Часть третья
Мечты отрубленной головы

Беверидж наклонился, чтобы затащить труп Фарнама под стол, и вдруг заметил похожие на серый дым клочья тумана, которые ползли к нему по полу со всех сторон.

В считаные мгновения туман заполнил весь тайный кабинет и рассеялся так же быстро, как появился. Теперь Великий Экзекутор был не один. Напротив него стояла дама в черном платье и того же цвета изящной шляпке с опущенной на лицо вуалью. Сердце Бевериджа сжалось от дурного предчувствия.

—Как вы сюда попали? — с тревогой спросил он, отступая назад.

—Как попала? — переспросила дама с иронией. — Неважно. Главное, что я попала сюда как нельзя вовремя. У ваших ног лежит труп, плавающий в луже собственной крови. Как это мило! Не тушуйтесь, ваше милосердие, вы можете смело запихивать своего секретаря под стол. Я никому не скажу об этом.

Беверидж наконец узнал по голосу незваную гостью.

—Леди Фиона? Что за глупый маскарад? И с каких это пор вы позволяете себе разговаривать с Великим Экзекутором в таком неуважительном тоне?

—С тех самых, как вы, ваше милосердие, стали убивать слуг Священной Экзекуции для собственного удовольствия, — сказала дама и откинула вуаль.

Увидев лицо Фионы, Беверидж отпрянул назад. Ее левая щека стала похожа на потрескавшийся, покрытый черной сажей бок глиняного сосуда, тогда как другая половина продолжала сиять идеальной красотой. Сопоставив этот вид с облаком тумана, еще недавно заполнявшим его кабинет, Беверидж понял, что имеет дело с магией очень высокого уровня. Он едва не застонал от отчаяния.

—Кто... на самом деле... ты?

—Дочь Круцифера леди Клементина Фог-Смог к твоим услугам.

—Что тебе здесь нужно?

—Я всего лишь продолжаю дело своего отца. — Гирудина горько усмехнулась одной половиной лица. — Можешь считать, что ничего не изменилось. У нас по-прежнему общий враг.

—Кто же он?

—Брюс. Это он прикончил твоего любимчика Гилфорда.

Сердце Бевериджа сжалось, в глазах потемнело. В общем и целом ему были известны обстоятельства гибели Алфорда от привезших его Стальных сутан. Но весть о том, что его сын убит именно Брюсом, он воспринял как давно ожидаемую и сразу поверил, что леди Фог-Смог говорит правду.

—Вспомни, разве не с появлением Брюса начались все твои неудачи? — продолжала гостья.

—Скорее мои беды начались с появления леди Фог-Смог, — возразил Великий Экзекутор и беспомощно развел руками. — Ты у меня на глазах проникла в Храм Пресвятой Маргариты. Ни один гируд не может переступить его порог.

—Твой храм без Плата — просто стены и крыша. Я могу ходить по нему, когда мне вздумается. Но довольно пустых речей. С этой минуты, Иеффай Беверидж, мы поменяемся местами. Приказывать буду я!

—Ни за что! — Великий Экзекутор сжал в ладони серебряный оберег с изображением Девы, висевший у него на груди. — Больше никаких прегрешений.

—Я ожидала этого, — Клементина приблизилась к остолбеневшему от ужаса Экзекутору — По-прежнему считаешь себя главным? Опомнись, Иеффай Беверидж! Ты помог мне проникнуть в храм, пусть даже о том не подозревая.

—Когда? Что за подлая ложь?

—Все просто. Я нашла в твоем тайном кабинете «Изборник заклятий святого Теофила».

—Так это ты выпустила Круцифера из Адского колодца?

Клементина снисходительно улыбнулась одной половиной лица:

—Ты необычайно догадлив для Экзекутора.

—Изыди, исчадие Тьмы!

—В чем дело? Ты искал безграничной власти над Круцифером и получил ее. Но в договоре не были указаны сроки его действия! Со стороны Круцифера договор выполнен, пусть даже это произошло несколько раньше, чем ты ожидал. Кто виноват, что ты не сумел вовремя распорядиться полученными возможностями? Зато теперь ты будешь служить гирудам верой и правдой.

Клементина шагнула к Бавериджу, магнетизируя его упорным, тяжелым взглядом. Он почувствовал, какдеревенеют у него руки и ноги. Магические флюиды Клементины с каждым мгновением все больше и больше лишали его воли, парализовали способность к сопротивлению. Он почти перестал владеть своим телом.

