрегоном.

Сжав кулон, быстро доложил:

— Корчма "У Винса", все посетители дружно заблевывают мостовую и заведение. Срочно целителей!

Повернувшись к замершим напарникам, потревожил:

— Вино есть?

Галл кивнул и потянулся к большой двухлитровой фляге на поясе, а я, вытащив из кармана платок, попросил:

— Капни немного…

Приложив мокрую тряпицу к лицу, вдохнул винных паров. Не знаю, поможет ли, но попробовать стоит, дабы проверить мелькнувшую идею. Оставив напарников на улице, быстро ворвался в зал, и, осторожно обминая ползающих в дурно пахнущих лужицах любителей дорогих вин, подбежал к столу, на котором каким-то чудом сохранился графин с водой. Вылив ненужную жидкость, подождал пару секунд, захватил маленькую прозрачную пробочку и рванул на выход.

За время моего броска напарники успели подпереть входную дверь стулом, и Галл, по моему примеру, обвязавший лицо непонятно откуда взятым шарфом, осторожно принялся вытаскивать ближайших к выходу страдальцев на свежий воздух. Отдав плотно закрытый графин гоблину, я, отдышавшись, принялся помогать орку.

* * *

— Нету! — визгливо пискнул маленький тщедушный человечек, весь серенький, с непомерным при его габаритах шнобелем… реальная крыса! Абсолютно заслуженное прозвище у нашего завхоза…

— Как это нету! — рявкнул я, надсаживая глотку. Глуховат Крыса, не двадцать годков-то.

— Так вот, нету! — выкрикнул завхоз и попытался закончить неприятный разговор самым простым способом: спрятаться в глубине своих владений. Зная такую манеру поведения повелителя закромов Южно–третьего участка, по совместительству отвечающего за немногочисленных редких наемников нашей управы, я одним махом перескочил через конторку и зацепил тщедушного человечка за край балдахина.

Побрыкавшись, Крыса обреченно замер и обернулся:

— Нету свободных дрезн, ваше магическое.

— Зубы не заговаривай! Две дрезны приписаны к нашей управе! Как их может не быть?

Человечек вздохнул:

— Академия всех вызвала к себе…

Я озадаченно замер. А такая прекрасная идея промелькнула… Но как обойтись без этих змеюк? Задумавшись, выпустил балахон из рук, и Крыса принялся яростно поправлять одежду.

— Могу вам предложить достойную замену.

— Кого?

— К нам перевели молодого парня, достойного, крайне достойного. Его способностей будет достаточно…

— Короче! — оборвал словоохотливого завхоза, который, похоже, нашел реальный способ избавиться от неприятного посетителя и потому расслабился.

— Арахн Куорт! — провозгласил довольно Крыса.

— И он полезет в канализацию? — озадачился я.

— Всенепременно, — осклабился завхоз, и, довольно растянув тонкие губы до ушей, добавил:

— Еще и в "Приюте" соберет…

Суматошно начался денек. Выспавшись после ночного дежурства, я не смог позавтракать — после ночного спасения "утопающих" кусок не лез в горло, намекая на присоединение к неожиданно возникшему в Сантее тесному братству по несчастью. После чашечки чая и одного пролезшего печенья, спустился в лавку, открыл (будто кто припрется в восьмом часу утра) и дополз до вычурных полок с "шедеврами", предстающих перед покупателями во всей красе сразу при входе. Заметил добавленные новинки, пробежал взглядом по корешкам — "Жизнеописаний…" не нашлось…

Окинув взглядом торговый зал (пакостные отпрыски хозяина лавки иногда и путают) я разочарованно вздохнул. Найти нужную книгу непростая задача. Тут нужен иной способ.

Схоронившись внутри дома, припомнил ночные события. Ночной обход в очередной раз не принес результатов, а Капитану нужны ответы и как можно скорее. Посторонних звуков, шествий и нарушения ночной тишины спального района не обнаружено, только мелкий казус в одном из заведений. Там маги будут искать, что послужило причиной отравления. Так, прикинем: обход ничего не дал, значит, искали не там. Где мы еще не были?

Дробный топот прервал размышления и я ловко зацепил пробегающего пацана за ухо.

— Пусти! — заныл младший из братьев.

— Тьфу! — сплюнул я. Не тот. Выпустив пострадавшее ухо, хотел было прибавить ускорения, но пока эта мысль оформилась, мальца и след простыл.

На чем я остановился? Так: где мы еще не были? В высоком не бродили, хотя сомнительно, что оттуда могут долетать какие-то звуки, и при этом стража с Южного еще не обнаружила их источник. Стоп. А если снизу, из канализации, или даже из катакомб?

Принявшись смаковать эту идею, я засек приближающуюся жертву. Еще чуть–чуть, еще пару метров… Ловко зацепив за многострадальное ухо мальца, я снова удостоверился: не тот.

— Хватит тут бегать! — рявкнул на малого и сменил место дислокации.

Все оказалось очень просто — книгу успели купить. При этом старший сын ан Горна, борясь за спасение покрасневшего органа слуха, поделился страшной тайной: Лени умудрился втюхать покупателю бесполезную книгу содрав сверх положенного целых две монеты! Наградив мальца подзатыльником и двумя медяками (по конфете на нос), я двинулся на поиски нашего мастера на все руки.

Лени встретил мой приход без энтузиазма: обычно это грозило неприятностями, прозванными "работой" кем-то по недомыслию. Поэтому, нахохлившись, продолжил осторожно прикреплять к хлипкой на вид конструкции из тонюсеньких оструганных палочек очередную деревяшку. Кто бы мог подумать, что выпивоха, садовник, разнорабочий и прочая так мастерски умудряется создавать эфемерные композиции… разлетающиеся как горячие пирожки на Перроне.

Я осторожно пристроился в тесной каморке и принялся с интересом наблюдать за процессом. Чем-то это напоминает практические занятия по магии, когда мысленно создаешь конструкцию из тонких энергетических линий, старательно придавая рисунку сходство с изучаемой руной.

