Глава 1
Новоильинск, 15 августа, 4.00.
В район расположения военного городка и строящейся напротив пятиэтажки «девятка» въехала без проблем. Макарову с Моллаевым не встретилась ни одна патрульная машина милиции, что говорило о том, что трагедия в загородной усадьбе мэра еще не стала предметом огласки. Однако капитану следовало спешить. Если трупы уже обнаружены и милиция поставлена в известность о происшедшем в усадьбе, то менты в любую минуту могут сообщить в Часть о гибели Коршунова. Сообщение пройдет либо на оперативного дежурного, либо на дежурного по полку. В любом случае, тот или другой сразу же известят о трагедии начальника штаба, который с этой минуты станет исполняющим обязанности командира полка и немедленно явится в Часть. Весь полк поднимать не станет, а вот офицерам объявить «общий сбор» может. Но для этого Гласенко надо еще дойти до штаба.
Капитан указал на жилые дома слева от строящегося дома:
— Загони машину туда и спрячь среди других автомобилей. Как подам сигнал, выйдешь сюда же.
— Понял!
— Ну, а я пошел!
Перчатки Макаров не снимал, но взял на всякий случай полотенце. Винтовку придется бросить в доме, своих отпечатков он не оставит, а вот отпечатки Моллаева могут оказаться на «Винторезе». И тогда за ним начнется большая охота. Это пока Макарову было не нужно. Он забрал чемодан с разобранным оружием, вышел из салона и направился к строящемуся зданию. «Девятка» ушла к жилым домам.
Макаров вошел в третий подъезд. Прислушался — тишина. Поднялся на четвертый этаж, осматривая квартиры остальных этажей. Оставил в комнате, определенной под позицию, чемодан с оружием, поднялся и на пятый этаж. В подъезде никого. Спустился в комнату, взглянул на городок и территорию части. Никакой беготни, никакого шума. Ночь проходит в штатном режиме. Спал и военный городок. Ни в одном из окон домов офицерского состава свет не горел. Значит, он занял позицию вовремя. Но обстановка может измениться в любую секунду. Поэтому капитан собрал «Винторез», установил ночной прицел, еще раз осмотрел дом, где жил Гласенко, штаб полка и аллею, соединяющую городок с Частью. Поставил винтовку к стене. Вновь наступило время тягучего ожидания. Время мыслей, размышлений при беспрерывном наблюдении за сектором наиболее вероятного проявления цели.
А в это время, втиснув «девятку» между двумя иномарками у одного из жилых домов, Моллаев достал с заднего сиденья кейс. Положил на сиденье пассажира, открыл. Включил систему спутниковой связи, извлек телефонную трубку. Набрал номер Черепа.
Несмотря на раннее время, Гурадзе ответил секунд через двадцать:
— Слушаю!
— Это Вахид! Ассолом, Алхваз!
— Говори!
— Капитан отомстил! Коршунов и Бериллов мертвы.
— «Чисто» сработали?
— «Чисто». Никто ничего и не заметил.
— Где находитесь сейчас?
— Я в машине на стоянке, недалеко от Части, капитан на позиции отработки начальника штаба.
— Он разговаривал со своей женой?
— Да! Приказал ей исчезнуть, забыв все.
— Надеюсь, ты выполнил мой приказ?
— Разве я мог не выполнить его?
— Значит, Ирина Макарова мертва?
— Да! Лично придушил в бане.
— Ты сообщил ему об убийстве жены?
— Сообщил! Посчитал, что так будет лучше.
— И он не пристрелил тебя?
— Нет, я представил убийство как вынужденную меру. Мол, жена ослушалась Макарова и, как только он ушел, побежала к охране. И налетела на меня. Пришлось убивать.
— И Макаров поверил тебе?
— Вроде поверил.
— Хорошо! Следующий доклад после второй части акции. Тогда же получишь инструкции на дальнейшие действия.
— Понял!
— Все! Удачной охоты и благополучного возвращения в «берлогу».
— Спасибо! Конец связи!
— Конец!
Моллаев отключил систему, положил телефон в кейс, который вернул затем на заднее сиденье. Устроился поудобнее, держа в руке сотовый телефон.
Макаров ждал ровно час.
В 5.00 в окнах второго этажа дома проживания старшего офицерского состава загорелся свет. Почти одновременно с ним вспыхнул свет и в соседнем доме. Это немного удивило капитана. Если окна первого этажа были окнами квартиры начальника штаба полка, то вот чьей квартире принадлежали окна второго этажа соседнего дома, он не знал. Впрочем, все стало ясно буквально через несколько минут. На улице появились Гласенко и начальник разведки Рубанюк. Череп говорил, что и Рубанюк состоит в сговоре с Коршуном. Сейчас его слова оправдались. Хотя, возможно, начальник штаба вызвал разведчика как одного из своих прямых подчиненных. Что уже не меняло сути дела. Макарову придется убить обоих.
Гласенко и Рубанюк чуть ли не бегом направились к КПП Части, о чем-то оживленно переговариваясь. В прицеле винтовки капитан видел их озабоченные, даже испуганные физиономии. Они вошли в сектор наиболее эффективного поражения, туда, где стояла беседка. Макаров навел «Винторез» на начальника штаба. Хлопок. Гласенко, словно споткнувшись, рухнул на асфальт аллеи. Рубанюк остановился, ничего не понимая. Раздался второй хлопок, и рядом с Гласенко упал начальник разведки полка. Убедившись, что поразил цели, Макаров отошел от окна, полотенцем протер винтовку, бросил ее в угол комнаты и быстро пошел на выход. Спускаясь по лестнице, вызвал Моллаева:
— Вахид! Макаров! Подгоняй тачку! Дело сделано!
