Глава 10
Одни
Стас шагал, испытывая странные чувства. Он еще не забыл, кто он и откуда, помнил свой мир, но казалось, что он был там по ошибке, что вся эта мелочная жизнь и такие же мелочные желания — не то, для чего он родился. Это вообще не жизнь. Суррогат, подмена. И подмена сознательная.
Во что превращается человек, смыслом жизни которого становятся бездумная работа и шопинг, а самым заветным желанием — безделье? Нет истинных чувств и стремлений, есть страх быть не таким, как все.
Игра отчасти заменяла мир, в ней он получал то, чего желал: драйв, борьбу и острые ощущения. Но компьютерные шишки и виртуальные смерти не вызывали эмоций, подобных тем, что он испытывал сейчас. Элор спала у него на руках, широкие копыта бегло мерили километр за километром, а сердце пело. Солнце, пробиваясь через кроны, сияло, как никогда. Что еще надо человеку?
Стас знал одно: голодный, измученный, загнанный, он не променяет свое положение на сытый телевизионный покой. Он стал другим. Он посмел и попробовал. Он узнал цену себе и не мог сделать ее дешевле. Скидок не будет, господа!
— Чему ты улыбаешься, Мечедар?
Она проснулась и смотрела через полуоткрытые ресницы. Свет все еще беспокоил ее, но это пройдет.
— Миру.
— Я хочу есть, — сказала Элор, и Стас послушно опустил ее на землю. Теперь она неплохо стояла на ногах.
— Сейчас. — Он развязал огромный узел, прихваченный из покоев Айрин. Сваленная в спешке снедь изрядно выпачкала несколько платьев и рубашек, но это пустяки. Зато у них была жареная птица, пирожные и фрукты.
Стас едва не прослезился, глядя, как жадно жует и глотает Элор. «Вот сволочь Айрин, — в какой раз подумал он. — Ну, доведись встретиться! Пусть ты и женщина, а…» Его ладони непроизвольно сжались.
— Как вкусно! Почему ты не ешь? — спросила Элор, вытирая рот найденным в узле платком.
— Не хочу, — не слишком уверенно ответил он. Живот предательски заурчал.
— Ешь! — приказала Элор. Стас пожал плечами и скромно сунул в пасть кусочек фрукта. Прожевал. Вздохнул, глядя на остальное: он легко проглотил бы все одним махом. Но ей витамины нужнее.
— Еще ешь!
— Здесь и так мало.
— Если ты упадешь от слабости, я не смогу тебя нести, — возразила Элор.
Хорошая шутка. Стас улыбнулся и взял еще кусочек. Осмотрелся. Со всех сторон их окружали заросли.
— Как твои глаза?
— Лучше. Знаешь, Мечедар, я никак не могу поверить, что меня спас ставр, а не человек.
— Я тоже думал, что разговариваю со ставром, а не с аллери. И очень удивлялся: откуда ты так знаешь язык?
Они рассмеялись.
— Кажется, здесь безопасно. Только вот чем-то воняет, — нос Стаса повернулся, безошибочно определив источник запаха. Стас опустил глаза. «Баран я безрогий…»
— Воняю здесь я, — спокойно произнесла девушка.
— Извини, я… Не должен был…
— Истина всегда звучит дерзко, — заметила Элор. — Ты прав, на что мне обижаться?
— Я знаю одно место, — чтобы как-то замять возникшую паузу, сказал он. — Мне показал его один ставр. Там, на юге. Там нас не найдут.
— Веди, — сказала она. — Я отдохнула.
— Ты сможешь идти?
— Свобода стоит того, чтобы идти к ней своими ногами. Как бы ни было трудно.
— Хорошо. Подожди, я только посмотрю, что еще у нас есть… Тебе надо одеться.
Стас закопался в узле и извлек несколько длинных рубашек.
— Надень. Это лучше, чем то, что на тебе.