—Не смей прикасаться ко мне, — прошептал Беверидж, с трудом закрывая руками шею. — Я не стану... Я не могу стать обращенным...

—Станешь! — Клементина положила обе руки ему на плечи: — Ты станешь лучшим из моих суженых. Я буду тобой гордиться.

Ноги Бевериджа подломились, и он упал перед гирудиной на колени. Второй раз за день Великому Экзекутору напомнили о глубине его падения. Больше того, еще и настаивали на том, чтобы он сдался окончательно. Его, рвавшегося к беспредельной власти, поставили на колени в прямом и переносном смысле. Гибель сына, шантаж со стороны предателя Фарнама и прямая угроза Фионы-Клементины должны были сломить Бевериджа окончательно. И вдруг дала о себе знать заключенная в нем внутренняя сила, та самая, что двигала им всегда и везде. Гордый дух, который мог согнуться под давлением рока, согнуться, но не сломаться. Взгляд его заметался по кабинету в поисках выхода из положения. Краем глаза он заметил, что недалеко от него на полу лежит магическое зеркало. Резко подняв обе руки вверх и в стороны, он сбросил с плеч руки Клементины. Откатился от нее, в перевороте схватил зеркало и выставил перед собой на вытянутых руках, лежа на спине лицом к гирудине. Та скривилась в гримасе ярости.

—Что еще за шутки? — прошептала она недовольно. — Думаешь, эти дешевые фокусы с зеркалом тебе помогут?

Клементина привыкла использовать зеркала в собственных целях и впервые столкнулась с тем, что магическую силу отражения направили против нее. Несколько мучительно долгих для Бевериджа секунд гирудина пыталась противостоять тому, что увидела на блестящей поверхности зеркала. Затем застонала и вдруг начала покрываться дымкой сфумато. Стон перешел в крик отчаяния, и все стихло. Обессиленный Беверидж уронил зеркало на грудь и долго лежал неподвижно, наблюдая за тем, как последние языки серого тумана уползают в щель под дверью.

Чтобы убедиться в окончательном исчезновении Клементины, он заглянул в магическое зеркало. Никого! После стычки с гирудиной оно заблестело как новое. Бевериджу подумалось, что и ему придется теперь начать жизнь заново. После того что произошло, не остается ничего иного, как бежать из Ноулдона, причем как можно скорее.

Поднимаясь с пола, Беверидж наступил на что-то твердое. Это был золотой имперский гольден. Он поднял его и долго смотрел на золотой кружок, покоившийся на его ладони. Проклятая гирудина права. Если бы не Брюс, Гилберту не пришлось бы ехать в замок Бомонт навстречу своей гибели. Так пусть же отныне эта монета станет символом его мести!

Великий Экзекутор вернулся в свой рабочий кабинет и, позвонив в колокольчик, вызвал дежурного офицера.

—Велите подать двух лошадей к тайному выходу, — произнес Великий Экзекутор не терпящим возражений тоном, когда тот появился в кабинете. — И принесите мне меч покойного капитана Гилберта.

—Прикажете седлать Задиру Второго, ваше милосердие? — почтительно спросил офицер.

—Разумеется. Вторая лошадь на ваше усмотрение.

Как только офицер скрылся за дверью, Иеффай направился в тайный кабинет и подошел к полкам с оберегами. Он решил бежать не только из-за боязни ареста. Темница его не пугала. Клементина была права. Не Фарнам, а Брюс первым прикоснулся к страшной тайне его сношений с Круцифером. После первого же разговора с Брюсом Великий Экзекутор навсегда утратил покой. И еще на совести этого чужака смерть Гилберта, которого Клементина посчитала любимчиком Великого Экзекутора. Даже она, с ее умением влезать в головы людей, не знала, что капитан Стальных сутан значит для Бевериджа гораздо больше, чем просто очередной фаворит или протеже. Гклфорд должен быть отмщен!

В задуманном Бевериджем предприятии могли понадобиться некоторые из хранившихся в тайном кабинете артефактов. Он положил в дорожную сумку черный нож из обсидиана, медное зеркало, серебряный серп и несколько наполненных магическим дымом стеклянных шаров. Немного подумав, отправил туда же целебный бальзам и кубок Теофила, способный превращать вино в святую воду.

