Глава 6
Черная точка застыла почти в зените, и это была единственная деталь, нарушавшая бездонную красоту небосвода. Артему казалось, что он парит, растворившись в необъятном пространстве. В голове была абсолютная пустота, и это было прекрасно. Но стоило подумать об этом, как идиллия рухнула. Мысли беспорядочно заметались, как тараканы, обнаружившие, что хозяин проснулся и неожиданно явился на кухню. Он на минуту прикрыл глаза, вспоминая события прошедшего вечера.
Черная точка в небе за это время сместилась влево. «Наверно, степной орел», – глубокомысленно подумал Артем, хотя понятия не имел, чем тот отличается от какого-нибудь сапсана или вилохвостого коршуна. Он осторожно приподнял голову. В паре метров от него стоял потухший мангал, дальше виднелись кусты малины и ежевики. Ярко светило солнце, но лицо Артема находилось в тени, словно кто-то заслонял свет, сидя у него в изголовье.
– Ой, смотри, проснулся.
Рядом хихикнули, послышалось какое-то копошение, и Артему показалось, что у него двоится в глазах. Потом он понял, что над ним с обеих сторон склонились давешние сестренки-близняшки. Олечка в шортиках и Анечка в юбочке. Ну, или наоборот.
Сам он лежал на большом расстеленном покрывале. Во рту пересохло, пить хотелось просто ужасно. Ощущение было такое, словно из него всю ночь напролет литрами откачивали воду. Анечка (или Олечка), прочитав эту мысль по его лицу, протянула ему запотевшую пластиковую бутылку. Артем одним движением свернул крышку и, не замечая, что минералка ручьями льется ему на грудь, на пару минут присосался к горлышку. Девицы насмешливо наблюдали.
– Спасибо, Оля, – выдавил он.
– Я Аня, – сказала барышня. – Богини утренней влаги к твоим услугам.
– Очень смешно, – оценил Артем. – Как я здесь оказался? Я же на диване сидел?
– Мы тебя вывели. Там душно и накурено. Дышать нечем.
– То есть как это – вывели? Я ничего не помню.
– Ну еще бы, – барышни переглянулись и захихикали. Артем смутился.
– А остальные где? – спросил он, чтобы переменить тему.
– Отсыпаются. А Дубов с утра уехал, опять в райком вызвали. Восьми еще не было. Матюгался на весь поселок.
– А вы чего встали в такую рань?
– Так. Не спится что-то. Решили во дворе посидеть.
– Понятно, – сказал Артем. – И давно вы так развлекаетесь?
Он постучал себя по носу, намекая на вчерашнюю «ингаляцию».
– А что, не понравилось? Тебя вчера сразу вставило, мы даже испугались немного. Мало у кого такая реакция. Видел кино?
– Кино? – Артем припомнил свой бред. Столбы холодного света, выходящие из земли, три луны в незнакомом небе. – Не знаю. Видел что-то, только к вашему фильму это, по-моему, отношения не имеет.
Аня посмотрела на Олю. Та пожала плечами.
– Ну, в первый раз, конечно, бывает всякое. Потом идет более предсказуемо. Правда, уже не так ярко.
– Что вы туда добавили? Как вы вообще додумались? Это ж надо, так опошлить бальзам от насморка…
– Тебе не все равно? – безмятежно сказала Аня. – Феликсу друзья рецепт привезли. Из Средней Азии, кажется.
– В порядке обмена опытом, – вставила Оля.
– Зато ты видел такое, чего другие никогда не увидят. Ну и мы тоже.
«Это точно», – подумал Артем. Только одна проблема – те, кто видел и знает лишнее, сейчас активно изымаются из привычного окружения. Кого-то забирают менты, как тетку в поезде, а за кем-то прилетает крылатый песик. Кстати, почему собачка не взяла самого Артема? Не оценила? Даже как-то обидно. Ладно, рано или поздно узнаем…
«Девочек надо взять под защиту», – сказал себе Артем, чувствуя, как расправляются плечи и мужественно выдвигается нижняя челюсть. «Ага, блин, – возразил ехидный внутренний голос. – Светку ты уже защитил. Телохранитель…»
Артем разозлился. А вот хрен вам, Светку он все равно найдет. Хоть весь город перероет. Просто нужно действовать методично и ни на что больше не отвлекаться. С чего начать, вот вопрос. Хотя, секунду, у него же с собой подсказка! Артем сунул руку в брючный карман и нащупал там бумажку с печатным текстом, которую вчера прихватил со Светкиного стола. В конце концов, один раз эти стишки уже привели его к однокласснице, так пускай приведут еще раз.
– Девочки, я отлучусь на минуту. Где тут у вас?..
Оказавшись вне поля зрения сексапильных сестричек, Артем развернул листок. Так, смотрим. Первая звезда, вторая звезда – это мы уже проходили. Ага, вот, дальше:
На шкуре у Ящера третья звезда.
Сияние – ярче зарниц.
Он проснется, и замрут города,
и князья повалятся ниц.
Ящер, значит. И где нам его искать? Террариум какой-нибудь? Нету у нас его, и не было никогда. Нет, единственный вариант, который приходит в голову, – это небезызвестная гора Ящерка. Ну и, соответственно, на шкуре Ящера – это, получается, на склоне горы. Что там у нас? Старая каменоломня, пещеры, дачи опять же. Лес на склонах. Можно до морковкина заговенья блуждать. Не катит. Что дальше? Дальше у нас князья. Которые повалятся ниц. Тоже не очень внятно, но, по крайней мере, ясно, где их искать.
Князья у нас кто? Известно, кто. А сидят они где? Известно, где. На первом этаже райком комсомола, на втором райисполком, на третьем, соответственно, райком партии. И они уже собрались, Феликса, вон, позвали. В восьмом часу утра, в воскресенье. Нет, понятно, в городе творится черт знает что, но вызова сегодня в такую рань Дубов явно не ожидал. Значит, в последние часы произошло еще что-то? События ускоряются? Надо ехать, здесь ничего не высидишь.
– Девочки, – сказал Артем, – я в город. А вы тут от компании не отбивайтесь. Идите лучше в дом. Мало ли, кто здесь бродит.
– Анька, – сказала Оля сестре трагическим голосом, – наш рыцарь нас покидает. Как же мы теперь будем? Пока он тут валялся, было так безопасно.
«Вот ехидна», – подумал Артем. И, главное, возразить нечего. Ладно…
– И вообще, – продолжала Оля, – мы тоже собирались. Так что вместе пойдем.
«Гм, – подумал Артем, – если уж собачка брезгует мной, то этими двоими должна заинтересоваться. Они ведь ее даже по имени знают. Симаргл, кажется? Нехай прилетает, а там посмотрим». При свете дня крылатый пес уже не казался таким уж страшным. Правда, вскоре до Артема дошло, что использовать двух девиц в качестве приманки для неведомого чудовища – это как-то не комильфо. Ему стало стыдно, и он притворился перед собой, что ни о чем подобном не думал.
– Ладно, – сказал он, – вам вещи собирать долго?
– Все при нас, повелитель!
– Будешь подкалывать – дам по попе.
– Буду ждать и надеяться, господин!
Барышни, к счастью, были без каблуков, поэтому они довольно быстро пересекли поселок и вышли на автостраду. Пахло нагретой пылью и горькой степной полынью. Ветер гнал по склону холма зеленые волны. Дорога была совершенно пуста.
