Глава 7

О том, что мы победили, я узнал, добравшись до опушки – где-то там, в пыли, торжествующе вопили, а наши удалялись с такой скоростью, что не оставалось сомнений в бегстве армии Синеглазого.

Но как вскоре я понял, нам, обозным, от этого легче не стало…

Предстояло перетащить к лекарям всех раненых, а убитых из роты снести к лесу и вырыть для них яму.

Битва оказалась кровавой. Из наших погибло около полусотни человек, и с лопатами мы намаялись. Поскольку было жарко, я опрометчиво разделся и за каких-то полчаса зверски обгорел.

Теперь ко всем прочим «радостям» вроде подживающих ушибов, болей и слабости добавились покрасневшие спина и плечи, до которых просто невозможно было дотронуться.

– Была бы вшивая сметана, мы б тебя мигом исцелили, – сказал Дядюшка Ба, когда мы все же закончили работу. – Но ее пока негде взять, так что терпи, кожа слезет, тогда тебе полегче станет, только чесаться будешь как шелудивый свиненок… О, вон наши едут, хоронить. Каково, а?

К вырытой нами яме приближался Лорд Проклятый, несмотря на жару, остававшийся в доспехах, разве что без шлема. За ним топали десятники. Дальше валили все остальные, кто решил проводить погибших соратников в последний путь.

Рядом с командиром держался Мухомор, Семерки видно не было.

– Ну что же, – сказал Лорд, остановившись перед крайним из выложенных в ряд трупов.

Каждый из убитых был при мече и щите, так, как он пошел в бой сегодня.

– Они уходят из Проклятой роты со славой, так, как только и может уйти наемник, – продолжил наш командир. – Мы никогда не бросаем своих, но и обратного пути из-под Белого Страха нет, дезертир не живет долго. Поэтому отдадим тем, кто пал сегодня, последнюю честь, и пусть на той стороне им будет весело!

И он выдернул клинок из ножен.

То же самое сделали все, от десятников до последней обозной швали вроде меня. Мгновение мы постояли неподвижно, и сотни мечей сверкали багровым, отражая свет заходящего солнца.

Затем с металлическим лязгом оружие было убрано, и тела начали таскать к яме. Это делали соратники убитых, а кидать землю вновь предоставили нам.

Я очень боялся, что среди трупов окажется кто-нибудь из тех, к кому я успел привязаться – Ярх, Пугало или Рапошан, но из знакомых увидел только Вилы. Молодой разведчик погиб, угодив в пасть раргу, тот ухитрился разодрать кольчугу и выдернуть из тела кишки. Удар мечом нанес кто-то из наших, чтобы прекратить мучения.

Закончили мы, когда солнце уже зашло и понемногу начали сгущаться сумерки. Устал я так, что с трудом держался на ногах, и думал, что не сумею дотащить лопату до нашей телеги.

Но ничего, справился и с удивлением обнаружил, что там меня ждет Хахаль.

Бритый разведчик с золотым кольцом в носу сидел, прислонившись спиной к колесу, и жевал травинку, на коленях у него лежал мешок, и в нем просматривались очертания круглого предмета размером с волейбольный мяч.

Завидев нас, Хахаль неспешно встал.

– Это тебе подарок, – сказал он, глядя на меня зелеными, совершенно кошачьими глазами.

Он открыл мешок, и вывалил наземь нечто окровавленное, лохматое.

– Ничего себе кочанчик! – завопил Дядюшка Ба. – Это кто, Синяк? Друг твой?

– Он самый, – проговорил я, с содроганием поняв, что это голова сотника, допрашивавшего меня, когда я был в плену. – Что… неужели Цветочный батальон разбит?

– Расколошматили вдребезги, – Хахаль улыбнулся и похлопал меня по плечу, отчего меня всего передернуло – больно же, демоны забери, там же все обгорело на хрен! – Ладно, я пошел. Увидимся.

И он зашагал прочь, ладно хоть мешок оставил.

– Эту штуку можно закоптить и возить с собой, – Дядюшка Ба поднял голову за волосы – убитый сотник выглядел удивленным благодаря раскрытому рту и выпученным глазам, шея напоминала окровавленный, криво срубленный пень. – Хотя нет, лучше высушить, тогда она весит меньше и размером будет вообще с мой кулачок… Красотища!

– Нет уж, обойдусь, – пробормотал я, думая, что башку эту зарою где-нибудь в лесу.

Вот только отдохну для начала…

Но как быстро выяснилось, спокойно «перекурить» или даже поесть мне не дадут. Едва мы развели костер и водрузили на него котелок, чтобы сварить ужин, как из вечернего сумрака явился Пугало.

– Тьфу, урод, напугал! – завопил один из возниц, обнаружив рядом фигуру со спрятанным под черной тканью лицом.

– Нечаянно вышло, – произнес Пугало своим жутким шепотом. – Пойдем, Синяк. На пару слов.

Мы отошли в сторонку, туда, где нас не могли подслушать.

– Сегодня ночью будем решать, что с тобой делать-то, – сказал он. – И ты приходи. Сразу после восхода луны выберись за пределы лагеря и двигай в то место, где мы днем встречались.

Да, выспаться мне не удастся.

– Хорошо, – мрачно буркнул я. – Как там… с телом чего? Ну, этого…

– Порядок. Погиб в бою, а наложенные на живого чары после смерти исчезают. Никаких следов, и даже ва-Рингос ничего не найдет.

– А почему бы не собраться в шатре у командира? – спросил я.

Тащиться ночью в лес не хотелось, да и не был уверен я, что легко найду нужное место.

– Тут слишком много глаз и ушей, в том числе и тех, что служат инквизиторам, – тут Пугало развернулся и ушел, но сначала похлопал меня по плечу так, что я засипел от боли.

