Глава 6
Женщины опять остались в особняке одни, но скучать некогда. Анна разрывалась между сынишкой и типографией – там печатали карты. Ядвига следила за выполнением заказа в Доме саржи – все-таки три комплекта обмундирования на десять тысяч воинов – это много. Кроме того, местные артели обувщиков тачали сапоги на два полка бойцов.
По всей территории Нидерландов шныряли торговые агенты Анны, закупая лошадей, – их требовалось не менее пяти тысяч. Жизнь в усадьбе била ключом, только успевай поворачиваться, но молодые женщины были довольны. Но сменить обстановку и покинуть промозглую Голландию – желание общее. Да и чего греха таить, далее смотреть на пуританско-ханжеские морды голландцев просто надоело.
Внешним обликом напоминающие святош, дома такое откалывали… «Да пошли они на хрен с таким образом жизни», – это наиболее мягкое выражение Анны в отношении местных аборигенов. Ядвига подругу полностью поддерживала.
* * *
Первого июня 1628 года эскадра из десяти вымпелов во главе с «Россией» под нидерландским флагом осторожно вошла в устье реки Адур. Выслав вперед шлюпку с матросами для промера глубин, караван медленно пошел вверх по реке. Пройдя мимо городка Байона, остановился в пределах прямой видимости.
Конечная точка маршрута достигнута, вскоре началась разгрузка. Целых четырнадцать дней понадобилось экипажам на это мероприятие. Особенно долго возились с выгрузкой крупного рогатого скота и лошадей. Для этого пришлось сооружать плоты-корабли – из-за глубокой осадки не могли подойти близко к берегу.
На холме за низким столиком сидели двое: граф Юсупов и архитектор Кейзер. Граф потягивал белое вино и легкомысленно покачивал ногой в блестящем черном сапоге, а архитектор работал в поте лица – на большой лист бумаги он наносил план местности. После того как Крейсер закончил, они с графом принялись обсуждать будущую планировку города, постоянно заглядывая в эскиз Анны и учитывая ее пожелания. Мужчины плодотворно трудились весь остаток дня, что привело к прекрасным результатам. Вчерне план города был готов. В прямоугольнике два на три километра уместились все задумки. Периметр десятикилометровой стены оснащался башнями для караульных и орудий с расчетами. Внутри города, у дальней стены, – два замка-дворца, между ними – глубокий пруд пятьдесят на пятнадцать метров. Предусмотрено место для фруктовых садов и цветочных клумб. Словом, маленький Версаль. От основного города замки отделены трехметровой стеной при солидной толщине в один метр. Казино и банк расположились неподалеку, тут же – здание будущей мэрии и полиции. Для охраны замков предусмотрены небольшие казармы на триста человек. Рядом с полицией – здание суда с небольшой тюрьмой всего на пять камер. Следом шла центральная площадь, а за ней – огромный рынок и последующие четыре короткие улицы, сплошь застроенные магазинами, гостиницами и ресторанами. Одна центральная улица пересекала повдоль весь город – она отделяла графскую часть от остальных построек. Дальше по плану – жилые дома горожан и площади под различные промообъекты. Пока намечалось три завода: оружейный, стекольно-фарфоровый и винодельческий. Анна замахнулась на производство элитных коньяков, водки высших сортов и, конечно, благородных вин, в чем мужчины ее горячо поддержали.
Мгновенно на равнине образовался лагерь из шатров и походных палаток, повсюду горели костры, вкусно пахло кашей и жареным мясом. Юсупов распорядился открыть несколько бочек вина. На каждого пришлось по половине большого ковша. Народ повеселел, впереди – постоянная и интересная работа, а главное – хорошее вознаграждение. Шутка ли, построить целый город – таким деянием можно гордиться.
Илья, проснувшись засветло, сходил до ветру, пнул в бок спящего денщика.
– Слей воды умыться, – и долго фыркал, плеща холодную воду на лицо и спину.
Пока денщик с заспанной рожей готовил на костерке завтрак, Илья, кликнув одного из тсонга, велел ему найти Нунга. Тот объявился через пять минут. Юсупов поставил перед офицером задачу, и невозмутимый негритос, взяв под козырек треуголки, отправился восвояси. Через полчаса из лагеря выскочило несколько небольших конных отрядов.
Архитектор вчера несколько озаботил Илью:
– Граф, нам нужны люди, много людей.
– Зачем? У нас же пятьсот строителей, – затупил Юсупов.
Крейсер заметил:
– Да, строители есть, но нам нужны землекопы и каменотесы.
– Сколько нужно? – выдавил удивленный Илья.
– Полагаю, общее количество не менее четырех тысяч.
– Ох, ешкин кот!
– Объем работ слишком большой. Боюсь, и столько не хватит, – озаботился Кейзер.
Юсупов внезапно разулыбался:
– Скоро Иван пожалует, он ведет уйму германцев. Вот, кто нам поможет.
– Ну хорошо, если так, – пожал плечами голландец.
– С каких построек начнем?
– Нужно найти место для деревни и построить пейзанам тысячу двести сорок домов.
– Берите себе толковых помощников и начинайте, да деревню постройте на берегу реки.
