Полковник Зинченко проснулся в прекрасном настроении. Дела его складывались как нельзя лучше. Нет, не те дела, которые он был обязан решать по долгу воинской службы, а другие, тайные, связанные с теневой и главной жизнью. Вчера он получил наконец свои пятнадцать тысяч долларов плюс тысячу в виде процентов. Не бог весть какая сумма, но и Зинченко особо не перетруждается и практически ничем не рискует. Вот только последнее задание Нурпаши оказалось не совсем простым. Гулаев явно не продумал, как безопасно и более достоверно сбросить информацию о планируемой на Волге диверсии, а использовал как посредника полковника, что тут же вызвало к нему повышенный интерес службы военной контрразведки. Но, слава богу, вроде пронесло. Особисты, сначала явно взявшиеся за Зинченко, затем вдруг потеряли к нему интерес. Возможно, их убедил рассказ самого полковника, но более вероятно, за него вступился генерал Волков. Тот имеет влияние на контрразведку. Как бы то ни было, но командировку в Ростов Зинченко удалось оформить как обычно, без проблем. И прибыл он в центр Северо-Кавказского региона свободно, особисты не следили за ним. Иначе уже вчера на набережной повязали бы его с Азимом при передаче денег и инструкций Нурпаши. Но встреча прошла спокойно. Люди Хаджимурадова, которые прикрывали встречу, никакого постороннего наблюдения не заметили. Значит, за Зинченко не смотрят. И это хорошо. За время сотрудничества с боевиками Гулаева полковник неплохо заработал, что позволило ему поднять коттедж на высоком берегу Волги недалеко от Самары, оформив усадьбу на супругу. Еще год можно поработать здесь –  и к черту из армии. Генералом Зинченко не стать, а значит, к официальной кормушке высоких чиновников не припасть, а полковником заработать он может, сотрудничая с бандитами. Тем более ничего особенного делать не приходилось. Так, сбрасывать Нурпаше, с которым полковника свел его подчиненный прапорщик-чеченец, кое-какую интересующую главаря «Халифата» информацию, к которой Зинченко имеет доступ. Предупреждать о плановых рейдах федеральных войск, которые становятся известными полковнику от своих сослуживцев по штабу. То, что он предает Родину, Зинченко не волновало. Совесть не мучила. На фоне того, что творили чиновники в государстве, его деятельность –  мелочь. Вон бывший командующий за несколько лет приобрел недвижимости более чем на пять миллионов долларов, оформляя ее на всех возможных родственников. И что? Спросили за эти махинации с генерала? Угу! Спросили! Сейчас одной из областей в центре России правит! И даже он по большому счету мелочовка по сравнению с теми, кто непосредственно рулит экономикой государства. Что тут говорить о каком-то полковнике Зинченко? Тем более зарываться Валентин Валентинович не собирается. Еще год, еще тысяч триста баксов, орден на память –  и на отдых! Рыбалкой заниматься, по лесу гулять, любовницу в городе завести для ублажения души и тела. Что еще надо человеку на пенсии. Обеспеченной пенсии в хорошем, уютном доме? Для кого-то этого мало, а для Зинченко достаточно.

В 8.30 полковник побрился, облачился в военную форму. Надо зайти в штаб округа, отметить командировку, подписать пару никому не нужных бумаг, получить новые инструкции, наряды –  и на аэродром, откуда вечером транспортный «Ми-8» бросит его на Кавказ. А деньги останутся лежать в ячейке одного из банков Ростова. Пусть лежат, накапливаясь. Ячейка оплачена на полгода вперед, так что за сохранение денег Зинченко мог быть спокоен. В общем, день для предателя начинался совсем неплохо, оттого и настроение у Зинченко было на высоте.

4 часа 45 минут того же понедельника, 16 мая 2005 года. Ростов-на-Дону

Транспортный «Ил-76» совершил посадку на военном аэродроме. Майор Сургин и капитан Павлов одними из первых покинули чрево грузового отсека лайнера и вышли на бетонку. Как и было оговорено ранее, никто их не встречал. Лишь у штаба авиационной части стоял военный «УАЗ» с номерами. Этот автомобиль предназначался специальным агентам. Водителя в нем не было. Сургин, бросив дорожную сумку на заднее сиденье, сел за руль, Павлов устроился рядом, на месте командира или переднего пассажира.

