Глава 15
Конюшня — добротное деревянное строение — располагалось на заднем дворе. Алексей втянул воздух — запах конского пота и навоза не казался неприятным, а, напротив, вызывал возбуждение и предвкушение охоты. Молодой человек невольно подобрался, стараясь двигаться как можно тише. Он чувствовал, как удлинились клыки, а рот наполнился слюной. Охотничий инстинкт проснулся так неожиданно, что Алексей не заметил, как оказался на четвереньках.
Стало страшно и стыдно. Он вскочил, отряхивая руки от налипшей соломы, и смущенно оглянулся по сторонам — не видел ли кто, как молодой барин на карачках ползает. Молодой человек постарался загнать зверя поглубже и заглянул в открытую дверь конюшни. В углу на кипе сена сидел одноглазый и то ли дремал, то ли мечтал о чем-то. Почувствовав взгляд Алексея, поднял голову и ощерился в белозубой улыбке, затем поднялся и, низко поклонившись, подошел.
Алексей набрался храбрости и сказал, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и властно:
— Господин граф приказал тебе подобрать лошадь для меня. Да чтобы смирная была… и не слишком большая.
Одноглазый продолжал молча скалиться, не двигаясь с места.
— Ты слышал?! — грозно спросил Алексей и снова подумал, что в дороге с этим типом придется сложно.
— Гы! — кивнул головой Хенну и снова замер.
— Что значит «гы»?! — Молодой человек разозлился всерьез. Он как-то уже привык к почтительному и даже подобострастному отношению слуг. — Лошадь, говорю, выводи!
— Ы-ы-ы! — Одноглазый энергично замотал головой и, шагнув к Алексею, вытолкал его во двор.
— Ты чего это? — возмутился молодой человек. — Я вот их сиятельству пожалуюсь, что ты его приказ не выполняешь.
— Гы? — издевательски усмехнулся Хенну.
— Ах ты, пень одноглазый! — окончательно разозлился Алексей и, оттолкнув упрямца, решительно прошел в конюшню. Как только он приблизился к лошадям, они точно взбесились. Дикое ржание, переходящее в визг, ударило по ушам. Лошади вставали на дыбы, били копытами в деревянные перегородки и в панике метались по денникам.
Сзади взревел Хенну и, схватив Алексея в охапку, вытащил его во двор, а сам кинулся в конюшню. Через несколько минут лошади затихли, и одноглазый вышел. Он сердито скалился, размахивал руками и гыкал. До растерянного молодого человека наконец дошло, что лошади испугались волка — животные в отличие от человека способны видеть скрытую сущность. Но вот поведение одноглазого было непонятно. Мог бы и сразу объяснить, к чему толкаться?
— Зачем ты мне «гыкаешь», чудище одноглазое, — раздраженно выдал Алексей. — По-человечески не мог сказать?
Хенну перестал махать руками, как-то сник, мрачно посмотрел на молодого человека и широко открыл рот.
— Ы! — Одноглазый ткнул грязным пальцем в обрубок языка, развернулся и скрылся в конюшне.
Алексею стало неуютно и стыдно, он даже хотел пойти и попросить прощения, но передумал. Во-первых, Хенну стал пугать еще сильнее, а во-вторых, молодой человек подозревал, что одноглазый не оценит этих попыток. В любом случае Алексей в следующий раз решил вести себя чуть вежливее, в конце концов, страх не повод для хамства. Хотя это и самый простой способ почувствовать себя увереннее.
Все же Алексей, завернув на конюшню к Хенну, не рассчитал время и едва не опоздал на встречу, назначенную Екатериной. Пришлось всю дорогу ерзать на сиденье кареты и жалеть, что в центре города нельзя перекинуться. Волком добраться до места вышло бы намного быстрее.
Молодой человек сильно переживал и дергался. Цесаревна пригласила его на конную прогулку, а с лошадьми, как выяснилось, Алексей иметь дело не мог. Неприязнь была взаимной: лошади не нравились ему, а он лошадям. Впрочем, сам Алексей этих животных просто побаивался, как всего непонятного и неизвестного, но признавал их красоту и грациозность. Он с удовольствием наблюдал бы за лошадьми издалека. А вот они от него шарахались.