– Хорошо, граф, все ваши пожелания учту, засим дозвольте откланяться.
Через три дня благодаря богатым посулам набежало довольно много народу.
Ближе к набережной Бискайского залива обнаружили залежи гранита – две солидные горы. Недалеко от будущего города – два известковых карьера, брошенных по непонятной причине. Кейсер живо распределил эту ораву по карьерам, из своих строителей назначил старших. Строители в срочном порядке соорудили несколько десятков ломовых телег для перевозки гранитных блоков и известняка. Землекопы вовсю шуровали лопатами, копая ямы под фундамент городской стены и замков. Ввиду нехватки лопат и кирко-мотыг Юсупов занялся устройством плавильных печей и под временными навесами организовал производство шанцевого инструмента. Где-то спустя неделю количество землекопов и каменотесов достигло трех тысяч семисот шестидесяти двух человек, и народ продолжал прибывать, тем более после недельной щедрой оплаты, а через шестнадцать дней пожаловал Кошкин с большущим обозом и толпой немцев более пятнадцати тысяч человек. Пейзан сразу отправили в деревню, где для них отстраивали дома. Крестьянских семей оказалось полторы тысячи – пять тысяч двести двадцать человек. Кошкин сманил их надеждой лучшей жизни, причем он ни разу немчикам не соврал. Крестьяне получают земельные наделы в аренду и в качестве оплаты отстегивают хозяевам тридцать процентов урожая или приплода скота по осени. Остальное расходуют по своему усмотрению. По договору графы обязаны защищать крестьян, ведь те становятся подданными Кошкина и Юсупова. Кроме пейзан, майор завербовал около трехсот ремесленников: от кузнецов до ювелиров. Также к обозу прибилось двое купцов, везших товары первой необходимости, так называемые маркитанты. Ну и, конечно, девки – а куда без них? – целых три фургона щебетуний во главе с мадамой. Два полка рекрутов – по пять тысяч человек в каждом – встали неподалеку лагерем, раскинув большие палатки.
Еще одна головная боль – нехватка офицеров и сержантского состава. Один командир полка был – некий фон Рихтер, его Кошкин сманил жалованьем – двадцать желтяков в месяц. На другой полк решили поставить Никиту Тверского, присвоив звание майора, хватит ему в капитанах ходить. Сержантов и капралов набрали в абордажной команде – по пятнадцать воинов на полк. Взяли самых смышленых и зарекомендовавших себя в боевых схватках. Но все это будет потом. А пока друзья отдыхали за походным столиком, попивая местное вино.
– Илья, а пошто у той палатки усиленный караул стоит? – с ленцой спросил Кошкин.
– Дык, казна там, тридцать мильонов.
– Тогда понятно.
– Рассказывай, как стройка. Что из дома пишут?
– Кстати, тебе, командир, два письма от жены. Эй, Якоб, – крикнул он денщика. – Живо тащи мой сундучок.
Денщик метнулся в палатку. Вскоре Кошкин жадно вчитывался в родные строчки. Прочитав, не комментируя, сунул конверты за пазуху камзола.
– Что твоя Ядвига? Здорова ли?
– Ай, чего ей сделается? Давеча прислала письмо – понесла она, к осени папой буду.
Кошкин оживился:
– Вот за это стоит выпить!
Юсупов стал рассказывать, а денщик по его приказу принес из палатки копию плана будущей застройки города.
Кошкин долго его изучал, одобрительно хмыкая, а затем неожиданно внес весомую корректировку. Илье стало не по себе, он опростоволосился напрочь.
– Во-первых, необходима больница, на худой конец – поликлиника. Можем обозвать лазаретом или госпиталем – неважно. Затем школа – на фига нам безграмотное население. Ну, конечно, церковь и католический костел – с верой здесь строго, да и нужное для народа дело.
Мачо только обалдело хлопал глазами и медленно краснел.
– Не переживай, Илюха, ты ведь раньше города не строил.
Закончив со стройкой, Юсупов вспомнил о местном казусе.
– Ты представляешь, Иван, не прошло и двух дней с момента высадки, как к нам из Байоны пожаловал местный барончик с парой сотен конных бойцов.
– Ну и?
Илья осклабился.
– В ответ на беспочвенные претензии и выпады местного начальника сначала ткнул ему в морду жалованную королевскую грамоту, а потом разоружил хама.
В этом месте Мачо отчего-то сбился и закончил вовсе уже несуразно:
– Барон, вернувшись в свой замок в Байоне, помре.
– Ты охренел, Илья, зачем французика бить?
– Ай, да никто его не бил, – Юсупов передернулся. – Просто заставил его выпить штрафную кружку водки, ну он и выпал в осадок. Дома, не приходя в сознание, умер. Да кто знал, что французы такие хлипкие, – закончил расстроенный Илья.
– Значит, кысмет, – глубокомысленно заключил Кошкин. – Выпьем, тема закрыта.
В тот день, понятное дело, друзья стройкой не занимались. Спустя некоторое время Кошкин предложил объехать окрестные владения и заодно посмотреть карьеры. Юсупов идею поддержал, он и сам собирался в скором времени это сделать.