Андрей, закурив, извлек станцию спутниковой связи, замаскированную под обычный сотовый телефон, включил ее, переведя в режим мобильной связи, набрал переданный перед отлетом из Москвы генералом Потаповым номер.

Ему ответил молодой, бодрый голос:

— Дон слушает вас! Доброе утро, гости!

— Доброе, Дон! Мы в Ростове. Доложи обстановку.

— Она проста, Гость. Нужный вам человек находится в гостинице, одноместный номер 241. После встречи с чеченом на набережной и получением денег заезжал в один из коммерческих банков, где, как оказалось, арендует ячейку. В нее и положил сверток с деньгами.

Андрей поинтересовался:

— А с чего вы взяли, что чеченцы передали клиенту деньги? А не «куклы», скажем? Или драгоценности? Ведь полковник, как я понял, получил от абрека сверток?! Или это не так?

— Так, Гость. Но клиент допустил ошибку. Он решил перестраховаться и там же, на набережной, отойдя в кусты, вскрыл сверток. В нем находилась пачка долларов. Полковник тщательно проверил каждую купюру, пересчитав их. И только после этого, поговорив немного с чеченом, отправился в банк.

— Надеюсь, вы все зафиксировали?

— Так точно. И на пленку видеокамеры, и на кассету дистанционного прослушивающего устройства!

— Хорошо. Когда и как я могу получить эти материалы? А также где с напарником мне остановиться, но так, чтобы до девяти утра, не привлекая внимания посторонних лиц, проникнуть в номер клиента?

— В той гостинице, где остановился и клиент, только на разных этажах, а конкретно в номерах № 312 и 117 на вас забронированы места. В номере 312 в прикроватной тумбочке находится кассета, подтверждающая встречу российского полковника с чеченцами, а также суть этой встречи, передача денег, их пересчет, переговоры, полученные клиентом инструкции. И далее все его перемещения по городу, включая закладку пакета в банковскую ячейку и прибытие в гостиницу.

Сургин по достоинству оценил работу неизвестного офицера спецслужбы:

— Молодцы, Дон! Сработали отлично. Чечена проводили?

— Так точно! Кстати, он сделал остановку в станице Егорьевская Ростовской области. В особняке некого Кадыра Озоева. Дом его стоит на выезде из станицы, около шоссе, уходящего в сторону Ставропольского края. За ним и его охраной мои люди продолжают вести наблюдение, так как они до сих пор остаются в доме Озоева.

— Хорошо, Дон. Один вопрос. Чечен из Егорьевска на связь не выходил?

— Нет.

— Понял. Выдвигаюсь к гостинице. Твои люди будут в ней?

— Это не запланировано, кроме, естественно, наблюдения за номером полковника, но, если надо, я в течение часа перекрою весь отель!

Андрей, отвечая офицеру ростовского отделения, невольно улыбнулся:

— Нет, Дон, не надо. В этом нет никакой необходимости. Скажи лучше, где оставить «УАЗ»?

— Да возле гостиницы, не доезжая центрального входа.

— Добро. Ну что ж, благодарю за службу, Дон. Мы с напарником начинаем работу. Да, совсем забыл: в номере полковника имеется видеомагнитофон с телевизором?

— Да!

— Тогда до связи, друг!

— Удачи вам, гости!

Сургин отключился, повернулся к Павлову:

— Ну что, Слава, все условия для обработки оборотня Зинченко нам создали. Дело за нами.

— Так поехали! А за нами не заржавеет.

В гостиницу секретные агенты прибыли в 5-20. Оставили «УАЗ» в одном из переулков, далее прошли пешком. Места получили после оформления надлежащих формальностей и прошли в номер 312, забронированный на Сургина. Сразу же извлекли из тумбочки кассету и включили видеодвойку. Внимательно посмотрели запись, остались довольны. Оператор знал свое дело и отснял все главные моменты встречи Зинченко с Хаджимурадовым, а также дальнейшие действия полковника. Павлов отправился в свой номер 117, Андрей, раздевшись, принял душ.

В 8.00 офицеры вновь были вместе в номере Сургина. Обговорили план предстоящих действий. В 8.20 Андрей вызвал командира группы слежения за объектом:

— Дон! Я –  Гость!

— Весь во внимании, Гость!

— Как наш клиент?

— Проснулся, приводит себя в порядок. В номере один.

