Глава седьмая
В машине Татьяну скрутили и бросили на пол, придавив ногами. Сейчас она проклинала себя за беспечность, за то, что не послушала мужа и покинула квартиру, хотя надо было просто вызвать «Скорую помощь», несмотря на упорство свекрови. Теперь же ее везли в неизвестность. Своим поступком она поставила под угрозу не только собственную жизнь, но и жизнь всех членов семьи. В первую очередь мужа. Но что сделано, то сделано.
«Нива» между тем, покрутив по центральным улицам города, выехала на его окраину, в район старого поселка, где ожидали сноса целые кварталы расселенных четырех – и пятиэтажных домов. Водитель наконец остановил автомобиль. Татьяну буквально вытащили через дверку, сложив переднее сиденье, и втолкнули в подъезд одного из расселенных домов. Повели не вверх, а вниз, в подвал, и вскоре она оказалась в бетонном бункере, без окон, освещенном тускло мерцающей под потолком лампочкой. Бандиты заранее приготовили место содержания заложницы. Бункер закрывался массивной железной дверью, в углу возле труб стояла солдатская железная кровать. Рядом железный столик. Ведро. Две табуретки и стул у противоположной стены.
Татьяну бросили на кровать, приковав наручниками левую руку к трубе.
Рудик усмехнулся:
– Ну вот, сучка, ты и на месте. Отдыхай. Как видишь, все условия для тебя созданы. Не люкс, конечно, но сойдет. Спать есть где, пожрать перед сном – тоже, даже параша под боком. Кое-какой свет, все не в темноте сидеть, вентиляция. А главное, бетонные стены, железная дверь и крепкий на ней засов. Звукоизоляция отличная. Хоть всю ночь кричи, никто на улице не услышит. Да и некому слушать. Этот район считается дурным, сюда даже менты не заезжают и бомжи обходят мимо. Тут часто трупы находят случайные прохожие. Нередко уже разложившиеся трупы. И все равно мусора предпочитают сюда не соваться. Одно слово – дурное место. Но тебе здесь долго не сидеть. Все будет зависеть от сговорчивого твоего мужа. А он, думаю, теперь станет послушней выдрессированного кобеля. Жрать, как я сказал, принесут вечером. Отдыхай, крошка.
Захлопнув дверь, Рудик вышел в соседнее помещение, где также стояли кровать, стол, пара стульев, небольшой телевизор, в углу пакеты с продуктами.
Он вышел на улицу, набрал номер Багрова:
– Шеф! Птичка в клетке!
– Хорошо! Поставь ее охранять пока Пузыря. Сам возвращайся в город. На «Ниве». Второго охранника, которого назначишь, отправишь к дому на «девятке». Там ее спрятать. И до утра посменно осуществлять охрану!
– Я все понял, шеф!
– Не все! Два раза за ночь ты лично должен проверить, как твои орлы будут пасти красотку! Теперь понял?
Рудик вздохнул:
– Понял, чего не понять! Только без толку это. Пацаны надежные, тему просекают. В контроле не нуждаются.
– Делай то, что сказал я! – рявкнул Багров и отключил связь.
Рудик вернулся в подвал. Подозвал Пузырева:
– Я с Персом сейчас уеду. Ты останешься. «Нива» уходит с нами. Через час подъедет Колун. Вдвоем, посменно будете пасти сучку Тимохина. Ты – старший. Ужин ей в девять вечера. И смотри, Пузырь, двери все на замок, чтобы ни одна тварь не смогла проникнуть к вам. На всякий случай Колун подвезет стволы. Вопросы есть? Вопросов нет! Тогда мы поехали.
Рудик кивнул Лаптину:
– Перс, погнали к дому Мирзы!
– Погнали!
Пузырев, напомнив бригадиру о своей доле, закрыл за бандитами дверь. Достал из пакета палку колбасы, булку нарезанного хлеба, бутылку колы. Включив телевизор, по которому шел какой-то фильм про индейцев, устроился на кровати и, жуя колбасу с хлебом, уставился в экран старого телевизора. Пленница, ее состояние, совершенно не интересовали бандита. Главное, она находилась в бункере и выхода оттуда не имела.