Сначала заглянули в деревню посмотреть, как устроились крестьяне. Выбранный староста – мужичок средних лет, пухлощекий немчик в куцем кафтане – доложил, что дела идут хорошо. Половина семей справили новоселье, заканчивают сев на полях. Картофель и томаты тоже посадили, но отношение к ним так себе – широкие массы эти овощи и корнеплоды считают за иноземную диковинку. Ничего, распробуют, и тогда картошка станет главным блюдом на столе бедноты.
Кошкин посоветовал сеять больше пшеницы и не забывать про рожь и овес. Вот в таком благостном настроении друзья отправились на карьеры, где его враз испортили. На известковом карьере дела шли туда-сюда, зато в каменоломне просто жуть – пыль, грохот, лязганье молотов о долото – это, так сказать, внешние факторы и их можно пережить. Но когда они обнаружили крайне низкий уровень КПД – один полутонный блок тесали неделю – то слов не было, одни матерки. Присев на обрубок бревна, Кошкин с Юсуповым мрачно наблюдали за каменотесами.
– Мы вряд ли доживем до конца стройки, – изрек майор.
– Во-во, умрем от старости, – поддержал Мачо.
Экспансивный Илья не выдержал и забегал кругами, потом остановился и хлопнул себя по лбу:
– Командир, я гений! Предлагаю гранитные блоки и известняк пилить фрезой. Заодно у речки лесопилку поставим.
– Погодь, Мачо, ты что, вздумал делать паровой двигатель?
– Да нет, на фига. У нас же два мощных энергозаряда с Аниного космического корабля. Сделаем электродвигатели, подведем ток от генераторов, разные шкивы для скоростей – и вперед!
– Молодец! Ведь можешь, когда захочешь! Тебе и карты в руки, – осклабился Кошкин.
От такой наглости Мачо потерял дар речи. Кошкин примиряюще поднял руки:
– На мне подготовка рекрутов и надзор за стройкой, годится?
– Ладно, годится, – и они хлопнули по рукам.
Прыгая в седло, Юсупов недовольно бурчал:
– Ну и жук ты, командир.
– На том и стоим, – жизнерадостно заржал.
Графы понеслись вскачь в расположение лагеря, за ними мчалась охрана.
Конец июня и весь июль Юсупов бился над поставленной задачей. Первым делом, просмотрев свой личный архив, среди чертежей различных станков нашел искомое, а именно – ТТХ волочильных станков для производства проволоки.
Его умельцы механики шустро изладили два станка и стали делать проволоку – тонкую медную для обмотки электродвигателей и генераторов, и покрупнее – стальную – на электромагистрали к карьерам и лесопилке. В свободное время Илья разрабатывал паровой двигатель к землечерпалке.
В районе будущего порта следовало углубить дно, чтобы морские суда могли подходить к пирсам. Это пожелание озвучил Кошкин, да и сам Илья понимал – выгода очевидная. Рабочие тем временем подготовили трехметровые столбы и накопали ям. Из местной глины налепили примитивные изоляторы, подвергшиеся затем термообработке. Станочники точили шкивы под будущие циркулярки и прочие пилы.
В середине августа запустили производство. Строительство сразу получило мощный пинок не ускорение. В готовых котлованах закладывались фундаменты сразу четырех зданий – двух замков, казино и банка.
Солдаты, занимавшиеся на плацу и полигоне воинскими науками, во второй половине дня рыли ров с остальными землекопами под фундамент внешней стенки, периметр которой в длину составлял десять километров. Кроме того, рыли котлованы под двадцать оборонительных башен, они будут располагаться через каждые пятьсот метров.
На берегу возвышались штабеля бревен, издавая непередаваемый запах тайги. Шесть бывших испанских кораблей в свое время загрузили в Московии лесом – сосной и лиственницей. Лесопилка работала днем и ночью в три смены – составленные в пакеты пилы неустанно превращали бревна в доски необходимой толщины.
С выгрузкой леса хватили лиха – оказалось очень муторным делом. Корабли разгружались прямо на рейде, ближе не подойти – мелко. Пачки бревен цепляли тросами к шлюпкам и буксировали к берегу, а там лошадьми затаскивали наверх. Но это семечки – адова работа оказалась на вывозке гранитных блоков из карьера. Лошади выматывались не хуже людей, и ничего не поделаешь, не будешь же тащить на помощь машину десанта из Амстердама.
В середине августа, оставив стройку на попечение Кейзера, Кошкин с Юсуповым на «России» и с испанскими судами отправились в Голландию. На это существовало несколько причин. Нужно забрать тсонга из усадьбы и отправить их в Африку, как обещали, а затем захватить готовое обмундирование для солдат, а то ходят черти в чем. Форма все-таки дисциплинирует человека. И наконец, проведать любимых жен – святое дело. Через две недели эскадра встала на рейде Амстердама. Немного задержались из-за мертвого штиля, парусники беспомощно стояли с обвисшими парусами. Юсупов бегал по палубе, топоча босыми пятками, и материл на чем свет стоит долбаную погоду. Кошкин его дружески охолаживал:
– Окстись, граф, давай лучше выпьем.
