После длительного и утомительного перелета из Новороссийска в акваторию Средиземного моря, где недалеко от территориальных вод Кунира наш флот проводил плановые учения, Андрей с Вячеславом, наконец, поднялись по трапу на флагманский крейсер «Бурный». Как и говорил генерал Потапов, агентов спецслужбы встречал сам командующий учениями контр-адмирал Лавров. Офицеры спецназа представились. Адмирал пригласил спецназовцев в кают-компанию. Разместились за столом.

Адмирал посмотрел на Сургина и Павлова:

— Мне известна ваша задача, и я получил приказ своего командования оказать вам всяческое содействие. Скажу честно, не представляю, как вам удастся отработать в Кунире, но вы профессионалы и знаете, что делать в подобных ситуациях. Флот же, со своей стороны, окажет всю возможную поддержку. Более конкретно обсудите предстоящие действия после ужина с человеком, который непосредственно будет осуществлять вашу доставку на берег и само прикрытие и который вместе со своими подчиненными, как вы, был переброшен сюда позавчера.

Сургин поинтересовался:

— И кто этот человек? Да еще с подчиненными?

Адмирал ответил:

— Майор сил специального назначения военно-морского флота, командир отдельной диверсионной группы «Скат». Не слышали о такой?

Андрей пожал плечами.

Лавров кивнул:

— «Скат» –  морской спецназ. Так что нет ничего странного в том, что ваши пути не пересекались. Но, думаю, вы сработаетесь. Командир «Ската» придет к вам сразу же после ужина. Далее по вашему плану. Честь имею!

Лавров вышел из кают-компании.

После ужина в корабельный отсек вошел довольно молодой, лет под тридцать, невысокий майор. Его сопровождал такой же коренастый капитан.

Майор сразу же представился:

— Командир диверсионной группы «Скат» ВМФ майор Александр Семашин, можно просто Саша. –  Он указал за спину: –  А это мой заместитель и одновременно командир одной из подгрупп подразделения.

Заместитель майора приложил руку к берету:

— Капитан Константин Комиссаров, или Костя!

Представились и Сургин с Павловым.

Андрей спросил:

— Будем здесь разговаривать?

Майор морского спецназа ответил отрицательно:

— Нет. Здесь скоро начнут собираться офицеры крейсера, пройдем в отсек, который временно отведен моей группе. Там есть место, где можно поговорить без опасения быть услышанным посторонними лицами. Я принял необходимые меры. Хоть мы и на своем крейсере, однако, как говорится, противник не дремлет.

Сургин усмехнулся:

— А еще то, что и у стен имеются уши, так, майор?

Семашин вполне серьезно ответил:

— Точно так, Андрей! –  И указал рукой на дверь: –  Прошу за мной, спецназ!

Оказавшись в уютной каюте, расположились за небольшим столиком. Семашин сразу перешел к делу:

— Доложу собственную задачу по поддержке группы спецназа ФСБ. Я и мои люди должны обеспечить вам переход на берег Кунира, откуда и начнется операция. В дальнейшем выполнять все распоряжения командира группы ФСБ, включая возвращение на атомоход. Не исключено привлечение «Ската» и к боевым мероприятиям на суше. Переход на подлодку осуществим в два часа в подводном режиме, проще говоря, с помощью аквалангов. На лодке для нас освобожден один из отсеков. Мои парни уже там. В три часа проводим второй этап –  выход на берег. Чтобы сократить расстояние до суши, а при нынешнем положении АПЛ оно составляет пять миль, лодка войдет в территориальные воды Кунира, применив систему «Невидимка». Систему, скроющую ее от спутников и гидролокаторов находящегося недалеко от нашей флотилии корабля-разведчика США, ну и, естественно, от средств обнаружения подводных целей самого эмирата. Те, правда, слабы и неэффективны, но имеют место быть. Далее вы и подгруппа, которую поведу я, покидаем лодку и своим ходом, используя аппараты быстрой доставки «Дельфин», сближаемся с берегом и выходим на него. Попадаем в район древних оборонительных сооружений берберов, об этом вам должно быть известно. В катакомбах вы переодеваетесь в гражданскую форму, которую доставим на сушу в контейнере, после чего совершаем бросок к шоссе, напротив пальмовой рощи. Там вас подбирает машина, мы же отходим в море, на лодку. Откуда поддерживаем связь, вернее, осуществляем связь по твоей, Андрей, инициативе. Мой спутниковый аппарат будет находиться на постоянном приеме.