— Отлично.

— Судя по всему, он собирается вскоре покинуть номер, мы слышали, как он одевался.

— Ясно. Через пять минут начинаем.

— Добро! Мои люди на подстраховке.

— Перекрой все выходы, Дон!

— Без вопросов!

— До связи!

— До связи!

Зинченко, захватив кейс, пошел на выход. Открыл дверь и увидел перед собой двух человек в масках. От неожиданности оборотень даже рот открыл. Но слова произнести не успел. Прямой удар Сургина сбил полковника с ног, отбросив обратно в номер. Вячеслав аккуратно закрыл дверь и быстро обыскал предателя. Обнаружил лишь документы. Оружия при Зинченко не было. Забрав мобильный телефон, капитан потрепал Зинченко по щекам. Полковник пришел в себя. Испуганно взглянув на неизвестных людей в масках, прошептал:

— Кто вы? Что вам надо?

Вместо ответа оборотень получил приказ Сургина:

— Поднялся, Зинченко, и в комнату! Без дерганий и шума. Тебе никто не поможет, хоть белугой вой.

Полковник поднялся, руки его дрожали.

Сургин указал на кровать:

— Сел, руки перед собой!

Полковник выполнил требование человека в маске.

Андрей с Вячеславом устроились в креслах у журнального столика. Сургин достал из-за пояса пистолет с глушителем, при виде которого Зинченко задрожал уже всем телом. Павлов принялся изучать содержимое кейса.

Оборотень вновь спросил:

— Скажите, кто вы и что вам от меня надо? Я простой офицер, служу в штабе на второстепенной должности. Ни денег особых, ни каких-либо секретных документов у меня нет!

Сургин, не обращая внимания на нытье предателя, спросил:

— Что ты делал вчера в 10.00?

Полковник не понимал, что происходит, и не знал, как вести себя в сложившейся обстановке.

Сургин, на этот раз уже угрожающе, проговорил:

— Где ты был вчера в 10.00?

Полковник вдруг затараторил:

— Да, да, конечно, я отвечу на любые вопросы, естественно, если буду в состоянии сделать это, но, согласитесь, я должен знать, с кем разговариваю!

Сургин взглянул на Павлова.

Тот с наигранным сожалением произнес:

— Видно, шеф, этот мудак совершенно не понимает тебя, позволь я проведу с ним предварительную работу.

Андрей перевел взгляд на предателя:

— Как тебе предложение моего напарника? Желаешь побеседовать с ним? Я не против, только оставлю вас наедине, не люблю смотреть, как он проводит эти предварительные беседы. Тошнит!

Полковник взвился:

— Нет, нет, не надо, я отвечу, отвечу! Так… вчера, в воскресенье, в 10 утра я был в баре, да, в баре на выезде из города. Он еще называется то ли «Под раками», то ли «У раков», в общем, пивной бар, где к пиву подают вареных раков!

— И долго ты там находился?

— Ну… где-то час, может, больше, но недолго. Потом прогулялся до железнодорожного вокзала. Потом…

Андрей прервал Зинченко:

— Хватит лгать, полковник. В 10.00 на набережной ты встречался с одним из руководителей «Халифата» Азимом Хаджимурадовым.

Оборотень побледнел. Перейдя на шепот, произнес:

— Так вы из контрразведки?

Сургин усмехнулся:

— Хуже, Валентин Валентинович, для тебя хуже! Мы не из контрразведки, а из антитеррористической спецслужбы ФСБ!

— Вот оно что! Но почему на вас маски?

— А это для того, чтобы ты не видел лица тех, кто, возможно, казнит тебя за измену Родине!

Казалось, Зинченко сейчас потеряет сознание.

— Казнить? Но за что? За то, что этот Хаджимурадов вышел на меня и просил оказать содействие в передаче информации вышестоящему командованию о готовящемся покушении на министра обороны России? Я не был связан с боевиками. Никогда не был связан, Азим случайно вышел на меня, о чем я доложил по команде…

И вновь Сургин не дал предателю закончить речь:

— За что он заплатил тебе пятнадцать тысяч долларов?

Зинченко, загнанный в угол, вскричал:

— Какие еще доллары? Он вызвал меня для встречи в Ростов, чтобы обсудить возможность установления контакта между ним и руководством ФСБ, в чем мне отводилась роль посредника.