— Чего тебе? — недовольно зыркнул на меня Лени.

— Ты вчера книгу одну продал, из "шедевров".

— Да ну! — удивился Лени, старательно выискивая взглядом на потолке притаившихся паучков.

Я вздохнул:

— Меня не интересуют ваши тайны. Кто книгу купил?

Лени расслабился. Перестал шарить глазами по потолку, спокойно посмотрел на меня:

— Молодая красивая девушка. Светлые волосы, черные глаза. Пронизывающий взгляд. Много побрякушек. Взяла книгу за предложенную цену, не торгуясь.

А вот это уже странно. Кто, в здравом уме и твердой памяти, зайдет в лавку, присмотрит покупку и даже не поторгуется?

— Да, — сбил меня с мысли Лени, — красивое у нее украшение на шее: синий огонек. Приметное такое.

Крон! Неужели это была Анни–Лея?! Пока я сидел в "Приюте", девчонка зашла в лавку, купила книгу, а потом еще и в Академии объявилась?

Неожиданно распахнулась дверь в подсобку и влетел Фридрих.

— Вот ты где! — довольно провозгласил ан Горн. — Бегом! Клиент ждет!

Пришлось отложить переваривание неожиданной новости на другое, более удобное, время.

Ошибся почтеннейший ан Горн. Это оказался Клиент: маленький, толстенький, с той печатью интеллекта и довольства жизнью на лице, коя отмечает надежно сидящих на своих местах управленцев маленьких и гордых провинциальных городков. Колобок, не успев толком представиться, сразу поинтересовался скидками на величину покупки, постоянные заказы, посетовал на бедную, полную лишений и передряг, сложную жизнь в захудалой деревне… упомянув, однако, при этом, как их милость заботиться о своих подданных. Ведь даже (неслыханное дело!) опчество озаботилось идеей закупить несколько книг для бедных сироток, сиречь детей всех чинуш управы, что явственно отразилось на лоснящейся морде… Впрочем, умножив на два средние цены, я милостиво скинул тридцать процентов "на сироток" и передал колобка Фридриху, радостно потирающему руки, для составления ценных бумаг.

Бывают же клиенты…

В обед весь наш "ночной отдел" собрался в "Приюте" за любимым столиком, заставленным различной снедью. Хорошо откушав, перешли к решению сложных дел.

— Я как вспомню, — начал Турни, — как мужик, высунувшись в окно второго этажа, испортил новенький мундир Косого…

Я булькнул. Ночное приключение, казалось бы, покинувшее за насыщенное утро мои мысли, вернулось и стало перед глазами воочию. Да так подробно! Еле получилось удержать желудок…

Галл выругался и замахнулся, но Турни, ловко пригнувшись, пропустил широкую ладонь орка над головой. Рука зацепила примостившийся на столе практически полный кувшин с прохладным компотом, который, тоненько дзикнув, вылетел в приоткрытое окно. Звонко хрупнуло, случайный прохожий, попавшийся под неожиданный обстрел, смачно стал призывать Богов покарать злостного метателя. Я сердито зыркнул на маленького пройдоху, который состроил удивленную мордочку и тоненько пропищал:

— Я ни при чем…

Расплатившись с хозяином за битую посуду и извинившись перед прохожим, вернулись за стол.

— Я думаю, мы не там ищем, — принялся излагать мелькнувшую идею, — спальный тихий район, ни заброшенных домов, ни странных дворов. Искать нужно там, где мы еще не были!

— Где? — пискнул заинтересованный Турни.

— Под землей!

Орк скривился:

— Мне эта идея совсем не по душе…

Я пожал плечами:

— С радостью выслушаю другие предложения.

Идей больше ни у кого не оказалось, так что решили идти в управу, захватить снаряжение и самое главное — хорошего проводника. Под землей, в туннелях, без помощи змееподобных дрезн не обойтись.

Крыса, как и всегда, не поддержал отличную идею, отделавшись молоденьким пацаном, если так можно назвать весящего под тридцать килограмм паука размером с упитанного волкодава. Правда арахн Куорт, узнав о намечающемся деле, от радости принялся носиться… по стенам общей комнаты управы, где мы собрались обговорить все детали.

Выбив у Капитана разрешение на полную экипировку, двинули в подземную часть здания — логово Триорана, оружейника.

Окинув строгим взглядом нашу поисковую команду, здоровенный детина сипло выдохнул:

— Подвигов захотелось?

— Работа, — сокрушенно признался я.

— Куда в этот раз?

— В канализацию.

Триоран нахмурился, еще внимательней нас осмотрел, прошелся вокруг, погладил Куорта (паучок стойко перенес экзекуцию), возвел очи горе, пожевал губами, что-то прикидывая, вынес вердикт:

— Схарчат вас.

— Подавятся! — отрезал я.

Верзила хмыкнул, кивнул Галлу — орк двинул к выходу, и, сделав широкий пригласительный жест, ехидно просипел:

— Пожалуйте…

В плотном тулупе, накинутом поверх серебристой кольчуги, штанах из двойной парусины, с крагами чуть ли не до пупка, в тяжеленных рукавицах и с длинным клинком в правой руке я почувствовал себя, мягко сказать, идиотом, чему несказанно возмутился:

— На кой Крон все это?!

— А что тебя не устраивает? — удивленно спросил Триоран, указав на Турни, — гоблин со всем вон согласен.

Интересно, можно ли нос, торчащий из тулупа, называть гоблином?

— Рехнулся? Как я ходить в этом всем буду?

— Промашка вышла, — вздохнув, просипел верзила, — щас подравняем…

— И железяка мне зачем?!

— От крыс чем отмахиваться думаешь?

— Гоблином, тролли тебя сожри!

Триоран хмыкнул:

— Так ты гоблином, а он мечом…

Терпение лопнуло. Скинув перчатки и тулуп, бухнул меч на огромный верстак, зацепил стандартный магический браслет с призрачным клинком и потряс металлической побрякушкой перед носом оружейника:

— Видишь?

— Допустим, — булькнул Триоран.