Он хотел сказать, что отойдет, но не успел. Элор улыбнулась и одним движением сорвала лохмотья. Стас повернул голову так быстро, что едва не свернул шею. Судя по шуршанию и довольным вздохам, она оделась. Стас повернулся. Элор сидела в рубашке, пытаясь расчесать волосы найденным гребнем.
— Не хочу пачкать одежду, — объяснила она. — Мечедар, мне нужна вода!
Бывшая правительница быстро приходила в себя, и в ее голосе зазвучали повелительные нотки. Но Стас не обиделся.
— Найдем воду, — пообещал он.
В этот день удача улыбалась им, словно отдавая старый неоплаченный долг. Через полчаса Стас и Элор вышли к широкому ручью, и девушка радостно бросилась к воде. Пока она плескалась, Стас смотрел по сторонам. Место казалось безлюдным, но кто знает…
Его взгляд вновь и вновь останавливался на девушке. Ничуть не смущаясь ставра, Элор стянула рубашку и терлась ею, как мочалкой. Худые плечи, тоненькая шея и талия, стройные ноги… Стасу никогда не нравились плоские модели, но фигура Элор всколыхнула давно забытые чувства.
Элор вышла из реки, и ставр поспешно отвернулся.
— Мечедар?
— Что?
— Почему ты отвернулся?
— А-а-а… — Он не нашел что ответить и повернулся. Темные соски на маленькой груди приковали его взгляд.
— Ты так смотришь, Мечедар… Почему ты так смотришь?
— Ты очень красива, — с трудом проговорил Стас. — Очень.
Помимо воли взгляд упорно стремился ниже, в темные дебри волос.
— Что ты понимаешь в красоте женщин аллери, ставр? — Элор рассмеялась, но Стас не ответил. Она выжала мокрую рубаху, пошла к вороху чистой одежды и стала одеваться. Черт, так она выглядит еще соблазнительней!
Стас следил за каждым ее движением. Элор натянула новую рубашку и принялась расчесывать вымытые волосы. Темные волны струились по плечам, обрамляя тонкое лицо с серо-зелеными глазами. «Она похожа на сестру, но красивей, чем та», — подумал Стас. Теперь он понимал, почему Айрин так ее унижала. Она завидовала не только положению Элор, но и ее красоте.
— Ты удивительный. Ты не похож на других ставров, — в который раз повторила она. — Ни на одного из тех, кого я знала.
— Это мне уже говорили. Но думаю, ты просто плохо знаешь нас.
Она тоже смотрела странно.
— Я думаю, и тебе стоит искупаться.
Это правда. О себе он и забыл, а плохо пахнуть в присутствии королевы, пусть и бывшей, как-то…
— Да, думаю, стоит.
Он снял заношенную безрукавку, решив, что заодно ее постирает, и вошел в воду.
— Мечедар?
— Что?
— Почему ты не разделся?
— У нас так принято.
— Придя в эти земли, мой отец изучал обычаи ставров, и я вместе с ним. Ставры не знают стыда, ваши мужчины моются вместе с женщинами — разве нет?
— Д-да, — вынужденно признался Стас. Обычаи ставров он знал хуже, чем аллери.
— И они никогда не моются в штанах.
Ну ладно. Раз уж она его не стесняется, какого черта! Слишком много странностей вызовет такое же множество ненужных подозрений. Он снял штаны и зашел поглубже, но вода едва доходила ему до пояса. Стас плюхнулся на задницу, загреб со дна песок с илом и стал растирать себя. Благодать! Для человеческой кожи это было бы чересчур, для толстой кожи ставра — сплошное удовольствие.
Накупавшись и постирав вещи, Стас побрел к берегу и остановился, наткнувшись на откровенный взгляд девушки.
— У тебя есть женщина? — неожиданно спросила она.
— Н-нет. — Он вышел на берег, прикрываясь мокрыми тряпками. В отличие от Элор, запасной одежды у него не было.