Андрей спросил:

— Вы здесь курите?

Семашин улыбнулся:

— Вообще-то мы в группе некурящие, но вы, если хотите, травитесь в свое удовольствие!

Сургин с Павловым закурили. Комиссаров соорудил из листа бумаги пепельницу.

Андрей задал следующий вопрос:

— Сколько у тебя человек, Саша?

Семашин, отмахиваясь от дыма, ответил:

— Со мной и заместителем пятнадцать человек. Группа разделена на две подгруппы соответственно количеством в восемь и семь бойцов. Командиром первой подгруппы являюсь я, второй –  Костя. Но, как правило, подразделение действует единой боевой единицей, хотя при необходимости может быть разбито и на отделения по два-три человека. Личный состав –  офицеры и прапорщики, имеющие боевой опыт. Все награждены правительственными наградами. Группа универсальна, то есть каждый может заменить другого, но это присуще и вашим отрядам спецназа.

Сургин проговорил:

— Да. Наши подразделения тоже универсальны, но мы со Славой не обычная группа, мы агенты, работающие автономно, зачастую в одиночку. Впрочем, это не представляет для вас никакого интереса. У меня такой вопрос: вы проводили визуальную разведку береговой линии?

Майор ВМФ улыбнулся:

— Группа не только провела визуальную и акустическую разведку района предстоящей высадки, но и побывала в катакомбах. Мало того, у меня и сейчас там сидит лейтенант. Отслеживает обстановку.

Андрей поднял руки:

— Извини, Саша, признаю, спросил глупость.

Семашин махнул рукой:

— Да ладно! Значит, будем считать, порядок совместных действий обсудили. Сейчас занимаете места, согласно купленным билетам, и отдыхаете. В час я разбужу вас, и начнем работу.

Сургин согласился:

— Хорошо. Один вопрос: американский корабль-разведчик пасет наши переговоры?

— Наверное. Я у янки насчет этого не спрашивал. Но если тебе необходимо связаться с командованием, делай это через спутник смело. Эфир забит сигналами. В том числе по спутниковым каналам. Так что если и засекут американцы еще один, то перехватить и раскодировать все равно не смогут.

— Понял.

— Тогда спокойного отдыха. –  Семашин повернулся к заместителю: –  Идем готовить переправу, Костя.

Сургин с Павловым не преминули воспользоваться предоставленной возможностью отдохнуть перед ночью, реально сулящей стать бессонной. И не только перед ночью. Как будут развиваться события на берегу, а затем в Эль-Саиде, просчитать и предугадать не мог никто. Четкого плана освобождения российского разведчика не было. Его еще следовало выработать, учитывая все особенности той обстановки, что сложится в Кунире, и только после этого принять решение. Здесь, в каюте флагманского крейсера, что-либо просчитывать было совершенно бесполезно. Все решится на берегу. И у спецагентов на выполнение задания по операции «Узник» было всего девять дней.

Уснули они мгновенно –  и сон, как показалось, продлился считаные секунды. Вроде голова только коснулась подушки, как включился свет и раздался голос Семашина:

— Спецназ, подъем! Время час!

Поднялись, быстро умылись. Сургин доложил:

— Мы готовы, майор!

— Отлично! Забирайте сумки и пошли!

Офицеры вышли из каюты, прошли на палубу, спустились по лестнице ярусом ниже, вошли вслед за Семашиным в небольшой кубрик, где их ожидал капитан Комиссаров. Рядом с ним, на полке, лежало снаряжение для подводного плавания, гидрокостюмы, акваланги, ласты, маски. Отдельно стоял контейнер, напоминающий средних размеров чемодан, только металлический. Сургин с Павловым сняли форму, которую Комиссаров также уложил в контейнер, и облачились в снаряжение для подводного плавания. Семашин хотел было помочь сухопутным спецназовцам, но те, на его удивление, сами легко справились со специальной экипировкой.