Это что, они сговорились, что ли?

Поел я хорошо, но от обозного «чая» отказался, после него я вырублюсь и продрыхну до рассвета. И так устал как собака, и до восхода луны, которая неизвестно когда явится, придется бороться со сном… Ох, эта схватка будет тяжелой. И если победишь – славы не стяжаешь, а, проиграв, опозоришься.

Дядюшка Ба заснул мгновенно, засвиристел носом, предоставленный сам себе костер угас. Выждав еще немного, я выбрался из-под телеги и уселся спиной к колесу, как недавно Хахаль.

Когда под спиной не мягкое и ты не лежишь, бороться с дремотой легче. А если кто меня заметит, то скажу, что бессонница… Ведь она бывает даже у возниц!

Ночь выдалась тихая, лес молчал, только изредка всхрапывали обозные лошади. От того места, где расположились инквизиторы, в небо время от времени взлетали рои голубых искр – похоже, там запускали какие-то сторожевые заклятия, чтобы не допустить налета вроде вчерашнего.

Дважды я задремывал, роняя голову на грудь, но всякий раз просыпался благодаря боли в обожженной спине – начинал съезжать по колесу, и его неровности втыкались в лопатки, так что я тут же вскакивал.

И из того, что обгорел, можно извлечь пользу.

На востоке над деревьями поднялось серебристое зарево, и я с облегчением вздохнул – вот она, луна.

– Ты куда? – окликнули меня от соседней телеги, когда я встал и пошел к лесу.

Кому-то из моих коллег не спится, чтоб его.

– Отлить, – сказал я – более уважительную причину трудно придумать.

В чащобе оказалось куда темнее, чем на открытом месте, но вскоре глаза привыкли. Я обогнул лагерь по широкой дуге, чтобы, не дай бог, не услышал никто из часовых, и очутился на дороге, ведущей в сторону опушки.

Вспомнить бы еще, где я с нее сворачивал!

Но, похоже, в моих способностях следопыта сомневался не только я сам, поскольку на обочине в зарослях что-то заворочалось, и не успел я схватиться за меч, как голос Визерса произнес:

– Это я. Иди за мной.

И то хорошо.

Шагали мы недолго, и вскоре я попал на ту крошечную поляну, где уже был сегодня. В первый момент разглядел только силуэты собравшихся людей, по шляпе узнал Мухомора, по фигуре – десятника Литона.

– Я привел его, – сообщил Визерс.

– Отлично, – это сам Лорд. – Все тут? Семерка, расскажи, что ты узнал, но коротко.

Да уж, если этого не остановить, то он будет молоть языком до самого утра.

– Как будет угодно, – с легкой обидой отозвался лысый колдун, расположившийся рядом с Мухомором. Они друг друга показательно не выносили, но на самом деле, похоже, были друзья.

Тут выяснилось, что Семерка умеет говорить по делу – он изложил все, что я уже знал, и обошелся полудюжиной фраз.

– Почему тогда вы не заметили этого отпечатка? – спросил Лорд. – Падшие боги… Проклятье!

– Наши способности имеют свои пределы, если я что-то понимаю в этой поганой жизни, – вступил Мухомор. – А кроме того, мы просто не знаем, куда смотреть, чтобы обнаружить присутствие силы прежних хозяев земли, а слуги Желтого Садовника, похоже, знают.

– Уж не сомневался, что вы придумаете оправдание, – судя по звуку, командир поскреб в затылке. – Рыжий, может быть, ты как-то сумеешь это все объяснить? Какое ты имеешь отношение к павшим богам?

– Сам бы хотел быть в курсе, – ответил я, не погрешив против истины ни на йоту.

О прежних хозяевах этого мира у меня информации было меньше, чем у любого из местных, и вопросы теснились в голове – что это вообще за существа, сколько их было, что вообще о них известно и отчего они вдруг сгинули? Вряд ли добровольно ушли на пенсию.

Но я понимал, что сейчас лучше держать язык за зубами.

– В Душеловке с ним могло что-то произойти, – заметил Семерка. – Запросто.

– Это все ерунда и болтовня, – подал голос Торил. – Надо решить, что делать. Находиться при роте ему опасно.

– Опять услать в разведку? – это Визерс.

– Можно, – ну а это Вихрь.

Надо же, не возражает, хотя я во время предыдущего «вояжа» успел показать себя не с лучшей стороны – ничего хорошего не сделал, зато ухитрился попасть в плен, так что меня пришлось выручать.

– И что это решит? – Лорд покачал головой, и, клянусь, я услышал бульканье – похоже, наш командир квасил даже сейчас, но вряд ли, конечно, из той золотой чаши, которой пользовался в шатре. – Разведчики возвращаются, а Верховный Носитель Света Южной Четверти следит за нами, рано или поздно он поймет, что Рыжий жив, не погиб тогда, на болоте, и потребует его выдачи или, чтобы не портить отношения с ротой, просто убьет, подошлет кого-то из своих или воспользуется чарами.

– И мы не сможем его защитить, – сказал Семерка. – Проклятие ударит как таран. Внутренности сгниют за один день и вывалятся через задний проход, кожа покроется язвами, мозг вытечет через ноздри.

Приятная перспектива, нечего сказать.

– Проще самим его прикончить, чтобы не мучился, – сказал Торил.

Предложение это вызвало целый шквал возгласов, были среди них и одобрительные.

– Проклятая рота своих не бросает! – отчеканил Лорд, и десятники мигом смолкли. – Казни же заслуживает только предатель или дезертир. Рыжий не тот и не другой.

Ладно, хоть кто-то здесь меня понимает!

