Глава 7
Майор Гарин вел Сергинского, чуть сзади шли капитан Шепель и Туркина. Отход начался без проблем. Заложники передвигались довольно бойко. Но спецназовцы понимали, что это временно. Пока бывшие заложники шли, находясь в состоянии нервной эйфории и по практически открытой местности, под уклон. Вскоре ситуация изменится. Эйфория сменится усталостью, и тогда придется помогать журналистам. Сергинский все время что-то говорил Гарину. Майор не слушал его, но и не мешал руководителю съемочной группы выговориться. Скоро сам замолчит.
Шепель с Туркиной шли молча. Впрочем, недолго. Валентина часто оглядывалась. Она вскрикнула, увидев, как над ущельем начал подниматься дым:
— Ой, что это такое?
Капитан обернулся, ответил:
— Ничего особенного. Ребята задымляют местность, прикрывая свой отход.
— Ты говоришь об этом так спокойно, словно о чем-то обыденном.
— Мы перешли на ты?
— Извини, сорвалось!
— Ничего, на ты проще. А спокойно комментирую происходящее потому, что для нас это действительно обыденно. Мы выполняем свою работу, не более того.
Валентина взглянула на капитана, который нравился ей все больше и больше. Так бывает. Когда проникаешься к человеку симпатией с первого взгляда. Впоследствии нередко симпатия перерастает в более глубокое чувство, в любовь. И если бы сейчас Туркину спросили, полюбила ли она Шепеля, то вряд ли Валентина ответила бы сразу и однозначно. Взглянув на капитана, женщина произнесла:
— Ничего себе, не более того?! И разве можно назвать работой то, что делаешь ты, твои друзья? Ведь вы жизнью своей рискуете, чтобы спасти других? Совершенно незнакомых вам людей?
— Ну, скажем, не совсем совершенно незнакомых.
Шепель улыбнулся:
— Или ты забыла, как мы познакомились в Москве?
— Нет, не забыла. Но ты не ответил на вопрос.
— Что ты хочешь услышать? Работа она и есть работа. Каждый занимается тем, чем может, ты вот журналистикой, хотя могла бы вообще ничего не делать, ведь у тебя богатый папа и жених. Я… ну чем занимаюсь я, ты видишь сама.
— Откуда ты знаешь о женихе?
Капитан вновь, но как-то невесело улыбнулся:
— Милая! Когда мы готовим боевую акцию, то изучаем всю имеющуюся информацию, тем или иным образом относящуюся к ней. Так что мне известно, ты по возвращении в Россию выйдешь замуж за сына высокопоставленного чиновника, господина Шахристова.
— Мне показалось, тебя это задело.
Шепель вздохнул:
— Да какая разница, задело или нет? У тебя своя жизнь, у меня своя.
— Но каждый человек может изменить ее, если захочет.
— Многое ли ты могла изменить, находясь в лапах Исмаил-Хана? А ведь тебе наверняка очень хотелось, чтобы этот кошмар пленения оказался страшным сном, а не явью. Не всегда человек в состоянии изменить жизнь. Иногда обстоятельства оказываются сильнее его.
Валентина проговорила:
— Ты же прекрасно понял, что я имела в виду!
— Понял. Но давай отложим разговор на эту тему до возвращения в Москву. А там, оказавшись в привычной обстановке, возможно, ты и не захочешь его продолжать. Постараешься забыть то, что было. И в этом тебе помогут отец с женихом.
— Да что ты все упоминаешь жениха?
— Не буду, раз не хочешь!
Туркина замолчала. Но вновь ненадолго. Пройдя метров пятьдесят, она спросила:
— Нам долго идти до пункта эвакуации?
— Нет, еще километров девять.
— Девять?
— А что? Устала?
— Нет!
— Устанешь — скажи!
— Скажу, на руках понесешь?
Шепель серьезно ответил:
— Надо будет — понесу!
Гарин с Сергинским остановились. Майор поднес к щеке рацию, жестом подозвал Шепеля. Капитан с Валентиной подошли к Гарину. Сергинский старался не смотреть в глаза Туркиной.
Майор, выслушав абонента, ответил:
— Все понял! Конец связи!
Отключив станцию, он взглянул на Шепеля:
— Тимохин сделал Исмаил-Хана, ребята Соловьева обманули Хадрияра. Все начали отход. Крымов с Тимохиным идут следом. Проводник пошел к Баррияру. «Вертушка» подойдет в основной пункт через два часа. Зависнет в стороне. Пилоты будут ждать нашего сигнала на приземление.
— Никто из наших в ходе боя не пострадал? — спросил Шепель.
— Нет! Обошлось без потерь.
— Отлично! Продолжаем движение?
