Тьма рассеялась, а дневное светило цвета сияющей стали вновь поплыло по серому небу. Оставаться дальше на месте стычки с гирудом представлялось слишком опасным. Андрей спросил Шакеласа, можно ли добраться до горы Айронмаунтен как-нибудь иначе, ибо двигаться дальше по Фералийской дороге не было никакого смысла. Принц горбунов предложил срезать путь и выйти к горе через Вересковую пустошь.

Отряд Брюсова взял направление на северо-запад и углубился в Редвудский лес. Шли в полном молчании, вокруг стояла гулкая тишина, нарушаемая лишь немолчным шумом листьев в красно-розовых кронах могучих трехсотлетних кленов. Через три часа пути лес начал оживать, послышался щебет птиц, в воздухе стали попадаться желтые трясогузки, лесные коньки, воробьи и дрозды. Появились волчьи следы и лисьи норы. Вскоре лес начал заметно редеть и сменяться молодым подлеском. Под ногами зашуршали чертополох и бодяк.

Вскоре путники забрели в густые заросли черники. Все так оголодали, что набросились на ягоды, как безумные. Кое-как утолив голод, Андрей поискал глазами Эсквилину. Девушка стояла на коленях далеко от черничника и сосредоточенно растирала между ладонями какие-то желтые лепестки. Губы у нее посинели от сока черники, но это ее совсем не портило. Наоборот, она выглядела такой молодой и свежей, что Брюсову захотелось вдохнуть запах девушки, словно она была лесным цветком. Он направился к ней, присел рядом и спросил:

—Это можно есть?

—Нет, что ты. Календула — это лекарственная трава, — неизвестно почему смутилась чаровница. — Но ее нужно собирать обязательно ночью при полной луне, сейчас она бессильна.

—Бессильна против чего?

—Против веснушек, — еще больше смутилась девушка. — Спасу от них нет. Одна надежда осталась на Шакеласа. Он обещал помочь.

—А мне нравятся твои веснушки. Они такие симпатичные и хорошо сочетаются с синими губами...

—Не лгите, Эндрю Брюс. Пятна на лице девушки не могут нравиться молодым людям. Я бы все отдала,чтобы избавиться от проклятых веснушек. И хватит об этом! Вы что, не можете найти себе другого занятия, кроме как издеваться над бедной простушкой?

Эсквилина с обиженным видом встала и отбросила лепестки в сторону. Андрей понял, что лучше вообще не касаться этой деликатной темы.

Утолив голод, путники двинулись в путь. Вскоре они вышли на холмистую, изрезанную оврагами и буераками равнину, поросшую травой, вереском и ползучим кустарничком. Тритемий вдруг остановился и поднял вверх указательный палец, призывая друзей к тишине. Андрей напряг слух, но не различил ничего, кроме шороха листьев в зарослях кастарника.

—Стоять на месте — большой глупота! — воскликнул Шакелас. — Я уже видеть мельниц Финкасл!

Брюсов тоже заметил вдали ручей и запруду с полуразрушенной водяной мельницей.

—Не двигайтесь, — тихо сказал Гиннес, всматриваясь в заросли вереска. — Здесь...

Тритемий не успел закончить. Из травы показалась голова змеи. Гадюка приподнялась, медленно раскачиваясь и не сводя с людей немигающих глаз-бусинок. Довольно крупная, с бурой, влажно поблескивающей спинкой и грязно-желтым брюшком, змея не выказывала враждебности, просто наблюдала до тех пор, пока Тритемий не шагнул к ней. С яростным шипением гадина прыгнула на человека, вытянувшись в полете в прямую линию. Зев ее распахнулся, обнажив розовое нёбо, изогнутые ядовитые зубы и черный раздвоенный язык.

Гиннес был готов к нападению. Он выставил перед собой посох. Врезавшись в него, гадюка бессильно упала в траву. И тут заходила ходуном вся Вересковая пустошь. Казалось, зашевелились даже камни. Шипение змей заглушило все остальные звуки. Они ползли со всех сторон, и, оказавшись на расстоянии прыжка, атаковали.

