ЧАСТЬ II
Глава 1
Ближнее Подмосковье.
Закрытый военный городок, среда, 14:00.
Подполковник Тимохин собирался с женой и дочерью проведать мать, вновь находившуюся в госпитале. Они уже собирались выйти из дома, как позвонил начальник отдела спецмероприятий Главного управления по борьбе с терроризмом полковник Крымов, давний боевой друг Тимохина.
Александр поднял трубку:
— Слушаю!
— Привет, Саня, Крымов!
— Считаешь, за столько лет я не научился различать твой голос? Привет! Что-нибудь случилось?
— Угадал! Заводи «Тойоту», поедем в загородную резиденцию.
— Черт, а я только с женой и дочерью к матери собрался.
— Сожалею, но придется ехать к Феофанову. И потом, Саня, ничего страшного не случится, если сейчас матушку проведают твои девочки, а вечером ты!
— Ладно! Во сколько мы должны быть у генерала?
— В 16:00.
— Выезжаю немедленно. Ты же выходи на улицу. Подберу. Или отправишься в резиденцию на джипе?
— Зачем? С тобой и поеду.
— Тогда выходи!
Тимохин положил трубку на рычаги телефонного аппарата внутренней линии связи.
Супруга взглянула на него:
— Тебе надо ехать?
— Да! К Феофанову. Так что, Танюша, вы, пожалуйста, с Оленькой проведайте маму. Я же зайду к ней сразу, как вернусь от начальства.
Татьяна вздохнула:
— Хорошо! Знать бы еще, зачем вызывает тебя генерал? Но уж точно не для того, чтобы вручить путевку на всю семью для отдыха где-нибудь на море.
— А кто знает? Может, именно для этого и вызывает.
— Вместе с Крымовым?
Александр поцеловал супругу:
— Все будет хорошо. Вечером приеду, расскажу, зачем вызывал Феофанов.
— Конечно! Придумаешь очередную сказку.
— Я скажу тебе правду!
— Перестань, Саша. Я уже привыкла к особенностям твоей работы. Поэтому лучше ничего не говори. Я все сама пойму! Иди, а то Крымов уже, наверное, ждет тебя. А мы в госпиталь!
— Объясните ей причину моего отсутствия.
— Обязательно.
Проводив жену с дочерью, Тимохин вывел из гаража «Тойоту», выехал на улицу. Закрыл ворота служебного особняка и повел иномарку в объезд городка к коттеджу полковника Крымова.
Начальник отдела спецмероприятий ждал Тимохина, стоя у калитки, рядом с женой Наташей. Он курил, стараясь делать это так, чтобы дым не достигал супруги. Александр остановился возле влюбленной парочки, нагнулся, открыл дверь со стороны переднего пассажирского кресла, поздоровался с женой начальника:
— Привет, Наташа!
Та ответила:
— Здравствуй, Саша! Как мама?
— Ничего. Держится!
Подполковник перевел взгляд на Крымова:
— Карета подана, господин полковник!
Поцеловав жену в щеку, Крымов занял место в «Тойоте». Александр повел иномарку к контрольно-пропускному пункту закрытого военного городка.
Выруливая с аллеи, спросил:
— Причину вызова не знаешь?
— Точно нет! Слышал краем уха, объявились заложники в Афганистане!
— Вот как? Откуда они взялись там?
— Подробности мне неизвестны. Феофанов все скажет.
— Надеюсь, эти заложники не способны создать оружие массового поражения нового поколения?
— Намекаешь на операцию «Вулкан»? Когда вытаскивали из Индокитая профессора Андорина и его невесту?
— Да!
— Нет, Саня, на этот раз, по-моему, все проще! А там черт его знает! Кстати, слышал, Андорину Нобелевскую премию дали?!
— Да? Представляю, какая с ним охрана в Швецию отправится. Или не выпустят ученого из страны?
— Какая разница?
— Никакой! В принципе, несмотря на то что он стал работать на Кумати, премию Андорин заслужил. Его «Андель» чудеса творит, даже рак лечит.
— Да! Может, и нам когда придется применять этот препарат?
— Если до этого не налетим на пули террористов. Что более вероятно, нежели внезапное заболевание раком.
— Точно!
— Значит, нас проверка Госдумы не затронет?
— Какая теперь может быть проверка?
Крымов закурил.
Александр вывел «Тойоту» на шоссе, ведущее к МКАД. Дорога оказалась на редкость не загруженной, но Александр предпочитал не разгонять автомобиль, ведя его с разрешенной скоростью. Две «девятки» объявились внезапно. Они пошли на обгон «Тойоты» сразу с двух сторон. Из них слышалась громкая, басистая ритмичная музыка. Пойдя на обгон, «девятки», одна белая, другая красная, как бы зажали машину спецназовцев. Крымов воскликнул:
— А это еще что за чудики объявились?
Тимохин спокойно ответил:
— Местная молодежь развлекается!
— Они же представляют опасность!
— А им все безразлично. Привыкли к анархии и вседозволенности. Ничего, сейчас оторвемся.