Через час подъехал Колун. Спрятав «девятку» в проулке, заросшем акацией, позвонил по сотовому телефону Пузыреву. Тот впустил подельника. Колун вошел с сумкой, довольно ухмыляясь. Спросил:
– Колбасу на сухую жрешь?
Пузырь указал на бутылку колы:
– Почему на сухую? Пойло не видишь?
– Разве это пойло? Пойло вот тут!
Колун поднял сумку:
– Взял, чтобы скучно не было. Литр водяры, да пивка к нему, ведь, как говорится, пиво без водки – деньги на ветер. То же самое и водка без пива. Гульнем, Ваня, так, что ночь одним моментом пролетит. У меня и картишки с собой!
Пузырь почесал затылок:
– Водка с пивом – это хорошо, но как бы Багор или Хромой до вечера не заявились.
– Так мы до вечера и не будем бухать. А как сучку нашу накормим, доложим Рудику, что все о’кей, тогда и начнем!
– Ну, если в ночь, то другое дело. Я не против.
Колунин усмехнулся:
– Еще бы. – Взглянул на экран: – Чего смотришь?
– Этот, как его, фильм про Чингачгука. Херня полнейшая, а раньше пацанами смотрели, не отрываясь.
– Так то раньше было. Ладно, смотри своего Чингачгука, а я поем и на боковую. Высплюсь. Тем более ночь бессонная предстоит.
– Мы по очереди будем дежурить!
– Без толку. Я так не могу. Ночью или сплю, или нет. Так что высплюсь сейчас, а ночью на массу будешь давить ты, как пойло уговорим.
– Ништяк! Договорились. Жратву в пакете возьми.
– Знаю! Шлюха Тимохина не бузила?
– До хрена, прицепленной к трубе побузишь?
– И не орала?
– А че орать? Толку? Рыдает, наверное, о судьбе своей несчастной. Да и хрен с ней. Бабы дуры. Все! И эта тоже. Попалась, как безмозглая плотва на дешевую приманку. А так она ничего. Фигуристая!
Колун задумчиво и как-то зловеще проговорил:
– Это точно! Бабенка привлекательная.
И тут же, дернув головой, начал рыться в пакетах.
В квартире на улице Блока Тимохин порывался позвонить адвокату, но участковый удерживал майора:
– Подожди, Саша, подожди. Эти ублюдки сами должны выйти на тебя. И они выйдут, вот увидишь.
– Я уже не могу, Михалыч, я должен найти Таню, вырвать ее из рук бандитов. Я должен это сделать.
– Жди!
Телефонный звонок, как выстрел, прозвучал ровно в 15.00.
Тимохин схватил трубку:
– Алло. Слушаю вас!
Услышал хихиканье:
– Слушаешь? Это хорошо! Послушать тебе действительно есть что.
Александр не узнал голоса:
– Кто вы? Мирза?
– Мирза? Э, нет, для Мирзы ты слишком мелкая рыбешка, хотя, возможно, и встретишься с ним. А я тот посетитель, который однажды пил в твоем кафе кофе. Которого бармен искал, испугавшись, что он уйдет, не заплатив за бурду какие-то копейки.
– Хромой?
– Вообще-то меня зовут Максим Григорьевич. Но называют и Хромым. Впрочем, достаточно пустых разговоров. Перейдем к делу. Как ты уже понял, твоя супруга у нас. Как ни старался, майор, а не смог уберечь жену. Но ты не волнуйся. С ней ничего не случится, и ты получишь ее обратно, при условии, что добровольно передашь свое кафе нам. Бесплатно, или, точнее, бартером. Забегаловку на жену.
Тимохин выкрикнул в трубку:
– Я согласен! Где и когда мы можем встретиться и провести обмен?
Хромой вновь захихикал:
– Не торопись, майор, подожди немного. До утра. Мы больше ждали.
– Но почему до утра, почему не сейчас, немедленно?
– Потому что надо подготовить соответствующие документы, чтобы сделка состоялась по всем правилам и кафе отошло в собственность нашего человека на законных основаниях.
– Ты говоришь о законе?