Чеченец ответил:
— Понял, выезжаю со стоянки.
Вскоре капитан оказался в салоне машины. Взглянул на Моллаева:
— Рви к дому! Не доезжая, на трассе тормозни.
Чеченец спросил:
— Что с начальником штаба?
— А что с ним может быть? Лежит на аллее с пробитой пулей головой. Рядом с господином Рубанюком.
— Ты и начальника разведки завалил?
— Пришлось. Они вместе шли к Части.
— Ясно! Значит, к дому?
— Да!
Вскоре белая «девятка» остановилась на шоссе у поворота с одной стороны к улице Мартовской, с другой — к ведущей на свалку разбитой дороге.
Макаров приказал подельнику:
— Давай, рви за «Вольво», вези купленную резину. Переобуемся. Затем отправишь старые скаты на утилизацию к своим таджикам.
Моллаев подчинился.
Обернулся он быстро. Еще быстрее они на безлюдной в это время трассе поставили на «девятку» купленные на рынке колеса, после чего Моллаев, забрав кейс со спутниковой связью и старые колеса, поехал на свалку. Макаров же свернул на Мартовскую. И только после этого на трассе появились первые машины. Фуры, «Газели», «бычки». Капитан видел, что Моллаев не расстается со спутниковым телефоном, и понимал, что Вахид постоянно докладывает Черепу о ходе акции. Что ж, пусть докладывает. Он загнал «девятку» во двор. Вышел из салона, переобувшись в новые, с рынка, туфли.
Закурил.
Моллаев тем временем, вызвав старшего таджиков, обитавшихся на свалке, передал ему колеса, пятьсот рублей и приказ:
— Резина через час максимум должна превратиться в пепел. Диски отправить скупщикам лома.
Таджик ответил:
— Будет сделано!
Вахид спросил:
— Что с «семеркой»?
— Не беспокойтесь. Разобрали до винтика, что смогли, продали в сервис, остальное пустили под пресс. Нет больше «семерки», а могла еще ездить и ездить!
— Не могла, раз пустили в утиль. У меня все, я поехал, а то тут задохнуться можно. Ну и запах!
— Мы привыкли. Человек ко всему привыкает.
Моллаев сказал:
— До связи! Понадобится, вызову! Резиной займись немедленно!
— Да понял я все, понял!
— Хоп!
Чеченец выехал на объездную дорогу, по которой подъезжал к свалке. Вновь привел в действие систему спутниковой связи. И вновь Гурадзе ответил практически сразу:
— Слушаю!
— Это Вахид!
— Докладывай!
— Капитан убрал Гласенко, а вместе с ним и начальника разведки полка. Они вместе шли в Часть. Отошли от объекта спокойно. В городе пока менты не суетятся. По крайней мере, проехали до «берлоги» свободно.
— Все за собой зачистили?
— Все!
— Капитан рядом?
— Нет, он дома, я у свалки, куда отвозил скаты с «девятки»!
— Передай Макарову, что я доволен его работой. Он еще раз доказал, что является хорошим профессионалом. И поздравь с тем, что ему удалось отомстить своим обидчикам. Месть должна была свершиться, и она свершилась.
— Передам!
Гурадзе, выдержав паузу, сказал:
— Теперь ты должен залечь на «дно». Из хаты ни шагу. При малейшей угрозе — немедленная смена «берлог». Скоро ты узнаешь, что вам с Макаровым предстоит сделать недалеко от Новоильинска в середине следующей недели. До этого — полная тишина! Все! До связи!
— До связи, Алхваз!
Моллаев выключил телефон, бросил его в кейс, направил «Вольво» к снимаемому дому. На этот раз иномарку на улице не бросил, заехал во двор, поставив «Вольво» рядом с «девяткой». Вышел из салона с кейсом.
Стоявший у березы Макаров спросил:
— Вопрос по резине решен?
Моллаев ответил:
— Конечно!
Капитан указал взглядом на кейс:
— Доложил обо всем Черепу?
— Доложил, он передал, что ты настоящий профессионал, поздравил с тем, что месть свершилась, а главное, сказал, что скоро сообщит, что нам с тобой еще предстоит сделать недалеко от Новоильинска в середине следующей недели.
Макаров запомнил последние слова Моллаева, но не подал вида.
— Осталось уничтожить старую обувь, и акцию можно считать успешно завершенной.
— Я сожгу обувь в печи.
— Нет! Брось в заболоченный пруд. Тина надежно спрячет ее. И менты в этот пруд не полезут. Если только сначала не вычистят его. В общем, заканчивай с обувью. Потом готовим завтрак, и на отдых! Не знаю, как ты, а я что-то устал. Горы переносил легче.
— Так бывает! Я скоро.
Забрав мешок с обувью, в которой Макаров с Моллаевым «работали» в усадьбе и в городе, Вахид пошел к затянутому тиной, покрытому сплошным «ковром» из зеленой мелкой травы, заросшему от берега высокой осокой, пруду. Бросил мешок. В зеленом ковре образовалась черная дыра. Впрочем, она тут же начала быстро затягиваться. Моллаев вернулся в дом, где на кухне вскрывал банки с тушенкой Макаров. Вахид сел в угол чистить картошку. Радиоприемник был включен. Он извергал только музыку, прогноз погоды, курсы валют и рекламу.
