Короткая побывка
До имения моего тестя оставалось всего-ничего, уже замелькали вдоль дороги знакомые рощицы, в значительной степени подёрнутые желтизной на кронах деревьев, уже проехали пепелище того самого трактира, который спалил мой 'одновременец', чтобы ему икалось на том свете, когда навстречу из-за поворота вынесло коляску. А на 'господском' сидении находился...
Что характерно - узнал издали.
- Ваше благородие, Вадим Фёдорович! Радость-то какая! - было дико неудобно, что Тихон обнимает мой сапог. Сам дурак на самом деле - надо было заранее с Афины спрыгнуть. И встретить подобающе того, кто уже не раз спасал мне жизнь.
- Тихон, отпусти ногу! Я тоже очень рад тебя видеть. Поздоровайся, кстати и с Алексеем Сергеевичем - я не один в усадьбу еду. Только за ногу его не хватай как меня, ладно?
А дальше я заткнулся. Тупо потому, что из глаз полилось.
Я вообще-то не сильно сентиментальный... Хотя, может и сильно. С чем и с кем сравнивать? Каким 'сентиметрометром' измерять? Но слёзы наворачивались даже при просмотре некоторых фильмов в надцатый раз. Типа 'В бой идут одни 'старики' или 'А зори здесь тихие...'.
Ну да ладно.
Тихон радостно поприветствовал Алексея, и тут же стал давать объяснения, о которых его никто не просил:
- Барин в Ежовку послал, справиться на счёт когда уберут. Ну и ещё к старосте... Вы надолго к нам?
- Завтра с утра дальше тронемся. Война, дружище. Как домашние? Сергей Васильевич? Анастасия Сергеевна?
- Всё хорошо, ваше благородие, супруга ваша одно время недужна была, но сейчас, слава Господу нашему, весьма ладно себя чувствует...
Вот ёлки! Чего там с Настей случилось? Воюй, блин, после таких известий! Ладно - на месте разберёмся...
- Вадим Фёдорович, - продолжил Тихон, - явите божецкую милость, возьмите с собой. На войну.
- А с семьёй кто останется?
- Так одно лихо - всё равно в ополчение идти. Даже его высокоблагородие туда записаться собрались.
Вот это да! С одной рукой-то... Хотя этот суворовский рубака и так может много больше пользы принести, чем некоторые из нынешних. Ладно, потом с самим Сергеем Васильевичем пообщаемся.
- Ничего не обещаю, Тихон - вернёшься из поездки - поговорим.
На самом деле для себя я уже практически всё решил: раз уж мой 'Планше' на войну собрался, то пусть уж лучше при мне будет.
Те самые ворота... (а разве могли появиться другие?). Та самая череда ступенек, с вершины которой Настя бросила мне: 'Я ещё не решила... Скорее 'Да', чем 'Нет'...
Но хозяина уже явно кто-то предупредил - Соков-старший спешил нам с Алексеем навстречу по коридору...
Сначала он, разумеется, обнял сына, а потом уже и меня. Да и выбора у него не было - Лёшка рванулся навстречу отцу от порога, как только углядел.
А старый служака - молодец! - Несмотря на радость от встречи, он, в первую очередь, не преминул поинтересоваться о том, какого хрена здесь, во время войны, делают два офицера. С более мягкой формулировкой, конечно...
Удалось только в самых общих чертах объяснить подполковнику о причинах нашего здесь появления, как беседу смял и скомкал ураган по имени 'Настя'...
Не буду утверждать, что я был против такого 'слома' нашего с тестем диалога.
Сам, нарушив всякую субординацию, повернулся спиной к старшему в чине, и бросился навстречу крику 'Вааадик!'.
Какие они красивые, будущие матери! Даже когда они несут в себе не твоего ребёнка - тут-то всё понятно, даже когда ты их вообще в первый и, возможно, в последний раз в жизни видишь... Нет, не сексапильны, конечно - именно красивы. Природа позаботилась о том, чтобы мы не лезли со своими желаниями к той, в ком родилась и растёт новая жизнь, но даже у совершенно постороннего мужчины на генетическом уровне имеется чувство уважения к беременной женщине. И преклонения перед ней. Она - МАДОННА. Пусть пока на её руках нет младенца. Она - СВЯТАЯ. Пусть нимб над головой и не светится.