— Вот мой меч. А свою железяку используй по прямому назначению!

— Какому? — недоуменно поинтересовался двухметровый верзила таких габаритов, что даже Галл по сравнению с ним не выглядел огромным и сильным.

— Засунь себе в… — подробно описал подходящую область применения старого, но все еще крепкого клинка.

Триоран зверски оскалился:

— Ладно, парень, не горячись. Скучно тут, шучу я.

— С такими шутками… — зло буркнул я.

Триоран гулко захохотал, хлопнул меня по плечу, ловким движением высвободил из тулупа гоблина, и строго заметил:

— Щас все оформим прилично… но зубочистку тебе придется взять, иначе никуда не пущу!

Я грустно уставился на неподъемный клинок. Не выходит у меня вышивать длинными железками… Как ни бился наш мастер по холодному оружию, ничего путного не вышло. Засадить кому кулаком в глаз или вырубить ботинком — не вопрос, а пару раз красиво махнуть клинком, распугав воришек или сцепившись с наемником, не получается. Зато магический клинок: меч, кинжал, глефа, дубинка — все, что душа пожелает.

Перехватив мой грустный взгляд, Триоран радостно осклабился:

— Найдем вещицу получше…

* * *

К ближайшему спуску в царство нечистот и крыс от остановки дилижанса пришлось топать добрую дюжину минут. Во время всего неспешного променада юркий Куорт носился, нарезая круги вокруг нас и что-то весело пощелкивая. Слава Богам — переводчика искать не пришлось, гоблин оказался не только хорошим следопытом, но и знатоком таких редких способов изъяснений.

— Чего это он? — удивленно сотряс я воздух, когда арахн легким прыжком перемахнул через двухметровый каменный забор, ограждающий приличный дом от улицы.

— Балдеет, — пропищал Турни, шмыгнул носом и добавил:

— Таки первое назначение…

Я замер:

— Первое?

— Позавчера принял статут личности, — веско закивал несуразной головой гоблин, будто это не метровый паук, а его собственные дети достигли совершеннолетия.

— Ему не рано в стражи-то? — задал я риторический вопрос, когда арахн вылетел на улицу, кувыркнулся, взбежал по стене противоположного дома и сиганул обратно во двор. Пролетев пяток метров по воздуху. Во дворе истошно заорал некто кошачий, да так тоскливо, будто последняя жизнь осталась…

— Мальчонка спокойно десяток крепких гвардейцев со средним магом завалит, — проухал Галл, и, поправив огромный топор в ременной петле за спиной, спокойно двинул дальше.

Я удивился резкому исчезновению орка из оружейной, но когда верзила Галл вернулся… Двухметровый гигант с широченными плечами, в тусклой кольчуге, опоясанной ремнем с десятком метательных ножей, в высоких кожаных сапогах и с огромным топором за плечом — не слабенький такой повод… Вывернуть челюсть от удивления. Разгадка оказалась простой: орк, будучи бойцом в надцатом поколении, на серьезное дело никогда не возьмет чужое оружие. Вот и сбегал за своим.

Странно только одно — какие крысы встречаются в канализации, что Галл вооружился такой здоровенной штукой?

Вход в подземные чертоги города нашелся в очень символическом месте — каменный сарайчик прижался прямо к крепкой стене ближайшего кладбища. Намек что ли для каждого входящего?

Возникшая идея поискать решение проблемы в канализации предстала совершенно в другом свете: такие приготовления спутников, ядовитый и бронированный арахн, выглядящий милым паучком, символическое размещение входа… как бы все намекает на слишком поспешное решение. Но спутники похоже как раз наоборот — довольны подобным итогом. Радостно бегающий арахн, весело посвистывающий гоблин, вооруженный дурацкой штукой, напоминающей тяпку и целой кучей острого метательного, верзила орк с огроменным топором, и только я, наблюдающий как невзрачный мужичек отпирает входную в сарайчик дверь, почувствовал себя донельзя неуютно.

Представитель управы по водному хозяйству, наконец, справился с неуступчивой дверью и широко ее распахнул, сделав ручкой приглашающий жест. Изнутри пахнуло несвежими носками, мышами и стойким запахом нечистот. Именно в этой последовательности. На удивление, осторожненько так, всего лишь с легким намеком. Мол — то ли еще будет…

— Ждите нас здесь. Если через три часа не появимся — вызывайте подмогу, — наказал я мужичку и, пропустив вперед арахна, двинулся во тьму.

Осторожно нащупывая ногой следующую ступеньку, я вспомнил о целой связке факелов на поясе. Отцепив один, постучал им по стенке, вызвав стойкое яркое свечение. Хорошая штука эти магические факелы: короткая палка с утолщение на конце, светит в течение получаса значительно лучше, чем обычный горящий. Да и любому магу по силам восстановить зарядку артефакта, даже адепту второго курса Академии.

Шестнадцать ступенек, поворот, шестнадцать, снова поворот и ступеньки… наконец, после третьего спуска вышел в большой освещенной тоннель. Больше двух метров до потолка, широкие мощеные дорожки и стены. И вялотекущая, бугристая масса, несущая всякий мусор, величаво протекает посередине тоннеля на пару ладоней ниже брусчатки. Потушив факел, освободил проход, принялся оглядываться в поисках арахна. Куорт вынырнул в десятке шагов от меня из большой дыры в тоннеле, резво подбежал и присел.

На удивление запах не стал подавляющим, задержавшись где-то посередине между "неприятно" и " неперевариваемо". Хорошо потрудились древние строители и маги — надежный крепкий тоннель, направляемый магией поток с нечистотами и мусором. Прям проблески развитой цивилизации в средневековье… если бы еще гномы смогли погасить норов своих лаудов, страшно гремящих и воющих. Видимо, не судьба.

— Куда? — шмыгнул длинным и тонюсеньким носом гоблин.

— Где примерно дом госпожи Крон?

— Там, — махнул лапкой Турни в сторону монолитной стены.

— Туда и идем, — повеселев, повернул направо я.

