Глава 7

Прошло десять лет, наступил 1638 год от Р. Х., много событий – больших и малых – произошло за это время. В Московии в 1633 году умер патриарх Филарет – фактический правитель земли Русской. В 1634 году закончилась неудачей война с Польшей. Через два года началось создание Белгородской засечной черты для охраны границ от крымских набегов. Начало тридцатых годов ознаменовалось созданием первых полков «иноземного строя» – начало русской регулярной армии. В Европе все правители основных стран оставались на своих местах, пока на здоровье не жаловались. Ришелье вовлек Францию в тридцатилетнюю войну в 1635 году. С Габсбургами он издавна вел непримиримую борьбу, поддерживая Голландию, Данию, Швецию. Добился нескольких значительных побед благодаря созданию военного флота и реорганизации армии. Расширил территорию Франции за счет присоединения Эльзаса и части Лотарингии, содействовал колонизации Канады, активизировал деятельность французских торговых компаний на Антильских островах, в Сан-Доминго, Сенегале, на Мадагаскаре. Для успешных действий ему пришлось значительно увеличить налоги и жестоко подавлять вызванные этим бунты и восстания. Кстати, при Ришелье были основаны Французская академия наук, ряд лицеев и реорганизована Сорбонна. Построен Пале-Кардиналь (впоследствии знаменитый Пале-Рояль). В общем, дядечка умный и решительный, радеющий за свою страну. Русские князья Эльдорадо год назад, в сентябре, в день рождения, преподнесли Арману Жану дю Плесси, кардиналу Ришелье в подарок шесть миллионов золотых гульденов. Подарок кардинал оценил и называл с тех пор бывших морпехов не иначе как «мои славные русские друзья».

У князей Эльдорадо на кардинала имелись свои виды, до поры до времени не озвучиваемые.

Дотошный читатель, естественно, воскликнет:

– Позвольте, позвольте, какие на фиг князья Эльдорадо?

Тут все просто. После экспроприации золота инков возник вопрос: что, собственно, делать с этой грудой драгметалла. Кроме того, Мачо припер несколько десятков тонн серебра. Думали недолго: открыть свой полулегальный монетный двор и начеканить монету. Сказано – сделано. Следующий год механическим способом шлепали монету и попутно при плавке избавляли золото и серебро от примесей. В итоге получили сто миллионов золотых гульденов весом в два грамма и шестьдесят миллионов серебряных дальдеров в четыре грамма.

В 1634 году от Р. Х. новое судно «Родина» – прототип «России» – возглавило караван парусников из пяти вымпелов и, груженное двадцатью миллионами золотом и двадцатью миллионами серебром, а также медью и свинцом, взяло курс на Архангельск. Царь Михаил по достоинству оценил вклад графов в казну русскую, одарил их землей на западе у Белгорода и наградил княжескими титулами с пожалованными грамотами.

Кроме миллионов, новоиспеченные князья подарили царю Московии пятьдесят пушек на шестьдесят миллиметров с тысячей снарядов на каждую. В жалованных грамотах так и было записано – князь Кошкин-Эльдорадо и князь Юсупов-Эльдорадо, по той простой причине, что в свою бытность на общем собрании двух графских семей постановили именовать независимое графство Эльдорадо.

Что касается частной жизни наших героев, не обошлось без ложки дегтя. У Кошкиных рос сын Гоша, у Юсуповых – дочь Изабелла. Домашние называли ее Белочка. Доброе и непоседливое существо. И все – на этом дети закончились. Сколько выплакано слез Анной и Ядвигой, сколько молитв – одному Всевышнему известно. И как мужчины ни напрягались, все без толку – сделали неутешительный вывод: повлиял временной переход. Постепенно смирились, да и чего Бога гневить – есть в семьях по одному ребенку и хорошо, радоваться нужно.

Утихли страсти и скандалы, мамы принялись с усердием за воспитание чад. Папам некогда – они строили город, обустраивали графство. Мачо, ведший оседлую жизнь, вдруг взбутотенился после постройки нового судна, вооружил «Родину» двенадцатью семидесятимиллиметровыми пушками, собрал команду и ринулся через Атлантику к берегам Южной Америки.

Кошкин по этому поводу выразился однозначно:

– У тебя, Илья, шило в заднице.

Мачо провернул свой вояж по-тихому, не предупреждая домашних. Ядвига за время его отсутствия, а длилось оно полгода, видимо, копила злость, так что по прибытии в Эльдорадо Мачо ходил месяц с оцарапанной мордой.

Столицу графства Эльдорадо именовали также. За десять лет город отстроили. Правда, с коррективами в размерах. Он стал больше – два на четыре километра. Казино Golden Rain («Золотой дождь»), две гостиницы и ресторация появились одновременно на четвертый год строительства. К трем каменным карьерам, поставляющим гладко обработанные блоки, присоединился кирпичный заводик, и через шесть лет столица княжества имела, кроме всего перечисленного, рыночную площадь с лавками и мелкими магазинами, а также несколько улиц, застроенных двух– и трехэтажными домами первых горожан. Кроме того, построили казарму для гарнизона города и полновесный оружейный завод, плюс различные цеха и мануфактуры. Свои замки с дворцами князья отстроили полностью лишь к 1637 году, а до того домашние ютились в одноэтажных времянках. Жены стоически переживали временные неудобства, особо не сетуя на походные условия. Большим плюсом считали здешний мягкий климат и большое количество солнечных дней в году – с вечно хмурым и дождливым Амстердамом не сравнить. Для здоровья детишек погоды самые комфортные. В свое время эти самые детки жутко напугали своих мамаш.