– Нужно отослать его, но не просто так, – продолжил командир. – Добыть сведения, обратиться к тому, кто знает все о павших богах и за хорошую плату способен рассказать о них. Тогда мы поймем, что это за отпечаток, что с ним делать, и сможем действовать осознанно, а не вслепую.

– О-о, – сказал кто-то, я не понял кто, но мне этот возглас не понравился.

– Отправим с ним пару опытных людей, без них рота не станет слабее… ну, что думаете?

– Вы хотите отправить Рыжего к Затворнику? – спросил Визерс таким тоном, что мне сразу расхотелось выяснять, что это за тип такой, зато возникло подозрение, что он ест на завтрак маленьких детей.

Причем без масла и хлеба.

– Да. Ты видишь другой выход?

Визерс промолчал, но тут не выдержал я – в конце концов, речь идет о моей судьбе, и я должен иметь право голоса, пусть даже в этой компании я самый младший по возрасту и званию!

– Куда вы хотите меня послать? Кто это? – спросил я довольно нервно.

– Никто не знает, Рыжий, – Лорд не обратил на мой тон внимания, похоже, он понимал, что творится у меня в душе. – Зато он знает куда больше, чем все чародеи в мире, а живет… ну, сказки про него мой дед слышал в своем детстве, и тогда уже Затворника именовали древним.

– Он маг?

– Наверняка, но при этом, в отличие от остальных, не стремится к власти, сидит сиднем в своих горах. Уж не сомневаюсь, что Желтый Садовник, Синеглазый, Зеленая Госпожа и прочие его просто боятся. Иногда он помогает простым смертным, берет за это золотом, и твоих запасов должно хватить на один вопрос. Иногда те, кто к нему отправился, никого не находят или… – тут наш командир сделал паузу, – не возвращаются вовсе.

Да, приятный субъект – мизантроп-консультант местного разлива.

– Ну, я готов рискнуть, – сказал я.

Этот Затворник далеко, и он угроза потенциальная, а инквизиторы рядом, и они-то опасны по-настоящему.

– Тогда вопрос решен, – Лорд поднялся. – Визерс, ты обо всем позаботишься, ладно? Вечером они должны выехать.

– Хорошо, – сказал наш десятник и похлопал меня по плечу.

Да они точно сговорились!

Больше никаких приказов отдано не было, и собравшиеся начали расходиться. Сначала утопал командир с двумя колдунами, затем по одному исчезли десятники, и мы с Визерсом остались вдвоем.

Луна к этому времени поднялась, и в лесу стало если не светло, то хотя бы не так темно, как раньше.

– Пошли, – велел он. – Провожу тебя, а то еще заблудишься.

До телеги своей я добрался без проблем, и уж на этот раз ни продолжавшие ныть синяки, ни обгоревшая спина, ни опасение, что опять могу проснуться от непонятного «холода», не помешали мне уснуть.

Похоже, кто-то велел Дядюшке Ба меня не будить, поскольку, когда я открыл глаза, время подходило к полудню.

– Поднимайся, соня! – заквохтал красноносый возница, обнаружив, что я восстал к активной деятельности. – Жуй, глотай, пошли, а то все вшивые интересности пропустим!

– Какие интересности? – спросил я, подавляя зевок.

Из дальнейшего рассказа стало ясно, что главный инквизитор решил устроить нынче что-то вроде благодарственного молебна в честь вчерашней победы, ну и, как положено, спалить на костре несколько попавшихся к нам в руки вражеских полководцев.

– Кровопивец клятый, – бурчал Дядюшка Ба, пока я жевал хлеб с колбасой и запивал остывшим «чаем». – Глупость же творит! Там же ведь такие же вояки, как мы, а теперь они землю будут рыть, чтобы только нам в руки не попасть! Каково, а?

Громадную поленницу, устроенную возле самой дороги, было видно даже от наших телег, как и суетившихся возле нее желтых плащей. С той стороны долетал стук топоров, а вокруг толпился народ – самые любопытные или наиболее шустрые, спешившие занять лучшие места.

– О, идем, быстрее! – завопил Дядюшка Ба, когда от шатров под знаменем Желтого Садовника донесся гул трубы.

Доедать остатки завтрака пришлось на ходу.

Откровенно говоря, мне не очень хотелось идти смотреть на казнь: с одной стороны, я вообще не любитель кровавых зрелищ, а с другой – церемонию вести будет «ди-джей» ва-Рингос, и кто его знает, вдруг он в религиозном экстазе разглядит меня, несмотря на толпу и маскировку?

Поэтому я шлепал нога за ногу, и оказались мы в задних рядах, откуда видно было не особенно хорошо. Дядюшка Ба немедленно принялся скакать на месте, опираясь одной рукой на мое многострадальное плечо. Обгоревшая кожа, к счастью, болела не так зверски, как вчера.

Труба запела вновь, и от шатров двинулась процессия – впереди вроде бы Верховный Носитель Света, и за ним, в окружении инквизиторов помладше, пленники со связанными руками. Взгляд узколицего чародея скользнул по толпе, глаза его вспыхнули двумя звездочками, и я торопливо пригнулся.

Береженого, как известно, бог бережет, а черт не трогает.

Распрямился я только в тот момент, когда ва-Рингос оказался стоящим ко мне спиной.

– Привяжите их! – могучий голос его прокатился над рядами.

Позади поленницы, похоже, была устроена лестница, и пленников завели наверх через пару минут. Тут в ход пошли веревки, и вчерашние наши противники оказались привязаны к вертикально стоящим бревнам.

Да уж, действительно глупость, и глупость жестокая – не хочешь брать в плен, убей сразу, на поле боя, нет же, надо притащить сюда и сжечь во славу своего самозваного бога.