— Да, в том же порядке, я с Сергинским впереди, ты с барышней в замыкании. Если что, даму на землю и прикрываешь меня, ну а я тебя! В общем, все по штатной схеме! Привал в «зеленке».
— Понял!
Гарин подтолкнул Сергинского:
— Ну что, режиссер, двинули дальше? И, знаешь, ты бы лучше прекратил говорить? Это женщина легкая, ее капитан при необходимости и на себе вынесет. А мне тебя тащить не в кайф. Придется подгонять. Так что береги силы. Ясно?
Сергинский закивал:
— Да, да, ясно! Я дойду, не сомневайтесь, и буду молчать. Сделаю все, как скажете.
— Молодец! Приятно работать с понятливыми и послушными людьми!
Валентина отвернулась от Сергинского, бросив:
— Подонок!
Это услышал Шепель. Дождавшись, когда Гарин с Сергинским отошли на установленную дистанцию, он спросил Туркину:
— Почему ты назвала Сергинского подонком?
— Потому что он подонок! Готов был ноги бандитам лизать, лишь бы те его не убили. Служить им был готов, представляешь?
— Представляю. Но не надо осуждать коллегу. Он просто растерялся, испугался, потерял контроль над собой. И в этом нет ничего странного. Поверь, я участвую не в первой подобной акции. Так вот, редко кто из гражданских, попав в экстремальную ситуацию, находит в себе силы держаться достойно. И осуждать их за это нельзя. Они не готовы к насилию, к проявлению агрессию. Поэтому чаще всего теряются.
— Но Дольский не растерялся же?
— Он был сильным человеком. Сильным и смелым. Возможно, слишком смелым. Жаль парня!
— Тебе известно, как он погиб?
— Да! Мы смотрели диск с его казнью!
* * *
Прошло полчаса. Смешанная группа спецназовцев и бывших заложников сблизилась с лесным массивом до расстояния метров в сто. Гарин неожиданно остановился и присел, заставив Сергинского упасть на камни. Шепель тут же отреагировал на действия майора. Он бросил Валентине:
— Ложись!
Сам так же, как Гарин, опустился на одно колено и вызвал по рации майора:
— Что случилось, Второй?
Гарин ответил:
— Птицы!
— Что птицы? — удивился Шепель.
— Неожиданно взлетели над деревьями.
— В глубине «зеленки»?
— Да, ты тоже заметил?
— Заметил, но стая могла взлететь и сама по себе.
— Могла. Как могла быть вспугнута кем-то.
— Духам в «зеленке» взяться неоткуда!
— Это ты так считаешь!
— А ты?
— Черт его знает!
— Что предлагаешь? Дождаться наших?
— Не мешало бы! Но тогда мы точно не выйдем в пункт эвакуации в назначенное время. Вертолет же долго висеть над плато не может. Даже если заправлен под завязку. Ему не только нас подбирать, но еще и ребят «Миража». Если же мы опоздаем хотя бы на час, то «вертушке» придется уходить. На дозаправку. Это крайне нежелательно.
— Ну тогда идем вперед! Только давай разделимся и пойдем параллельными курсами. Но, думаю, в «зеленке» нам ничего серьезного не угрожает. Бандитам, если бы они вдруг с небес опустились сюда, проще было взяться за нас на плато.
— Согласен! Ладно, продолжаем движение, но не колонной, а образуя линию, на левом фланге которой пойду я с Сергинским, на правом — ты с Туркиной! Вытягиваем линию непосредственно перед входом в «зеленку». Она вначале просматривается неплохо. В ближайшее время проводить разведку не вижу смысла.
— Понял тебя! Продолжаем марш!
Группа постепенно развернулась в цепь.
Валентина спросила Шепеля:
— Миша, а почему мы пошли по-другому? И насколько обоснованны опасения твоего товарища насчет возможного присутствия в лесу посторонних людей?
— Ты задаешь много, а главное, ненужных вопросов, Валя. Извини, но позволь нам делать свое дело без объяснения причин тех или иных действий.
— Но в лесу могут быть люди?
— А также деревья, звери, птицы. Впрочем, хищные звери днем в основном спят.
— С тобой невозможно общаться.
— Ты мешаешь мне. Молчи.
Туркина надула пухлые губки:
— Ну и пожалуйста!
— Вот так оно лучше.
Группа вошла в лес. По команде Гарина, поданной жестом, спецназовцы остановились, осмотрелись, прислушались. Майор включил рацию:
— Третий! И как тебе «зеленка»?
— Нормально! По крайней мере, пока угрозы не вижу и не слышу!
— Продолжаем движение!
Прошли кустарник, редколесье. Валентина затихла. Лес давил на ее психику. Она шла, чуть ли не наступая Шепелю на пятки. Капитан терпел. Да и не до Туркиной было. Офицер по ходу внимательно отслеживал обстановку.