Брюсов перерубил пополам не меньше десятка тварей. Примерно столько же змей были парализованы посохом Тритемия. Однако эти потери ничуть не охладили пыл ползучего воинства. На месте погибших змей появлялись все новые.

Тритемий решил прибегнуть к последнему средству. Подняв посох, он выкрикнул заклинание и швырнул посох в траву. В то же мгновение деревянный жезл обернулся живой коброй. Она грозно зашипела, раздувая капюшон, и принялась грациозно покачиваться на месте.

Брюсов с изумлением опустил меч. Змеи Вересковой пустоши принялись повторять танец кобры. Зрелище это было настолько захватывающим, что все забыли о недавней опасности. Кобра не просто танцевала. Она негромко, отрывисто шипела. Змеи шипели ей в ответ. Стало очевидно: гады разговаривают на своем языке. Танец, наконец, закончился. Змеи Вересковой пустоши уже не думали о нападении — одна за другой они убирались в свои укрытия.

Кобра вернулась к хозяину. Едва Тритемий коснулся ее рукой, как змея одеревенела, превратившись в посох.

—Старый маг кое-что уметь! — одобрительно хмыкнул Шакелас.

—Я уверен, что змеи — это всего лишь начало, — грустно покачивая головой, возразил Гиннес. — Дальше будет намного труднее.

Друзья двинулись к мельнице Финкасл и вскоре вступили в окружавший ее кленовый лес. Выглядел ондовольно негостеприимно. Пышные кроны деревьев сплелись настолько плотно, что солнце с трудом пробивалось сквозь красную листву, отчего все вокруг тонуло в багряном полумраке, а лица людей окрасились в темно-розовый цвет.

Помня о словах Тритемия, Андрей внимательно смотрел по сторонам. Первое, на что он обратил внимание, были крупные птицы с серым оперением и голыми шеями, рассевшиеся на водяном колесе мельницы. Брюсов уже собирался спросить о них всеведающего Тритемия, когда рядом затрещали кусты. В глубине зарослей мелькнул темный силуэт. Волк! Андрей осторожно раздвинул ветви и крикнул в надежде спугнуть зверя, но тот и не собирался убегать. Изготовившись к прыжку, он поджидал человека. И вдруг метнулся в его сторону. Брюсова спасла отменная реакция — он машинально ткнул волка острым концом меча. Раненый зверь взвизгнул от боли, злобно ощерился и зарычал. Затем неохотно попятился. Однако стоило Брюсову замахнуться еще раз, как волк прыгнул в густые кусты и пропал в лесной чаще. Преследовать его не имело смысла, но Андрей все-таки двинулся вслед за ним.

Внимание его привлекла сломанная ветка кустарника. Она еще покачивалась, а на зеленых листьях темнели пятна. Осмотрев их, Брюсов насторожился — кровь раненого волка была слишком черной. Необычный зверь. Пора вспомнить, что они находятся на вражеской территории. Как бы самим не превратиться в дичь. Из кустов высунулась голова Шакеласа. Он сообщил, что видел поблизости стаю волков.

—Нам следует держаться вместе! — воскликнул Тритемий испуганно.

Вместе! Андрей мысленно обругал себя растяпой, выхватил меч из ножен и бросился назад. Увлекшись погоней, он забыл об Эсквилине и Ригглере, а те, конечно же, отстали. Брюсов окликнул друзей, ему никто не ответил, а в просвете между двумя деревьями показался очень крупный черный волк с глазами, горевшими красноватым, словно угли костра, светом. Он молча уставился на Андрея. Хищник вел себя странно — не убегал, но и не нападал. Уселся на задние лапы и продолжал рассматривать человека. Вскоре к нему присоединился второй зверь. Тоже огромного размера и диковинного черного окраса. Андрей, попятился, стараясь ретироваться с достоинством, но не бросился бежать только потому, что бежать было некуда. Боковым зрением он отмечал движение в лесной чаще слева и справа от себя. Волки окружили его по всем правилам стайной охоты.

