Пятница. Третья неделя

Мишка спал и улыбался во сне. Он видел прекрасный сон, где его обнимала Марина. Поцелуй был уже близок, когда в Мишкины грезы, точно атакующая боевая трирема, ворвалась мелодия Ханса Циммера из фильма «Скала». Будильник напоминал, что утро нового дня началось, и поцелуй с Мариной, пусть даже воображаемый, откладывается на неизвестно какое продолжительное время.

Не желая расставаться со сном, Мишка, не открывая глаз, отключил будильник и уже был готов нырнуть поглубже в свои сновидения, как из настенных часов раздалось жуткое скрежещущее «Ку-ку».

Судя по всему, кукушка, доселе мирно обитавшая в настенных часах, переняла эстафету у будильника. По-прежнему не открывая глаз, Мишка нащупал на полу кроссовок и запустил им в направлении источника звука. Кукование прервалось. Мишка вздохнул, намереваясь спать далее, но блюстительница его бодрствования вновь огласила комнату своими криками. Разозлившись, Мишка сел на кровати и взял в руку второй кроссовок. Кукушка не умолкала. Мишка резко развернулся в направлении часов и поднял руку с метательным снарядом. Кукушка немедля спряталась. Мишка опустил руку. Кукушка тут же высунулась вновь и вопросительно сказала «Ку?» Такого нахальства Мишка стерпеть не мог и метнул в птицу второй кроссовок. Вредная кукушка поперхнулась на полуслове и скрылась в своем жилище, однако уже несколько секунд спустя из часов показался кончик ее клюва, а затем и глаз, выжидательно поглядывающий на Мишку. Заметив, что обуви больше нет, кукушка вылезла из часов полностью, вскинула голову и затарахтела: «Ку! Ку! Ку! Ку!». Мишка чертыхнулся и встал с кровати. От сна не осталось и следа, заключительная пятница этой недели уверенно вступила в свои права. Мишка попытался считать кукование, но сбился на тридцать третьем выходе кукушки на «бис». Махнув рукой, он стал собираться.

Неторопливо одевшись, Канашенков спустился в столовую. Гоблины, завидев Мишку, уже привычно расступились в стороны, пропуская его к окну раздачи. Ароматные запахи вкусно приготовленной еды и приветливые улыбки поваров привели его в хорошее расположение духа. Наевшись, он от души поблагодарил хозяек столовой, и, приветливо улыбнувшись гоблинам, отправился на работу.

Игорь и Костя уже находились в кабинете. Игорь, обхватив голову руками, рассматривал карту города, регулярно сверяясь с записями, разложенными сбоку от карты. Костик, расчистив свой стол, заставлял его какими-то плошками, пиалами и судками, распространяющими по кабинету умопомрачительно вкусные запахи.

— Салют, мужики! — возвестил о своем появлении Мишка. — Игорь, а ты чего с утра пораньше пригорюнился?

— Думаю я, друг мой Мишка, думаю, — Игорь оторвал свой взгляд от карты. — И ничего путевого придумать не могу. Додик Курцвайль, участковый, чей участок на Королева находится, говорит, что всех собутыльников писателя нашего на два круга проверил, от супруги его спасаясь. Где этого Королева черти носят, ума не приложу.

— Если его черти где-то носят, так может у Жемчугова-Задорожного поинтересоваться? — ненадолго прервал сервировку стола Костя. — Должен же черт знать маршруты следования своих соплеменников.

— Эх, Костя, если бы было так легко да просто… — вздохнул Игорь. — Ладно, я из-за запахов твоей стряпни уже ни о чем думать не могу. Перерыв на завтрак, потом уже мозговой штурм устраивать будем.

Через пятнадцать минут Игорь, развалившись на диване, прихлебывая чай, пытался рассказать очередной анекдот таким образом, чтобы он был понятен не только Мишке, но и Косте, когда раздался настойчивый стук в дверь.

— Войдите, — развернулся лицом к входу Игорь.

Дверь открылась, и в кабинете появился Александр Мозырев, переместившийся из коридора в кабинет одним неуловимым взгляду движением. Мишка, наблюдая за отточенными пируэтами неожиданного посетителя, присвистнул от восхищения, а Костя одобрительно рыкнул.

— Здравствуйте Александр… Простите, запамятовал ваше отчество, — поднялся с дивана Витиш.