Не зря Гарин обратил внимание на вспорхнувших с деревьев птиц. Стая взлетела не сама по себе. Ее спугнули. Отряд наркобарона Дамири. Выносливые пуштуны, привычные к длительным переходам, что по горам, что по лесам, что по равнине, преодолели расстояние в шесть километров за полтора часа и вошли в северную «зеленку» раньше подхода к ней группы эвакуации. Командир душманов Алим Рубани, не дав подчиненным отдохнуть, рассредоточил отряд таким образом, чтобы перекрыть возможные проходы малочисленной группы русских, приказав уничтожить спецназовцев и мужчину-заложника, женщину в обязательном порядке взять живой. Душманы расползлись по лесу и заняли позиции для ожидания. И ждать им предстояло недолго.
Все началось внезапно.
Пройдя очередную полосу кустарника, группа эвакуации вышла на небольшую поляну. И тут с фронта и с флангов раздались автоматные очереди. Гарина спас бронекостюм. Пули, попавшие в грудь майору, отбросили его на закричавшего от страха Сергинского, и офицер повалился в кусты вместе с бывшим заложником. Если бы не Гарин, Сергинский дергался бы уже в предсмертных судорогах. Его спасла грудь спецназовца. Шепеля пули неизвестного противника не задели. Они веером прошли над его головой, вздыбили фонтаны земли у ног. Бандиты не стреляли в капитана на поражение — опасались задеть женщину. Михаил рванулся назад, также опрокинув в кусты Валентину. Он прижал ее к земле, приказав:
— Не шевелись и не поднимай головы. Мы попали в засаду. Черт, птицы. Вот тебе и птицы.
Держа на прицеле опушку, но не открывая ответного огня, так как цели не были видны, капитан вызвал открытым текстом Гарина:
— Витя, жив?
Майор ответил:
— Жив благодаря бронекостюму. Суки, духи всадили в грудь как минимум четыре пули. Но жив, не ранен!
— А клиент твой?
— Тоже цел. Пока! Как ты?
— По мне не били на поражение!
— Вот как?
— Вот так! А это значит, что бандиты боятся задеть Туркину. Следовательно, мы напоролись на неизвестных духов, охотящихся на Валентину. Вот только кто они и откуда здесь взялись?
— Теперь это без разницы. Похоже, нам придется туговато.
— Смотря сколько бандитов в засаде.
— Пять-шесть рыл на нас не стали бы выводить. Вот почему снайперов духи не применили? Что проще? Пробили бы нам с тобой черепа из своих винтовок — и забирай хоть одну женщину, хоть на пару с Сергинским.
— Значит, у них нет снайперов. Хотя почти каждый пуштун — снайпер. Но хрен с ними. Связывайся с Крымом и… будем держать оборону?
— А куда ж мы денемся. Следи за правым флангом и тылом, чтобы духи не обошли нас.
— Ты свой сектор прикрой, за меня не переживай. Держим оборону, до связи!
— Давай!
Шепель отключил рацию. Валентина, неожиданно для Михаила быстро пришедшая в себя, спросила:
— Миша! Чем я могу помочь тебе?
— Чем?
— Я когда-то из «сайги» стреляла. Правда, по пустым банкам!
— Дать бы тебе «винторез», но патроны винтовочные кончились. Магазины пусты. Вот что, ты просто, Валя, смотри, пожалуйста, назад и по сторонам, чтобы бандиты не зашли нам во фланг или в тыл. С остальным я справлюсь. И прошу, не высовывай голову. Отслеживай обстановку через кусты. Что заметишь — дай мне сигнал. Ясно?
— Да! Миша!
— Что?
— Нас не убьют?
— Нет! О смерти не думай. Представь, мы играем в игру. Твоя задача — вовремя заметить противника и сообщить о нем мне! На выстрелы тоже не обращай внимания. Заставь себя не обращать внимания, и не думать о смерти. Тогда мы выживем. Все! Прикрой тыл! И не отползай от меня дальше метра!
— Я все поняла!
Женщина развернулась и, раздвинув ветви кустарника, начала внимательно осматривать лес.
* * *
Затишье после обстрела бандитами группы эвакуации было вызвано тем, что командир отряда душманов, определив местонахождение спецназовцев и бывших заложников, а главное — узнав, где и с кем находится женщина, которую он должен доставить саибу Дамири, провел перегруппировку сил отряда, подведя его к северной оконечности опушки. Здесь же Рубани поставил задачу своим подчиненным.