Он спросил Сургина:

— Имели уже дело с морем?

Андрей отрицательно покачал головой:

— Нет! Но что к чему просекаем!

— Это я вижу! Так, время 1.35, надо связаться с лодкой.

Майор извлек спутниковый телефон, нажал клавишу.

— Баркас! Я –  Скат, как слышишь?.. Хорошо?.. Порядок! К встрече готов?.. Отлично… Что? Через спасательные отсеки?.. Ясно! Добро, понял! Тогда держи их открытыми… да… понял, с левого борта! Все, отбой! –  Отключив аппарат, Семашин проговорил: –  Ну и чудненько. Войдем на субмарину через спасательные отсеки.

Андрей удивился:

— Чего-то я раньше о таких не слышал!

Майор морского спецназа объяснил:

— Это после гибели «Курска» атомные лодки начали снабжать дополнительными средствами и оборудованием повышения жизнеобеспечения личного состава. В частности, вместо двух ракет с каждого борта смонтировали спецотсеки. Что это такое, объяснять, думаю, не стоит.

Сургин кивнул, подтвердив:

— Не стоит.

— Ну, тогда мы с Костей переодеваемся –  и в путь!

Павлов неожиданно спросил:

— Слушай, Саня, а акулы здесь не водятся?

Морские спецы дружно рассмеялись:

— Акулы? Нет, Слава, этих рыбок у берегов Кунира нет. А ты что, боишься акул?

Павлов взглянул на майора:

— Вот только не говори, что тебе, морскому асу, акулы по херу! По-моему, любой нормальный человек должен опасаться этих тварей!

Семашин вздохнул:

— Акулы на самом деле ерунда, если ты вооружен, да еще не один. Просто надо знать, как вести себя, попав под атаку стаи. От них можно отбиться так же легко, как, скажем, от стаи шакалов. Гораздо опаснее акулы, что живут на суше. Вот кого тебе следует опасаться, а не рыб!

Павлов ответил:

— Ну, с земными мы как-нибудь разберемся. А то, что в море безопасно, это хорошо. Для меня как раз данный факт важнее.

Александр пожал плечами:

— Что ж, каждому свое.

В 1.55 офицеры спецназа вышли к спущенному трапу крейсера, спустились по нему к спокойной темной глади моря и ровно в два часа скрылись в морской пучине. Чтобы через двадцать минут, ведомые майором Семашиным, подплыть к черной громаде атомной подводной лодки, пугающей глыбой застывшей на глубине метров 10 от поверхности. Сургин и Павлов, впервые увидев атомоход под водой, были поражены его размерами. Целый пятиэтажный дом необъяснимым образом висел в воде. Имея на борту несколько десятков ядерных боезарядов, одна такая «дура» вполне может снести половину Штатов. Остается удивляться, как «Курск» при таких габаритах затонул на глубине каких-то ста метров, если длина атомохода больше! Какой же силы взрыв стал причиной гибели моряков? Невероятно.

Семашин между тем вел группу вдоль борта. Чуть спереди блеснули две вспышки.

Майор развернулся, поднял руку и указал в сторону вспышек. Стало ясно, что командир лодки или кто-то из его подчиненных световым сигналом обозначил пловцам место входа в подводную громадину, от которой на расстоянии веяло угрозой и смертью. А Павлов о каких-то акулах заикался. Вот акула так акула. Эта «акула» и земной шар спокойно пополам расколет.