— Почему? — Она обошла Стаса. — Думаю, ты красивый… для ставра.
— С чего ты взяла?
— Благородный не может быть уродлив. Ты наверняка нравишься многим женщинам.
— Что ты понимаешь в красоте ставров, аллери? — спросил Стас, стараясь передать ее тон.
Элор рассмеялась.
— Как жаль, что ты ставр…
Она произнесла это так, что у Стаса зашлось сердце.
— А если б я был аллери?
Элор молчала. Потом подошла и прижалась к его груди.
— Ты спас меня, Мечедар, ты рисковал собой. Никто в целом мире не сделал для меня больше, чем ты! Я обязана тебе всем. Тем, что вижу этот лес, и траву, и небо. Тем, что дышу!
Она прижалась сильнее, и Стас ощутил, какая она нежная и хрупкая. Хотелось обнять ее, сжать изо всех сил, но так он просто сломает ей позвоночник. Стас стоял как столб, осторожно поглаживая Элор по спине. Проклятие, ну почему я в этой шкуре!
— Я не думаю, что ваши женщины любят как-то иначе, — произнесла Элор.
— Я тоже так думаю, — согласился Стас, еще не понимая, что кроется за ее словами, и содрогнулся от сладкого прикосновения. Ах-х. Еще…
— Наверно, у тебя там все огромное…
— Да уж… должно быть…
Какая же она красивая! В груди защемило: он — ставр и похож на прямоходящего теленка. Как сможет она его целовать? Как любимую корову или лошадь?
— У нас есть легенда. Записанная в старых книгах…
Руки Элор гладили его, он целовал ее голову.
— …Однажды бог в образе зверя спас одного из моих предков — девушку — от врагов. Потом она родила ребенка-героя. Я читала и удивлялась…
Он застонал. Колени подогнулись.
— Как такое возможно?..
Мир перевернулся. Небо оказалось перед глазами, но Стас видел лишь Элор, склонившуюся над ним.
— У тебя красивые глаза, — сказала она.
— У тебя красивей.
Он еще думал, что все это — сон, что это невозможно. Но Элор стащила рубашку и сжала его бедра ногами. Он почувствовал ее плоть. Элор застонала. Стас хотел отпрянуть, но девушка обхватила его руками и прижалась изо все сил.
— Тебе больно?
— Пусть…
Она глухо застонала, и Стас не выдержал. Его кулаки ударили по земле, оставив глубокие вмятины, тело выгнулось, едва не сбросив Элор на землю. Из груди вырвался хрип. Элор вскрикнула и распростерлась на его груди.
— Мне никогда не было так хорошо. Никогда. Знай это, ставр.
— Угу, — пробурчал Стас. Мир только что взорвался, осыпав осколками радости и цветами счастья. Он лежал, счастливый и шокированный тем, что случилось. Что это было и как это назвать?
— Ты умеешь любить. Не верю, что у тебя нет женщины.
— Теперь есть.
Она засмеялась.
— Все это похоже на чудо. Все, что с нами происходит.
— Это так.
«Знала бы ты, кто я и откуда», — подумал Стас, и ему стало горько. Ну, почему все так?! Местные боги смеются над ним, ржут в три горла! Это не просто «красавица и чудовище»! Это красавица, занимающаяся любовью с чудовищем…
И если она для него привлекательна и даже слишком, ведь внутри ставра Мечедара — Стас-человек, то он для нее… Что скажет любой человек, кого ни спроси? Что бы он сам сказал?
Да к черту все и всех! Если кто и посмеет… Размажу в кровавую лепешку! Стас сжал трехпалую ладонь в кулак. Кулак был больше, чем ее голова. Ему стало легко и спокойно. Теперь у него есть за что бороться, есть то, зачем жить! Как же он жил раньше, чем? Разве там были чувства? И была жизнь?
Теперь он не жалел ни о чем. Его мир, жена, друзья — все отдалилось, исчезло в безрадостной и безразличной дымке. К чему и вспоминать об этом? Прошлая жизнь — как детство, которого не вернешь.