Первым отличился Гоша, когда ему исполнилось три года. Мальчонка спокойно играл себе в детской, нянька отлучилась по какой-то надобности и заглянувшая Анна просто-таки остолбенела, хватая ртом воздух. Перед сынишкой над головой неспешно крутились в хороводе три шарика из дерева, ярко расписанных краской. Гоша веселился, а маму пробил неприятный озноб, достающий до копчика.

В тот же день написала паническое письмо мужу, но затем все как-то успокоилось и устаканилось. Малыш больше подобные фортеля не выкидывал, а вот маленькая Белочка ввергла Ядвигу в некий ступор. Произошло это примерно в то же время, когда Гоша баловался телекинезом. Ядвига вошла в комнату дочери вечером пожелать ей спокойной ночи и застала ее спящей, а над ней в воздухе висел китайский бумажный фонарик – полячка сама его сделала. Так этот фонарик светился нежным изумрудным светом. Естественно, и Юсупов получил из Голландии встревоженное письмо. Затем долгое время ничего не происходило, и детские шалости забылись. Вспомнили о них, когда ребятишкам исполнилось десять и девять лет соответственно – солидный возраст, понимаешь. Чада с утра понеслись в парк, разбитый между замками, их, треща крыльями, сопровождал яркий попугай Кеша, привезенный Ильей от латиносов.

Инициатором набега, как всегда, была неугомонная Изабелла. Вчера, после исследования каминной трубы, под слоем сажи трудно было узнать красавицу-девочку. Ядвига, застав дочь в столь жутком виде, со стоном констатировала:

– О, Матка Боска, да это черт, а не ребенок.

Малолетние сорванцы стояли у яблони, поеживаясь от утренней росы – лезть на дерево в сырую листву желания не возникало. Сидевший на нижней ветке Кеша неожиданно заорал:

– Кар-р-р-рамба, свистать всех наверх.

Дети от неожиданности вздрогнули.

– Долго мы еще будем попусту пялиться на яблоню? – девочка нетерпеливо топнула ножкой. – У меня башмачки промокли.

Гоша скорчил рожицу, отвернулся и ненадолго задумался. Потом улыбнувшись, сказал:

– Сейчас проведем опыт, смотри, Белка.

Он уставился на яблоню и в напряжении пошевелил пальцами. В вышине раздался шорох, и большое красное яблоко, падавшее сквозь листву, хлопнуло попугая по голове. Тот, перевернувшись на ветке вниз головой, заблажил:

– Полундр-р-ра, убивают!

Детишки покатились со смеху, а затем спелые яблоки градом посыпались в траву. После этого случая Гоша целый день отлеживался в спальне – видимо, много потратил энергии.

Между тем жизнь в городе текла размеренно и спокойно, нарушаемая лишь приезжими игроками. Те, независимо от выигрыша или проигрыша, всегда шумно выражали свои эмоции. Впрочем, игровая часть была отделена тенистой аллеей, и ловцы удачи беспокойства горожанам не доставляли. Интересно, что не прошло и полгода после ввода в эксплуатацию казино, как появились постоянные клиенты. Золотой ручеек в денежную башню постепенно рос и со временем превратился в реку. Рекламная акция, проведенная Анной в Амстердаме, а Ядвигой при дворе Людовика XIII, дала прекрасные результаты. Тем более князья Эльдорадо воспользовались опытом Карла III в Монако и освободили своих резидентов от многих налогов. Сами они платили в королевскую казну десять процентов от доходов и богатели с каждым днем. Крестьяне снабжали город и замки провизией, ремесленники продавали пейзанам нужные вещи и товары, а приезжие оставляли свои денежки в казино. Кроме «Золотого дождя» в районе порта, вдоль берега расположились трактиры и прочие увеселительные заведения для простого люда. В них играли в кости и карты, со временем в каждом трактире поставили по столу с рулеткой. Естественно, все это являлось княжьей собственностью. Границы княжества охранял гвардейский полк совместно с батальоном егерей – вылавливали гулящих людишек и контрабандистов. По пришлым нарушителям границы существовал лишь один приговор – пять лет каторги в каменоломнях. Анна в свое время долго корпела над гражданским и уголовным кодексом. Что касается гражданского кодекса, то с ним возни оказалось куда больше, чем с уголовным. За его исполнением следила назначенная мэрия во главе с мэром. За уголовным – полиция. Законы в княжестве блюли свято – попавшегося на воровстве отправляли на семь лет в карьеры, а затем вышибали из Эльдорадо с запретом на возвращение. Народ в княжестве жил в достатке, только трудись.

Первые пять лет на пограничных пунктах постоянно принимали переселенцев – особо привечали ремесленников и ученый люд. В городе со временем построили две школы и открыли колледж, в нем учили разным наукам и ремеслам.

На седьмой год мэрия обратилась к князьям с просьбой построить интернат для сирот. Пансион построили в сжатые сроки и первых тридцать воспитанников тут же в него вселили.

Стройка в городе не прекращалась ни на один день в течение десяти лет. Городок получился красивым, чистым и нарядным. Белоснежные здания из известняка под красной голландской черепицей радовали глаз. Замки, созданные по проекту гениального архитектора Хендрика де Кейзера, гармонично смотрелись в ансамбле прилегающих зданий казино и банка. В городе существовали две католические церкви, на княжеской территории – православная часовенка. Дворцы от города отделяла невысокая стена, охраняемая стражей. Сами замки утопали в парковой зелени, помимо фруктовых садов перед зданиями разбиты клумбы с постоянно действующими фонтанами. Между дворцовыми комплексами разместился большой пруд триста на семьдесят метров с каменным мостиком в обрамлении мраморных статуй, которых по всему парку находилось множество – для воспроизведения оных выписали из Италии известного скульптора.