Наступившее утро вернуло миру утраченные за ночь краски. Стальное солнце начало свой привычный путь от горизонта к зениту. Трава вновь сделалась коричневато-зеленой, небо над головами переливалось всеми оттенками серого цвета. Четверо друзей все еще оставались сидеть в ложбине вокруг воткнутого в землю меча. Эсквилина принялась заплетать свои густые рыжие кудри в косу.

Первым заговорил Тритемий:

—Получил ли ты ответы на свои вопросы?

—Да, — кивнул Брюсов. — Спасибо вам за то, что помогли мне разобраться во всей этой путанице. Теперь мне многое стало понятно, хотя кое о чем я и сам догадывался. Я попал сюда не случайно, а именно тогда, когда нужно. Беверидж вступил в сделку с Круцифером, и одновременно Уайтроуз лишился своей покровительницы. Великий Экзекутор опасался, что его тайна будет раскрыта, поэтому и поспешил разделаться со мной.

—Никогда не поверю, что архиепископ Беверидж мог пасть так низко! — пылко возразил монах Билли. — Для каждого из нас Плат Маргариты — величайшая святыня, за которую и жизнь отдать не жалко. Ты что-то путаешь, Эндрю.

—А я всегда утверждал, что гордыня не доведет Бевериджа до добра, — возразил Тритемий. — Но кто мог предполагать, что все зайдет так далеко?

Эсквилина закончила приводить волосы в порядок и вдруг заметила, что Шакелас внимательно следит за всеми ее движениями.

—Ну что, принц Шакелас, а не заплести ли тебе косу? — весело подмигнула ему чаровница. — Ты так оброс, что смотреть страшно.

Действительно, голова горбуна напоминала комету с короной и длинным серебристым хвостом. Копна волос облегчала переноску, но страшно раздражала принца, поскольку пряди постоянно свисали ему на глаза. Он все время твердил о том, что скоро у него будет новое тело. Услышав шутливое предложениедевушки, Шакелас заметно обрадовался, но попросил заплести ему не одну, а шесть косичек. Эсквилине эта мысль показалась забавной, и она тут же взялась за дело. Девушка поместила голову к себе на колени, однако расчесать седые космы оказалось непросто, в них запуталось много всякой всячины: солома, веточки, мелкие листья и песок.

—Да ты просто красавец, мой принц, — приговаривал она, разделяя волосы на пряди и расчесывая их по отдельности. — Жаль только, что голова забита Мусором.

Привычные к такой работе пальцы Эсквилины двигались с поразительной быстротой и ловкостью. Вскоре волосы Шакеласа были заплетены в шесть длинных и тонких косичек, по три с одной и с другой стороны головы.

—Просто чудо! Тебе к лицу эта прическа, мой принц.

Эсквилина с довольной улыбкой смотрела на свое произведение, как вдруг одна из косичек ожила и начала медленно обвиваться вокруг ее запястья. Девушка испуганно отбросила голову и вскочила на ноги. Вслед за этим произошло невероятное: косы горбуна изогнулись, уперлись в землю, и голова медленно приподнялась над травой. Теперь Шакелас стал похож на большого паука с шестью косичками вместо ног. Это было жутковатое зрелище, но горбун был явно доволен тем, что обрел хотя бы некое подобие ног. Он обвел друзей торжествующим взглядом.

—Я мочь ходить! Я хотеть ходить!

В подтверждение своих слов Шакелас попытался пройтись на своих тонких ножках, но тут же опрокинулся на траву.

—Ничего страшного, не расстраивайся, — успокоила его Эсквилина. — Скоро ты научишься ходить заново!

Шакелас с трудом поднялся и сделал неуверенный шаг вперед.

—Теперь я обгонять толстяк Ригглер! — самоуверенно заявил он.

—Ах ты, нечисть! — сплюнул в сторону монах Билли. — Что вы за народ такой, подземные горбуны. Мечетесь между людьми и гирудами и ни к одному берегу пристать не можете.

Андрей выдернул меч из земли.

—В любом случае, теперь мы все стоим на своих ногах. До Редвудского леса желательно добраться затемно. Надо идти!