В 7.00 пошел новостной блок, заставивший капитана и боевика на время отложить приготовление завтрака. Диктор сообщил о зверском убийстве главы администрации города, командира войсковой Части, дислоцирующейся в городе, его заместителя и начальника разведки, а также супруги недавно погибшего в бою с экстремистами капитана Макарова. Описал, когда, как и где это произошло. Отметил особую жестокость убийц, их изобретательность и коварство. Сказал, что, по предварительной версии — это тщательно спланированная террористическая акция, цели которой пока неизвестны. Подчеркнул, что подобную акцию, по мнению специалистов, могла провести хорошо подготовленная диверсионная группа, поиски которой начались ранним утром, сразу же, как милиции стало известно о фактах преднамеренных убийств в усадьбе покойного мэра и на территории военного городка. В конце сообщения диктор призвал граждан города сохранять спокойствие и выразил уверенность в том, что правоохранительным органам удастся обезвредить банду убийц. Обещал и в дальнейшем информировать население о том, что станет известно журналистам радиостанции. После диктора выступил прокурор города. Он заверил слушателей, что милиция держит ситуацию под контролем и проводит все необходимые мероприятия по поиску и задержанию террористической группы.
В следующем экстренном выпуске диктор сообщил, что милиция получила информацию об одном из членов банды, некоем Рахиме Назарове, который незадолго до кровавых событий устроился официантом в ресторан «У озера»! Назаров обслуживал пикник в загородной усадьбе мэра и исчез из усадьбы сразу после убийства главы администрации, Бериллова, командира войсковой Части, подполковника Коршунова, и вдовы геройски погибшего капитана Макарова. Фотография подозреваемого разослана во все отделения милиции, ведется его активный поиск.
Прослушав за завтраком второй экстренный выпуск, Макаров взглянул на Моллаева:
— Ну что, господин Назаров, вот и вышла на тебя наша доблестная милиция. Ищет!
— Это надо быть полным идиотом, чтобы не просчитать меня.
— Кстати, а где зарегистрирован Рахим Назаров? Надеюсь, не в этом доме?
Вахид ухмыльнулся:
— Нет, не в этом доме. Назаров зарегистрирован в старой развалюхе у городского кладбища. Как внучатый племянник одной милой, доброй, но, к сожалению, уже месяц как покоящейся на погосте старушенции. Впрочем, господина Назарова в той хате никто не видел, а регистрацию сделал друг все того же незаменимого и подконтрольного нам Армена Балаяна, сваливший в Израиль.
— Тебе надо уничтожить документы на Назарова.
— Вот позавтракаем, и уничтожу. Что ничего, по большому счету, не изменит, если мое фото расклеят по всему городу.
— А соседи по этой хате не опознают?
— Вряд ли!
— Но ты не уверен в этом?
— Как можно быть уверенным в других, неизвестных тебе людях? Возможно, кто-то здесь и запомнил меня, хотя я старался не светиться перед соседями. Но не думаю, что кто-то из них пойдет в ментовку.
— Почему?
Моллаев вновь ухмыльнулся. На этот раз зловеще:
— Они хоть и старенькие, но жить хотят не меньше молодых.
Макаров покачал головой:
— Это не аргумент. Считаю, надо менять хату. Уходить в запасную «берлогу».
— А я так не считаю! По крайней мере, сейчас. В настоящий момент мы скорей влетим при движении по городу, где вовсю свирепствуют менты, чем находясь здесь.
— А если они все же выйдут на эту хату?
— В тайнике кроме оружия, как видел, есть и взрывчатка и спецсредства. Незаметно к хате не подойти. Появится милиция, мы успеем уйти.
— Каким образом?
— Послушай, капитан! Я не обязан отвечать на все твои вопросы. Свою задачу по обеспечению проведения твоей акции я выполнил, и теперь мы равны. Мы партнеры, напарники, а вскоре ты должен будешь делать то, что скажу я. Так что позволь мне не раскрывать свои маленькие тайны. Ты, без сомнения, спец по отстрелу всяких ублюдков. И работаешь отменно. Но и я не лох. Поэтому если сказал, что успеем уйти отсюда, то, значит, успеем в любом случае, даже если к дому мусора подтянут весь свой ОМОН. Без боя, тихо уйдем.
Макаров пожал плечами:
— Что ж! Если ты гарантируешь отход, то остаемся. В принципе, мне терять нечего! Скажи хоть, куда отходить будем?
— На свалку! А уже оттуда — в запасную «берлогу», что находится по адресу улица Добровольского, дом 49 «а». Это тоже дом в частном секторе промышленного микрорайона.
Капитан отодвинул тарелку, выпил чаю, закурил:
— Ладно! Остаемся пока.
Выкурив сигарету и затушив окурок, Макаров поднялся:
— Ты как хочешь, Вахид-Рахим, а я пошел спать!
— Давай!
Дмитрий прошел в свою комнату. Упал на кровать и тут же уснул крепким сном.
Проснулся Макаров в шесть вечера. Моллаев был уже на ногах. Готовил ужин. Капитан вышел на кухню, спросил:
— Ты что, не отдыхал?
— Отдыхал! Все нормально!
— Последние новости слушал?