На что получал возмущенный ответ:
– Ты меня споить хочешь?!
Однако сноровисто подставлял бокал.
Амстердам встретил друзей на удивление хорошей и ясной погодой – стояло натуральное теплое лето. Весть о прибытии эскадры мигом облетела город, и вскоре на пирсе собралась огромная толпа встречающих. Усевшись в поданный экипаж, графы в сопровождении охраны и тсонга отправились в усадьбу. Экипажи посменно получали увольнительную на берег.
Жены встретили морпехов на крыльце особняка. Анна держала на руках малыша. Встреча получилась радостной и сумбурной. Пары разошлись в разные крылья дома и собрались вместе лишь на следующий день за праздничным столом.
Позже, когда улеглись страсти встречи, друзья сидели в летней беседке и прикидывали кое-чего к носу – планировали свои шаги в будущем.
Неожиданно в саду объявилась делегация тсонга, весь десяток. Подойдя к беседке, рухнули на колени, уткнувшись лбами в траву. Морпехи ошалело посмотрели друг на друга.
– Что случилось, парни? Быстро встали и объяснились! Уно, мы ждем.
Тсонга нехотя поднялись, вперед выступил Уно, подталкиваемый соплеменниками.
– Хозяева, не велите казнить, дозвольте слово молвить.
Друзья после такого вступления вообще выпали в осадок.
Кошкин не выдержал:
– Ты чего, Уно, белены объелся? Чай, не при дворе царя Михаила Федоровича находишься. Говори кратко и по существу.
Уно поясно поклонился и выдал:
– Хозяева, дозвольте с вами остаться, не хотим мы в Африке жить.
– Это по какой такой причине вы от родины отказываетесь? – встрял Мачо.
Тут тсонга загомонили все, устроили галдеж.
– А ну цыц, замолкли, – рявкнул Кошкин. – Говори по одному.
Из толпы вышел плечистый негр с забавным именем. Вообще-то его звали Мона, а родного брата – Нуна, но ехидный Юсупов сразу их окрестил как Можно и Нужно, и тсонго охотно отзывались на новые имена.
– Хозяева, на кой хрен нам эта Африка? Ой, извините.
– Ничего, продолжай.
– А я и говорю, чо мы там делать будем среди диких черномазых аборигенов? Мы же со скуки помрем, к тому же половина наших здесь обзавелись семьями. Уже дети пошли, – и негритос осклабился на все тридцать два зуба.
Морпехи, выслушав эту тираду, покатились со смеху. Тсонго охотно поддержали. Договорились, что в Африку они поплывут, но только в гости – родных проведать, себя показать. Тем более Кошкин с Юсуповым обещали их правителю вернуть тсонга на родину.
На пятый день отдыха за общим завтраком Мачо отчебучил номер, а день так хорошо начинался. Громом среди ясного неба прозвучало заявление о намерении Юсупова после плавания в Южную Африку отправиться в Перу за золотом инков. Илья в азарте выскочил из-за стола и затоковал, что тот глухарь – ничего не слыша и не видя.
– Полные трюмы золота, мильоны тоннами.
Мачо чуть ли не вприсядку заходил по трапезной, показывая руками, какая будет богатая добыча.
– Ага, вот такой ширины и вот такой толщины, – пробормотал Кошкин.
Юсупов залился соловьем, не замечая потемневших грозовых очей супруги. Наконец, пани Ядвига не выдержала, хлопнула ладошкой по столешнице и вышла вон.
– Чего-то она? – недоуменно закрутил башкой Юсупов.
– А ты пойди, да узнай, – медовым голосом предложила Анна.
На обед Илья появился с царапиной на всю морду.
– Кошка, зараза, понимаешь ли, – хорохорился он.
Ядвига к обществу не вышла.
Глядя на Мачо, Кошкин вздыхал:
– Ему бы такие заботы.
Домашний отдых превратился в сплошное издевательство. Супруга решила выжать из него все соки, предчувствуя, что скоро его не увидит. Кроме того, Кошкин сидел подолгу у компьютера, собирая необходимую информацию, так как в Латинскую Америку не собирался, а стройка и новобранцы повиснут, естественно, на нем. В порту на корабли загружали железо, пушки, берданки и обмундирование для солдат. Два корабля загрузили пшеницей и рожью. Один корабль – солью, пряностями, чаем и кофе. Груженые суда вываливались из порта и становились на рейде.
Шестнадцатого августа караван покинул Голландию, держа курс на юг Франции.
Юсупов на «России», не заходя в реку Адур, попер дальше, резко набрав ход. В середине сентября «Россия» входила в устье Лимпопо. Одиннадцать тсонга, стоя у борта, жадно всматривались в знакомые зеленые берега, не замечая текущих слез по щекам. Пройдя пару километров по фарватеру, встали на стоянку. На берег отправились три шлюпки, заполненные вооруженными матросами во главе с Юсуповым. Вождь Мо со свитой встречал дорогих гостей. Вечером состоялось вручение подарков и торжественный пир, в котором участвовало все племя.
Тсонга радовались, словно дети, получив в презент тридцать пушек с припасом и двадцать берданок с тремя сотнями патронов на ствол.
