Глава 4
Афганистан. Крепость Хандар, воскресенье, 17 июля.
10:00. В кабинет Исмаил-Хана вошел его помощник Хадрияр. И тут же зазвонил спутниковый телефон главаря бандформирования. Исмаил-Хан, указав помощнику на топчан, взял трубку:
— Слушаю!
В динамике раздался голос Дамири:
— Ассолом аллейкум, уважаемый Абу!
— Ва аллейкум ассолом, Омар! Рад вновь слышать тебя!
— А видеть? Вновь увидеть будешь не рад?
— Ты где-то рядом?
— В кишлаке Карбан.
Названный населенный пункт находился в двадцати пяти километрах от крепости на северо-востоке Хандарского ущелья и представлял собой селение из десяти дворов. Кишлак вымирал, хотя в свое время он был крупнее и Баррияра, и Андената. Но камнепад, вызванный землетрясением 98-го года, уничтожил большую часть Карбана. Молодые семьи покинули его, остались пожилые люди, кому идти из ущелья было некуда, да и незачем. Этот кишлак нередко использовали бандформирования и наркоторговцы в качестве временного укрытия и перевалочной базы.
Исмаил-Хан спросил:
— У тебя дела в Карбане?
— Нет! Я здесь проездом, и догадайся, куда направляюсь?
— По ущелью дорога ведет либо к границе с Пакистаном, либо в крепость.
Дамири рассмеялся:
— Конечно, я еду к тебе. В Пакистане мне пока делать нечего. Да и неспокойно там в последнее время, как бы война не вспыхнула.
— Война сейчас везде, и ею уже никого не увидишь.
— Ты прав. Гостей встретить готов?
— Что за вопрос, Омар?
— Извини. Только со мной к тебе едет гость не совсем обычный.
— Вот как? Кто же он?
— Араб! Ты наш уговор насчет своей заложницы помнишь?
— Помню!
— Так вот со мной человек, имеющий к этому делу самое непосредственное отношение.
— Кто он?
— Немного терпения, Абу! Примерно через час мы будем у тебя. В крепости ты познакомишься с гостями, и мы кое-что обсудим!
— Хоп, Омар, я жду вас!
Отключив телефон, Исмаил-Хан взглянул на помощника:
— Что у тебя, Хаджа?
— Ничего особенного, саиб, я прибыл узнать, что делать сегодня.
— Мохаммед вернулся?
— Да, саиб, ночью! Сейчас отдыхает. Он выполнил ваш приказ!
— Я в курсе! А что делать? Ты догадался, кто звонил мне сейчас по спутниковому телефону?
Хадрияр кивнул:
— Да, саиб! Звонил господин Омар Дамири. И он вскоре пожалует в крепость!
— Ты прав! Тогда почему спрашиваешь, что тебе делать? Очевидно, готовиться к встрече высокопоставленного дорогого гостя. Кстати, Дамири будет не один. С ним едет араб. Так что готовь прием по высшему разряду. Арабы набиты деньгами под завязку, и они всегда помогали нам в войнах с неверными.
Хадрияр не без ехидства добавил:
— Поддерживая при этом прекрасные отношения с нашими врагами.
— О, Хаджа, дипломатия — великое дело. Это еще уметь надо быть нужным всем и врага превращать в друга. Впрочем, это при их нефтяных запасах делать несложно. Но достаточно пустых слов, за работу! Прикажи зарезать пару молодых барашков да разжечь мангалы. Угощать гостей шашлыком будем.
— Позвольте узнать, где? Во дворе?
— Да! Топчан покрыть коврами, пыль прибить водой. В общем, ты знаешь, что надо делать. Иди!
Проводив помощника, Исмаил-Хан вызвал к себе начальника охраны крепости, Маруза. Тот вошел, поклонился.
— Абдула, как прошла ночь? — спросил главарь бандформирования.
— Без происшествий. Караул ничего подозрительного на подходах к крепости не заметил.
— Ты слышал шум вертолета ночью?
— Да, господин. Видимо, официальные власти еще не расстались с мыслью найти русских журналистов.
— Но почему вертолет летал ночью?
— Не знаю, но и позавчера «Ми-8» кружил над барриярской «зеленкой» в темное время суток. Наверное, приобрели машину, способную летать ночью, вот и натаскивают экипаж. А бесполезный поиск журналистов лишь повод. Да и летают вертушки довольно далеко от нас.
— Хотя в первую очередь должны были бы пройти над ущельем!
Маруз пожал плечами:
— Кто знает, что на уме у пилотов.
— Значит, караул ничего подозрительного ни на подходах к крепости, ни в окрестностях не заметил?
— Нет, саиб!