Теперь придется признаваться даме в том, что он никудышный наездник, а это неприятно, но лучше, чем бегать за перепуганной скотиной для того, чтобы сверзиться с нее через пять минут.
Нежелание ехать на лошади Алексей объяснил неясным, развившимся в детстве страхом. Екатерина отнеслась к этому с пониманием, тем более, ее собственный конь шарахнулся от Алексея в испуге и долго косил на молодого человека выпученным глазом. Поэтому неизвестно еще, кому от верховой прогулки было бы хуже, Алексею или коню.
Поняв, что покататься верхом сегодня не выйдет, будущая императрица возжелала совершить прогулку по Летнему саду. Алексей там бывал раньше… или позже. Молодой человек уже запутался во временах. В любом случае, эта идея Екатерины ему понравилась больше. Тем более, было интересно посмотреть, какие изменения претерпел сад за двести пятьдесят лет.
Гостей в Летний сад чаще всего привозили на маленькой лодке по Неве. Был вход и с суши, но добираться подобным образом до места Екатерине показалось неинтересным, Алексей спорить не стал, хотя лодкам он доверял не больше, чем лошадям. Впрочем, лодки от него, по крайней мере, не шарахались.
— Так вы уже уезжаете? — задумчиво поинтересовалась Екатерина, разглядывая спокойную водную гладь. — Быстро. Я надеялась, что вы задержитесь в Петербурге дольше. Ведь я вас еще не успела толком отблагодарить за оказанную услугу.
— Мне было не сложно, а приятно, — учтиво соврал Алексей, изменив своему правилу говорить правду. — А поездка моя, вполне возможно, окажется недолгой.
— Никогда заранее нельзя предполагать, как обернется то или иное начинание… но это будет завтра, а сегодня, посмотрите, какой погожий день. А то все дожди.
День и правда выдался ясным, солнечным, без единого облачка на лазоревом горизонте. На Неве было прохладно, промозглый осенний ветер заставлял зябко ежиться, но его можно и потерпеть ради красивых видов. Темно-синяя, с болотно-зелеными отсветами водная гладь чуть заметно колыхалась за бортом небольшой деревянной лодки. В мутных волнах тонули солнечные лучи, оставляя после себя лишь разноцветные блики. Лодка рассекала едва заметные волны, переливающиеся брызги разлетались в стороны, и Алексей, не удержавшись, начал их ловить, опустив руку к воде. Маленькие капельки оказались такими холодными, что жалили ладонь.
— Вы, право, как ребенок! — усмехнулась Екатерина, но в ее глазах блеснуло любопытство, и она, последовав примеру молодого человека, дотронулась пальцами до воды. — Холодная.
— Зато красивая, — улыбнулся Алексей. — А вон и берег. Хорошо тут.
— Да, я люблю гулять в парке — умиротворение и покой дикой природы, заключенные в комфортные формы цивилизации.
Алексей первым спустился на берег и помог вылезти спутнице. Летний сад в восемнадцатом веке представлял собой модный в то время регулярный парк. Аккуратно подстриженные невысокие «чайные» кусты с огненными листьями, ровные ряды золотых лип и прямые аллеи. Это то, что можно было увидеть от небольшой деревянной пристани. Вдалеке сквозь осеннюю листву виднелись белоснежные силуэты скульптур. Но рассмотреть их можно было, лишь подойдя ближе.
Нева подступала вплотную к парку, аллеи начинались практически у самой воды. Алексей предложил даме руку. Золотые листья шуршали под ногами и падали с веток, напоминая сказочный дождь из монет.
А может быть, в краю далеком, где-то,
Куда не доплывают корабли,
В ходу такие желтые монеты —
Раскаянья и совести рубли.
— Как прекрасно… Вы поэт, Алексей Дмитриевич?
— Нет, это не мои стихи.
— Жаль… Но все равно это очень красивые строки.
В парке было много скульптур, некоторые из них Алексею казались смутно знакомыми. То ли они стояли здесь и спустя двести с лишним лет, то ли перекочевали в музеи Санкт-Петербурга.