Во время затишья Гарин успел выйти на связь с Крымовым. Сообщил о засаде. Получил приказ держаться, а что еще мог приказать ему полковник, не сдаться же в плен! Крымов, прикинув время, обещал выйти к «зеленке» максимум через двадцать минут. Следовательно, продержаться двум спецам следовало всего двадцать минут. Или целых двадцать минут. О своих переговорах с Крымовым Гарин сообщил Шепелю. Тот, отключив станцию, усмехнулся, подумав, что помощь подойдет через двадцать минут. А той помощи — Крым да Тимохин. Да! Ситуация. Какая тварь, кроме Исмаила, тоже положила глаз на Валентину? Уж не тот ли дух, что приезжал к покойному вместе с арабом? А ведь это он, сука! Больше просто некому. У него была охрана, рыл в пятнадцать! Не она ли устроила засаду здесь? Пятнадцать духов — это много. Пятнадцать против четверых много, если учитывать, что четверо должны прикрывать еще и двух штатских, лишая себя маневра. Но что ж. Как сложилось, так сложилось. Будем драться, а там посмотрим, для кого и как ляжет золотая фишка судьбы.
Шепель приготовился к отражению прямого нападения. Но бандиты применили другую тактику. Валентина неожиданно вскрикнула:
— Миша! Сзади среди деревьев мелькнули две фигуры.
— Точно? — спросил капитан. — Ты не ошиблась?
— Да нет же!
— Они сближаются с нами?
— Нет! Скорее с местом, где находится твой друг и Сергинский.
— Вот как? — произнес Шепель и вызвал Гарина: — Виктор?
— Слушаю, Миша!
— У тебя в тылу как минимум пара боевиков.
— Знаю! Судя по всему, духи решили сначала покончить со мной, потом со всех сторон навалиться на тебя!
— Так чего ждешь? Если есть возможность, прорывайся на восток!
— Вряд ли получится, но другого выхода нет. Ты воспользуйся моим прорывом и попытайся выскочить из «зеленки». Навстречу нашим.
— Решай свои проблемы, Витя, свои я сам решу!
— Что ж! Прощай, Миша!
— До встречи!
— Где? На небесах? Ну да ладно. Начинаю прорыв на восток! Сообщи о нем Крымову и двигай из массива.
— Давай!
Слева раздались автоматные очереди. Гарин с Сергинским, вскочив и обстреляв близлежащие кусты, рванули в чащу лесного массива, выдерживая направление на восток.
Шепель вызвал Тимохина:
— Первый! Я — Третий!
Александр ответил:
— Слушаю тебя!
По голосу несложно было определить, что командир группы ответил во время бега.
— Духи, похоже, закольцовывают нас, поэтому Гарин начал прорыв на восток. Я попробую пробиться к вам!
— Принял, Миша! Мы уже недалеко.
— Осторожней на плато. Там духи легко срежут вас.
— Если успеют! До связи!
Не успел Шепель застегнуть чехол рации, как вскрикнула Валентина:
— Миша! Бандиты на опушке!
Капитан резко развернулся. Увидел четверых душманов, бежавших к их позиции. Они совершали бросок, и Шепель засек их во время перебежки. Двумя средними очередями он подстрелил душманов.
И вновь крик Туркиной:
— Бандиты справа!
Шепель сориентировался молниеносно. То, что для Вали являлось правой стороной, для него было левой. Он развернулся влево и увидел еще трех бандитов. Сразил двух. На третьем закончились патроны. Капитан выругался:
— Черт!
Отщелкнул пустой магазин, выхватил из «лифчика» полный. Присоединил его к автомату, передернул затворную раму. И тут же их с Валентиной позицию окружили фонтаны земли.
Шепель упал рядом с Туркиной:
— С трех сторон бьют, суки! Но почему с трех?
— Ой, вон еще бандиты.
Девушка указала в сторону, откуда душманы не стреляли. Капитан дал очередь, и двое моджахедов скрылись в кустах. Шепель знал, что не промахнулся. И вновь прогремели автоматные очереди, и вновь с трех сторон их позицию накрыли фонтаны земли. На этот раз пули боевиков легли ближе к капитану и Туркиной.
— Сколько же их атакует нас? Четверо остались на поляне, двое справа, двое слева. Итого восемь рыл. И стреляют по нам как минимум четверо. Получается, за Виктором и Сергинским пошли трое? Странный расклад.
Шепель вызвал Гарина:
— Второй, я — Третий!
Также запыхавшимся голосом майор ответил:
— На связи, Третий!
— Что у тебя, Витя?
— Кажется, вырвались. Но знаешь, как-то легко. Нас всего лишь обстреляли. Я сейчас в канаве, откуда хорошо видны подступы, но преследование еще не вышло на меня, хотя должно было сидеть на хвосте!