Она приподнялась и заговорила:
— Знаешь, Мечедар, раньше я была влюблена в Мортерна. Когда он приезжал к нам, я любовалась его лицом, осанкой… Теперь он едет, чтобы разделить ложе с Айрин, но я не жалею. Пусть…
Он слушал, глядя на ее грудь.
— Нельзя любить того, кто ничего для тебя не сделал. Даже если он красив и знатен. Никто не заступился, когда сестра заточила меня в башню. Никто из тех, кто восхвалял меня и служил мне. Только ты, Мечедар.
Она вздрогнула, и Стас понял, что пора одеваться.
— Нам надо идти.
— Да.
Собирались молча. Когда оделись, солнце взошло в зенит. Элор облачилась в платье, более уместное в городе, чем в лесу, но вариантов не было. Одежда Стаса сохла прямо на нем.
— А ведь нам надо на ту сторону, — запоздало вспомнил он.
— Пойдем.
— Нет, стой. — Он подошел и поднял ее на руки. — Тебе не надо мокнуть.
Элор улыбнулась:
— Никто не носил меня на руках. До тебя.
— Для ставра это легкая ноша.
Он перешел ручей вброд. Штаны снова вымокли, но это были пустяки. Ориентируясь по деревьям и солнцу, Стас пошел на юг. Туда, куда указывал Яробор. Если там живут такие же безрогие, как он, его примут. Но как быть с Элор?
— Если мы убежим от Айрин и она не сможет тебя достать — что ты станешь делать?
— Я? — Элор, казалось, впервые задумалась над этим. Раньше она не мечтала ни о чем, кроме спасения, теперь предстояло думать о будущем.
— Я не знаю. А ты? Что ты будешь делать?
— Думаю пробираться к безрогим.
— Безрогим? Это ставры?
— Да. Аллери превратили их в рабов и отрубили рога. По законам ставров, безрогий — преступник. Аллери так делали, чтобы беглецы не возвращались в кланы и не мутили народ. Но не все они преступники. В основном это те, кто сумел бежать из рабства в лес или горы. Как мы.
— Как ты, — поправила Элор. — И что дальше?
— Я буду там среди равных. Не раб, не слуга.
— Это хорошо. А потом?
— Не знаю. Трудно сказать.
— Значит, наши пути расходятся, — грустно проговорила Элор.
— Почему? — воскликнул Стас.
— Ты безрогий, там ты будешь среди своих, а я? Думаю, они с радостью убьют меня, ведь я из рода их мучителей.
— Никто тебя не тронет! — Стас не был уверен в своих словах, и Элор это чувствовала.
— Тогда я не пойду к безрогим.
— А куда ты пойдешь?
— С тобой. Нет смысла вытаскивать тебя из тюрьмы — и бросить.
— Спасибо, Мечедар, — грустно сказала она, — но я не знаю, куда мне идти.
— Значит, надо сесть и подумать, — предложил он. Элор улыбнулась.
— Пожалуй. Я очень устала сегодня.
— Тогда здесь и заночуем.
Стас нашел укромную лощину, сломал несколько веток и сделал шалаш. Навыки походов и ночевок в лесу еще в пору студенчества не прошли даром. Можно развести костер, но пока тепло. Интересно, здесь вообще бывает зима?
— Значит, никто не поверит, что ты — это ты? — спросил Стас. — Но разве люди забыли, как ты выглядишь?
— Люди знают, что я мертва.
— Всякое бывает. Ты расскажешь, что сумела спастись, расскажешь все.
— Кому? Приближенные предали меня.
— Значит, расскажешь простым людям.
— Фермерам? — усмехнулась Элор. — Разве они могут что-то решать?
— Ты говоришь так, потому что вам наплевать на них! — не удержался Стас. — Когда вы наверху, в своих башнях, в роскоши и богатстве, — часто вы вспоминаете о фермерах?