— Да! Сейчас через каждые полчаса о террактах в усадьбе мэра и военном городке долдонят. Все уши прожужжали. А базарят одно и то же. Ищем преступников, результаты есть, но о них в интересах следствия говорить преждевременно. Да, какого-то лоха на вокзале задержали. Типа, на меня сильно похож. Ну, в общем, и дальше в том же духе. Короче, ничего не получается у ментов, кроме как сношать мозги испуганным обывателям!
— Понял! Прогуляюсь по саду!
— Давай, как ужин приготовлю, позову. Но учти, завтра и стряпней, и мытьем посуды заниматься будешь ты.
— А может, заказ Армену сбросим?
— Сбрось! И шашлык тебе менты привезут.
— Но мы же в любом случае успеем уйти?
— Успеем, не пожравши!
— Ладно, позовешь!
Капитан вышел в сад, неухоженный, заросший. Выбрал место, откуда его не могли слышать посторонние, соседи или Вахид, набрал городской номер полевого медицинского пункта. Ответил сержант-санитар:
— Дежурный по ПМП слушает!
— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, молодой человек, а Вологодина сейчас на месте?
Сержант переспросил:
— Вологодина? А вы кто?
— Ее знакомый.
— У нас тут, между прочим, не гражданская больница, а санчасть войсковой части!
— Я знаю, сам когда-то, как и ты, в ПМП служил, только мотострелкового полка, у вас-то какой-то особый?
— Особый!
Сержант смягчил тон:
— Давно служили?
— Да порядком уже!
— А мне еще год!
— Ничего, время пролетит быстро. Так как насчет Вологодиной?
— Ушла она! Минут за пять до вашего звонка. Она вообще-то сегодня должна отдыхать, но подменила подругу. В общем, нет Вологодиной в санчасти. Может, чего завтра передать?
— Спасибо! Не надо! Я позвоню!
— До свидания!
— До свидания!
Сержант отключился. Выключил мобильник и Макаров. Подумал. Наверное, Галина дежурила или за покойную Ирину, или за того, кто занимается подготовкой похорон. Еще одни похороны в полку. На этот раз настоящие. Но скорей всего, убитых увезут на родину. Здесь только мэра да Ирину похоронят. Эх, Ира, Ира, почему не послушалась? Впрочем, чем так жить, лучше умереть. Хотя это для Макарова. Ирина, видимо, придерживалась иных взглядов. Но все, забудем о ней. Сама виновата, что попала под чечена. Сидела б в бане, жила. Черт, как же все это неприятно. Насчет жены. Обиды на нее уже не было. Но не родилась еще и жалость. Возможно, и не родится, и супруга уйдет из его памяти. Не исключено, вместе с жизнью самого Макарова. Но в сторону эмоции. Галина ушла из Части. За пять минут, если верить сержанту, до его звонка. Значит, в шесть. Или около того. До дома ей добираться час, если не больше. И это при условии, что она не зайдет в парикмахерскую, магазин или еще куда, туда, куда обычно заходят женщины, возвращаясь с работы. Следовательно, где-то в 19.30–20.00 должна прийти домой. Переодеться, принять душ, поужинать. Это еще около часу. В девять наверняка включит телевизор, чтобы узнать новости, особенно касающиеся происшествий с Коршуном, Гласенко и Рубанюком и… Ириной. Стемнеет тоже в это время. Значит? Значит, он пойдет к ней в восемь. Выйдет из дома в восемь. На машине, которую оставит на ближайшей стоянке. И далее своим ходом. Как встретит его Галя? Что сделает, когда узнает, кто убийца? Неизвестно. Но он должен ее увидеть. Обязательно должен. А значит, увидит. И то, что произойдет дальше, решит его судьбу! И не только его.
От дома раздался голос Моллаева:
— Капитан! Ужин готов!
Дмитрий ответил:
— Иду!
Перекусив, Макаров сказал подельнику:
— В восемь часов я уйду. И вернусь, возможно, утром. А может быть, и раньше, до полуночи.
Моллаев удивленно посмотрел на Макарова:
— Позволь узнать, куда ты собрался?
— Это тебя не касается! К тому же, насколько помню, Гурадзе не возлагал на тебя обязанности контролера надо мной. Или я ошибаюсь?
— Но я должен знать, куда и зачем ты пойдешь?
— Для чего?
— Чтобы если что-то с тобой произойдет, мог потом оправдаться перед Черепом.
— Хорошо! Я пойду к шлюхам.
Удивление Моллаева возросло:
— Куда? К каким шлюхам?
— Обычным! Туда, где за пару штук можно снять девочку. Я хочу бабу, и я ее получу, если бордель не разогнали.
— И где это место? Этот бордель?
Капитан вздохнул:
— Объясняю один раз! На площади Ленина тусуются молодые люди. Вроде как отдыхают. На самом деле это сутенеры и наркоторговцы. Обращаешься к ним, и тебя отвозят на хату, где представляют шлюх. Обычно несколько, разных. Кого выберешь, с той или теми останешься на оплаченный срок. Остальные сваливают. После случки расчет и вызов такси. Которое отвозит тебя туда, куда скажешь. Отлаженная система. Вряд ли ее сломали. Она приносила доход слишком многим. Теперь ты понял, куда и зачем я собираюсь?
Моллаев подозрительно смотрел на капитана:
— Значит, к шлюхам?