Инквизиторы помладше сошли вниз, а ва-Рингос, наоборот, залез на поленницу.

Я вновь пригнулся.

– Милостивый Светлый Владыка даровал победу нашему оружию! – возгласил Верховный Носитель Света, раскинув руки. – Возблагодарим же его за благоволение к нашему славному и победоносному воинству!

– Возблагодарим! – поддержали начальство прочие инквизиторы, зрители из простых воинов и их командиров промолчали.

Пленники, что выглядело странно, молчали и вообще казались сонными, точно не их собирались сжигать во славу мага-бога – то ли их опоили какой-то дрянью, то ли одурманили с помощью магии, но в любом случае сделали все, чтобы никто не испортил ва-Рингосу миг торжества.

– Помолимся же! – объявил он и, склонив голову к сложенным на груди рукам, принялся что-то бормотать.

Тут уж к нему присоединились не только обладатели желтых плащей, но и все находящиеся в войске обитатели земель под властью Желтого Садовника – только дай повод усомниться в твоей вере, как мигом окажешься на костре рядом со вчерашними врагами. Молчаливыми остались только мои собратья по Проклятой роте и еще какие-то незнакомые мне вояки, по виду тоже наемники.

Солнечный свет внезапно резанул глаза, точно светило засияло ярче, и я приложил ладонь ко лбу.

– Ух ты! Каково, а? – воскликнул Дядюшка Ба.

Прямо над поленницей вращался, выбрасывая протуберанцы, огромный шар светло-желтого огня. Парил на высоте в полсотни метров и понемногу опускался, и веяло от него хищным, злым жаром.

На мгновение мне почудилось, что это не шар, а голова и заполненные огнем глаза смотрят прямо на меня – проклятье, неужели сам Желтый Садовник явился сюда, чтобы разобраться со мной? Я торопливо пригнулся, жалея, что у меня такой высокий рост и что я вообще потащился сюда вместо того, чтобы забраться под телегу и поспать.

Но очертания искаженного гневом лица исчезли, а шар обрушился вниз двумя потоками оранжевого пламени. Стоявший в середине поленницы ва-Рингос оказался между ними, и ни единой искры не попало на его одежду, зато столбы с пленниками вспыхнули как спички.

И вот тут они заорали, а мне стало противно! Брр, мерзость какая.

– Смотрите же! – закричал Верховный Носитель Света, перекрывая гул и треск. – Мощь Милостивого Светлого Владыки явлена!

Его худую физиономию украшала торжествующая улыбка, губы подергивались – этот засранец наслаждался своим триумфом, своей властью, тем, что безнаказанно может пытать и убивать людей!

И мы вынуждены сражаться под одним знаменем с такой швалью?! Эх, почему Проклятую роту не нанял Синеглазый?!

Ва-Рингос начал пятиться, а затем развернулся и исчез из виду – бревна под его ногами уже задымились, и вряд ли инквизитор хотел сгореть вместе со своими жертвами.

– Я пойду, – сказал я Дядюшке Ба. – Все интересное закончилось.

– Да ладно? Чего это ты? – забормотал он. – Красиво горят, хоть и глупо!

Но я уже не слушал, протискивался назад, стараясь не смотреть на выпученные глаза, открытые рты соседей по толпе – телевизора здесь нет, театр в нашу армию не завезли, так что с развлечениями туго, поэтому отчего бы не посмотреть, как жгут людей, и порадоваться, что жгут не тебя?

Добраться до нашей телеги мне никто не помешал, как и проспать до вечера.

Разбудил меня Ярх в свойственной ему «деликатной» манере, пнув меня по лодыжке.

– Э, больно! – сказал я.

– Больно потом будет, это я тебе обещаю, – сообщил красноглазый наемник и засмеялся. – Давай вытаскивай свою сранскую задницу, скоро нас с тобой и еще с одним уродом ждет кое-что.

Со сна я не сразу понял, о чем он толкует, но когда сообразил, обрадовался:

– Вы едете со мной?

– Тихо-тихо, орать-то не надо, – Ярх огляделся. – Собирайся помаленьку. Понял?

– Да мне и собирать нечего.

– Тогда пожри в запас, что ли, – он погладил свое ожерелье из человеческих ушей, на котором прибавилось свежих «украшений», и ушел прочь, оставив меня в некотором недоумении.

Из вещей у меня только то, что на мне, даже лошади и оружия нет.

– Насчет пожрать это он верно сказал, – Дядюшка Ба, сидевший у нещадно дымившего костра, даже и не стал скрывать, что подслушивал. – Иди поешь, вшивски набей брюхо, потом мне спасибо скажешь, честное слово, клянусь своими сединами!

Накормили меня и вправду до отвала, а когда стемнело, Ярх появился вновь, но уже в компании – следом, ведя в поводу двух лошадей, шагал Пугало, за ним, глядя в разные стороны, топали оба ротных колдуна.

– Облачайся, – велел Мухомор, подавая мне кожаный доспех вроде того, что остался в лапах врага. – Все, что нужно в долгую дорогу, мы приготовили, если я чего понимаю в этой поганой жизни.

– Клинок под твой рост я подобрал сам! – гордо сообщил Семерка, демонстрируя меч в ножнах.

На лице Ярха появилась презрительная улыбка.

– Спасибо, сейчас, – сказал я.

Ну вот, слава всем богам, теперь мне больше не придется изображать обозного по кличке Синяк, я вновь смогу носить оружие и, самое главное, окажусь там, куда не дотянутся загребущие руки инквизиторов.

Панцирь пришелся впору, меч занял место на поясе – да, так намного лучше.