И тут Шепель все понял! Боевикам нужна женщина. Они, пропустив прорыв Гарина с Сергинским, послали им вслед несколько очередей и остались в лесу. Значит, рядом сосредоточилась группа человек в семь. Они долго ждать не будут. Окружат позицию и атакуют одновременно с четырех сторон. Шепель не сможет отбить эту одновременную атаку. А если проявят себя Крымов с Тимохиным и главарь банды поймет, что заложницу не взять, духи просто забросают их с Валей гранатами, накрыв и подкрепление. А посему надо лишить их такой возможности. Попытаться прорваться на запад? Выйти из зоны вероятного окружения? Это облегчит работу и Крымову с Тимохиным.
Михаил включил рацию:
— Саныч! На базары нет времени. Гарин оторвался от духов. Меня окружают. Из окружения живым не выпустят. Все тут ляжем. Поэтому принял решение прорываться на запад. Для начала оторваться от духов хотя бы на расстояние, исключающее поражение ручными гранатами. Бандюков осталось в живых рыл семь. С новой позиции свяжусь с тобой!
Тимохин ответил:
— Отбой!
Александр с Крымовым вбежали в лес и сделали короткую остановку, чтобы скорректировать дальнейшие действия.
Полковник спросил Тимохина:
— Ну что там у Гарина с Шепелем?
— Хреново, Крым! Гарин сумел прорваться с Сергинским на восток. А вот Мишку с Туркиной пытаются обложить! Шепель принял решение прорываться на запад, чтобы выйти из зоны окружения. Против него семь духов. Удастся ли ему, имея рядом уставшую, испуганную женщину, оторваться от бандитов?
— Так! Где сейчас Шепель?
— А я знаю? Где-то впереди был, когда мы общались по связи.
Крым развернул карту. Быстро сориентировался:
— Впереди был, говоришь? Значит, где-то рядом с небольшой поляной. Подожди, уточним обстановку у Гарина. Вызывай майора!
— Времени у нас, Крым, нет!
— Нет! Но куда рванем? На поляну? Или в обход ее? Представление об этом у тебя есть? Вызывай Гарина!
Тимохин подчинился:
— Второй, я — Первый!
Майор ответил тут же:
— Второй на связи, командир! Вы вышли на духов?
— Подожди, подожди! Нам с Крымовым надо знать место, где вы попали в засаду, откуда ты начал отход и где точно остался Шепель с женщиной!
Гарин, ответив на вопросы Тимохина, продолжил разговор.
— Послушай, Первый! У меня здесь все спокойно. Духи, видимо, не пошли за нами с Сергинским. Они сосредоточились на Мишке. Им нужна баба. Шепель, даже если и сменит позицию, долго не продержится. Ваше нападение духи могут отбить. А вот если я ударю с поляны, то это окажется неожиданным для противника. С двух направлений мы отработаем банду неизвестных охотников за женщинами.
— Предлагаешь бросить человека, за чью жизнь головой отвечаешь?
— Да чего ему будет, этому человеку? Зароется в канаве, отлежится какое-то время. Потом подберем.
Тимохин запретил:
— Нет! Тебе, майор, находиться на позиции вместе с Сергинским! И без разговоров. Информацию принял, до связи!
Гарин в сердцах бросил рацию в траву, недружелюбно взглянул на Сергинского и сорвался:
— А все из-за тебя, интеллигент паршивый, мать твою! Сиди, сторожи тебя, как кучу навоза, а там, — он указал на запад, — командир мой один против целой банды бьется! Я же не могу покинуть тебя. Тоже, ценный кадр!
Сергинский проскулил:
— Ну зачем вы так? Я-то в чем виноват? И… пожалуйста, не оставляйте меня.
— Да пошел ты! Не бойся, режиссер, не оставлю! Потому как приказ имею оберегать тебя. Но лучше молчи. Не ной. Не зли меня, я и так на пределе. Понял?
— Да, да, молчу, молчу!
— Вот и молчи! Черт! Удастся Мишке вырваться из окружения или нет? Слишком уж силы неравны, да и «зеленка» не изучена. Не знаешь, чего ждать за очередным кустом. Но должен, должен вырваться. И Крым с Тимохиным помогут. Обязательно. Все будет пучком. Все будет пучком.
Последнюю фразу майор произносил как заклинание, как молитву.
Тимохин же указал Крымову на карту:
— Они вот здесь напоролись на засаду, перед выходом на поляну. Непонятно, почему духи, если они ждали наших, не выпустили их на открытое пространство, где свободно могли обстрелять бойцов и захватить заложников.
Крым, сворачивая карту, ответил:
— Значит, что-то помешало им. Или кто-то не выдержал и открыл огонь раньше времени. Так. Значит, от поляны Шепель решил прорываться на запад. Значит, духи пойдут за ним и Туркиной, охватывая полукольцом. Слушай, Саня, а ведь бандиты действуют не хаотично. И ошибок они не совершают, как это может показаться с первого взгляда. Они специально отсекли Гарина, дав тому уйти на восток. Он мешал боевикам выдавить Шепеля с Туркиной на запад.
