Глава 14
Боевой отряд Ахмада, состоящий из тридцати верных бойцов Амирхана, используя подъемные механизмы — лебедки, поднял на перевал три разобранные на части системы залпового огня малого радиуса действия китайского производства вместе с реактивными снарядами и сделал на вершине привал. Ахмад приказал помощнику подвести к нему русского проводника. Предатель, облаченный, как и все, в национальное одеяние пуштунов, успевший отрастить бородку, безропотно подчинился.
— Слушаю вас, господин!
Ахмад говорил на своем ломаном русском языке:
— Ты, гяур, уверен, чито ми сможем выполнить волю Амирхана?
— Если удастся благополучно миновать два перевала и войти в Жанаву, а далее в Карскую «зеленку», то, думаю, проблем у нас не возникнет.
Ахмад усмехнулся:
— Это очин хорошо, что твой говорит — у нас! Правильно говорит. Задача у нас общий. За этот работ Амирхан щедро вознаградит тебя. Но на другой перевал ми не пойдем! Пойдем в глубь Арихель.
Проводник удивился:
— Почему?
И вновь Ахмад хитро ухмыльнулся:
— Такой тактик будет правильный. Ми дойдем до слияния Арихельского и Аядского ущелий, там есть путь в обход последний перевал, перямо на Жанава!
— Но это какой крюк придется сделать! Люди не донесут груз и до половины установленного вами маршрута.
— Ти думай, Ахмад сопсем без ума? Ми не будем тащить трубы и снаряд на себе. Внизу, в «зеленка», стоят машин, три «УАЗ» и два грузовик. Поедем на них.
Бывший советский военнослужащий понял замысел командира отряда моджахедов и по достоинству оценил его:
— Это другое дело, уважаемый… если только…
Ахмад, перестав лыбиться, спросил:
— Чито… «если только»?
— Если только противник в это же время вдруг не проведет воздушную разведку местности.
— Э, гяур! Ты же знаешь, русский посылает на разведку самолет с афганским пилотом, а афганский летчик ничего не видит. Зачем ему большой проблем? У него есть семья, большой семья, много родственников. Если он что-то делай не так, их могут резат. Нет, афганский пилот ничего не видит! Ему это не надо. А советский вертолет или штурмовик на разведку не полетит, у него другой задач. Да и ми большой част пути будим идти «зеленка», сверху не видна. Путь долгий, но к заходу солнца будем у Жанавы.
Проводник согласно кивнул головой. Главарь банды был прав. В плановых разведывательных полетах советское командование использовало именно афганские «спарки» «МиГ-21». И, как правило, пилоты правительственных военно-воздушных сил Афганистана возвращались на аэродромы ни с чем. А советская армейская авиация работала либо выборочно по наводке командиров полевых частей, либо по прикрытию наземных сил при выполнении ими собственных боевых задач, либо совершая облет территории небольшого радиуса, контролируя тот или иной район опять-таки по согласованию с пехотой. Иногда штурмовики все же появлялись и над Кидрабским ущельем, и над Уграмскими степями, и над Карской «зеленкой», но это было редко и только в том случае, если их применение диктовалось какой-то оперативной необходимостью. Да и кроны деревьев в обширном лесном массиве у Жанавы надежно прятали под собой всех находящихся в «зеленке». Но то направление прикрывалось плотным минным заграждением, чего не мог не знать главарь банды душманов. Так что с авиацией Ахмад просчитал все верно, вот только смысла слепого обстрела из реактивных установок советского гарнизона бывший военнослужащий не видел. Снаряды могли не поразить ни одной значимой мишени. А простое нанесение удара без определения целей — это все равно что выпустить залпы в воздух и обнаружить себя. Вот тогда советская авиация развернется и отработает «зеленку» по всем правилам военного искусства, да и наземные мобильные силы предпримут все меры, чтобы заблокировать квадраты, откуда духи произведут обстрел. Но предатель недооценивал Ахмада, а вернее, действий Амирхана, в чем позже имел полную возможность убедиться. Но пока, на вершине перевала, он, поняв, как главарь моджахедов собирается доставить системы залпового огня на позиции в «зеленку», дальнейшие планы духов не понимал совершенно. Хотя, в конце концов, его, проводника, это касалось меньше всего. Захотели душманы ударить с расстояния по базе? Флаг им в руки. Только на кой черт в этой операции он им был нужен, если порядок выполнения задачи бандитами был предрешен. И все же проводник был нужен духам, иначе не потащили бы его с собой.