Это про женщин вообще... А мне навстречу бежала единственная и неповторимая, неповторимая и единственная. Любимая, которую не видел целую вечность.
Руки Насти сплелись у меня на загривке, я постарался сдержать себя и прижал жену нежно и аккуратно. Господи, какая же она у меня хрупкая!
-Здравствуй, родная! - прошептал я на ушко супруге. - Как ты? Как себя чувствуешь?
В ответ... Да не помню я! Мурлыкала что-то очень хорошее и нежное. Конкретики не разбирал - был исключительно на эмоциях. Минуты через две наших объятий, супруга обратила внимание и на брата.
Наконец бурные сцены закончились, и Сергей Васильевич взял инициативу в свои руки:
- Доченька, получишь своего мужа через полчаса. Дай офицерам поговорить о войне.
- А почему? Я думаю, что мы сэкономим немало времени, если Вадиму и Алёше не придётся повторять во второй раз мне то, что они расскажут тебе, - вот характерец у моей Насти, даже отцу перечить не боится. - Неужели вы какие-то страшные военные секреты обсуждать собираетесь?
Что характерно - кругом права, но житейской мудрости слегка не хватает. Пришлось придти на помощь тестю, чтобы не выглядело, что он подчинился женскому капризу:
- Сергей Васильевич, я вас очень прошу позволить Анастасии Сергеевне присутствовать при нашем разговоре, - мне не пришлось прилагать усилий, чтобы изобразить на лице 'мольбу влюблённого идиота', - я очень соскучился по своей жене, а времени, на протяжении которого мы можем пользоваться вашим гостеприимством совсем немного.
Кажется, Соков просёк как саму ситуацию, так и предложенную мной возможность 'разрулить' её не теряя лица.
- Ладно, - благосклонно кивнул он дочери, и, чуть заметно, мне, - пойдём вместе в мой кабинет, но только в разговор не вмешиваться. Договорились?
- Конечно! - немедленно согласилась моя 'половинка', но, зная её можно было не сомневаться, что вмешается она не раз.
Люди, по способу получения информации о мире делятся на визуалов, аудиалов и кинестетиков, то есть предпочитающих использовать либо зрение, либо слух, либо осязание (я не про тех, что пока в морду не получат - ни черта не поймут). Нет, все органы чувств, конечно, необходимы: при знакомстве с едой я, как и все нормальные люди, больше всего доверяю обонянию и вкусу, но в целом...
На любимую должно быть приятно смотреть, желательно, чтобы она имела приятный голос, и чтобы этим голосом не изрекались глупости, но... Как приятно было сидеть на диване ощущая именно всем телом присутствие рядом самого любимого и родного человека.
Интересовали подполковника, по понятной причине, в первую очередь наши с Алексеем 'Георгии'. Но, соблюдая приличия, он сначала поинтересовался обстановкой на войне вообще, а потом только позволил себе спросить, за что два представителя инженерных войск умудрились заработать по самой славной и почётной на войне награде.
Об атаке на переправу через Неман он, оказывается, не знал вовсе, и наш рассказ о пылающей под ногами у французов реке произвёл на старого вояку должное впечатление. Про огненную надпись, приглашающую французов и иже с ними в ад, тоже узнал с удовольствием.
Рассказывал в основном я, но Сергей Васильевич больше смотрел на белый крестик, что находился на груди сына. И явно находился в самом, что ни на есть восторженном настроении узнав, что получена данная награда за дело. То есть стать георгиевским кавалером столь юный офицер без особых на то причин в принципе не мог, но отцу было крайне приятно убедиться в этом исходя из знаний подробностей его подвигов.
Отставной подполковник живо интересовался подробностями дела у Понемуни и соизволил несколько раз одобрительно посмотреть и на меня. Потом последовали мой рассказ о подрыве мостов со снайперскими засадами, и аналогичный Алексея.
Дошло время поведать о сражении под Осторвно. О 'минных полях' Соков-старший выслушал без особого удовольствия, но узнав, что это получило благоволение Остермана-Толстого, несколько смягчился:
- Вместе Измаил брали - толковый был офицер. Настоящий орёл матушки Екатерины!