— Там вдалеке есть пруд. — Екатерина неопределенно махнула рукой, нарушив затянувшееся неловкое молчание. — Можно покормить рыб.
Алексей кивнул и двинулся в указанном направлении. Он чувствовал себя неуютно и не знал, о чем говорить.
— Вы очень помогли мне, — после долго молчания произнесла цесаревна. — Преданные и самоотверженные люди — редкость в наше время. Их нужно холить и лелеять. Быть может, вы останетесь при мне? Думаю, что смогу уладить этот вопрос с вашим учителем. А мне в создавшейся ситуации нужны верные друзья, те, кому я могу безоговорочно доверять.
— Был бы рад остаться, но не могу. — Алексей и правда принял бы предложение с радостью, только вряд ли Екатерина сможет отправить его домой.
— Почему нет? — Голос цесаревны дрогнул, Алексею почудилось смутное неудовольствие и обида. — Многие бы мечтали оказаться на вашем месте и слышать подобное предложение.
— Может быть, но вы же сами сказали, что цените в людях честность и верность. Правильно? — Молодой человек говорил медленно, стараясь подбирать каждое слово, чтобы ненароком не обидеть сильнее. Высокий статус спутницы его тяготил. — Меня с графом связывают некоторые обязательства, которые не выполнить я не могу. Безусловно, в ваших силах меня от этих обязательств избавить, но… не будет ли это предательством по отношению к учителю? Он рассчитывает на меня, и эта поездка очень для него важна. Точнее, не сама поездка, а ее результат.
— И вы единственный, кто может выполнить поручение?
— К несчастью, да. Я сам не рад предстоящему путешествию, но граф доверил мне важное поручение, и я не могу подвести. Так же как и не мог бы подвести вас.
— Чем дальше, тем более вы мне симпатичны, — склонила голову Екатерина. — Даже возразить нечего. Я могу лишь надеяться, что, когда ваша миссия будет выполнена, вы вернетесь и, возможно, мы возобновим наш разговор. Ваши обязанности перед графом, они же не вечные, правда?
— Очень на это надеюсь, — невесело усмехнулся Алексей, подошел к прозрачной глади пруда и попытался дотронуться до плавающих у самого берега карпов. Рыбы метнулись врассыпную, и молодой человек с сожалением вынул руку из воды. — Быть учеником графа непросто. Он сегодня здесь, а завтра, быть может, уже в другой стране. Но ему нравится Петербург, так что, вполне возможно, он захочет задержаться здесь дольше. Останусь ли я… пока не знаю.
— Вам тут не нравится?
— Нравится, но… — Алексей замялся, подбирая слова. — Я уже говорил вам, моя родина достаточно далеко. К сожалению, я не могу туда вернуться, если граф мне не поможет.
— Вы тоскуете по родине?
— По родине, по родным, по месту и атмосфере. Здесь хорошо, но там… там все иначе, и мне этого иногда очень сильно не хватает.
— Мне будет жаль, если мы с вами больше не увидимся, но я желаю вам, чтобы ваши мечтания сбылись. Я знаю, как неуютно себя чувствуешь в чужой стране, когда все, по чему ты скучаешь, и все, что ты любишь, осталось далеко.
Прощаясь, Екатерина протянула руку для поцелуя и пристально взглянула в глаза молодому человеку.
— От вас пахнет зверем, господин Артемьев, — в ее голосе звучали бархатные нотки.
Алексей от такого неожиданного заявления чуть не шарахнулся в сторону. Но, справившись с собой, спросил, стараясь говорить спокойно:
— Это хорошо или плохо?
— Это возбуждает… — Цесаревна лукаво взглянула на молодого человека и весело рассмеялась.
В доме было тихо и прохладно. Граф сидел, уткнувшись в старую книгу, и невнятно бубнил себе под нос. Поленья в камине почти прогорели, но Сен-Жермен не спешил оторваться от занятия и подкинуть еще. Магическое зеркало, стоящее у графа за спиной, шло волнами, бурлило, а потом затихало, и его поверхность становилась мутно-матовой на непродолжительное время, и процесс начинался снова.
Так как дверь в библиотеку была открыта, Семен замялся на пороге, решая, то ли постучать, то ли можно войти так.