Усадив предателя рядом и предложив ему перекусить, Ахмад принял командира группы, замыкающей подъем отряда по расщелине. Спросил:
— Али, как закончили переход?
— Слава Аллаху, нормально, Ахмад!
— За время подъема посторонних глаз не заметил?
— Нет, саиб! В ущелье все было тихо как во время транспортировки установок, так и во время движения основных сил по расщелине. Но я на всякий случай в самом конце подъема установил растяжки. Шайтан его знает, не заблудится ли в горах какой-нибудь странник, тоже решившийся пройтись на вершину перевала по расщелине. Взрыв гранаты «Ф-1» остановит его и послужит предупреждением для людей наблюдения из Арихеля.
Ахмад одобрил действия командира группы тылового прикрытия своего отряда:
— Ты поступил разумно, Али! Только на обратном пути не забудь про сюрпризы! А то угодим в свои же ловушки!
— Не беспокойтесь, командир! Перед спуском я сниму растяжки.
— Хорошо! Перекуси и отдохни немного. Потом молитва для всех и спуск! Иди!
— Слушаюсь, саиб!
Закончив привал, прихватив с собой две лебедки, отряд Ахмада пошел вниз к густому лесному массиву, покрывающему дно и северный склон Арихельского ущелья. На поляне в условленном месте отряд нашел автомобильную технику, в первый грузовик погрузили вооружение, в «УАЗы» и второй «ГАЗ-66» сели боевики, и колонна под надежным естественным прикрытием крон деревьев начала движение на северо-запад, уходя от участка плоскогорья, где находились и кишлак Аяд, и ненавистный для духов советский блокпост.
Ахмад рассчитал все верно, и к селению Жанава отряд подошел как раз тогда, когда солнце уже скрылось за вершинами гор и сумерки плотной завесой начали накрывать Карскую «зеленку». В кишлак вошли всей колонной и остановились у крупного каменного дома. Там сделали второй привал. Из Жанавы «УАЗы» вышли уже с лафетами, на которых были смонтированы готовые к бою системы залпового огня. Вскоре колонна скрылась в темном лесном массиве. Ахмад по ходу лесного марша вышел на связь с командиром группировки:
— Хан! Я — Молния! Прошу, ответь!
Ждать пуштуну пришлось недолго. В динамике рации прозвучал знакомый и такой, казалось, близкий голос Амирхана:
— Слушаю тебя, дорогой!
— Мы на рубеже третьего этапа!
— Марш по горам прошли благополучно?
— Да, все, слава Аллаху, пока идет по плану!
— Хорошо! Выходи на позиции. Как займешь их, используй проводника. Он до сих пор не знает своей роли в этой игре?
— Конечно! Мы же насчет гяура все обговорили!
— Хоп, дорогой! Жду от тебя сообщения о готовности совершить акт возмездия против неверных. Учти, залпы исключительно по моей команде, никакой самодеятельности!
— Да, Хан!
— Тогда до связи, Ахмад!
— До связи!
В 1.35, пройдя по лесу пять километров, главарь приказал остановить машины, боевикам спешиться. Вызвал к себе трех моджахедов и проводника в сопровождении двух бандитов. Ожидая подчиненных, сверился с картой. По всем параметрам колонна сейчас находилась на удалении в шесть-восемь километров от центральных объектов советской военной базы. На удалении, вполне подходящем для применения систем залпового огня. Подошли вызванные боевики. Первым Ахмад поставил задачу душманам — командирам расчетов СЗО. Говорил он на пушту, так что проводник слов не разобрал, но по жестикуляции главаря банды догадался, что именно отсюда, с этого рубежа, моджахеды решили провести огневой налет на объекты военной базы. Что ж, и здесь Ахмад правильно организовал действия своих подчиненных. Предатель знал, отсюда можно поразить отдельные войсковые части советского гарнизона, но все же не прицельно.