Хорошо освещенный тоннель, сухие камни под ногами, немного неприятный запах, но все же задачка оказалась вполне решаемой. Протопаем по тоннелям под спальным кварталом, выберемся на поверхность, черкну вердикт Капитану — и проблема жалобы сварливой Крон решена по причине отсутствия ее, собственно, проблемы. Мерещится невесть что старушке…

Изредка каменная дорожка прерывается узким каналом — канализацией из ближайших домов, через которые легко перешагивать. Только нужно не забывать под ноги смотреть. Арахн проблему передвижения решил просто — по стене, иногда забегая и на потолок, зависая над мутной жижей. В такие моменты я старательно притормаживаю: если весело трещащий паучок ненароком сорвется, то такая волна пойдет…

Впереди с другой стороны потока, из большой и темной дыры неожиданно высунулась длинная морда с огромными, выставленными на показ, зубищами. Крыса, оскалу которой позавидует даже матерый волкодав, задумчиво нас осмотрела, сделала странное движение, будто покрутив когтистой лапой у виска, и исчезла.

— Это что? — сглотнув, вопросил я.

— Кхрыса, — спокойно из-за спины ухнул орк и подтолкнул.

— Я и сам вижу, что крыса. Зубищи такие-то откуда? — такими зубками кольчугу прокусить проще, чем остро отточенным ножом пробить лист бумаги.

— Кхрыса! — пискнул гоблин и затараторил:

— Подземные свободные сограждане Сантея.

— Никогда о таких не слышал, — выдохнул я.

— Портки-то где берешь? — неожиданно поинтересовался орк, переставший подталкивать в спину.

— Как и все, на Круглой, — хороший рынок, с толчеей и очередями, правда, зато за небольшую сумму хорошей одежкой легко обзавестись.

— Вся одежка там из ткани кхрыс справляется.

— Зубастые твари трусы штопают? — удивленно уточнил я, на что гоблин спокойно пискнул:

— Кричи посильнее, а то глуховаты они.

Вот же Крон! Сколько в Сантее живу, столько уже видел, но никогда бы не догадался, что зубастые крысы размером с доброго волкодава шмотки, аки трудолюбивые турки, выправляют.

Два часа блужданий ничего не принесли. Куорт все так же стремительно носится туда–сюда, ненадолго ныряет в разные темные отнорки и снова выскакивает на свет. Гоблин впервые практически все время молчал, а Галл, как и обычно, топает себе… и, небось, если не поступит команды "привал" будет так брести до бесконечности.

В желудке заурчало. Прикинув, что после обеда, пока готовились, добирались, да и тут бродили, ужин давно закончился. Наверху наверняка уже стемнело.

— Пожрать бы, — неожиданно глубокомысленно ухнул орк.

— Отличная идея, — согласился я, — где тут выход?

Гоблин, давно возглавивший отряд и по неясным соображениям выбирающий повороты, остановился и озадаченно почесал макушку.

— Заплутал? — восхищенно спросил я у Турни. Эти кривоногие парни славятся умением найти правильную дорогу, но все ж иногда ошибаются!

— Не, — шмыгнул носом гоблин, — выбираю путь короче. Туда! — махнул лапкой, указав вперед по тоннелю.

Через десять минут, свернув еще пару раз, Турни снова замер, поскреб многострадальный затылок и уверенно двинул дальше, но подлетевший Куорт остановил гоблина и стал активно трещать. Гоблин повернулся и попросил:

— Замрите и не дышите.

Мы затихли. Арахн забрался на верх тоннеля, зацепился когтем за потолок и неожиданно свернулся в большой плотный шарик. Повисев пару минут, спрыгнул и быстро рванул в незаметный узкий проход.

Турни пропищал:

— Надо идти за ним!

Перебравшись на другую сторону тоннеля по потрескивающей доске, дотопали до места, куда скрылся арахн. Оказалось, что это даже не тоннель, а прямоугольный, выложенный крошащимся камнем, проход, с узенькой дорожкой. Стараясь не соскользнуть в вялотекущую жижу, двинулся вслед за гоблином, шустро рванувшим за Куортом. Орк, помянув Старшин, осторожно скользнул следом. Метров через тридцать экстремального путешествия доползли до темного провала в стене, ведущего неясно куда. Арахн, освобождая место, зацепился на потолке, гоблин осторожно шмыгнул на другую сторону зияющей тьмы.

Надежно зацепившись за торчащий из стены камень, и зависнув над бездной (в этом месте дорожка благополучно утонула в нечистотах), я выругался и зло зашипел:

— Какого Крона ты нас сюда притащил?

— Куорт говорит, — начал гоблин, ткнув корявым пальцем в потолок, — о мелодичных звуках, идущих оттуда.

Осторожно потянувшись, заглянул в провал. Ни зги не видать! И никаких звуков, естественно, не слыхать.

— Этот ход с равным успехом может везти на лежбище ваших кхрыс или в гости к самому Крону!

— Кхрысы живут…

— Да мне все равно, где они живут, — рявкнул я на гоблина.

Еще раз глянув во тьму, постарался отрешиться от мира, и, расслабившись, посмотрел за Изнанку. Никаких цветных линий, обрывков, даже легкого тумана, отмечающего признаки присутствия живых существ, нет.

— Нет там ничего, — разочарованно выдохнул я, — двигаем обратно.

Мое решение не понравилось арахну и он снова что-то активно затрещал.

— Куорт говорит… — принялся за старое гоблин. Впрочем, накинуть хламиду, поставить перед паствой — и таким речам поклоняться будут…

- …уходить никак нельзя, нужно разведать!

Я устало вздохнул:

— Подробней узнай, что ему там мерещится.

Куорт сразу принялся трещать, объясняя неведомо что гоблину, и я пришел к простому в своей гениальности выводу — арахн прекрасно понимает общий!

— Правильную последовательность звуков. Как в Храмах в праздники…

Я замер. Похоже, до нашего паучка долетают отголоски песни из тьмы. А вот это может быть очень интересно! Что это еще за песнопения глубоко под землей в канализации?