Семашин сблизился с корпусом. К нему подплыли и Комиссаров с контейнером, и Сургин с Павловым. Андрей увидел две черные ниши. По двое офицеры вплыли в них и оказались в кабинах размером примерно два на три метра. Тут же что-то загудело, и вход начал закрываться корпусной плитой. Как только плита опустилась, издав легкий щелчок, вода начала убывать. И какая сила выдавливала ее вниз, через какие клапаны или еще что-то, Сургину было непонятно. Поэтому он просто стоял и ждал. Как и остальные офицеры. Вода ушла, в кабине включился свет. Андрей осмотрелся. Прямоугольное помещение «без окон и дверей» с железными голыми стенами. Он хотел снять маску и вытащить изо рта кислородный шланг, но Семашин остановил его, показав жестом, что надо подождать. Ждать долго не пришлось. Менее чем через минуту задняя стена плавно отошла вправо, открыв спецназовцам вход в отсек, где находились скамейки, столик, где горел уже «живой» дневной свет и стены были обиты декоративным пластиком.

Вошел морской офицер, капитан II ранга:

— Приветствую доблестный спецназ на нашей субмарине!

Сургин с Павловым ответили взаимным приветствием.

Кавторанг спросил у Семашина:

— Все по плану, майор?

— Да.

— Хорошо. Ровно в 2.40 лодка начнет сближение с берегом. Время нахождения в территориальных водах Кунира один час. Постарайтесь успеть высадить гостей на берег и вернуться в определенное время.

Комиссаров неожиданно подал голос:

— А что, если припозднимся, вы нас бросите, уйдете?

Моряк улыбнулся:

— Нет, конечно, но задержка может вызвать проблемы, которые ни вам, ни нам, ни спецназу ФСБ совершенно не нужны. Так что, повторяю, постарайтесь уложиться в определенное время.

Семашин успокоил капитана II ранга:

— Не волнуйтесь, успеем!

— Вот и отлично!

Офицер подводной лодки удалился, Семашин взглянул на часы и вызвал по связи «Баркас», приказав первой полугруппе срочно прибыть в дополнительный спасательный отсек. Морские спецы появились через несколько минут, уже в форме аквалангистов со специальным оружием для подводной стрельбы, автоматами «АПС» с прицельной дальностью стрельбы под водой от десяти до тридцати метров, а также обычными «АК-74», закрытыми в герметичные чехлы.

Как только они вошли в предбанник, лодка вздрогнула и начала разворот. В 2.54 из динамика громкоговорящей связи донесся металлический голос:

— Пловцы, вперед! Время начала отсчета ожидания 3.00.

Семашин вновь извлек спутниковый телефон:

— Берег! Я –  Скат! Доложи обстановку!

Приняв короткий доклад, отключил станцию:

— На суше все спокойно, ребята! Приготовиться к выходу в море!

Офицеры и прапорщики первой подгруппы во главе с Семашиным привели снаряжение для подводного плавания в полную готовность. То же самое проделали и Сургин с Павловым. Вячеславу передали металлический чемодан. В отсек втащили четыре цилиндра, похожие на газовые баллоны, только толще, длиннее, с ручками по бокам и винтом водомета в корпусе.

Сургин указал на баллоны:

— А это что за торпеды?

Семашин объяснил:

— Наше такси! Как выйдем в море, хватайся за ручку и держись. До берега минут за пять доплывем.

Павлов спросил:

— А американцы не услышат шум двигателей этих аппаратов?

— Нет! Потому как никаких двигателей они не имеют! В «Дельфинах» использован принцип часового механизма. Лента закручена до предела. Освобождаясь, она раскручивает винт, шум от которого практически отсутствует. Все управляется. Но хватит разговоров, надевайте маски, шланги в рот, сейчас откроют спасательные отсеки.

Выходила из лодки группа в обратном порядке. Сначала камеры заполнились водой, выравнивалось давление, затем отошли вверх корпусные плиты. Пловцы, зацепившись за аппараты доставки подводников к цели и запустив механизмы привода винтов четырьмя торпедами, устремились к берегу.

Сургин следил за временем. Действительно, их подводный марш длился пять минут с небольшим. Заминка вышла у самого берега. Здесь короткий участок мелководья резко обрывался глубиной, и пловцам, уткнувшимся носами аппаратов доставки, пришлось выбираться на берег, буквально выбрасывая тела на мелководье. Сбросив акваланги, ласты и маски на берег, оставив снаряжение под охраной одного бойца, группа, пройдя метров десять, вошла в останки крепости и тут же спустилась под землю в одну из пещер.