Александр прибавил газу, но белая «девятка» тоже ускорилась и неожиданно «подрезала» «Тойоту», выскочив перед иномаркой. Тимохину пришлось затормозить. Рядом в метре пристроилась красная «девятка». Стекла окон опустились, и старшие офицеры секретного управления увидели в салоне «Жигулей» трех беснующихся парней. Один из них крикнул Тимохину:
— Ну что, козлы? Оторвались? Вам на велосипедах ездить, а не на иномарках.
Александр произнес:
— А вот за «козла», мальчик, тебе придется ответить! Держись, Крым, поиграю с пацанами в гонки на выживание.
Полковник спросил:
— Может, не надо? Сбавь скорость, пусть уходят!
— Да? От нас уйдут, к другим прицепятся. А в других машинах могут оказаться и женщины, и дети. Нет, этих мудаков надо останавливать, иначе беды наделают.
— Ты прав! Что ж, они сами напросились на неприятность. Давай, рубани их, Саня.
Александр, видя перед собой багажник белой «девятки», резко прибавил скорость, одновременно вывернув руль влево. Удар по красной машине получился скользящим и пришелся в капот. Но он отбросил «девятку» на соседнюю полосу. Крики в салоне прекратились, водитель с трудом удержал «Жигули», чтобы не налететь на разделяющий трассу металлический бордюр. Резко затормозил. Тимохин же, обойдя белую «девятку», так же резко вывернул иномарку вправо и нажал на тормоз. Завизжали тормоза. Затем почувствовался легкий толчок сзади. Подполковник не допустил прямого удара в задний бампер своей машины. Белая «девятка» остановилась. Тимохин затормозил и, как только «Тойота» встала, тут же включил заднюю передачу. Иномарка подошла к остановившимся «Жигулям». К ним справа подъехала и красная машина. Тимохин взглянул на боевого друга:
— А теперь, Крым, работаем на улице. Мои красные, твои белые!
— Как в гражданскую! Эх, до чего же надоел этот бардак.
Офицеры вышли из салона «Тойоты». К Тимохину тут же бросился довольно крупный парень из красной «девятки», крича:
— Я тебя, сука, сейчас за тачку на куски порву!
Парень явно переоценил свои возможности, так как рухнул на асфальт, не успев даже подготовиться к тому, чтобы ударить офицера. Опережающий выпад правой руки Александра, попав в горло бугая, перебил ему дыхание. Парень забился на асфальте, обхватив шею, открыв рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Второй молодчик выпрыгнул из-за машины. Это был тот, кто назвал Тимохина «козлом». Выпрыгнуть-то он выпрыгнул, но от вида поверженного бугая сразу растерял весь свой пыл. Наверное, он с радостью ретировался бы, но уже было поздно — он вышел на Александра. Тимохин, не раздумывая, врезал ему ногой в промежность. Парень, охнув и вытаращив глаза, схватился за низ живота и опустился на корточки.
— У-у, бля! Больно, сука!
Тимохин ждал появления третьего, но тот вместе с двумя другими молодчиками на всех парах бежал к придорожной лесополосе. Крымов их не преследовал. Вырубив старшего белой машины, он подошел к Тимохину. Две «девятки», вставшие друг рядом с другом, создали естественную преграду на дороге, и попутные машины проносились по соседним полосам. Лежавшие и корчившиеся на асфальте пацаны не подверглись опасности попасть под колеса транспорта.
Крым оценил обстановку в секторе действия Тимохина:
— Этот, с опухшими яйцами, отойдет, а вот того, здорового, ты не боевым ударом опрокинул. Может, пора начать откачивать, если не поврежден кадык?
Удар, нанесенный Александром первому хулигану, относился к разряду боевых и смертельных. Но Тимохин не имел ни малейшего намерения убивать какую-то шпану.
— Да я его учебным свалил, Крым! Тоже скоро оклемается, только говорить нормально долго не сможет, да жрать ему придется манную кашку. Недельки две. Но хрен с ним. Меня интересует второй щенок.
— Что козлом тебя обозвал?
— Угу! Вот с ним разговор еще не окончен.
Крым взял друга за руку:
— Брось, Сань! За базар свой он ответил. Ишь, как корчится. Больновато ботинком да между ног. К тому же нас генерал ждет!
— Ладно! Но пару слов я ему скажу. А ты посмотри, не сильно ли «Тойоту» повредили, и на всякий случай запиши номера «девяток».
— Добро. Заодно документы у пацанов забери. Гаишникам передадим, чтобы эти придурки больше не резвились на дорогах.
— Давай!
Александр присел перед парнем, которому нанес удар в промежность, спросил:
— Ну как здоровье?
— Больно!
— Благодари судьбу, что у меня нет времени по полной программе с тебя за козла спросить. Удовлетворимся извинениями. Ну?
— Ч-чего «ну»?
— Извиняйся, недоносок! Или…
— Ладно… ладно. — Парню даже говорить было больно. — Извините!
— Хорошо! Будем считать, в расчете. Но тебе крупно повезло. Впрочем, еще неизвестно, на сколько ремонт «Тойоты» потянет. Но ладно, где документы? Паспорт, права?
— У меня нет! У Бегемота права да у Васяни! Это их тачки.
— У тебя и паспорта, значит, нет?
— Нет!
— Ладно! С асфальта не вставать, пока мы не уедем!
Парень пробурчал:
— Встанешь тут! Не мог полегче вдарить?