Вообще, знаменитости частенько гостили в Эльдорадо – им всегда предлагалось бесплатных фишек на сто золотых гульденов. Впрочем, это никак не отражалось на закономерных проигрышах. Нет, бывало люди и выигрывали, но так, по мелочи – тысяча, пять тысяч гульденов. Случались и крупные выигрыши, но редко. Рулетка – это, как правило, мяч в одни ворота. Жаль, в основной массе народ данного факта не понимает и не воспринимает.

Обычное солнечное утро: садовники снуют по парку с секаторами; служанки, подоткнув пышные нижние юбки, выбивают ковры, на заднем дворе; в сторожевых башнях периметра замков проходит смена караулов – уставшие за дежурство солдаты, печатая шаг, направляются в казармы, предвкушая после завтрака хорошенько отоспаться. На пруду в тени кустов, на низенькой скамеечке, терпеливо сидят два рыбака – Гоша и Белочка. Таращась на поплавки, поминутно зевают, прикрывая рот ладошкой. Рядом топчется сонный Кеша, щелкая опасно клювом – это неугомонные потомки Сасы и Масы пытаются выдрать перо из его хвоста. Война у них давняя и длится с переменным успехом – до кровопролития, правда, не доходит. Гекконы, живущие свободно, почему-то от людей не ушли, так и продолжают жить рядом, иногда напоминая насчет пожрать.

Кошкин на «России» отправился в германские княжества за кузнецами и ремесленниками, а также, чтобы закупить железо и уголь.

Юсупов на «Родине» пошел в Венецию посмотреть на тамошних стеклодувов и стекольных дел мастеров, поскольку надумали у себя в Эльдорадо ставить стекольный и электроламповый заводы. Кстати, на «Родине» первым помощником капитана ходил брат Анны – Пауль Хове. Еще мальчишкой он бредил морем и, невзирая на полученное блестящее образование, знание трех языков, отказался от ученой карьеры, хотя обладал аналитическим умом. Сдал экзамен на первый чин морского офицера и получил патент из рук самого Хендрика де Роде. Перед этим ходил на «России» три года простым матросом. Он был женат на милой французской девушке и имел двух дочерей. Но все это внешняя, так сказать, благополучная сторона жизни князей Эльдорадо.

Давным-давно на общем совете постановили не грешить прогрессорством, тем более в Московии это дело не представлялось возможным. На престоле – патриархальный царь Михаил Федорович да твердолобый Филарет в окружении таких же бояр. Словом, до Петра I о реформах даже заикаться бессмысленно. Вроде бы все понятно – ждем-с, но внутреннее напряжение нарастало с каждым годом. Одна Ядвига оставалась в благодушном неведении, тратя нервы лишь на егозу Белочку и авантюры мужа. Раз в год у троицы происходил разговор, тема одна – что за такая особая миссия, ради которой их выдернули в век XVII. Гипотез и версий приводилось множество, но ничего путного не складывалось. Анна как-то раз заявила, что очевидное лежит у них перед глазами, нужно лишь изменить угол зрения. Мужчины, очередной раз предпринявшие мозговую атаку, сдавались и просили водочки.

Анна чувствовала – разгадка придет со стороны и, возможно, в ближайшие два-три года. Она рассуждала логически – все в мире делается не просто так. Добытое мужиками трофейное золото, казино, дающее стабильный и очень богатый доход, – все указывало на будущие крупные расходы. Их явно готовили на небывало крупное дело. Исходя из своих весьма здравых рассуждений, Анна потребовала от Кошкина создать специальное подразделение сухопутных войск, умеющее эффективно действовать в городских условиях. Она знала, что такие бойцы понадобятся для выполнения особой задачи. Так возникла рота спецназа – детище Кошкина и Юсупова. Основу составила десятка бывалых абордажников – они стали сержантами и капралами. Для будущих спецназовцев морпехи не жалели времени, с помощью Анны и компьютера на оружейном заводе стали делать автомат АН-94 «Абакан». К этому времени в цехах внедрили новые токарные, фрезерные и сверлильные станки, резцы и сверла которых имели победитовые наконечники. Компьютер выдал технологию их изготовления.

Конечно, без компактных источников энергии с космического корабля, оставленного в скальных осыпях Мозамбика, ничего бы не получилось.

После многочисленных и бесплодных попыток спецы научились варить ружейную сталь, тем более технология расписана до мелочей. Также перевооружили гвардейские полки, егерей и абордажные команды. Вместо винтовок Бердана бойцы получили карабин образца 1944 года с откидным штыком, сделанный, как известно, на основе мосинской винтовки образца 1930 года. Карабин гораздо компактнее, а прицельная дальность выстрела на тысячу метров вполне устраивала морпехов. Со скрипом начали выходить пистолеты-аналоги «Глок-22». Медленно, но роту вооружили полностью – в нее брали самых молодых и сообразительных гвардейцев. Больше возни доставили патроны и гранаты. На автомате не стали ставить подствольник – лишняя морока. Для производства боеприпасов открыли два новых цеха. В дополнение рота получала двадцать полевых орудий на шестьдесят миллиметров.

Морпехи вспомнили свои юные курсантские годы, выработали сокращенную программу подготовки и гоняли молодых бойцов, что жучек.