Артем растерянно огляделся. «Ну еще бы, – подумал он, – какой дурак поедет в такое время?» Комсомолки за спиной захихикали, но, стоило ему обернуться, уставились на него преданными глазами. Артем сделал вид, что все идет в строгом соответствии с планом, и принялся мысленно чесать репу, но тут, к его счастью, на горизонте что-то блеснуло, и между двух пологих холмов возникла старенькая «Газель».
Артем вышел почти на середину дороги, чтобы шофер не вздумал проехать мимо, и замахал руками. Микроавтобус со скрипом притормозил. Номер маршрута, указанный на табличке под лобовым стеклом, ничего Артему не говорил. Трехзначное число, что-то явно междугороднее. Ну, понятно, трасса Ростов – Баку, по ней кто угодно ездит. Артем отодвинул дверь. Пожилой кавказец за рулем уставился на Аню и Олю, царапая взглядом их загорелые ножки.
– В Чернодольск довезете? – спросил Артем.
– В город не заезжаем, на окраине высадим, – сказал водитель с акцентом.
– Залезайте, – сказал Артем девушкам.
Он протянул водителю деньги. Тот со вздохом бросил измятые рубли под стекло. Рейс был явно убыточный. Микроавтобус был почти пуст, и только в хвосте сидели три хмурые кавказские тетки, похожие фигурами на переспелые груши. Они были в черном, несмотря на жару, и усиленно обмахивались газетами. В проходе стояли баулы, на одном из кресел – завязанная корзина, а рядом оплетенный кувшин с вином.
Артем и барышни сели ближе к двери. Воняло бензином, пятая точка прикипела к сиденью, под днищем «Газели» что-то подозрительно лязгало. До самого города им навстречу не попалось ни единой машины. Артем испытывал растущее беспокойство. Трасса проходила по касательной к городу, и, когда слева замелькали дома, он попросил шофера остановиться. Маршрутка на прощанье обдала их облаком дыма.
– Девочки, я к райкому. Надо с Феликсом еще раз поговорить, – сообщил Артем. Аня и Оля сказали, что составят ему компанию. «Странно, – подумал он, – им что, в воскресенье больше заняться нечем?» Ладно, некогда ломать голову. Странностей и без этого предостаточно…
Они перешли дорогу. Этот район был застроен пятиэтажками, каждая из которых давно годилась под снос. На уродливых балконах сушилось белье, и старые раскидистые деревья, сплетаясь ветками, закрывали окна от солнца. Там были каштаны с резными листьями, и орехи с гладким серым стволом, и морщинистые корявые абрикосы, и еще какие-то виды, не дающие съедобных плодов, а потому не опознанные Артемом.
На обочине у дороги рос невзрачный кустик чертополоха. Впрочем, в этих краях его часто называли верблюжьей колючкой, и Артем до сих пор не знал, какой из двух вариантов правильный. Он приотстал и, сорвав цветок, с наслаждением вдохнул аромат. Сиреневый пушистый бутон с колючим шариком в основании источал неповторимый медовый запах, который пробуждал воспоминания детства. Он как будто нашептывал, что нет уголка прекраснее, чем эта долина среди холмов, и, в то же время, звал куда-то за горизонт. Аня обернулась и, всплеснув руками, томно проворковала:
– Ах, сестрица, взгляните, это так романтично!
Артем чертыхнулся и бросил в нее цветком. Наглая барышня увернулась и показала ему язык. Они обогнули пятиэтажку и двинулись через двор.
На скамейке у подъезда сидел пацан лет семи, хлюпал носом и размазывал слезы. Артем и девушки переглянулись и подошли поближе.
– Ты чего ревешь, маленький? – спросила Аня, присев перед ним на корточки.
– Я не маленький, – набычился паренек.
– Ну вот, не маленький, а ревешь. Кто тебя обидел?
Хлопчика звали Стасик, и из его рассказа стало понятно, что вечером папа и дядя Саша допоздна сидели на кухне и пили водку, и ругались, потому что с первого июня снова поднимут цены, а еще, по слухам, собираются ввести талоны на мясо. А чего их вводить, если в магазинах все равно шаром покати. Может, конечно, вместе с талонами что-нибудь и появится, но как-то очень сомнительно. А потом разговор перешел на то, что в городе пропадают люди, а «этим козлам в райкоме насрать» (данный фрагмент Стасик воспроизвел дословно). Подобные разговоры происходили неоднократно, и каждый раз после них папа спал до обеда (если, конечно, не надо было идти на работу), а поднявшись, мрачно пил рассол или пиво – в зависимости от накала предыдущей дискуссии. Но в этот раз он встал ни свет ни заря и сказал, что ночью наконец-то все понял и коммуняки за все ответят. Он говорил как будто бы сам с собой, но Стасику все равно было слышно. А потом папа оделся и хлопнул дверью, приказав сыну безвылазно сидеть дома, но дома одному очень страшно…
Устыдившись собственного признания, Стасик замолчал и насупился.
– А мама твоя где?
– На дежурстве.
– Ничего, ничего, маленький, – сказала Аня. – Все будет хорошо, вот увидишь.
Она округлила пухлые губки и легонько подула ему в лицо. И Артему вдруг показалось, что горячий суховей на секунду сменился прохладным бризом и во двор каким-то чудом залетели брызги прибоя. Ребенок перестал плакать и взглянул на Аню с недоверчивым удивлением. Артем, в свою очередь, посмотрел на ее сестру. Та пожала плечами и заявила:
– Ну а что? Тебе нарзан в бутылке, ему – морской ветерок. Жалко, что ли?
Артем сделал вид, что его устроило объяснение, и они, попрощавшись со Стасиком, пошли дальше. До райкома было минут двадцать пешком. Чем ближе к центру, тем больше было людей на улицах. Причем у Артема создалось впечатление, что многие выползали из дома, повинуясь какому-то внезапному импульсу и не особенно представляя, что следует делать дальше. Толпились у подъездов, размахивая руками, доказывали друг другу что-то на пальцах и посылали оппонентов по матери. Какая-то женщина в домашнем халате сидела на лавке с выражением крайнего обалдения, и ее отпаивали водой.
Срезая путь, они шагали через дворы, пока в паре сотен метров от главной площади не наткнулись в закоулке на знакомую ярко-красную «Истру». «Странно, – подумал Артем, – чего это он здесь встал? У райкома места полно…» И в ту же секунду над кварталом разнесся многоголосый рев. Они переглянулись и прибавили шагу.
Площадь перед райкомом была забита народом.
Последний всплеск эмоций, очевидно, был вызван тем, что из двух автобусов, только что подруливших к зданию, сыпались вооруженные люди в форме внутренних войск. Они оттесняли толпу от входа и строились в две шеренги. Раздался чей-то истошный визг. Когда у крыльца установилось шаткое равновесие, на третьем этаже распахнулось одно из окон, и в проеме показался испуганный мужик с микрофоном. «Концерт по заявкам», – сказал кто-то в задних рядах, и стоящие по соседству заржали.
– Товарищи! – проквакал мужик. – Я второй секретарь райкома Семенов…
– А первый где? – перебил кто-то из толпы.
Оратор в окне смутился.
