Всякий человеческий организм имеет пределы возможностей. Только туповатые герои боевиков сутками без отдыха могут бегать, скакать, палить по врагам из переносного зенитно-ракетного комплекса. А когда враги – те, кто уцелел – в ужасе разбегутся… Нет, и тогда отдыха не будет! И вместо того, чтоб отрубиться на первой же удобной горизонтальной поверхности, мускулистые герои самоотверженно предаются всяким утомительным плотским утёхам…

Последнее – нам точно не грозило. Ничего годного для плотских утех не просматривалось километров на десять в округе.

Даже в мечтах всё было просто и обыденно. После сытного ужина и душевного разговора хотелось хоть куда-то преклонить голову, сомкнуть отяжелевшие веки… И чтоб ни один гад не вздумал беспокоить.

Хотя… Даже если бы рядом звучала канонада – вряд ли бы это нас сильно обеспокоило. Теперь, когда уже не надо куда-то удирать, пара бессонных ночей вдруг навалилась свинцовым, почти неподъёмным грузом.

Все тайны могут обождать. И враги пускай тоже ждут. Мы им ещё накостыляем!

Но не сейчас…

Я готов дремать даже стоя. А Капустин – тот, по-моему, вообще уже спит с открытыми глазами.

Бинк сжалился и объявил привал – ему-то легче, вчера в бандитском плену он успел покемарить.

Вопреки протестам, Нух-Бода опять связали обрывками ремня.

– Это, чтоб отвлечь тебя от дурных мыслей, – назидательно пояснил хоббит.

– Выспимся… и развяжем, – зевнул я.

Ни хрена с четвероногим не сделается – потерпит!

Бинк вооружился винтовкой и заступил на дежурство. А мы с Димой кое-как примостились на разогретой утренними лучами каменной площадке. Она оказалась не шибко ровная, но я свернулся калачиком, подложил кулак под голову…

– Ы-ы-ы!

– Не «ы», а команда «Подъём!» – раздается сверху решительный голос Бинка.

Я торопливо отпускаю его ботинок.

– Как спалось? – долетает ехидный вопрос. – Вижу, что хорошо…

Солнце стояло почти в зените. А значит, пора было двигаться в путь.

Зевая, мы окинули свежим взглядом окрестности.

Нет, всё-таки погорячился поэт. Лучше гор могут быть только… тропинки, ведущие вниз.

Изучив вершину по периметру, мы обнаружили одну такую.

Собственно, вряд ли это можно было назвать тропинкой в прямом смысле. Зато угадывались следы того, что когда-то и кто-то мог перемещаться по этому крутому склону. Царапины на камне, массивное металлическое кольцо, торчавшее из расщелины. А ниже, в особенном рисковом месте, угадывалась даже пару ступенек…

Дима почесал затылок и оптимистично озвучил:

– Суворову было тяжелее.

Мы начали спуск. И оптимизм быстро улетучился.

Чёрт бы побрал всех писателей, красочно излагающих тяготы подъёма к сияющим вершинам! Лучше б написали, как трудно сползти вниз и при этом не свернуть себе шею!

Особенно, когда тело твоё до сих пор ломит после диких погонь и прыжков через нуль-порталы.

Нет, никто не жаловался.

Все помалкивали. И очень аккуратно выискивали следующую точку опоры. Особенно аккуратными были мы с Димой: разбитая обувь – хреновый аксессуар для таких приключений…

Камешек срывается у меня из-под ноги. Летит в пропасть.

Мать вашу!

Легко быть героем с профессиональным альпинистским снаряжением. А у нас даже длинной верёвки нет!

Зато имеются за спиной увесистые «плазмоганы» – с одним-двумя патронами на ствол, абсолютно бесполезные при спуске… Но бросить их – хуже, чем остаться голым.

Может, это иллюзия. Но она придаёт силы. Внизу мы ещё покажем «охотникам», кто здесь дичь!

Конечно, если сумеем спуститься…

– Та-ак, – сказал Бинк.

Остальные молчали.

Сейчас мы стояли на узкой площадке, ниже вершины метров на сто.

Для привала было рановато. И всё-таки его пришлось сделать.

Тропинка закончилась.

Я оглянулся. Справа и слева – отвесная стена. Впереди – карниз, нависающий над обрывом…

Бинк осторожно подполз к самому краю, перегнулся.

Вполголоса выругался. Отполз и встал, отряхиваясь.