Особо негров поразили две пушки на сто миллиметров, стреляющие снарядом на пять километров. Естественно, таких орудий ни у кого не было во всей Африке, впрочем, и во всем мире тоже.
Десять тсонга во главе с Уно, одетые в форму, пользовались бешеным успехом и ходили важничая, задрав нос.
Мачо до предела сократил время пребывания у гостеприимных негров, и на четвертые сутки «Россия» отправилась в дальний путь. Никто из десяти тсонга не остался на родине, лишь Уно по просьбе вождя стал советником по новым пушкам и стрелковому оружию. Мо дальновидно отправил с Юсуповым дополнительно двадцать молодых парней.
– Нам нужны обученные воины в борьбе с португальцами, – объяснил вождь Илье.
Тот не возражал.
В этот раз «Россия» шла одна, остальной караван остался во Франции.
Юсупов здраво рассудил: будет добыча – конфискует у испанцев несколько судов; не найдут золото – значит, быстрей вернутся. Потому корабль пер во все свои двадцать четыре узла к берегам Южной Америки. Прошли Перу удачно, без крупных штормов и через семнадцать дней были в порту Лимы.
Всю дорогу Мачо, задрав ноги на низкий столик и попивая французское молодое вино, штудировал информацию о Перу, предоставленную Анной.
– Ничего, на месте разберемся, – хорохорясь, успокаивал он сам себя.
Действительность разнесла вдрызг его самонадеянные мечты. Оставив в порту корабль под Андреевским флагом, Илья в сопровождении охраны пытался в одночасье навести справки об исчезнувшем золоте инков. Вышел большой облом.
Местные жители или делали вид, что не понимают, о чем идет речь, или молчали, как партизаны. Тогда Юсупов прибег к монгольской хитрости – подпоил одного из неразговорчивых. Тот поведал давнюю легенду: дескать, все золото инки спрятали в пещере, тянущейся через весь север страны, от Кальо до Новой Гранады. Через день провели проверочный тест – выловили другого аборигена, напоили – результат тот же.
Утром «Россия» снялась с якоря и двинулась на север. На другой день подошли к Кальо. С большим трудом нашли местного проводника. Трудность поиска доставляла гористая местность в округе. Пещер оказалось достаточно, и сначала проверяли все, а затем, подумав, бросили это дело. Не может пещера, хранящая огромнейшее количество золота, быть такой доступной и открытой. После общего мозгового штурма дельную мысль подсказал Нунга.
Раз такое большое количество металла вбухали в эту пещеру, должны остаться следы, а может, и старая дорога. Поспрашивали проводника, тот подтвердил. Действительно, остатки такой дороги по сей день находятся у подножия горы Ита. Это у северной скалистой гряды. Гора Ита ничем не примечательная – невысокая, заросшая деревьями и кустарниками. Ее и горой-то можно назвать с большой натяжкой, и что примечательно – рядом нет ни одной открытой пещеры. Везде есть, а возле нее нет.
Илья весело глянул на своих орлов:
– Вы чувствуете, чем запахло?
Капитан Хендрик де Роде смешно пошевелил носом:
– Это запах золота, хозяин, чтоб мне провалиться.
– Так, с сего момента языки спрятать сами знаете куда. Завтра займемся горушкой. Отбой.
Юсупов с десятью тсонга и проводником с утра отправились к горе Ита. Пропетляв около пяти километров, зацепились за старую дорогу. Если бы не знали, что искать, так и прошли бы мимо. Видимо, инки в свое время разрушили ее, ну и, конечно, время сказалось. Находка представляла собой большой плоский камень, слишком аккуратно лежащий на земле. Тсонга, встав в цепь, вскоре нашли следующий плоский обломок. По заданному вектору подобрались непосредственно к горе. Вход в пещеру оказался тщательно замаскирован, к тому же закупорен огромным валуном. Хорошо, запасливый Самора приказал своим канонирам взять два десятка мешочков с порохом. Взрыв освободил проход, с деревьев поднялись потревоженные стаи птиц, писком и клекотом выражая негодование. От каменных осколков никто из людей не пострадал – отряд заблаговременно укрылся за ближайшей скалой. Проводника для приведения в чувство пришлось облить водой. Дождавшись, когда осядет пыль, с зажженными факелами двинулись внутрь пещеры, оставив двух вооруженных часовых у входа. Пещера являлась искусственным образованием – на боках виднелись следы механической обработки. Размер впечатлял – в ширину не менее двух с половиной метров, в высоту – три. Пол вымощен булыжником. Воздух слегка затхлый, чувствуется слабый приток свежего ветерка. Инки в свое время позаботились о вентиляции.
Пройдя с километр, попали в огромный зал. Потолок терялся в темноте. Размеры впечатляли – примерно сто пятьдесят на восемьдесят метров. Открывшаяся картина поражала воображение. Илья такого количества золота в одном месте никогда не видел. Даже добыча с «Золотого флота» в несколько раз меньше. Приказав тсонга зажечь еще несколько факелов, Юсупов принялся за осмотр сокровищ, заодно хотел прикинуть на глаз вес драгметаллов. Его вдумчивую работу прервал взбесившийся абориген. Завопив нечто вроде «проклятые белые», он бросился бежать. Причем в ярости спутал направление и сорвался не к выходу из зала, а наоборот, в глубь пещеры. Не успел он исчезнуть в проеме, как раздался гул, пол дрогнул, мощно ухнуло, и дальнейший ход оказался замурован обвалом. Видимо, проводник угодил в одну из ловушек – инки умели хранить свои тайны.