— Выдавить?
— Именно! И командир боевиков знает, что делать. Ради достижения цели он даже спокойно жертвует частью своих людей, заставляя Шепеля расходовать боекомплект. Так что не все так просто, Саня!
— Кажется, ты прав! И что будем делать?
— Как что? У нас много вариантов? По-моему, всего один. Выйти в тыл духам и расстрелять их к чертовой матери, пока они не обработали Мишку с Туркиной!
— Так чего стоим? Вперед?
— Вперед! На прежнюю позицию Шепеля. Оттуда разворот на запад, дальше действуем по обстановке!
Офицеры спецназа, поправив оружие, начали быстрое сближение с опушкой лесного массива, одновременно внимательно осматривая местность.
* * *
Доложив о решении на отход в западном направлении, Шепель взглянул в глаза Туркиной:
— Валя! Сейчас нам предстоит сделать бросок на запад. Ты пойдешь впереди, я прикрою тебя сзади. Что бы со мной ни случилось, продолжай уходить на запад, но не выходи из леса. Наши найдут тебя.
— А если тебя ранят?
— Продолжай отход!
— Ты думаешь, о чем говоришь? Я брошу тебя на растерзание этим шакалам?
Шепель повысил голос:
— А ну отставить разговоры! Сказано уходить в любом случае, значит, уходить! Это приказ, ясно тебе?
Валентина возмутилась:
— Ты чего кричишь на меня? Заладил одно и то же, уходить, уходить, не дождешься, понял?
— Слушай, девонька, ты перед женишком своим будешь выпендриваться и характер показывать. А передо мной не стоит! Я заставлю тебя выполнить приказ.
— Интересно, каким…
Затянувшийся нервный диалог молодых людей прервала длинная автоматная очередь, сбившая траву у самого лица Шепеля:
— Черт! Только время с тобой, дурой, потерял. Внимание, на счет «три» вскакиваем и быстро перемещаемся на сто метров. Ориентир — очередная полоса кустарника. За ней, похоже, поляна. Но там видно будет, главное — дойти до нее. Вопросы есть?
— Есть!
— Вопросов нет! Раз, два, три! Вперед!
Валентина вскочила и бросилась к полосе кустарника. За ней последовал Шепель. Передвигаясь, он крутился юлой, три шага вперед, разворот, очередь влево по центру, вправо. При этом он старался прикрыть собой женщину. Где-то справа раздался вскрик. Есть. Пуля Шепеля зацепила бандита. Вновь маневр и очереди. Капитан отслеживал количество сделанных им выстрелов. На полпути пришлось отщелкивать магазин. Шепель быстро вставил в автомат новый. Пули противника ударили в шлем, но, срикошетив, ушли вверх. Еще пуля попала в спину. Вновь спас бронежилет. Но удар был сильным. Капитан споткнулся. Валентина тут же присела. Превозмогая боль, Михаил подмигнул ей:
— Пока живы, девочка. Ничего, родная, прорвемся.
Вырвав из пояса две наступательные гранаты, выдернув зубами кольца чеки, капитан, поднявшись, метнул «эргэдэшки» в стороны. И тут же крикнул Туркиной:
— Вперед!
Сзади, сбоку прогремели взрывы. И вновь раздались вопли. Осколки задели бандитов.
Вот и кустарник. Рядом взвизгнули пули. Легли рядом с ногами. Душманы хотели срезать капитана, но в движении это оказалось не так просто.
Вломившись в кусты, капитан схватил Валентину и бросил на землю:
— Все, Валюша! Дальше ходу нет. Здесь будем отбиваться. Смотри по сторонам, духи наверняка попытаются нас обойти.
Сработала радиостанция. Шепель ответил:
— Третий на связи!
Услышал голос Тимохина:
— Жив еще, бродяга?
— Живой пока, а вот бронекостюм выбрасывать придется. Духи его в рванье превратили.
— Ничего. Как Туркина?
— Нормально! Рядом со мной! Вы где?
— Подходим к твоей прежней позиции.
— Противника видите?
— Еще нет. Но, думаю, скоро увидим. Сам где находишься?
— От позиции в ста метрах на запад, за полосой кустарника.
— От условной границы поляны далеко?
— Метрах в двадцати.
— Как считаешь, сколько духов у тебя на хвосте?
— Хрен их знает. Не больше пяти.
— Держись, Миша!
— У меня есть выбор?
— Нет, капитан. Только победить!
— Жду вашей поддержки.
— Мы близко. Все! Связь по необходимости.