– Это возьми с собой, – сказал Мухомор, и в руках его появилось нечто вроде черного яйца. – Она нужна, чтобы я мог, хе-хе, иногда приглядывать за вами, и если что, даже поговорить.

Я взял «яйцо», оно оказалось тяжелым и горячим, как полежавший на солнце камень.

– Но разве будет толк от этого сутулого сморчка, пораженного слабоумием? – немедленно влез Семерка. – Если кто и способен быть полезным, так это я, и поэтому прими от меня в дар сей предмет!

От него я получил заколку для плаща, золотую, с зеленым камушком.

Ну, прямо Новый год, а вокруг одни Деды Морозы, жаль, что снегурок нет… пригодились бы.

– Все, счастливо, – пожелали колдуны хором и зашагали прочь, вновь как бы каждый сам по себе.

Ну а я попрощался с Дядюшкой Ба и залез на приготовленного для меня большого черного коня. Тронул поводья, поехал следом за Ярхом. Пугало оказался замыкающим. Костры лагеря начали удаляться.

Когда выехали на дорогу, я решил, что мы двинем по ней на север, но нет, красноглазый направился прямиком в лес.

– Куда мы хоть едем? – спросил я, когда со всех сторон оказались деревья.

– На восток, – вопреки моим ожиданиям, ответил Пугало.

– Нам придется пересечь реку, – тут же влез Ярх. – Зацепить самым краешком Шелудивый лес, и это, я тебе скажу, то еще сранство, ну а потом будет чуточку попроще.

Дальше я расспрашивать не стал, хотя очень хотел узнать и о нашем маршруте, и о Затворнике – для разговоров время еще будет, и не один день, так что спешить совершенно некуда.

Ехали мы неторопливо, сначала лишь под светом звезд, а потом и под луной.

За последние ночи она успела разжиреть и теперь напоминала огромный желтый блин, пришлепнутый к куполу неба – да, в моем родном мире подобное «украшение» куда мельче, хотя местный спутник запросто может быть плоским, как и сама «планета»… или как ее лучше назвать?

До реки мы добрались на рассвете, не встретив никого и ничего интересного.

Я ожидал, что переправляться будем в том же месте, где и с отрядом Вихря, но пейзаж оказался незнакомым.

– Тут что, брод есть? – осведомился я, с подозрением глядя на воду.

– Зачем брод? Вплавь одолеем, – ответил Ярх с беспечностью человека, неоднократно пересекавшего Атлантический океан на спасательном круге, причем исключительно в мечтах.

– Только сначала поедим, – добавил Пугало.

Переправа оказалась намного менее приятной, чем прошлая – холодная вода, сильное течение, причем ты вовсе не сидишь на спине лошади, а должен плыть, не выпуская при этом повод.

Я пловец не ахти какой, особенно в одежде и сапогах.

Ладно еще никакая хищная тварь, заплывшая сюда из Шелудивого леса, не цапнула за бок, и вскоре я, сырой с ног до головы, под взглядами соратников выбирался на противоположный берег.

– Я же говорил, что мы одолеем эту речушку? – оптимизма Ярха хватило бы на пятерых.

– То ли еще будет, – пробормотал я, пытаясь вытереть хотя бы физиономию.

Честно говоря, подозревал, что мы окажемся в том жутком молчаливом лесу, где водятся локсы, из-под земли растут пирамиды, а между разрушенными храмами валяются статуи падших богов, но чащоба оказалась вполне обыкновенной, с орущими птицами и скачущими по веткам обезьянами.

То, что мы не в обычных джунглях, стало ясно после полудня, когда начали встречаться островки черного мха.

Его «подушки» толщиной в полметра источали жуткую вонь, и вокруг них ничего не росло, даже трава и грибы. Голая земля казалась кожей больного, серая и безжизненная, покрытая ямками, что напоминали язвы.

– А нельзя этот Шелудивый лес вообще объехать? – поинтересовался я, когда нам попался участок мха площадью, наверное, с футбольное поле.

– Можно, только если двинуть-то на север, то это неделя пути как минимум, и все по владениям Желтого Садовника, – объяснил Пугало. – Если же на юг, то мы попадем в земли одного… хм, племени, что считается вассалом Синеглазого, и шансы выжить там-то меньше, чем здесь. Чужаков они едят, причем не сразу, а по частям, сначала ноги твои сварят, потом руки… через недельку.

– Да не ссы, прорвемся, – улыбка Ярха выглядела бодрой, но с точно такой же он полез бы и в пасть к дракону.

Вскоре сгинули обезьяны, от птиц остались лишь затихающие позади крики.

Спутники мои посерьезнели, и я на всякий случай проверил, как выходит из ножен меч. Тот оказался, насколько я мог судить, не хуже моего предыдущего, и в руке лежал хорошо, и баланс какой надо, и сталь не из дешевых, и заточка не подкачала. Только сгодится ли он против обитателей Шелудивого леса?

Среди обычных деревьев начали попадаться кривые уродцы, вместо листьев покрытые темно-зелеными и синими «сосульками», с которых сочилась белесая слизь. Зашуршала под копытами лошадей короткая, но очень жесткая трава, похожая на иголки ежа.

Я попытался вспомнить, что видел, когда мы всей ротой ехали через этот лес. Память не удержала почти ничего, поскольку я был, мягко говоря, ошеломлен, очутившись в другом мире, и запомнил только черные щупальца вроде шлангов, падавшие на нас сверху.

Пока ничего подобного нам не попадалось.

Издалека время от времени прилетало тяжелое чавканье, сменявшееся короткими взвизгами. Ветки деревьев и кустов тряслись безо всякого ветра, и это мельтешение отвлекало, утомляло глаза, а вдобавок производило мерзкий шелест, заглушавший прочие звуки.