— Куорт, мы можем туда забраться?

Арахн радостно затрещал, и я, сняв с пояса один из факелов, протянул его наверх:

— Подсвети.

Факел вырвало из руки с такой силой, что я чуть не шлепнулся в приветливую жижу под ногами. Стиснув зубы, удержался у края провала. Арахн сиганул во тьму, и следом, как только тьма осветилось, осторожно сунулся гоблин. Потом двинулся я, внимательно изучая каждый камешек под ногами. Несколько осторожных шагов, чуть–чуть удачи — и я оказался в маленькой, явно не рукотворной, пещере. Узкая трещина в итоге обрушила часть старого, по–видимому, одного из первых канализационных тоннелей. Следом в пещеру втиснулся орк.

Засветив еще один факел, я последовал за пятном света в пяти шагах впереди, внимательно вертя головой и огибая каменные сосульки, свисающие с потолка. Шумно дышащему орку в этой расщелине совсем туго, как бы не застрял, бедняга…

Неожиданно, после особо неприятного узкого места, стены и потолок рванули в разные стороны, и я прямо выпал в большую пещеру. Свет от факела еле добил до потолка: метров пять! Присвистнув, я удивленно осмотрелся. Пещера прямо-таки изобилует следами присутствия разумных: проржавевшие от старости светильники на стенах, сбитые неровности стен, превращающие естественную каверну практически в круглый зал. Широкий выход, оформленный в виде арки, только разрывает правильность стен.

За спиной шумно выругался Галл. Я перестал пялиться по сторонам и, пристроив факел в ближайший держатель, принялся втаскивать орка.

— Что вы там возитесь? — недовольно пропищал вернувшийся гоблин. Рассмотрев возникшее препятствие, принялся дергать орка за огромную лапищу. Бесполезно, верзила застрял капитально.

Из арки выскользнул арахн, осторожно отодвинул нас. Орк молча вцепился в протянутый коготь, Куорт слегка поднатужился: затрещал камень, и в пещеру в облаке пыли ввалился Галл. Благодарственно похлопал арахна по многоглазой голове, орк молча взмахнул топором, зажатым в огромной лапище, и спокойно поинтересовался:

— Идем?

Проход, ведущий из найденной пещеры, через пару дюжин метров раздвоился. Арахн уверенно свернул в тоннель с явным наклоном вниз. Стали по бокам появляться еще ходы, но Куорт, игнорируя их, повел все глубже, пока озадаченно не замер на одном из перекрестков. Потоптавшись на месте, арахн успокоился и в повисшей тишине я на грани слышимости уловил неясные звуки. Действительно, пение…

Осторожно принюхивающийся Турни уверенно свернул направо и тихо шепнул:

— Туда.

Мы гуськом двинулись за тщедушной фигуркой, даже арахн перестал бегать и беззвучно двинулся за гоблином. Неожиданно впереди возникло препятствие: обвалилась часть стены, усыпав почти до пояса камнями проход, но гоблина это не смутило. Чертыхаясь, в сапогах, явно не предназначенных для скалолазания, я с трудом перебрался на другую сторону. Слегка порыкивая, следом пролез орк.

Гоблин и арахн резко остановились, и я, не ожидавший такой подлянки, наступил со всего размаху на заднюю лапу Куорта. Паучок никак не отреагировал, а я удивился странному ощущению — будто на камень стал. А на самом-то деле арахн гораздо ближе к людям, как бы безумно это не звучало, чем к паукообразным…

Пения стало гораздо отчетливее, уже можно выделить отдельные слова. Неизвестный язык, но так, навскидку, очень мелодичный и плавный. Отдает текучей, эльфийской, манерой.

Турни обернулся:

— Факелы нас могут выдать…

Я удивился, Ну и что, собственно? Мы разве скрываемся? Но, погоняв эту мысль так и эдак, понял, что гоблин прав. Сначала, одним глазком, надо посмотреть, кто это в канализации хоровым пением увлекается.

— Тушим факелы, — приказал я, пожалев, однако, что так и не освоил еще ночное зрение. Простейшая руна, но все никак руки не доходят…

В сгустившемся мраке, ориентируясь только на легкое посвистывание гоблина, осторожно двинулся дальше, но, запнувшись раз, другой, озадаченно замер. Неожиданно в руку ткнулся ледяной коготь и я, зацепившись за эту путеводную нить, стал неспешно пробираться. Или камни под ногами исчезли, или, что более вероятно, некто многоруко–многоногий просто стал убирать препятствия с дороги, но я перестал запинаться и зашагал практически прогулочным шагом. Орк же, похоже, особых проблем с темнотой не испытывает, очень уж легко держится на шаг позади.

Пару раз свернули, пока впереди не забрезжил свет. Скорость передвижения сразу упала — гоблин осторожно двинул вперед, за ним тихонько последовал арахн, а я так и вовсе замер. Через сотню ударов сердца вернулся явно возбужденный паучок, снова зацепил меня и нетерпеливо потянул за собой.

Тоннель ведет неведомо куда, но мы уже пришли: сквозь провал в стене открывается великолепный вид на большой круглый зал, по типу виденного раннее. Дальний конец пещеры ярко освещен настенными факелами, чадящими и отбрасывающими живые пляшущие тени, и, стремясь к этой части пещеры, расставлены полукругом витые металлические колонны, прямо таки обвешенные светильниками. У стены, на странных сооружениях — широкий крепкий деревянный столб, пересеченный несколькими поперечинами с разными наклонами, оказались пришпиленными самым варварским методом трое несчастных. Совуна, птица с карикатурным человеческим личиком, полуметрового роста, что показывает еще детский возраст этого разумного пернатого. Огромный двухметровый краснокожий гигант–гиран, тоже, судя по всему, ребенок. И на третьем своеобразном распятии — за все восемь руко–ножек прибит маленький, раза в два меньше Куорта, паучок.

Повисшие на конструкциях жертвы, несмотря на непрезентабельный вид, явно все еще живы. Но вряд ли это еще долго продлится.