Семашин вновь запросил своего лейтенанта:

— Берег! Я –  Скат! Мы на суше, в квадрате высадки, как дела?.. Ясно! Осмотрись еще раз и следи за обстановкой предельно внимательно! Если что, сразу светозвуковой заряд в небо! Смотришь, как пройдем к шоссе, возвращаешься в море с нами. Акваланг в порядке?.. Добро!

Отключившись, Семашин повернулся к спецагентам ФСБ:

— Давайте, мужики, переодевайтесь в темпе!

Сбросив водолазные костюмы и снаряжение, Сургин с Павловым достали из контейнера гражданскую одежду, быстро оделись. В карманы положили паспорта граждан Чехии, сигареты, зажигалки, местные деньги –  кунирские динары –  и немного долларов США.

Андрей доложил:

— Готовы, Саша!

Семашин улыбнулся:

— Ну, так вперед к шоссе, господа чехи! Выходим из пещеры, поднимаемся на тропу, что будет справа, по ней к шоссе, на фоне пустыни роща будет хорошо видна. Да и тачка ваша должна сигнал подать. Начали?

— Начали!

— Двинулись!

Поднявшись на тропу, проложенную среди множества ям и трещин, Сургин увидел пальмовую рощу и машину на шоссе, которая дважды моргнула светом фар. Пройдя древние оборонительные сооружения, Семашин остановил группу:

— Все, спецы! Дальше мы не пойдем! Как отъедете, проконтролируем шоссе, еще десять минут посмотрим за обстановкой –  и на лодку. Там буду ждать приказа на применение! А вы идите, и удачи, мужики! Думаю, без нее вам здесь не обойтись.

Сургин с Павловым пожали майору руку и быстрым шагом направились к легковой машине, стоящей у обочины на шоссе, капотом в сторону Эль-Саида. При их появлении из старенького «Бьюика» вышел немолодой араб, но заговорил по-русски, и довольно правильно:

— Господа Плевек и Пенеч?

— Угадал! А ты кто, дружок?

— Тот, кто ждал вас, Талал Халиф! Прошу в машину.

Сургин, посмотрев на машину, спросил араба:

— Твоя тачка с места хоть тронется?

Талал усмехнулся:

— Эта, как вы выразились, тачка, конечно, не «Мерседес», но для своих лет бегает прилично. Так что не беспокойтесь, через час будем пить чай у меня дома.

— Да? Ну, вези, извозчик!

Офицеры спецназа сели на заднее сиденье довольно просторного и неожиданно уютного салона. Араб завел двигатель, и «Бьюик», стремительно набрав приличную скорость, легко пошел по шоссе. Причем шума мотора в салоне слышно не было.

Павлов толкнул Сургина:

— А ты говорил –  тачка!

Андрей пожал плечами:

— Ты прав. С очевидным не поспоришь.

Шестьдесят километров, минуя поселок Скрит, который разбросал свои дома после первого же поворота от пальмовой рощи вдоль шоссе, «Бьюик» Халифа преодолел за 40 минут. И то только потому, что даже ночью, в полнейшем отсутствии как попутного, так и встречного транспорта, а также постов дорожной полиции, араб безоговорочно выполнял требования знаков, некоторые из которых ограничивали скорость на отдельных участках до 30 километров в час. На одном из таких участков, когда Халиф сбросил скорость, Сургин спросил:

— Какого черта, Талал? Никого же нет! Чего ты на знаки пялишься?

Араб с недоумением посмотрел на русского офицера:

— А как же иначе? Знаки для того и ставятся, чтобы выполнять их требования!

Задал вопрос Павлов:

— Ты точно в Союзе учился?

Халиф улыбнулся:

— Намек понял! Я знаю, как ездят в России, но здесь не Россия! А учился я в Союзе, приедем, диплом покажу. Окончил Московское пограничное училище КГБ! Вот так! –  Последние слова араб произнес с явной гордостью, добавив: –  Но давайте об этом поговорим дома. Сейчас проедем холм, и откроется Эль-Саид, сразу на окраине наш путь заканчивается.