– Да! Именно о законе. Законе, который устанавливаем мы, а не те, кто пьянствует в Кремле. Но мы опять отвлекаемся. Запоминай! Завтра в 10.00 доедешь до автовокзала. Там стоянка такси. К тебе подойдет водитель, ты узнаешь его. Он отвезет туда, где мы заключим сделку. Но… особо предупреждаю, если ты обратишься за помощью в милицию, если за тобой будет «хвост», что мы определим без особого труда, если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фортель, твоя жена погибнет. Неминуемо погибнет. Так что не глупи, Тимохин. Жизнь супруги и ваша дальнейшая жизнь не стоят какой-то задрипанной забегаловки, и ты это, надеюсь, хорошо понимаешь. Все! Завтра в 10.00 на стоянке такси у автовокзала. Впрочем, не все! Нам не нравится, что возле тебя трется местный участковый!
– Он сосед и давнишний знакомый моей матери. Я могу сделать так, чтобы он не приходил, но тогда придется кое-что объяснить ему. И еще, у меня нет никакой гарантии, что вы не уберете меня с женой сразу после того, как я подпишу нужные вам бумаги. Поэтому, предполагая, что вы в любом случае сможете прижать меня, подстраховался. И если завтра я с женой не вернусь домой, то областной прокурор через надежного человека получит информацию о наших с вами взаимоотношениях. Не думаю, что это в ваших интересах.
Хромой буркнул:
– До завтра!
И отключил телефон.
Бросил трубку и Тимохин. Он повернулся к Михайлову:
– Завтра в 10.00 на стоянке такси у автовокзала. Подобрать должен человек, которого я узнаю. Значит, знаю. Хромой обещал не причинить вреда Татьяне, если я сделаю все, как нужно им!
– Они ей ничего не сделают. Насчет прокурора ты все сказал правильно. Теперь на ликвидацию вас бандиты не пойдут. Думаю, они не пошли бы на мокруху и без предупреждения, но страховка не помешает.
Александр кивнул:
– Если Мирза не расколет блеф!
– Неважно. Стопроцентной гарантии, что ты не блефуешь, у него все равно не будет. Так, а что Хромой обо мне вякнул?
– Бандюкам не нравится, что мы последнее время находимся вместе! Я ответил…
Михайлов не дал договорить Тимохину:
– Слышал, что ты ответил. Правильно сказал.
– И что теперь, мучиться до завтрашнего утра?
– Другого выхода нет! Хочешь, выпьем. Я схожу в магазин?
– Нет! От водки только хуже будет.
– Тогда давай в шахматы играть!
– Да какие, к черту, шахматы, Михалыч? Я сейчас пешку от ладьи не отличу.
Капитан положил руку на плечо Тимохина:
– Как бы ты ни дергался, Саня, а до утра все одно ждать придется. Постарайся успокоиться.
– Легко сказать, успокоиться, когда Таня, моя Таня у бандитов.
– Что ж, Саня, делать, раз так получилось. Опередили нас бандюки, опередили. Но кто мог предположить, что Татьяна выйдет из дому? Сто против одного, этого и бандиты не просчитывали.
– Не просчитывали? А целой бригадой оказались возле дома, заблокировав даже магазин? Нет, они каким-то образом планировали выманить Таню, а та сама вышла. Но как они хотели заставить ее покинуть квартиру?
Михайлов прикурил сигарету:
– Это, Саня, мы с тобой если и узнаем, то не сейчас.
Время потянулось медленно. Александру удалось успокоить Олю и убедить мать в том, что она ни в чем не виновата. Михайлов ушел к себе домой. Тимохин до часу ночи просидел на кухне, выкурив две пачки сигарет. Чувство опасности не проходило. Угроза жизни могла проявиться после подписания им нужных Мирзе документов. И Александр мысленно прорабатывал варианты вероятных на завтра действий противника. Он рассматривал практически все варианты возможного развития ситуации, где ему предстоит столкнуться с бандитами. И это было слабым звеном в его расчетах, которые не имели теоретически логического завершения.
21.00. Расселенный дом содержания заложницей жены Тимохина, Татьяны
Выспавшись, Колунин сполоснул физиономию водой из бутылки с минералкой и потянулся.
Неожиданно зазвонил телефон Пузырева. Тот ответил:
– Да? …Понял.
Отключил мобильник, поднялся, объяснив подельнику:
– Рудик прикатил.