Сначала Шакелас с трудом передвигался на заплетающихся «ногах» и постоянно падал. Однако через несколько часов приноровился к темпу движения и уверенно зашагал вперед, иногда позволяя себе обгонять кавалькаду. Андрей тревожно вглядывался в даль, ожидая с минуты на минуту появления нового отряда гирудов. Однако никаких ответных действий со стороны гирудов почему-то не последовало. Брюсов не сомневался, что они не оставят без внимания его дерзкий поступок, и если не нападут в открытую, то обязательно расставят ловушки в наиболее подходящих для этого местах. Решив не терять времени даром, Андрей на ходу учился управлять имеющимся у него оружием. Выставлял вперед ладонь, мысленно отдавал приказ Саламандре, а когда из руки вырывался поток ослепительного огня, старался держать его под контролем. Обочины дороги покрылись темными подпалинами обгоревшей травы, отмечавшими пройденный путь.

Наконец маленький отряд добрался до Редвудского леса. Как все в империи, он выглядел необычно. Не было плавного перехода от поля к поросшей кустами опушке. Дорога уперлась в стену из высоких красных кленов. Едва маленький отряд оказался под сенью их крон, стало темно. Верхушки деревьев сплетались в единое целое, преграждая путь солнечным лучам. Внизу буйно разрослись красные заросли остролистного вампирусника. Его покрытые колючками ветви закрывали проходы между кленами, цеплялись за одежду, норовили исцарапать открытые участки тела. Вдобавок ко всему лес наполнился комариным гудением. Тучи насекомых, почуяв присутствие людей, слетелись на свой кровавый пир. Они метались вокруг маленького отряда в ожидании удобного момента для нападения. Стоило людям зазеваться, и крылатые кровососы тут же бросались в атаку, невзирая на многочисленные потери.

Полумрак и тишина, нарушаемая лишь треском сухих сучьев под ногами, держали всех в напряжении. И когда Эсквилина вскрикнула, Брюсов сразу выхватил меч из ножен, готовясь отразить нападение врага. Однако тревога оказалась ложной. Девушка всего лишь поранила руку о шип кустарника, заросли которого с каждой минутой становились все гуще и гуще. Она наклонилась и сорвала листок подорожника.

—Нам следует быть начеку, — сказала она, прикладывая подорожник к ранке. — Вы заметили, что, кроме травы, кустов вампирусника и красных кленов, здесь почти нет других растений? А если и есть, то выглядят они как засохшие. И еще: куда подевались звери и птицы? Я не вижу здесь даже муравьев, только комары и летучие мыши!

—Надо идти вперед, пока хватит сил, — вздохнул Андрей. — Не может эта проклятая чаща тянуться бесконечно.

—Скоро кончаться, — согласился Шакелас. — Но лес нельзя пройтить. Он жив.

—Эти гнусные твари страшнее настоящих гирудов, — заныл Ригглер, отмахиваясь от комаров.

Если бы он знал, как сильно ошибается! Вскоре вид леса изменился: к кустам вампирусника и кленам прибавились длинные лианы. Их волокнистые, толстые стебли свободно свисали с веток раскидистых деревьев, обвивались вокруг их стволов или лежали на зеленом мху, подобно свернувшимся в клубки змеям.

Вскоре разрешилась загадка отсутствия в лесу зверей и птиц. На каждом шагу стали попадаться скелеты животных и отдельные кости. Многие из них были оплетены лианами. Брюсов замедлил шаг. Несмотря на полную неподвижность растений и мертвую тишину, ему казалось, что вокруг полно живых существ, хищных и беспощадных, затаившихся и выжидающих удобного момента для нападения. Андрей перехватил взгляд Эсквилины и понял, что девушка испытывает те же чувства. Она с подозрением смотрела на лианы и несколько раз оборачивалась, уловив какое-то движение у себя за спиной. Брат Билли был первым, у кого не выдержали нервы.

—Они живые! — завопил он, показывая рукой на лианы. — Что за мерзость!

Остановить его никто не успел. Он бросился к ближайшей лиане, вцепился в нее обеими руками и дернул на себя, пытаясь сорвать стебель с ветки красного клена. Ответ не заставил себя ждать. Лиана ожила, ее конец стремительно обвился вокруг ноги монаха. Последовал рывок, он с воплем упал на спину.

Как по команде ожили и другие лианы. Одна из них нацелилась на шею Брюсова. Он вовремя заметил опасность, отпрыгнул в сторону и рубанул по извивающемуся стволу гирудским мечом. Из рассеченного стебля ударила струя черной крови. Новый взмах меча, и другую лиану постигла та же участь. Андрей лавировал между кленами, уворачиваясь от нападавших сверху и ползших к нему по траве лиан, и без передышки рубил хищные растения. Весь черный от крови мох вокруг него был покрыт извивающимися обрубками вампируса лианоподобного.