— Хорошо! Проверь еще раз боеготовность караула и находись в крепости. Скоро должен Дамири с каким-то арабом подъехать. Ты можешь понадобиться.
— Слушаюсь, саиб!
Отпустив начальника охраны, Исмаил-Хан прошелся по комнате. Взял с топчана рацию:
— Натанджар! Ответь!
Комендант крепости ответил:
— На связи, саиб.
— Ты заложников с утра проверял?
— Да, саиб! Женщина, похоже, объявила голодовку, к завтраку не притронулась, мужчина твердит одно: просит, чтобы его не убивали. Заявил, что готов остаться здесь и служить вам. Мол, от него мы будем иметь немало пользы.
Исмаил-Хан усмехнулся:
— Пользы! Какая может быть польза от предателя и труса? Хотя иногда и такие шакалы бывают нужны. Ты, когда увидишь Сергинского, передай, мы рассмотрим вопрос о его работе на нас. Жизнь можешь гарантировать. Пусть успокоится.
— Слушаюсь, саиб!
— Еще, Назим! Скоро в крепость должен прибыть Омар Дамири. Будь готов вывести во двор госпожу Туркину.
— Ее привести в порядок?
— А ты сможешь сделать это?
— Мой кнут сможет!
— Нет! Никакого насилия. А Туркина в любом виде привлекательности не потеряет. Природу не изменить. Ты понял меня, Назим?
— Я понял вас, саиб! Доставлю заложницу во двор, как только прикажете!
— Хоп!
* * *
Станция наблюдавшего за крепостью Тимохина провибрировала беззвучным сигналом вызова. Александр ответил:
— Орион-1 на связи!
— Я — Мираж-1!
— Очень приятно! Долго не виделись.
— Шутишь? Это хорошо. Заметил, что в крепости началась какая-то суета?
— Конечно! У караулки двух баранов зарезали и мангалы растопили, стол для разделки мяса приволокли. Видимо, Исмаил-Хан решил себя шашлыком побаловать!
— Не жирно будет для одной хари двух баранов?
— Может, аппетит у нашего клиента хороший. Ладно, шучу. Скорей всего, ждет гостей Исмаил. А вот это нам не на руку. Если только гости не застрянут в крепости. И если их будет немного. Но по ущелью сейчас малыми группами не перемещаются. Опасно.
— Я передал команду Дрозденко контролировать кроме поста № 3 еще и подходы к крепости с северо-восточной стороны ущелья. От Карбана.
— Молодец, правильно сделал. Но смотрю, ты своим ребятам отдыхать не даешь!
Соловьев ответил:
— Мы пока в норме. А для отдыха время еще будет!
— Ну смотри. Если что, вызывай, я на связи!
— Добро! Отбой!
Недолго пришлось Тимохину ждать вызова Соловьева. Спустя 40 минут станция малого радиуса действия подполковника вновь провибрировала сигналом вызова.
— Я — Орион-1. Слушаю!
— Мираж-1, только что от моего Третьего прошла информация о приближении к крепости крупного и технически неплохо оснащенного отряда духов.
— Конкретнее.
— К Хандару приближается джип, судя по всему «америкос», за ним грузовик, наш «ГАЗ-66», в кузове которого пятнадцать хорошо вооруженных боевиков.
— Что значит хорошо вооруженных?
— Они имеют при себе и наши автоматы, и штатовские винтовки, и два пулемета.
— Сколько человек во внедорожнике твой Третий не посчитал?
— Нет!
— Я понял тебя! Усилить наблюдение по всем секторам. Быть в готовности на экстренное проведение акции.
Соловьев удивился:
— Что ты имеешь в виду, Орион?
— То, что мы не можем допустить вывоза из крепости заложников.
— Ясно!
— Выполняй!
Тимохин переключил связь на своих подчиненных:
— Второй, Третий. К нам гости. Боевая готовность «Военная опасность», как поняли меня?
— Второй принял!
— Третий принял!
Отложив рацию малого радиуса действия, Тимохин включил спутниковую станцию:
— Первого вызывает Орион-1.
После непродолжительного молчания в динамике прозвучал голос полковника Крымова:
— Первый! На связи! Что случилось, Орион?
— К крепости со стороны Карбана приближается неизвестный отряд численностью примерно в двадцать человек. Духи, имеют джип и грузовик, а также солидное вооружение. В случае попытки вывода с территории крепости заложников вынужден буду атаковать Хандар!
Крымов выругался:
— Черт! Подожди немного, я кое-что уточню!
Спустя минуту начальник отдела спецмероприятий Управления по борьбе с терроризмом, находящийся в Баррияре, вновь вышел на связь:
— Спокойно, Саня! Это отряд местного наркобарона Омара Дамири. Он уже приезжал в крепость до нашего прибытия. У этого Дамири есть какой-то интерес к Туркиной, но не думаю, что Исмаил-Хан отдаст заложницу наркобарону. Так что не горячись.