Александр двинулся было к красной «девятке», как рядом остановилась машина дорожно-патрульной службы. Из нее вышли капитан и вооруженные автоматами два сержанта. Офицер приказал:
— Всем оставаться на месте! Милиция!
Александр усмехнулся:
— Да уж заметно, что не активисты общества защиты бездомных животных.
Капитан выкрикнул:
— Ты мне поговори еще!
Он хотел отдать какой-то приказ своим подчиненным, как сбоку к милиционерам вышел Крымов, держа в вытянутой руке раскрытое удостоверение офицера ФСБ.
— Спокойно, капитан, Служба федеральной безопасности.
Начальник патруля вытянулся:
— Здравия желаю, товарищ полковник! Капитан Ефремов.
— Ты вот что, капитан Ефремов, оприходуй-ка молодых парней, что наверняка пьяны или находятся под действием наркотиков. Безобразничают на дорогах. Они все на асфальте. Проявили агрессию, пришлось успокаивать. Трое их друзей убежали, но, уверен, вы без проблем найдете их. И предупреждаю, капитан, этот случай должен быть расследован как положено. Передай своему начальству: он под нашим контролем. Тебе все ясно?
— Так точно, товарищ полковник!
— Работай, а мы с подполковником уезжаем. У нас свои дела.
Капитан козырнул Тимохину:
— Извините, товарищ подполковник, я же не знал, кто вы. И повернулся к Крымову: — Мы сделаем все, как нужно!
Спецназовцы сели в «Тойоту» и двинулись в сторону МКАД.
— Сильно помяли машину? — спросил Тимохин.
— Ерунда! В гараже сделают лучше новой. А вот на вызов мы, Саня, опаздываем.
— По уважительной причине.
— Тебе бы еще и доложить об этом.
— Но начальник-то отдела — ты, а я всего лишь командир, пусть и специальной, но только группы особого назначения. Так что докладывать генералу придется тебе, Крым!
— Вот так всегда! Но хрен с ним. Не могли же мы позволить хулиганам творить беспредел.
Тимохин добавил:
— И портить служебную машину!
* * *
На территорию резиденции «Тойота» въехала в 16:20. К ней тут же подбежал помощник Феофанова, прапорщик Ларинов:
— Вы где застряли? Генерал уже полчаса то и дело спрашивает о вас.
— Почему не позвонил по сотовому телефону?
— Так звонил, однако ваши высокоблагородия не изволили ответить.
Офицеры переглянулись. Мобильники во время стычки с дорожными хулиганами они оставляли в машине.
Крымов хлопнул прапорщика по плечу:
— Не волнуйся, Василий, прорвемся! Скажи лучше, Потапов тоже здесь?
— Нет! Он работает в штабе!
— Ясно! Ну веди к боссу!
— Сами дорогу найдете. Не в первый раз здесь, а мне сейчас рисоваться перед Феофановым резона нет. Я после вас!
— Ну, как знаешь!
Начальник отдела спецмероприятий и командир специальной боевой группы «Орион» поднялись в кабинет к начальнику Управления. Крымов доложил:
— Товарищ генерал-майор, полковник Крымов и подполковник Тимохин по вашему приказанию прибыли.
Феофанов, взглянув на часы, спросил:
— Почему опоздали?
Начальник отдела спецмероприятий доложил о происшествии на дороге.
Генерал укоризненно покачал головой:
— Дожили до седых волос, до полковничьих погон, а все с какой-то шпаной связываетесь.
— Так не мы же, а они нас задели.
Феофанов махнул рукой:
— Ладно. Вы без приключений как птицы без неба. Перейдем к делу, ради которого я и вызвал вас. 10 июля в Афганистан по приглашению известного в прошлом полевого командира Абдула Асадани вылетела съемочная группа телеканала «Экспресс плюс». В ее состав вошла дочь одного из самых богатых людей в России, нефтяного магната Туркина, Валентина.
Крымов прервал генерала:
— А этой-то чего дома не сиделось? Упакована и работает? Для понтов, что ли? Или с отцом отношения не поддерживает?
Феофанов повысил голос:
— Сколько раз делать тебе замечания, Крым? Не перебивать старших по должности и званию.
Тимохин улыбнулся:
— Да бесполезны все ваши замечания, Сергей Леонидович, Вадима уже не исправишь.
— Исправлю. Дождется.
Крымов поднялся:
— Товарищ генерал, прошу разрешить задавать вопросы по ходу доклада. Мне так проще воспринимать его суть. Информации, как правило, поступает много, и к окончанию доклада все сказанное просто не укладывается в голове.
— Нашел выход. Официального разрешения запросил. Эх, Крым, если бы я не знал тебя так долго… Ладно, черт с тобой, задавай вопросы по ходу доклада.
— Первый уже задал.
Феофанов нагнулся к начальнику отдела спецмероприятий:
— Не знаю я, отчего упакованная всем необходимым молодая женщина не сидит в своей «золотой клетке», а работает на телеканале. С отцом же у нее прекрасные отношения. Еще у госпожи Туркиной богатый жених, сынок господина Шахристова. Слыхал о таком?
— Кто ж о нем не слыхал? Таких, как Шахристов, захочешь, не забудешь. Не дадут реформами своими и постоянным мельканием на экране телевизора.