Отдав распоряжения командирам расчетов, главарь повернулся к проводнику. В который раз презрительно и надменно ухмыльнулся:
— Твой, наверное, думал, зачем тебя тащат сюда, да?
— Вы правы, я не понимаю, для чего понадобился в этой операции. Пока вы прекрасно обходитесь и без меня.
Афганец поднял вверх указательный палец правой руки:
— Вот именна, пока! Пока ты был лишний! Сичас твоя стал очин важный персон.
— Не понимаю!
— Ай, гяур, зачем так говоришь? Ти же не такой дурак, чтобы не понимат, что не стали бы мы брать с собой ненужный человек и то, что ми не будим стерелять неизвестно куда, тратя дорогой снаряд.
— Признаться, Ахмад, я действительно решил, что вы намерены открыть слепой огонь по базе. Нанести устрашающий удар, продемонстрировав наличие в отрядах достопочтенного Амирхана не только стрелкового оружия, гранатометов и безоткатных орудий, но и более серьезного вооружения — мобильных систем залпового огня.
Выслушав русского, Ахмад скривился:
— Гулупец! Ти знаишь, сколько стоит один реактивный снаряд? Но денги ладна, они у нас были, есть и будут, а вот тащить из Пакистана эти системы трудна. Поэтому стрелят, чтобы пиросто пугат русских, — гулупость!
Предатель проговорил:
— Тогда прошу объяснить мою роль в сегодняшней акции.
— А ти не понил его?
Бывший советский военнослужащий начал догадываться, какую миссию в своем дьявольском деле отвели ему душманы, но ответил:
— Нет!
— Ну, хорошо, скажу твой задач! Ти вместе с этими двумя воинами, — Ахмад указал на сопровождавших проводника бандитов, — пойдешь передний край. За лесом поле, где мины. Ти должен найти проход и по ней пройти до места, откуда будишь харашо видит база.
Ахмад достал из обычного офицерского планшета афганскую карту, на которой достаточно точно были нанесены места дислокации частей и подразделений Уграмского гарнизона. Показал ее проводнику:
— Смотри, гяур! Это схема объектов, но на ней нет ориентиров для наведения систем на цели. Твой задач нанести системы на цели. Точно навести!
Предатель, тяжело вздохнув, проговорил:
— Минные поля могли перекрыть. Командование базой просто обязано было это сделать после нескольких наших успешных акций с использованием проходов в минных заграждениях.
Ахмад согласился:
— Правильна! Русский должен был сделать это, и сделает, но потом, сейчас там, — главарь указал рукой в сторону базы, — все как был. Информация верный!
Проводник внимательно посмотрел на пуштуна.
— Хорошо! Какие именно цели нас интересуют?
— Сопсем немного — аэродром, штаб дивизии, парк боевых машин полка, что стоит рядом со штаб. Три цели — три залпа!
Предатель заметил:
— Аэродром большой, там базируются три авиационных полка, да и штаб соединения разнесен по нескольким модулям, палаткам и зданиям.
Глаза Ахмада посуровели:
— Не надо гаварит, что я знаю! Ты получил приказ — выполняй! А мои люди пойдут с тобой. Если что, они убьют тибя. Не надо делать глупость. Держи карту, на нее и нанесешь ориентир и принесешь обратно, я буду ждать тибя!
Проводник, взяв карту, спросил:
— Сколько у меня времени на разведку?
— Не больше два часа! Не спеши, но и не медли! Нам еще уйти отсюда надо. Ти же хочешь вернуться назад живой?
— Кто же этого не хочет?
Ахмад похотливо оскалился:
— И опять испытывать неземные ласки черноглазой Гульры? А, русский? Скажи мене, ведь этот женщин лучше ваших любой баб?
— Лучше, Ахмад!
— Так вот, гяур, хорошо выполнишь задание Амирхана, ты кроме денег получишь еще и сестра Гульры, младший сестра, сопсем девочка, четырнадцать лет. Будишь купаться в ласках две страстные таджички, хорошо, да?