– Ну что? – хмуро спросил Дима.

– Ничего… В смысле, ничего хорошего.

Ясно. Тут мы не пройдём – даже если покажем чудеса акробатики, огибая карниз…

Вот хрень!

– Так не бывает, – покачал я головой.

– Сам знаю, – буркнул хоббит.

Тропинка должна куда-то вести. Ну не идиоты же её прокладывали… Рисковать здоровьем, спускаясь с вершины, чтоб оказаться на этом грёбаном козырьке?

Я покосился на единственного местного в нашей компании.

Нух-Бод нервно перебирал копытами. Судя по его виду, понимал он не больше нашего.

А пока спускались – держался довольно уверенно, лихо балансировал на четырёх копытах, почти не помогая себе длинными руками. Изрядный кусок жаркого с вертелом опять болтался у него за спиной, привязанный винтовочными ремнями, – только, по-моему, для хахира это было как пушинка…

– Что скажешь? – спросил я.

Он пожал могучими плечами.

Дима сплюнул:

– В Древней Спарте – была такая суровая планета – всяких уродов швыряли с обрыва. Может, и нам стоит перенять этот красивый обычай?

– Здесь никого не сбрасывали! – торопливо уточнил Нух-Бод. – На Хахире-97 всегда жили очень культурные граждане.

– Тогда какого лешего тропинка упирается в пропасть?

Кентавр мрачно шмыгнул широко разнесёнными ноздрями:

– За тысячу лет многое могло измениться. Особенно здесь.

– Тысячу лет? – нахмурился Бинк. – Этим горам уж точно больше… Опять чёртовы каракули! – Он сердито хлопнул по вырезанным на скале иероглифам. – Ты же местный, вот и прочти, как нам отсюда убраться!

– Я не владею тайным письмом.

– Тогда какой от тебя толк!

– Никто им не владеет уже лет пятьсот. Это очень древняя система – говорят, её использовали для контакта с богами.

– Трумлю в задницу такую систему! От надписей в общественном сортире и то – больше пользы.

– Зачем оскорблять богов, – поёжился Нух-Бод. – Мы явились туда, где нас не ждут, туда, где мы недостойны быть… Нельзя что-то требовать. Надо умолять…

– Умолять?! – взвился хоббит. – Ах ты, чёртов святоша!

Жгучим взглядом Бинк обвёл уже ненавистные горы. И в сердцах врезал кулаком по письменам на камне:

– Я, Бинк Таах-Шиаррс, ответственно заявляю… Да клал я с прибором на всех богов, которые вздумают вредить честным контрабандистам!

Испуганный Нух-Бод зашептал молитву. Только ничего не произошло – молния не сверкнула, гром не ударил.

И хоббит с весёлой злостью опять хлопнул по каменным завитушкам:

– Я ж говорил…

Он не успел закончить фразу. Покачнулся и упал.

Мы с Димой едва удержались на ногах. А кентавр сделал отчаянную попытку запрыгнуть на крутой склон. Сорвался. Грохнулся массивной тушей.

Он бы попробовал ещё раз. Только не успел.

Пока Нух-Бод вставал, узкую каменную площадку, где мы находились, тряхнуло ещё раз, накренило… Широкая трещина пролегла между ней и склоном.

Мы распластались, вцепившись в неровности камня.

Как будто это могло спасти.

Глупо… А вместо прошедшей жизни перед глазами стоит бездна – та, в которой нам суждено сгинуть…

Площадку опять тряхнуло. И оторвало.

Что такое?

Каменный карниз выравнивается. Я ошалело поднимаю голову и вижу, как быстро удаляется гора с тропинкой. От нас её отделяет уже более десятка метров чистого, прохладного воздуха.

Значит…

Я встаю на четвереньки, не веря глазам.

Кусок скалы, в который мы судорожно вцепились, плавно, без толчков летит над пропастью. Его несёт, будто листок по невидимой речной глади…

Бинк нервно смеётся.

– Мы все погибнем, – стонет кентавр, – из-за тебя!

– А это ещё поглядим! – хрипло выдавливаю я.

Каменный «плот» быстро движется в сторону соседней горы. И, не долетев, чуть кренится, плавно меняя курс.

Летит над ущельем… Опять поворачивает. «Плот» начинает трясти, как на ухабах. Или на речных порогах.

Мы все вжимаемся в неровную площадку.

Вот дьявол! Из-за чего такая болтанка в прозрачной пустоте, когда даже ветер едва колышет мои волосы?