Общая численность роты составила триста тридцать человек, включая сюда канониров, штаб, санитаров, поваров, ружейников, ездовых и так далее. Но все они, невзирая на должности – начиная от командира роты, немца Гельмута Рашта, до повара – прошли подготовку спецназа. На полную обкатку затратили три года. За это время бойцы научились с полной выкладкой пробегать тридцать километров и с ходу вступать в бой; владеть всеми видами оружия; метать в мишень любые предметы; уметь убивать противника всем, что есть под рукой, даже простой оловянной тарелкой; в рукопашном бою уничтожать врага одним ударом; ориентироваться на местности; стрелять с двух рук; вести бой в замкнутом пространстве – в помещениях, на улицах – в городских условиях; взбираться по отвесным стенам; бесшумно снимать часовых; вести схватку с несколькими противниками одновременно. И конечно, чуть ли не ежедневная полоса препятствий, заботливо дополняемая морпехами очередной гадостью раз в квартал. Часто Кошкин с Юсуповым лично участвовали в увлекательном процессе становления бойцов и спецназа. К концу учебы воины отдельной первой роты отличались от остальных гвардейцев, как день и ночь. Во-первых, все усвоили курс начальной школы, во-вторых, исчезла некая пейзанская неторопливость, изменилась сама походка, бойцы всегда настороже, готовые в любой момент вступить в схватку. Казармы роты вместе с полигонами, стрельбищами и прочим хозяйством находились за городом, дабы не мешать простым горожанам подъемами по тревоге и частыми марш-бросками. В аудиториях и учебных классах воины не засиживались – военные учения шли круглогодично и в любую погоду. За три года бойцы сменили не одну полевую форму. Кстати о форме – полевка представляла собой камуфляж лето-осень, на голове – краповый берет, зимой – войлочные кепи и бушлаты. На ногах – короткие сапожки. Бойцы спецназа пользовались большим успехом у местного женского населения. Ну дак было от чего – идет эдакий барбос по городу в парадке, высокий, стройный, как тополь, а в роту ниже ста семидесяти восьми сантиметров воинов не брали. Неудивительно, что замирали девичьи сердечки. Соперников у спецназовцев, считай, не водилось, кроме абордажников. С ними имели частенько схватки в портовых трактирах – с переменным успехом. Абордажники тоже ребята не сахар.

Но все это дела, так сказать, ближайшего будущего, а в настоящее время друзья занимались электрификацией города. Само производство электроламп – та еще морока, как и со стеклом с зеркалами. Кварцевый песок приходилось возить чуть ли не с побережья.

Из Московии регулярно приходило пять кораблей с лесом, раз в полгода сопровождаемые «Россией». Буквально с первых дней после переезда в Эльдорадо Анна занялась виноградом и коньячно-винным заводом. Тысячи гектар плодородной земли засадили белым виноградом сортов Фоль Бланш и Коломбар. Пейзане целыми деревнями занимались этой отраслью. На многие мили тянулись террасы с винной ягодой.

Собственно, благодаря Анне и ее настойчивости появился стекольный завод.

– А во что прикажете разливать благородные напитки? Хватит из кувшинов лакать.

Пристыженные морпехи молча согласились с сильными доводами, и стекольный завод построили – ну, завод не завод, а несколько плотно скомпонованных цехов заработали. Бутылки изготавливали емкостью: литр – под вина и пол-литра – под коньяк и водку. Под пару сортов коньяка делали хрустальные фигурные бутылки. Первый благородный напиток появится только в 1640 году.

Ядвига ударилась в текстильную промышленность, а также в дизайн и производство одежды. По сути, весь вид обслуживания княжьих воинов – дело рук Ядвиги. За так называемую «легонькую промышленность» она взялась основательно – по ее указанию со всей Европы закупались самые известные породы тонкорунных овец. Овцы и козы немереными стадами паслись на лугах Эльдорадо. Теперь уже Ядвига пинала супруга по поводу обеспечения ткацких станков ее мануфактур.

К концу тридцатых годов население княжеств было целиком обеспечено местным сукном высшего качества. Из привезенного хлопка и льняных полотен производили более легкую одежду и постельное белье. Усовершенствованные ткацкие станки выпускали продукцию с затейливым рисунком, а небольшой цех золотошвеек творил ни больше ни меньше – произведения искусства.

Скатерти, выделанные мастерицами, считались высшим шиком во многих королевских домах Европы – очередь на покупку эксклюзивных произведений подопечных Ядвиги оказалась расписана на несколько лет вперед, так как на продажу делали малую часть, в основном скатерти шли на внутренний рынок. В последнее время Ядвига увлеклась производством гобеленов и ковров. С гобеленами особых проблем не возникло – в той же Франции и технология, и тонкости производства давно отработаны. Другое дело, ковры – вотчина Ближнего Востока – персиян да турок. Илье так не хотелось тащиться в Стамбул с медлительным караваном, но услышав металл в голосе супруги, понял: сопротивление бесполезно. Потратив неделю на подготовку, запасшись продовольствием и питьевой водой, корабли отправились в поход. За «Родиной» тащились три карраки. Импульсивный Илья старался не смотреть в их сторону. Ползут, словно беременные черепахи, ей-Богу.

Предстояло закупить большое количество хлопка и шелковой ткани. Хлопок, он ведь идет не только на производство полотен, но и пороха тоже. Торговая экспедиция длилась три месяца. Прибывший Илья загорел до черноты и был обозлен, как черт.