- Просил вам поклон передать, не преминул разыграть сложившуюся позицию я.
- В самом деле? Помнит? - лицо тестя порозовело. И, наверняка, от удовольствия.
- Свидетельствую, батюшка, - подключился Лёшка, - при мне его сиятельство велел вам кланяться.
- Ну что же, спасибо на добром слове, - можно сказать, что 'расцвёл' Сергей Васильевич. - Приятно узнать, что тебя помнят те, с кем воевал плечом к плечу.
Хоть они уже и генералами стали...
Было достаточно понятно, о чем отставной офицер сейчас думает: 'Если бы не рука - быть бы и мне ныне генералом...'
- Причём, Сергей Васильевич, - поспешил продолжить я, - другие командующие корпусами, тоже нисколько не возражали против подобных заграждений на поле боя: ни Раевский, ни Дохтуров.
Согласитесь: 'волчьи ямы' с вбитыми на дне кольями, ничуть не более 'благородное' средство обороны, чем мои мины или фугасы. Но их применяют издавна. Разве не так? Война вообще штука жестокая.
- Да я и не спорю, Вадим - понимаю. Просто я пехотинец, и для меня в сражении всегда всё решали молодецкая пальба и штыковой удар. Конечно, и мины при осадах, и фугасы в поле, тоже применяли, но это не то...
Хотя понимаю: во-первых, время идёт, а во-вторых, воевали мы не на российской земле. Можешь не тушеваться передо мной - все средства уничтожить врага в сражении хороши.
- И не только в сражении, Сергей Васильевич, - я, хоть и весьма сжато поведал о приключениях отряда своих 'спецназовцев'.
А вот это, как ни странно, вызвало весьма высокую оценку подполковника.
Про встречу с Кнуровым я, разумеется, умолчал, а в остальном, тесть весьма высоко оценил действия отряда расквартированного на эту ночёвку в его имении. Даже распорядился пару дополнительных бутылок водки отправить моим ребятам.
Потом рассказывал Лёшка. Надо сказать, что неплохо он на фронте 'порезвился' - на отца впечатление произвело - весьма благожелательно смотрел на сына в это время...
- Сергей Васильевич, - дождался я паузы, - вы не будете возражать, если Тихона я заберу с собой? - Просится на войну, так уж пусть лучше рядом будет.
- Вадим, что за вопрос? - Твой мужик - тебе им и распоряжаться. Привезёт к вечеру доклад о сборах как раз с той десятины, что новым зерном засеяли, - и в полном твоём распоряжении. А хочешь - и Егорку с собой забирай. Мне-то на войну не попасть со своей одной рукой, а он казак ловкий и умелый, сам ведь знаешь.
- Так Тихон говорил, что вы в ополчение собрались...
- Так не в бой же - ратников обучать, хоть какая-то польза от меня Отечеству будет. Так возьмёшь?
- С превеликим удовольствием, Сергей Васильевич! Он в моей команде... - я вскочил. Безо всякого зеркала почувствовал, как краска заливает лицо. - Великодушно прошу меня простить, но вынужден временно отлучиться - нужно как-то устроить моих людей.
Во стыдуха! Как Настю увидел - последний ум потерял, обо всём забыл. И про то, что мои товарищи по оружию может до сих пор у порога с ноги на ногу переминаются тоже.
- Успокойся! Неужели ты мог подумать, что в моём доме солдат, едущий с войны и на войну может оказаться неустроенным? Я еще, как только в окно тебя увидел, сразу необходимые распоряжения отдал. Так что твои ребята уже сытыми потихоньку становятся. И лошади ваши тоже.
- Весьма благодарен, Сергей Васильевич! - у меня с души немедленно свалился неожиданно взгромоздившийся на неё камень.
- Да и ты, Вадим, иди, отдохни, перекуси с дороги - до обеда ещё далеко. А то вон, хоть Настя и молчит, как обещала, но глазами меня так и ест... Забирай своего благоверного, дочка, я пока с Алексеем побеседую.