— Что стоишь? — избавил граф старого солдата от сомнений. — Спросить о чем-то хочешь?
— Так это… хочу! — внезапно Семен осмелел. — Вы, ваше сиятельство, зря Алексея-то одного отправили…
— А тебе какое дело? Да и не одного, а с Хенну. Он защитник получше тебя будет.
— Дык, защитник-то, может, и получше, но нездешний он. Да и не говорит ничего. Ну вот как они поедут? Ни дорог не знают, ни где заночевать! Алексей Дмитрич вообще как дитя малое, за ним глаз да глаз нужен. Отпустите меня с ними, а? Волнуюсь я сильно.
— Не пущу. — Граф даже не оторвался от изучения книги.
— Дык почему же? — Семен опешил, но сдаваться не думал.
— А по многим причинам. Во-первых, Хенну и без тебя неплохо справится, а Алексей не так беспомощен, как кажется, да и стоит ему немного поучиться самостоятельности. Нашел дите малое! Да на это дите будущая императрица засматривается, а ты все сопли ему вытирать хочешь. А во-вторых, ты нужен мне здесь.
— И все равно поеду, — упрямо выдвинул подбородок Семен. — Я вольный человек, куда хочу, туда и поеду.
— Ой, и надоедливый ты, Семен! Вот скажи, что тебе, старому дураку, здесь-то в тепле и уюте не сидится? Куда нечистая по такой погоде несет? Ведь не на прогулку Алексей с Хенну собрались.
— Вот в том-то и дело, — мрачно заявил старый солдат. — Понимаю, что не на прогулку…
— А! — раздраженно махнул рукой граф. — Езжай! Все равно ведь не отстанешь! А ругаться мне с тобой неохота. Вот ведь упертый какой!
Едва только Семен вышел и установилась относительная тишина, граф погрузился в работу, но сделать ничего толком не успел, так как в дверь снова постучали. Слуга доложил, что прибыл посетитель — юный племянник канцлера Воронцова Александр.
— Простите, граф, что отвлекаю вас от работы, но, быть может, вы уделите мне минуточку личного времени? — Молодой человек уже выглядывал из-за спины слуги, и избежать встречи с ним не получалось.
«Как же мне все надоели, неужели сегодня так и не удастся поработать? А уж этому что нужно?» — подумал Сен-Жермен и нехотя оторвался от чтения. Младший Воронцов, стоя на пороге, мялся, смущался и своим поведением вызывал брезгливую жалость. Все же его младшая сестра — Катя, была графу намного симпатичнее. Целеустремленная особа, а вот братец — ни рыба ни мясо. Хотя на его судьбе это не скажется, да и, несмотря на внешнюю робость, парнишка начитанный, и взгляд у него твердый.
— Так можно мне озвучить просьбу? — напомнил о своем присутствии юноша, его голос прозвучал чуть решительнее.
— Конечно-конечно, я вас внимательно слушаю, — льстиво улыбаясь, соврал Сен-Жермен. — Надеюсь, вы не стали вновь жертвой суккуба? Боюсь, в этот раз я не смогу вам помочь. Больше у вашего батюшки нет ничего, что могло бы меня заинтересовать, да и мой ученик — Алексей завтра уезжает из города. А самому мне несподручно бегать за нежитью. У него это как-то лучше получается.
— Я и хотел поговорить с вами об ученике…
— Об Алексее? — напрягся граф. — Что еще успел натворить этот обормот?
— Нет-нет, ничего, — улыбнулся Воронцов. — Алексей Дмитрич мне симпатичен, и я ему, признаться, завидую немного…
— А вот завидовать не нужно. Тем более ему. Поверьте, нечему.
— Вот и он мне так же сказал, — загрустил юноша. — Но не получается. Ведь Алексею Дмитричу так повезло — вы взяли его в ученики, а он… он, думается, пока еще не понял собственного счастья. Возможно, я бы смог на своем примере ему как-то объяснить…
— Александр, вы милый юноша, — терпеливо начал Сен-Жермен, словно беседуя с ребенком или умалишенным, — но часто витаете в облаках и судите о жизни по книгам. Вы не задумывались над тем, что, быть может, сам Алексей несколько лучше, нежели вы, знает, достойна его судьба зависти или нет. А вдруг ученичество у меня — не такое уж счастье?