Не успел капитан отключить рацию, как Валентина крикнула:
— Человек слева!
Шепель развернул ствол на север, увидел бандита, прорвавшегося сквозь кусты. Выстрелил. Душман упал. Капитан выстрелил еще раз, в голову упавшему душману, чтобы уже наверняка убить. А то тот мог просто притвориться мертвым. Теперь не притворится.
И вновь раздался крик Туркиной:
— Еще двое справа.
Офицер резко развернулся. И этих он успел засечь. Ударил по ним длинной очередью. Душманы по инерции вломились в кустарник.
И тут совсем рядом, в трех метрах появились два бандита. Пока Шепель разбирался с боевиками, предпринявшими обходной маневр, командир отряда Дамири, Рубани, с одним из подчиненных сблизился с кустарником через открытое пространство. Их поразить Шепель не успевал. В голове капитана мелькнула одна-единственная мысль:
«Конец!»
Но не судьба была боевому офицеру пасть смертью героя в афганской «зеленке». Вышедшие в тыл противнику Крымов и Тимохин увидели его. Вскинув автоматы, они двумя короткими очередями заставили главаря банды и его подельника уткнуться лицами в траву. Рубани, падая, успел выстрелить. Но пули прошли мимо Шепеля.
Из леса донесся крик Тимохина:
— Миша? Жив?
Шепель, опустившись рядом с девушкой, произнес:
— Жив! Кажется.
Александр не услышал слов Шепеля и вновь выкрикнул:
— Капитан?
Ответила Туркина:
— Да живы мы, живы!
Слева и справа через кусты продрались Крымов с Тимохиным. Осмотрелись. Александр выдохнул:
— Ху! Ну, вроде пронесло!
— Неужели все кончилось? — спросила Валентина.
Тимохин, пожав плечами, кивнул на измученного Шепеля:
— А по-моему, у вас все только начинается.
Крымов ушел в лес.
Александр присел рядом с Шепелем:
— И как тебе, Миша, удалось отбиться от целого отряда? Не пойму! Ведь шансов выжить, если честно, у тебя практически не было.
Шепель улыбнулся:
— Так со мной рядом все время находился мой ангел-хранитель!
— Да! Это точно, ангел-хранитель. Спасибо тебе, капитан.
— Не за что! Выпить бы? Граммов двести!
— Выпей, Миша!
— Так флягу где-то посеял во время бешеных гонок.
Тимохин протянул ему фляжку:
— Вот она. Подобрал недалеко отсюда.
Капитан снял «сферу», бросив ее в траву, отвернул крышку, сделал несколько глотков. Посмотрел на Туркину:
— Выпьешь?
— Спирт?
— Да!
— Не смогу! Слишком крепкий напиток!
— Извини, вина не держим.
Подошел Крымов и сказал:
— Обошел я окрестности. Слева один труп, справа в кустах еще два, да еще, — он кивнул на лежащих рядом бандитов, — эти двое. Если кто из духов и остался жив, то затаился где-нибудь. Стрелять не будет. Можем уходить.
Крымова вызвал Гарин. Доложил, что вышел к пункту эвакуации. Спросил, как дела у Шепеля. Полковник ответил, что нормально. Приказал вызвать вертолет:
— Пусть садится на поляну. Ты же, посадив Сергинского, осуществляй охрану «вертушки». Мы идем к вам!
— Принял, Первый! Выполняю!
Крымов спросил:
— Ну что, двинемся?
Шепель поднялся, помог встать женщине:
— Да надо! Надоело тут, сил нет.
— Ну тогда я впереди, ты, Миша, с дамой за мной, Тимохин в замыкании. Дистанция на расстоянии видимости. Пошли бегом.
Но не успели спецназовцы с Туркиной покинуть место последнего боя.
Смертельно раненный Рубани пришел в сознание. Увидел русских, женщину, из-за которых полег весь его отряд и сам он доживал последние минуты. Они не обращали на афганца внимания, считая мертвым. Рубани из последних сил вытащил из пояса гранату, пальцем выдернул кольцо, про себя помолился и отбросил от себя «РГД-5». Движение руки бандита заметил Шепель. Он же увидел катящийся под ноги спецназовцам смертоносный заряд. Крикнул:
— Граната!
И бросился на Туркину, сбив ее с ног и накрыв своим телом. Крымов с Тимохиным прыгнули в кусты. Раздался взрыв. В глазах капитана вспыхнул огненный салют из тысячи ярких искр, боль пронзила тело, и он почувствовал, что летит в черную глубокую пропасть.
Прошло с полминуты, покуда спецназовцы и Туркина пришли в себя. Дым развеялся. Валентина повернулась. Тело Шепеля перевернулось на спину. Глаза капитана были закрыты.
