Клэр Гингрич завела Бевериджа в один из денников, опустилась на колени, разгребла руками устилавшую пол солому и показала ему деревянную крышку с железным кольцом.

—Поторопитесь, ваше милосердие. Эти молодцы сейчас будут здесь.

Беверидж откинул крышку: за ней начинались уходившие в темноту ступени каменной лестницы.

—Под нами находится еще один замок, еще больший по размерам, чем верхний, — пояснила Клэр, первой спускаясь в подземелье.

Бэверидж поспешил к ней присоединиться и затем, стараясь не шуметь, захлопнул крышку. Вокруг царила тьма. Клэр взяла Бевериджа за руку и повела за собой, как ребенка. Они долго шли по лабиринту подземных коридоров, то и дело меняя направление. По дороге Клэр объясняла, куда они попали и что находится наверху. Беверидж потерял счет подземным помещениям, это были часовни, оружейные палаты, казармы, кухни и десятки других комнат самого разного назначения. Наконец он почувствовал под ногами ступени, которые вели куда-то наверх. Через мгновение впереди блеснул свет, и вскоре они оказались в огромной зале. Оглядевшись, Беверидж понял, что находится внутри донжона замка Бомонт. Свет попадал сюда через пробитые в толще стены окна. Весь пол был усеян истлевшими лохмотьями и человеческими костями.

Клэр уверенным шагом направилась к противоположному концу залы, где находился огромный камин, и ступила в него. Нижняя плита камина начала так быстро опускаться вниз, что Беверидж едва успел присоединиться к своей провожатой. Они очутились в длинном коридоре, слабо освещенном падавшим через слепые окна светом. По некоторым признакам можно было догадаться, что они идут внутри крепостной стены. Через некоторое время по обеим сторонам коридора начали появляться каменные саркофаги, поставленные один над другим в устроенныхв стене нишах. На полу среди черепов и костей валялись разбитые крышки саркофагов. Повсюду лежали застывшие в самых причудливых позах истлевшие скелеты, от которых все еще исходило отвратительное зловоние.

—Мы находимся в фамильном склепе Бомонтов, — пояснила Клэр. — Капитан Гилфорд попал через него в замок.

При имени сына Беверидж вздрогнул и схватился за сердце. Оно сжалось так, что у Великого Экзекутора потемнело в глазах. Чтобы не упасть, он опустился на одно колено. Клэр помогла ему встать и вывела на дневной свет.

Когда глаза привыкли к солнцу, Беверидж увидел слева от себя руины церкви, прямо перед ним расстилался Кириафский лес. Они находились у подножия одной из башен замка Бомонт. Убедившись, что на свежем воздухе ему стало лучше, Клэр, не говоря не слова, скорым шагом направилась к лесу. Они спустились в низину у подошвы холма. Здесь старуха опустилась на колени и начала горячо молиться. Приглядевшись, Беверидж разглядел небольшой холмик, поросший густой травой. На нем лежал засохший букет иммортелей. Нетрудно было догадаться, что они были положены на чью-то могилу. Ни слова не говоря, он тоже встал на колени и мысленно обратился к Деве. Он просил у нее прощения за свои прегрешения, прошлые, настоящие и будущие, поскольку был уверен, что раз уж он ступил на путь зла, то следует идти по нему до конца.

Беверидж первым поднялся с колен. Он не почувствовал никакого облегчения, видимо, его мольбы так и не достигли ушей небесной заступницы. Как толькоКлэр Гингрич закончила молиться и, отряхивая юбку, поднялась на ноги, он спросил у нее, кто здесь похоронен.

—Леди Фиона де Бомонт, — ответила старая женщина.

В подземелье горбунов было мало света. Его излучали потеки зеленоватой слизи на стенах. По всей видимости, именно эту слизь горбуны использовали для своих холодных факелов. Андрей осмотрелся, насколько это позволяли путы. Темница была вырублена в камне и представляла собой неглубокую, закрытую деревянной решеткой нишу. Выбраться наружу он мог только одним способом — выломав решетку. Однако для этого следовало освободиться от веревок из змеиной кожи. Андрей свел запястья вместе. Уловка сработала — веревки ослабли. Еще немного усилий, и руки освобождены. Брюсов начал развязывать узлы на ногах, когда услышал шум. Мимо решетки проскользнула тень огромного животного. Так быстро, что Брюсову удалось рассмотреть только рога на массивной, склоненной вниз голове.