– Стоп… – неожиданно сказал Пугало, и мы дружно остановились.

Заросли перед нами раздались, и из них, точно рыба из воды, выскользнул зверь, весь в бликующей чешуе. Распахнулась алая пасть, усаженная острыми кинжалами зубов, вскинулись лапы с когтями.

Я выхватил меч, Ярх сделал какое-то быстрое движение.

Раздался тупой стук, и зверюга с тонким сипением, какие издает сдувшийся воздушный шарик, рухнула вперед. Конь мой всхрапнул и попытался сделать шаг, но я твердой рукой удержал поводья.

Тварь лежала на земле, открыв рот, и я мог видеть воткнувшийся ей в небо метательный нож.

– Отличный бросок, – сказал Пугало.

– Ну так, сранство! – и Ярх, очень довольный собой, выпрыгнул из седла.

Пока он извлекал клинок и забирался обратно, я сумел разглядеть зверя – голова как у хищного ящера, но очень длинные передние лапы, а вот задних вообще нет, туловище ближе к концу истончается и превращается в нечто вроде корня, а тот уходит в землю.

Демоны побери, не ясно даже, животное это или растение?

Через полсотни шагов мы наехали на яму, заполненную чем-то похожим на кипящий гной. Вскоре выяснилось, что такая штуковина здесь не одна и что из-за вони рядом с ними трудно дышать.

– Неужели мы тут заночуем? – спросил я, глядя на темнеющее небо.

И сейчас-то, при свете дня, здесь было не особенно уютно, а уж что будет во мраке…

– Не хотелось бы, но придется, – Пугало оглянулся туда, где через кроны просвечивало заходящее солнце. – Скоро будем место искать и дрова рубить, их сегодня нам понадобится много, очень много.

На наше счастье вскоре попалась поляна, достаточно большая, чтобы в ее центре не бояться нападения сверху, с веток. Пугало остался сторожить лошадей, а мы с Ярхом вооружились топорами и отправились на опушку рубить трепещущие деревья.

– Горят они не хуже обычных, – рассказывал красноглазый наемник, – и только огонь может удержать тех, кто обитает в этой чащобе и очень любит человечину… Сранство!

Отлетевшая от ствола щепка ударила его прямо в лоб.

Стемнело одним махом, едва мы развели два костра, вместе с лошадьми поместившись между ними. Оказались внутри двух пересекающихся кругов из света, а за ними осталась шевелящаяся, чавкающая и шелестящая тьма.

Вода у нас была лишь та, что во флягах и бурдюках, и большая ее часть досталась лошадям.

– Сторожить будем по двое, – распорядился Пугало. – Сначала мы с тобой, Рыжий.

Очень довольный таким оборотом дела Ярх улегся и захрапел.

Мне достался тот костер, что располагался севернее, мой напарник расположился у южного – нужно кормить пламя, а также поглядывать по сторонам и держать меч наготове, вдруг кто решит, что мы вполне достойны того, чтобы стать праздничным ужином?

– Пугало, – позвал я, не оборачиваясь. – Ты можешь рассказать о Затворнике?

– Я же с Южных земель, – ответил он, – и знаю о нем немного, Ярх больше.

– Ясно, ну ладно… Будем надеяться, что он меня живьем не съест, – хотел пошутить, но вышло не особенно, даже сам не засмеялся, поскольку чувствовал, что боюсь встречи с укрывшимся в горах магом.

– Может, и съест, – Пугало некоторое время помолчал, и я уже решил, что разговор закончен, но тут он вновь подал голос. – Мы захватили все ценности из твоего сундука. Лорд добавил еще из казны, и этого-то должно хватить, чтобы купить ответы на несколько вопросов. Одно известно точно – Затворник падок на золото и драгоценности.

– Спасибо, – сказал я.

Вот уж действительно, Проклятая рота своих не бросает, если уж ради меня, чужака, неведомой прихотью судьбы ставшего одним из бойцов под Белым Страхом, идет на такие хлопоты…

От мыслей меня отвлекло высунувшееся из темноты щупальце и загоревшиеся над ним бледные буркала размером с кулак.

– Фссс! – произнес хозяин щупальца и попытался дотянуться до меня, но не сумел.

Двинулся вбок, тяжело переваливаясь во мраке и чем-то шелестя.

Лошади заволновались, хорошо, что мы их стреножили, так что шансов убежать у них не было.

– Фссс! – донеслось вновь, и уже две извивающиеся конечности потянулись ко мне.

Примерившись, я рубанул по одному из щупалец мечом.

Не попал, но зацепил, и оказалось это для ночного гостя довольно болезненным. Он засвистел громче и затем, похоже, решил, что связываться с нами не стоит. Горевшие синим буркала исчезли, звуки во тьме прекратились.

Остаток ночи прошел тихо, я отсидел вторую треть стражи с Ярхом, а затем улегся спать. Подняли меня вскоре после рассвета, и тут я сумел оценить следы того, кто к нам приходил.

Два ряда круглых ямок, оставленных чем-то острым и твердым.

– Что это такое было? – риторически вопросил Ярх, почесывая башку. – Дырокол?

Я хихикнул, вспомнив, что у нас называют этим словом, за что получил неодобрительный взгляд.

Позавтракали, как и поужинали вчера, всухомятку, и поляна с двумя черными пятнами кострищ осталась позади. Проехали участок, весь истыканный ямами с «кипящим гноем», и я понял, что в Шелудивом лесу нам осталось находиться недолго – стали попадаться обычные деревья, участки черного мха почти исчезли.