– Товарищ Харченко, к сожалению, не смог приехать…
В толпе издевательски засмеялись. Второй секретарь растерянно оглянулся и попытался отойти от окна, но через секунду вернулся – причем показалось, что кто-то отвесил ему пинка или, по крайней мере, подтолкнул в спину.
– Граждане! – Партиец снова поднес к губам микрофон. – Убедительно просим вас разойтись и не нагнетать обстановку…
– Не нагнетать? Ты что, охренел, Семенов? – заорали снизу. – Люди из города пропадают, а вы сидите на дачах и водку жрете!
– Товарищи, принимаются все необходимые меры! – залопотал Семенов. – Расследование взято под особый контроль министром внутренних дел. Генеральному секретарю, товарищу Романову, регулярно докладывают о результатах…
– А что людям есть нечего, ему не докладывают?! – завизжала какая-то женщина из передних рядов. – У меня дети третий месяц на одной картошке сидят!
Толпа с новой силой взревела и колыхнулась. «Второй Новочеркасск, – панически подумал Артем. – Эти придурки в райкоме его получат». И, словно прочитав эту мысль, стоящий в нескольких метрах парень завопил во всю глотку:
– Романова на мясо!
Людская масса сдвинулась, и один из бойцов выпустил в воздух автоматную очередь. Повисла гулкая тишина. Артем увидел все как будто в стоп-кадре – растерянные лица людей, напряженные позы солдат у входной двери, черные стволы автоматов, солнечные блики на стеклах и размытое облачко в скучном белесом небе.
А потом какая-то тень на секунду закрыла солнце, и на крышу райкома, расправив крылья, опустился черный лохматый пес. Он обвел горящими глазами толпу и, опершись лапами на карниз, издал протяжный, вынимающий душу вой. Затем он медленно повернулся и, ухватив зубами флагшток, выдернул его с мясом. Пес разжал челюсти, и красное полотнище с древком упало на ступеньки крыльца. Зверь зарычал и неуловимым движением соскользнул с крыши на уровень третьего этажа, где в окне до сих пор торчал мужик с микрофоном. Черная туша погребла секретаря под собой, и из комнаты раздался безумный вопль, сопровождаемый отчетливым хрустом.
И пока бойцы в оцеплении, задрав головы, зачарованно смотрели на этот акробатический номер, кто-то в первых рядах толпы заорал: «Мочи гадов!» Этот крик стал как будто последним граммом, которого не хватало до критической массы, а дальше, как и положено, пошла цепная реакция. За какой-то миг митингующие преодолели несколько метров, которые отделяли их от солдат, и на крыльце началось побоище. Один из бойцов успел надавить на спуск, и пули, едва вылетев из ствола, впивались в живую плоть, но разум людей уже затмила слепая ярость, задние ряды напирали, и через тех, кто упал с металлическим комочком в груди, лезли новые участники штурма. Кто-то поскользнулся в крови и был мгновенно затоптан, у самых дверей на секунду возник затор, как будто страшная мясорубка не сразу провернула человеческий фарш. Но потом дубовые створки хрустнули, словно вместо одушевленной белковой массы по ним ударил стальной таран. Людской поток хлынул в дверной проем, и скифское безумие, о котором говорил летописец, затопило трехэтажный дворец.
Когда из углового окна вырвались оранжевые языки пламени, Артем отвернулся и сделал глубокий вдох, борясь с подступающей тошнотой. И в этот момент он заметил Феликса, который стоял в полусотне метров от них, держа под мышкой какой-то плоский компактный ящик, и тоже смотрел на свое – теперь уже, видимо, бывшее – место работы. Потом Дубов развернулся и исчез в переулке.
– Так, девочки, давайте быстро к машине, – сказал Артем и потянул сестер за собой. К его облегчению, Оля и Аня держались вполне спокойно, не проявляя ни малейших признаков паники. Разве что были слегка растерянны или удивлены столь бурным развитием ситуации. «Ишь ты, – подумал Артем, – молодая гвардия. Олимпийский резерв. Хоть бы взвизгнули разок для приличия…»
Они быстро двинулись прочь и уже не видели, как черный пес, снова выбравшийся на крышу, проводил их горящим взглядом.
Феликса они настигли, когда тот уже садился за руль. Ящик, который он притащил с собой, оказался системным блоком. Сам Дубов вместо строгой рубашки был одет в легкомысленную желтую маечку с аппликацией на груди.
– Конспирация, батенька? – спросил у него Артем. – Как ты оттуда выбрался?
– Через черный ход заранее вышел, – мрачно ответил Феликс. – Я сразу понял, что чем-то подобным кончится.
– Да, товарищ Дубов, – согласился Артем, – вы проявили завидное политическое чутье. Припарковался подальше, ушел пораньше. Куда ты теперь намылился?
– Отвали, Акимов, – пробурчал бывший одноклассник. – Тебя это не касается. Погуляли, и хватит. Девочки, а вы садитесь, поехали.
– Слушай, ты, – процедил Артем, чувствуя, как детское желание дать Феликсу между глаз снова заставляет чесаться руки, – мне нужно знать, где сейчас собирается ваша кодла. Отсюда вы смылись оперативно, как только запахло жареным. Это понятно. Оставили Семенова отдуваться. Но где-то у вас есть хаза, куда толпа добраться не сможет. Кризисный штаб или как вы там его называете. И ты меня туда отвезешь.
– Да пошел ты, – пропищал Феликс. Артем сжал кулак, но партиец вдруг уставился ему за спину диким взглядом и ошеломленно приоткрыл рот. Артем оглянулся. Сзади стояла Аня и невинно хлопала глазками.
– Короче, Феликс. – Он решил не отвлекаться. – У меня один вопрос – где?
– В «Звезде», – выдохнул Феликс в рифму, и Артем, решив, что тот издевается, схватил собеседника за грудки и прижал к лакированному боку автомобиля.
– Погоди, – сказала вдруг Аня. – Это не наезд, он правду сказал. «Звезда» – это название санатория. Ну, знаешь, по другую сторону Ящерки?
– Да ладно? – удивился Артем. – Его что, достроили все-таки? Двадцать лет стоял голый фундамент, если не больше. Мы туда с пацанами лазили, там все травой заросло, плиты какие-то штабелями. Начали строить, а потом финансирование прикрыли…
– Ну вот, а пару лет назад вспомнили. Бабки, видать, нашлись. Так что теперь у нас там «Звезда», ведомственный санаторий Минобороны. К майским праздникам сдали, только еще почему-то не заселили.
«Вот так, – подумал Артем, – даже дедукцию не пришлось применять. Третья звезда на склоне горы, то есть на шкуре Ящера. И правители, которые туда подтянулись. Все сходится. Осталась сущая мелочь – понять, как это поможет в поисках Светки…»
– Ладно, – сказал он, – поехали. Хватит время терять.
– Тебя туда все равно не пустят, – заявил Феликс. – Там сейчас закрытая зона.
– Это мои проблемы, – отрезал Артем. Он и сам еще не придумал, что будет делать дальше. Пофиг, разберется на месте. Наденет, например, обтягивающий костюм и, прокравшись в логово таинственного злодея, сразится с ним на лазерных мечах один на один. Чем не вариант? Простенько и со вкусом…
Он сел на кресло рядом с водителем, а барышни устроились сзади. Феликс завел мотор и осторожно выехал со двора. По главной улице к райкому бежали люди. Обгоняя их, пронеслась машина с красным крестом. За ней прогрохотал автокран. Артем задумался над тем, что можно этим краном поднять на площади и почему возникла такая срочность. На ум пришел только памятник вождю революции, и Артем зачем-то начал прикидывать, за какую часть тела надо зацепить трос. Поймав себя на этой мысли, он чертыхнулся и стал смотреть, что происходит в городе.