Кое-какой опыт пребывания в темнице у Андрея имелся. Поэтому он не стал бросаться на решетку и вопить от безысходности. Прыжками и воплями ничего не добьешься. Брюсов опустился на колени перед решеткой, чтобы лучше ее разглядеть. Надо было чем-то проверить дерево на прочность. Он отцепил пряжку от плаща и провел ею по перекладине решетки. Пряжка оставила глубокую царапину. И тут... Брюсов не поверил собственным глазам. Рубец затянулся!

Сначала на дереве выступили отдельные капли смолы. Затем они слились в общую массу и затвердели. Там, где пряжка повредила решетку, появилось утолщение. Брюсов дотронулся до него пальцем. Смола высохла за считаные мгновения. Оказывается, любое повреждение только укрепляло решетку.

Помощь следовало искать снаружи. Задачка не из простых. Договориться с тетраморфами? Если, судя по всему, тайну их приручения утратили даже горбуны, то ему не стоит и пытаться. Чудища не станут повиноваться пришельцу. Вдруг стены темницы содрогнулись от тяжелых шагов. На этот раз зверь не спешил. Андрей приблизился к решетке. Из темноты выплыла бычья голова, увенчанная острыми, как пики, рогами. Голова уставилась на Андрея горевшими зеленым огнем глазами. Тетраморф раскрыл пасть. Раздалось недовольное рычание. Брюсов отступил в глубь темницы, показывая чудовищу, что не собирается становиться у него на пути. Тетраморф успокоился и продолжил свой путь, покачиваясь на четырех крокодильих лапах. За спиной у него были сложены огромные крылья. Они были очень похожи на орлиные, но превосходили их по размерам. Чудовище уже собиралось продолжить свое странствие по лабиринтам подземелья, когда Андрей решился его окликнуть. Ответом было утробное рычание. Львиный хвост тетраморфа выгнулся и ударил по каменному полу. Брюсов просунул руку через решетку.

—Подойди сюда!

Тетраморф казался грузным и неповоротливым. Поэтому его стремительный прыжок застал Андрея врасплох. Чудовище чуть было не отхватило ему половину руки, но он успел отпрыгнуть в глубь темницы. К счастью, тетраморф промахнулся. Перекладина решетки треснула, но излом тут же затянулся смолой. Тетраморф отступил на шаг, опустился на задние лапы. Прищурив зеленые глазищи, он смотрел на человека, очевидно размышляя над тем, как до него добраться.

Брюсов задумался. Тетраморф показал свою истинную натуру. Грозный на вид, он умел молниеносно нападать, но особым умом не отличался. Андрей посмотрел на свою ладонь. Как хорошо было бы соединить преданность и смекалку Саламандры с чудовищной силой тетраморфа! А что мешает это сделать? Уже привычным усилием воли Брюсов позвал Саламандру. Ладонь нагрелась. От нее отделился огненный шар. Некоторое время он просто висел в воздухе, а потом лопнул с легким хлопком. Окруженная оранжевыми языками пламени ящерица заметалась по темнице.

Брюсов улыбнулся тетраморфу.

—Сейчас я познакомлю тебя с одним маленьким, но очень симпатичным зверьком.

Почуяв мысленный приказ Андрея, Саламандра выскользнула за решетку. Тетраморф следил за ней с удивлением и опаской. Как все жители подземного мира, он с недоверием относился ко всему, что излучает свет. Саламандра вскочила на спину чудовища. Тетраморф закружился на месте, забил крыльями, пытаясь сбросить ящерицу. Однако маленькие коготки Саламандры надежно вцепились в его шкуру. Ящерица перебралась на голову тетраморфа и проскользнула в бычье ухо. Тетраморф разинул пасть. Его рев потряс стены подземелья. Когда все стихло, глаза чудовища были уже не зелеными, а оранжевыми. Прирученный тетраморф затих.

Брюсов осторожно коснулся рукой его морды. Ответная реакция была самой благожелательной. Тетраморф лизнул ему руку шершавым языком.

—Отлично. Теперь ты должен сломать решетку. Тебе ведь ничего не стоит это сделать?

Тетраморф попятился к противоположной стене подземелья, набирая разгон. Андрей отступил в глубь темницы. Прижался спиной к стене — тетраморф хоть и был теперь его другом, но вполне мог покалечить.