Предатель согласился:
— Да, хорошо!
— Ай, маладец, да? Сопсем как горец. Ну ладно, иди работать!
Проводник повернулся и пошел в глубь леса. За ним тенью двинулись сопровождающие бандиты. Эти душманы были неплохо обучены, по крайней мере, перемещению в «зеленке». Бывший советский военнослужащий иногда оглядывался, не слыша сзади шагов духов. Но они всякий раз оказывались рядом, шли след в след за русским.
Выйдя на опушку, в кустарнике, опоясывавшем лесной массив, проводник остановился. Осмотрел равнину через прибор ночного видения. Вдали — где-то за километр — светилось одиночное здание. Это был пост радиотехнической разведки. Он держал под контролем территорию непосредственно перед рубежом передового охранения базы, а точнее, огневых точек, оснащенных пулеметами «РПК» и двуствольными зенитными установками «ЗСУ-23–2». Скорострельные пушки установок эффективно прикрывали гарнизон и в случае необходимости могли в мгновение ока порвать в клочья любую банду, решившуюся на прямой штурм гарнизона. Если заметят приближение противника. А они заметят, так как пасут свои сектора круглосуточно и особенно внимательно после того, как духам, не без помощи появившегося у них весьма осведомленного проводника, удалось обстрелять базу из безоткатных орудий.
Предатель задумался, внимательно осматривая сравнительно ровный участок местности. Насколько он знал, здесь везде наставлены мины различного действия, но они чуть дальше, а до минного поля от леса проложена так называемая нейтральная полоса. Но она являла собой ловушку. По этой полосе разбросан «горох» — шарики небольшого диаметра, практически невидимые в траве человеком, не знающим об их существовании. Эти шарики и образовывали ловушку на подходе к минным полям, и особенно интенсивно они были разбросаны как раз в местах прохода через взрывоопасные заграждения. Расчет в их применении прост. Противник, выходя в нейтральную зону, просто давил шары, похожие внешне на кал овец, продвигаясь вперед. И сначала ничего не происходило. «Горох» срабатывал, когда враг отходил от лесного массива метров на двадцать-тридцать. Вот тогда шарики начинали взрываться с яркими вспышками и громким хлопаньем. Сами по себе они никакого вреда людям не наносили, но указывали постам раннего обнаружения противника не только сам факт появления последнего, но и точное место его сосредоточения. И долговременные огневые точки, имея прекрасные ориентиры, накрывали участок прорыва массированным огнем скорострельных зенитных пушек.
Вся ценность информированного проводника и заключалась в том, что он знал, как преодолеть нейтральную полосу и безошибочно войти в проход минного поля. Чтобы обезвредить «горох», достаточно всего лишь не раздавить шарики. И, определив вехи одного из проходов, предатель вывел к нему свою малочисленную сопровождающую группу. Затем лег на землю и пополз по траве, отодвигая «горох» в сторону. Таким образом, ему и его подельникам, мрачным молчаливым бородачам, удалось приблизиться к позициям внешнего периметра передового рубежа охранения базы, но не доходя до зоны контроля поста взвода радиотехнической разведки на триста метров. Отсюда, с небольшой возвышенности, предатель видел базу, прекрасно зная, что и где расположено. Он отметил на карте Ахмада ориентиры интересующих главаря моджахедов целей и вновь увел разведывательный дозор в лес.
Спустя час тридцать семь минут с момента начала своей работы проводник передал карту главарю банды.
Тот, осмотрев ее, похлопал русского по плечу:
— Ты хорошо работал, гяур! Я выходил за тобой и смотрел на твой действий. Маладец! Типерь иди грузовик. Там жди!