— А я его вам и не называл, — улыбнулся в усы Мозырев. — Александр. Просто Александр.

— Очень рад вашему визиту, — Игорь уважительно протянул Мозыреву руку. — Чем могу вам помочь?

— Вы мне помочь ничем не сможете по одной простой причине. Я в помощи не нуждаюсь, — все так же сдержанно улыбнулся Мозырев. — А вот моя информация вам, надеюсь, поможет.

— Может быть, чаю или кофе желаете? — развел руки в приглашающем жесте Игорь, — А за чайком вы нам обо всем и расскажите.

— Благодарю, — Мозырев без лишней жеманной стеснительности сел за стол. — От чая не откажусь. — Принимая из Костиных рук кружку с чаем Александр, благодарно кивнул и достал из одной из пиал грецкий орех. — Разрешите? — После того, как Костик кивнул, Мозырев без видимого напряжения сдавил скорлупу ореха двумя пальцами. Короткий хруст, и две половинки ореха улеглись на жесткой ладони Мозырева.

— Я прибыл вот по какому поводу, — начал Александр неторопливо убирая остатки скорлупы с ореха. — Я ведь маршруты следования перевозчиков нашего груза отслеживал, и вот на что внимание я обратил. И когда мелкие сосуды транспортники забирали, и когда последний заказ вывозили, почти весь их путь шел через город, по кратчайшему пути следования к речному порту. То есть до места, где офис «Шаркона» находится. Халендир обычно там груз принимал. Но вот какая странность нарисовалась. Последние четыре раза автомобиль с грузом обязательно останавливался возле продуктового магазина. Один из сотрудников транспортной фирмы закупал продукты в большом количестве, после чего машина меняла направление и, делая крюк, заезжала в дачный кооператив «Березка». По территории кооператива машина следовала до дома, расположенного по адресу: улица Садовая дом тринадцать. Опять же один из сотрудников транспортной фирмы заносил сумки с продуктами в дом, после чего машина возвращалась на начальный маршрут и двигалась до речного порта. Какие продукты, в каком количестве, кому принадлежит вышеуказанный дом, кто и в каком количестве в нем проживает, причины заставляющие персонал «Шаркона» обеспечивать жильцов дома продуктами, я, извините, не выяснял, так как это не входило в параметры моего задания. Халендир тип опасный, а нам боевые действия нужны, как Константину Кицуненовичу — насморк.

— Не нужен мне насморк! — огорчился вермаджи. — Мне работать надо!

— Простите за нечаянную метафору. У меня их много, — улыбнулся Мозырев.

— Большое спасибо вам за эту информацию, — произнес Игорь задумчиво. — Вы, Александр, по сути, нашу работу за нас сделали…

— Что мордой об стол, что столом по морде, — невозмутимо прокомментировал Мозырев. — Полагаю, цели у нас общие.

— Есть у меня интересные мысли по поводу этого домика. И если я прав, Александр, то вы смело можете рассчитывать на благодарность ГОВД и, заодно, местного союза писателей. Еще раз спасибо вам. Очень надеюсь, что ваши сведения нам помогут.

— Как говорит наш общий знакомый травматолог и альпинист Вэ Бешеный, «почти бесплатно» и «не совсем задаром» — одинаково мало, — хмыкнул Мозырев. — Счастлив буду впредь быть вам полезным. А теперь позвольте удалиться. Честь имею, — Мозырев встал, щелкнул каблуками туфель, отвесил четкий короткий поклон, а потом совершенно невероятным образом — в одно движение — достиг дверей кабинета и исчез за дверью. Мишка прислушался. Шагов в коридоре также не было слышно. Выглянув в окно, Мишка заметил, как Мозырев садится в салон машины и обернулся к Витишу:

— Игорь! Но ведь Мозырев не вампир! Как у него так получается. Двигается незаметно, ходит неслышно, расстояние моментально преодолевает.

— Не вампир он, Миша, не вампир, — задумчиво пробормотал Витиш, массируя виски пальцами. — А последний солдат империи… Просто человек, которого учили жить и выживать. Такие люди, как Мозырев, в свое время сделали нашу страну великой империей. И счастье наше, что они на нашей стороне воюют. Ну а что империя временно приостановила свое действие, то не их вина… А домик этот кооперативный проверить бы надо, — продолжал бормотать Витиш, набирая телефонный номер. — Блин горелый! Суняйкина на месте нет, а прикрытие нам необходимо… Так, орлы, для вас маршрут известный: дежурка, оружейка, крыльцо. А я к Таурендилу в гости. Да! И для меня тоже жилетик на всякий случай прихватите.