Чудище опустило голову и ринулось на решетку. Удар. Хруст. Решетка выдержала. Тетраморф набрал разбег и атаковал ее вновь. На этот раз решетка покачнулась. Третий удар был решающим. Решетка выскочила из углублений в каменном полу и повисла на рогах тетраморфа. С обломанных перекладин капала на камни и застывала смола. Тетраморф тряхнул головой, сбрасывая решетку, и застыл в ожидании новых приказаний Брюсова.

—А сейчас ты поможешь отыскать моих друзей, — сказал Андрей. — Нельзя терять ни минуты. Скоро горбуны сбегутся на шум, и тогда нам несдобровать.

Брюсов не ошибся. Не успел он закончить свою речь, как из глубины подземелья послышался топот ног и крики. Тетраморф с шумом втянул воздух ноздрями. Повертел головой и направился вдоль каменной стены. Как раз навстречу горбунам. Андрей последовал за проводником, всматриваясь в темноту, стараясь ловить каждый звук. Вдали заплясали зеленые огоньки. Факелы горбунов. Они стремительно приближались. И тут Андрей увидел Эсквилину. Она смотрела на него сквозь решетку такой же каменной ниши, какую недавно покинул Брюсов.

Андрей бросился к девушке.

—Эсквилина! Хорошо, что я успел...

—Нет, сын мой, — из глубины темницы появился Тритемий. — Слишком поздно. Ты не успеешь освободить нас...

—Еще как успею! Отойдите к стене!

Брюсов взобрался на спину тетраморфа, наклонился над его ухом. Прошептал несколько слов. Чудовище послушно попятилось для того, чтобы набрать разбег и ринулось на решетку. На этот раз хватило одного удара. Решетка разлетелась на несколько кусков. Пленники выбрались из темницы. Андрей поочередно подавал каждому руку, помогая влезть на спину чудовища. Последним взобрался Тритемий. Он улыбался во весь рот, запихивая в карман кусок затвердевшей смолы.

Андрей уселся между сложенными крыльями тетраморфа, крепко взялся за рога. Обернулся к друзьям.

—Эсквилина, хватай меня за пояс. Остальные пусть держатся друг за друга.

Убедившись, что все надежно устроились, Брюсов шепнул в ухо чудищу:

—Ты ведь знаешь дорогу к подземельям Блэккастла? Отвези нас туда, и я отпущу тебя на волю.

Горбуны были уже здесь. Окружив тетраморфа, они разделились. Половина ощетинилась рогатинами и начала угрожать ими чудищу. Остальные размахивали арканами пытаясь набросить их на рога. Андрей сжал ногами бока монстра.

—Вперед!

Тетраморф развернулся. Сбитые с ног горбуны покатились в разные стороны. Несколько прыжков, и подданные короля Трора остались далеко позади. Тетраморф мчался все быстрее. Уши заложило от свиставетра. Мимо проносились путающие и чарующие пейзажи Андерленда. Пещеры, со сводов которых свисали узловатые корни деревьев. Гроты, где капающая сверху смола образовывала на каменном полу причудливые фигуры. Иногда Брюсову казалось, что корни шевелятся и вытягиваются в его сторону, а смоляные фигуры меняют свои очертания и передвигаются.

Тетраморф продолжал набирать скорость. На его пути все чаще стали попадаться глубокие расщелины, но и они не могли остановить стремительный бег чудища. Он просто расправлял крылья и взмывал вверх, пружинисто приземляясь на другой стороне пропасти. На дне расщелин копошились тысячи безглазых змей. Некоторые из них взмывали в воздух, пытаясь в прыжке впиться зубами в ноги тетраморфа, но промахивались и падали на клубки своих шипевших сородичей.

Тетраморф так долго мчался по бесконечным подземным переходам, что Брюсов потерял счет времени. Однако постепенно коридоры начали сужаться. Крылья тетраморфа все чаще стали цепляться за выступы на стенах, вынуждая его замедлять бег. Наконец туннель стал настолько узким, что тетраморф не мог продвигаться дальше. Он опустился на передние лапы и низко склонил рогатую голову, словно приглашая Андрея соскользнуть вниз. Брюсов съехал по его бычьей морде на каменный пол, помог спуститься Эсквилине. Тритемий и Ригглер слезли со спины тетраморфа сами. Перед ними лежал уходивший вдаль узкий коридор. Покрывавший его степы светоносный слой почти не разгонял тьму, однако Андрей заметил, что они сложены из больших, грубо отесанных валунов. Брюсов повернулся к тетраморфу, сложил ладоньчашечкой и поднес к уху чудовища. Оттуда выскользнул сгусток оранжевого света. Саламандра ловко юркнула в ладонь Андрея и погасла.