— Я спокоен! Прошу одного: разрешить проведение акции в жестком режиме при попытке моджахедов вывезти заложников с территории крепости.
— А тебе нужно мое распоряжение?
— Тогда действую по обстановке.
— Действуй! Я немедленно сообщу о визите Дамири в Центр! Послушаем, что скажет Феофанов.
— Слушай! Я же готовлю акцию. Все, отбой!
— До связи!
Отложив спутниковую станцию, Тимохин привел автомат и снайперскую винтовку «винторез» к бою и сосредоточил все внимание на крепости. Вышел на связь Соловьев! Он сообщил, что «Мираж» готов поддержать «Орион», и офицеры группы получили приказ быть готовыми к уничтожению постов противника.
Тимохин принял доклад Соловьева. Подозвал к себе Шепеля, спросил:
— Лебедки установлены?
— Установлены, командир! Закреплены, проверены.
— Смотрим за объектом.
* * *
Джип Дамири въехал в раскрытые ворота крепости. «ГАЗ-66» остановился у забора. Из кузова высыпали на землю боевики, но не разошлись кто куда, а устроились в тени от армейского грузовика. Сидя на корточках, закурили. Подполковник вызвал Соловьева:
— Мираж-1, я — Орион-1! Ты контролируешь духов у «ГАЗ-66»?
— Да!
— В случае необходимости сможешь уничтожить их?
— Применив гранатомет, да по бензобаку, основную часть выбью. Остальных из стрелкового оружия срежем. Смогу отработать этих, но тогда караульные помещения на тебе, Орион. Я не успею накрыть две цели одновременно!
— Понял. Сосредоточь внимание своих людей на постах, сам контролируй духов с «шестьдесят шестого». Удар по моджахедам по моей команде!
— Принял, Орион!
Тимохин отключил рацию.
Шепель проговорил:
— Из джипа вышли четверо. Один явно телохранитель, застыл у тачки, второй водила, но тоже, видно, из личной охраны прибывших боссов, один их которых араб! Этому-то какого хрена тут надо?
Александр ответил:
— Узнаем. Рядом с арабом местный наркобарон Омар Дамири. «ГАЗ-66» с духами пасет Соловьев, мы отслеживаем прибывших высокопоставленных «гостей».
— Понял, отслеживаем гостей! Ба! Смотри, командир, никак сам Исмаил-Хан объявился.
— Он, сука!
— Снять бы его прямо сейчас!
— Нельзя, Миша! Наблюдаем.
* * *
Исмаил-Хан еще раз поздоровался с Дамири и прибывшим с ним арабом. Наркобарон представил спутника:
— Личный представитель аравийского шейха Аль-Банара, господин Наваф аль-Тальхуб.
— Рад приветствовать вас, господин Тальхуб, у себя в крепости. Хандар многое видел на своем веку: и колониальное нашествие англичан, и нападения советских войск, и попытки американцев завладеть крепостью. Но она стоит и продолжает служить вместе с нами святому делу беспощадной войны с неверными.
Представитель аравийского шейха ответил:
— Мне известна история крепости.
Исмаил-Хан предложил пройти к топчану, что душманы с арабом и сделали. Устроились на коврах. Женщины принесли чай, лепешки, сладости.
Хозяин Хандара изобразил улыбку:
— Освойтесь немного и разогрейте аппетит с дороги, уважаемые гости. Вскоре я угощу вас отменным шашлыком, такой, я клянусь, вы нигде, кроме Хандара, не найдете. Мои люди делают его по-особому из мяса отборных, молодых барашков.
Араб кивнул:
— Шашлык — это хорошо!
И замолчал, перебирая четки.
Дамири спросил:
— Как у тебя продвигаются дела с выкупом?
— Туркин начал было затягивать время, но я послал ему подарок, который, уверен, заставит нефтемагната срочно перевести всю сумму на мои счета.
— Что за подарок и каким образом, если, конечно, не секрет, ты отправил отсюда в Россию?
— Какой от тебя секрет, Омар? Я отправил Туркину запись казни одного из коллег его дочери.
— Что?!! Ты убил заложника?
— Да! Вон на том валуне, что лежит у стены дома. Отсек неверному его тупую башку!
Дамири, зацокав языком, укоризненно покачал головой:
— Ты поступил опрометчиво, Абу!
— В чем? В том, что убил гяура? Я их за свою жизнь не один десяток застрелил, задушил, прирезал.
— Пленка передана Туркину по надежному каналу?
— Да! Через Пакистан!