Довольная Анастасия Сергеевна немедленно повлекла меня из отцовского кабинета. Как только мы оказались за дверью, торопливо огляделись, чтобы никто не увидел, как она снова сплела руки у меня на шее... Какие нежные всё-таки у неё губы!
- Настюш! Давай всё-таки сходим, посмотрим, как устроились мои ребята. А то я нервничать буду - десять минут всего займёт. А?
- Ну что же с тобой поделаешь, - лукаво улыбнулась супруга. - Придётся поделиться вниманием мужа с его солдатами, чтобы потом он смотрел только на меня, и думал только обо мне.
- Можешь не сомневаться - весь твой до завтрашнего утра.
По отдельной комнате гаврикам, конечно, не отрядили, но ночлег на сеновале, да ранней тёплой осенью... Я бы может, это предпочёл пуховой перине, что ожидала меня этой ночью.
Гаврилыч, вежливо поздоровавшись с Настей, бодро отрапортовал, что всё в порядке, люди накормлены и устроены.
- Здравия желаю вашему благородию! - подошёл сюда же Егорка.
- Здравствуй, Егор Пантелеевич! Очень рад тебя видеть, - искренне поприветствовал я казака. Действительно очень приятно было встретить этого лихого уральца, который научил меня держаться в седле.
- Вадим Фёдорович, дозвольте с вами на войну... Господин подполковник сказали, что всё от вашего решения зависит, - слегка смущённо попросил Егорка.
- Ну, раз сам с нами хочешь - с удовольствием приму в отряд такого бойца.
- Вот что, мужчины, - вмешалась в разговор Настя, - вы уж тут свои дела решайте поскорее. Даю полчаса. А через это время мой муж должен быть свободен. Не буду мешать. Егорушка, напомни, если Вадим Фёдорович увлечётся.
- Пренепременно, Анастасия Сергеевна, - с лёгкой улыбкой поклонился казак.
Я решил проводить любимую метров с двадцать.
- Солнышко, я тебя очень люблю, но не отдавай, пожалуйста, команды моим подчинённым в моём же присутствии, ладно? Через четверть часа я в твоём полном распоряжении, - я чмокнул супругу в бархатную щёчку и вернулся к своим бойцам.
И попросил уральца распорядиться насчёт того, о чём давно истосковались и тело и душа - о бане.
- Так топится уже, ваше благородие, - ухмыльнулся казак. - Нешто мы без понятия, что для русского человека в дороге главное. А там и Тихон вернётся - уж он вас по самому первому рангу отпарит!
О да! Мастерство этого 'инквизитора' веника и пара не забудешь. И при первой же возможности попросишься под 'пытки' повторно. Причём ни разу не являясь мазохистом - просто знаешь, что несколько минут пребывания в 'аду' вернутся часом 'рая'.
- Спасибо, Егор Пантелеевич! А ты пока знакомься с будущими братьями по оружию.
- Да уже познакомились. Однако ещё поговорить будет невредно. Разрешите к ним идти?
- Ступай, конечно.
Ну, вот я и свободен - пяти минут хватило. Могу с лёгким сердцем отправляться к жене. Потом пообедаем, а вечерком Тихон...
Вот блииин! Тихон вернётся с результатами второго урожая моих 'элитных' сортов пшеницы и гороха.
Вот какой я всё-таки дурак!
Очень смачно сказал персонаж Александра Малинина в последних 'Старых песнях о главном', из тех, что я успел посмотреть в 'том' времени: 'Любовь - это вам не просто там!.. Любовью надо заниматься!'.
Ладно - из предложенных мной в прошлом году семян, выросли соответствующие колосья и стручки. Но ведь с ними 'занимались любовью' и местные пшеница с горохом. Посредством ветра, пчёл и тому подобной 'мухоты летающей'. И их пыльцу по местным растениям разнесли. Ладно, если нечто среднее выйдет - хуже бы не стало: эта 'продажная девка империализма' генетика на такие шутки способна - только держись. Я, конечно, с этой 'дамой' очень поверхностно знаком. Но знаю примеры её вывертов, когда 'плюс на плюс' или 'плюс на ноль' дают минус.
Это вам не математика - это НАУКА! Тут всего не предусмотришь, природа формальной логике не подчиняется. И, чем сложнее объект изучения, тем хуже он 'обсчитывается', тем больше фордыбачит относительно теоретически предполагаемого...