Валентина тихо проговорила:
— Миша! Миш! — И вдруг закричала на весь лес: — Ми-и-и-ша!
Но капитан не пошевелился.
На крик из кустов выскочили Крымов с Тимохиным. Бронекостюмы офицеров поймали несколько осколков, тем самым предотвратив поражение спецназовцев.
Крымов поднял Туркину, отвел ее в сторону:
— Успокойся, Валя, все, все. Не кричи.
Женщина взглянула на полковника глазами, полными слез:
— Он… он погиб?
— Не знаю!
— Это из-за меня! Столько крови. И… Миша… я… я… полюбила его, полковник… понимаете? А теперь?
Она рванулась к Шепелю, но Крымов удержал женщину, прижав ее к себе. Валентина зарыдала. Крымов держал ее, успокаивал, когда самому хотелось завыть волком.
Тимохин же наклонился над подчиненным. Крикнул:
— Хорош ныть! Живой Мишка!
Туркина отпрянула от Крымова:
— Что?!! Жив? Это правда?
— Правда, но прошу, не дергайся, держи себя в руках, сейчас не до тебя!
— Я понимаю, конечно!
Тимохин продолжил осмотр боевого товарища.
— Дышит, пульс слабый, но не рваный. Видно, осколки пробили бронекостюм, но глубоко в тело войти не могли. Хотя там хрен его знает. Кровь теряет. Сильная контузия. Крым? Нам не донести капитана до пункта эвакуации!
— Вижу!
— Вызывай «вертушку» сюда! На поляне сядет.
Крымов тут же вызвал майора Гарина. Передал ему короткий приказ. Через полчаса «Ми-8» медленно опустился на поляну «зеленки», у которой произошел неравный бой группы эвакуации с головорезами Дамири. Приняв на борт тяжелораненого Шепеля, Крымова, Тимохина и Туркину, пилоты подняли в воздух винтокрылую машину. Им предстояло еще подобрать группу Соловьева. С борта «вертушки» Крымов по спутниковой станции вызвал Феофанова:
— Центр! Я — Первый! Прошу ответить!
Генерал ответил немедленно:
— Центр на связи! Слушаю тебя, Первый!
— Докладываю, операция «Афганский рейд» завершена. Заложники освобождены, уничтожены два отряда боевиков общей численностью более семидесяти человек. Группы «Орион» и «Мираж» бортом «Ми-8» возвращаются в Карши. Но у нас проблема, товарищ генерал!
— Что такое?
— Тяжело ранен капитан Шепель! Требуется квалифицированная, оперативная медицинская помощь! Состояние капитана оцениваю как критическое. Он находится без сознания. Потерял много крови.
— Как это случилось, Крымов?
— Накрыл собой Туркину, когда один из душманов бросил под ноги гранату. Но об этом позже.
— Туркина не ранена?
— Нет! С ней все в порядке!
— Тогда слушай меня. В Карши вас ждет «Ил-76». На его борт будет доставлена бригада местных медиков для сопровождения раненого в Москву. В столице Шепеля встретят наши специалисты. Он выдержит перелет? Или решать вопрос с доставкой капитана в клинику Ташкента?
— А я откуда знаю, выдержит он перелет или нет? Я же не врач.
— Тогда поступаем следующим образом. В Карши Шепеля осмотрят местные медики. Они и дадут заключение, переправлять Мишу в Москву или в Ташкент, а может, вообще в Каршинскую больницу. В последнем случае оставишь при нем группу «Орион»! Все понял?
— Понял!
— А за работу спасибо. Всем!
— Служим трудовому народу! Отбой!
Валентина, сидевшая возле Шепеля, взглянула на Крымова:
— Ну что решило ваше начальство?
— То, что должно было решить. Мы летим в Карши. Там нас встретят доктора. Ну а дальше, Валя, как бог даст. Скажу одно: ребята у нас служат крепкие, живучие. Не из таких переделок выбирались.
— Господи, лишь бы он выжил!
— А ты верь, Валентина, тогда непременно выживет!
— Я верю!
Девушка вновь заплакала. Не хотела, но слезы непроизвольно наполнили глаза и пробили дорожки по пыльному лицу красивой, молодой женщины. А вертолет все дальше уходил от Хандарского ущелья, покидая Афганистан. Спецназовцы сидели на лавках молча, напряженно, постоянно бросая взгляд на Валентину и капитана Шепеля. И каждый в душе молил Бога, чтобы боевой товарищ выжил. И каждый верил в то, что Шепель и на этот раз переиграет смерть, как переигрывал ее раньше в бесчисленных боевых выходах, рейдах, акциях — на войне, которую считал своей обычной, повседневной работой. Работой офицера сил специального назначения. Безо всякого пафоса и высоких слов.