Каракки разгружались в порту, а морпехи, устроившись в одной из беседок парка, закатили по случаю встречи генеральную пьянку – жены не возражали. Они слыли умными женщинами и знали, когда тявкнуть, а когда рявкнуть. Повод действительно приличный – Кошкин сам только что пришел на «России» из плавания. Ходил за железом и углем в Московию и Англию.

Хлопнув очередную золотую чарку (семейства давно обзавелись золотой и серебряной посудой) и обсасывая кроличью косточку, Кошкин многозначительно задрал указательный палец:

– Мачо, есть тема.

Юсупов встрепенулся:

– Раз такое дело, наливаю. – И он шустро разлил холодную водку, настоянную на травах.

– Не части, Илья, дело серьезное. Виделся давеча с царем Михаилом Романовым. Он-то после смерти Филарета самостоятельным стал и кое-какие дельные мысли излагает.

– Какие интересно? – Юсупов скептически осклабился.

– Ты рожу раньше времени не криви. Царь жалился на Речь Посполитую, что почти всю Малую и Белую Русь захватила. Да постоянные набеги крымских татар достали. Романов открытым текстом высказался: «Что отвоюете, то ваше».

– Ну, нам столько не надо. – Илья задумчиво вертел в руках чарку.

Кошкин хмыкнул:

– Нужно не нам, а государству нашему.

– Командир, да разве я против, только как Ядвиге объяснить, что мы ее ненаглядную шляхту под корень изведем?

– Это ты, брат, лишку хватил, и ничего не под корень. Сотню-другую оставим на развод. Га-га-га.

– Задумано хорошо. А практически как оно будет выглядеть? – поинтересовался Илья.

Экс-майор пожал плечами:

– С княжества берем лишь один гвардейский полк и роту спецназа – так и так их нужно обкатывать в боевых условиях. Царь выдал мне карт-бланш на создание новых полков. Я согласился при условии – три года подготовки, не меньше. Мы в Московии объявимся через год, за это время бояре наберут бойцов на три полка. На вооружение в этот раз железо получил бесплатно. Илья, твоя задача обеспечить будущие полки стрелковым оружием, полевыми пушками и наклепать не менее ста двадцати пулеметов РКПС-74. Образец у тебя имеется, помнится, мы его с БМД сняли.

Юсупов даже бровью не повел:

– Командир, ты хоть понял, что сказал? У тебя нереальные сроки, а тем более количество необходимых стволов.

– Погодь, Илья, можно поставить вооружение поэтапно. На каждый год определенное количество – через три года, надеюсь, обеспечить целиком.

– Не знаю, не знаю, – Юсупов в сомнении крутил головой.

– Да будет тебе, внедришь в производство штамповочные прессы, и всех делов.

– Выпьем за успех безнадежного дела!

Дзинь. Выпили.

Выпучив глаза, Илья заорал:

– Иван, ты гений. Я все голову ломал, каким макаром увеличить выход готовой продукции. Давай выпьем за твой светлый ум. Нет, наперстки не пойдут, – и он щедрой рукой набулькал водку в высокие бокалы.

Пьянка удалась по всем статьям. На следующий день, болея, врезали по чарке водки и большому ковшу кваса, а затем два часа отмокали в бане. Через день после расслабухи занялись делами. Илья пропадал на оружейном складе, а Иван муштровал гвардейцев и принимал зачеты у роты спецназа. Двадцатка тсонга не вылазила с артиллерийского полигона. Капитаны Самора и Нунга гоняли своих соплеменников до изнеможения. Кроме негров, натаскивали восемьдесят канониров из гвардейского полка. Некоторым из них, наиболее талантливым, придется стать инструкторами в Московии.

Для морпехов, замотанных в трудах и заботах новый, 1639 год пролетел незаметно.

В начале марта Кошкин объявил своей благоверной, что он вскоре отбывает в Московию и забирает с собой сына. На естественный вопрос: «Зачем?» последовал честный ответ: «Буду делать из него человека – офицера». Кошкину пришлось выдержать «нешуточный бой» с Анной, но в конце концов разум победил. Он сумел-таки доказать, что науки изучать и с Белкой устраивать разные каверзы – это детство.

– Пойми, Анна, в нынешнем веке дети взрослеют рано, и военная карьера, и служение Родине – лучшей доли для нашего сына нет. Раз в год будет приезжать на каникулы, соскучиться не успеешь. Не забывай, парню двенадцать лет, пора ему определяться в жизни.

Оружейный завод работал в три смены, и к маю выдал нужное количество оружия. Карабинов К-44 – пять тысяч единиц, ручных пулеметов ПКС-74 – сорок единиц, полевых орудий шестьдесят миллиметров – сорок единиц, гранат пехотных Ф-1 – десять тысяч единиц. Боеприпас на одно орудие – две тысячи снарядов, для пулеметов и карабинов – полмиллиона патронов семь целых шестьдесят две сотых миллиметра.

Кроме того, пошито обмундирование – полевка на три полка. Пятнадцать тысяч комплектов, а также сапоги для всех будущих воинов, для чего Ядвиге пришлось размещать заказы не только во Франции, но и в Нидерландах. На холодную погоду пошили верхние кафтаны из плотной шерсти – прообраз современной шинели.