Юноша резко перепрыгнул через ближайшего зверя и пустился наутек. Сзади доносились шорохи, треск сучьев и хриплое дыхание. Стая настигала жертву. Андрей резко обернулся. Первый волк не ожидал такого маневра. Попытался вильнуть в сторону, но не успел увернуться от меча. Лезвие отрубило зверю лапу. Волк завалился на бок. Из раны хлынула густая черная кровь. Зверь конвульсивно дергался. Брюсов думал, что это агония, но жестоко ошибался. Из раны что-то росло. Сначала это был бесформенный, мокрый от крови обрубок. Затем на нем появилась черная шерсть и острые когти. За считаные мгновения у хищника выросла новая лапа!

С отрубленным куском волчьей плоти тоже происходили метаморфозы. Обрубок стремительно рос в размерах, принимая форму взрослого волка. Брюсовне поверил своим глазам. Его меч не убил чудовище, а породил второе — такое же крупное и свирепое. Волки с рычанием бросились на Андрея. Отступая, боковым зрением он заметил, что между стволами мелькают не одна и не две пары желтых глаз. Хищников было не меньше двух десятков. Брюсов выбежал к месту, где оставил друзей, и не смог сдержать радостного возгласа. Эсквилина и Ригглер стояли рядом с Тритемием.

—Позади нас целая стая! — проговорил он, задыхаясь от бега.

—Впереди тоже, — отвечал Тритемий. — Эти твари взяли нас в кольцо!

Гиннес был прав: волки плотной массой окружили их со всех сторон. И кольцо это сжималось медленно, но неотвратимо. Звери наступали в полном молчании. Они не рычали, просто скалили пасти, демонстрируя влажные чуть желтоватые клыки. Меч, который выставил перед собой Андрей, ничуть не напугал их. Еще бы! Зачем путаться какого-то меча тварям, способным создавать из отрубленных кусков собственного тела новых особей!

Брюсов лихорадочно пытался что-то придумать, но в голову ему пришла только одна мысль: использовать Саламандру. Волки, пусть они и не совсем обычные, боятся огня. Тренировки помогли не тратить драгоценное время. Андрей просто сосредоточился на своей ладони и почувствовал, как та нагревается. Вырвавшийся наружу столб огня ударил в одного из волков. Воздух наполнился запахом жженой шерсти. Зверь перевернулся в воздухе, упал на спину, но тут же вскочил на ноги и с жалобным воем спрятался за плотной стеной своих собратьев. Андрей начертилогнем круг. Плясавшие по его периметру языки пламени не позволяли волкам приближаться к людям, но и не причиняли хищникам вреда. Им оставалось только дождаться, пока огонь потухнет, и снова атаковать.

Пользуясь передышкой, Брюсов внимательно рассматривал стаю. Он искал взглядом вожака, тот непременно должен был чем-то отличаться от других волков. Возможно, размером или... Сквозь просвет в стене огня Андрей увидел то, что нужно. Один из волков держался особняком. Словно командир, наблюдающий за ходом сражения, он стоял на пригорке. Выглядел он почти так же, как остальные хищники: Желтые глаза, черная вздыбленная на загривке шерсть и... Ошейник! Широкий, собранный из чешуйчатых пластин, несомненный признак превосходства над остальными хищниками. Взгляды зверя и человека скрестились. Оба сразу поняли, что из этого леса выйдет только один из них. Андрей до боли в пальцах стиснул рукоять меча. Взглянул на друзей. Он мог бы ринуться в бой, но как быть с ними? Пока он будет драться с предводителем этой дьявольской стаи, другие волки не станут ждать. Решение подсказала Эсквилина. Видя замешательство Брюсова, она указала на кулон Флавия, а затем на молодой дубок, росший на защищенном огнем островке.

—Эндрю, если тебе передалась сила Повелителя растений, то, может быть, заставишь это дерево вырасти? Тогда мы могли бы...

—На дерево, друзья! — скомандовал Брюсов. — Цепляйтесь крепче за сучья!

Все поспешили выполнить приказ. Причем оказалось, что косички-ноги Шакеласа прекрасно подходятдля лазания по деревьям. Он вскарабкался на самую верхушку дубка и довольно комфортно повис на ветвях. Тритемий и Ригглер помогли взобраться на дерево Эсквилине и передали ей голову Шакеласа. Теперь на дубке совсем не осталось места. Маг и монах просто вцепились руками в нижние ветки, стоя на земле.