Получив в оружейке необходимое снаряжение для себя, Мишка попросил выдать ему ствол Витиша.

— Да не вопрос, — пожал плечами оружейник. — Заместитель его давай.

— Сейчас принесу, — Мишка напялил на себя бронежилет, расправил нагрудные пластины, подоткнув под них металлический язык, прикрывающий пах, затянул боковые липучки, и подбежал на второй этаж отдела, где размещался кабинет командира СОБР. Возле двери кабинета Ап Эора Мишка нерешительно замер, потом постучал. Ему никто не ответил, Мишка, разлившись, нанес резкий удар кулаком по двери. Дверь неожиданно приоткрылась. По кабинету, заложив руки за спину, неторопливо прохаживался Ап Эор, затянутый в свою черную форму, словно рыцарь в доспехи. Возле стола, уперевшись в столешницу двумя руками, стоял Витиш.

— Таурендил! Я тебе еще раз говорю, что начальства в отделе нет! Информацию проверить нужно обязательно, причем в самые краткие сроки! Да там может опять никого не будет, мне твои бойцы на всякий пожарный случай нужны.

— Игорь! В очередной раз, отвечая вам отказом, я искренне надеюсь, что ваше упрямство не есть следствие скудоумия, а всего лишь искреннего желания исполнить свои должностные обязанности, — голос Ап Эора был холоден, а его изысканные фразы напоминали плавные движения клинка в руках мастера. — Вы, как и я, прекрасно знакомы с процедурными вопросами организации силового прикрытия, и потому мне нет нужды повторять вам, что без санкции вышестоящего руководства я не имею права самостоятельно выделять бойцов для проведения каких-либо операций, за исключением заранее запланированных. То есть, дежурный взвод для ночного патрулирования. Все. Его вы можете взять. Но только ночью.

— Да некогда нам до ночи ждать! — Витиш перешел на крик. — Я не понимаю тебя, Ап Эор! Ты на кого стал похож? Где тот сорвиголова, с которым мы вместе в 90-х порядок устанавливали, друг друга от пуль прикрывали? А как в Чечню вместе катались, ты тоже забыл? Ты мне прямо скажи, Таурендил, ты еще нормальный темный эльф или за-дроу-т какой-то? Ты вообще мент еще или наемник, типа Халендира?

— Ты даже не понимаешь, человек, что смотришь сейчас в глаза собственной смерти, — процедил сквозь зубы Ап Эор. — Если не хочешь нажить себе смертельного врага, никогда не попрекай женщину внешностью, мужчину — мужской силой, а дроу — трусостью. Если бы не мой долг крови перед тобой, Игорь, ты вместе с головой лишился шанса повторить свои слова. И даже не будь этого долга, ты, Игорь, один из немногих, кого я почитаю своим другом. Но если ты хочешь сохранить нашу дружбу, больше НИ-КОГ-ДА не повторяй обвинений, подобных тем, что ты изрек только что. Потому что нет ничего более оскорбительного, когда друг пытается играть на твоих слабостях. Не заставляй меня жалеть о том, что тогда, под Гудермесом, я открыл для тебя свою душу.

— Прости меня, Таур. Погорячился, — тяжко вздохнул Витиш и опустил голову. — И в самом деле, занесло меня куда-то не туда. Просто действительно очень надо. Ты ведь не думаешь, что я за себя боюсь. Там, под Гудермесом, мы с тобой все выяснили на тот счет, что с того момента, когда у мужчины рождается ребенок, он больше не умеет бояться за себя. Вот я сейчас не за себя переживаю, а за пацанов своих зеленых.

— Если обстоятельства таковы, что мешают мне выступить тебе на помощь всеми силами своего отряда, кто может помешать мне, оказать тебе помощь своими собственными силами, коих у меня, поверь, немало? — свирепо оскалился дроу. — Не ради долга крови, а ведомый только свирепым кличем бога стали? Кто встанет на пути темного эльфа, если он готов принести свою кровь к пьедесталу своих предков? Рискнет ли сделать это министр МВД?