В отличие от Брюсова, его товарищам пришлось намного хуже. Эсквилина пыталась отбиваться руками, но напавшая сзади лиана обвила ее талию и с огромной силой прижала девушку к стволу клена. Другие лианы кольцами обмотались вокруг ствола, обвили руки и ноги Эсквилины, окончательно лишив ее возможности давать отпор.

Ригглеру удалось подняться на ноги, но из-под травы и мха тут же вынырнули толстые стебли лиан. В считаные секунды они намертво привязали монаха к земле. Шакелас тем временем метался между деревьями на своих заплетавшихся ногах-косичках. Какое-то время ему удавалось проскальзывать между извивающимися лианами. Горбуна подвела слишком большая скорость — когда на его пути встал мапгерый клен, он не успел остановиться. Со всего разбега врезался в ствол и рухнул в объятия лиан. Они опутали его, подобно кокону, и Шакелас оказался подвешенным над землей.

Немного дольше них сопротивлялся Тритемий. Его магический посох наносил лианам ощутимыйурон. Едва он касался растений-хищников, как лианы скукоживались, на глазах увядали и бессильно падали на мох. Однако вскоре этому был положен конец. Из древка посоха проклюнулся тонкий стебель. За ним — другой и третий. Вселившиеся в посох лианы опутали руки Гиннеса. Старик что-то крикнул, собираясь отбить магическую атаку, но было поздно. Посох и сам превратился в толстую лиану, обвил туловище и ноги старика. Тритемий потерял равновесие и рухнул на траву.

Продолжал сражаться только Андрей. Казалось, что хищным лианам справиться с ним не под силу. И вдруг земля у него под ногами зашевелилась. Полетели в разные стороны комья земли. На поверхность вынырнул узловатый корень. Изогнувшись, он ударил Брюсова по ногам. Андрей откатился на несколько ярдов и рухнул в колючие заросли. Латы гируда защитили его от шипов, но меч отлетел в кусты вампирусника. Из-под земли вынырнул второй корень. Он обвил правую руку юноши. Брюсов пытался вырваться, но без меча все его усилия были тщетны. Новые корни обвили ноги и шею, окончательно его обездвижив.

Подавив сопротивление людей, лианы замерли. В наступившей тишине послышался нарастающий шум листвы. Ожили кусты вампирусника остролистного. Его ветви и стволы начали расходиться в стороны, одновременно вытягиваясь вверх и образуя проход в виде остроконечной арки. Внутри живого коридора выстлалась похожая на зеленый ковер дорожка из живого мха. Она приглушила шаги щеголя, который вышел по ней из арки. На нем был черный камзол, расшитый золотыми цветами Лицо у него было безбородое, а глаза так глубоко запрятаны в глазницы, что этоделало его отвратительным. Пухлые губы кривились в улыбке, которую можно было бы назвать приветливой, если бы этому впечатлению не мешали длинные клыки в уголках рта. На груди у него посверкивал кулон в виде корня мандрагоры из серебристо-черного кровавика. Гируд по очереди окинул взглядом каждого из пленников и остановил свой выбор на Андрее.

—Ты называешь себя Свершителем? — спросил он с улыбкой превосходства. — Я был уверен, что с тобой придется повозиться. А ты совсем не похож на великана, обыкновенный человечишка, напяливший на себя чужие доспехи. Не представляю, как тебе удалось избежать клыков Саймона и Клементины и прикончить моего брата Шарпа!

—Скоро сам узнаешь, — простонал Андрей, изо всех сил напрягая мускулы, чтобы вырваться из нечеловеческих объятий, но, увы, безрезультатно.

—Боюсь, тебе не удастся просветить меня на сей счет, — Флавий подошел к Андрею и поставил ногу в сапоге из мягкой кожи ему на грудь. — Игра окончена, Свершитель. Сейчас мои лианы прорастут сквозь твои жилы и плоть, и ты станешь частью этого леса. Навсегда. Никто не узнает, где похоронен бахвал, который выдавал себя за Свершителя пророчества Теофила.

Андрей молчал, но не потому, что у него не было ответа на хвастливую речь Лорда Тьмы. Он мысленно велел Саламандре проснуться, и та начала медленно разогреваться. Корни все еще стягивали его предплечье и кисти руте, но, почувствовав нарастающий жар, ослабили свое натяжение.