— Каждому — свое! — немедленно парировала Элор. — Одни рождены править, другие…
— Копаться в дерьме? — прервал Стас. — Это неправильно! Все равны, все! Просто кто-то более силен и удачлив, чем другие. Более нагл и безжалостен. Но разве это дает право Айрин делать то, что она сделала?
— Ты… ты пугаешь меня, Мечедар. — Элор смотрела на него едва ли не с испугом. — Ты говоришь о вещах, которых быть не должно! Люди не могут быть равными! Бог создал нас разными, поэтому кто-то рожден править, а остальные — подчиняться.
— Где написано, что ты рождена править? У тебя на лбу?
— Мой отец правил, и его отец.
Стас не хотел ссориться с Элор, но перенимать ее взгляды на мир не собирался.
— Элор. Послушай. Правят всегда те, кто сильнее. Ни род, ни ум, ни что-нибудь другое не гарантируют обладание властью. В конечном счете всегда действует сила. Потому что власть и есть сила. И держится она на насилии.
Стас говорил спокойно и размеренно, словно учитель перед учеником.
— Не удивлюсь, если ты думала, что фермеры обожают своего короля. На самом деле им плевать, кто во дворце, они подчиняются силе ваших воинов. Не будь их — кто бы исполнял твою волю?
Элор опустила голову.
— Наверно, ты прав. Я никогда не думала об этом. Мне казалось, что наши подданные счастливы.
Стас только вздохнул.
— Ладно. Давай спать.
Они легли в шалаше, тесно прижавшись друг к другу. Им было тепло вдвоем. А утром двинулись дальше. Шли — и говорили:
— Как ты сказал: власть держится на силе? А мое войско — один-единственный ставр.
— Зато какой! — пошутил Стас, но Элор даже не улыбнулась.
— Ты прав, Мечедар. Я думала над твоими словами всю ночь. Ты прав. Даже если меня признают и вспомнят — что я без поддержки силы? Ничто. Сестра все просчитала.
— И наш побег?
— Случайность. Счастливая случайность.
— Слишком много случайностей, — заметил Стас. — Даже наша… дружба удивительна, ведь так?
— Ты веришь, что все — неслучайно? — Элор приподнялась на траве. — И то, что произошло, — предопределение? Судьба?
— Не верю в судьбу. И не хочу.
— Во что же ты веришь, Мечедар?
— В удачу. В правду. В любовь.
Ее глаза заблестели.
— И в то, что ты станешь королевой Ильдорна. Если захочешь. Мы на свободе, и мы можем действовать, можем попытаться!
Черт возьми, а зачем тогда все?! Стас ощутил сильнейший азарт, он понимал, что ставит на карту жизнь, но хотел играть!
— Подумай, вспомни. Быть может, есть кто-то, кто поможет тебе, какой-то человек…
Она вскочила на ноги.
— Ты прав, Мечедар! Нам надо найти Мортерна! Он поможет, ведь он клялся мне в любви. — Она осеклась.
Стас промолчал. Что ж, раз так, пойдем до конца. Раз обещал.
— Сестра сказала: он скоро приедет. Он часто приезжал, и в последний раз говорил с отцом о свадьбе… Мортерн поедет по Северному пути — это я знаю точно. Нам надо лишь встретить его. Едет он не один, с обозом, поэтому двигается медленно. Мы успеем.
Некоторое время шли молча.
— А кроме Мортерна, кто-нибудь сможет помочь тебе?
— Наверно, никто. Не знаю.
— А сам Мортерн надежен?
Элор остановилась.
— Что ты хочешь сказать? Я знаю его давно. Порта всегда хотела породниться с нами. Мы соседи. И никогда не воевали.
— Что за Порта?
— Ах, ты не знаешь! Порта — родина Мортерна. Она там, за горами. — Элор махнула рукой.