— К ним, красоткам! Жены у меня теперь нет, любовницы не завел в свое время, а организм требует свое!
— Я не верю тебе!
— Почему?
— Череп предупреждал, что ты можешь искать тех, кто, кроме Коршуна и мэра, имел твою жену. Тех, кому ты доверял. И завалить их, если подтвердится, что они действительно тоже трахали твою бабу. Поэтому, я думаю, ты идешь на встречу с этими людьми. А это сейчас нежелательно. Это смертельно опасно! Если тебе терять нечего, то мне есть что. Потерпи, и у тебя будет время рассчитаться со всеми. И я помогу тебе в этом.
Макаров закурил очередную сигарету:
— Ты прав, терять мне нечего, но я никогда не говорил, что не дорожу жизнью. И не хуже тебя понимаю, что сейчас продолжать разборки нельзя. А посему не собираюсь кого-то искать, с кого-то спрашивать. Я хочу бабу. Я хочу отдохнуть. Понял, Фома неверующий? Чего вылупился. Я не шучу. И потом, я прекрасно помню, что грозит моей дочери, матери и тем солдатам, что остались в Кандаре, если проколюсь и не сделаю того, что надо Черепу. Так что не загоняйся. Лежи на диване и смотри телевизор, а я поеду к проституткам.
Моллаев спросил:
— И что, сутенеры ведут к блядям каждого, кто к ним обратится?
— Нет, конечно! Они неглупые ребята. С незнакомцем и разговаривать не будут. Прикинутся дурочками, какие, мол, проститутки, крышу, дядя, снесло? Отдыхаем мы. Вот каков их ответ незнакомцу.
— А тебя они что, знают?
— Один знает. Случайно познакомились. По пьянке. Он не в курсе, кто я, но в курсе, что со мной можно иметь дело. Это долгая история. Будет время, расскажу. Сейчас мне надо привести себя в порядок. А ты, как уйду, чтобы тебя потом во все дыры не трахнули, свяжись с Черепом и доложи, куда и зачем я ушел, несмотря на все твои попытки удержать меня!
— Трахнуть бы тебя самого!
— Попробуй, если жить надоело!
Моллаев бросил тряпку, которой вытирал стол, в мойку:
— Иди, капитан! Шайтан с тобой! Но учти, если обманул, если подставишь…
— Вахид? Ты решил мне грозить?
— Не грозить, а предупредить!
— Да я уже предупрежденный! И не волнуйся! Я тебя не сдам и не подставлю. Отработаю свое сполна. Как и обещал. А слово свое всегда держу!
Моллаев махнул рукой:
— Ладно, проваливай! Кто бы мне бабу привел! А то скоро сам себя начну трахать. Раньше Армен подгонял девочек. Сейчас в кабак не сунешься!
— Так ты весь сыр-бор поднял из-за зависти? Из-за того, что я могу пойти к бабам, а ты нет?
— Да отвали ты, капитан!
— Ничего. Еще наверстаешь свое!
— Наверстаю! Ух и наверстаю!
— Вот и я о том же!
— Ты телефон не отключай!
— Само собой!
— Иди! Мне еще прибраться на кухне надо!
Приведя себя в порядок, бросив в борсетку средства для снятия и накладки грима, ровно в 20.00 Макаров вывел машину на трассу. Проехал до первой стоянки на территории бывшего автопредприятия, превращенного в ремзону для грузовых автомобилей. Оплатил место до утра, прошел к остановке автобуса. Здесь стояли машины таксистов-частников. Макаров подошел к ним:
— Добрый вечер, мужики!
Водители ответили:
— Добрый!
— Привет!
— Здравствуй!
Капитан спросил:
— Кто у вас свободен?
Ответил мужчина лет пятидесяти:
— Мы все свободны. А кто осужден, тот в «зоне» или в бегах. Куда ехать-то?
— На Пушкина!
Мужчина обернулся:
— Василь! Твоя очередь, поедешь на Пушкина?
— Поеду!
Мужчина указал на серебристую «десятку»:
— Вон моя тачка!
Макаров сел в «десятку».
Водитель спросил:
— Куда на Пушкина?
— Я покажу, где остановиться!
— Лады. За проезд сотка! Устроит такса?
— Устроит! Поехали!
Проезжая по нужной улице, Макаров сказал водителю:
— Здесь останови.
— Хозяин-барин! Пожалуйста!
Серебристая «десятка» остановилась.
Капитан расплатился, вышел из салона. Машина развернулась и ушла в сторону вокзала.
Макаров посмотрел на часы: 20.50. Галина должна уже быть дома. Он прошел ко второму корпусу. Вон на первом этаже правой стороны левого подъезда ее окна. И на кухне горел свет, так как на улице было уже сумрачно. Если горит свет, то Галя дома. Макаров улыбнулся про себя: «Гениальное умозаключение, ничего не скажешь».
Он вошел в подъезд и хотел было подняться на лестничную площадку, как вспомнил:
— Черт! Усы и борода.
Они делают его неузнаваемым. И только напугают Галю.
