Глава 18
После этого воздушного боя, проведенного совместно с летчиками 4-го ГИАП, у нас началась нормальная боевая работа. Однако, как я заметил, мои летуны более охотно летали на прикрытие наших войск под Ораниенбаумом. Там земля все-таки. Как ни крути – привычнее.
Мы провели несколько успешных схваток с асами из JG-54, у нас возрос счет побед, у немцев – список боевых потерь.
Меня вконец достал этот «орел-стервятник» Василий Сталин. Сами понимаете, почему стервятник. Загрыз он меня просто – когда полетим да когда полетим? Сил уже не было от него отбиваться. В конце концов я просто позорно сдался и уступил.
– Отстань, Вася! Надоел уже! Завтра, если погода будет, слетаем.
Погода была. И мы полетели.
Особого беспокойства я и не испытывал. Как пилот Вася оказался неплох. Пилотировал резко, агрессивно, как и подобает истребителю. Стрелял похуже, но тоже ничего. На среднем уровне. В общем, выпускать его в бой было можно. Под присмотром, конечно. И под плотной опекой.
– Кирилл, завтра с твоим звеном идем с Василием. Слетаем – и буду писать в Москву. Пусть его забирают – созрел уже полковник. Это непонятное положение его давит. Того гляди – сорвется парень. Твоя задача – присматривать за ним и беречь. Понял?
– А что тут не понять? Сколько летаем уже…
– Вот и хорошо. Ну, до завтра.
…Полетели мы над линией фронта. Кого-нибудь да и увидим. Над морем бегать не хотелось, честно говоря.
В эфире шла постоянная работа. Работали посты ВНОС, наведенцы, локаторщики. Это здорово помогало. Мы практически были в курсе всего, что происходило в небе.
– Щит-2, здесь Гром-1, вышли на работу. Идем с запада, по ленточке… Высота 4200, как поняли?
Рация отозвалась шорохом фона, а потом откликнулась.
– Гром-1, доверни пятьдесят влево. На шести предположительно разведчик. Успеешь?
– Попытаемся… Кир, идем на высоту.
Развернувшись, мы полезли в небо. Я оглянулся – за мной метрах в семнадцати, как приклеенный, шел Василий. Чуть дальше – пара Юрки Лесных. Кирилл Извольский был сзади-выше, прикрывая наше звено от неожиданного удара охотников. Потекли минуты набора высоты. Щадя моторы, я не форсировал подъем. Наконец мы забрались на шесть тысяч, шесть двести, шесть пятьсот. Хватит, пожалуй? Уже достаточно высоко. Еще чуть-чуть… Вот так. Теперь порядок.
– Всем – усилить поиск! Ищите инверсию.
Вновь тянется время. За плексом кабины жуткий холод, а внутри тепло. Меня обдувает горячий воздух, идущий от мотора. Тихо, спокойно… Солнышко светит. Еще чуток – и станет клонить в сон. Есть у меня такая особенность – сонливость достает на большой высоте. Кислорода не хватает, что ли… Я потер лицо рукой в жесткой перчатке.
– Усилить поиск!
Во-он, вроде слишком прямая белая черточка… Точно! На ее конце – черная точка. Разведчик!
– Всем – право десять, чуть выше – цель! Уходим влево.
Звено легло в плавный левый вираж. Я посмотрел назад. За моим стабилизатором, в красивом крене, шли истребители звена. Картинка, прямо скажем, впечатляет! Теперь ложимся на обратный курс… а сейчас – загибаем «крючок» вправо.
– Десятка! Выходи вперед. Атакуй!
Истребитель Васи привычно проскочил по левому борту вперед.
– Лесной! Упади на тысячу вниз! Будь готов перехватить его на пикировании.
Опа! А мальчик-то повзрослел! Очень правильная команда. А я и не додумался. Вот так Вася-Василек. Молодец, полковник. Все правильно расставил, мне и вмешиваться не надо.
– Гром-1 – прикрой, атакую.
– Делай…
Истребитель полковника Сталина под ракурсом в две четверти начал сближение с «Ме-110».
– Помни про стрелка. Осторожнее… Плавненько, плавненько… – все-таки вставил я свои пять копеек. А как же! Командир я или так – под солнышком погреться вылез?
Вася уловил, немного «поднырнул» и подскочил к разведчику на кабрировании. Так стрелок не сможет по нему стрелять. Очередь!..