Люди собирались группами на обочине, тыча руками в сторону главной площади. Многие ходили кругами с мобильниками в руках, поминутно глядя на небо и всматриваясь в экран. Видимо, связь работала с перебоями.
Универсам окружала толпа народа, по размерам не уступавшая той, что сейчас ломилась в райком. Здесь было много пожилых женщин, которые точно знали, о чем надо думать в первую очередь, если начальство бежит из города. Мыло, соль, спички! Датчик тревоги, спрятанный в подкорке русского человека, отчаянно верещал. Артем вспомнил свою покойную бабушку, у которой кладовка была забита мешками с мукой, какими-то крупами и вареньем, закатанным лет десять назад и засахаренным до несъедобного состояния. Плавленые сырки и килька в томатном соусе, всегда лежавшие на прилавках, казались ей верхом товарного изобилия. «Думаете, – спрашивала она, – всегда будет такая лафа?» Родня смеялась, но бабушка, пережившая голод тридцать второго, оставалась при своем мнении. Сегодня она была бы, наверно, в первых рядах…
Выехав из города, они двинулись по дороге, которая по широкой дуге огибала Ящерку. Вокруг были разбросаны огороды. Владельцы упорно называли их дачами, хотя на участке имелся, в лучшем случае, некрашеный деревянный сарай, где хранились грабли и тяпки. Потом потянулись поля, на которых созревала пшеница, и еще какие-то распаханные пространства, где, кажется, рос бурак. Артему вспомнилось, как в школе их повезли на сельхозработы и они, забавы ради, метали огромные корнеплоды, раскручивая их за мощные стебли, пока один такой снаряд не угодил учителю по затылку. Кстати, в ту поездку Артема брать не хотели, решив, что он своим баловством будет отвлекать одноклассников от работы. Но ему было так неприятно отбиваться от коллектива, что он пошел к своей классной и чуть ли не со слезами просил оставить его в команде, хотя терпеть не мог копаться в земле.
«Вот ведь странно, – думал он, глядя из окна «Истры», – окажись я сейчас в такой ситуации, был бы счастлив, что меня избавили от нудной работы, которую, вообще-то, должны выполнять колхозники. Как-то притухло во мне чувство коллективизма, да и у других тоже. Не хочется сливаться в экстазе, заполняя закрома Родины. Хочется слиться с теми, кто из этих закромов кормится. Может, из-за таких настроений люди и бросились жечь райком, едва крылатый песик, который неизвестно откуда взялся, небрежно махнул им хвостиком…»
На развилке с указателем «Санаторий, 2 км» Феликс свернул налево. На склоне уже виднелись белоснежные корпуса, которых Артем насчитал пять штук. Они были разбросаны довольно далеко друг от друга, но их продольные оси сходились приблизительно в одну точку. На аэрофотоснимках это выглядело, наверно, как перекошенная звезда. «Ну дают, – подумал Артем. – Вояки сами, что ли, проект рисовали? Наш ответ Пентагону? Какие таланты пропадают, однако…»
А потом ему почудилось, что в том месте, где сошлись лучи пентаграммы, дрожит прозрачное марево, как будто воздух струится над огромным костром или в невидимой колбе курится легкий дымок. И он вспомнил, что уже видел это вчера, только с другого ракурса, когда смотрел из окна вагона. И снова наваждение продлилось какой-то миг, а потом бесследно исчезло, стоило тряхнуть головой.
Машина тем временем уткнулась в шлагбаум. Рядом на обочине стоял БТР, а еще был дорожный знак – из тех, что выносят на проезжую часть, если идет ремонт. Правда, знак был какой-то странный – во всяком случае, Артем таких никогда не видел. То ли буква Ж, вписанная в окружность, то ли колесо с шестью спицами. Красное на белом. «Какой-нибудь армейский вариант «кирпича», – неуверенно подумал Артем. Феликс тем временем достал партбилет и показал его подошедшему мужику в камуфляже.
– Меня должны ждать, я завотделом в райкоме, – зачастил Дубов. – Мы только что из города, там такое творится…
– А ваши спутники? – перебил его проверяющий.
Феликс злорадно посмотрел на Артема, но тот не успел ничего сказать. С заднего сиденья к ним перегнулась Аня и, заглянув в глаза контролеру, внятно произнесла:
– Нас тоже ждут.
Артему показалось, что он ощутил дыхание ледяной влаги, как бывает зимой на берегу Балтийского моря, а на дверце рядом с водителем на миг появилась изморозь. Военный моргнул и, распрямившись, поднес ладонь к козырьку. Шлагбаум пополз вверх, а щуплый солдатик убрал с дороги загадочный знак.
– Поехали, – сказала Аня будничным голосом, – чего встал?
«Надоели мне эти фокусы, – устало подумал Артем, – надо этот вопрос с девицами прояснить. А то, ишь ты, ничем их не прошибешь. Ладно, пока отложим…»
– Слушай, Феликс, – сказал Артем, – все забываю тебя спросить. Ты какой отдел возглавляешь? Ну, там, у себя в райкоме?
Феликс искоса посмотрел на него, словно ожидая подвоха.
– Отдел пропаганды и агитации. А что?
– Просто интересно. Ну да, какой же еще. Сам бы мог догадаться…
У входа в санаторий стояло несколько черных «Волг», милицейские машины с мигалками и грузовик, из которого доставали какие-то картонные ящики. Феликс припарковал свою «Истру», и они вошли в вестибюль, где лежали ковры и тихо журчал фонтан, а солнечный свет причудливо преломлялся сквозь цветные оконные витражи. Несколько мужчин в штатском, похожие друг на друга, как цыплята из одного выводка (или, скорее, как пираньи из одной кладки), разом повернулись в их сторону. Старший охранник предупредил остальных, что рвать гостей на куски не надо, и подошел поближе.
– Товарищ Дубов? – обратился он к Феликсу, который истово закивал. – Вас ждут в конференц-зале, пройдемте.
Феликс, не попрощавшись, пошел за ним. Но Артем моментально забыл про бывшего одноклассника, едва увидел плазменный экран на стене.
Главный всесоюзный канал показывал «Лебединое озеро».
Он даже не сразу вспомнил, когда такое было в последний раз. Кажется, когда Черненко преставился. Значит, вся эта хрень – уже в масштабах страны? Репортаж из завтрашней газеты не врет? И будут танки на Старой площади, а Дзержинский полетит с пьедестала? Ох, ё…
Артем очнулся, сообразив, что его окликнули по фамилии.
– Товарищ Акимов! – повторил подтянутый парень в строгом костюме. – Вас приказано проводить.
– А меня куда? – не понял Артем. – И со мной еще девушки…
– Ваших спутниц устроят со всем возможным комфортом, – заверил подтянутый. – Следуйте, пожалуйста, за мной.
Артем обернулся. Оля шаркнула ножкой и потупила глазки. Аня, наоборот, нахмурила брови и, сжав кулачок, изобразила что-то вроде «рот фронт» или, может, «но пасаран». «Клоуны, блин, – подумал Артем. – Клоунессы. Весь день подкалывают…»
– Ладно, барышни, – сказал он. – Благодарю за компанию. Может, еще увидимся.