– Уф, и то хорошо, прямо радость, – сказал Ярх, оглядываясь и вытирая пот со лба. – Проехали, а ведь это только краешек, что за безумие творится в его глубинах, даже представить страшно, на дрищ пробивает.

Еще через полсотни метров мы оказались на опушке, и впереди раскинулся луг. За ним виднелась уводящая на юг дорога, дальше вновь лес, но уже обычный. Далеко же на горизонте, едва различимые в темной синеве, поднимались заснеженные горные вершины.

– Нам туда, – Пугало поднял руку, указывая на одну из них.

– Там и живет Затворник? – я приложил руку ко лбу. – И что ждет нас впереди?

Из рассказа моих спутников стало ясно, что сейчас мы находимся на одной из так называемых «вольных земель», не принадлежащих никому из магов-правителей, что властвует здесь некто Мелор Двурукий, а дальше на пути к горам нам придется пересечь кусочек владений некоей Зеленой Госпожи…

– Но для начала мы попадем в ближайший город, – сказал Ярх в завершение. – Называется он Видва, и в его пределах, клянусь задницами всех богов, есть все, что может пригодиться усталому наемнику.

И он плотоядно заухмылялся.

Ну, город так город, хоть посмотрю, как тут люди живут, а то за все время в этом мире побывал только в Лявере, да и в том провел не больше получаса, плюс еще видел парочку деревень.

Дорога, по которой мы двинулись дальше, вскоре свернула на юго-восток. Тянувшийся за левой обочиной лес сменился полем, засаженным уже знакомой мне «кукурузой». Попалась одна деревушка, расположенная чуть в стороне, вторую мы проехали насквозь.

Нас облаяли местные псы, лохматые и ушастые, голопузые детишки уставились на вооруженных всадников, открыв рты, но взрослые почти не обратили внимания. Никто не кинулся прятать отпрысков в дом, мужчины если и оторвались от работ, то лишь для того, чтобы бросить на нас быстрый взгляд.

– Мирная земля, – заметил я, когда последний дом, такой же, как и все остальные, бревенчатый, с соломенной крышей, остался позади. – Не боятся чужаков, даже с мечами.

– У них Шелудивый лес под боком, – заметил Пугало. – А мы люди, это точно-то. Кроме того, Мелор держит тут всех в железном кулаке…

Что это действительно так, мы убедились быстро.

Пятеро всадников в легких кольчугах попались нам навстречу и не проехали мимо, а выстроились в ряд, загораживая дорогу.

– Мир вам, путники, – сказал тот, что располагался посредине, усатый и круглолицый. – Хотелось бы знать, кто вы такие, куда держите путь и по какой надобности.

Вооружены и снаряжены эти парни были одинаково, в них чувствовалась выучка и сбитость, привычка действовать командой. Помимо мечей и щитов они имели при себе арканы – идеальный способ пленить кого-либо, не нанося при этом большого ущерба.

– По личной, дружище, по личной, – ответил Ярх, криво ухмыляясь и пуча красные глаза. – До Видвы, а потом дальше, и дальше, и дальше, прочь из владений вашего правителя, да не поседеет никогда его борода.

Усатый нахмурился, и я подумал, что про бороду – это, пожалуй, зря.

– Мы чтим ваши законы и порядки и не собираемся их нарушать, – поспешно вмешался Пугало.

– Хоть это хорошо, – предводитель всадников огладил усы. – Ладно, если что… Только посмейте пошалить где-нибудь, мигом окажетесь в нашей темнице.

– О чем разговор, дружище? – Ярх развел руками. – Будем вести себя тихо.

Вскоре дорога оказалась свободна. Можно сказать, мы дешево отделались – я бы на месте командира разъезда этакую подозрительную троицу просто так не отпустил, у одного морда разбита, второй прячет физиономию под черным мешком, третий и вовсе носит на шее ожерелье из человеческих ушей, и выглядят все трое не пай-девочками из школы для ботаничек!

Вскоре дорога повернула, и с вершины небольшого холма мы увидели Видву: черные стены, башни, и надо всем этим поднимается громадный светло-желтый силуэт, точно великанскую бочку поставили на попа, а затем верхний край слегка подгрызли.

– Это что? – спросил я.

– Храм Колокола, – ответил Пугало. – Поставили его тут еще в Век Богов.

Да, в те времена строили с размахом… Хотя чего мелочиться, если ты бог?

Мы обогнали обоз из дюжины телег, запряженных лохматыми коняшками вроде той, на которой ездит Мухомор, и низкорослые гривастые возницы проводили нас колючими взглядами.

– Гномы, – сказал Ярх, сплевывая. – Сранство как люблю с ними драться.

Я оглянулся – хм, бородатых уродцев из кино эти типы напоминали мало, разве что ростом.

Город приблизился. Стало видно, что дорога упирается в распахнутые ворота, а около них скучают стражники. Завидев нас, они оживились, даже поправили шлемы и взяли прислоненные к одной из створок копья.

– Пошлину платить! – пропищал старший караула, слегка косоглазый коротышка. – Серебряк с человека, медяк с коня и два серебряка с телеги!

– Телег у нас не имеется, а с остальным нет проблем, – Пугало полез в седельную сумку, в ладони его появились крупные монеты с изображением чувака в короне причудливого вида – снизу ряд зубцов, а над ними поднимается нечто похожее на две сложенные чашей ладони.

Ага, вот откуда прозвище здешнего правителя!

Косоглазый пересчитал монеты и отдал их помощнику, длинному и тощему, как жердь.

– Вы можете ехать, – признал он, вот только дорогу почему-то не освободил, – но помните, что обнаживший оружие в пределах Видвы подвергается отсечению руки, а пролившему кровь местного уроженца будут отсечены обе.

– Мы знаем, – Пугало кивнул, – не первый раз в вашем прекрасном городе.