Снаряды ударили по правому крылу. Вспышки разрывов пробежались до мотора, двигатель встал и задымил. От «Ме-110» посыпались какие-то клочья, но он еще был жив.
Хороший пилот! Немецкий летчик враз положил самолет на правое, с остановившимся двигателем, крыло и камнем рухнул вниз. Бортстрелок залился длиннющей очередью спаренных пулеметов.
– Боевой вправо! Лесной – бери гада!
Вася заложил резкий разворот. Я с трудом вывернул за ним. Молодец, парень! Не пожалел добычи – подключил к атаке Юрку. Но тут уж вмешался я.
– Лесной! Пусти ведомого!
Лежа на крыле, в развороте, я увидел, как два истребителя внизу моментально перестроились. Серега Парикянц мухой выскочил вперед и влепил длинную очередь в уходящего разведчика. Все! Правки не требуется! Без крыла он летать не умеет.
– Щит-2, подбирайте фрицев, полет окончен! Звену – молодцы! Встаньте в строй.
Мы пошли вниз, наблюдая, как «стодесятка» с отбитым крылом, вращаясь на спине, падает на землю. Вверху осталась пара парашютистов. Ну да приберут и их… Есть кому.
– Курс 87, продолжаем полет… – Я было хотел сказать, что сейчас будут поданы напитки, но, подумав, отказался от этой идеи. Не так поймут. Буквально поймут.
Шесть истребителей шли над линией фронта.
Я планировал пролететь до Осиновца, сесть, поговорить с Рыбкиным, пока нас заправят, и обратно. Но оказалось – не судьба.
– Дед, справа три, высота три, две группы целей! – В наушниках прорезался голос Кирилла.
Я зашарил глазами. Точно – ниже нас в сторону Ладоги шли две группы по четыре самолета. Кто?
– Щит-2, восемь целей сейчас будут проходить Шлиссельбург. Кто?
– Гром-1, наших там нет. Проверь и атакуй!
– Десятка, вперед!
Вася как шел впереди, так и повел наших на сближение. Расстояние до целей стремительно сокращалось.
– Всем! Впереди восемь «фок»! Атакую ведущего второй четверки! Выход на солнце. Кир – удар по первой группе!
Я молчу – все верно и правильно. Я лишь чуть увеличил дистанцию от Васиной машины.
Немцы нас пока не видят. Но надежды на внезапную атаку как бы и нет – не те летчики. Да и земля им подскажет. Радиоперехват и радары.
Точно! Начали маневр! Единственно – они немного запаздывают и мы… Да! Мы успеваем!
– Атака! – Нос Васиного истребителя покрылся вспышками дульного пламени. Я тоже успел стрельнуть. Далековато, но зацепил… А вот ведущей «фоке» не повезло. Снаряды Василия бьют по кабине, видны вспышки разрывов, мотор задымил…
Мы на огромной скорости проносимся мимо и лезем в правый боевой разворот. Набрав высоту, Вася резко ломает дугу и падает на крыло. Вниз, в бой.
– Атака! Бить по готовности!
Внизу полное замешательство. Только что ударила пара Кирилла. Первый в строю «Фокке-Вульф» горит и падает. После нашей атаки ведущий второй четверки, дымя, сыплется вниз. Выше болтается парашют. Еще один истребитель, по которому стрелял я, уходит к себе, прижимаясь к земле. Черт с тобой, не до подранка сейчас… Оставшийся в одиночестве ведомый резко отваливает в сторону. А две целые пока пары продолжают набирать высоту. Вот на них-то и строит атаку Василий. Но – опаздывает…
Заметив угрозу, немцы идут по дуге вниз, набирая скорость. Тяжелый «Фокке-Вульф» пикирует лучше «Яка». Правда ему труднее выходить из пике. Но мы не успеваем подловить немцев на выходе. Они уже оторвались достаточно далеко.
Василий решает преследовать немцев. Я начинаю слегка беспокоиться. Но пока не вмешиваюсь. Пара Кирилла опять захватила высоту и угрожающе нависла над местом схватки.
Немцы решили атаковать. Смелые, гады… Надеются поймать нас на лобовой. Да, пару попаданий их истребитель, может, и выдержит, а «Як» они своим мощным огнем развалят наверняка. Ну, Вася, давай!
– В лоб не ходить! Идем вверх!
Правильно.