Через минуту всё стихает.

Мы осторожно приподнимаем головы.

Только Нух-Бод всё ещё распластан по камню – даже удивительно при его четвероногой комплекции. Унылым, гнусавым голосом бормочет молитву.

А я осмеливаюсь сесть.

Хрен его знает, какую древнюю машинерию привёл в действие Бинк. Но вряд ли это всё задумано, чтоб с шиком угробить случайных путников.

Солнце уже ощутимо припекало. Горы были красивы в его лучах… То есть были бы красивы, если б мы явились сюда в качестве праздных туристов.

А так… Нам все красоты – до фени!

Подумаешь, отливающие перламутром вершины. Или крутые, антрацитово-чёрные пики. Разумеется, на фоне удивительного прозрачно-голубого неба…

Что мы, неба не видали?

А гор – так вообще насмотрелись на сто лет вперёд…

Расстегнув куртки, мы сидели на летучем камне, и единственное, что всех не по-детски волновало, – куда это, собственно говоря, нас несёт?

Приближаемся мы к Долине или совсем наоборот?

– Эй, ушастый, – позвал Бинк, – ты хоть как-то здесь ориентируешься?

– Ещё нет, – выдавил Нух-Бод, опасливо приподнимая голову над неровной площадкой.

– Да ты встань… Осмотрись хорошенько.

– А мне и так видно! – буркнул кентавр, упорно сохраняя лежачее положение – брюхом и торсом на камне, с шестью конечностями, раскинутыми в стороны.

Дима хмыкнул.

Да уж, трудно воспитать воздушного аса из четвероногой скотины…

Бинк прищурился. Мы подлетали к узкому зазору между двумя хребтами. И, наверное, подумали об одном.

Я привстал.

Вот уже поравнялись с уступом на горном склоне. Там, слева – широкая площадка. И до неё – меньше двух метров.

Всего один сильный прыжок…

Никто не двигается с места.

Уступ отдаляется… остаётся позади. Дима мрачно шмыгает носом. Может, и стоило бы рискнуть?

А дальше спуститься по не очень крутому хребту на дно ущелья. Почувствовать под ногами более-менее ровную, надёжную почву. И смотреть на эти чёртовы вершины только оттуда, снизу!

Кто его знает, где больше риска – один раз перескочить многосотметровую бездну… или и дальше плыть над ней – неведомо куда?

Будто подтверждая мысль, летающий камень снова заложил поворот. Мы торопливо присели, готовясь к худшему…

Но в этот раз обошлось без болтанки. Воздушный «плот» слегка колыхнуло на крутом вираже, вынесло из-за скалы на простор…

И Бинк негромко присвистнул.

Больше всего маячившее впереди сооружение напоминало гигантский мост. Только выглядел он так… В общем, не бывает таких мостов – с высоченными опорами из зеленоватого, полупрозрачного стекла!

Нереально тонкие, на вид почти невесомые – они празднично, ослепительно сверкали в утренних лучах.

– Эй, – Бинк хлопнул кентавра по спине, – да оторви башку! Тут есть на что посмотреть…

Нух-Бод слегка привстал над каменной площадкой и ошалело моргнул.

– Что, знакомая картина? – спросил хоббит.

– Хрустальный Мост! – выдохнул кентавр. – Не думал, что когда-нибудь снова его увижу!

В первый раз за весь полёт он не лежал, а стоял, опираясь на колени передних ног.

Мы молчали.

Нас несло прямо к удивительному сооружению. Теперь не оставалось сомнений – это построено не людьми. И уж, конечно, не хахирами.

Мост? Вряд ли это был мост на самом деле… Слева он точно никогда не доставал до соседней горы. А справа сохранились две опоры, торчавшие из ущелья, как перевёрнутые сосульки.

Остальное куда-то исчезло. Матовое полотно «моста» обрывалось неряшливым, изломанным краем. Между ним и круглой площадкой на ближайшем склоне зияла пустота. Когда нас вынесло ближе, я понял, что добрых полсотни метров сооружения бесследно растворилось.

Это удивительно. Внизу, под горой, не было обломков. Испарились они, что ли?

Ни единого «хрустального» осколка…

Бинк хрипло выругался.

Я недоумённо повернул голову – хоббит всматривался куда-то сквозь очки.

– Ты чего?

– Сам глянь через «зум»! Видишь, там, рядом с опорой, блестит…

Я надвинул очки, покрутил настройки.