«Вообще, интересно, – рассуждал про себя Артем, следуя за охранником к лифту. – Феликса в санатории ждали, это понятно. Но меня-то откуда знают? Феликс предупредить не мог, он вроде никуда не звонил, да и сотовая связь отрубилась. На КПП я документы не предъявлял. Ох, не нравится мне все это…»
Они поднялись на четвертый этаж и прошли по длинному коридору, застеленному ковровой дорожкой. Миновали уютный холл, где стояли мягкие кресла, телевизор и кадка с пальмой. Навстречу им никто не попался. Наконец, проводник остановился возле одной из дверей и вежливо постучал.
– Войдите, – раздался знакомый голос.
– Прошу вас, – сказал охранник Артему, отступая на шаг. Сам он входить не стал.
Артем толкнул дверь и ошарашенно уставился на Светку Филатову – живую и невредимую, только под глазами были круги, как будто после бессонной ночи. Несколько секунд длилась немая сцена, потом он шагнул вперед и осторожно ее обнял.
– Рассказывай, – попросил Артем.
Но ничего конкретного она, к сожалению, сообщить не могла. Помнила только, как вышла на балкон с телефонной трубкой в руках, а потом в глазах потемнело, и земля ушла из-под ног. А когда очнулась, рядом сидела симпатичная девушка в медицинском халате, а за окном были склоны Ящерки. Потом явился товарищ из КГБ (никогда бы не подумала, что у них работают такие обаятельные мужчины!) и представился Вячеславом, и сказал, что знает Свету со слов Артема…
– Погоди, погоди! – Артем не поверил своим ушам. – Славик тоже нашелся? Ничего не понимаю. Как вы оба здесь оказались?
– Ну, меня, по его словам, привезли сюда рано утром. Ехал какой-то мужик по трассе и увидел, что я лежу на обочине. Без сознания. Стал «Скорую» набирать, а дозвониться не может. Связи нет почему-то. А потом сообразил, что тут санаторий рядом. Ну, взял меня и поехал.
– М-да, – произнес Артем, – как-то довольно странно, тебе не кажется?
Светка посмотрела на него укоризненно.
– Спасибо, что подсказал! Я стою на балконе, потом щелк – и просыпаюсь в медицинской палате. Да еще узнаю, что все ночь валялась возле дороги. Куда уж страннее! Я жутко перепугалась и растерялась. А теперь ты еще…
– Извини, – смутился Артем.
– Ладно, чего уж там…
– А со Славиком что случилось? – спросил Артем после паузы. – Тоже на дороге нашли? Его ведь вчера прямо вслед за тобой…
– Да? Он про это ничего не рассказывал. Наверно, лишний раз грузить не хотел.
– А что говорил?
– Сказал, что ты ему вчера позвонил, когда я исчезла. И у него сразу возникла мысль, что моя работа как-то связана со всей этой чертовщиной, что в городе происходит. Дескать, есть основания полагать, что это ключ ко всему.
– Даже так? Хотя да, вчера он тоже что-то такое вякнул. Многое теперь, мол, понятно. Мне аж завидно стало. Ладно, а сейчас он где?
– Сказал, что времени мало и надо закончить дело. И убежал. Обещал в течение дня зайти. А пока попросил собрать побольше материала по моей теме. Славянские боги и все такое. Компьютер вот принесли, даже Интернет подключили.
Артем только сейчас обратил внимание, что стол завален бумагами, а среди них стоит ноутбук, подключенный к принтеру.
– Очень кстати, – сказал он Светке. – У меня тоже вопрос, как раз по твоей части. Что это за божество такое – Симаргл? То есть я знаю, что это собака с крыльями, но чем он, собственно, занят? Какие у него функции?
Светка посмотрела на него с удивлением:
– Твой Вячеслав тоже об этом спрашивал.
«Ну еще бы, – подумал Артем. – С учетом того, что пес устроил на площади…»
– Потом объясню, – сказал он, не желая лишний раз пугать Светку. – Так что с Симарглом? Насколько он крут по древним понятиям?
– Его идола еще Владимир в Киеве ставил, пока не перешел в христианство. Его и еще пятерых божеств. Так что Симаргл, выходит, – один из главных.
– А картинки есть?
Светка протянула ему несколько распечаток.
– Это художники фантазируют. Сами идолы не сохранились, слишком много веков прошло. Аутентичных изображений нет. Ну, разве что вот.
– Что за каракули? – удивился Артем. – Я бы, наверно, лучше нарисовал.
Светка улыбнулась.
– Тверской наруч, так его называют. Браслет, иначе говоря. Гравировка на серебре. Примерно сто лет назад один студент раскопал. А сам браслет – десятого века.
– Тут же ничего не понятно, – пожаловался Артем. – То ли баба в платье, то ли мужик в кафтане. И какая-то каракатица.
– Эх ты, – укорила Светка. – А вот один серьезный ученый, у которого я умные мысли тырю, сразу разобрался и другим объяснил. Это обряд в честь твоего Симаргла. Идол торчит из земли, вроде как врос в нее – видишь, даже корни показаны. А девушка взяла его за крыло и подносит кубок.
– Ну, предположим. Еще какие подробности?
– Считают, что культ Симаргла был связан с праздником вил…
– К-каких еще вил?..
– Тоже мне журналист, русского языка не знаешь! Вилами по воде писано – слышал такую присказку? Или ты думал, что это вилы, которыми сено грузят?
– Если честно, то да, – смущенно признал Артем.
– Вилы – это красивые девушки. Наш вариант русалок. Только хвоста у них нет, нормальные ноги. Богини утренней влаги. Не приходилось слышать?
– Ну, почему же, слышал. – Артем задумался. – И даже, можно сказать, знаком.
Значит, вот под кого косили Аня и Оля? «Богини утренней влаги к твоим услугам»… Хотя, что значит – косили? Брызги прибоя за сотни километров от моря. Изморозь на стекле под палящим солнцем. Комсомолки, знающие имя древнего бога… Но, опять же, что это объясняет? Да ни фига. Только ум за разум заходит…
– Ладно, я понял – песик реально крут, и девушки его любят. Теперь давай насчет функций. Что твои источники пишут?
– Называют его вооруженным добром. Симаргл – защитник посевов. Вилы-русалки их орошают, а он, соответственно, охраняет.
«Насчет добра не уверен, – подумал Артем, – но вооружен действительно до зубов. В самом буквальном смысле. Чувак из райкома давеча на себе ощутил…»
– А это что за символ? – спросил Артем, взяв со стола еще одну распечатку. Колесо с шестью спицами – точно такое же, как было на КПП.
– Это Перунов знак, – пояснила Светка.
– Перун – это который молнии мечет?
– Ну да, громовержец. И еще бог воинов.
– Бог воинов? – Артем прошелся из угла в угол. Ну, правильно, где расположить такой знак? На въезде в санаторий Минобороны, где стоит армейский кордон. Самое подходящее место. Если сходить с ума, то по законам логики…
Что у нас есть? Симаргл, русалки-вилы, а теперь еще и Перун. Ну, или кто-то, выдающий себя за них – примем такую гипотезу, чтобы не впадать в мракобесие. Тогда вопрос – что они все забыли в нашем райцентре? Именно сейчас и именно здесь?