'Моя' пшеница, конечно, плодовитее местной, но фиг его знает - не выкинули ли из её ДНК ген, способный противостоять местному 'долгоносику', который давно уничтожен химией двадцатого века. Не так буквально, конечно, но в этом смысле...
К тому же, например, собачники, предпочитают вязать своих мраморных догов с чёрными, а не с такими же мраморными. Потому, что во втором случае, четверть щенков рождается белыми, а они нежизнеспособны.
Так что совершенно не факт, что пыльца от моих двудольных и однодольных благотворно скажется на местной флоре.
Хотя теперь переживать поздно - раньше думать надо было, прогрессор хренов. Камень брошен, круги по воде пошли. Будущее покажет. Хотя, если что худое приключится, то проявится не сейчас и даже не в следующем сезоне. Буферность полей Сергея Васильевича по сравнению с этой экспериментальной делянкой огромна, так что ничего фатального произойти не должно. Да и не конкретную же заразу я из двадцатого века притащил.
Ладно, проехали - меня жена ждёт.
- Ты чего стучишься в собственную спальню? - лучисто улыбнулась Настя, когда я зашёл. - Опасаешься застать меня в объятьях другого мужчины?
Вот огорошила вопросом. Стою и таращу глаза как даун. А что отвечать? Навскидку-то...
- Разобрался со своими проблемами? - милостиво сменила тему супруга.
- Почти.
- Что значит 'почти'? - приподняла свои собольи бровки госпожа Демидова. - Опять сейчас убежишь?
- В полном твоём распоряжении. Но в баню меня к вечеру отпустишь? Не хочется, чтобы моя любимая жена спала сегодня с немытым мужчиной.
- Ах, ты об этом...
Господи! Как она очаровательно улыбается!
- ... Конечно, попарься. Мне желателен рядом муж не только любимый, но и чистый.
Только... Вадик... - Настя посмотрела слегка виновато. - Я тебя очень люблю, очень соскучилась, но...
- Успокойся, солнышко - всё понимаю. Нашего ребёнка беспокоить не будем. Как чувствуешь себя? Мне Тихон сказал, что плохо тебе было.
- Сейчас - хорошо...
- Что значит 'сейчас'? - обеспокоился я.
- Последнее время. Действительно было, что и подташнивало, но недели две назад в последний раз. А теперь всё хорошо - я же не больная. Вот только молоко, сметану и всё остальное из молока полученное даже видеть не могу. Даже мороженое.
Ну - это нормально. Беременная женщина и бзики с едой - обычное дело...
Упс! Ненормально! - Молоко - это кальций. Кальций необходимый для 'строительства' скелета ребёнка. Противоестественно, что организм будущей матери не принимает молочных продуктов - он должен их требовать. Не мел же она грызёт втихомолку!
- Настенька, неужели и творог не кушаешь?
- Видеть не могу. Вадь, прекрати - меня от упоминания уже тошнит.
- Сыр?.. - несмело спросил я.
- Обожаю! Лопаю чуть ли не по фунту в день, - расцвела моя благоверная от упоминания о 'лакомстве'.
Уфф. Камень с души свалился.
Вот спрашивается: какая принципиальная разница между творогом и сыром? А есть оказывается. Неуловимая, непонятная, но есть. И, наверное, даже не стоит пытаться её понять. Организм будущей матери сам разберётся, чего он требует.
- Погулять не хочешь?
- Тебе просто со мной скучно?
Во! - Это уже нормально - капризничает. А то я уже беспокоиться начал на предмет Настиной покладистости.
Ленка, на соответствующем месяце, из меня всю кровь выпила своими перепадами настроения:
- Пойдём гулять?
- Ты что угробить меня хочешь? Вон какая погода!..
На другой день:
- Пойдём гулять!
- Так посмотри, какая погода. (Та же самая)
- Вот! Тебе лишь бы лишний раз меня на свежий воздух не вывести! (слёзы)
И так постоянно.
То, что закидоны беременных женщин - притча во языцех известно давно, но Настя была на удивление 'нестервозной'. И минут через пять мы отправились на прогулку.