— И все равно не следовало этого делать. Решили бы вопрос с женщиной, тогда мог обоих мужчин хоть на куски порвать зубами. Но до получения денег убивать заложника не следовало.
— Извини, Дамири, но жизнью своих пленных я буду распоряжаться так, как посчитаю нужным, и без советов даже друзей.
Наркобарон внимательно посмотрел на Исмаил-Хана:
— А если, Абу, твоя пленка попадет в ФСБ?
— Туркин не самоубийца, чтобы так рисковать. Он не пойдет ни в ФСБ, ни в милицию, ни куда бы то еще. Туркин переведет указанную сумму на указанные счета и в указанный срок.
— Ты с записью казни передал номера своих счетов?
— Да! А чего мне опасаться?
— Ты стал слишком самоуверен.
— А ты слишком осторожен. Твой спутник, как я понял, приехал оценить Туркину?
— Да, но вернемся к пленке! Ты уверен, что Туркин не обратился в ФСБ? Его контролируют в Москве наши кавказские друзья?
Исмаил-Хан усмехнулся:
— Хочешь убедиться в том, что нефтебарон правильно понял меня?
— Да, хочу!
— Хоп!
Хозяин крепости окликнул находящегося невдалеке помощника:
— Хаджи! Прикажи доставить сюда аппарат спутниковой связи!
Хадрияр поклонился:
— Слушаюсь, саиб!
Исмаил-Хан взглянул на Дамири:
— Ты сейчас же убедишься, что я сделал все правильно. Мы поговорим с господином Туркиным. Я не хотел напрасно беспокоить его, но ради тебя сделаю это. Чтобы ты понял: я далеко не дилетант в решении вопросов с заложниками.
— В этом никто не сомневается!
— Нет, Омар. Ты упрекнул меня в непрофессионализме. А непрофессионал — это дилетант. Ты услышишь мой разговор с нефтемагнатом. А потом выскажешь свое мнение — задействовал ли Туркин ФСБ или нет. И был ли я не прав, казнив одного из неверных.
Араб слышал диалог афганцев, но сделал вид, что не обратил на него никакого внимания. Впрочем, эмоциональная беседа нарко — и работорговца араба не интересовала. Он, прибыв в Афганистан, имел другую цель.
Дамири развел руки в стороны:
— Ну что ж! Если ты настаиваешь, Абу… я выскажу свое мнение!
Наркобарон отпил глоток чая.
Хадрияр принес контейнер со спутниковой станцией и отошел на прежнее свое место. Скрестив руки, застыл, глядя на действия своего начальника.
А тот достал трубку, выставил толстый, короткий стержень антенны, набрал длинный номер.
Ему ответили примерно через минуту.
Дамири приложил к уху выносной динамик.
— Здравствуйте, господин Туркин! Узнали?
— Исмаил-Хан?
— Узнали! Как ваши дела, Борис Анатольевич? Вы получили мой сюрприз?
— Получил!
— Ну и как он вам? Не правда ли впечатляет и… заставляет задуматься над тем, насколько хрупка человеческая жизнь?
— Да уж, впечатляет. Не пойму только, зачем вы убили Дольского?
— Нет, Борис Анатольевич, это не я, это вы, ваше упрямство и ваша недооценка серьезности положения заложников убили господина Дольского. Я стал лишь оружием в ваших руках!
— Что с моей дочерью?
— Условия содержания, по понятным причинам, весьма жесткие. Валентина Борисовна вынуждена почти все время проводить в яме. О каких уж тут условиях можно говорить. Но жива, здорова, пока еще в своем уме. Питание скудное, лепешки да вода, но опять-таки во всем этом виноваты лишь вы один. Ваше ослиное упрямство.
Туркин потребовал:
— Я хочу поговорить с дочерью!
Исмаил-Хан усмехнулся:
— Объяснимое желание. И я, пожалуй, пойду вам навстречу, но только после того, как вы сообщите мне о том, что у нас насчет перевода денег на мои счета?
— Я переведу указанную сумму на ваши счета. В ближайшие сутки. Уберите дочь из ямы, обеспечьте ей нормальные условия.
— Ну сутки, скажем, она потерпит, а как только деньги поступят на счета и я сниму их, так отправлю Валентину в Россию. Питание будет улучшено. Я рад, что в конце концов вы приняли правильное решение. Надо было сразу соглашаться на все мои условия, и тогда жил бы Дольский, и ваша дочь уже находилась бы дома.
— Я не мог раньше перевести деньги!