— Достаточно информации по первому вопросу или добавить? Расписать подробности отношений в семействах Туркина и Шахристова?
— Достаточно!
— Разрешите продолжить, товарищ полковник?
— Да ладно вам, Сергей Леонидович. Не в цирке же.
— Вот именно, не в цирке.
Генерал продолжил:
— Итак, 10 июля утром рейсом Москва — Ташкент съемочная группа в составе руководителя Сергинского Антона Дмитриевича, оператора Дольского Владимира Алексеевича и корреспондента Туркиной Валентины Борисовны убывает в Узбекистан. Из Ташкента следует в Термез. Утром 11 июля вертолетом Международной организации Красный Крест вылетает в Кабул, где журналистов встречает племянник Абдула. Он и отправляет съемочную группу далее собственным вертолетом. На плоскогорье между перевалом и барриярской «зеленкой» «Ми-8» племянника Абдула благополучно высаживает журналистов на плато и улетает обратно. При этом пилот видит, как к съемочной группе подъезжает внедорожник. А вот дальше происходит то, чего никто не ожидал. Съемочная группа не появляется вовремя в Баррияре. Связь с людьми, высланными Асадани для ее встречи, обрывается. Абдул поднимает тревогу и следует на плато. Там он находит трупы двух своих подчиненных и обнаруживает исчезновение съемочной группы.
Крымов проговорил:
— Кто-то перехватил журналистов. Вопрос, кто?
— Я разговаривал по спутниковой станции с Абдулом Асадани. Он убежден, что российских журналистов похитили люди не менее известного полевого командира Исмаил-Хана.
— На чем основывается его уверенность?
— У Абдула есть доказательства причастности Абу Исмаил-Хана к похищению журналистов.
Поднялся Тимохин:
— Разрешите, товарищ генерал?
— Давай, что у тебя?
— А Абдул не объяснил, откуда Исмаил-Хан узнал о прибытии гостей в Баррияр? И, вообще, за каким чертом ему понадобилась съемочная группа российского телеканала? А также почему он выбрал именно «Экспресс плюс», где так кстати работает дочь богатого бизнесмена?
Феофанов кивнул:
— Вопросов много, но я постараюсь ответить на них в объеме той информации, какой владею сам. Итак, почему Абдул пригласил съемочную группу? Потому что в восьмидесятые годы на его отряд вышла разведгруппа N-ского парашютно-десантного полка. В результате завязался встречный бой, в ходе которого пятнадцать десантников-разведчиков погибли. Видимо, командир группы не успел сообщить в полк о столкновении с духами, поэтому разведчики так и не дождались помощи. Для нашего командования группа просто исчезла. Ушла и не вернулась.
Но Абдул, чей отряд вел бой с разведгруппой, когда все кончилось, обнаружил в форме командира группы фотографию с подписью. Наверное, не успел уничтожить. А посему он знает, кто пал в бою у Баррияра. Более того, он может указать, где похоронены наши ребята, так как хоронили их душманы Асадани. Сам Абдул, по его словам, был потрясен стойкостью наших десантников и после того боя, распустив отряд, ушел в Пакистан. Вернулся на родину после вывода наших войск из Афганистана. Вот Абдул и пригласил российских журналистов, чтобы рассказать правду о подвиге десантников.
Тимохин проговорил:
— Очухался! А чего же до сих пор молчал?
— Я задавал ему этот вопрос. Абдул ответил, что этого он объяснить не может, мол, хотел, не решался, потом новая война. А сейчас, когда смертельно болен, решился. Не может унести тайну с собой в могилу.
— Благородный поступок, ничего не скажешь. Сначала замочил наших солдат, потом осознал, что сделал плохо. Не мешало бы покаяться.
Феофанов взглянул на Тимохина:
— Не нам его осуждать или оправдывать. С него спрос будет в другом месте. Но… к теме. Причину приглашения съемочной группы выяснили. Теперь о том, откуда Исмаил-Хан мог узнать о визите наших журналистов и почему Асадани выбрал канал «Экспресс плюс», где, как ты правильно, Саня, заметил, так кстати работает госпожа Туркина. Абдул не знал даже о существовании такого канала, как, впрочем, и многих других, тем более ему ничего не было известно о Валентине Туркиной. Он просто обратился в российское посольство с просьбой прислать журналистов. И вот тут начинается интересное. Телеканал «Экспресс плюс» Абдулу рекомендует секретарь посольства некий, запомните фамилию, господин Галимов Тимур Галимович. Он же, Галимов, берется обеспечить прибытие съемочной группы. С чего бы это? Что связывает Галимова с телеканалом «Экспресс плюс»? И отчего такое рвение в оказании содействия какому-то Абдулу Асадани? Ведь вполне можно было обойтись и без представителей СМИ. Вылетела бы в Баррияр делегация посольства под солидной охраной и приняла информацию по погибшим десантникам. А уж потом можно было обнародовать ее и в СМИ. Но… секретарь Галимов, к которому попадает просьба Асадани, поступает иначе. Он связывается с заместителем директора телеканала «Экспресс плюс», и тот так же рьяно пробивает через МИД и ФСБ командировку в Афганистан. Опять с чего бы это? А все, товарищи офицеры, объясняется просто. Заместителем директора телеканала «Экспресс плюс» работает господин Галимов. Да, да, Галимов, только Рамазан Галимович, родной брат секретаря посольства России в Кабуле. Он начальник Туркиной и прекрасно осведомлен о финансовом состоянии семьи Туркиных. Он же предлагает Туркиной войти в состав съемочной группы. Валентина Борисовна, по характеру авантюристка, соглашается. Убывает за «речку» и вместе с коллегами попадает в лапы Исмаил-Хана.