Глаза тетраморфа налились кровью. Он яростно замотал головой, замычал, пытаясь протиснуться в туннель и добраться до людей, однако не смог продвинуться ни на шаг. Брюсов даже не взглянул на взбешенного зверя. Сердце подсказывало ему, что нерукотворный Плат Маргариты находится где-то рядом. Из туннеля повеяло холодом. Андрей вынул меч из ножен. Обернулся к друзьям и прошептал:

—Ждите меня здесь. Я вернусь.

Сделав несколько шагов вперед, он увидел прямоугольник, очерченный по периметру красным колеблющимся светом. Брюсов протянул руку, чтобы толкнуть вырубленную из цельного куска черного нефрита дверь, но она с тихим скрипом открылась сама, словно приглашая войти. Как только Андрей шагнул в темноту, дверь захлопнулась с такой силой, что содрогнулся пол под ногами. Он бросился назад, но, как юноша ни старался, открыть двери не смог. Осталось только одно — идти вперед. За друзьями он вернется позже.

В почти полной темноте была видна едва заметно светившаяся изнутри рубиновая чаша. Она переливалась всеми оттенками багрянца. Словно почувствовав присутствие человека, чаша засияла ярче. Над ней медленно выступило из темноты подсвеченное снизу лицо с нечеловечески грозными чертами. Затем показалось и все распятие.

Брюсов подошел к нему ближе. Лицо распятого кривилось в гримасе невыносимой боли, но в нем было нечто дьявольски притягательное, на него хотелось смотреть и смотреть. Андрея охватила страшная усталость. Долгий, полный лишений путь завел его в тупик. Раньше он был уверен, что стоит на стороне справедливости, и лишь теперь понял, что все обстоит гораздо сложнее. Ему не следовало вмешиваться в противостояние существ высшего порядка. Какая глупость делить мир на черное и белое! Андрей понял: у Круцифера — своя правда, и вполне возможно, что его наказали незаслуженно. Так, может, стоит исправить эту ошибку, пока не поздно? Ему вдруг захотелось протянуть руки к чаше, поднести ее ко рту и сделать несколько глотков. Другого случая встать на сторону того, кто несправедливо обижен, может и не быть.

Андрей сделал шаг, чтобы взять чашу, и вдруг стены криптория расступились. Он очутился на вершине покрытой сверкающим снегом горы. Земля лежала у его ног, а передвигавшиеся по ней люди казались меньше муравьев. Время на вершине летело с поразительной быстротой. На глазах Брюсова расцветали и осыпались деревья. Зеленели и скрывались под снежным покровом луга. Рождались и умирали люди. Вырастали и скрывались под водой горы. Меняли свои очертания континенты. Изменялось все, а он оставался вечно молодым. Время сметало все на своем пути, стирало города и страны, но его, Андрея Брюсова, обтекало со всех сторон, словно вода. Андрей поднес чашу к лицу. Всего несколько глотков, и вместе с багряной жидкостью по его жилам побежит некротический фермент, дарующий вечное существование. Брюсов чувствовал на губах соленый вкус бессмертия, но тут в его голове, перекрывая все другие мысли, прозвучал голос Девы: «Остановись, безумец! Посмотри назад!»

Андрей опомнился и ужаснулся собственным мыслям. Наваждение рассеялось. Стены криптория сомкнулись, скрывая от взора чудесную картину. Брюсов почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Кто-то, внушающий ему чужие мысли. Он гневно швырнул чашу в деревянное изваяние. Свет погас.

В полной темноте Брюсов выставил перед собой ладонь, с нее спрыгнула желто-оранжевая, окутанная языками пламени ящерица. Она бросилась к винтовой лестнице и стремительно помчалась наверх, зажигая по дороге факелы на стенах. Брюсов двинулся вслед за ней, поднимаясь все выше и выше. Вскоре показалась окованная медными полосами дубовая дверь, ярко освещенная сидевшей рядом с ней саламандрой. Дверь отворилась. Андрей очутился на небольшой каменной площадке с уходящим вдаль узким коридором. Он ожидал чего угодно, но только не того, чтоувидел перед собой.