Благодаря нашей отличной скороподъемности мы уклоняемся от атаки и уходим вверх. Немцы проскочили без стрельбы и понеслись дальше, набирая скорость. Уйдут? Нет! Опять лезут вверх! Вот упрямые, сволочи! Ну, держи…
Однако «держать» пришлось нам… Забытый всеми ведомый-одиночка не удрал. Он отошел, поднабрал скоростенки и атаковал. Атаковал истребитель Василия слева-снизу. Я его атаку прозевал. Только периферийным зрением отметил мелькнувшую тень, а потом «Фокке-Вульф» расцветился пламенем пушек и пулеметов.
– Вася!!!
Поздно… Вася было дернулся вверх, но трасса зацепила его самолет. Истребитель дрогнул, с него, кувыркаясь в воздухе, слетел фонарь…
Мимо меня на пересекающихся курсах пронеслась «фока».
– Юрка!! Убей его!
Пара Юрки Лесных кинулась вдогон.
– Кир! Бей всех!
Я дал газу и подошел к истребителю с номером «10». Смотреть, что там с летчиком, было страшно. Очень страшно. Чего боялся, то и получилось. Получите, Иосиф Виссарионович, разорванные на куски останки полковника Сталина… Четыре пушки, почти в упор…
Наконец я решился и взглянул на истребитель, продолжавший почему-то лететь по прямой. Странно… Фонаря нет… Ну, это я видел. А где летчик? В кабине никого не было. Прыгнул? Не может быть! Мгновенный взгляд назад и вверх. Пара Кирилла плющила фашистов. Лесных догонял «фоку»-убийцу. Там все в норме. А тут?..
Я подошел еще ближе. И вдруг…
Ф-фу-ух!!! Гад, сволочь! Видимо, услышав рев моего мотора, над бортом кабины медленно и осторожно поднялся шар головы в шлеме и надвинутых на глаза летных очках. Голова бестолково крутилась, осматриваясь. Заметив меня, Вася робко помахал мне рукой.
– Десятка! Десятка! Ответь! Что с тобой?
Я был настолько близко, что Вася видел, как у меня шевелятся губы. Он вновь нырнул вниз, потом вылез над обрезом кабины и помахал шнуром, идущим от шлемофона к рации.
Рация разбита, ясно… Я откатил фонарь. Туда, туда иди! На аэродром! На Осиновец!
Вася кивнул: «Понял!» Его истребитель плавно лег в правый разворот. Ну, слава богу! Живой! Убью гада!
– Кир – доклад!
– Догрызаем…
– Брось их! Все ко мне! Прикрыть нашу пару – «Десятый» подбит.
– Понял, бегу!
Меньше чем через минуту сзади возникли и догнали нас четыре точки. Пара Юрки Лесных взяла нас с Василием под охрану. Пара Кира привычно зависла сверху.
– Маяк, я Гром-1! Срочно санитарку на полосу! Иду с раненым.
– Гром, я Маяк, понял, ждем.
Васина башка то поднималась, то вновь пряталась в кабину. На высокой скорости ему трудно было вести самолет. Я выскочил вперед и рукой показал Василию: «Тише, тише… Убавь обороты». Он сообразил и снизил скорость. Его самолет плавно уплыл назад. Я тоже убавил газ. Впереди показался аэродром. Вдалеке торчал и маяк Осиновец. С правой стороны солнечными зайчиками слепила глаза поверхность Ладожского озера. Пришли.
Подлетев почти под бок истребителя Василия, я показал ему: «Садись с ходу». Он понятливо закивал. Мы отвалили, а «десятка» пошла на посадку. Было видно, как вышли шасси, закрылки. Вот Вася выровнял самолет, за его хвостом запылила взлетка, самолет чуть приподнял нос, касание… Есть касание! Есть посадка! К истребителю уже мчалась санитарка, торопился народ. Всё – теперь мы.
Не успел остановиться винт, как я уже бежал к самолету полковника, на ходу сбросив шлем и перчатки. Васи не было видно. Вокруг него стояли сплошные спины. В центре – белая спина в медицинском халате. Врач что-то с ним делал. Вася тоненько и жалобно скулил, иногда, впрочем, рявкая матюгами, как испуганный медведь.
– Р-разойдис-сь! – гаркнул я на бегу. Народ раздался в стороны. Да-а, видок у меня, наверное, был еще тот!
– Доктор! Что с ним!
«Хитрый змий» спокойно обернулся. Его перчатки были испачканы кровью. В руке он держал ножницы. Снизу, из-под его локтя, на меня уставились испуганные глаза полковника-орденоносца. В его глазах стояли слезы.