Языки пламени постепенно угасли. Волки, державшиеся на почтительном расстоянии от огня, подходили все ближе. Андрей сжал в ладони кулон Флавия. Мысленно представил себе скрытые землей корни дуба. Вообразил, как впитывают они живительную влагу земли.

—Расти, — прошептал он, напрягая волю. — Приказываю тебе расти!

Ветви дуба затрещали. Ствол качнулся. Дерево выполнило приказ нового повелителя. Куски лопнувшей коры разлетелись в стороны, освобождая место новым слоям древесины. Земля под дубом заходила ходуном. Дерево утолщалось и одновременно вытягивалось вверх. На стволе появлялись новые ветки. Почки на них набухали и лопались, выпуская листья. Вскоре Тритемий и Гиннес уже оказались на высоте пятнадцати футов над землей.

Андрей подождал, пока они усядутся на ветвях, и ринулся на волков. Атака Брюсова была такой неожиданной, что стая пришла в замешательство. Они не ожидали нападения с его стороны. Звери заметались. Лишь немногие из них пришли в себя настолько, что попытались оказать сопротивление. К тому времени Андрей успел раскроить черепа нескольким хищникам и преодолел половину расстояния, отделявшего его от вожака стаи. Размахивая мечом, Андрей сокрушался от мысли, что каждый новый его удар только увеличиваетчисленность стаи. Но другого выхода не было. Он должен прорубиться к вожаку и прикончить его!

Если бы юноша мог обернуться, то уверенности в успешном исходе у него поубавилось бы. Десяток волков яростно прыгали на ствол дуба, пытаясь дотянуться до Ригглера и Тритемия. Звери падали, в ярости грызли ствол дерева и продолжали прыгать на него.

Эсквилина и Шакелас тоже не чувствовали себя в безопасности. Их атаковали сверху огромные грифы с темно-серыми крыльями и мерзкими голыми шеями. Ломая ветви кленов, они пробились сквозь густую листву и напали на горбуна. Шакеласу пришлось защищаться. Он успел накинуть волосяную петлю на шею грифа и начал ее затягивать. Птица яростно забила крыльями, пытаясь вырваться, но вскоре затихла. Еще один гриф ринулся на помощь самке, целясь острым клювом в незащищенный лоб горбуна. Этого стервятника убила Эсквилина с помощью магии. Рискуя сорваться, она произнесла заклятие ледяного холода, и превращенная в прозрачную статую птица упала к подножию дерева.

Брюсову удалось, наконец, пробиться к вожаку. Противники, от которых зависел исход битвы, замерли друг напротив друга. Желтые глаза волка изучали человека с плотоядным интересом. Андрей с улыбкой поднял меч, словно приглашая волка к атаке. Зверь охотно откликнулся на этот немой призыв. Мощные лапы уперлись в землю. Последовал пружинистый скачок, и волк распластался в воздухе. Андрей пытался остановить его острием меча, но вышло это у него не слишком ловко. Лезвие рассекло воздух совсем рядом с мордой волка. Грузная туша ударила Брюсова в грудь. Он упал, выронив меч. Волк отскочил в сторону и резко развернулся. Зарычал от ярости. Андрей даже не пытался поднять меч. Вскочив на ноги, он бросился бежать. Волк замешкался. Он не ожидал, что противник пустится наутек. Однако замешательство это длилось недолго. Зверь большими прыжками кинулся вслед за беглецом. Желтые глаза волка впились в мелькавшую среди деревьев беззащитную спину Брюсова. Из пасти его вырвался победный рык. Еще мгновение... и клыки вожака вопьются в плоть Андрея. И тут... Волк остановился, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Человек вдруг исчез!

Брюсов смотрел на него сверху. Он висел над хищником, вцепившись обеими руками в ветку, которую присмотрел заранее. Мгновение, и он спрыгнул на спину волка, вцепившись руками в его ошейник.