В тот самый парк, по которому я гулял в самый первый день знакомства с усадьбой. Золотая осень ещё не наступила, но вовсю предупреждала о своём скором приходе: зелень в кронах деревьев ещё преобладала, но и жёлтого цвета вполне хватало.
Война войной, но прислуга в имении своё дело знала и обязанности исполняла - дорожки в парке были убраны от неизменно текущего с местной флоры листа, только отдельные жёлтые вестники осени валялись на дорожках, что, кстати, совершенно не раздражало и не вызывало ощущения некого непорядка.
Гуляли, болтали ни о чём, прочитал Насте ещё пару стихов Белянина, которые вспомнил...
А когда вернулись, во дворе уже разгружали мешки с телеги вернувшегося Тихона.
- Ну, как дела на делянках? - не утерпел я поинтересоваться.
- Так что, ваше благородие, - поклонился мне и Насте слуга, - с пшеничкой всё замечательно: два с половиной пуда сняли с того участка, что новой засеяна, а с полей - хорошо если по два пуда будет на такой кусок поля...
Уже радует. Во всяком случае, пока.
- А вот с горохом - швах, - продолжал Тихон, - весь почти гусеницы поели. Хотя молодой, говорят, он дюже вкусный. Наверное, стоит только в саду возле дома выращивать.
- Ваше благородие, - слегка замялся мой слуга, - так как? Возьмёте меня с собой?
- Так повоевать хочется? - я с трудом сдерживал улыбку.
- Дык...
- Собирайся, Тихон - завтра с утра поедем. И Егорка с нами. Только сегодня с тебя баня. Отпаришь как и раньше?
- Не извольте беспокоиться, - тут же просиял мой 'ангел-хранитель', - в лучшем виде устроим!
И устроил. Когда я лежал на полке, а этот садист доморощенный изгалялся над моим организмом двумя вениками сразу, то проклял свой длинный язык бессчетное количество раз. Только честь дворянина и офицера сдерживала от просьбы о пощаде. А Тихону в этом аду хоть бы хны, как будто в скафандре, мерзавец... Чем он там дышит? Раскалённым паром? Ей Богу - мутант какой-то!
Наконец смилостивился, отпустил. То, что осталось от меня, с трудом сползло с полка и немедленно опрокинуло на себя ушат с холодной водой...
А жизнь-то налаживается! И продолжается.
Шустро выскочив в предбанник, я вылил в себя кружку восхитительного кваса и сел отдыхать, прихлёбывая этот напиток богов уже потихоньку. Тело наполнилось истомой и неземным блаженством.
Тихон тем временем терзал в парилке Алексея - вот же семижильный мужик! Он же в этой преисподней не просто сидит, а вениками размахивает...
Наконец из местного филиала Геенны Огненной вывалился исходящий паром и красный как варёный рак Лёшка. Вроде он перенёс 'пытки' полегче моего.
- Ваше благородие, не желаете ещё разок?..
Кружкой в него запустить, что ли?
- Изыди, сатана!
- Ну, тогда я пока сам попарюсь с вашего дозволения.
- Валяй!
Ни черта себе! - Ему ещё не хватило! Ну и бес с ним, с этим мазохистом...
Вот и пролетел день. Поужинали и, через пару часов, на боковую.
Будь проклята эта война!.. Будь проклята любая война! Амбиции, понимаешь, монархи тешат, а я несколько месяцев не спал рядом со своей женой, не чувствовал рядом это родное и нежное тело. И неизвестно сколько ещё придётся быть вдалеке от моей Настёны... Ведь если ещё и заграничный поход организуется - вообще пару лет, а то и больше. И ведь эти годы прожить ещё надо, на войне прожить, что весьма проблематично, особенно когда уже 'зима катит в глаза...'
Неет! Боню нужно вязать как можно скорее...
Ишь ты - 'вязатель' выискался! Что ты можешь сделать для этого, капитанишка с профессорской степенью? Тем более находясь при Первом корпусе, прикрывающем Петербургское направление.
Так что просто служить, пакостить французам по максимуму и надеяться, что та дополнительная гирька, что я бросил на весы войны, сможет склонить их в нужную сторону поскорее.