Тимохин тряхнул головой:
— Получается, Исмаил-Хан мог узнать о прилете съемочной группы либо от Рамазана, либо от Тимура Галимовых?
Генерал потер гладковыбритый подбородок:
— Скорее всего так, но чего нам точно, боюсь, уже не узнать.
Офицеры вопросительно взглянули на Феофанова.
Тот ответил на немой вопрос подчиненных:
— Братья Галимовы исчезли!
Крымов вновь воскликнул:
— В каком смысле, исчезли?
— В прямом, Вадим, смысле. Тимур Галимов выехал из посольства и не вернулся. Останки его машины случайно обнаружены на окраине Кабула. Рамазан Галимов сразу после вылета съемочной группы в Афганистан взял отпуск, предупредив директора телеканала, что летит отдыхать в Испанию. Но ни на одном из рейсов за последние дни зарегистрирован не был. Дома его тоже нет.
— Считаете, что братьев убрали?
— Тимура — да! Зачем он Исмаил-Хану? От отработанного материала подобные типы избавляются. А вот Рамазана? Не знаю! У того было больше шансов скрыться, если он успел воспользоваться ими. Или если он еще зачем-то нужен террористам. Но братья не наша забота. Мы должны заняться заложниками. Главному управлению приказано срочно разработать и после утверждения провести операцию по освобождению наших журналистов из афганского плена. Подчеркиваю, срочно!
Тимохин кивнул:
— Понятно! Работать в Афгане предстоит моей группе?
— Да! Во взаимодействии при необходимости с подразделением «Мираж». Полковник Крымов будет осуществлять координацию действий привлекаемых к операции сил в Афганистане, а также поддерживать контакт с Абдулом Асадани, готовым всемерно помочь нам в освобождении заложников.
— Так что в Баррияре каждый житель будет знать о нашем присутствии за «речкой»?
— Нет! Только Абдул и ограниченный круг его доверенных лиц.
— А если в этом ограниченном кругу окажется информатор Исмаил-Хана?
— Абдул гарантирует скрытность работы нашего боевого подразделения.
— Он уже гарантировал безопасность съемочной группы. И что в итоге?
— Без Абдула, без его проводников и связей нам в Афгане не обойтись.
— И все же я, как командир группы, которой предстоит выполнять главную задачу общей операции по освобождению заложников, настаиваю на автономной работе подразделения, используя Абдула лишь в качестве источника требуемой мне информации через нашего посредника, формально не связанного со спецслужбами. А если мне потребуется поддержка или проводники, то я запрошу их у посредника.
Феофанов, посмотрев на Тимохина, неожиданно быстро согласился:
— Хорошо! Разрабатывайте с Крымовым план предстоящей операции, которой присваиваем кодовое название «Афганский рейд». Если сможете обосновать преимущества автономной работы и убедить командование, что предлагаемый вами вариант может обеспечить успех операции, то пойдете в автономный рейд. Но прошу, вот так с ходу не отбрасывайте возможность сотрудничества с Абдулом Асадани. Продумайте план до мелочей. Данные по съемочной группе, включая фотографии журналистов, карты района предполагаемой дислокации банды Исмаил-Хана, а значит, и места содержания заложников, информационная справка по составу бандформирования, особенностям его действий, отдельным персонам, входящим в окружение главаря, и еще кое-какие документы здесь.
Генерал достал из ящика стола папку. Передал ее Крымову.
— Надеюсь, эти документы помогут вам правильно оценить предварительную обстановку.
Крымов, взяв папку, спросил:
— И много у нас на это времени?
— Как всегда, Крым, от силы двое суток. Представить план мне вы, товарищи офицеры, должны не позднее 16:00 пятницы, 15 июля сего года. Вопросы?
Спросил Тимохин:
— Туркину переданы требования о сумме выкупа и порядке его передачи террористам?
— Господин Туркин за помощью в правоохранительные органы не обращался, видимо, его предупредили об этом. В настоящее время все компании нефтемагната подвергнуты плановой проверке Генеральной прокуратуры, это означает, что все зарубежные счета Туркина заблокированы, а перевод крупной суммы денег из России практически невозможен. Однако нефтемагнат обращался к председателю проверяющей комиссии, заместителю Генерального прокурора Андрею Максимовичу Жданову с просьбой разрешить перевести на зарубежные счета десять миллионов долларов. В чем Жданов ему отказал.
Крымов проговорил:
— Десять лимонов баксов? Так это и есть сумма выкупа.
— Вот ты и ответил на вопрос товарища.
— Надо бы пообщаться с этим Туркиным!
Генерал улыбнулся:
— Ты словно мысли мои читаешь, Крым!
— В смысле?
— В том смысле, что в 20:00 мы с вами встречаемся с господином Туркиным в его загородной усадьбе, расположенной в элитном поселке «Марьин ручей»! Встреча согласована, а проще говоря, миллиардеру приказано находиться в назначенное время дома. Думаю, ему есть что нам рассказать!