И словно в ответ на эти умные мысли пол под ногами вздрогнул, а люстра под потолком закачалась, как будто гора, на которой был выстроен санаторий, немного сдвинулась с места. Как будто Ящер, застывший в летаргическом сне, пробудился и попробовал шевельнуться. Ящер, спавший в Черной Долине…
Светка вскрикнула и вцепилась в Артема. Тот аккуратно усадил ее на кровать.
– Не пугайся, – сказал он. – Балла три-четыре, не больше. Но если хочешь, пойдем на улицу выйдем.
– Нет, – она смутилась, – это я просто сегодня нервная. Не отошла еще.
– Ну, еще бы, – сказал Артем, а сам подумал, что, вообще-то, свалить подальше из санатория – самая разумная мысль. Вот только вряд ли их выпустят…
Артем налил воды и вручил стакан Светке.
– А этот Ящер, про которого ты легенду нашла – он тоже из славянского пантеона?
– Сложно сказать. Есть такая гипотеза, что Перун дерется с каким-то жутким подземным змеем, но ее не все поддержали. Дескать, слишком надуманно. Нечего Перуну с ним делить. Один на небе, другой в земле – у каждого своя компетенция.
– То есть славянские боги с этой змеюкой мирно сосуществуют?
– Вполне возможно. Хотя, с другой стороны… – Светка подошла к ноутбуку и набрала что-то в поисковике. – Вот, смотри, например. Немец Иоганн Давид Вундерер. В шестнадцатом веке путешествовал по России. И в Пскове записал следующее – тут, правда, не современный язык, но все равно понятно: «Vor der statt sahen wir zwehn Abgötter, so von den Sacerdotibus vor langen jähren gesetzet worden…»
– Света, – мягко сказал Артем, – давай по-русски.
– А, извини. Короче, увидели там двух идолов, один из которых давит змею, а в руках держит меч и огненный луч.
– Хорошо хоть не лазерный. И чей же это идол? Какого бога?
– В том-то и дело, что немец, кажется, имена перепутал. У него написано Corsa. Хорс, что ли? Солнечный диск? Он тут явно не при делах. Короче, есть какой-то змееборец, но как его зовут – непонятно. Кстати, интересная подробность про этого путешественника – он хотел из России ехать в Армению, а оттуда в Персию. Ну, то есть через наши края. Но в районе Дона вдруг развернулся и умотал на север, аж до Ледовитого океана. Странно, да? Что его здесь могло напугать?
– Действительно, что? – пробормотал Артем. – Ладно, значит со змеем бороться можно. Осталось огненный луч найти. Ну, или меч хотя бы. Говно вопрос…
– Чего это ты вдруг озаботился? – улыбнулась Светка.
– Да так, на всякий случай. Вдруг пригодится?..
В дверь постучали. Вошел охранник, который привел Артема в палату.
– Товарищ Акимов? Вас просят пройти в конференц-зал.
– Меня? – Артем удивился. – Ну, вам разве откажешь. А Светлана как же?
– Товарища Филатову пригласят позже. Ее просят пока подготовить материалы.
– Иди, Артем, – махнула рукой Светка. – Что здесь со мной случится?
И снова они брели бесконечными коридорами, спускались с этажа на этаж, прошли по застекленному виадуку, свернули в боковую пристройку, потом опять проехались в лифте. Наверно, вояки, проектируя санаторий, рассчитывали на то, что любой агрессор заблудится в лабиринте, сядет у стенки и заплачет от собственного бессилия.
В конференц-зале было прохладно. Свет был приглушен, и мерцал экран, в сторону которого повернулись участники совещания. Председательствовал мужик с генеральскими звездами на погонах. Он хмурился и барабанил пальцами по столу. А у самой двери сидел комитетчик Славик. Видимо, он только что подошел и сейчас старательно вытирал пот со лба. Артем примостился рядом и толкнул его в бок.
– Здорово, – зашептал он, – что с тобой было?
Славик открыл было рот, но генерал недовольно зыркнул в их сторону, и Артем потупился, как нашкодивший первоклассник.
– Потом расскажу, – еле слышно ответил Славик. – Давай послушаем.
Докладывал, к удивлению Артема, Феликс. Уткнувшись в какие-то записи, главный пропагандист бубнил:
– …и главу сребряну, и ус злат. Это «Повесть временных лет». Сам идол был деревянный. И в поучении против язычества: «Главу iмущь слияну от сребра уши златы нозе железны». В общем, похоже. И еще он держал какую-то штуку с драгоценными камнями. Рубины и, как я понимаю, карбункулы.
– Не, это не вариант, – пробасил кто-то. – Растащат же.
– Да, – согласились рядом. – Что-то попроще надо.
– Перед ним горело неугасимое пламя, – сообщил Феликс.
– Вечный огонь, что ли? – генерал оживился. – Давай подробнее.
Артем наклонился к Славику:
– Что за военный?
– Командующий округом. Слушай.
Феликс между тем пояснял:
– Огонь поддерживал специальный жрец. И если пламя гасло, то этого жреца, цитирую, «безъ всякого извета и милости убиваху».
– Ну, дисциплина, конечно, необходима, – заметил кто-то, – но надо поаккуратнее. Эти уроды в НАТО и так орут про кровавое государство, а теперь вообще слюной захлебнутся. Как будто сами белые и пушистые. Лишних козырей им давать не след. Нужно что-то менее кровожадное, чтобы сразу стало понятно – у нас все строго, но справедливо. Да и вообще, не дело это – кровищу лить. Есть мысли?
– Конечно! – закивал Феликс. – Именно так, как вы говорите! В «Велесовой книге» прямо написано: «Мы имеем истинную веру, которая не требует человеческих жертв». Ну и дальше: «Лишь полевые жертвы, и от трудов наших просо, молоко, жир. А также подкрепляли Коляду ягненком, а также во время Русалий в Ярилин день, а также на Красную гору».
– Ну и чудненько. Так, теперь все это оперативно перевести…
– «Велесова книга» – фальшивка, – тихо сказал Артем, наклонившись к Славику. – Это даже я знаю.
– Ну, и что теперь? – спокойно ответил тот. – Тем более, ты же слышал – это, прежде всего, для внешнего потребления.
– Что вы тут вообще мутите? И какого черта меня сюда привели?.. – зашептал Артем, но опять замолк, когда в него вперилось генеральское око.
– Да, кстати, а устанавливать где? – продолжали между тем за столом.
– А что тут думать? Того, что побольше – на место Ильича у райкома. А того, что поменьше, у нас поставим…
Обсуждение продолжалось, и очень скоро Артем почувствовал, что голова звенит от обилия специфических терминов, которые так и сыпались из докладчика: Збручский идол, зеленые святки, скотий бог, многовертимое плясание, Вергунец Индра, огненная кудель, Сварга пречистая, Матерь Сва, Овсень великий и малый…
Когда же Феликс второй раз за три минуты употребил слово «эпихтонический», не выдержал даже командующий округом. Суровый генерал крякнул и объявил перерыв.
Все потянулись к выходу, обмениваясь короткими репликами. Генерал подозвал к себе Славика и тихо спросил: «Ну, что там?» Тот сказал: «Все нормально», потом принялся излагать подробности, но Артем уже не услышал. Он остался на месте, чувствуя, как его переполняет усталость. Хотелось опустить голову на прохладную поверхность стола и заснуть, выбросив из памяти странности, что обрушились на него за последние сутки. Всех этих летающих псов, комсомолок-русалок, газеты из будущего, сонных ящеров и скифские танки, прущие в Колорадо.