— Ну, Ап Эор, ну дро-уг! Иного от тебя не ждал, но все равно спасибо тебе. — Витиш от души пожал руку дроу. — За одного битого двух небитых дают, а ты один всего своего отряда стоишь. Я пока побежал броню для себя возьму, а машинешку свою из гаража выгоню, а ты минут через двадцать выходи на крыльцо.

— Я полагаю, что мы поняли друг друга и остались довольны полученным знанием, — Отчеканил дроу и развернулся лицом к входу в кабинет. Мишка задержал дыхание и оцепенел, не в силах выдохнуть под пристальным взглядом дроу.

— Как хозяин этого кабинета я вправе поинтересоваться, давно ли вы здесь стоите, молодой человек? — слегка приподнял бровь Ап Эор.

— Н-н-несколько минут, — заикаясь, пробормотал Мишка.

— Не будет ли напоминание о том, что подробности этой беседы должны оставаться в этих же стенах, оскорбительным для вашего здравомыслия? — темный эльф извлек откуда-то кинжал и похлопал им по своей ладони.

— Таурендил! Мишка наш человек. Надежный, — вступился за Мишку Витиш. — Так что не пугай мальчонку, он и без твоих угроз молчать будет. Не дурак он, все понимает. Ты, кстати, чего явился-то, Миша?

— Да оружейник твой заместитель просит, — справился с растерянностью Мишка. — Ты же просил и на тебя ствол со сбруей взять.

— Ладно. Сам получу. Иди на крыльцо. Мы с Ап Эором минут через несколько будем.

Спустя час Игорь остановил машину у развилки трассы ведущей к дачному кооперативу. Рассмотрев карту, Игорь коротко посовещался с дроу, после чего тронул машину с места. Еще несколько минут, и слева от дороги мелькнул стандартный дачный коттедж, к стене которого была прикреплена указательная табличка «Улица Садовая тринадцать».

— Выдвигаемся, — распорядился Игорь, заглушив двигатель. — Костик, осмотрись.

Оборотень вышел из машины, подошел к ограде участка, небрежно оперся на забор, поводил головой из стороны в сторону.

— В доме двое. Один человек, один оборотень, и тот и другой особи мужского пола. Оружием пахнет, и еще чем-то неприятным. Чем не пойму. Есть ли при себе стволы у человека и оборотня учуять не могу, посторонние запахи чересчур сильные.

— Ладно. Выдвигаемся потихоньку. На всякий случай приготовьте оружие, но особо не геройствуйте, может, там нормальные обыватели проживают, — подавая пример, Игорь достал пистолет, дослал патрон в патронник, щелкнул рычажком предохранителя и направился к дому. Обнажив пистолеты и пощелкав затворами, Костя и Мишка направились следом. Дроу посмотрев на друзей, неодобрительно покачал головой, вынул свою «Гюрзу» из кобуры и, щелкнул предохранителем, снимая его с взвода, в два шага обогнал Витиша.

Входная дверь была не заперта и четверка с оружием наголо неслышно просочилась в прихожую. Пока Витиш и дроу жестами объясняли друг другу план последующих действий, Мишка, не утерпев, открыл дверь, ведущую в жилые помещения дома. Глухой звук автоматной очереди показался похожим ему на просыпавшиеся на асфальт металлические шарики. Пули, с пронзительным визгом рассекая воздух, пронеслись справа от Мишкиного лица и вонзились в стену. Мишка не успел ничего ни понять, ни даже толком испугаться, как вдруг какая-то неведомая сила схватила его за шиворот и отбросила в сторону. Отлетев в угол, куда швырнул его дроу, Мишка услышал, как сухо грохнул одинокий выстрел, следом за которым с костяным стуком что-то упало на пол. Помотав головой, Мишка осмотрелся. В паре метров от входа в комнату стоял дроу, удерживая в обеих руках пистолет. Посередине комнаты на полу лежало тело оборотня, сжимавшего в руках короткий автомат. Голова оборотня, из-под которой растекалась кровь, была запрокинута и чуть повернута в бок. Во лбу темнело пулевое отверстие. Слегка присев, дроу мелкими острожными шагами пересек комнату и, жестом приказав всем оставаться на своих местах, растворился в глубине дома. Потекли томительные минуты ожидания. Сидя в углу, Мишка направил ствол пистолета на выход, в котором исчез Таурендил. Но минута шла за минутой, а в доме по-прежнему ничего не происходило. Не зная, чем себя занять, Мишка представил себе, как вечером он с героическим видом расскажет Марине о сегодняшней операции, небрежно и веско обронив: «А знаешь, в меня сегодня стреляли!». Следом за тем он представил себе, как расстроится Марина и как округлятся от испуга Иришкины глаза, — и Мишка вдруг отчетливо понял, что о сегодняшнем происшествии лучше молчать, потому что все то, что случилось с ним пять минут тому назад, вовсе не героизм и даже не романтика, а просто его собственная непролазная глупость, которая лишь чудом не стоила ему половины головы…