«А ведь, по сути, несчастный индеец всех нас спас», – подумал Илья.
Представив последствия, невольно внутренне передернулся.
«Ладно, и того, что есть, нам хватит за глаза. Так что мы имеем с гуся?».
Вдоль стен своеобразного хранилища находились штабеля золотых пластин размером полметра на метр, а также диски, размером с канализационные крышки – слава Богу, толщиной не более сантиметра. Высота штабелей метра два, и занимали они почти все пространство. У прохода стояли золотые кованые сундуки и статуэтки идолов или божков, причем разных размеров. В дальнем правом углу обнаружились листы серебра, но его оказалось не так много. По скромным подсчетам Юсупова, золотишка набиралось до ста пятидесяти тонн. Теперь осталось его вывезти. Задача еще та – сначала драгметалл нужно доставить на побережье, а затем погрузить на суда, которых нет в наличии. На такие мелочи Илья старался не обращать внимания. В крайнем случае экспроприирует у испанцев, делов-то.
Выбравшись на поверхность, отдал приказ: восемь бойцов остаются у входа сторожить найденные сокровища, чтобы не сперли. Мало ли что. Добравшись до корабля, послал к пещере десяток абордажников при двух полевых орудиях и трех повозках с припасом, а также палатки для солдат.
Юсупов взял с собой на корабль пятьдесят лошадей с повозками, но кто знал, что золота будет так много. Кроме того, предстояло позаботиться о гужевом транспорте. Оставив в Кальо боцмана с двумя десятками абордажников для решения данной проблемы, Юсупов на следующее погожее утро отправился в Лиму. Без потерь захватив в порту с десяток разномастных судов, через день под конвоем «России» привел их обратно в Кальо. Все оружие, включая холодное, на трофейных кораблях выкинули за борт, за исключением пушек, но закрыв крюйт-камеры с огневым припасом на внушительные замки. За время отсутствия бойцы реквизировали с сотню повозок. На погрузку и выгрузку золота поставили пленных испанцев. Понадобилось две недели упорного труда, чтобы очистить подземное хранилище. А ведь пещера, по преданиям, длилась не на один десяток километров – видимо, инки действительно спрятали неимоверно огромное количество желтого металла. Кстати, в одном из золотых сундуков оказались грубо обработанные рубины и изумруды – не меньше десяти ведер. Когда денег или золота становится очень много, поневоле становишься философом. Вот и сейчас Юсупов довольно равнодушно наблюдал за погрузкой сокровищ на корабли.
Случившийся обвал он посчитал знаком судьбы и не делал никаких попыток дальнейшего проникновение. Как говорится: Бог дал – Бог взял. Вереница повозок, влекомых неторопливыми ламами, ползла по побережью к точке выгрузки.
Жизнь иногда выкидывает коленца: индейцы Перу до появления испанцев в глаза не видели лошадей, как и их североамериканские братья не знали колеса и грузы перетаскивали на волокушах; вместо лошадей использовали лам, при этом были весьма искусными ювелирами и мастеровыми; не знали и не имели денег, а золото считали металлом своего бога. Из него отливали троны властителям, изготавливали сады в натуральную величину, сделали многотонную цепь, опоясывавшую площадь столицы. Цепочку, впрочем, испанцы не нашли.
Золото загрузили на четыре корабля, кроме «России» – на нее погрузили пятьдесят тонн. В конце погрузки Юсупов задумался: «А че делать с остальными трофеями?» Отпускать – жаба душила. В подсознании крутилась какая-то дельная мысль – не мог поймать, потом плюнул и засел в каюте за информацией, что подкинула Анна по Перу. Прочитав несколько страниц, хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, вот оно! Кроме золотых и серебряных месторождений, природного газа и угля, имеются залежи руд меди, свинца и вольфрама.
Медно-свинцово-цинковые месторождения. Касапалька – то, что доктор прописал. Это в первую очередь патроны, пули и латунные гильзы. А вольфрам – электролампочки, нить накаливания. Кстати, надо дать задание местным аборигенам – нужен каучук. Примем за определенную плату. Теперь будет чем заполнить трюмы «испанцев», а выгода очевидная, хоть и придется задержаться. Не поведешь ведь через всю Атлантику руду – необходимо выплавить металл… В общем, застряли в Перу на целую зиму. Сначала в Касапальке пленные испанцы ворочали лопатами и кирками, добывая медно-свинцово-цинковую руду. Ее тут же плавили в печах, разделяя на фракции – благо температура плавки у всех металлов разная. Металлы разливали по глиняным обожженным формам, получая двухкилограммовые бруски. Забив трюмы пяти кораблей, Юсупов приказал эскадре идти в район Ла-Капамбы, вернее, к месту будущего города. Вольфрамовый рудник оказался самым трудоемким. Для поддержания высокой температуры в печах приходилось использовать кокс – его делали из антрацита. К печам подводились механические меха, но сам выход чистого металла из руды очень мал. Вольфрам вообще редкость. По современным прогнозам, запасов вольфрама в Перу не более сорока пяти тысяч тонн.