– Что, умаялся, добрый молодец? – пропищали над ухом.
Артем оглянулся. Рядом стояла Оля, глядя на него ехидными глазками. Аня уселась с другой стороны стола, подперев кулачками щеки.
– А вы что здесь делаете? – спросил Артем без особого интереса.
– Тебя, значит, пригласили, а нам нельзя? – Оля сделала обиженное лицо, но Артем не купился на этот фокус и в дальнейшую дискуссию не полез.
Дверь открылась, и в помещение шагнул Славик.
– Ф-фух, – сказал он, – ну и жарища! Попить бы что-нибудь.
Аня встала и подошла к небольшому столику, который стоял в углу. Там были бутылки с минеральной водой и большие пакеты с соком. Девчонка наполнила пластиковый стакан и протянула его чекисту. Когда их руки соприкоснулись, оба на секунду застыли, и Артем не сразу понял, почему эта сцена показалась ему странно знакомой. А когда понял, ему стало смешно.
Ну, конечно, он видел это всего полчаса назад. На картинке из десятого века.
Девушка, подносящая кубок идолу. Крылатому зубастому псу.
«Дама с собачкой», – не к месту вспомнил Артем и истерически захихикал.
Приехали.
Елки-палки, а ведь мог бы давно понять! Стоило сопоставить факты. Славик приезжает к родителям – и через минуту в соседнем доме к Артему приходит пес. Потом собачка уносит с балкона Светку – и через минуту Славик стоит под дверью. Артем еще удивлялся, как это друг так быстро успел. А если разобраться – ничего удивительного…
– По-моему, он понял, – безмятежно сказала Оля.
– Вот и прекрасно, – заметил Славик, присаживаясь за стол.
– Защитник посевов, значит? – спросил Артем. – Добро с кулаками? И давно это с тобой? Или это страшный секрет?
– Страшнее некуда, – спокойно подтвердил Славик. – Но тебе могу рассказать…
Это началось примерно месяц назад. И дело было даже не в том, что ему стали сниться странные вещи. Будто он подходит к окну, смотрит на звезды и медленно поднимается в воздух. С каждым разом он взлетает все выше и подолгу смотрит на город, который ему поручено защищать. В конце концов, это всего лишь сны. Хуже было другое. Каким-то образом он вдруг понял, что этот город скоро исчезнет. А за ним исчезнет страна, которую называют СССР. То есть улицы и дома никуда не денутся, и деревья будут все так же шуметь под окнами, и созреют поля, и к вокзалу будут подходить поезда. Но под этими деревьями и в этих домах, и в этих вагонах будут другие люди. Люди с другими мыслями. С другими чувствами. И даже память будет другая.
Он понял – страна, в которой он вырос, лишилась жизненной силы. Словно иссяк источник. Словно из воздуха исчез кислород, и каждый вдох обжигает легкие.
«Ну что ж, – решил он, – будем дышать по-новому. Будем учиться».
Он сам – из нового мира. Он первый. Значит, он научит других.
Жизненная сила – в простых вещах. Она повсюду. Солнечный свет и прохладный ветер. Капли росы и соки, идущие из земли. Красная горячая кровь. Все остальное – тлен. Короста и шелуха, которыми покрылась страна под управлением царей и генсеков.
Но, прежде всего, он должен познать себя. Понять это новое существо, которое прорастает сквозь старую оболочку. Узнать свое новое имя. И разобраться, как должен выглядеть мир, где люди смогут дышать, как он.
Он начал искать союзников. Тех, кто умеет видеть по-новому. Правда, обычно попадались пустышки – пацан в больнице, лежащий в полубреду, малолетние торчки на водохранилище. Зато две сестры-близняшки оказались настоящей находкой. Они чувствовали дыхание нового мира, но еще не отдавали себе в этом отчета, продолжая лакать коктейли и нюхать всякую дрянь на партийных дачах. Он объяснил им. Они тоже стали учиться.
К сожалению, он действовал почти наугад. Методом тыка, как говорят в стране, которая сейчас умирает. Как, например, использовать силу крови? Нет, конечно, он не резал людей ради эксперимента. Он попытался найти информацию. Для начала порылся в навозной куче, которая смердит на просторах зарубежного Интернета. Но чернокнижие «для чайников» и дебильные сказки про недобитых вампиров только отнимали драгоценное время. Как если бы элитной группе спецназа раздали детские пистолеты, предупредив, что при нажатии на курок надо кричать: «Тыдыщ!»
Но в конце мая все изменилось. Чутье, природа которого была ему непонятна, подсказало Славику – его бывший сосед, приехавший в отпуск, найдет разгадку. Точнее, покажет дорогу к ней.
И Артем не подвел. Когда он встретился с одноклассницей, пространство буквально вздрогнуло (эфир, астрал, информационное поле – модные термины были Славику глубоко безразличны). Ключ был найден. Крылатый пес узнал свое имя. Теперь он понял, что следует делать дальше…
– М-да, – сказал Артем. – Прекрасный новый мир, значит? Солнечный свет и роса на завтрак? А бойня в райкоме – это как? Friendly fire? Дружественный огонь?
– Скорее уж, collateral damage. Сопутствующие потери среди гражданского населения. Можешь не верить, но мне правда жалко людей, которых на крыльце задавили. Я этого не хотел. Вот второго секретаря – это да. Башку ему отгрыз с наслаждением. Сволочь была еще та, ты просто не знаешь.
– А как же присяга? Верность делу коммунистической партии?
– Артем, не грузи меня. – Славик устало махнул рукой. – Ты же видишь – система исчерпала себя. Я это не только понимаю умом, но и чувствую всеми, извини за выражение, чакрами. Их у меня теперь до фига, можешь не сомневаться. Почему исчерпала – другой вопрос. Этого я не знаю. Просто страна перестала жить. Из-за бугра нам втирают про экономику, про гнилую идеологию. Это тоже имеет смысл, но должна быть еще какая-то подоплека. Вот хотя бы эта легенда, которую Светлана нашла. Ящер проснулся – страна загнулась. Просто и однозначно. Лично мне нравится. Скажешь, мистика? Согласен. А что поделать? Если нет рационального объяснения? Ты же, надеюсь, не будешь мне говорить, что Советский Союз – это была одна большая беспросветная жопа?
«Нет, – подумал Артем, – не буду». Тот, кто не верит в свою страну и работает из-под палки, не вырвется первым в космос. Страна, где толстые журналы выходят миллионными тиражами, а поэты выступают на стадионах, не может быть оплотом абсолютного зла. Да, этих поэтов частенько вызывают в просторные кабинеты, где жирные хряки стучат на них кулаком и забрызгивают слюной. Но даже хряки с рудиментарным мозгом осознают, что литература – это нечто такое, без чего обойтись нельзя.
Да, если ученый получает как грузчик, если простой человек не может купить в магазине мяса и, словно о чуде, мечтает о заграничных джинсах (сам о них грезил, пока не достал!), то страна серьезно больна. Но ведь люди, живущие на гроши, не виноваты, что товарищи во дворцах ржут над ними и тычут пальцем!