Наконец в соседней комнате послышался шорох и чье-то недовольное бурчание сопровождаемое всхлипами боли. Мишка вновь поднял ствол пистолета, контролируя дверь. В дверном проеме показался какой-то мужчина средних лет, довольно-таки упитанный, шедший вперед неестественно согнувшись, почти упираясь венчиком светлых волос в собственные колени. Следом за мужчиной показался Ап Эор, удерживавший мужчину за заведенную за спину руку и упиравший ствол своего пистолета в его затылок. Подведя мужчину к радиатору парового отопления, дроу ловко защелкнул одно кольцо браслетов наручников на запястье мужчины, а второе кольцо — на трубе радиатора.

— Все. В доме чисто. Были только покойник и эта пьянь расписная, — сказал Ап Эор совершенно по-человечески и слегка пнул мужика, который уже распростерся на полу, поджав ноги и положив голову на согнутую в локте свободную руку. На пинок мужчина отреагировал почти что связной фразой «Странные происшествия потрясают мою жизнь одно за другим, так прости же меня Ангелина Степановна, неспетая песня моя…», после чего захрапел, распространяя вокруг стойкий запах сивушного перегара.

— Стреляли в тебя, Мишаня, из «Кипариса». — Витиш поднял с пола автомат. — Милицейский автоматик-то. Мужик, которого ты, Таурендил, притащил, это наш клиент. Писатель, однако. Жена его уже неделю ищет… А почему ты его расписным обозвал?

— А ты сам посмотри, — оскалился дроу. — Может, еще чего скажешь.

Мужчина, словно услышав просьбу, немного повернулся на бок. Его майка задралась, обнажив живот и грудь, на которых пестрела незнакомая Мишке вязь разноцветной татуировки.

— Интересная картинка. А главное — незнакомая совсем, — наклонил голову Витиш. — Это не блатная роспись. Может, его настолько на своих книжках замкнуло, что он и себя самого расписал? Сегодня пытать Королева толку нет, придется его к нам в гости тащить, а завтра, как протрезвеет, так мы его рассольчиком подлечим и расспросим подробненько. Ладно, мужики, валим на улицу, бригаду из следственного комитета вызывать надо. Тут труп, однако. Возможно, криминал. По коням. Что, уже до меня сочинили? Н-негодяи… Однако, хорошо, что не два трупа, — Витиш выразительно посмотрел на Мишку, но продолжать фразу не стал. Мишка, покраснев под взглядом Игоря, подошел к дроу и, заикаясь, несвязанно пробормотал слова благодарности. Таурендил улыбнулся, но без всякой злости, неожиданно открыто и приветливо. Хлопнул Мишку по плечу и со словами: «Не всякий раз боевая инициация, юноша, осуществляется столь успешно и безболезненно», вышел на улицу.

Через час дом наполнился синими мундирами следственного комитета и белыми халатами судебных медэкспертов. Все были чем-то заняты. Витиш, сидя на крыльце дома, о чем-то беседовал с Ап Эором и Стрыгиным, Костя, развалившись на заднем сиденье машины, спал, Королева, так до сих пор и не проснувшегося, дюжие ребята из медицинской бригады перенесли на носилках в больничный фургон, закрепив их немного повыше трупа оборотня, лежавшего на полу машины. Писатель против такого соседства не возражал, продолжая будоражить окрестности забористым храпом. Не нашедший себе применения Мишка прошел на кухню, где уставился в телевизор, гадая, как долго им еще придется торчать в кооперативе.