Тут уж косоглазому ничего не оставалось, как отойти в сторону.

Сразу за воротами нас атаковали разносчики со всякой всячиной на лотках.

– Покупайте пироги! Покупайте! – заверещал кто-то, но этот вопль потонул в гомоне, а затем меня схватили за ногу, да так рьяно, что едва не стащили сапог.

Хотя кто знает, может ради этого все и затевалось?

Но галдящая толпа стихла, когда издалека донесся мягкий и очень низкий звон. «Бомм!» пронеслось над Видвой, и мне показалось, что очертания окруженной домами площади на миг расплылись перед глазами.

– Что за хрень?! – гаркнул Ярх. – А ну отлезь, гнида!

Тут все стало как раньше, вот только разносчики наседали уже не так рьяно, на их лицах я увидел растерянность.

– Надо же, – сказал Пугало, когда мы сумели выбраться из галдящей толпы. – Колокол в башне прозвонил. Он молчал, насколько я помню-то, последнее тысячелетие, и никто не мог заставить его подать голос.

– Ну, бывает, без вопросов, – заявил я с показной беспечностью, хотя на душе было неспокойно.

Вдруг этот гнусный колокол отреагировал на меня, а точнее – на «отпечаток» одного из падших богов, невесть каким образом измаравший мою чистую, практически невинную душу. И сейчас местные инквизиторы, или кто тут за них, явятся, чтобы меня сжечь.

Оказавшись на узкой извилистой улочке, где воняло как в привокзальном сортире, мы спешились и повели лошадей в поводу. Прогромыхала навстречу телега с мрачным бородачом на облучке, прошмыгнули две симпатичные девицы, в ответ на заигрывания Ярха показавшие ему языки.

А потом мы увидели вывеску, изображавшую выкрашенного в синий цвет дракона.

– «Дырявый змей», – с гордостью объявил Ярх, и только тут я понял, что отверстие посреди вывески сделано специально. – Славное местечко, если тут ничего не изменилось за последние три года… Раньше и баня была, что надо, и девочки, и жратва, и выпивон! Дырявый, открывай! Где ты там?

Расположенные за вывеской ворота вели на просторный двор – с одной стороны навес с коновязью, причем свободных мест не так много, с другой стена соседнего здания, а прямо напротив входа собственно постоялый двор, трехэтажный, весь какой-то покосившийся.

На вопль Ярха дверь открылась, и наружу выглянул чернявый мальчишка.

– Ой! – воскликнул он и скрылся.

– Тебя здесь помнят, я смотрю, – сказал Пугало. – Надеюсь, ты ничего не натворил?

– Ну, морду, может, кому набил или с девками пошалил… – красноглазый небрежно пожал плечами. – Но зато все заплатил, что с меня попросили, всяким сранством клянусь.

Дверь распахнулась вновь, и на крыльце появился высокий и широкоплечий, но очень сутулый мужчина. Встряхнул головой, откидывая с лица седые волосы, и стало видно, что на месте одного глаза чернеет дыра.

– Опять ты, – проскрипел мужчина недружелюбно. – Жрать? Пить? Дебоширить?

– Ага, – Ярх радостно закивал.

– Тогда добро пожаловать, – хозяин постоялого двора неожиданно заулыбался. – Любой каприз за ваши деньги… О лошадях не беспокойтесь, за ними присмотрят… Востряк, Сорто!

Ну надо же, а я почти поверил, что нас погонят прочь.

На зов хозяина появился давешний мальчишка и паренек немного постарше, с лишаем на щеке.

– Седельные сумки не забудьте, да, вот так, – продолжал скрипеть Дырявый, глядя, как мы разгружаемся. – Пиво сварено вчера, мяса полные кладовые, баню вот только еще не топили сегодня… Топить?

– Дурацких вопросов не задавай, – рыкнул Ярх. – Этот, черный, мыться не пойдет, – он ткнул пальцем в Пугало, – ему вера не позволяет, а Рыжий со мной отправится, так что двоих нам хватит.

– Конечно, конечно, – хозяин улыбался, только что не облизывался.

Большую часть первого этажа занимал зал, уставленный тяжелыми столами и неподъемными на вид табуретами. В очаге ревело пламя, пахло дымом и прокисшим вином, под ногами шуршала солома, а под потолком висели тележные колеса, утыканные свечными огарками.

В углу шумно гуляла какая-то компания, но вообще свободных мест хватало.

– Еще не вечер, – шепнул мне на ухо Пугало, правильно понявший мой оценивающий взгляд.

Из зала по лестнице мы поднялись на третий, верхний этаж, и хозяин привел нас в просторную комнату – три широких лежака, жаровня в углу, но пустая, холодная, сундук и пара табуретов.

– На сколько останетесь? – спросил он.

– До завтра, – решительно сказал Пугало, и Ярх спорить не стал, хотя мрачно засопел и весь скривился.

– Тогда по золотнику с человека, – решил Дырявый. – Только ради вас.

– Э, да это грабеж! – и красноглазый с одноглазым вступили в оживленный спор.

Кончился он тем, что нам за спрошенные деньги еще обещали «пива, сколько влезет», и хозяин постоялого двора удалился.

– Сколько влезет? – спросил Пугало, завалившись на один из лежаков. – Лопнешь!

– Да, но с каким удовольствием, – и Ярх погладил себя по животу.

Первые три кувшина приволокли буквально через пять минут, и то, что в них, меня и вправду порадовало – куда лучше всего, что мне приходилось пить за последние… семь?.. десять?.. вот уже и со счета сбился, в общем с того момента, как я стал зваться Рыжим.

Пиво тут варить умеют, и это хорошо.