— Кем отводилась? Контрразведкой ОГВ?

— Нет!

— Так кем же?

— Самим Хаджимурадовым. Я решил сначала все прощупать сам и лишь потом проинформировать о встрече с Азимом особистов. И сегодня я намеревался обратиться в контрразведку Северо-Кавказского военного округа!

— Значит, никаких денег от Хаджимурадова ты не получал?

— Нет, нет и еще раз нет!

Сургин обернулся к Павлову:

— Капитан, поставь-ка в видак кассету, давай еще раз посмотрим ее вместе с господином Зинченко!

С первых же кадров полковник понял, что он полностью разоблачен. Не просмотрев и половины, полковник опустил голову, проговорил:

— Достаточно! Выключите аппаратуру, я отвечу на любые ваши вопросы. Хотелось бы только одного –  убедиться в том, что вы на самом деле сотрудники спецслужбы ФСБ.

Андрей достал аппарат специальной связи, вызвал Потапова:

— Кедр! Я –  Москит! Прошу ответить!

И тут же голос генерала:

— Слушаю тебя, Андрюша!

— Во-первых, доброе утро!

— Вам с Павловым того же. Что во-вторых?

— Во-вторых, мы беседуем с Зинченко. Он готов к конструктивному диалогу, но желает получить подтверждение, что перед ним не самозванцы, а сотрудники ФСБ.

— Я понял. Передай свой аппарат этому ублюдку!

Сургин протянул сотовый телефон Зинченко:

— Убеждайся, полковник!

Тот взял в руки мобильник, представился:

— Полковник Зинченко, Валентин Валентинович! Что?.. Извините! Кого?.. Узнаю, конечно! Даже по связи… Понял… Да, да, конечно, поверю…

И чуть позже:

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! Полковник Зинченко. Что?.. Есть!.. Есть… Так точно!

Завершив короткий разговор с неизвестным генерал-майором, протянул трубку Сургину:

— Вас!

Говорил Потапов:

— Зинченко получил подтверждение ваших полномочий. С ним только что разговаривал начальник Управления военной контрразведки округа. Я не стал вводить его в курс дела, представив нашего полковника как лицо, втянутое службой в собственную игру! Так что от неприятностей в ОГВ он пока застрахован. Но это «пока» будет длиться ровно столько, сколько Зинченко будет сотрудничать с нами. И насколько данное сотрудничество явится эффективным. Скажи ему об этом сам.

Генерал отключился, а Сургин обратился к полковнику:

— Ну что, связист, будут еще вопросы по нашему статусу?

— Никак нет.

— Тогда так. Слушай сюда внимательно.

И Андрей довел до предателя то, что сказал генерал Потапов. От себя добавил:

— Надеюсь, ты понял, что живешь, пока сотрудничаешь с нами? Эффективно сотрудничаешь. В обратном случае… но я об этом даже говорить не хочу!

Сургин начал допрос. Но, как и ожидалось, Зинченко ничего существенного сообщить о замыслах Гулаева не мог. Да, его купили через подчиненного прапорщика-чеченца. Купили, организовав встречу с Гулаевым в поселке Урус-Керт. И использовали в получении информации, касающейся деятельности командования ОГВ. А в настоящее время в сбросе информации по планируемому теракту против министра обороны. И Андрей уже хотел прекратить разговор, передав право Потапову распорядиться судьбой Зинченко, как тот неожиданно произнес:

— Если вам интересно, то я всегда отслеживал, откуда со мной связывался Гулаев или кто из его заместителей, либо Хаджимурадов, либо Вахид Мулдашев.

Сургин встрепенулся. Ожил и Павлов. Спецы почувствовали, что сейчас узнают нечто важное, чему сам Зинченко придавал в лучшем случае второстепенное значение.

— Ну-ка, ну-ка, подробнее, полковник! И для начала, каким образом ты отслеживал места выхода на связь с тобой бандитов и в каких целях делал это?

Зинченко пожал плечами:

— Целей я не преследовал никаких, просто интересно было знать, где обитает Гулаев. А отслеживал с помощью специальной аппаратуры, к которой имею непосредственный доступ. Это не составляло труда, ведь переговоры велись на известной мне частоте и через аппараты, один из которых мне передал сам Гулаев при первой встрече в Урус-Керте.

— Ясно. Дальше.