— Молодой человек! — прервал Мишкины размышления вошедший на кухню опер из оперативного прикрытия следственной бригады комитета. — Я не путаю, вы из бригады, что параллельно с нами работает?

— Так точно. Лейтенант юстиции Канашенков, — поднялся со стула Мишка. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да. Будьте любезны. Посмотрите, не знаком ли Вам этот предмет? — комитетчик с трудом положил на стол сосуд с уже знакомым Мишке рисунком в виде спирали ДНК.

— Знаком, — заворожено пробормотал Мишка. — Это сосуд модели «Геката-13», объемом 10 литров. Тринадцать таких сосудов у нас по делу проходят.

— Ну, вот и отлично! — возрадовался оперативник. — Можете плясать от радости. Одиннадцать таких «Гекат» мы в подвале нашли. А коли они по вашему делу проходят, то вы их оформлением, изъятием и дальнейшей транспортировкой и занимайтесь. А я пойду, у меня еще дела есть. — Комитетчик направился к выходу, ловко прихватив со стола бутылку с виски. Заметив укоризненный Мишкин взгляд, он остановился. — Зря так на меня смотрите, юноша. Будь это что-то из числа вещдоков, я бы не взял, хоть тут бриллиантовые россыпи валяйся. А это — военный трофей. Так что имеем право. Можешь и ты какую-нибудь мелочь нужную или просто на память прихватить. Не переживай, это не мародерство. Это традиция.

Проводив оперативника взглядом, Мишка вышел из кухни и понес оставленный комитетчиком сосуд к машине, кряхтя от тяжести предмета. Уложив «Гекату» в багажник — машина даже просела на рессорах от тяжести небольшого с виду сосуда, — Мишка разбудил Костю, после чего они уже вдвоем направились искать подвал. Когда Мишка шел по коридору, его внимание привлек отблеск раскачивающейся тени. Присмотревшись, Мишка увидел, что на ручке двери висит цепочка, к которой прикреплена подвеска в виде розы ветров. Взяв цепочку с подвеской в руки, Мишка удивился тяжести небольшого на вид предмета и разглядел, что к ромбовидной поверхности розы ветров припаяна фигурка льва, вставшего на дыбы.

— Красивая вещичка, — вслух подумал Мишка. — А ведь Марина-то у нас львица по знаку зодиака. Надо у Игоря спросить, что это за металл, если не драгоценность, оставлю себе, и Марине подарю на день рождения.

Мишка вышел на крыльцо, где Стрыгин, Витиш и Ап Эор, закончив свой военный совет, прикладывались по очереди к большой блестящей фляжке.

— Игорь! — позвал Витиша Мишка. — А в подвале сосуды нашли, которые Флинт для Халендира изготавливал. Мы с Костей их уже почти все в машину к тебе перенесли. Блин, ну и тяжелые же они.

— Отличненько, — радостно потер ладони Витиш. — Заканчивайте отгрузку и на базу будем возвращаться. Сегодня мы на славу поработали.

— Я тебя вот еще о чем спросить хотел, — сказал Мишка, передавая Игорю цепочку с кулоном. — Ты не знаешь, из чего это все изготовлено?

— Не бойся — кулон не драгоценность, если ты это хотел знать, — ответил Витиш, покачав на ладони цепочку с подвеской. — Это нейзильбер. Медно-цинково-никелевый сплав, его частенько за серебро впаривают. Стоит гроши. Но вещица симпатичная. Сам будешь носить или подаришь кому?

— Подарю, — ответил Мишка, убирая находку в карман.

— Готов поставить свою зарплату на то, что я знаю, кому ты подарок приготовил! — рассмеялся Игорь. — Ладно, оставим небо поэтам, а сами обратимся к грабежам, смертоубийствам и прочим полезным вещам… Пора на базу двигать, а то Шаманский скоро нас на британский флаг порвет, мы уже который день в отделе только утром да вечером появляемся.

Несмотря на желание Игоря хоть на какое-то время показаться перед глазами начальства, в отдел добраться удалось только к вечеру. Закончив перетаскивать сосуды из машины в кабинет, Игорь устало чертыхнулся, утирая пот, печально посмотрел на часы и отправил всех по домам. Мишка забежал в общежитие, наскоро смыл в умывальнике пот и пыль, накинул на себя свежую футболку и побежал на автобусную остановку. Сегодня его ждали сестры Кауровы, и одна из них отправлялась в путешествие.