Пузырев открыл двери. Рудик с порога спросил:
– Ну как дела, братва?
– Да все нормально, – ответил Пузырев. – А ты чего явился? Новая указаловка от Багра поступила?
– Нет! Просто мне велено проверять вас!
Голос подал Колунин:
– Не понял? Багор че, не доверяет нам?
– Страхуется. Но и мне не в кайф кататься сюда. Короче, утром скажите, что приезжал сейчас, потом еще раза два – в час и три.
– Базара нет!
– Бабу кормили?
– Только собираемся!
– Кормите, а я поехал.
Рудик вышел.
Колунин сплюнул:
– Ну чего ты расселся? Готовь жратву, отнесу этой стерве. Опосля кайфовать начнем! Больше ночью нас никто не потревожит.
– А перегар учуют?
– Не учуют. Апельсиновыми корками зажрем. Да и леденцы у меня есть!
– Ну тогда ладно. А че бабе-то положить?
– Сделай пару бутербродов, с нее хватит.
– А воды?
– Минералку, которой умылся, отнеси! Давай, подсуетись, я пока отойду отлить.
В 21.30 Колунин вошел в бункер.
Татьяна при виде бандита отодвинулась на край кровати. Платье на мгновенье задралось, но и этого хватило, чтобы Колун увидел точеные ноги Татьяны и ее черные кружевные трусики, что возбудило бандита. Но он не показал вида, лишь сглотнул вдруг заполнившую рот слюну.
– Чего боишься?
– Что вам надо?
– Не видишь, дура, жрать тебе принес!
– Я не хочу!
– Это меня не касается.
Поставил на стол железную миску с бутербродами и полбутылки минералки. Подумал: а девочка хороша. Отыметь бы ее! Но сказано, не трогать. Может, по доброй воле отдастся? Хотя нет, не отдастся. Сука.
– Ты давай, херней не майся, жри! Завтрака не будет!
Татьяна произнесла:
– Мне ничего не надо!
– А тебя никто и не спрашивает. Через час зайду, не сожрешь бутерброды, я тебе их силком в пасть затолкаю. Так что не выпендривайся! Не надо. Не советую злить меня. Злым могу и больно сделать.
– Хозяев своих не боишься?
Колунин вплотную подошел к Татьяне:
– Я никого никогда не боялся. И не боюсь. Запомни это. Жри! Зайду через час!
Колун вышел, закрыв на засов дверь. Бандиты сели за стол.
Колунин достал первую бутылку водки и две банки пива. Скрутил крышку, разлил спиртное по стаканам.
– Ну, что, Ванюша, за здоровье?
– Давай! Без здоровья никакие деньги не нужны.
Бандиты выпили, плотно закусили, закурили. Выпили по второй, приложились к пиву. Пузырев заметно захмелел. Он был слаб на пьянку и об этом был осведомлен Колунин, который уже знал, ЧТО сделает, когда подельник отрубится.
Пузырь прилег на постель и тут же захрапел.
Допив бутылку и открыв вторую, Колунин закурил. Он вспомнил обнаженные ноги Татьяны и мелькнувшие черные кружевные трусики. Он почувствовал желание. Тем более женщина находилась рядом, и никто не мешал Колуну сделать с ней все, что пожелает. О запрете Рудика пальцем не касаться жены Тимохина Колунин не думал. Дикое желание овладеть беззащитной женщиной лишило бандита способности адекватно оценивать ситуацию. Сейчас он хотел одного: изнасиловать такую близкую и доступную женщину.
Выпив из второй бутылки и вновь закурив, Колун взглянул на Пузырева. Подельник, храпя, спал мертвым сном. И Колун решился. Он взял остатки водки, открыл дверь в бункер. Зашел в бетонный подвал.
Татьяна не спала. Увидев скалящегося в похотливой улыбке бандита, отпрянула к спинке кровати:
– Что вам надо? Я хочу спать!
Колун, прикрыв дверь, прошипел:
– А я хочу тебя, крошка! И сейчас получу то, что хочу.
Татьяна вскричала:
– Не подходи ко мне, урод! Ты овладеешь мной только мертвой!