– Что с тобой, Вася?
– Папироску дайте, – сказал змий. – Прямо в губы… Видите, я в перчатках. Ага, огоньку…
Он сладко пыхнул папиросой и лениво сказал: «Ну, чё за шум? Чё за суета? Царапина просто…»
Из меня разом вышел весь воздух. Стало нехорошо. Сзади меня кто-то ткнул под ребро. Я оглянулся – Кир. Он подмигнул мне: «Держись! Ты же командир!» Ко мне враз вернулись чувства. Описать все их богатство можно было лишь матом. Большим Петровским загибом!
Я набрал полные легкие воздуха, но, подумав, выпустил его на свободу и тихо и ласково сказал:
– Докладывайте, полковник…
– Товарищ майор… Виктор… я больше не буду. Не злись…
– А-атставить! Доклад по форме!
– Товарищ майор! В ходе боя сбил один «Фокке-Вульф»… – начал Вася довольно бодро, но скис. – А потом – прозевал атаку…
– Та-ак…
– В результате атаки противника мой самолет был поврежден. Вышел из боя, приземлился… Все.
– Что с головой?
– Пустяк. Доктор говорит – царапина.
– Ну, да… У тебя же лобная кость – двенадцать сантиметров. А все остальное – затылочная… Доктор, теперь вы.
– Осколок остекления кабины после разрыва снаряда, да под напором воздуха, пробил шлем над волосяным покровом головы. Швы я наложил. Если пациенту что и грозит – так только то, что пробор с другой стороны делать придется. У меня все.
– Та-ак, пошли к самолету.
Редкий случай! Вот действительно: пьяницам и разгильдяям сам бог помогает! Сколько попало снарядов – сейчас уже и не скажешь, фонарь-то тю-тю! Может, и были в нем дырки. Но один снаряд ударил точно в переднюю кромку фонаря. Ударил – и взорвался. Взрывом фонарь «поддернуло» вверх. Ну – и сдуло моментально, конечно. Повезло. Все! Пойду к себе – нервы успокоить.
– Доктор! Забирайте пациента. Укол ему всадите, что ли. Если в голову ум не идет, то, может, через задницу получится… Техники, посмотрите, что тут можно сделать с самолетом. Вечером доложите. Все свободны. У вас что, дел нету? Расходитесь – не цирк.
* * *
Я подумал, еще подумал – и поставил точку. Толкнув бланк шифрограммы Рыбкину, я поднял трубку.
– Лейтенанта Малешко ко мне!
Рыбкин пробежал глазами короткий текст, помолчал, прочитал его еще раз и кивнул. Раздался стук в дверь, и вошел наш шифровальщик.
– Вот, Ипполит Матвеич, зашифруй – и в Москву! И – молчок!
Лейтенант укоризненно взглянул на меня.
– Иди, иди.
Текст шифрограммы гласил:
«Начальнику Главного Управления
ВВС Красной Армии
Маршалу авиации Новикову
…за время командировки 152-й отдельной авиаэскадрильи центрального подчинения на Ленинградский фронт полковник Сталин В. И. принял участие в восьми боевых вылетах. Им проведено шесть воздушных боев. В ходе боестолкновений с противником полковник Сталин В. И. лично сбил пять самолетов, в том числе – один бомбардировщик «Бристоль Бленхейм», два истребителя «Ме-109», два истребителя «Fw-190». Два самолета противника он сбил в группе. Успешно и грамотно управляет усиленным звеном в бою.
В ходе последнего боя полковник Сталин В. И., сбив «Fw-190», получил боевое ранение. Считаю, что полковник Сталин смыл прежние проступки и нарушения дисциплины своей кровью…
…командованием и политическими органами 152-й отдельной авиаэскадрильи центрального подчинения полковник Сталин В. И. характеризуется положительно. Делу Коммунистической партии Ленина – Сталина предан. Лично дисциплинирован. Смел до безрассудности. Этот недостаток знает, учится проявлять выдержку и хладнокровие в бою. Дважды был представлен к награде. Награжден орденом Боевого Красного Знамени.
…Ходатайствую о снятии с полковника Сталина наложенных ранее взысканий. По своим личным деловым и морально-политическим качествам, летному мастерству и тактической грамотности полковник Сталин В. И. может быть выдвинут на руководящую летную должность командира истребительного полка.
Командир 152-й ОАЭ майор Туровцев
Начальник штаба майор Рыбкин
Замполит ст. лейтенант Криулин».