— Позвольте мне убедиться в этом на собственном опыте! — горячо воскликнул Александр. Сен-Жермен недовольно поморщился и категорически ответил:
— Нет. — Он подозревал, что разговор повернет в это русло, очень уж восторженно Александр смотрел на него с момента первой встречи. Да и интерес юноши к оккультным знаниям был слишком уж пристальным.
— Но почему?
— А что вы хотите услышать от меня? — пожал плечами граф. Он уже понял, так просто упрямый мальчишка не отстанет. Придется говорить неприятные вещи. — То, что ваша судьба ни в одной из возможных вероятностей не пересекается с моей? Или то, что вам и без магических премудростей уготовано блестящее будущее? Или напомнить вам, кто ваш дядя и как он посмотрит на то, что вы решите бросить все и податься в ученики к магу и иностранцу!
— Но я хочу! Я думаю, это мое призвание!
— Быть может, но не ваша судьба.
— С судьбой можно поспорить!
— Такие пари, как правило, ничем хорошим не заканчиваются. Вы молоды и горячи, Александр. Пройдет время, и вы поймете, что я был прав, отказав сегодня.
— Так говорят, когда хотят избавиться от человека и неприятного разговора! Если я не прав, позвольте мне самому в этом убедиться.
— Не позволю, — не поддавался на провокации граф. — Иначе ваш дядя спустит с меня шкуру. Да и с чего вы взяли, что сможете быть моим учеником, и кто вам сказал, что я не захочу сейчас избавиться от вас? Мне не нужен еще один ученик! Мне и этот-то был не нужен, но тут обстоятельства сложились. А вы предлагаете мне осознанно совершить такую глупость! Ни за что. На этом разговор окончен. Вы не будете моим учеником. Никогда.
Щеки Александра вспыхнули, и обиженный молодой человек выскочил в коридор, услышав доносящиеся в спину слова графа:
— Но это не отменяет моих слов. В свое время вы поймете, что я был прав!
С Алексеем Воронцов столкнулся в дверях и едва не сбил с ног.
— Саша, куда ты спешишь? — крикнул молодой человек, явно пребывающий в замечательном настроении. — Снесешь же!
— Вот чем ты лучше меня? — обиженно воскликнул юноша и со злостью взглянул на приятеля. — Тебе же это совсем не нужно, в отличие от меня! Почему он выбрал тебя, а не меня?
— Ты опять об ученичестве? — усмехнулся Алексей. — Брось, что ты привязался к магии и Сен-Жермену? В жизни есть масса более интересных вещей. Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами.
— Я согласен, хоть сейчас! — Щеки юноши горели, а глаза лихорадочно блестели.
— Это невозможно. — Улыбка Алексея перестала быть задорной. — Мы очень разные, подмена будет слишком заметна. Тем более, я завтра уезжаю, вряд ли ты захочешь вместо меня несколько дней тащиться по буеракам и колдобинам.
— Откуда ты знаешь, что мне нужно? — обиженно воскликнул юноша. — Почему вы все считаете, что я ни на что не способен?
— Да кто тебе это сказал? — крикнул Алексей, но Саша уже выбежал в сад и рванул по тропке к выходу. Молодой человек сначала думал кинуться следом, но потом махнул рукой. Воронцов был явно расстроен и вряд ли скажет сейчас что-либо внятное.
Наконец-то Алексею удалось выспаться, причем без всяких кошмаров и неожиданных побудок. Судя по солнцу, весело заглядывавшему в окна, день давно наступил. Алексей, ожидавший, что Семен поднимет его ни свет ни заря, удивился, быстро оделся и отправился его разыскивать.
Старого солдата нашел на кухне, где тот возился у печи. Он обрадовался приходу Алексея и сразу начал собирать на стол.
С удовольствием уплетая кашу, сдобренную медом, молодой человек поинтересовался:
— А что, мы сегодня никуда не едем?
— Да поедем, думаю. Только вот господина графа надо бы дождаться. А то негоже без него отправляться.