На семь кораблей грузились гвардейцы в полном вооружении, а также вещевое и прочее имущество будущих московских полков. В порту шла веселая суматоха погрузки, слышались ругань и громкие команды. Предусмотрительный Кошкин, кроме полевых кухонь и паровой пилорамы, велел разгрузить палатки, деревянные кровати для сержантского состава, а также запас продовольствия. Винный погреб – само собой. Заплаканная Анна обнимала сына, тут же хлюпала носом Белочка. Гоша лишь смущенно успокаивал родных:

– Ну что вы, право, маменька, не надо плакать. Белка, ты чего ревешь, я же на каникулы следующим летом приеду.

В воздухе разносилось недовольное ржание лошадей, грузимых в трюмы.

Подошло время расставания, «Россия» рявкнула прощальной сиреной, стоявший на пирсе духовой оркестр заиграл туш. Короткие слова прощания, объятия, и вот уже флагман «Россия», рассекая форштевнем гладь реки, повел за собой медлительный караван. Ядвига успокаивала Анну с Изабеллой.

– Будет вам слезы лить, через год увидите мужиков. А мой уйдет на смену в Московию. Илья, где ты? Поехали домой, посидим все вместе, выпьем за семь футов под килем.

– И то правда. – Юсупов, усадив женщин и дочь в экипаж, приказал кучеру править в замок.

Князь Кошкин-Эльдорадо, прибывший из Архангельска с сыном и десятком охраны, оставив огромный обоз и гвардейский полк, отправился из Коломны в Москву. В столице Московии предстояло сделать несколько важных дел – сначала доложиться царю Михаилу, затем узнать в военном приказе о наборе в полки и, естественно, получить деньги на кормление солдат. Предстояло собрать новый обоз до Белгорода, архангельский придется отпустить.

Царь принял Кошкина с Гошей на удивление быстро – уже на следующий день они стояли перед ним в малом зале для приемов. Как писали в свое время газеты, беседа имела весьма продуктивный характер. На вопрос морпеха о боярских детях, которым предстояло стать лейтенантами в полках, Романов болезненно поморщился, но ответ дал положительный. Триста отроков от шестнадцати до восемнадцати лет набраны и уже неделю живут в палатках под Москвой. Там же находятся пятнадцать тысяч рекрутов в полки.

– Быстрей забирай их князь, а то загадили всю округу, дармоеды.

Распорядившись о постановке всей этой оравы на довольствие, царь закончил аудиенцию. Писарь вручил Кошкину бумагу с государевой печатью о выдаче муки, пшена, соли и прочего съестного припаса.

Морпех, хмыкнув, упрятал грамоту в карман. Следующие три дня выдались суматошными сборами. Выход обоза и будущих бойцов из Коломны проходил под малиновый звон колоколов – угадали под какой-то церковный праздник.

Толпу новобранцев взял под плотную опеку гвардейский полк, чтобы не разбежались. Особенно не нравились боярские дети: расхлябанные, избалованные, с кичливым выражением на морде лица – у Кошкина они вызывали презрительную усмешку с малой толикой сочувствия.

Вьюноши не представляли своей будущей участи – впереди их ждали два года ада. Месяц понадобился новобранцам на пеший поход от Первопрестольной до Белгорода. С этим переходом Кошкин истрепал нервы до предела: то рекрут зазевается и попадет под телегу, то натрет ногу сын боярский и со слезами отказывается дальше идти. Один раз эти балбесы нажрались незнакомых ягод на стоянке и потом мучились поносом неделю. Наконец, преодолев пять речных преград и четыреста пятьдесят километров пути, добрались до пункта назначения. Разбив палаточный лагерь, молодежь попадала на тюфяки – отдыхали два дня. За это время Кошкин присмотрел место под военный городок и решил плотно впрячь в работу будущих бойцов.

Местный воевода Иван Кучмин, заросший дикой бородой мужик, прискакал сразу на второй день. Признав хозяина, поясно кланялся, но не лебезил по-лакейски, что весьма понравилось Кошкину. Посидев с ним за чаркой вина в завтрак, услышал от него весьма дельные советы. Воевода предлагал построить военный городок в пяти километрах вниз по течению Северского Донца. Всякий стройматериал удобно гнать по воде.

На вопрос о наличии кирпичного завода воевода Кучмин ответил утвердительно, заявив о меловых и известковых карьерах и самое удивительное – о богатых залежах железа. Достав карту и прикинув кой-чего к носу, князь сменил диспозицию положения военного городка. В тот же день временный лагерь опустел – исчезли палатки и обозы. Рекруты к вечеру устраивались на новом месте. Через три дня появились котлованы под казармы и оружейные склады. Гвардейцы вкалывали наравне с новобранцами – кому охота зимой дрожать в палатке? Но самым первым делом ставили бани, обмуровывали водогрейные котлы, сколачивали полки. Наконец, через неделю настал день всеобщей помывки и стрижки. Если с первым проблем не возникало, то вот дальше… Особо вопили боярские дети, но, получив плетью по хребту, унялись. Некоторым новобранцам пришлось познакомиться с опасной бритвой, вот тут дело дошло до серьезного конфликта, пришлось вмешаться Кошкину. Объявил, что за невыполнение приказа рекрутов будут расстреливать. И действительно – гвардейцы выволокли самого горластого парня и шлепнули перед строем. Вьюноши после наглядного примера сразу спрятали языки подальше. После бани и стрижки под ноль рекрутов одели в чистое исподнее белье (для многих это впервые в жизни) и обрядили в полевое камуфляжное обмундирование. Короткие сапоги вообще произвели фурор. Тут же начался обмен по размерам – гвардейцы учили пацанов правильно наматывать портянки и пришивать подворотнички. В свое время морпехи отказались от кепи и треуголок для будущих русских полков. Остановились на незаслуженно забытых пилотках – они многофункциональны и хорошо сочетаются с каской. Кстати, у нынешних стрельцов стальные каски тоже имелись, правда, с козырьками.