— За что и поплатились. Впрочем, какое вам дело до какого-то нищего оператора? Но ладно, жду перевода и еще раз предупреждаю, если до меня дойдет хотя бы слух, что вы там в Москве собираетесь обмануть меня, ваша дочь тут же погибнет. Это все. После получения денег я свяжусь с вами, и мы обсудим порядок и способ переправки Валентины в Москву. До свидания, господин Туркин.
— До свидания, Исмаил-Хан!
Хозяин крепости отключил телефон, бросил трубку на топчан. Взглянул на Дамири, также отложившего в сторону динамик:
— Ну что, Омар, каково твое мнение по поводу поведения Туркина?
— Слишком уж он спокойно разговаривал с тобой. И о выкупе говорил как о чем-то несущественном.
— Да что для него какие-то миллионы, если он ворочает миллиардами.
— Много денег, как ты, Абу, знаешь, не бывает, и, как правило, чем богаче человек, тем он жадней. Но, в принципе, ты прав, он смирился с мыслью о том, что придется расстаться с определенной суммой. Дочь для него, видимо, дороже.
Исмаил-Хан спросил:
— А как насчет того, связан ли Туркин с ФСБ?
— Не знаю, не знаю! Если тебе удастся свободно снять деньги со счетов, то не связан, если же… не знаю. Сейчас я уже ничего не могу утверждать.
— Все будет так, как я задумал, Омар! Не сомневайся!
— Я только порадуюсь за тебя!
Хадрияр доложил, что шашлык готов.
Исмаил-Хан приказал подать кушанья.
После шашлыка араб поторопил Дамири:
— Я хотел бы взглянуть на товар!
Исмаил-Хан крикнул помощнику:
— Хаджи, передай Натанджару, пусть выведет во двор пленницу!
— Слушаюсь, саиб!
Валентина с трудом поднялась из ямы по веревочной лестнице, стрессовое состояние и голодовка ослабили ее организм, но Туркина еще держалась. Во дворе, выйдя из темного бункера на залитую солнцем улицу, Валя поднесла руки к закрытым глазам. Затем опустила их. Привыкнув к свету, посмотрела на троицу, восседавшую на топчане. Обратила внимание на мужчину в арабской одежде. Тот пристально и изучающе осматривал ее, словно раздевая взглядом. Женщина машинально прикрыла грудь и поправила одежду. Араб между тем встал, подошел к Туркиной. Обошел ее, присел, рассматривая икры ног. Поднялся, провел рукой по волосам. Валентина тут же дернулась в сторону, но араб не дал ей сдвинуться с места, захватив в кулак пучок белокурых волос. Впрочем, он тут же отпустил ее. Отошел, еще раз посмотрел на фигуру женщины, повернулся к топчану:
— Достаточно! Можете увести ее!
Исмаил-Хан подал рукой знак коменданту, и тот вернул Туркину в бункер.
Араб вернулся на место. Дамири спросил у него:
— Ну и как товар?
Наваф аль-Тальхуб ответил:
— Товар неплохой. Но и не дорогой. Возраст. Была бы она моложе…
Дамири воскликнул:
— Так твой хозяин Аль-Банар как раз и заказывал блондиночку лет двадцати пяти. А нашей даме и есть двадцать пять лет.
Араб пожал плечами:
— Я сказал то, что думаю. Мне нужны фотографии этой женщины! Голой, в разных ракурсах, вы понимаете меня.
Исмаил-Хан подозвал Хадрияра, что-то сказал ему на ухо. Физиономия помощника расплылась в довольной, похотливой ухмылке:
— С удовольствием, саиб! Я немедленно займусь этим!
— Фотографировать в бункере, подведя туда дополнительное освещение от генератора дизеля.
— Все сделаю в лучшем виде, саиб!
— Ты только смотри, Хаджа, женщину не трогать! Ты понял, о чем я?
— Понял саиб. Жаль, конечно, но я все понял!
Валентина удивилась, что ее осматривал араб. В голове билась мысль — зачем? Почему? Кто он такой и откуда взялся здесь? Еще больше она удивилась, когда охранник преградил ей путь к яме, приказав на ломаном русском языке:
— Стоять! Твоя ждать! Твоя еще не все сделал!
И только когда в бункер вывели две мощные лампы, а в проходе показался с современным фотоаппаратом, делающим моментальные снимки, один из головорезов Исмаил-Хана, приказавший раздеваться догола, Валентина все поняла. Требуя от отца выкуп, ее не собираются переправлять домой. Ее намереваются продать в гарем какого-нибудь шейха. И от этого у нее потемнело в глазах.
Хадрияр повторил приказ:
— Раздевайся! Быстро!
Валентина не пошевелилась.
Тогда помощник главаря банды взглянул на охранника:
— Помоги ей! Сними одежду. Всю! По лицу не бить. Если окажет сопротивление, ударь по почкам или в солнечное сплетение.