Полковник вздохнул:

— А дальше оформилась такая картина. На меня сам Гулаев выходил шесть раз, четыре раза из южной оконечности ущелья Падающих Камней, что совсем рядом с грузинской границей, и дважды из того же Урус-Керта.

Сургин переспросил:

— Из Урус-Керта?

— Да! Скажу точнее, из дома или усадьбы, где мы с ним встретились впервые.

Андрей произнес:

— Так, к этому мы сейчас вернемся, кто еще и откуда выходил на тебя по связи?

Зинченко ответил:

— Один раз Мулдашев из Грозного. Из центра Грозного. И последний сеанс с Хаджимурадовым, когда он сбросил мне информацию, прошел из района за пределами Чечни, между станицами Егорьевской и Качалинской Ростовской области. Последние два сеанса, скорее всего, велись из движущихся объектов, из машин.

— Ясно. Вернемся к Гулаеву. Значит, четыре раза он связывался с тобой из ущелья и дважды из Урус-Керта?

Полковник подтвердил:

— Именно так!

— И что собой представляет усадьба в Урус-Керте?

— Большой кирпичный дом на окраине, у речушки, обнесенный высокой каменной стеной с железными воротами. За ними двор с топчаном под деревом, у колодца. Вода в нем чистая и холодная!

Андрей высказал свое мнение насчет колодца:

— Мне плевать, какая вода в этой усадьбе! Кто в ней обитает? Родственники Гулаева?

Зинченко покачал головой:

— Точно не скажу, но в день моего приезда в усадьбе находилась семья Нурпаши.

Сургин с Павловым переглянулись:

— С чего ты это взял? Видел женщин с детьми?

Полковник пояснил:

— Мы разместились на топчане. Разговаривали. А тут выбегает пацаненок лет пяти и к Гулаеву с криком: «Папа! Папа!» А Нурпаша вместо того, чтобы взять ребенка на руки, приласкать, как рявкнет: «Рада, Лиля, быстро сюда!» Из дома появляются закутанные во все черное женщины, а за ними еще три ребенка, девочки постарше. Гулаев приказал им: «Уберите немедленно Али, и чтобы я вас на улице не видел!» Те безропотно подчинились. Мальчик заплакал, когда его силком потащили в дом.

Сургин произнес:

— Интересно! И как после этого инцидента повел себя Гулаев? Как-то попытался объяснить его?

— Нет. Просто еще раз выругался по-чеченски и продолжил разговор.

Андрей постучал пальцами по столику:

— Так, так, так. Значит, дом в Урус-Керте. Слушай, полковник, а Нурпаша не может знать, что ты пеленгуешь его?

— Откуда? Об этом знаю я один!

— Угу! Ну вот, а то заладил, что никакой особенной информацией не обладаешь! Оказывается, если покопаться в памяти, интересные вещи обнаружить можно. А посему давай копайся в памяти дальше. А мы пока с напарником покурим. Кури и ты, если хочешь.

— Не откажусь, хотя месяц как бросил!

— Так зачем начинать?

— Теперь не все ли равно?

Сургин внимательно взглянул на Зинченко:

— А вот теперь, Валентин Валентинович, как раз и не все равно!

Блеск надежды мелькнул в глазах предателя, но он удержал себя от напрашивающегося вопроса, да и Сургин не стал развивать тему, что не помешало надежде поселиться в трусливом и подлом сердце Зинченко.

Он так же, как и офицеры спецназа, достал сигарету из пачки, выложенной на столик Сургиным, прикурил от зажигалки Павлова. Задумался, не замечая, как небольшая комната далеко не люксового номера гостиницы «Ростов» быстро заполнилась дымом. Вячеславу пришлось открыть балкон. Спустя минут десять, затушив окурок, Зинченко проговорил:

— Нет, извините, больше пока ничего вспомнить не могу. Может, в другое время и в другой обстановке?

Сургин согласился:

— Хорошо!

И приказал Павлову:

— Капитан, выведи полковника в туалет!

Вячеслав выполнил распоряжение старшего группы. Андрей же вновь вызвал Потапова.

— Слушаю, Андрей!

— Докладываю ситуацию по Зинченко!

Сургин кратко, но полно изложил начальнику суть разговора или допроса пособника бандитов.