Тимохин спросил:
— А если он в отказ пойдет? Мол, чего мы лезем не в свои дела. Эти олигархи весьма непростой и своевольный народ. Дури у них хватает.
— Дури, Саня, возможно, но не глупости. И Туркин прекрасно понимает: если за дело взялись спецслужбы, то у него никто и ни на что разрешения спрашивать уже не будет. Маховик набрал обороты, и его не остановить. Решением нефтемагната в нашем случае! А посему уверен, Туркин пойдет на сотрудничество с нами. У него просто другого выхода нет. Но все, хватит болтать! Пьем по чашке кофе — и в «Марьин ручей»!
— А кто сбросил в ФСБ информацию о похищении журналистов? — поинтересовался Тимохин.
— Абдул! Через посольство и телеканал. А также неизвестный мужчина, позвонивший из Москвы.
— Доброжелателя не вычислили?
— Нет!
— Ясно!
* * *
«Мерседес» начальника Главного управления по борьбе с терроризмом и слегка помятая «Тойота» Тимохина подъехали к контрольно-пропускному пункту охраняемого элитного поселка «Марьин ручей» в 19:40. Охранник пропустил машины, так как имел на это распоряжение Туркина. При подъезде к воротам усадьбы нефтемагната Феофанову на сотовый телефон позвонил Потапов. Генерал ответил:
— Слушаю тебя, Владимир Дмитриевич!
— У меня плохие новости, Сергей Леонидович!
— Говори!
Выслушав доклад заместителя, Феофанов, закрыв телефон, ударил по дверке. Водитель удивленно взглянул на начальника, но, видя его помрачневшее лицо, промолчал. Загнал автомобиль на территорию усадьбы Туркина. Припарковался на площадке перед гаражами. «Тойота» встала рядом. Офицеры покинули машины. Крымов обратил внимание на резкую смену настроения генерала. Спросил:
— Что-то случилось, Сергей Леонидович?
Феофанов ответил:
— Случилось! На связь выходил Абдул. С ним говорил Потапов. Асадани сообщил, что имеет непроверенную, правда, информацию о казни одного из заложников.
— Кого?
— Оператора Дольского! Черт! Почему Исмаил-Хан казнил заложника? Что послужило причиной столь резкого и внезапного решения?
— Да, новость плохая! Но Абдул, кажется, говорил о том, что информация непроверенная?
— Тебе легче от этого?
— Так, может, Исмаил сам и запустил дезу?
— Для чего? И для кого?
— Для того же Туркина!
— Туркину о казни Исмаил-Хан сообщил бы лично.
— Ну, а я о чем говорю? Казнь оператора позволяет Исмаилу оказать дополнительное психологическое давление на нефтемагната. А он о ней ничего не говорит Туркину. А сливает дезу Абдулу. А если он прощупывает «крота» в своих рядах?
— Ты уверен, что он не сообщил о казни бизнесмену? Мы же еще не видели его. И позвонить нам он не мог. Впрочем, сейчас все узнаем.
Из дома вышел нефтемагнат. Он был мрачнее тучи.
— Туркин Борис Анатольевич, бизнесмен.
— Генерал-майор Феофанов, Сергей Леонидович, начальник Главного управления по борьбе с терроризмом. Со мной подчиненные офицеры. Полковник Крымов Вадим Петрович и подполковник Тимохин Александр Александрович.
— Вы представляете подразделение ФСБ? — спросил Туркин.
— Не совсем, — ответил Феофанов. — Подчиненное мне Управление имеет двойное подчинение, ФСБ в том числе. Но это неважно.
Нефтемагнат указал на особняк:
— Пройдемте в мой кабинет. Прошу за мной!
Туркин двинулся к огромному роскошному особняку. Тимохин сказал Крымову:
— Да, неплохо живут наши отечественные нувориши. И это всего лишь загородный дом. Таких у Туркина наверняка с десяток, если не больше. И по всему миру.
Крымов ответил:
— Не таких, Саня. Покруче!
— Вот и я о том же. И что за страна у нас получилась после Союза? Одним все, другим ничего.
— Что теперь об этом говорить? Теперь будем шкурой рисковать, дабы вытащить дочку этого Туркина из Афганистана, куда она попала по собственной глупости. Знаю я этих богатеньких сумасбродных девиц. Им покоя мало, им романтику подавай. А как попадут в историю, их другим спасать приходится. Тем, у кого таких вот особняков нет, кто за зарплату пашет.
Александр взглянул на друга:
— Откуда ты знаешь этих девиц, Крым? Колись. На стороне бизнесменшу заимел?
— Да сдались они мне, эти… леди… ляди! А откуда знаю? Оттуда! Тебе какая разница? И, вообще, молчи, еще наговоримся, когда план составлять будем.
В кабинете офицеры расселись в кресла, хозяин кабинета устроился на дорогом кожаном диване:
— Значит, ФСБ узнала о похищении дочери?
Феофанов ответил:
— Ну раз мы здесь, то ответ очевиден.
— Позвольте узнать, откуда, если не секрет?