Или все-таки виноваты?
Многие, наверно, даже не знают, что, продолжая честно работать в больной стране, выполняют тем самым пункт номер два из пресловутого «кодекса строителя коммунизма». На них можно злиться за их безволие, но я не хочу, чтобы эта порода исчезла с лица Земли. Пусть лучше исчезнут хряки из кабинетов. Пусть будут строители коммунизма без коммунистической партии. Вот это было бы общество!
Вырезать эту мерзкую опухоль, которая зовется номенклатурой. Провести, если надо, интенсивную терапию. Это ведь все же лучше, чем просто пристрелить пациента, туманно пообещав, что возможна реинкарнация?
– Слушай, Славик, – сказал Артем. – Я верю, что ты хочешь как лучше. И я буду рад, если вся эта партийная свора получит пинком под зад. Но посмотри, что у тебя получается. Феликс, который ни дня не работал по специальности, а заведовал пропагандой в райкоме, теперь сидит и готовит идеологию для нового мира. Немного странно, тебе не кажется?
– А что поделаешь? – вздохнул Славик. – Нельзя просто взять и устранить государство. Иначе образуется вакуум, и в эту дырищу полезет все, что до сих пор болталось вокруг. Да не просто так, а со взрывом. Нет, единственный выход – заменить одно на другое. И без надлежащего оформления тут никак. Вот и приходится нанимать оформителей вроде твоего Феликса. Кого я еще найду?
– Да уж, оформили. Памятники Ленину сбросить, а на их место – идолов Перуна. Языческая империя на обломках марксизма. Крыша у народа не съедет?
– А что, есть варианты лучше? Ты знаешь такую общественную систему, которой можно за один день заменить издохший социализм? Вот представь, мы выходим и говорим – Советский Союз загнулся, с этого момента у нас капиталистический рай. Каждый сам за себя, все покупается, и все продается. У кого деньги – тот и хозяин. Да народ охренеет еще больше, чем от язычества! Такой беспредел начнется!
– Ну, не знаю. Без анархии не обойтись, конечно. В Америке тоже был Дикий Запад. Но они же как-то разобрались? Теперь самые богатые в мире.
– Так и социализма у них до этого не было. У нас все по-другому. Предположим, объявляем капитализм. Это значит, предприятия должны быть в частных руках. Если не все, то многие. И как это сделать? Честно распределить? Тупо сложить их номинальную стоимость, а потом поделить столбиком на общее количество населения? Какие-нибудь расписки раздать. Типа, делай что хочешь – можешь их продавать, можешь скупать оптом. И как ты думаешь, кто их скупит? Простые парни с завода?
– Ну, это ты утрируешь.
– Это я еще приуменьшил. Или вот – при капитализме торгуют акциями. И много у нас понимают в такой торговле? В лучшем случае читали «Незнайку». Как там было? Общество гигантских растений? Напечатали бумажки, собрали бабки и смылись. Просто и эффективно. У нас, ты думаешь, по-другому будет?
– Может, и так. Все равно, я думаю, найдутся честные люди с деловой хваткой. Они, по крайней мере, получат шанс.
– Получат, ладно. И некоторые даже пробьются. Но все равно, наверх залезут в первую очередь самые беспринципные. У которых из прошлой жизни остались связи и навыки похода по головам. Только теперь над ними даже пресловутого Госплана не будет, который хоть как-то думал на перспективу. Останется только один вопрос – что можно продать немедленно? Вот и будем всей страной нефть качать.
– Ладно, Славик, ты что-то расфантазировался. Абсурд какой-то. Незнайка, нефть. Думаешь, у тебя с твоим пантеоном лучше получится?
– Не знаю, – вздохнул Славик. – Но я, во всяком случае, постараюсь. Мне этот народ хотя бы небезразличен.
– Ну а со мной что будет? И со Светкой?
– С вами? Да ничего. Я, вообще-то, вам благодарен. Ты притащил ключ, а твоя Светлана – вроде как замочная скважина…
– Мисс Скважина, – подсказала Оля с невинным видом.
– Тонкий салонный юмор, – констатировал Славик. – Вилы, одно слово. Отбились от рук у себя в полях. Так вот, Артем, ты и Света свою функцию выполнили. Почему именно вы – не знаю, даже не спрашивай. Я вас почувствовал, но научной базы у меня нет. Сам понимаешь – откуда она у языческого чудовища? Девчонку я сразу принес сюда, а этих вон попросил за тобой присматривать…
Славик кивнул на своих помощниц.
– Мне было интересно, – продолжил он, – как быстро ты опять найдешь к ней дорогу. Есть какая-то сила, и она вас друг к другу тянет. Это как магнитное поле, только магниты здесь ни при чем. Ладно, сейчас у меня другие проблемы. Короче, можете отдыхать. На улице погуляйте. Только с территории не уходите, в городе неспокойно. Ну, ты сам видел. Позже увидимся.
Славик вышел из кабинета, доставая на ходу телефон. Артем тоже поднялся.
– Спасибо за утреннюю влагу, барышни, – сказал он. – До встречи в эфире.
– Пошел осваивать скважину? – спросила Аня.
Артем только махнул рукой. После полутемного зала солнечный свет в коридорах казался ослепительно ярким. Светка была у себя в палате. Она рассказала, что опять появилась связь и до нее уже дозвонилась мама. Света только теперь узнала, какие страсти разыгрались перед райкомом, и обиделась на Артема за то, что он ей ничего не сказал. Он вяло отбрехивался. Сейчас, по ее словам, обстановка несколько разрядилась. Люди на площади братаются с экипажами бэтээров. Царит какая-то нездоровая эйфория. Тем не менее мама пообещала Светке не выходить из дома.
Артем предложил проветриться. Светка отдала распечатки очередному охраннику, и они спустились в фойе. «Лебединое озеро» продолжалось. Во дворе суетились люди. Они поднимали на постамент деревянного истукана с позолоченными усами. Светка вытаращила глаза, и Артему пришлось пересказывать весь разговор со Славиком.
– Знаешь, – вздохнула Светка, – я не могу поверить, что страна просто так умрет. Мне тоже здесь душно, но все-таки это родина. И теперь просто взять и перечеркнуть. Неужели по-другому нельзя?
– Я тоже у него спрашивал. Он говорит, что это необратимо, но я бы, наверно, все равно попытался. Только боюсь, теперь уже поздно.
Они не заметили, как дошли до круглой площадки между пятью санаторскими корпусами. Это был самый центр перекошенной пентаграммы, если смотреть на территорию сверху.
– Какое-то странное ощущение, – сказала Светка, поежившись.
Земля под ногами вздыбилась, как будто по склону прошла волна. Белоснежные корпуса дрожали в прозрачном мареве. Ящер открыл глаза.
«Сейчас он поднимет голову, – отстраненно думал Артем. – И эта земля перейдет к нему во владенье. Может, он будет совсем не злой. Может, другой вообще не стал бы с нами возиться. Но все-таки жаль, что у этой страны не было последнего шанса. Или еще осталась секунда, чтобы его потребовать?..»
Артем повернулся к Светке, которая сидела рядом с ним на траве, и взял ее за руку. Они посмотрели друг другу в глаза, и Артем услышал, как трещит наэлектризованный воздух. А потом из центра звезды поднялся столб холодного света, и огненное копье вонзилось в пасть ожившего исполина.