Поднявшись к окну между первым и вторым этажом, Макаров достал из борсетки флакон. Тампоном намочил усы и бороду. Почувствовал, как они отклеиваются. Сдернул их. Протер носовым платком лицо. Теперь без грима он чувствовал себя не совсем уверенно. Так, будто с него сняли часть одежды. Положив бороду, усы и флакон в борсетку, капитан закурил. Он видел дверь квартиры № 3, знал, что за ней находится человек, которого он полюбил и которого сильно хочет видеть. Но не находил сил спуститься вниз. Если бы он просто, как раньше, вернулся в Часть после выполнения боевой задачи! Но он возвращается из небытия, недавно похороненный и вдруг воскресший. Более того, он возвращается террористом, убившим таких «невинных», «достойных» людей. А это совсем другое. Капитан услышал голоса за окном. По двору прошла приличная толпа молодых парней. Прав был таксист, что подвозил его сюда первый раз. Район неспокойный. Нарвись обыватель на эту шайку, и дело может кончиться плачевно. Но какое ему дело до этой стаи? Ему надо идти к Галине. А он все стоит, прикурив вторую сигарету. Так не пойдет, не торчать же в подъезде всю ночь. Время полдесятого. Уставшая за день женщина вполне может лечь спать. И тогда он напугает ее еще больше. Мозг пробила мысль: а вдруг она не одна? Почему нет? Черт, этим мужчиной может оказаться офицер полка. И он узнает его. Придется возвращать грим на место. Так, чтобы можно было быстро снять. Закрепив усы и бороду, капитан спустился к квартире. Волнение охватило боевого офицера. С трудом и на время он сумел подавить его. Нажал на кнопку звонка. И услышал в прихожей такой знакомый, приятный и немного настороженный голос:
— Кто там?
Женщина смотрела в глазок, это было заметно, но не узнала пришедшего, с бородой и усами:
— Откройте, пожалуйста, меня просил к вам зайти капитан Макаров.
— Кто? Макаров? Но он же…
— Он не погиб. Но если вы в квартире не одна и если считаете, что представляю для вас угрозу, то я… уйду!
Узнает она его голос? Хотя вряд ли, он, как мог, пытался изменить его. Но ошибся.
Дверь распахнулась.
Галина, сложив руки на груди, широко раскрытыми от изумления глазами смотрела на него.
Макаров сказал:
— Понимаете…
Но Галина произнесла:
— Дима! Ты!
И отошла к стене.
Капитан сорвал усы и бороду. Рванулся к ней, машинально захлопнув за собой дверь. Обнял находившуюся в предобморочном состоянии женщину:
— Да, это я! Живой! Я вернулся, Галя!
Она подняла глаза:
— Дима!
Капитан провел женщину на кухню, усадил за стол:
— Где у тебя аптечка?
Но Вологодина уже пришла в себя:
— Не надо никакой аптечки. Я в порядке, если можно быть в порядке после происшедшего. Ты жив. Вернулся. Но кого же тогда похоронили на Аллее Славы? Я была там. Плакала, когда под выстрелы салюта и гимн гроб с телом капитана Макарова опускали в могилу. Плакала. Кого похоронили вместо тебя? И… что означают усы и борода? Ты не хочешь, чтобы… чтобы узнали о том, что ты жив?
Макаров ответил:
— Да, Галя, я не хочу, чтобы кто-либо в Новоильинске, кроме тебя и, пожалуй, еще одного офицера, узнал о том, что я не погиб.
— Но почему, Дима?
— Я все объясню тебе, но обещай, что выслушаешь до конца, не перебивая, без эмоций, каким бы невероятным и страшным ни был мой рассказ. А потом, потом, если захочешь, я отвечу на твои вопросы. Ну а если скажешь, чтобы ушел, уйду. Навсегда уйду!
— Невероятным и страшным? С тобой случилась беда?
— Галя, я готов рассказать тебе правду, но ты должна дать мне обещание.
— Хорошо! Я обещаю, что выслушаю твой рассказ.
— Закурить можно?
— Конечно, кури! Может, немного спиртного, а то ты сильно нервничаешь?
— Нет! Не надо спиртного!
Капитан закурил:
— Началось все с того, что моя группа, и ты об это знаешь, утром 8 августа вылетела в горы для выполнения боевой задачи. Сначала все шло, как обычно. Полет, посадка, десантирование, скрытый марш. Но это пока группа не втянулась в овраг. Именно по нему мы должны были подойти непосредственно на позиции штурма базы боевиков. А вот дальше, дальше события стали развиваться неожиданно и непредсказуемо…
Макаров говорил, а Галина внимательно слушала. В глазах ее стояли слезы, через которые пробивалась печаль, чувство глубокой жалости к этому обманутому, преданному офицеру. И только когда она узнала, что Макаров стал убийцей, глаза ее раскрылись от ужаса. Но и здесь она сдержалась. Выслушала капитана до конца, не перебивая, как и обещала. Закончив рассказ, в течение которого он выкурил одну за одной пять сигарет, Макаров отодвинул пепельницу, перевел взгляд на темное окно:
— Теперь ты знаешь все, Галя! Если есть вопросы, отвечу. Хочешь, чтобы ушел, уйду, но ты должна знать, я убил тех, кто предал свою страну, продался бандитам, тех, кто погубил семерых моих парней, стоявших насмерть в том бою, когда меня и еще двух солдат отравили газом. Тех, кто погубил бы еще не один десяток ни в чем не повинных людей ради собственной корысти. Я убил предателей. А предатель хуже врага. Теперь они никому не принесут вреда. Я совершил самосуд, преступил закон, но по закону, даже если следствие велось бы честно, ни Коршунова, ни Гласенко, ни Рубанюка, ни наркоторговца-мэра не привлекли бы к суду. Вся доказательная база у террористов, манипулировавших ими. А те вряд ли стали бы делиться столь ценной информацией с нашими следователями. Я же имел возможность убедиться в преступной деятельности этих ублюдков. Да, ублюдков, потому что даже смерть не искупила их вину. Предательство не прощается. Я же готов предстать перед судом, но тогда, когда у меня будут доказательства сотрудничества уничтоженных предателей с террористами. Впрочем, ты можешь назвать и меня террористом.