Сглотнув, я, наконец, рассмотрел поющих: дюжина фигур в белых балахонах с капюшонами и дирижер этого оркестра — человек в белой хламиде и полумаске, молитвенно вскинувший руки. Глаза зацепились и за несколько фигур в темном, застывших за освещенной частью пещеры. Охрана господ молящихся…

Я повернул голову влево и наткнулся на злой прищур гоблинских глазок. Похоже, маленький следопыт не прочь запустить камнем и чем потяжелее да поострее в застывшие поющие фигуры. Множество глазок арахна ничего не выражают, или я не могу найти в них никаких знакомых признаков, но немного суетливое подергивание лапок намекает на многое. Повернув голову направо, столкнулся с холодными ярко–зелеными глазищами орка. "Не зря топор тянул", — прямо так и светится в торжествующем взгляде.

Прислушавшись, не смог ощутить рубина на шее. Значит, артефакт принял температуру тела, сообщая о бессилии дотянуться до дежурящих в управе магов. Ибо в активном состоянии амулет то слегка колет холодом, то еле обжигает, постоянно сигнализируя о готовности.

Что ж, помощи ждать неоткуда, посылать же за ней арахна, когда у дирижера в зале в руках уже мелькает прямо таки излучающий свет кинжал, и лишить себя такой боевой единицы… Глянув за Изнанку, подтвердился в худших опасениях: размахивает таким безобидным, на первый взгляд, оружием самый натуральный маг. Все остальные — просто живые.

Несколько раз глубоко вздохнув, я понял: пора принимать решение. Ну, что ж — не зря перлись в такую даль!

Неожиданно накатило ощущение чужого взгляда. Изучив зал, не заметил признаков нашего обнаружения. Осторожно оглянулся — темно, ни зги не видать в трех шагах.

Маг заунывно взвыл. Вопль подстегнул, я перестал витать в высоких материях, а занялся самым что ни на есть приземленным делом. До пола метра два, не убьемся, только вот пролезет ли верзила в такой проем?

Отодвинувшись от пролома в стене, я поманил за собой напарников.

— Куорт прыгаешь первым. Задание: никого из зала не выпускай и постарайся быстро утихомирить балахоны. Не тормози, а то маг еще заденет… Понял? — тихо зашептал я. Хотя, при таком вое и пении можно даже орать, все равно никто не услышит.

Арахн принял приказ, подтвердив своеобразным морганием. Верхний ряд глазок волной слева направо, потом нижний справа налево.

— Турни, за арахном следует Галл, потом прыгаю я, тебе лучше всего сверху с удобной позиции забрасывать гадов своими железками. И не забывай уделять пристальное внимание завывающей маске!

Гоблин кивнул, а я повернулся к главной боевой единице.

— Пролезть сможешь?

— Слегка стенки выровняю и заберусь, — спокойно отозвался орк.

— У тебя задача самая сложная, — начал я, — разобраться с охраной, пока мы будет отвлекать мага, и, по возможности, подобраться к нему на рукоять топора. Он обязательно заметит такую угрозу, так что будь готов к любым фокусам.

Галл многообещающе улыбнулся. Неужели под кольчугой припрятана парочка защитных амулетов?

— В общем, ориентируйся по ситуации, — приказал я, — я вплотную займусь магом, постараюсь вывести его из боя. Двинули!

Арахн проник в пещеру как приведение. Осторожно скользнув в проем, пробежался по стенке и прыгнул на пару застывших в тени безмолвных фигур. Я замер в недоумении: план атаки разработал, но пролом на уровне пояса в стене узкий, как перебраться-то на ту сторону быстро и не приземлиться на уютный каменный пол головой?

На помощь пришел орк: пнув ногой хлипкую перегородку, вынес огромный кусок стены, который с диким грохотом, подняв облако пыли, шлепнулся в зал. Поющие фигуры, как и маг, не среагировали на возникший шум, зато застывшие тени проснулись и рванули к возникшему входу в пещеру.

На удивление, орк тихо спрыгнул в пещеру, отмахнулся топором сразу от двух клинков, и, нисколько не смущаясь, приголубил затянутым в перчатку кулаком ближайшего противника. Тело, взмыв в воздух, снесло еще пару спешащих на помощь охранников. Впечатав ударом плашмя топором второго соперника в стену, Галл сцепился с серьезным противником: двуруким мечником, клинки которого отливают отчетливой краснотой. Впрочем, оружие у орка тоже не из простых — полыхает синим при каждом ударе.

Бой закрутился, маленький гоблин двумя меткими бросками еще пару противников отправил на отдых, а я все стою и таращусь. Чертыхнувшись, спрыгнул в комнату в поисках удобной позиции.

Мелодичное пение резко сменилось дикими криками — хор наконец заметил арахна. Маг прервался, и, звонко выкрикивая белиберду, принялся палить в быстро перемещающегося Куорта чем-то типа шара молний, который при встрече со стенами лопается с оглушительным треском.

Исчезло в облачках пыли несколько камней и, звонко дзенькнув, отлетел кинжал гоблина от наметившейся легким сиянием защиты.

"Ничего себе", — подумал я и запустил в мага свое пока единственное боевое заклинание, но сгусток огня растекся пленкой по окутавшей мага переливающейся защитной сфере. Помянув Крона, озадачил противника незамысловатым фокусом: растянул перед носом на всю пещеру волшебное зеркало. Маг потерял из вида арахна, гоняющего за отражающей преградой завывающих от страха любителей подземного пения, зато во всех подробностях рассмотрел меня и орка.

Заметив, что большая часть охраны уже выведена из боя, а орк, укоротив один из клинков двурукого мечника, теснит противника и скоро тот окажется прижатым к стене, маг принял решение покинуть негостеприимную пещеру. Бросившись к монолитной стене, звонко закричал и оставшийся вне боя охранник, облобызав камень, отворил вход в потайной выход.

Вслед убегающему магу я запустил подарки из арсенала "бытовой магии": "ножнички", "бритву", и, на закуску, "освежающее дыхание". Чушь конечно, но что за защита у парня в полумаске… Может, что и пропустит. А приятного в этих процедурах мало — по себе знаю.