— Я вот думаю: Айрин может послать к нему гонца, и твой Мортерн…
— Ты что, Мечедар! Мортерн не предаст меня. Никогда!
— Почему ты так уверена? — Стас уже ненавидел неведомого Мортерна. За что? Ни за что. За то, что он есть!
— Я знаю. Он любит меня!
Стас набычился и замолчал.
— Что ты, Мечедар? — Элор пыталась заглянуть в глаза, но ставр воротил морду. — Ты… ревнуешь?
— Все. Идем искать Мортерна. — И больше Стас не проронил ни слова.
Поднявшись на один из холмов, Элор сумела определиться на местности и уверенно показала на север.
— Там дорога. Идем.
Еда закончилась еще утром, и Стасу пришлось ломать голову, как прокормить спутницу. Толстые стебли водяных растений и дикие кислые плоды Элор есть не могла, в отличие от нее, Стас ощущал, что в лесу не пропадет. Нос безошибочно находил съедобные листья или плоды, и ставр подкреплялся прямо на ходу. Ягоды утолить голод человека не могли, и Элор слабела на глазах, все чаще останавливаясь и отдыхая.
Стас устроил привал и отправился на охоту. Странная это была охота. Стас вновь поразился тому, что, в отличие от человека, лесные обитатели не принимали его за врага. Ни птицы, ни звери совершенно не боялись ставра, что превращало охоту в подлое убийство. Но делать нечего. Стас поймал животное, похожее на хорька, и, брезгливо отвернувшись, свернул ему шею.
— Вот и еда.
— Что это? — скривилась девушка.
— Мясо.
— Я не стану это есть.
— Надо. Сейчас я его освежую, вымою и пожарю — будет вкусно.
Стас непроизвольно сглотнул. Как же давно он не ел мяса!
— Я все равно не буду это есть.
— А-а-а, наверно, ты думаешь: мясо на деревьях растет? Или животные сами себя жарят и на тарелки ложатся? Как мило с их стороны!
— Я не стану есть эту тварь!
— Станешь! — Стас подошел и навис над сидящей принцессой. — Нам долго идти, а сил у тебя не осталось.
— Ты не смеешь мне приказывать!
Он нагнулся и в один миг прижал ее грудью к земле, но держал тяжелое тело на руках. Их глаза встретились. Она ждала. Да, она ждала!
— Я… смею!
Он поцеловал ее так нежно, как мог, едва коснувшись губами. А потом поднялся.
— Пойду, займусь мясом.
Сердце стучало как сумасшедшее. Стас ликовал. Она не отвернулась, она смотрела ему в глаза!
Свежевать тушку ножницами было неудобно и трудно, но ставра всегда выручала сила. Кое-как справившись, Стас отправился к ручью промыть мясо.
«Смог бы я так? Смог бы полюбить совершенно иное существо, другое: с рогами и копытами?» — думал он, склоняясь над водой, вмиг побуревшей от крови. В компьютерных играх таких существ рисуют весьма соблазнительно, но за изображениями не стоит душа. Мужчинам надо видеть, чтобы полюбить, для женщин это не главное… Стас улыбнулся, домыл тушку и пошел к стоянке.
Через полчаса мясо жарилось на самодельном вертеле, а Стас следил, чтобы не подгорело. Элор сидела рядом, глядя на его действия, как на таинственный ритуал.
— Ты все умеешь, Мечедар. Я никогда не была одна в лесу, но с тобой я ничего не боюсь.
Стас улыбнулся.
— Ты такой смешной, когда улыбаешься, — засмеялась Элор.
— Скоро будет готово, — не зная, что ответить, сказал Стас.
Вопреки опасениям Элор не стала ломаться, благосклонно приняв из рук Стаса лучший кусок.
— О-о, очень вкусно! — проговорила девушка, впиваясь зубами в мясо. — И необычно. Никогда… такого не ела.