Но Туркина не подпустила к себе афганца. Понимая, что ее все равно разденут, она сама сбросила с себя одежду, с ненавистью глядя в зрачок объектива поднятого Хадрияром фотоаппарата.
А тот делал снимки, цокая языком и приговаривая:
— Вай, хорошо, ай молодец, ай какие сиськи, а какая попка? Счастлив тот мужчина, что имел удовольствие ввести между этих прекрасных ягодиц свой член. Воистину он ощущал небесное наслаждение.
Хадрияр обошел Валю вокруг. После чего, сделав последнее фото, он опустил фотоаппарат, покачал головой:
— Эх, досталась бы ты мне! Я бы каждый сантиметр твоего тела…
И душман сжал пальцы с давно не стриженными, грязными ногтями.
Не договорив, он приказал охраннику:
— Одеть и в яму! Свет убрать. Продолжать нести службу.
И вышел из бункера. Подошел к Исмаил-Хану, положил перед ним с десяток снимков.
Хозяин крепости передал их арабу.
Наваф аль-Тальхуб бегло осмотрел их, положил в кейс.
— Хорошо! Господин Аль-Банар оценит товар сам, после чего назначит окончательную сумму. Я буду советовать взять эту женщину. Она сможет доставить удовольствие шейху.
— Если захочет!
— Захочет! У нас наложницы своеволия не проявляют!
Дамири потер руки:
— Хорошо! Что ж, тогда мы, господин аль-Тальхуб, можем ехать?
Араб кивнул:
— Да! Здесь нам больше делать нечего, кроме как поблагодарить уважаемого Исмаил-Хана за оказанный прием, вкусный шашлык и показ привлекательного товара. Однако повторюсь: с моей точки зрения, недорогого товара. Впрочем, цену назначит Аль-Банар, а он щедрый человек.
Дамири с арабом прошли к джипу. Охрана наркобарона заняла места в «ГАЗ-66», и колонна двинулась по ущелью на северо-восток. Исмаил-Хан с помощником, комендантом и начальником охраны прошли в дом.
Устроившись в главной комнате, Исмаил-Хан сказал подельникам:
— Я разговаривал с Туркиным. Он в ближайшие сутки обещал заплатить выкуп. Разговор слушал и Омар Дамири. Так вот нашему другу не понравилось спокойствие русского нефтемагната, признаюсь, не понравилось оно и мне, хотя ни Дамири, ни арабу я этого постарался не показать. Меня беспокоит вопрос: мог ли Туркин вопреки запрету обратиться за помощью в ФСБ?
Ответил Натанджар:
— Не думаю, что он сам пошел бы в службу безопасности. Я не исключаю того, что ФСБ через посольство и своих агентов, которых в Афганистане больше, чем хотелось бы, сама могла выйти на нас.
— Что из этого следует?
— Не знаю. Думаю, русские будут рассматривать варианты освобождения заложников.
— Тогда получается, они используют Туркина втемную?
— Это всего лишь предположение.
Начальник охраны покачал головой:
— Мое мнение таково: если ФСБ вышла на нас, то она расколола и Туркина. Но нефтемагнат обладает значительными связями во властных структурах России. И вряд ли из-за двадцати миллионов долларов станет рисковать жизнью дочери. Ведь вмешательство ФСБ в наши дела отнюдь не гарантирует то, что спецслужбы освободят его дочь. А выкуп такую гарантию, по мнению Туркина, дает. Нет, он, даже если ФСБ и в курсе похищения дочери, не допустит вмешательства безопасности в личные дела. Вот потом, когда, заплатив деньги, нефтемагнат получит дочь, тогда он непременно обратится за помощью в ФСБ или наймет отряд головорезов, чтобы отомстить нам. Но когда это произойдет, думаю, мы будем уже вне крепости, там, где нас не найдут ни ищейки ФСБ, ни наемники.
Натанджар поддержал начальника охраны:
— Я согласен с Марузом.
Исмаил-Хан прошелся по комнате:
— Да, скорей всего, Маруз прав, но до перечисления Туркиным денег на мои счета, думаю, не лишним будет усилить охрану объекта.
Он повернулся к Марузу:
— Абдула, немедленно вышли на посты раннего обнаружения противника еще по одному человеку. Состав резервной смены караула увеличить до 20, готовых в любую минуту вступить в бой воинов. На огневую точку крыши дома выставить пулеметчика.
Исмаил-Хан перевел взгляд на Хадрияра:
— Тебе, Хаджа, находиться в кишлаке Анденат и держать там отряд в 25 штыков в готовности немедленно прибыть в ущелье. В доме остаются трое бойцов.
Хадрияр кивнул:
— Слушаюсь, саиб!