— А он-то где? — Алексей принялся за пирог с мясом и даже прикрыл глаза от удовольствия.
— Дык, кто ж его знает. Вечером, стало быть, ушел. Когда будет, не сказал — сильно торопился.
Вчера, узнав, что с ними едет Семен, Алексей несказанно обрадовался. Все же со старым солдатом спокойнее и надежнее, а Хенну доверия не вызывал.
Позавтракав, молодой человек спустился в холл. Делать было решительно нечего, и он слонялся из угла в угол, рассматривая китайские вазы и статуэтки, расставленные на резных полочках. Фигурки, изображавшие каких-то монстров, производили жутковатое впечатление и были, похоже, довольно древними. Вскоре к нему присоединился Семен и, не желая, видимо, сидеть без дела, принялся стирать пыль со статуэток. Судя по тому, как он морщился и фыркал, эти произведения искусства ему тоже не нравились.
Пожалуй, впервые за все время пребывания в восемнадцатом веке у Алексея появилась возможность спокойно обдумать произошедшие в последнее время события и все разложить по полочкам. Потребность проанализировать ситуацию была для молодого человека необычна — не привык он размышлять над причинами тех или иных явлений. Да если признаться честно, то и необходимости в этом не возникало. Вся его прежняя жизнь была понятна и проста, происходящие в ней события нередко были неприятными и раздражали, но удивления не вызывали. Теперь же накопилось столько загадок, что они требовали решения или, по крайней мере, осмысления.
Сам факт переноса в другую эпоху Алексея уже не шокировал. С ним молодой человек смирился. Раз магия существует, а в этом он убедился, то возможны и такие чудеса. Гораздо сложнее принять свою вторую сущность. Дикий зверь внутри, постоянно рвущийся на свободу, пугал. Алексею с трудом верилось, что это навсегда и, оказавшись без артефакта графа в двадцать первом веке, он превратится в монстра. Думать об этом не хотелось. Да и мысли возникали столь безрадостные, что появлялось желание завыть по-волчьи, громко и тоскливо.
Еще беспокоило присутствие какой-то непонятной третьей силы. Молодой человек вспомнил слова, которые лохматый парень сказал ему при первой встрече: «Есть у меня на примете мужик один, все учеников себе ищет. Вот, думаю, ты ему как раз подойдешь». Эти слова не давали Алексею покоя.
От попыток разобраться в загадках разболелась голова, и Алексей привычно подумал, что рано или поздно все и само прояснится. Чтобы совсем не расклеиться, молодой человек решил поговорить с Семеном — может, удастся узнать что-нибудь интересное о Сен-Жермене.
— Дядя Семен, а ты случайно не знаешь, что господин граф с Самуилом Розой не поделили?
Старый солдат поставил на полочку очередного доведенного до блеска монстра, потеребил ус и вздохнул.
— Что сказать-то тебе, барин?.. Знать наверняка — не знаю, но догадываюсь. Кое-что их сиятельство сами мне рассказывали, а что-то на стороне услышал — ну и сложилась картинка-то. Только вот сомневаюсь, стоит ли тебе про то говорить…
— Почему не стоит? — Алексею стало совсем интересно. — Тебе господин запретил?
— Дык нет… вроде ничего такого не приказывал. Только неладно это, когда слуги про господ сплетничают… Да ладно. Может, оно тебе полезно будет… поостережешься. — Семен отложил тряпку и присел на краешек стула. — Случилось это лет десять назад где-то в Европе, то ли во Франции, то ли в Италии. Точно не знаю — я тогда еще солдатскую лямку тянул. Собрались как-то самые видные масоны и стали решать, кому то ли звание какое-то важное присудить, то ли медаль дать. То есть самого лучшего промеж себя выбирать начали. Самуилу-то этому уж больно хотелось, чтобы его, значит, выбрали. Он и так и этак крутился — к одному подольстится, другому золотишка на лапу положит. Ан нет, не вышло у него ничего. Масоны, видать, те честные были, не то что наши приказные. И выбрали, стало быть, действительно, самого наилучшего — нашего графа.