И хрипло выдавил:

– Далеко же его забросило…

На дне пропасти валялся слегка искорёженный от удара станковый излучатель – той самой модели. С исцарапанной рукояткой.

Наверное, могли быть ещё сомнения.

У меня их не возникло. Почему-то я сразу понял, это – тот самый… Оружие, которое в нуль-портале вырвало у Бинка из рук.

А ещё я отчетливо осознал – если б там, в вязкой тьме, нам чуть дольше хватило кислорода… Если б, теряя сознание, мы не рванулись наружу…

Я стащил очки. Утёр лоб.

Всё слишком просто…

Когда-то Святилище и Мост связывал портал. Только и надо было – поглубже сделать вдох и вынырнуть в конечной точке. А вершину, где мы выпали, использовали как промежуточную станцию.

Но кентавр правду говорил – с тех пор многое изменилось. Больше нет целого куска моста. И портал открывается теперь в никуда – в прозрачный горный воздух на высоте более сотни метров…

Иногда кажется – ты знаешь, что ждёт впереди…

Прежде чем шагнуть в портал, Ер-Кис успел сделать глубокий вдох. И ему хватило кислорода – до самого конца маршрута…

А нам – нет.

Я отвинтил крышечку фляги и смочил горло. Вода была тепловатая…

Наверное, если пройтись по дну ущелья – можно обнаружить то, что осталось от Ер-Киса…

Но лучше не искать.

– Дай, – попросил Дима. Я вручил ему флягу. И Капустин сделал короткий судорожный глоток. Вероятно, он тоже понял.

Наш «плот» слегка качнуло.

До Хрустального Моста – уже менее километра. Если вынесет прямо к нему… В общем, ничего хорошего. Как спускаться вниз по этим чёртовым гладким опорам?

Бинк хмуро сощурился. Но обсудить проблему вслух мы не успели.

Что за?..

Толчок. Вопль кентавра.

Замысловатый пируэт летающего камня. Отвесная стена справа вдруг оказывается прямо по курсу.

Рывок.

Мы падаем, цепляемся за неровности площадки. Дима едва не роняет флягу. Хоббит орёт что-то глубоко нецензурное – и оттого малопонятное.

Но главное – ясно маячит впереди. В отвесной каменной стене – нет и намёка на проход. А мы мчимся к ней с бешеной скоростью…

Будто наш летающий плот резко сошёл с ума.

Удары сердца становятся медленными – или это мгновенья растягиваются?

Я, как заворожённый, смотрю на шершавую вертикальную поверхность. Кажется, я могу разглядеть в ней мельчайшие трещинки… И любоваться ими целую вечность, прежде чем утлый кусок скалы врежется в преграду и брызнет осколками, рассыпаясь на части…

Бум-м-м – гулко отдалось в висках.

До того как сердце ударило ещё раз, стена впереди колыхнулась, как марево, и расступилась чёрным зевом туннеля.

Мы ухнули во тьму.

«Вышел месяц из тумана…» – навязчиво колышется в голове. Но здесь нет месяца и нет густой, удушливой пустоты.

Свежий ветерок приятно холодит лицо.

А через секунду мы выныриваем под утренние лучи.

Мы живы, мы целы. И опять плавно, без толчков катимся по воздуху – будто сноубордисты по идеальной трассе…

Я щурюсь.

Что за хрень маячит там впереди? Какая, в сущности, разница…

Единственное, о чём мечтаешь – чтобы этот проклятый полёт скорее закончился. Чтоб под ногами опять была устойчивая земля…

Блин, разве мы не заслужили такой пустяк?

Нух-Бод осмеливается приподнять голову. Смотрит вперёд и хрипло выдавливает:

– Боги к нам милостивы сегодня!

Лёгкий толчок.

Тишина. Абсолютный покой…

Плот остановился?

Остановился!

Ещё не веря такому чуду, мы сели. Затем кое-как сползли с камня на пятачок, выложенный шестиугольными плитами.

Стоять мы пока не могли – ноги подгибались.

Поэтому мы опять сели. И, переводя дух, осмотрелись по сторонам.

Ровная площадка тянулась вдоль вершины хребта более чем на километр. А дальше… дальше маячила по склонам узкая, блестящая в лучах солнца лента.

Дорога.

Гладкая и надёжная… Твёрдая, устойчивая.

Кажется, и правда в этот раз нам повезло!