Иринкин класс убывал на экскурсию в питомник загородного охотхозяйства. Поездка должна была занять чуть более суток. Это для взрослого поездка с ночевкой — мелочь, не стоящая внимания. Для Ирины же перспектива переночевать где-то вдали от дома была сродни полету на Луну.

Впрочем, случись Ришке отправиться в комическое путешествие, — вряд ли она готовилась бы к нему менее ответственно.

— Марин, а ты мне моего тигра с собой положила?

— Да, Риша, в рюкзаке.

— А динозавра?

— Динозавр в последний момент от поездки отказался. Просил передать, что нечего было кормить его пластилином.

— А зонтик мой ты мне положила?

— Риш, мы же договорились — ничего лишнего.

— А если дождь?..

— Риш, вы на автобусе едете до места и обратно.

— Марин, а шоколадку ты мне положила?

— Да.

— А сок?

— Тоже.

— А карту звездного неба, которую Миша подарил?

— Положила. А еще пианино, клюшки для гольфа и домашний кинотеатр!

Ришка надула губы и потянула Мишку за рукав.

— Миш! Почему все взрослые, кроме тебя, думают, что они умные?

Уже возле автобусов Ришка загрустила.

— Миш, а вы ведь меня встретите?

— Обязательно, красавица. — Мишка вспомнил вдруг про медальон, лежащий в его кармане. — Ириш, смотри, что у меня есть! Бери, будешь про нас вспоминать в дороге!

— Ух ты! — оживилась Ирина. — А почему такая тяжелая? Это мне и насовсем?

— И тебе, и насовсем. До свидания, красотка. До завтра.

Проводив Ришку, Мишка и Марина, взявшись за руки, двинулись по аллее в сторону ее дома.

Все было хорошо — вечерняя прохлада гнала прочь с улиц дневную жару, в воздухе витал аромат сирени, прохожие провожали Мишу и Марину восхищенными взглядами… но на душе у Мишки было неспокойно. Какое-то непонятное напряжение витало в воздухе. Что-то должно было произойти в самое ближайшее время…

Когда они проходили мимо супермаркета, Марина вдруг остановилась, очень серьезно посмотрела на Мишку и сказала со странной смесью вызова и смущения:

— Миш, у меня к тебе разговор. Важный. Прямо здесь и прямо сейчас.

У Мишки упало сердце. Не в преддверии ли этого разговора Марина так нервничала два последних дня?

— Миш, ты мне очень нравишься. Правда.

Мишка понял — это конец. Дальше может быть лишь сакраментальное «Останемся друзьями». Неужели он хоть на секунду мог подумать, что такая девушка, как Марина, может остановить свой выбор на нем — молодом наивном лейтенанте, у которого ни кола, ни двора, ни свободного времени?

— Миш, ты не подумай только, что я тебя хочу обидеть…

Мишка уже решил сам для себя — когда решающее слово будет сказано, он ничем не проявит своего уныния, улыбнется, скажет что-нибудь остроумное и попросит разрешения звонить иногда Ришке. При этом Мишка точно знал, что на любой стадии его плана голос у него может предательски сорваться…

— Миш, купи себе, пожалуйста, зубную щетку…

Дома у Марины царил, как и всегда, уютный беспорядок.

— Подожди меня, — прошептала Марина и скрылась в ванной. Мишка ушел в спальню, и там его охватила жуткая, всеобъемлющая и неукротимая паника — руки дрожали, сердце колотило в грудь изнутри, точно стремясь наружу, а в голове была лишь одна дурацкая мысль о том, что утром он не успел зайти в душ.

Мишка встал, потом сел, потом снова встал. Его колотил озноб. Он посмотрел на свои руки. Руки предательски дрожали.

Мишка трижды обошел комнату и сел за стол, придвинул к себе один из листков, на которых рисовала Ришка, достал ручку и стал писать. Сначала медленно. Потом быстрее.

Он точно знал — допишет и поскорее уйдет, пока Марина еще в ванной.

Но он не успел. Марина неслышно подошла к нему сзади и положила руки Мишке на плечи. Он чувствовал ее дыхание, ее запах и ее нетерпение. И напугался еще больше.

— Можно прочесть вслух? — тихо спросила его Марина.