Магу осталось буквально пару шагов до распахнувшегося спасительного хода, когда на стоящего рядом с открывшейся дверью упал Куорт, невесть как успевший добежать.

"Молодец паучок!", — подумал я, и, почуяв недобрый взгляд, посмотрел на застывшего мага. А вид-то какой у парня! Будто пьяный парикмахер постарался: аккуратные просветы в поредевшей прическе, торчащие в разные стороны остатки усов… Видимо, до мага дошло, что сбежать ему так просто не дадут, поскольку, злобно оскалившись, махнул рукой в мою сторону. "Не похоже на приветствие", — подумал я, мысленно вызвав "стену воздуха". Даже не руна, скорее призыв к силам беспокойной стихии, простейшая игрушка, которой обучают адептов для вызова состояния единения с магическим началом. Но, в то же время, начальное защитное заклинание.

Ударило в грудь, приподняло и сильно впечатало в каменную стену. Защита из воздуха просто смылась под натиском заклинания мага. Застонав от возникшей во всем теле боли, я разглядел противника, который, посмотрев на результаты своей атаки, повернулся к возящемуся у стены арахну. "Куорт остановился", — пришла запоздалая мысль, и я принял решение нарушить один из главных заветов Академии. Представил снова хорошо изученную и варварски переделанную руну "Огненной стены", пропустив на сей раз ее через магическую составляющую браслета призрачного клинка на руке. И отправил получившуюся нестабильную конструкцию в сторону мага в полумаске.

Оглушительно грохнуло. Защита мага, поглотив удар, со звонким хлопком взорвалась, но часть огненной стихии попала на одеяние, мгновенно опалив его. Человек в полумаске заорал от боли. Крик резко прервался: небольшой камень засветил точно в лоб.

"Наконец-то", — мелькнула мысль, когда исчезла сила, прижимающая меня к стене пещеры в метре от пола, и я, не успев толком выставить руки, аки яблочко, сверзился с высоты.

Раскинув руки, лежу на теплой воде. Легкая волна покачивает тело, затянувшие все небо облака спасают от палящего в знойный июль солнца. Неожиданно набежавшая волна захватила меня с головой. Что за дела?

Повторная волна, но уже с ледяной воды, вырвала из приятных воспоминаний. А какое лето было классное! И сколько надежд на новый год…

Меня вновь окатили из фляжки, я захлебнулся и зашелся в кашле. Вернулись звуки, а перед глазами расплывающиеся пятна собрались вместе, явив зеленую рожу с ярко блестящими глазами. Физиономия с большим приплюснутым носом раздалась в улыбке, явив миру мечту дантиста, глухо пробурчала:

— Очнулся.

Приподняв и подхватив за плечи, орк одним движением поднял меня и прислонил к холодной стене пещеры, вставив в зубы горлышко фляги. Наклонил, хлынула волна обжигающего напитка, и я, сделав пару глотков, закашлялся уже по другой причине. Крепкое вино!

— Жить будет, — вынес вердикт верзила и, повернувшись, затопал к небольшой поленнице, сложенный из светлых балахонов.

"Хор", — подумал я.

Вспомнились недавние события. Выходит, запустив руной в принявшего в итоге бой мага, я разрушил поддерживающее меня в воздухе заклинание и при встрече с полом пещеры от избытка возникших чувств отрубился. Во дела!

В желудке потеплело, голова прояснилась, и поле недавнего боя предстало во всей красе. Два штабеля противников, причем во втором, где лежали, похоже, защитники местного собрания хорового пения, несколько личностей и вовсе в портках. Балахоны нашлись недалеко под снятыми с импровизированных крестов жертвами, возле которых возится гоблин. Орк же, обходя пещеру, собирает разбросанные в разных местах острые железки. Арахн куда-то исчез. Внезапно я наткнулся взглядом на лежащего отдельно от всех мага в сильно обгоревшей одежде. Похоже, моя импровизация пришлась ему по вкусу… Впрочем, большой фингал под глазом и огромная шишка на лбу вряд ли прилетели вместе с заклинанием.

Вспомнив о браслете, с трудом поднял правую руку до уровня глаз: хана дорогому артефакту. Никаких признаков наличия магии в браслете, да и сам он, мягко говоря, форму потерял.

Отдыхая, пришел к выводу, что в Академии учат всяким историям, описаниям и черте еще чему, не очень-то приближаясь к действительно необходимому. Слабенький маг, еще мальчишка, чуть не прибил одним ударом! Надо с этим что-то делать… А то что за арсенал: одно боевое заклинание и целая куча всякой ерунды!

Минут через пять подпирания стены я отправился в путешествие: к ближайшей металлической колонне. Но помощь не понадобилась — ноги держали уверенно, хоть и старались неожиданно отказаться от подчинения. Добравшись осторожно до мага, я принялся пристально изучать любителя жертвоприношений: молодое худое лицо, немного обезображенное обгоревшими волосами и подпалинами. Так, навскидку, отпрыск благородных, очень уж породистое и высокомерное лицо. Молодой маг застонал и открыл глаза. Заметив меня, напрягся, но издать и звука не смог.

— Очнулся? — подошел ко мне орк с зажатым в руке топором. Сейчас он казался обычным орудием убийства, но недавний виденный бой с одним из темных балахонов явно показал — серьезное оружие.

Я кивнул, а лежащий на холодном камне маг замер, почуяв неладное.

— Добить? — спокойно поинтересовался орк, — или сам справишься?

— Ни к чему нам это, — хрипло выдавил я.

— Думаешь?

— Знаю, — отозвался я и настоял на своем:

— Пусть живет. Власти с ним за подобные развлечения разберутся и без нас.

— Как знаешь, — безразлично ухнул орк, — Решать тебе.

И, потеряв интерес к разговору, двинулся дальше в обход пещеры.