Генерал внимательно выслушал майора, приказал:

— Возьми с этого урода письменные показания его деятельности по сотрудничеству с боевиками «Халифата», а затем отпусти.

Андрей удивился:

— Отпустить?

— Да, отпустить! Или ты собираешься его в Москву притащить? В столице он нам не нужен, а вот в штабе ОГВ пригодится. Короче, передашь его майору Алабяну!

Сургин удивился еще больше:

— Кому? Какому Алабяну?

Генерал усмехнулся:

— Тому, кого ты называешь по связи Доном.

— А… понятно. Каким образом сделать это и что предпринять далее?

— Передашь очень просто. Майор поднимется в номер Зинченко, вы с Павловым этот номер покинете. А далее на аэродром, используя «УАЗ», который ждет вас там, где вы его оставили ночью. Борт на Москву в 16.00. Я вас встречу. Вопросы, майор?

— Никак нет, товарищ генерал!

— Тогда до встречи, Андрюша!

— До встречи, Николай Викторович!

Ровно в 16.00 секретные агенты управления Потапова вылетели из Ростова, чтобы в 17.30 выйти из транспортного борта на бетонку одного из подмосковных военных аэродромов, где их, как и обещал, встретил генерал-лейтенант Потапов. С аэродрома офицеры на «Волге» службы отправились на одну из конспиративных квартир в центре Москвы. Андрей, сидя в машине, подумал: хорошо, что генерал не потащил их на свою дачу. Об этом же самом подумал и Вячеслав Павлов, надеясь, как и Андрей, на скорую встречу с семьей.

В 18.40 генерал и его секретные агенты поднялись на двенадцатый этаж шестнадцатиэтажного дома по проспекту Мира. Вошли в уютно обставленную трехкомнатную квартиру. Устроились в гостиной за круглым старым столом.

Генерал, оглядев подчиненных, спросил:

— Ну и как поездка?

Сургин задал встречный вопрос:

— Кому прикажете отвечать, Николай Викторович?

На что генерал резонно заметил:

— Раз ты первым подал голос, то ты и отвечай.

Андрей предложил:

— А может, для начала по кофе ударим? Или здесь это не предусмотрено?

Потапов улыбнулся:

— Ну почему же? Пачка с зернами в шкафу над мойкой, рядом кофемолка, а на плите кофеварка. Так что никаких проблем.

Вячеслав поднялся.

— И готовить кофе, как понимаю, придется младшему по должности и званию, то есть мне.

Андрей подтвердил:

— Правильно оцениваешь обстановку, Слава! Вперед, напарник.

Пока Павлов занимался приготовлением напитка, генерал с Сургиным о деле не говорили. По существу разговор пошел после кофе и выкуренной каждым сигареты.

Выслушав майора, Потапов спросил:

— И какие ты сделал выводы, Андрей?

— Ясно, что в ущелье Падающих Камней у Гулаева основная база. А вот в Урус-Керте –  семья. По крайней мере находилась там во время визита в селение полковника Зинченко.

Генерал согласно кивнул своей седой головой:

— Ты прав. В ущелье, в южной его оконечности, у Большого перевала, откуда оно берет начало и тянется к северу почти на сорок километров, находится старый, устроенный еще в пещерах, но брошенный в прошлом веке православный монастырь. Рядом с ним, на удалении в нескольких километрах друг от друга, также брошенные и полуразрушенные временем и давними войнами аулы, которые и на картах современных не обозначены. Я их отыскал в архивах. Место там, сами понимаете, глухое. И если Гулаев осуществлял оттуда сеансы связи с Зинченко, то можно с большой долей уверенности утверждать, что именно там и находится главное логово Нурпаши. И семья главаря «Халифата» живет в Урус-Керте. У него две жены и четверо детей, трое дочерей и сын, которого зовут Али. Об Али и девочках упоминал и Зинченко. В момент, когда вы садились в транспортник, я получил подтверждение разведуправления о том, что данные женщины и дети продолжают находиться в усадьбе Урус-Керта. А с Зинченко начнут работать люди Артура Алабяна. Их задача –  раскрутить желающего продаться начфина и также вступить в игру. Думаю, если Гулаев заинтересован в новом и надежном канале перевода денег в Чечню, а он в нем заинтересован, судя по инструкции, данной Зинченко, то главарь «Халифата» непременно пожелает встретиться с этим начфином, как он встретился ранее с самим Зинченко. И встречу эту вполне может назначить у себя дома в Урус-Керте. Тогда-то мы его и накроем. Но майор Алабян не будет торопить события. Нам надо зацепить главаря «Халифата» сразу после имитации террористического акта у Некрасовска. Только тогда, по свежачку, мы сумеем узнать, что же пытался добиться Гулаев, организовывая и сдавая нам акцию с мостом. А он что-то задумал более масштабное, прав Андрей. И я в этом уже не сомневаюсь.