Бандит усмехнулся:
– Да что ты? Жанна д’Арк, бля, в натуре. Ни хрена ты не сделаешь и брось понты колотить. Ты обычная баба, а бабы все хотят трахаться. Только некоторые, как ты, для начала ломаются. А потом стонут от наслаждения и просят еще их отыметь. Пройденная школа. Ты девочку из себя не строй, а лучше возьми водочки хлебни. А я тебя приласкаю так, что выть от кайфа будешь.
Колунин двинулся к Татьяне.
Та, испуганно забившись в угол, насколько позволяли наручники, державшие ее на кровати, крикнула:
– Не подходи! Я не буду твоей. Никогда.
– Да что ты говоришь? Дура, я ж с тобой по-хорошему, но могу и по-плохому. Запомни, когда тебя кто-то пытается изнасиловать, никогда не сопротивляйся. Отдайся и постарайся получить кайф. Тогда все обойдется. И никто ни о чем не узнает.
– Я сказала, уйди, бандитская рожа!
– Что ж, придется по-плохому. Видит бог, я этого не хотел.
Отпив еще три глотка и поставив бутылку на пол, Колунин начал раздеваться. Оголившись, указал на свой возбужденный член:
– Глянь на него, дурочка. У твоего муженька такой же болт?
Татьяна поняла, что бандит не оставит ее в покое, и приготовилась защищать свою честь до конца. Она поджала и скрестила ноги, сжала губы, напряглась. Если бы не наручники, Таня смогла бы отбиться от насильника. Но оковы крепко держали ее на кровати.
Между тем бандит подошел к кровати. Приказал:
– Легла, как лежала, и ноги врастопырку!
– Пошел ты, мразь!
– Ну, сучка, ты сама этого захотела!
Колунин сделал шаг вперед, и Татьяна выбросила ногу вперед, стараясь попасть в промежность насильнику. Колун ждал чего-то подобного. Он перехватил ногу женщины. Поднял ее. Платье задралось, оголив черные кружевные трусики, что так возбудили бандита.
– Какая ножка! Прелесть. А трусики? Обалдеть. Знаешь, мне даже нравится, что ты сопротивляешься. Это усиливает желание.
– Отпусти!
– Ну уж нет. Я же предлагал по-хорошему, ты сделала другой выбор. Теперь расплачивайся.
Зажав ногу Татьяны под мышкой, Колун выдернул из-под Татьяны простыню. Зубами порвал ее концы, распустил на ленты. Скрутил ленты жгутом. Резко дернул женщину на себя и задрал правую ногу к дужке кровати. Начал привязывать. Татьяна отбивалась свободной рукой, что вызывало лишь смех насильника.
– Давай, давай! Бей сильней!
Закрепив левую ногу, Колун проделал то же самое с правой. Силой он не был обделен, да и Татьяна не могла эффективно сопротивляться. Через минуту она с поднятыми к дужкам и разведенными ногами, закрепленными к железной скобе, могла двигать только правой рукой. Но и ту насильник провязал к уголку постели. Бедной женщине оставалось только в бессильной ярости биться головой о подушку. Ей было стыдно, но она уже ничего не могла сделать, находясь в полной власти насильника. А тот отошел от кровати. Поднял бутылку, сделал еще несколько глотков. Закурил, блестя глазками, глядя на привязанную женщину. Затем поставил бутылку водки на пол и шагнул к кровати.
Колун долго и по-зверски насиловал Татьяну. Молодая женщина дико кричала.
Эти крики и разбудили Пузырева.
Тот открыл глаза. В комнате подельника не было, а из приоткрытой двери бункера раздавались крики. Пузырь понял, на что решился Колун. Мгновенно протрезвев, выхватив из куртки пистолет, он ворвался в бункер. Увидел картину насилия.
Подскочил к Колунину, сорвал его с Татьяны и сбросил на бетонный пол.
Колун заорал:
– Отвали, Пузырь! Я порву эту стерву!
– Ты ничего больше не сделаешь, мудак!
– Уйди! Уйди, Пузырь. А то…
Пузырев приставил ствол пистолета ко лбу подельника:
– А то что? Ну, падла, договаривай?
– Ты чего, Пузырь?
– Тебя, урода, для чего здесь оставили? Чтобы ты насиловал заложницу? Или охранял ее? Отвечай, придурок!