Проводник прошел к машинам, взобрался в кузов одной из них, полной боевиков. Не взглянув ни на кого, закурил. Это было запрещено, но тут находились рядовые душманы, так что замечания ему никто не сделал. Да и плевал предатель на их замечания. Он посмотрел на звездное небо, едва пробивающееся сквозь плотные кроны деревьев. Подумал, быстрее бы вернуться в полевой лагерь. Там душ, шашлык и на мягкой кошме доступная и послушная Гульра, на этот раз с молоденькой сестричкой. В меру приняв спирта — это ему, в отличие от других боевиков отряда Ахмада, состоящего из мусульман, разрешалось, — он заставит красавиц Востока перед дикой групповой случкой исполнить танец живота. Неизвестно, как малолетка, а Гульра делала это потрясающе, многократно увеличивая желание обладать ею. И с ней проводник не церемонился, заставляя исполнять самые развратные свои прихоти. То же будет и с сестрой Гульры, пусть девочке всего четырнадцать лет, ее проводник будет иметь более изощренно, добиваясь криков боли. Да и чего жалеть шлюх? Все равно судьба женщин, отданных ему в утеху, предрешена. Стоит проводнику отказаться от Гульры и ее сестры, тех тут же прирежут как овец. Спать с неверным — великий грех для правоверных. И жесточайшее наказание неизбежно, несмотря даже на то, что спать с русским женщин заставляет сам Ахмад. Для главаря отряда эти красавицы уже жертвенные животные, дожидающиеся своего часа кровью искупить смертный грех. И осознание такой ситуации возбуждало предателя, вызывая во время соития приливы поистине дикой страсти, сопровождающейся необузданной, звериной жестокостью.
За спиной взревели двигатели «УАЗов», расходясь в разные стороны на стартовые позиции для производства прицельных залпов по базе. Звук моторов постепенно ослабевал, что означало — вездеходы расходятся на приличную дистанцию между собой. Затем на несколько минут все стихло.
Получив доклады командиров расчетов, Ахмад вызвал Амирхана:
— Хан! Я — Молния!
Амир ответил немедленно, не спал в эту ночь:
— Слушаю тебя!
— Я готов нанести по русским реактивный удар!
— Отлично! К отходу подготовился?
— Да!
— Смотри, Ахмад, твое спасение в быстроте и слаженности действий. Ты должен покинуть «зеленку» до того, как гяуры окружат ее. А сделать это они могут оперативно!
Ахмад сказал:
— Я знаю, Хан!
— Тогда, бисмаллах (во имя Аллаха), начинай, дорогой!
Отключившись от главного саиба, Ахмад вновь вызвал расчеты, отдал короткий приказ:
— Огонь!
Тут же тишина леса разорвалась воем выпускаемых реактивных снарядов. Каждая установка имела двенадцать стволов, следовательно, тридцать шесть зарядов обрушилось на советскую военную базу. Обстрел длился недолго — минут семь-восемь. Вдали, там, куда ушли огненные молнии, пространство за лесным массивом озарилось обширным заревом разрывов 107-миллиметровых снарядов. Хоть и ложились они в разные цели, но с расстояния в семь километров зарево выглядело сплошным.
Спустя полчаса к грузовикам собралась вся банда. Заминированные установки залпового огня были брошены на позициях. Ахмад приказал всем занять места в грузовиках и начать быстрый отход в сторону Жанавы. Проводник подумал, что его бывшие сослуживцы не успеют ничего предпринять против отряда душманов и тот сумеет уйти из опасного района, раньше чем начнет разворачиваться маховик ответных мер базы. Что вполне устраивало предателя.
На часах было четыре часа утра.
Через сорок минут грузовики достигли Жанавы, откуда, оставив машины в селении, вьючным караваном продолжили путь в горы, в свой лагерь.
Для Калинина ночь прошла спокойно.
А вот утро встретило командира взвода специальной разведки экстренным вызовом на связь.
Вызывал его командир батальона:
— Олень-1! Я — Весна! Ответь мне.
Калинин бросил в эфир:
— Я — Олень-1, слушаю вас.
Слышимость была плохая, в наушниках все время что-то завывало и трещало, но смысл разговора с вышестоящим начальством понять было можно.
Комбат сообщил старшему лейтенанту, что около четырех часов утра из Карской «зеленки» по базе был нанесен удар реактивными снарядами систем залпового огня, предположительно китайских СЗО. Применялись как минимум три установки с разных позиций. В результате сильно повреждена взлетно-посадочная полоса аэродрома, наполовину разрушен штаб дивизии, уничтожены шесть боевых машин пехоты «придворного» полка и один барак мотострелков. Огонь велся с удаления примерно в семь-восемь километров. Далее майор Глобчак приказал Калинину готовить взвод к срочной переброске на северную оконечность «зеленки». Ее блокируют со всех сторон силами парашютно-десантного полка и разведывательного батальона.