В это же время, в 20.30 местного времени, у себя в кабинете особняка на окраине Урус-Керта главарь организации «Халифат» принял срочно вызванного из Грозного Мулдашева. Устроились бандиты в домашнем кабинете Нурпаши Гулаева. Главарь банды сам только к вечеру прибыл в Урус-Керт из ущелья Падающих Камней.

Усадив гостя в кресло, Гулаев спросил:

— Скажи мне, Вахид, ты можешь в ближайшее время связаться с Ризоевым?

— Могу в принципе. Тем более мне есть что ответить на просьбу Висхана проверить, как живет его любовница Алла в Грозном.

— Отлично. Тебе завтра же, нет, лучше прямо сейчас выйти на Ризоева.

— Почему такая спешка, Нурпаша?

— Потому, дорогой мой брат Вахид, что нам срочно нужна встреча с ним.

— Встреча с Висханом? –  переспросил Мулдашев.

Гулаев подтвердил:

— Да, брат, личная и срочная встреча. Предпочтительнее за пределами России и ее ближнего зарубежья. Скажем, в Турции.

Мулдашев пожал плечами:

— В принципе время у нас с Куниром одно и то же. Можно попробовать через спутник.

Хозяин поднялся, прошел к рабочему столу, извлек из верхнего ящика прибор спутниковой связи, протянул его подчиненному:

— Пробуй, Вахид, пробуй, дорогой.

— Но что я ему должен сказать?

— Сначала поговори о любовнице и дочери. Затем запроси встречу.

Мулдашев вновь пожал плечами, но номер медленно набрал. Ризоев ответил не сразу. Не ждал звонка.

— Да? Кто это?

— Ассалам аллейкум, Висхан. Мулдашев на связи.

— Вахид? Приятный сюрприз! Как дела? Как семья?

— Все хорошо, слава Аллаху. Висхан, ты как?

— Тоже нормально! Ты что-то хочешь сообщить мне?

— Если тебе по-прежнему интересна Алла…

— Конечно, Вахид, о чем ты говоришь? Как она?

— Живет потихоньку. Одна с дочерью. Мы чем можем помогаем, но сам понимаешь, каково сейчас в Грозном. А так все нормально. Рада была, что ты помнишь и ее и дочь. Лейла совсем большая, привет тебе вместе с матерью передает. Сказала, что хотела бы увидеть отца, Алла также передает, что скучает. Очень скучает.

Ризоев произнес:

— Да… такая вот жизнь. Ты, Вахид, позаботься о них, хорошо? Деньги я переведу. Забрать бы Аллу с Лейлой в Кунир, только как это сделать? Но ладно! Спасибо, что позвонил.

Мулдашев не закончил разговор:

— Об Алле с дочерью не беспокойся. Но я звоню тебе по другой, более важной причине.

— Что-то случилось, друг?

— Нам надо встретиться, Висхан.

Ризоев выразил удивление, переспросив:

— Встретиться?

— Да. Как это можно практически осуществить?

Ризоев замялся:

— Даже не знаю. В Чечню, сам понимаешь, мне хода нет! Тебе в Кунире появляться тоже нежелательно. Даже не знаю… хотя… я 9 июня должен посетить одну из столиц Европы, встретиться там с представителями финансовых кругов, поддерживающих наше «правительство». Вот если бы ты смог прибыть туда же, тогда…

Мулдашев проговорил:

— Ты сообщи, куда прибыть, а там посмотрим!

— Хорошо. Чувствую, дело у тебя ко мне весьма серьезное.

— Очень серьезное, брат. От которого может измениться ВСЁ! Но об этом не по связи.

— Понял, Вахид, позже перезвоню тебе, когда командировка будет оговорена подробней.

— Ясно. Жду сигнала.

— Обязательно сообщу!

— Тогда до связи, Висхан?

— До встречи, брат!