Колун пришел в себя:
– Вань! Бля буду! Сука сама спровоцировала меня, ноги задирала. Она сама хотела.
– Сама? То-то я смотрю, матрац в крови. Ох и пожалеешь ты об этом, Колун!
– Ты че, сдашь меня?
– Не, у тебя в натуре сорвало крышу. Чего тебя сдавать, если босс утром и так все узнает. И мне из-за тебя, пидора, достанется.
– Пузырь! Мы ж с тобой как братья. Давай я свалю, а? Ты же скажешь, что ничего не видел, ничего не слышал. Ночь же мы поровну делили. Ну я и оттрахал сучку, когда ты спал. А потом отчалил. До утра я уйду далеко.
– А за твои делишки мне ответ держать? Нет, уж, браток, каждому свое. Ты не думал, когда лез на бабу и подставлял меня? Водку, наверное, специально приволок? Чтобы меня споить? Точняк, специально. Ты еще по трезвяне решил отыметь жену Тимохина. Отымел. За что и ответишь! А ну перевернулся и руки за спину! Дернешься – пристрелю! Ты меня знаешь.
– Пузырь!
– Заткнись!
Пришлось Колуну выполнить требование подельника.
Он попросил:
– Ты хоть одеться дай! А то пол холодный.
– Яйца отморозить боишься? Не бойся. Во-первых, не отморозишь, а во-вторых, они тебе теперь вряд ли пригодятся. Лежи!
– Лежу!
Пузырев отошел к двери. Снял с гвоздя второй комплект наручников. Вернулся к Колунину, нацепил оковы на запястья.
– Вот так-то оно лучше будет!
Колун спросил:
– Че дальше делать собираешься?
– Сказал, заткнись и лежи молча.
Пузырев прошел к кровати. Ножом срезал жгуты, державшие ноги и руку Татьяны. Она вытянулась, бездумно глядя в потолок.
Пузырь потрепал заложницу за щеки:
– Эй! Красотка! Очнись. Все кончилось! Щас позвоню кому надо, приедут, помощь окажут!
Татьяна перевела взгляд на Пузыря:
– Подонки!
Пузырев вскричал:
– А кто виноват, сука? Не твой ли упертый муженек? – Он сбавил тон: – Тебе не должны были нанести вред. Но кто ж знал, что козел Колун захочет трахнуть тебя? Хорошо, что я еще вовремя проснулся. А то замучил бы он тебя до смерти!
– Мне благодарить тебя?
– Обойдусь! Ну, козел Колун, ну сучара!
Татьяна произнесла:
– Лучше бы ты не просыпался. Отмучилась бы свое, и все! Все одно мне не жить теперь.
– Ты это брось! Скольких баб в городе насилуют? И что, все кончают с собой? Ни хрена. Пройдет время, забудется. Вас же предупреждают, нет, на своем стоите. Долбаны. Отдали бы кафе и жили спокойно.
– Да пошел ты, урод!
Пузырев набросил на тело Татьяны одеяло.
Вытащил Колуна в соседнее помещение. Закрывая дверь бункера, услышал, как забилась в истерике Татьяна. Сплюнул на пол. Положил пистолет на стол. Взял сотовый телефон. Повертел его, собираясь с мыслями и представляя, ЧТО сейчас вызовет его звонок. Но позвонить надо. Иначе вместе с Колуном под раздачу Мирзы попадет и он.
Решившись, набрал номер бригадира.
Тот ответил не сразу, сонным голосом:
– Да?
– Рудик, у нас ЧП.
Сон у Рудольфа Слимова как рукой сняло:
– Сука сбежала?
– Хуже!
– Хуже? Не понял!
– Колун изнасиловал ее!
– Что?!!
– Изнасиловал, говорю, Колун Тимохину!
– Вы… вы… бля… что… охренели там? Да… ты понимаешь, что это значит? Мирза с нас со всех по три шкуры спустит. Где сейчас Колунин?
– Рядом. Я стащил его с бабы и заковал в наручники.
– А до этого где был?
– Спал! Мы на двоих ночь разделили!
– Разделить бы вас! Так, я еду к вам!
– Давай!
Не прошло и часа, как Рудик вошел в помещение охранников. Запах спиртного почувствовал тут же.