Мишка лишь судорожно кивнул головой.

«Я не знаю, что такое любовь. Я могу красиво про любовь думать, но стоит только произнести все эти мысли вслух, и они тут, же пугают меня глупостью и примитивностью. Но чтобы вы поняли, зачем я все это пишу, я должен попытаться.

Это было как…

Представьте себе, что вы давно мечтали прочесть книгу. Искали ее у друзей, в магазинах, в библиотеках. Искали долго. Наконец нашли.

Вопреки всем опасениям книга оказывается еще интереснее, чем вы предполагали. Вы торопитесь домой с работы, чтобы поскорее окунуться в чтение. Вы живете в мире глав и строк. Книга захватывает вас целиком. Иногда вы специально целый день не прикасаетесь к чтению, чтобы насладиться ожиданием удовольствия. Вы то и дело прерываете процесс чтения, чтобы оценить, как много удовольствия вам еще предстоит, и испытываете прилив оптимизма от того, что удовольствия остается еще не меньше чем страниц на двести. Вы наливаете себе чай и режете бутерброды, предвкушая, что в комнате вас ждет чтение. Задумываясь над рабочими бумагами, вы обнаруживаете внезапно, что переписываете на листке имена главных героев книги…

И в тот момент, когда книга вот-вот уже будет прочитана до оглавления, когда вам должно уже испытывать ужас от того, что величайшее удовольствие в вашей жизни вот-вот закончится, вы понимаете вдруг, что книга уже проникла в вас, поселилась у вас в душе, стала частью вашей жизни и вашего характера, и что перечитывать ее вы можете без счета раз, с любого места и в любой последовательности. Вы ловите себя на мысли, что думаете цитатами из книги, оцениваете своих знакомых по тому, как они относятся к этой книге, и не мыслите себе спокойного выходного дня без того, чтобы книга не была под рукой…

Наверное, это глупое объяснение и не каждый его поймет. Но иначе я объяснить не могу. Именно таким я знал счастье до того момента, как повстречал Марину. И Марина стала самым лучшим, что произошло со мной за всю мою жизнь…»

— Миша, так мне еще никто в любви не объяснялся, — прошептала Марина ласково, но в то же время совершенно серьезно. — Сравнить женщину с книгой — это смело. Наверное, не стоит пускать тебя в библиотеки?

— Марин… — сказал Мишка жалобно. — Марин, я боюсь. Марин, мне кажется, что вот сейчас и есть то самое, самое лучшее, что может, между нами быть… Я боюсь, что все изменится.

— И я не стою того, чтобы рискнуть? — в голосе Марины прозвучал странный, незнакомый Мишке азарт. — Иди сюда. Ого! Миш… это что у нас здесь такое твердое?

— К-книга… — Выдавил Мишка.

Марина достала из кармана Мишкиных брюк потрепанный покетбук Алевтины Красавиной.

— Миша, ты меня пугаешь… Ты давно на это подсел?

— Вчера… Я не читал… Еще…

— Ага, что тут у нас? Цитирую: «Юная девушка сгорала от страсти в неловких, но страстных объятиях юного лейтенанта…» Миш, здесь, кажется, про нас. Ну, про меня — точно.

— А что там дальше? — Мишка, приводя реальную ситуацию в соответствие с текстом, обнял Марину.

— Сейчас… Ой, Миша, я краснею… «Чресла молодого милиционера пылали огнем страсти, точно проблесковый маячок…» Миша, мне страшно за твои чресла!

— Дай я прочту. — Мишка забрал книгу из рук Марины. — Ай… Марин… «Их невинность столкнулась, словно сошедшиеся в лобовом столкновении поезда, и полыхнула ярче кометы Галлея…» Это как?

— Ну, Миш, боюсь, есть только один способ это выяснить, — решительно сказала Марина. — И Ангелина Красавина нам здесь не поможет. Надо выкручиваться самим. Справимся?

— Я готов! — не менее решительно сказал Мишка, хотя он все еще трясся от страха. Но отступать было поздно.

— Смелее, солдат! — прошептала Марина. — Вперед! На Вавилон!

— Карфаген должен быть разрушен! — хрипло отозвался Мишка.

— А все дороги все равно ведут в Рим…

Тень Зигмунда Фрейда одобрительно кивала головой, слушая этот диалог.