Поняв, что его оседлали, зверь пришел в неистовство. Он метался между деревьями, падал на спину и катался по земле, пытаясь сбросить Брюсова. Однако тот держался крепко. Ждал, пока волк выбьется из сил. Все тело Андрея покрылось синяками и ссадинами. Руки, вцепившиеся в ошейник, дрожали от напряжения. А хищник все не сдавался. Красный зев волка с оскаленными неимоверно длинными клыками оказался в опасной близости от лица Брюсова. Он было решил, что ему пришел конец, и вдруг понял, что следует делать. Запустив руки в пасть зверя, он одним мощным рывком развел их в противоположные стороны. Раздался неприятный хруст, от страшного волчьего воя содрогнулась земля и пригнулись деревья. Волк завалился набок. Из его разорванной пасти хлынула кровь.

Ноги Андрея подкосились. Он упал на колени и в таком положении наблюдал за агонией зверя. Теловолка начало расти в длину. Лапы превращались в руки. Черная шерсть осыпалась. Осталась она только на нижней челюсти зверя, превратившись в окладистую бороду. На зеленом мшанике лежал гируд с вытянутым лицом, глубоко запавшими глазами, низким лбом и кустистыми бровями. На нем было платье охотника. Длинные, словно у обезьяны, руки дрогнули в последний раз и замерли.

Луч солнца, пробившийся сквозь красные кроны, упал на Джозефа Урсуса. Раздался треск. Плоть гируда задымилась и рассыпалась. На горке красноватого праха остался лежать стальной пояс Повелителя зверей. Брюсов встал, поднял пояс, чтобы рассмотреть его, и вдруг почувствовал непреодолимое желание надеть его, что он и сделал. Щелкнули застежки. Со всех концов леса донесся волчий вой, протяжный и тоскливый. Андрей двинулся на поиски друзей. Совсем недавно он был так измотан, что ему хотелось только одного: повалиться на мох и лежать недвижно, глядя на небо. Но теперь почувствовал неожиданный прилив сил. Андрей понял, что это действует магический пояс и что своей бодростью он обязан этому трофею.

Выйдя на залитую розоватым светом опушку, Брюсов увидел свой меч. Он возвращал клинок в ножны, когда заметил очередного волка. Тот вышел из-за дерева и пристально смотрел на человека, но не плотоядно, как раньше, а с опаской. Шерсть хищника была уже не черной, а серой.

—Брысь!

Волк попятился, поджал хвост и скрылся в лесной чаще.

—Сын мой!

Узнав голос Тритемия, Брюсов обрадованно улыбнулся. Раздвигая посохом ветки кустарника, к Андрею спешил старый маг.

—Ты усмирил волков, Эндрю! — радостно воскликнул он. — Они стали покорными, как ягнята. Чудеса!

—А где Эсквилина и все остальные? Они целы?

Чародейка, радостно улыбаясь, приблизилась к Андрею.

—Ты почему такая бледная? — спросил он шутливо. — Веснушки стали еще заметнее.

—Ах так!— Девушка погрозила Брюсову пальцем. — Когда-нибудь я избавлюсь от них, но имейте в виду, милорд, что тогда я и близко не подпущу вас к себе.

—Что ж, глупо не воспользоваться случаем, пока это не произошло.

Он обнял Эсквилину за талию и, несмотря на сопротивление девушки, поцеловал ее в губы. Рассердиться она не успела, так как в этот момент из кустов, держа в руках за шеи по мертвому грифу, вышел на поляну брат Билли.

—Вот, полюбуйтесь! — воскликнул он с торжествующим видом. — Я грохнулся с дерева прямо на этих гарпий. Это не грифы, а драконы какие-то.

—Нет, каков хват! — раздался ехидный голос Шакеласа. — Один зад два драконы убивать.

Все грохнули смехом. Андрей окинул взглядом свою команду. Улыбки стерли пережитый страх с лиц Эсквилины, Ригглера и Тритемия, однако вид у них был потрепанный и усталый. И только Шакелас выглядел как ни в чем не бывало.

—Мы ночевать на мельница, — объявил он во всеуслышание. — Эндрю велеть волки охранять мой покой.