С грехом пополам добыли-таки около трехсот килограмм, дальше терпение у Ильи лопнуло, и он приказал готовить караван в дорогу. От каждого экипажа выделили по сотне загонщиков, абордажники с «России» выступили в роли охотников. На нескольких десятках шлюпок занялись рыбной ловлей с последующим вяленьем и копчением.
Охотники настреляли вдоволь дичи, коз и гуанако. Запасшись съестными припасами, эскадра в первых числах марта взяла курс на мыс Горн, вдоль берегов Чили. До конечной точки Южной Америки добирались две недели – мыс Горн обогнули двадцать пятого марта. Теперь путь лежал на север, вдоль берегов будущей Аргентины. За свежей водой зашли в залив Ла-Плата, в порт Буэнос-Айреса, основанного в 1536 году. Сутки спустя караван пошел дальше по курсу. Разрезая острым носом волну, впереди телепалась «Россия» – больше восьми узлов испанские корыта развить не смогли.
Через четыре дня напротив порта Сан-Висенти, милях в ста от берега, произошла интересная встреча. Она напрочь выбила из мозгов Мачо романтику пиратства. Во второй половине дня на горизонте показались чужие паруса – неизвестная флотилия шла встречным курсом. Капитан де Роде приказал на всякий случай бить тревогу – забренчала рында. Подав каравану флагом знак оставаться на своих местах, «Россия» рванула вперед. На мостике, кроме капитана и помощника, находился Юсупов, жадно вглядывавшийся в приближающиеся неизвестные суда. На них как-то враз поднялись черные флаги. Мачо с детской наивностью спросил:
– Господа, что все это значит? Неужели нас хотят ограбить? – И добавил расстроенно: – Плыли себе, плыли тихо-мирно – и на тебе.
Де Роде машинально заметил:
– Не плыли, а шли. Хозяин, это корсары и, по-моему, англичане.
– Почему так решили, капитан?
– Вижу один знакомый кораблик, на нем ходил пират Уильям Джексон. Говорят, он состоит на службе графа Уорвика. Оба гады редкостные. Джексон имеет привычку издеваться над пленными.
– Благодарю за информацию, капитан.
Тем временем вражеская эскадра в количестве двенадцати вымпелов разделилась и, видимо, решила взять противника на абордаж.
– Капитан, огонь обоими бортами.
Раздались звуки команд, орудийные дула в портиках зашевелились – комендоры устанавливали наводку. Борта «России» взорвались залпами. Половина пиратских кораблей загорелась, четыре из них, разваливаясь, быстро пошли на дно. Какофония взрывов, крики о помощи висели в воздухе. «Россия» прошла пиратскую эскадру насквозь, затем вернулась и произвела еще один ужасающий залп. Последний. Из двенадцати вражеских кораблей на плаву остались три, да и те горели. Матросы в спешке выбрасывались за борт. Главного пирата, капитана Джексона, сняли с якорной цепи. В обгоревшем камзоле и с лицом, измазанным сажей, он представлял жалкое зрелище. Всех спасенных пиратов заковали в кандалы и спустили в трюмы – пленных корсаров насчитывалось тысяча сто тридцать семь человек.
На другой день, зайдя в Рио-де-Жанейро, сдали всю ораву корсаров местным властям. Губернатор за поимку разбойников выдал премию в размере трехсот тысяч золотых дублонов. Юсупов попрощался с губернатором, и матросы потащили сундуки с золотом на «Россию». После выхода из порта Юсупов произвел дележ премии – сто тысяч оставил себе, сто тысяч выделил офицерам и третью часть – экипажу. У народа праздник – еще бы, столько деньжищ заработать в один момент. Многие жалели, что пираты редко встречаются.
Неделю спустя, дойдя до точки экватора, резко сменили курс на северо-восток – предстоял трудный поход через Атлантику. Люди маялись от жары и повышенной влажности, не высыпались, сделались нервными и раздражительными. Мачо в душе, кляня себя на все корки, зарекся в другой раз отправляться в длительные морские путешествия.
Берегов Западной Африки достигли в начале второй недели, здесь вздохнули немного свободней. Легкий бриз способствовал улучшению самочувствия. Курортные настроения испоганили пираты в районе Канарских островов. Двадцать две галеры пытались взять караван на абордаж, причем эти суслики действовали столь нагло, что даже невозмутимый де Роде удивился.
– Обычно они нападают ночью, – пояснил он Юсупову.
Орудия «России» перещелкали галеры, словно в тире, – у темнокожих пиратов не было ни единого шанса. Рассвирепевший Илья приказал флотилии идти дальше, не заморачиваясь тонущими разбойниками:
– Они сами выбрали свою судьбу.