Галина спросила:
— Никак иначе ты поступить не мог?
Капитан вздохнул:
— Понимаю, ты хочешь спросить, мог ли я бежать из плена? Это было бы сложно, но, наверное, мог.
— Не бежал потому, что бандиты оплатили и организовали лечение дочери? И могли в любую минуту их убить, если бы ты сбежал?
— Нет! Я не просил вылечить дочь, это была инициатива Гурадзе. Череп также не стал бы, несмотря на угрозы, уничтожать семью! Он не воюет с женщинами и детьми. А вот солдат, что остались в лагере, расстреляли бы. Я не мог допустить этого, и потом, мне нужно было отомстить предателям. Поэтому я не бежал, а выставил условия дальнейшего сотрудничества с бандитами, которые дали мне возможность вернуться и отомстить.
— А не мстил ли ты Коршунову, мэру, Гласенко и начальнику разведки за то… что они, извини, спали с твоей женой?
— Буду откровенен, и за это тоже! Но только Коршуну и Бериллову.
— И еще… самой Ирине, да?
— Нет!
— Но тогда почему ты убил и ее?
— Я не убивал жену!
— Не убивал? Кто же это сделал?
— Тот, кого ищет милиция под именем Рахима Назарова. Его физиономию часто показывают по телевидению, а по городу расклеены фото этого Назарова. На самом деле это другой человек. С другим именем. Он работал на бандитов в Новоильинске до того, как после захвата в город прибыл я. У меня был разговор с Ириной, в бане, где она собиралась спать с Коршуновым. И где я пристрелил его. Предупредил, чтобы исчезла из города, забыла о дочери, о семье. А главное, чтобы до утра не выходила из бани. По словам человека, выдающего себя за Назарова, она не послушалась и хотела поднять шум. Но попала в руки чеченца. Я уже находился вне усадьбы. Он ее и задушил.
Галина спросила:
— Так ты знаешь, где скрывается этот чеченец?
— Конечно знаю! Ведь мы же… теперь подельники!
Галина обхватила голову руками:
— Господи! Как же странна и непредсказуема жизнь. Я… я ждала тебя, Дим, часто думала, как ты вернешься. Приедешь ко мне. С этими мыслями я ложилась спать, я с ними вставала, они не отпускали меня и днем. А вышло вот как. Что же теперь делать? Ведь ты обязан служить им? Иначе погибнут солдаты?! Значит… значит, уйдешь. И больше не вернешься.
Галя заплакала:
— Ну за что нам это? Ведь все должно было сложиться иначе.
— Оно бы и сложилось иначе, если бы Коршун со своими шакалами не сдал мою группу боевикам! Он хотел избавиться от меня, а избавился от собственной жизни. Да, Галь, скорей всего нам не быть вместе в дальнейшем, потому что тот бой в овраге для меня только начался. И я доведу его до конца. Вытащу солдат, сломаю игру Черепу. Банда не сделает того, ради чего пришла из Грузии в Россию. Задача Гурадзе мне неизвестна. Но я все узнаю. А узнав, сумею переломить ситуацию, и тогда мы схватимся с Черепом. И бой этот будет последним, как для него, так и для меня. Из гор мне не выйти.
Галина вновь заплакала и попросила:
— Не говори так! Прошу тебя, не говори, что ты уйдешь, чтобы умереть!
После чего резко подняла голову:
— А может, может, мы уедем отсюда? Вдвоем! Я знаю куда. Туда, где никто не найдет. Да тебя и искать не станут, ведь ты же погиб?! Забудем все, и…
Капитан прервал ее:
— А как оставшиеся в горах солдаты? Или о том, что их расстреляют, мы тоже забудем? Забудем и о том, что натворят ублюдки Гурадзе? И как после этого мы сможем смотреть в глаза друг другу?
— Но я не хочу терять тебя!
— Ты не хочешь терять убийцу?
— Ну о чем ты говоришь, какой ты убийца? Разве твоя вина в том, что государство заставляет вас воевать. А война — это кровь, это смерть. Разве ты виноват в том, что тебя готовили для того, чтобы ты уничтожал противника? И разве уничтожение боевиков, террористов, бандитов — преступление? Убийство? И разве стал бы ты стрелять в Коршунова, Бериллова, Гласенко и Рубанюка, если не был бы уверен в том, что они предатели, а значит, те же враги. Ты же сам об этом говорил?!
Капитан взял ладони женщины в свои руки:
— Спасибо тебе, Галя. Я так боялся, что ты не поймешь меня. Ты поняла, вот только не ответила, сможем ли мы жить, зная, что по моей вине погибли пленные солдаты, чье спасение зависело только от меня? Бежать отсюда и затеряться в России не проблема, но как жить с постоянным чувством вины? И потом, родная, я должен остановить Черепа и его головорезов. Сейчас, когда я повязан с Черепом кровью, мне это сделать будет гораздо проще, чем кому-либо другому. В банду внедрить агента практически невозможно, а я уже в ней.