—Твои друзья тоже останутся здесь. Они проживут дольше, чем ты, но умоляю им не завидовать, — сделаным смирением продолжал Джастин. — Вампирусные лианы очень запасливы. Они подолгу ждут добычи, поэтому будут высасывать кровь из девушки, старика и монаха постепенно...

Правую ладонь Брюсова охватил такой сильный жар, что корень юркнул под землю, и ему удалось освободить руку. Он тут же крепко стиснул пальцами лодыжку гируда. Тот попытался вырвать ногу, но Андрей сжал руку изо всех сил. Он почувствовал, что с мягкой кожей сапога происходит нечто странное. И вот уже он сжимает не ногу, в скользкий, извивающийся ствол лианы. Брюсов приподнял голову. Вместо улыбающегося щеголя над ним нависало скопление пульсирующих в диком ритме лиан. От прежнего Флавия остались только глаза, рот и клыки. Теперь они принадлежали самой толстой лиане. Хищно изгибаясь, она приближалась к шее Андрея. На белых клыках пузырилась прозрачная слюна. Еще немного, и она капнет на кожу. Брюсов понимал, что эта едкая жидкость прожжет его насквозь, но продолжал сжимать ладонь. Раздалось шипение и треск. Языки пламени охватили ногу-ствол и стремительно рванулись вверх, пожирая плоть Джастина. Лорд Тьмы превратился в пылающий факел. Корни, опутавшие Брюсова, ослабили захват. Андрей вскочил на ноги. Обеими руками оттолкнул от себя огненный шар. Тот покатился по лесу, натыкаясь на стволы деревьев и врезаясь в заросли акации.

Лианы вновь зашевелились. Только на этот раз они не нападали, а отчаянно метались из стороны в сторону. Растения-хищники умирали вместе со своим повелителем. Шар врезался в огромный клен и взорвался ослепительным каскадом оранжевых искр. Когда онипогасли, появился Флавий в своем обычном обличье. Лицо его потемнело и покрылось трещинами. Они углублялись до тех пор, пока череп гируда не раскололся на части. Золотые нити на камзоле потускнели, ткань на глазах истлела. Ноги гируда подломились с сухим треском. Он упал. Его тело еще несколько мгновений сохраняло свою форму, а затем струйками красного праха растеклось по траве. Мертвые лианы обратились в пепел, который хлопьями посыпался вниз, накрывая все вокруг светло-серым ковром.

Андрей подошел к останкам Лорда Тьмы, наклонился, поднял черный кулон из кровавика, сделанный в виде корня мандрагоры. Камень красиво отливал тусклым серебром. Повинуясь исходившему от него обаянию, Брюсов повесил амулет себе на шею. Едва кулон коснулся груди, как лес пришел в движение. Шум, вызванный ропотом листьев в кронах кленов, напоминал вздох облегчения. Теперь солнечные лучи беспрепятственно проникали под своды деревьев, разгоняя остатки тени.

Андрей осмотрелся. Они выбрались из этой передряги без особых потерь, но, что самое печальное, погибли все лошади. Их трупов нигде не было видно: то, что осталось после лиан-кровососов, утащили под землю корни оживших деревьев.

Тритемий сидел на земле, озабоченно рассматривая свой посох с головой кобры, который после разрушения гируда приобрел свой прежний вид, но стал гораздо длиннее. Как только Ригглер убедился, что руки-ноги у него целы, он сразу занялся проверкой оберегов, к счастью, все они оказались на месте. Эсквилина поспешила на помощь Шакеласу, ему никак не удавалось в одиночку расплести запутавшиеся косички. Как только горбун встал на «ноги», он тут же поспешил к Брюсову.

—Я не ждать от тебя такой прыть. К горе Айронмаунтен теперь можно идтить.

—Не узнаю тебя, Шакелас! — удивилась Эсквилина. — Раньше ты вечно во всем сомневался, а теперь просто лучишься уверенностью. Что изменилось?

—Близко есть...

Закончить горбун не успел. Солнце закрыла чья-то тень. На землю опустилась кромешная тьма. Брюсов поднял глаза. На небе сияло множество звезд, но две из них были особенно яркими. На доли мгновения Андрею показалось, что это глаза. Причем не на лице человека, а на морде животного. Рассмотреть другие подробности не удалось. Глаза-звезды потухли. Тьма рассеялась, а дневное светило цвета сияющей стали вновь поплыло по серому небу.