Исмаил-Хан продолжил:
— Возможно, я излишне перестраховываюсь, но так будет спокойней всем нам.
Натанджар спросил:
— Чем заниматься мне в условиях введенной повышенной боевой готовности?
— Сергинского вернуть в подвал и лично осуществлять охрану заложников.
Комендант ответил:
— Слушаюсь! Прошу выделить мне двух постоянных бойцов, а не сменных часовых из караула.
— Возьми себе того, кого посчитаешь нужным, — сказал Исмаил-Хан. — Маруз не будет тебе мешать. Все пока?
Хадрияр повторил:
— Да вроде все!
— Тогда идите, мои верные друзья. Займитесь усилением охраны нашей крепости.
Душманы покинули служебное помещение своего главаря.
* * *
За всем происходящим в крепости внимательно следили спецназовцы, и в первую очередь подполковник Тимохин с капитаном Шепелем.
Когда из-под скалы во двор вывели Туркину, Шепель напрягся, положив палец на спусковой крючок бесшумной снайперской винтовки «винторез». Это заметил Тимохин:
— Спокойно, Миша! Спокойно!
— Зачем они вывели женщину?
— Черт их знает. Посмотрим!
— Командир, если духи тронут ее хоть пальцем, я стреляю!
— А ну прекрати! Я тебе постреляю!
Шепель повысил голос:
— По-твоему, мы должны безразлично смотреть, как над ней будут издеваться?
— С чего ты взял, что над Туркиной непременно будут издеваться?
— От этих шакалов всего можно ожидать!
— Тут ты прав.
Тимохин включил радиостанцию:
— Внимание, всем! Духи вывели заложницу Туркину во двор. Причина неизвестна, как и намерения бандитов. В случае появления угрозы ее жизни начинаем акцию по боевому варианту. Сигнал для штурма — моя дополнительная команда. Как поняли? Прием!
Все бойцы обеих групп спецназа доложили о том, что приказ приняли и готовы к бою.
Но Тимохину не пришлось преждевременно отдавать команду на штурм крепости.
Душманы вели себя не агрессивно. Интерес к женщине проявил только араб. Он обошел ее, разглядывая.
Шепель спросил:
— Чего это он, Саныч? Словно приценивается.
— Приценивается, говоришь? Слушай, Миша, а ведь сука Исмаил решил кинуть нашего нефтемагната. И это с ним он говорил по спутниковому телефону.
— В смысле?
— Думаю, Хан решил убить двух зайцев. Сорвать бабки с Туркина и тут же продать Валентину арабу или тому, кого этот басмач представляет.
— Как это продать?
— Молча, Миша, молча!
— Да я порву его!
— Ничего не имею против, если подвернется такая возможность и ты сумеешь опередить меня. Нет, гляди, точно приценивается, рассматривает Валентину, как телку какую-то. Ну, шакалье! Но это играет на нас.
Шепель взглянул на Тимохина:
— Объясни, командир!
— Если Исмаил договорился продать Валентину арабам, то он ее уже не тронет в любом случае. Даже если не получит ни копейки от Туркина. Она для него теперь имеет двойную ценность. Не выкупит папаша — купят арабы. Прикидываешь?
— Да! Ты прав! Ну хоть это радует. Пока Исмаил будет ждать деньги, мы разнесем его логово и уведем заложников.
— Правильно. Так, араб, видимо, закончил осмотр. Точно, вернулся на топчан. Валентину уводят. Черт, надо было взять с собой дистанционную прослушку. Была у меня такая мысль, но потом отказался, лишний контейнер тащить, а пригодится аппаратура или нет, неизвестно. Сейчас пригодилась бы.
Шепель проговорил:
— Тут и без прослушки все понятно. Посмотри на довольные морды бандитов. Они явно договорились.
— Похоже на то. Так, что-то зверек их один задерживается в бункере.
— Смотри, в пещеру тащат кабель и софиты. Для чего?
— Софиты применяют для освещения места съемки. Значит, решили заснять или сфотографировать Валентину. Следовательно, прибывший араб не покупатель, а представитель покупателя женщины. Чтобы представить товар хозяину, ему нужны ее фото. Покупатель должен убедиться, что не напрасно платит за товар.
Шепель попросил:
— Не говори о Вале как о товаре! Пожалуйста.
— Да ты никак влюбился в нее? Да, капитан?
— Нет! Но не говори!
— Влюбился.
— Да хватит тебе! Смотри вниз.
Предположения Тимохина подтвердились, когда вернувшийся из пещеры Натанджар положил перед Исмаил-Ханом фотографии, которые тот тут же передал арабу. Араб спрятал их в кейсе. После чего гости Исмаил-Хана уехали. Дрозденко доложил, что колонна, ранее подошедшая к крепости, ушла по ущелью в северо-восточном направлении.