– Водку, падлы, жрали? Кто пойло притащил?
Пузырев кивнул на подельника:
– Колун! И водку, и пиво, и жратву!
– Сильно бабу этот придурок отделал?
– Похоже, сильно. На матраце кровь. Видно, драл во все дыры, раскорячив жгутами из порванной простыни.
– Скотина!
Рудик нагнулся над Колуниным. Резко перевернул того на спину. Колун смотрел на бригадира испуганными глазами.
– Ты что же, тварь, натворил?
Пузырь проговорил:
– Рудик! Бля буду, словно затмение нашло. Особенно когда баба ноги раздвинула, когда я ей жрать относил. Она сама провоцировала на случку. Подмигивала, спрашивала, что, так вхолостую ночь и проведем? Платье задрала. Ну я и повелся. А когда начал, она взбрыкнула. Орать стала. Подставила она нас, Рудик, сукой буду!
– А ты и есть сука! Сам-то веришь тому, о чем базаришь?
– Но, Рудик, я честно…
Бригадир взревел:
– Честно? Ты поставил под угрозу все дело. Ты Мирзу подставил. О нас с Пузырем и говорить нечего. Теперь из-за тебя мы крайние останемся!
– Рудик!
Слимов отошел от лежащего Колуна на шаг. Сплюнул и, развернувшись, нанес тому удар ногой в бок. Колун вскричал от боли.
А Рудик продолжал наносить удары, по туловищу, голове, ногам, рукам, по всему, куда попадал модными туфлями.
Отделал Колунина по полной программе. Пузырь оттащил бригадира, когда на Колунине живого места не осталось:
– Хорош, Рудик! Убьешь!
Бригадир успокоился:
– Да и надо его, козла, замочить. И тебя вдогонку.
– Меня-то за что?
– За то, что водку вместе с Колуном жрал, за то, что допустил его к бабе. Тебя на какой хер здесь оставили? Оберегать Тимохину. А ты? Нажрался вместе с дружком и на боковую? Дрыхнул, пока тот шпарил ее! За это вас обоих удавить мало. Почему ты не разбил водку? Не выкинул пиво? Почему о спиртном ничего мне не сказал, когда я приезжал? Почему?
– Да мы хотели посидеть чуть-чуть. Кто ж знал, что Колун уже давно на жену Тимохина глаз положил. Но я успел снять его с бабы. Иначе он замордовал бы ее до смерти. Ты бы видел, что он вытворял. Глаза безумные, орет, кровь под ними. Да еще на меня порывался кинуться. Стволом только и успокоил. Он невменяемый был.
Рудик прошелся по помещению:
– Кровь, говоришь? А ну идем, поглядим на нее! Открывай бункер!
Бандиты зашли в подвал.
Истерика у Татьяны прошла. Она лежала на спине, заплаканная, растрепанная, глядя в потолок безразличным взглядом.
Рудик спросил:
– А она не того? Не вальтанулась?
– Не знаю. Не должна, а там хрен ее знает.
– Одеяло сними.
Пузырев откинул одеяло в сторону. Татьяна никак не среагировала на это. Рудик увидел довольно большое пятно крови под женой Тимохина:
– Черт! Врача надо! Козел Колун, видно, порвал ее сильно! Да, врача надо. Накрывай, пошли отсюда.
Бандиты вышли из бункера.
Рудик повторил:
– Надо врача! Тот без команды Мирзы не поедет. Значит, что? Значит, придется сообщать о случившемся боссу.
Пузырь сказал:
– Ты лучше сначала Багру позвони.
– Поучи! Багор не дурак, удар на себя принимать. Заставит лично доложить о проделках Колуна боссу. А реакция того может быть любой.
– И все же позвони сначала Багру. А то Мирза возьмет да на Багрова сорвется, а тот не в теме. Тогда еще и от Багра по шее получим.
– Теперь, Пузырь, нас все иметь будут! Но не надейся, что удастся на меня свои заморочки перекинуть. За Тимохину ответ держать тебе и Колуну. Тебя, может, еще пронесет, а вот Колун, чует мое сердце, отжил свое. Хотя, хер его знает, что будет дальше. Но ничего хорошего – точно. Ладно, позвоню сначала Багрову.
Слимов набрал нужный номер.