А я остался на месте, задумчиво изучая поверженного противника. Действительно, добить — и проблем в будущем может стать на одну меньше, хотя обычно у подобных людей всегда хватает желающих отомстить родичей. И им плевать, за что был наказан непутевый. Все мысли застилает желание мести…

Меня остановило другое. Я вырос в семье боевых магов, людей, привыкших жить в куче проблем и умеющих их решать только одним простым, но действенных, способом. И при этом несущих по жизни совершенно неподходящие для своей деятельности правила. Смерть противника в честном поединке — это одно, а вот так просто и взять добить уже побежденного… к сожалению, не наш путь. Хотя, чего уж там — этот мальчишка явно развлекался тем, за что карают множественной смертью. И мои терзания: и смех, и грех.

Я даже немного испугался собственным мыслям. Спокойно рассуждаю — лишить человека жизни или подчиниться привитым в детстве правилам. А где душевные терзания, восхваляемые в книгах? Где переживания о сохранении своей души в свету или снисхождении во тьму? Простой прагматизм и все. Пустота.

Вспомнилось: "Жизнь дарована Богами, и не наш удел отбирать такие подарки". Все. Живи, как хочешь, нарушай обещания, ищи выгоду для себя, но никогда, ни при каких условиях, не нарушай всего лишь три коротких правила. А проблемы? "Сделают тебя только крепче…".

Сплюнув, внимательно изучил мага с Изнанки. Колдовать не сможет, да и жизненных сил осталось чуть–чуть. Никуда не денется.

Пока я задумчиво бродил по пещере, изучая все попадающееся на глаза, вернулся Куорт с целой бригадой. Пятеро крупных арахнов, мне до пояса с размахом лап почти два метра, быстро пробежали по стенам и сунулись в найденные проходы. Один паучара совершенно невероятных размеров, выломав окончательно проем, через который мы попали в пещеру, осторожно пробрался к скукожившемуся на подстилке малышу и прилег рядом. Арахна окутало белое сияние — принялся лечить раненого, впрочем, не забыв и о других двух жертвах.

Вслед за многоногими в маленькую пещеру посыпались вооруженные до зубов орки. Зеленокожие спокойно принялись паковать хор и охрану, закидывать получившиеся тюки на плечо и выбираться из пещеры. Пара магов, с уже хорошо знакомым некромантом, подошли ко мне.

— Опять вы, — со смешком выдавил некромант, — за последние дни все вызовы связаны только с вами.

— Везучий я, — кивнул я, враз пожалев о содеянном. Хорошо меня к стене приложило…

— Займитесь, — приказал Лангол напарнику, двинувшись к поверженному магу.

Взяв меня за плечи, немолодой уже лекарь, улыбнулся и тихонько произнес:

— Будет холодно и неприятно. Недолго…

* * *

Капитан пристально меня рассматривал. К привычному ехидному взгляду добавилось вопросительное: откуда ты такой?

— Ну, — грозно пробурчало начальство, старательно сверля меня взглядом.

— Источник неясных звуков найден, проблема решена! — отчеканил я.

Хорошо быть стражником. Лекарь подлечил, потом травник напоил меня какой-то гадостью и отправил с охраной домой, где отлично выспавшись, я поутру проснулся совершенно здоровым человек. И если бы не надобность докладывать начальству о вечернем происшествии… был бы вообще счастливым.

— Неужели, — удивленно вытянулась круглая физиономия гнома, — а я, прости Светлый, принял твою вчерашнюю выходку как поход храмовников против неверующих!

— Так вышло, — звонко доложил я.

— Вышло у него, видите ли, — пожевал губами Капитан, — а теперь что делать? Нашли один Храм поклонников Святейшего Ронуарио, а где хоть один — там минимум дюжина… Прочесывать всю канализацию Сантея?

Отметив про себя еще одно божество из бесконечного списка Руана, сделал вывод:

— Так это не наши проблемы, а гвардии. Вот пусть занимаются прямыми обязанностями.

— Умный какой, — умилился Капитан и нанес сокрушающий удар: — а это что?

Распахнув ящик стола, вытащил из него пришедший в негодность браслет с призрачным клинком и мой расплавившийся рубин вызова. Последний, кстати, мне жизнь вполне возможно спас, поглотив часть удара мага. Амулет вызова еще слабенький стихийный щит создает…

— Потери, — сокрушенной вздохнув, тихо промолвил.

— Какие еще потери? — удивленно вскинув брови, возмутился гном.

— В схватке с превосходящими силами противника отряд ночного отделения стражи понес невосполнимые потери в виде двух казенных артефактов, — отчеканил.

— Просто пустить в пещеру арахна и подождать пару минут — фантазии не хватило? — ехидно осклабившись, поинтересовался въедливый Капитан. Сколько можно?

— В связи с незнанием реальной силы противника и возможности его по нанесению арахну урона, опасного для жизни, мною было принято решение…

— Послужить в виде тушки для отвлечения внимания от арахна, — рыкнув, перебил гном и громко заржал.

— Маг мог прибить Куорта, — недовольно рявкнул я.

Капитан смахнул железки со стола в приоткрытый ящик и добродушно заметил:

— Да ладно, все я понимаю. В общем, ваше разгильдяйство понравилось Генералу. И я принял решение отблагодарить все ночное отделение. Повышение в звании и представлением к награде "За мужество". Кругленькой, — хмыкнув, уточнил Капитан.

Я обалдел. Пусть медаль и самого низшего ранга, но все ж мы ничего для такой награды и не сделали! Да еще и повышение в звании… к чему?

— Так что отныне Кир ты в звании полного инспектора!

Я снова удивился. Меня, по идеи, должны были бы сделать младшим сержантом, как и гоблина с орком. Инспектор — управленец, а не страж…

Гном, внимательно наблюдая за моей реакцией, поставил финальную точку:

— Так что принимай под командование, созданное при моем непосредственном участии, отделение, именуемое как "Подразделение Южно–третьей управы по учету, проверке действий и намерений магического происхождения, несущих зловредных характер"!

Я выпал в осадок.

Назад: История первая

Дальше: История третья