— Но что ты сможешь сделать один?
— Многое, если повезет!
Капитан улыбнулся:
— Но если бы мне удалось выйти на спецслужбы, то вероятность уничтожения банды Черепа и срыв всех его планов превратилась бы в реальность. А планы у Гурадзе и его боссов, как в России, так и в Грузии, грандиозны. И если они будут воплощены в жизнь, последствия могут оказаться просто чудовищными.
— А как связаться со спецслужбами?
Макаров сказал:
— Мне нужно встретиться с Игнатовым! Немедленно! Ты могла бы позвонить ему и попросить приехать?
— Прямо сейчас?
— Да!
— Ты представляешь, о чем он подумает?
— Представляю, но Валера поймет, что заблуждался, как только переступит порог твоей квартиры.
— Да уж поймет точно, если, конечно, будет в состоянии что-нибудь понять, увидев тебя. Он тоже сильно переживал твою «гибель»! Запил! Сейчас вроде отошел, но по-прежнему пока еще не в порядке. Я его сегодня видела. Выглядит не очень хорошо.
— Ничего, мы приведем его в порядок.
Галина спросила:
— Если не секрет, Дим, Игнатов может чем-то помочь тебе?
— Не знаю! Возможно, сможет, по крайней мере, очень на него надеюсь.
— Хорошо, я позвоню ему.
Вологодина нашла в сумочке свой сотовый телефон, набрала номер Игнатова. Разговаривала с ним недолго. Передала просьбу, и все. Отключив мобильник, сказала:
— Обещал приехать!
— Трезв?
— По-моему, да!
— Обрадовался, наверное?
— Знаешь, особой радости я в его голосе не услышала. Может, у него встреча с женщиной, а тут я?
— Будь с женщиной, он не приехал бы!
— Что ж, остается ждать… надеяться и верить! О господи, что ж это я?
— В чем дело, Галя?
— Ты ж наверняка голоден, а я… сейчас быстренько приготовлю что-нибудь!
От ужина капитан отказался:
— Не надо, Галь, я сыт. А вот кофе выпил бы с удовольствием.
— Кофе так кофе! Сейчас сварю.
Женщина отошла к плите.
Как хотелось Макарову обнять ее, покрыть поцелуями лицо, поднять на руки, отнести в спальню и… но он не мог этого сделать. Впрочем, не мог сейчас. А время только десять часов с копейками. Вопрос в другом, а стоит ли отдаваться любви, привязывать к себе женщину, обрекая на последующие муки. Ведь как ни крути, а только чудо может оставить Макарова в живых и на свободе! А чудеса — они только в сказке. А может, не только в сказке?
Галина поставила перед капитаном кофе:
— Напиток крепкий, Дим, и без сахара. Хочешь, поставлю на стол сахарницу, сливки?
— Не надо.
Он поднял чашку.
Галина присела на стул, подперев рукой подбородок, проговорила:
— Эх, Дима, Дима! Дорогой ты мой человек. Опоздали мы немного. Совсем немного. Ты пей, пей кофе, я плакать не буду!
И тут же поднялась, направившись в комнату. Плечи ее содрогались. Ничего, выплачется, полегчает. А ведь Галя действительно любит его. А может быть, полюбила раньше, когда он не замечал ее. Да, они опоздали, им бы встретиться хотя бы на месяц раньше. И тогда сейчас все было бы по-другому! Совершенно по-другому! Галя не обманула бы. И жизнь приобрела бы иной смысл! Но что говорить о том, что могло бы быть? Надо исходить из того, что есть! А есть сейчас любимая женщина рядом, ожидание приезда единственного друга и… время до утра. Не предназначенное для сна. Будем жить одним днем, воспринимая его, как подарок судьбы, а дальше видно будет. Может, чудо окажется не только в сказках, а, сделав исключение, проявит себя в реальности и поможет ему? Хотя надеяться надо на себя. И на то, что все закончится так, как надо. Без надежды, веры, любви человек мертв. А Макаров еще жив. Он надеется, верит и любит. И знает, что делать. Ему необходимо совсем немногое, что, возможно, поможет получить Валера Игнатов. А именно осознание того, что он вновь служит на стороне своих, что он нужен своим и от него не отвернулись. Это очень важно. Вернулась Галя с покрасневшими и припухшими веками:
— Извини, не сдержалась. Больше не буду!
— Ничего, Галь, это нормальная реакция организма на стресс.
Она предложила:
— Еще кофе будешь?
— Можно!
И тут прозвенел звонок в прихожей.
Макаров взглянул на часы:
— Если это Игнатов, то он перекрыл все нормативы.
Галина испуганно спросила:
— А если это милиция?
Капитан улыбнулся:
— Ну, если милиция, что ж! Значит, не повезло!
— Я им не открою дверь!
— А смысл? Они все равно высадят ее! Открывай, кто бы ни пришел!
Галина прошла в прихожую, открыла дверь.
Капитан услышал голос Игнатова:
— Случилось что, Галя?
— Случилось, да ты проходи, проходи на кухню!
— Не понял!
— Поймешь! Не разувайся, все равно завтра убираться.
Макаров встал у окна, спиной к прихожей.
Как только Игнатов вошел на кухню, обернулся:
— Ну, здравствуй, что ли, Валерка?
У того, как раньше у Галины, широко раскрылись глаза:
— Ты?! Димка?!