В первых числах мая корабли наконец достигли цели путешествия – показались знакомые очертания южных берегов Франции. Растянувшийся караван входил в устье Адура. Вечером того же дня Илья, спрыгнув на пирс, попал в дружеские объятия Кошкина. Тот в восхищении вертел его в разные стороны, приговаривая:
– Ай, молодец, настоящий морской волк! А загорел-то, загорел.
Илья, стараясь сохранить невозмутимость, в глубине души был весьма тронут таким искренним дружеским вниманием.
Сев в экипаж, отправились к месту будущего города. К удивлению Юсупова, строилось лишь одно здание и вырастали сторожевые башни. Заметно увеличился палаточный лагерь – невооруженным глазом видно присутствие множества тысяч людей. Выгрузку с кораблей отложили на следующий день, а пока морпехи расположились на свежем воздухе у палатки Кошкина. Денщик, подавший горячий ужин и несколько бутылок вина, исчез. Охрана стояла в оцеплении не ближе пятидесяти метров – подслушать их разговор не могла.
Поужинав, за бокалом вина Юсупов поведал о всех перипетиях путешествия к берегам королевства Перу. Рассказ длился около двух часов, и Кошкин довольно эмоционально его воспринял. Закончив свое повествование, Илья наконец задал вопрос, мучивший его с самого начала:
– Иван, раскрой тайну, почему начали первым строительство банка?
Кошкин помрачнел и разлил по кубкам вино:
– Сначала выпьем.
Выпили.
– Тут, понимаешь, катавасия случилась в прошлом году, в ноябре. Нас пытались ограбить, украсть, понимаешь, все, что нажито непосильным трудом.
Мачо от удивления рот открыл:
– Это как это ограбить?
– А вот так. Ты обратил внимание, в порту построили несколько трактиров?
– Ну.
– Гну. Матросня с трофейного галиона «Мадроде Диос», прослышав о казне в пятьдесят миллионов золотых гульденов, хранящихся в палатке, сбилась в шайку. Вот в одном из трактиров они и сговорились идти на дело. Всего плохишей набралось сорок пять человек. Видимо, у них крышу сорвало от такого количества денег. Нападение произошло в конце ноября. Разбойники не учли одной вещи – собственно, об этом они не знали. Во-первых, на ночь охрана увеличивалась вдвое, и ставились дополнительные секреты на семьдесят метров дальше основной охраны. Грабителей секреты пропустили, и те оказались между двух огней. По всему периметру всю ночь жгут костры, поэтому они оказались, как на ладони. Часовые сделали один залп и положили половину банды. Остальных повесили на следующее утро. По этой причине большая часть строителей занята банком. Казна давно в подземном хранилище, сейчас там крышу достраивают и ведут отделочные работы. Банк получился что надо – двухуровневое подземное хранилище, плюс три надземных этажа. Да, совсем запамятовал. Тебе почта поднакопилась, жена твоя письмами нас завалила.
Кошкин сходил в палатку и принес с десяток конвертов. Видя, что Илье не терпится прочитать послания от супруги, Кошкин не стал его удерживать и, пожелав спокойной ночи, отправился спать. Илья при зажженной свече читал письма Ядвиги. В дальнем плавании он не часто вспоминал жену, да и скучать особенно не приходилось. Но сейчас, вглядываясь в знакомые строчки, испытывал незнакомое волнение и какие-то новые чувства. В последнем письме Ядвига сообщила, что вот-вот у них появится дитя. Юсупов, дочитав послание, нервно заходил по палатке, затем, открыв походный сундучок, достал бутылку вина и, осушив бокал испанской мадеры, заснул.
С утра порт напоминал муравейник – разгружались корабли. Первым делом – золото. Тяжело груженные повозки непрерывным потоком ползли к банку. Остальные металлы разгружались в оружейных мастерских, среди них – около семи тонн железных чушек.
Железную руду добыли случайно при поиске меди. В рекордные сроки – за одиннадцать дней – корабли разгрузили. Юсупов, как и обещал, отпустил испанцев, и они на трех кораблях отправились на родину. Мало того, он им выдал по одному золотому дублону. В итоге на рейде Адура скопилось семнадцать кораблей различной модификации, не считая «России». Морпехи стояли на пирсе, и Кошкин с раздражением поглядывал на суда.
– Нет, нужно срочно избавиться от этого балласта, матросня ежедневно съедает большие деньги.
– Зачем дело встало? Давай лишнее продадим.
– Хорошая мысль, вот и займись трофеями, Илья. Оставим с пяток посудин, остальные веди в Нант на продажу.
Инициатива наказуема, Мачо клял себя на все корки, но ничего не поделаешь, придется на время стать торгашом.
– Илья, долго не задерживайся, есть идея.
– Ась?
– Основную часть золота, что ты припер, кроме изделий, представляющих культурную ценность, надо переплавить и начеканить монет.
Юсупов вскинулся:
– В блиноделы решил меня определить?
– Дурачок, окстись, какие фальшивомонетчики?
– Это международная тенденция. Золото настоящее?
– Настоящее. В своем графстве мы в своем праве. На всякий случай проконсультируюсь с юристами.
Мачо неопределенно хмыкнул:
– Ню-ню.