Тимохин передал по связи отбой готовности к штурму. Он отполз от гряды, достал из сумки аппарат спутниковой связи. Шепель остался на позиции наблюдения. Александр вызвал на связь Крымова. Тот ответил:
— Первый на связи!
— Крым, я — Орион!
— Что случилось?
Тимохин доложил начальнику отдела спецмероприятий о событиях, произошедших в крепости. Полковник переспросил:
— Значит, считаешь, что Исмаил повел двойную игру?
— Продолжает вести двойную игру. Помнишь, Абдул передавал, что к Исмаилу ранее заезжал Дамири? Думаю, тогда они и договорились о продаже Туркиной арабам.
— Ну что ж, это для нас неплохо!
— Не спорю!
— У тебя все?
— Пока… минуту!
Александр прервал разговор с Крымовым, так как его окликнул Шепель:
— Командир! В крепости объявлена тревога!
— Да?
— Построение всего караула. Духи что-то затевают.
— Наблюдай!
Тимохин поднял трубку спутниковой станции:
— Крым! У меня тут что-то непонятное творится. После отъезда гостей неожиданно духи на объекте засуетились. Я свяжусь с тобой позже, как прояснится обстановка.
— Буду ждать сеанса связи!
Отключив станцию и вложив ее в сумку, Тимохин вернулся на прежнюю позицию.
Шепель сказал:
— Смотри! Построение. А вон один пошел на перевал.
— Кто это?
— Хадрияр! Тот, кто захватил заложников, помощник Исмаила. И, по-моему, он спешит в кишлак. Что бы все это значило?
— Узнаем, Миша! Терпение, и скоро все узнаем.
По рации малого радиуса действия Тимохин вызвал майора Соловьева:
— Мираж-1, ответь Ориону-1!
— На связи, Орион!
— Духа, направившегося на перевал, видишь?
— Конечно!
— Проследи его действия. Он не просто так направился к кишлаку.
— А с чего ты взял, что Хадрияр идет в Анденат? Может, на второй пост?
— Чего ему там делать? Нет, этот шакал спешит в кишлак. Мы должны знать, зачем.
— Узнаем! Я понял тебя. Вопрос: догадался, для чего во двор выводили Туркину?
— На смотрины, перед тем, как продать арабам.
— Я тоже так думаю, но ладно, отслеживаю Хадрияра.
— Как прояснится обстановка, немедленно доложи мне.
— Принял!
Построение в крепости между тем закончилось. На посты отправились еще по боевику. На крышу поднялся пулеметчик. Заметив это, Тимохин проговорил:
— А вот дух на огневой точке нам совсем не нужен.
Шепель спокойно сказал:
— Не нужен, уберем, делов-то! Ты заметил, в пещеру или к пещере тоже прошел еще один моджахед.
— Заметил. Туда же направился комендант крепости.
На связь вышел майор Соловьев:
— Орион-1, я — Мираж-1.
— Слушаю тебя!
— Хадрияр проследовал до кишлака. На околице, как и в крепости, объявлено построение боевиков.
— Духи решили усилить охрану, а при необходимости и оборону объекта. С чего бы это?
— Может, Исмаил какую информацию получил во время последнего разговора по спутниковому телефону?
— Возможно! Знать бы еще какую. Но ладно! Посты теперь будут иметь по два духа, на крыше дома полноценная огневая точка. Пулемет. Какая-то суета в Анденате. Гости уехали, но далеко ли и надолго? Не нравится мне это.
Соловьев произнес:
— Тебе еще больше не понравится то, что от кишлака к перевалу двинулся отряд численностью в десять рыл.
— И его ведет Хадрияр?
— Нет! Помощник Исмаил-Хана остался в кишлаке. С ним еще духов двадцать — двадцать пять.
— Ясно! Исмаил усиливает охрану ущелья и создает резерв в Анденате, способный прийти на помощь основной группировке в крепости. Но что, черт возьми, насторожило Хана?
— Этого мы, боюсь, не узнаем.
— Ладно. В принципе, обстановка изменилась не столь кардинально, чтобы менять наш план. Только духов придется валить больше, и… тихий вариант уже, думаю, не прокатит. Но посмотрим. Может, это не последний сюрприз Исмаил-Хана. Нам еще не хватало, чтобы он помощь откуда-нибудь вызвал.
— Вряд ли! Тогда договорился бы с гостем и оставил в крепости его бойцов. Тех, что находились в «ГАЗ-66».
— Тоже верно! Продолжаем наблюдение. Связь по необходимости!
— Принял, Орион! — ответил Соловьев.
— Конец связи!