Калинин на мгновение задумался. Затем ответил:
— Весна! Считаю переброску взвода нецелесообразной!
— Что? Ты плохо понял меня?
— Поймите, товарищ майор, базу наверняка обстреляли духи, которые днем поднимались рядом со мной в Кидрабском ущелье. Только они не вышли на блокпост, а пошли дальше через Арихель и Аяд, обойдя наш плацдарм, и, скорее всего у Жанавы, перейдя Кидрабку, вошли в «зеленку». Вероятнее всего, банда мобильна. Прочесывание и блокирование «зеленки» уже ничего не даст. Духи, отстрелявшись, вполне могли успеть покинуть Кару.
Комбат язвительно проговорил:
— Стратег, да? Умный, да? А мы тут все так, погулять вышли?
— Но вы же сами понимаете, что я прав! К чему эта солдафонская упертость?
— Ну, ты выражения-то подбирай! Ладно, что ты сам предлагаешь?
— Остаться здесь, в ущелье! Уверен, банда будет возвращаться тем же путем, каким и выходила в «зеленку», а значит, неминуемо окажется на перевале в квадрате 36–17. А тут мой взвод. Я и организую им встречу по полной программе.
На этот раз задумался командир батальона. Впрочем, тоже ненадолго:
— Ладно, согласен с тобой! Но если взять за основу твой вариант, то возвращаться духи будут с опаской, возможно, разделив отряд на малые группы, в этих условиях тебе встретить их на спуске будет сложно.
— А я и не буду встречать их на спуске.
— Не понял?
— Отведу взвод восточнее и организую засаду там, где банда сосредоточится на дне ущелья, в ходе ее марша.
И вновь в эфире пауза. Затем:
— Мы не знаем, сколько бандитов. Может, бросить к тебе еще взвод? Или подвести по ущелью одну роту?
Калинин категорически возразил:
— Ни в коем случае! У духов в Аяде, да и в окрестностях, имеются глаза и уши и прекрасные средства связи. Если мы начнем какие-либо движения в Кидрабе, это станет известно главарю банды, и тогда ко мне он не подойдет. Напротив, надо исключить любые движения в сторону Кидрабского ущелья. И по воздуху, и по земле. Пусть духи думают, что мы не просчитываем возможности их выхода сюда. Возможно, они перестрахуются и вышлют разведку в сторону Аяда. Я пропущу ее. Вот эту разведку потом и обработаете.
— А если, Калинин, ты ошибаешься? И духи вовсе не намерены возвращаться в Кидраб?
— Ну, если так, то мы в любом случае ничего не теряем. Из «зеленки» духи вырвутся, а значит, уйдут и дальше. Хуже от наших действий не будет.
— Хорошо! Принимаю твой вариант. Да, забыл сказать, системы залпового огня стреляли по наводке. И наводчик приблизился к базе как минимум на триста метров, пройдя минные поля. Прикидываешь, КТО мог быть этим наводчиком?
— Прикидываю! Тем более я должен взять банду и предателя!
Майор откашлялся, что слилось с общим треском в эфире.
— Ну, все, Олень! Для лучшей связи я перебираюсь в кишлак Джархель, на высоту, где стоит один из наших взводов. Держи меня в курсе всех событий.
— Вас понял, Весна! Выполняю поставленную задачу.
Отойдя от связиста, старший лейтенант присел на валун. Ему было о чем подумать, прежде чем отвести взвод на новые позиции в глубь Кидрабского ущелья.
Думал он недолго, приказал взводу выйти восточнее Караха и занять позиции для встречи банды. Затем наступило тягучее ожидание.
Банда вышла на взвод Калинина. И была уничтожена. А предатель захвачен самим командиром. Когда старший лейтенант увидел его лицо, то не смог сдержать изумленного возгласа:
— Ты?!! Живой?!! Ах, скотина!.. Против своих?..