А Самуил Роза на господина Сен-Жермена сильно озлобился, думал, поди, что граф больше заплатил или масонов подговорил. И начал этот прокуратор их сиятельству всякие гадости делать, слухи распускать, что-де не маг он, а обманщик, жулик и этот… авантерист. Ну, граф-то наш молчал, на собачий брех внимания не обращал. Тогда Роза другую подлость удумал.
Был в ту пору у господина Сен-Жермена ученик, как его звать, не знаю, только молодой мальчонка, навроде тебя. Вот и начал его Самуил-то соблазнять всячески. Роза-то из тех дурных оказался, что девками не интересуются, а больше до мужеска полу охочи. Содомит, стало быть. Ну, и переманил того ученика. Видно, тот мальчонка и сам с гнильцой был, а может, Роза хитростью его заманил да снасильничал. Тьфу, прости господи, баб ему, что ли, мало было. Только стал ученик-то сам не свой, пропадал по нескольку дней, может, и доносил Самуилу Розе на графа. А потом и вовсе сгинул, то ли замучил его Роза, то ли еще что.
Господин граф, как про то узнал, осерчал сильно. Он и по сию пору, как вспомнит, аж лицом темнеет, а тогда, и верно, вовсе зверем стал. Нашел он на Самуила Розу управу, нужным людям какие-то документы передал, вывел этого негодяя на чистую воду. Лишили его, стало быть, всех чинов и званий, с должности выгнали да в его сторону плеваться начали.
Роза покрутился-покрутился, да делать нечего, убежал, стало быть, в Пруссию, к тамошнему королю Фридриху в шпионы нанялся. Место, значит, по себе нашел — уж такая у него пакостная натура. С тех пор между господином Сен-Жерменом и Самуилом Розой вражда лютая идет. Вот, гляди, и здесь пакостничает, в России, стало быть. Тебя, вон, чуть не извел.
— Да уж… история, — пробормотал молодой человек.
В отличие от Семена Алексей предполагал, куда мог деться предыдущий ученик графа, точнее, куда его дели. Молодой человек даже передернулся от отвращения, вспомнив подвал некроманта. Вероятно, об этом знал и Сен-Жермен, иначе вряд ли развернул такую травлю Самуила Розы из-за простого предательства глупого мальчишки. Не такой граф человек, чтобы на подобные глупости время тратить.
С Самуилом Розой было все понятно. Тут Алексею просто не повезло, и он оказался втянут в разборки двух полоумных магов. Ну или просто полоумных, так как сам Роза никаких способностей к магии не демонстрировал.
— А что, Роза тоже маг?
— Да какой он маг! Так, шелупонь. Способностей у него, видать, нету, а власти да славы хочется, вот Роза и изыскивает всякие способы, чтобы власть-то получить. Да кишка у него тонка, чтобы с их сиятельством тягаться, только и может, что пакостить исподтишка. Да и не нужны господину Сен-Жермену ни власть, ни слава, а денег у него и без того достаточно.
— А что же тогда графу нужно? — поинтересовался Алексей.
— Нужно-то? — Семен задумчиво почесал в затылке. — Я так полагаю, что хочет господин граф все тайны магические познать, а для чего оно ему — не ведаю. — Семен хитро усмехнулся и подмигнул Алексею. — Магия-то — великая сила.
Ближе к полудню появился Сен-Жермен, и вышел он почему-то из кабинета. То ли Семен ошибся, и хозяин все это время был дома, что маловероятно, то ли граф использовал какой-то магический способ перемещения.
Спустившись по лестнице, Сен-Жермен хмуро посмотрел на Алексея с Семеном и раздраженно поинтересовался, что они здесь делают, когда давно должны быть в пути.
— Дык вас, ваше сиятельство, ждем, — так же хмуро буркнул Семен.
— И зачем вам я? Мне что, надо напутственное слово сказать или благословить на дорогу? Денег я тебе, Семен, вчера дал. Часть Алексею Дмитричу отдашь, а то не пристало слуге за барина расплачиваться. Только проследи, чтобы не переплачивал, а то знаю я этих прощелыг на постоялых дворах, вечно норовят обсчитать да обобрать.