У трехсот курсантов форма такая же, за исключением буквы «К» на плечах из золотого шнура и шеврона на рукаве с римскими цифрами, означающих роту и взвод. Да пилотка с тонкой золотой окантовкой поверху. Каждому рекруту выдавался вещмешок, полотенце, портянки – две пары, мыло – один кусок, ремень поясной, ложка стальная, бритва опасная, помазок, жестяная коробка под зубной порошок – одна штука. Кроме того, каждый получил по два полотняных бинта, запечатанных в пергамент. Назначенные сержанты и капралы из гвардейцев объясняли суть каждой вещи.

Целый год гвардейский полк натаскивали русскому языку. Так что объясняться с местным населением немчики могли вполне свободно. Капралов-гвардейцев Кошкин срочно сделал лейтенантами и выбрал трех наиболее смышленых офицеров – назначил их временно командирами полков. Давеча царь Михаил Федорович предлагал своих воевод-бояр на эти должности. На что Кошкин откровенно заявил, что балласт ему не нужен – они воевать не умеют. Царь сначала вскипел, но морпех напомнил Романову бесславную войну с поляками за возвращение Смоленска в 1634 году. Михаил Федорович спекся – крыть-то нечем. Крыло левой руки, крыло правой руки, большой полк, засадный полк – анахронизм.

– Ась?

– Пережиток, говорю, великий царь. Через два года мы подготовим три полка таких солдат, равных которым в мире нет. Ту же Речь Посполитую мы в четыре полка, а это двадцать тысяч воинов, пройдем вдоль и поперек. – Увидев скептическое выражение лица государя, князь Эльдорадо уточнил:

– Конечно, конницы тысяч пятьдесят не помешает. Для полной блокады городов. Думаю, после усмирения поляков наступит очередь Крыма.

– Да вы хоть с Речью Посполитой разберитесь для начала.

К осени военный городок в основном отстроился. Первое белгородское военное училище от городка отделяла высокая кирпичная стена. Курсанты жили обособлено, своим укладом и расписанием. Начальником училища Кошкин назначил толкового австрийского капитана – Франца фон Рогенау. Немец слыл большим педантом, знатоком воинских наук и храбрым солдатом. За дело радел душой и телом, в чем князь давно убедился. В казармах курсанты жили в отсеках на двадцать человек. Основных зданий выстроили восемь единиц: три казармы по сто человек, учебный корпус, штабной корпус, клуб со спортзалом, оружейно-вещевой склад и здание банно-прачечного хозяйства. Заканчивали отделку лазарета и строительство подземных хранилищ овощей и съестного припаса.

Гошку Кошкин с первых дней наладил жить и учиться в училище, а чтобы его по малолетству никто не обижал, рядом всегда находился амбал Нуна. Под его капральским началом находилась и десятка Гоши. В двух километрах от городка бойцы оборудовали стрельбища, артиллерийские полигоны и полосы препятствий. Каждая полоса препятствий начиналась с грязевого озера мертвой глубины, заботливо поливаемая каждые два дня нерадивыми солдатами под присмотром сержантов. Общий подъем начинался в семь часов утра. Утренний туалет и кросс до полигонов и обратно, затем посменный завтрак. После завтрака – занятия в учебном корпусе: изучение карабинов и гранат, а также тактика пехотного боя и изучение воинского устава. В тринадцать ноль-ноль – обед, в четырнадцать ноль-ноль – кросс до полосы препятствий. Полосы препятствий подразделялись на четыре категории, бойцы пока с трудом одолевали первую, причем на время. После принятия присяги в первые же дни князь Кошкин-Эльдорадо выступил на плацу перед рекрутами с короткой, но емкой речью. Суть ее сводилась к одному – для новобранцев в данное время любой командир – царь и бог. Дисциплину они наведут железную. За драки и воровство – на первый раз пять ударов плетью и пять суток в карцере-зиндане. В трехметровых ямах с деревянным полом, правда, с наступлением зимы пришлось строить капитальную гауптвахту. К грубейшему нарушению дисциплины относилось невыполнение приказа. В таких случаях могли расстрелять сразу, но это на усмотрение комполка. Высшая мера применялась и к повторным нарушителям, а также к дезертирам. В результате столь драконовских мер, рекрутов шлепнули двенадцать человек, курсантов – пять человек. С тех пор смельчаков-нарушителей не находилось. Самые горячие молодые головы поняли – князь шутить не любит и слово свое держит. Но была и обратная сторона медали – возле штаба на стене висел почтовый ящик для жалоб. Анонимки не рассматривались. Сначала он пустовал по причине общей безграмотности, но через год послания стали появляться. Кошкин ввел для всех рекрутов и курсантов обязательное образование. И весьма в этом преуспел. В свое время он с удивлением узнал, что боярские дети в основной массе безграмотны. Что это за офицер будет, если он не может самолично прочитать приказ или карту. Полки, проливая литрами пот, пыхтя и матерясь втихомолку, постепенно превращались из аморфной массы в единый военный организм. Больше всех доставалось Кошкину – обучение лежало в основном на его плечах, спал мало, выматывался страшно – везде нужно успеть. Учеба рекрутов продолжалась на стрельбищах и полигонах. Вот и сейчас приходится самому показывать упражнения на турнике и брусьях, но Кошкин радовался, несмотря на дикую усталость. Видны весьма заметные успехи бойцов – не прошло и полгода, а они освоили матчасть и проводят учебные стрельбы по ростовым мишеням. Радуют пулеметчики. Единственное темное пятно – гранаты. Боится их молодежь – а вдруг в руках рванет. Приходилось убеждать личным примером. На дальнем полигоне слышны артиллерийские выстрелы – тренируются канониры. В последнее время Кошкин чаще стал задумываться о необходимости снайперов. Решил по прибытии во Францию дать задание оружейникам произвести сотню мосинских винтовок с оптическим прицелом. На ближнем стрельбище отстрелялись курсанты и теперь собирали рассыпанные гильзы. Такой приказ имели все воины, а что делать, латунь пока в дефиците. Рота выстроилась и по команде лейтенанта строем пошла в военный городок. Князь остановил колонну и попросил командира вызвать курсанта Кошкина. Вскоре Гошка сидел в коляске.