— Ну какой же секрет? Афганец, к которому летела съемочная группа, сообщил о похищении посольству и редакции телеканала. Они и оповестили ФСБ. Позже я связался с человеком, что пригласил журналистов в Афганистан. Так что мы узнали о похищении съемочной группы из источников в Афгане, а вот почему вы, любезный Борис Анатольевич, скрыли от нас факт похищения вашей дочери?
— А вы сами не догадываетесь почему, генерал?
Феофанов поднялся:
— Знаете что, Борис Анатольевич, давайте договоримся с самого начала, что эту партию ведем мы, офицеры специального управления. А вы либо сотрудничаете с нами, либо нет. Что особо не повлияет на нашу дальнейшую работу. И еще! Прошу вас на будущее не забывать, что мы представляем государство, а не какую-либо даже очень крупную и супербогатую коммерческую структуру, и обращаться к офицерам Управления следует соответствующим образом. Среди нас нет ваших подчиненных. Я же не намерен гадать в вашем кабинете, почему вы не сообщили о похищении своей дочери. Я жду ответа на четко поставленный вопрос.
Нефтемагнат, выслушав нотацию генерала, неожиданно произнес:
— Извините! Я неправильно повел себя. Ваши замечания учту. Просто еще не отошел от того, что Валя в плену у бандитов. Что касается вашего вопроса, Сергей Леонидович, то обращаться за помощью в правоохранительные органы мне запретил Исмаил-Хан, у которого томится моя дочь. Запретил под угрозой ее уничтожения. Поэтому я ни к кому и не обратился.
Генерал снова сел в кресло:
— Как часто вы общались с Исмаил-Ханом?
— Два раза. Последний раз вчера в 13 часов.
— О чем шла речь?
Туркин вздохнул:
— О выкупе! — И добавил, повысив голос: — Но я обложен проверкой Генеральной прокуратуры и не могу выплатить нужную сумму. Просил Жданова разрешить выплату. Но он не разрешил. Обратился к знакомым, никто не откликнулся на просьбу. Вот так познаются друзья, да какие, впрочем, в бизнесе могут быть друзья? В лучшем случае партнеры. А партнер это нечто бездушное, желающее получить свое, используя совместное предприятие. Ну и черт с ними. Теперь, как вы сказали, это неважно. Но я опасаюсь одного, как бы Исмаил-Хан не отыгрался на дочери за то, что в ФСБ стало известно о ее похищении.
— Не отыграется, — заявил Феофанов. — На вашей дочери не отыграется. Она нужна ему. Ее он будет беречь. До поры до времени. Кстати, в ФСБ поступили три сообщения о похищении Валентины. Первое из Афганистана, второе из телеканала, и с ними все ясно, а вот третье от частного лица из Москвы. Кто из знакомых, к кому вы обращались за помощью, мог сделать третий звонок на Лубянку?
— Никто! Кроме Шахристова, суть просьбы я никому не раскрывал. Просто просил помочь отправить 10 миллионов за «бугор»! Но Шахристов не стал бы информировать ФСБ.
— А его сын?
— Не думаю, чтобы Эдик сказал Сергею о проблемах Вали. Ведь он ее жених, и вскоре мы намеревались сыграть свадьбу! А что, это так важно, кто сделал третий звонок?
— Важно! Потому что вырисовывается фигура, информированная о захвате съемочной группы не менее чем вы и мы. И эта фигура остается пока в тени. Почему? Но, главное, откуда у этой фигуры появилась информация, которой она обладать не должна?
Туркин пожал плечами:
— Ну не знаю! Не знаю!
— А ваша супруга в курсе похищения Валентины? — задал вопрос Крымов.
Нефтемагнат удивленно посмотрел на начальника отдела спецмероприятий:
— Да! Я сообщил ей о беде. А что?
— Вы говорили ей, что террористы запретили вам обращаться в правоохранительные органы?
— Да, и просил, чтобы она тоже молчала о произошедшем.
— Ясно! А кто, извините, является наследником нефтяной империи в случае вашей смерти?
— Жена и дочь! Ну, что-то достанется церкви, что-то родственникам первой, умершей супруги. Но главные наследники жена и дочь, только…
— Подождите. Наследство оформлено завещанием?
— Да!
— Значит, в случае гибели Валентины Туркиной, единственной наследницей остается Кристина Арнольдовна Туркина, ваша жена?
— Я не понимаю, к чему вы клоните? Подозреваете, что в похищении Вали может быть замешана Кристина?
— Нет! Просто сам по себе отпадает вопрос, кто мог инициировать третий звонок в ФСБ.
— Кристина?
— Думаю, да! Вы уж извините за прямоту, но мы не в игрушки играем, и нам важно понять, имеет ли Исмаил-Хан пособников в России. И если имеет, то какого уровня влияния. Потому, что именно нам, нашему Управлению, поставлена задача по освобождению заложников из афганского плена.
— Так вы что, отправите своих людей в Афганистан спасать мою дочь?
— На этот вопрос я вам не отвечу. Как мы будем работать, не касается никого, кроме нашего начальства, естественно. Но вернемся к главной теме. Вы не записывали переговоры с Исмаил-Ханом?
— Нет! Я даже не подумал об этом. Да и техники нужной под рукой у меня не было. Как, впрочем, нет ее и сейчас.
Феофанов попросил:
— Тогда попробуйте как можно подробней вспомнить свой последний разговор с террористом.