Он смотрел, как ест Элор, и улыбался. Затем вид жаркого спровоцировал желудочный спазм. Как же есть хочется! Про себя-то он и забыл. Можно вернуться к ручью, нарвать съедобных кореньев, но стоит ли? Мясо выглядело так соблазнительно, что Стас не выдержал. В любом случае она все не съест.
— Мечедар?
— А? — Ноздри жадно ловили запах жареной плоти. Странный такой запах. В его мире аромат был вкуснее.
— Разве ставры едят мясо?
— М-м… Иногда.
Он жадно впился зубами в жаркое. Могучие челюсти вмиг раздробили хрустнувшие косточки, и мясо исчезло в желудке. Хорошо! Элор удивленно смотрела на это пиршество.
— Ты не перестаешь меня удивлять.
Занятый очередным куском мяса Стас только махнул рукой.
— То ли еще будет…
Объевшись до слабости в коленках, они лежали на траве. От зверюшки и костей не осталось.
Рука Элор коснулась Стаса.
— Какая у тебя грива…
— Я Буйногривый, помнишь?
— Помню.
Трехпалая рука протянулась к ней и замерла. В который раз Стас погасил возникшее желание. Элор возбуждала его так, как никакая из женщин. Что? Какая магия была в ней? Он не знал. Но чувствовал, как блаженная дрожь охватывает все тело. Нет, он не может. Почему — ведь тогда смог? А сейчас не может. Между ними преграда.
— Ты хочешь меня, Мечедар?
Он вздрогнул.
— Нет.
— Ты лжешь. Почему? Я чувствую твое желание. Женщины умеют чувствовать это. Почему же не возьмешь… то, что хочешь?
— Не могу.
— Не можешь? — Она привстала. — Мне говорили, ставры не сдерживают себя, если хотят женщину.
— Тебе лгали.
— Или лжешь ты.
— Или я, — согласился Стас.
— Ты удивительный ставр!
— Я знаю.
— Нет, ты не ставр!
Теперь приподнялся Стас, но Элор с силой уложила его на лопатки.
— Ты — демон в обличье ставра!
Она сдернула рубашку, но в этот момент Стас ощутил, что…
— Ой, ой, — еле успел выговорить он, вскакивая и устремляясь к кустам. — Извини, мне надо…
Такого с ним не случалось давно. А если учесть предшествующие обстоятельства, то никогда в жизни.
Стас долго не вылезал из кустов. Элор фыркала, и он догадывался, что она еле сдерживается, чтобы не расхохотаться. Чтобы он еще раз попробовал мясо, хоть кусочек! Да ни в жизнь!
Подобное было с ним лишь однажды, когда на Новый год прапорщик Демьяненко приволок в каптерку семь литров самодельного местного вина. Тогда Стас был уже дембелем и потому пил с прапором на равных. В общем, они дружили. Но чертов уксус, который по чьей-то дьявольской фантазии назывался вином, оказался не по нутру даже железным дембельским внутренностям. И бой курантов Стас встречал в мусорной яме, добрый час изрыгая из себя выпитое.
Наконец он иссяк и, совершенно обессиленный, притащился на стоянку. Долго пил воду и наконец решил, что может идти. Элор старалась сохранять невозмутимость, но часто отворачивалась, и он видел, как ее плечи вздрагивают от беззвучного смеха. Какой ты мужчина, если не можешь рассмешить женщину, утешал себя Стас. Со стороны это действительно смешно. Но только со стороны.
Они двинулись в путь. Стас чувствовал себя препогано и молчал. Элор шла заметно бодрей. Свежее мясо и хороший смех — лучшее средство от усталости.
— А если мы его не встретим? — наконец прервал молчание Стас.
— Встретим!
— Что ж, хоть какой-то план. А ты в нем уверена?
— А у тебя есть другой?
— Я не о плане. Я о Мортерне.
Она взглянула на Стаса:
— Ты опять за свое, Мечедар? Мортерн — наша надежда. Я должна в него верить.