Семен обиженно посопел, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и вышел, наверное, распорядиться насчет кареты. Молодой человек растерянно потоптался и тоже направился в свою комнату — собираться.
— Алексей, подождите, — окликнул его граф.
Сен-Жермен, видимо, вспомнив о своей роли учителя, решил выдать очередную порцию наставлений. Его взгляд немного потеплел, и граф, помявшись, сказал:
— Вы уж будьте осторожнее, на рожон не лезьте. До места, думаю, доберетесь без особых проблем, а вот на обратном пути следует ожидать гостей от герра Розы, который, скорее всего, постарается завладеть Клыком Фенрира. Если придется туго, не геройствуете, лучше перекиньтесь, артефакт где-нибудь закопайте и волком уходите лесами к Питеру.
— А как же Семен с Хенну? — недоуменно спросил Алексей. Отношение графа к людям, как к разменной монете, возмущало.
— Розе они не нужны, — ответил Сен-Жермен, — ничего с ними не случится… я так думаю. Да они и сами о себе в состоянии позаботиться. В любом случае Клык Фенрира важнее — нельзя, чтобы он достался этому негодяю.
— Вы цените артефакт больше жизни преданных вам людей?! — возмутился Алексей. Самуил Роза, конечно, негодяй, в этом с графом нельзя не согласиться. Но в случае опасности бросить соратников и трусливо бежать? Молодому человеку стало противно. «Хотя, — мелькнула подленькая мыслишка, — сбежал бы я из подвала некроманта, бросив там Семена?» Ответить на этот вопрос было так сложно, что Алексей постарался загнать сомнения подальше, тем более, все опасности пока только предполагаемые.
— Вы не так меня поняли, — поморщился граф. — Точнее, не совсем так. Понимаете, Алексей, — граф потеребил серьгу в ухе, поправил кружевные манжеты; создавалось впечатление, что он тщательно подбирает слова, чтобы не сказать лишнего, — многие древние артефакты опасны. Чрезвычайно опасны. Особенно те, что долго хранились под землей, а Клык Фенрира очень давно находится в могиле Трувора. Все источники, в которых говорится о нем, предостерегают от использования Клыка.
— А как вы собираетесь его использовать? — заинтересовался Алексей.
— Скорее всего, никак. По крайней мере, пока не изучу его свойства. А Самуил Роза гоняется за этим артефактом в надежде увеличить с его помощью магическую силу. В своей самонадеянности и глупости он думает, что можно согреться, бросив в костер бочку с порохом. Ладно, если сам сгинет — я бы только порадовался, но игры с артефактами такой силы могут натворить много бед.
— А вы узнали, какими свойствами он обладает? — Алексей надеялся получить хоть какую-то информацию о той «бомбе», что ему придется стащить из могилы и привезти к графу.
— Нет, не узнал. Пока, по крайней мере, поэтому будьте предельно осторожны. Проблема в том, что древние колдуны викингов, в отличие от халдейских или, например, шумерских магов, свои знания не записывали, или эти записи не сохранились. То, что написано на футарке, чаще всего не имеет никакого отношения к магии. Есть упоминания о Клыке Фенрира в средневековых гримуарах и трактатах по магии. Но все, что мне удалось найти, — это крохи. Кроме истеричных криков о его опасности, нет ничего. Правда, в одной книге упоминается, что опасен только обнаженный Клык.
— Обнаженный? Что это значит? — Алексею все меньше хотелось связываться с непонятным артефактом.
— Не знаю.
Хлопнула дверь, вошел Семен и доложил, что карета готова и можно ехать.
— Вот и хорошо. — Граф ободряюще похлопал молодого человека по плечу. — Не переживайте, Алексей Дмитриевич, думаю, все закончится благополучно.
Сен-Жермен кивнул и направился в кабинет.
— Господин граф! — окликнул его молодой человек, решивший все же задать не дававший ему покоя вопрос. — А почему вы сами с нами не едете? Ну… если Клык Фенрира так опасен…
— Не могу, — помедлив, ответил Сен-Жермен. — Сейчас я не могу надолго отлучаться из дома. Не бойтесь, у вас все получится. Только будьте осмотрительны. До встречи.