Туркин задумался. Затем передал суть вчерашних переговоров с Исмаил-Ханом, не забыв упомянуть и об обещанном послании.
В этом месте рассказа генерал остановил нефтемагната:
— Вы точно помните, что Исмаил-Хан назвал время — 22:30?
— Да, точно! Я еще подумал, как в такой довольно поздний час он сможет мне передать этот сюрприз.
— Понятно!
— Знать бы еще, что за сюрприз ждет меня? Но наверняка неприятный!
Офицеры переглянулись, Феофанов сказал:
— Скорей всего, вы получите копию кассеты или диска с кадрами казни одного из заложников.
Глаза нефтяного магната округлились:
— Что?!! Какой казни? Какого заложника? О чем вы говорите?
Генерал ответил:
— Мы получили информацию из Афганистана о казни Исмаил-Ханом оператора съемочной группы, в которую входит и ваша дочь, Владимира Алексеевича Дольского, молодого человека двадцати восьми лет. Единственного сына у одинокой матери!
Туркин схватился за голову:
— Господи! Но зачем? Почему? Какой смысл в подобной жестокости?
— Дольского бандиты убили с одной-единственной целью — оказать на вас дополнительно давление. Видимо, Исмаил-Хан посчитал, что вы не должным образом воспринимаете серьезность положения дочери.
Нефтемагнат поднял глаза на генерала:
— Вы правы. Он так и говорил, я, мол, не понимаю всей серьезности положения, и еще… что-то типа он вынужден пойти на какие-то меры, но… я и предположить не мог, что этот бандит решится на убийство. Господи, как же так?
— Вы, Борис Анатольевич, не знаете методов, к которым прибегают террористы для достижения поставленных целей. Поэтому во время переговоров, видимо, не сумели убедить Исмаил-Хана в том, что вас действительно на время лишили возможности распоряжаться финансами. Собственными средствами в том числе. Бандит не поверил вам. Черт побери, ну почему вы сразу же не обратились к нам? По крайней мере, вас проинструктировали бы, как вести переговоры. И канал перечисления денег открыли бы. Каких денег, вопрос второй. Но с вами вместе работали бы профессионалы. Они сумели бы отсрочить перевод выкупа, а мы бы за это время успели подготовить собственные мероприятия. И Дольский бы остался жив. Но… что об этом сейчас говорить?
Туркин поник:
— Вы правы. Это я виноват в смерти оператора. Никогда не прощу себе этого!
Крымов покачал головой:
— Меня просто удивляют некоторые представители нашего общества. Террористов, которые ради бабок готовы уничтожить все и вся, они слушают, а в спецслужбы, что реально могут помочь, не обращаются. Потому что так террористы велят! У меня слов нет! Ведь себе же хуже делают. Но себе хуже делают, черт с ними, а вот нам-то как усложняют работу! Ведь все равно, в конце концов, не они, а мы решаем их проблемы. Ну и народ.
Феофанов повернулся к Крымову:
— Прекрати, полковник!
Но тут прорвало Тимохина:
— А почему прекратить, товарищ генерал? Если такие господа, как Туркин, считают, что сами в состоянии разрулить ситуацию, то пусть и разруливают. Мы-то какого черта из-за их тупости под пули лезть должны?
Генерал прикрикнул на подчиненных:
— А ну отставить разговоры. Вы офицеры и будете исполнять приказы. Или погоны снимайте к чертовой матери. Вот тогда говорите сколько влезет. А пока на службе, то извольте выполнять свои обязанности и держать себя в руках!
Туркин обратился к Феофанову:
— Не ругайте своих подчиненных, генерал. Они правы. Во всем правы. И смерть Дольского на моей совести.
— Ладно! Все, закончили эмоциональную разрядку. Кто и на чьей совести, разберемся позже. А сейчас продолжаем работу! — Генерал повернулся к нефтемагнату: — Каким образом курьеру Исмаил-Хана легче всего передать вам посылку? Возможно, всего лишь обычный конверт. Передать, не привлекая особого внимания к себе?
— Наверное, через охрану поселка.
— На КПП?
— Да! Подъехал, сказал, что привез посылку для меня. Охрана сообщит о посылке мне. Я пошлю своего человека забрать ее, предварительно проверив на взрывоопасность. Курьер спокойно уедет. И никто особенно рассматривать, а уж тем более требовать документы не станет.
— Да если и посмотрят паспорт, то это ничего не даст. Документ наверняка будет поддельным! Ладно. — Генерал повернулся к Крымову и Тимохину: — Поезжайте в городок. С утра работа над планом.
Крымов спросил:
— А вы остаетесь?
— Сейчас Потапов подъедет! Мы еще поработаем здесь. Но вы, исходя из полученной информации, полностью переключайтесь на план. Вся поступающая информация по делу заложников будет немедленно переадресовываться вам! Я и Потапов постоянно на связи! Свободны!
Крымов и Тимохин вышли вначале из кабинета, затем во двор. Спустя пять минут их машина покинула территорию закрытого, элитного поселка и направилась в сторону МКАД. Сегодня у офицеров вечер был свободен. А вот завтра, в четверг 14 июля, по сути начинался первый, подготовительный этап боевой операции «Афганский рейд»!