– Как ты, сынок? Здоров ли? – спрашивал Иван, хотя доподлинно знал – все в порядке.

Ему Нуна каждый день докладывал о сыне.

– Да все нормально, папа, только вот по дому скучаю. По маме, по Белке.

– Ничего, сынок, – и князь погладил вихрастую голову сына. – Через полгода будем дома.

– Я знаю, считаю каждый денечек, – сын доверчиво уткнулся в грудь отца.

– Терпи, сынок, ты же будущий офицер.

Такие разговоры происходили у них каждое воскресенье.

Надо сказать, в первые месяцы воины не имели права покидать территорию городка. Увольнительные начались после установления дисциплины и промывки мозгов. После такого длительного карантина к выходу в город бойцы готовились особенно тщательно. Загодя стирали и утюжили камуфляж, ходили в баню и до блеска драили сапоги. В городе на ярмарке теперь с нетерпением ждали воинов – у них хоть и немного денег, зато большое количество бойцов делали рентабельной торговлю разными мелочами. Рекруты получали на выход несколько медных грошей. Некоторые солдаты деньги не тратили – копили и с оказией высылали родителям в деревню. Чаще всего это оказывались единственные деньги, которые видели крестьяне. Иной пейзанин, получив письмо от сына, да вдобавок еще и гроши, вмиг становился самым популярным человеком на селе. С месяц ходил гоголем с задранным подбородком – знай, мол, наших. Письмо, прочитанное местным грамотеем, заучивалось наизусть и бережно хранилось в красном углу, за божничкой.

С первых дней Кошкин столкнулся с одной проблемой – воинам нужно сменное обмундирование. По этой причине большинство женского населения Белгорода и ближних деревень сидели за шитьем. Зеленая суконная форма хоть и неказисто сшитая, решила вопрос. Со временем пехотинцев сержанты с капралами стали обучать рукопашному бою, а также владению и метанию саперных лопаток и шомполов. Курсантов готовили по несколько иным нормативам. У них все гораздо жестче – рукопашный бой до полного контакта, при стрельбе из любого оружия – не менее четырех попаданий в центр ростовой мишени. Курсанты также должны уметь обращаться с пулеметом и гранатой. Разборка и сборка оружия на время. Работа с картой и компасом. Знание географии и истории, иностранные языки – в данном случае немецкий и польский. В полках организовали роты разведки – их готовили особо. Инструкторами выступали сержанты роты спецназа, которую Кошкин прихватил с собой из Франции. Кроме умения окапываться, прикрывать позиции ловушками и рогатками, солдат на макетах учили штурмовать городские стены и вести бой в помещениях.

С наступлением довольно мягкой зимы – минус семь-девять градусов по Цельсию – прохождение грязевых котлованов на полосах препятствий пришлось отменить. Сейчас бойцы преодолевали полосу второй категории. Марш-броски увеличились до четырех километров, у курсантов – до пяти километров. Подкрался незаметно Новый год. Впрочем, на Руси его в то время не праздновали. Князь отмечал праздник с сыном в имении, что располагалось к северу от Белгорода.

К весне бойцы полков испытали все прелести полосы препятствий третьей категории. Мало того что нужно лезть под колючей проволокой и мчаться через горящие постройки, так еще при передвижении по-пластунски наверху бьет пулемет. Только и слышно лай сержантов:

– Прячь задницу, деревня, иначе отстрелят! Чем думать будешь? Га-га-га. Фперет, сволош. Фойер.

И так изо дня в день. Солдат приучили к пулеметной и артиллерийской стрельбе, заставляли идти на неприятельские позиции за огненным валом канонады. Летом по приказу Кошкина всех рекрутов научили плавать, а также переплавляться через водные препятствия на подручных средствах.

В конце июня с большим обозом из Архангельска прибыл князь Юсупов-Эльдорадо. Кошкин с Гошей выслушали массу приветов от Ядвиги и Белки, а также он вручил несколько писем от Анны. Войска по случаю праздника получили три дня отдыха. Юсупов привез очередные пять тысяч стволов, патроны, орудия, снаряды, пулеметы и гранаты. Также хозяйственная Анна передала с Ильей двадцать тысяч нагольных полушубков, чему Кошкин откровенно обрадовался. Все-таки в шинелях прохладно солдатикам, а если мороз ударит, совсем хана.

– Я, правда, для караулов и часовых достал тулупы, но это капля в море. Молодец жена, жаль я в свое время не смикитил.

Кошкин представил полкам Юсупова, отпустил на каникулы курсантов, из которых половина не поехала домой – далеко. И через неделю с сыном отправился на север, в Архангельск. В июле путешественников встречали родные в порту княжества Эльдорадо.