Багров ответил после второго сигнала вызова:
– Рудик, ты на часы иногда смотришь?
– Смотрю!
– И сколько на твоих?
– 0.50!
– Во, час ночи! Случилось что?
– А иначе зачем бы я стал звонить тебе!
– Тимохина?
– Да!
– Говори!
Слимов рассказал непосредственному шефу о том, что произошло в бункере подвала расселенного дома. Багор выслушал бригадира. Проговорил:
– Ну и мудаки вы все! Ты, Рудик, хоть понимаешь, чем это тебе грозит?
– Понимаю! Но что я мог сделать? Охрану организовал. Откуда мне было знать о намерениях придурка Колуна?
– Это ты Мирзе скажешь!
– Может, ты ему позвонишь?
– Да? Вы накосорезали, а удар принимать должен я? Нет, Рудик! Звони ему сам. Если спросит, в курсе ли произошедшего я, скажешь, нет. Типа после босса хотел мне позвонить.
– Ясно!
– Давай, и не тяни время. Если бабе нужна помощь, то лучше, если она будет оказана как можно быстрей. Тем более сообщать Мирзе о делах Колуна придется по-любому. После разговора с боссом отзвонишь мне! Все! Жду! Отбой!
– Отбой.
Слимов отключил телефон, вздохнул, собрался с духом и набрал номер Левоева.
Тот, в отличие от помощников, не спал. Мирза только что принял душ после секса с Диной, и в гостиной налил себе рюмку коньяка. В душевую, накинув на голое тело прозрачный пеньюар, прошмыгнула любовница. Звонок по сотовому телефону застал Левоева в тот момент, когда он закусывал лимоном выпитую порцию водки.
– Босс! Это Рудик!
Левоев почувствовал, как тревога холодной змеей вползает в его тело.
– Что случилось?
Бригадир замялся:
– Тут, босс, такое дело…
Левоев рявкнул:
– Говори, что случилось?
Рудик выпалил:
– Колунин, что вместе с Пузырем охранял Тимохину, нажравшись, изнасиловал бабу.
– Что?!! Что… ты… недоносок… сказал?!
– Колун изнасиловал Тимохину. Ей требуется медицинская помощь!
– Вам всем, козлам, потребуется медицинская помощь! Ты сейчас в доме?
– Да!
– Оставайся там. Я выезжаю!
Рудик услышал короткие гудки.
Пузырь тихо спросил:
– Ну что там?
– Конец! Мирза сам едет сюда! И чем кончится «разбор полетов», догадаться нетрудно. Молись, Пузырь. Больше тебе ничего не остается. Как, впрочем, и мне! Да, надо Багра о разговоре с боссом проинформировать!
Рудик набрал номер Багрова.
На этот раз Багор ответил тут же:
– Говори!
– Короче, я позвонил боссу. Тот собрался приехать сюда. О тебе не спросил.
– Я в курсе. Босс уже предупредил, чтобы я тоже собирался к вам. Вместе с Хромым. Устроил ты нам всем ночь веселую, Рудик!
Бригадир вскричал:
– Да я-то тут при чем? Чего на меня все стрелки переводите? Тут есть кому ответить.
– Вот и ответите. Все! До встречи, придурки!
Рудик отключил телефон. Присел на кровать. Закурил, сбрасывая пепел на голое тело лежащего рядом Колунина.
Пузырев сказал:
– Прибраться бы здесь надо, а, Рудик?
– Ты еще душ прими и в чистое белье переоденься.
– Зачем?
– Так перед казнью положено! Или принято, что не столь важно!
– Ты это серьезно, Рудик?
– Эх, Ваня, не знаю! Мирза непредсказуем, и только он знает, с чем едет сюда. Может, для нас с тобой все и обойдется. И ответит лишь Колун. Возможно, босс и его не тронет. А может, всех нас здесь удавят, как щенят, и выбросят трупы в подвал соседнего дома. Хрен его знает, что у босса на уме. Но едет он, уже приняв какое-то решение. Вопрос, какое? Узнаем! Ты давай-ка, иди на улицу! Встретишь гостей! А я тут за Колуном присмотрю. Иди! Не мельтеши! Сообщи, как босс подъедет!
– Понял. Пошел!