Сургин поинтересовался:

— В доме много людей? Я имею в виду, жены, дети?

— Никого. Это мой старый дом. Новый на другом конце города, рядом с кварталом Беррат, где нашли пристанище лидеры вашей чеченской оппозиции.

Сургин буркнул:

— Они не наши. А вот старый дом твой, он долго пустым стоял?

Араб вновь проявил навыки разведчика:

— И этот вопрос понятен! Узнав о том, что из России прибудут гости, я затеял ремонт. И сказал соседям, что найму для работы европейцев. Так дешевле. Человек резидента уже в доме. Теперь появитесь вы, и ни у кого не возникнет подозрения.

Павлов усмехнулся:

— Да, все предусмотрел…

Машина въехала в Эль-Саид. Остановив «Бьюик» у ворот, за которым среди пальм высился двухэтажный особняк, Талал произнес:

— Вот и приехали!

Одновременно посмотрев на усадьбу, офицеры также одновременно и удивленно воскликнули:

— И это твой старый дом?

Араб спокойно ответил:

— Да.

Сургин спросил:

— Что же тогда представляет собой новый?

— Новый современней, солидней, и он… новый!

— У тебя большая семья?

— По местным меркам нет. Две жены, трое детей: мальчик –  наследник и две девочки.

Павлов посмотрел на Талала:

— И чем тебя этот дом не устраивал?

— Какая разница? Район плохой, окраина, сад старый. И вообще, почему не построить новый дом, если можешь?

Сургин согласился с доводами араба, особенно с последними:

— Правильно, Талал. Отчего не улучшить жизнь, коли кроме желания есть еще и возможности.

Халиф пошел открывать ворота.

Павлов кивнул ему вслед:

— Видал, Андрей, как арабы живут? Может, наши ему «бобы» приличные отстегивают?

Андрей объяснил:

— Нет, Слава. Просто в этом эмирате законы нормальные. И прибыль от продажи нефти делится среди всех коренных жителей, включая стариков и младенцев. Государство –  тьфу, меньше Краснодарского края, а уровень жизни выше, чем в развитой Европе. Ведь он не напрасно сказал соседям, что европейцев нанимает дом ремонтировать. Сами арабы или не работают вообще, или свои фирмы имеют, в которые на должности работяг опять-таки нанимают рабсилу из-за бугра. Свои здесь черной работой ни за какие деньги заниматься не будут! Вот так. Живут… мать иху! Наверное, только у нас в России все через задницу. Ну, и у тех, кто с нами в союзе, хотя таковых почти не осталось. Родная власть постаралась. Эх… слов нет!

Павлов посоветовал:

— А нет слов –  помолчи.

Андрей выглянул в окно. Ворота открыты, первый этаж светится, а хозяина дома нет.

— Куда наш Халиф провалился?

Павлов напрягся:

— Может… засада, Андрей?

Сургин бросил быстрый взгляд на капитана, приказал:

— Перепрыгнул за руль! Появятся посторонние, дави на гашечку до полика, и обратно, в укрепрайон берберов!

Павлов уже занес ногу на переднее сиденье, как появился Халиф. Он спокойно подошел к машине. Вячеслав занял прежнее место. Араб сел за руль, извинившись:

— Простите, задержался. Но не по своей воле. Вас человек резидента рассматривал. Видимо, проверял, те ли вы люди.

Сургин сказал:

— Этот человек не может знать нас в лицо.

Араб остался спокойным:

— Может, не может, но знает. Откуда? Спросите у него самого! Но если вы не желаете вступать с ним в контакт…

И вновь Сургин перебил Халифа приказом:

— Выйди из машины!

Араб тут же подчинился.

Андрей извлек спутниковый телефон, вызвал Потапова. Генерал ответил не сразу, спал:

— Да, Андрей?

— Мы в Эль-Саиде.

— Прибытие прошло удачно?

— Да. Только есть одно «но»!

— В чем оно заключается?

Майор объяснил ситуацию.

И с ответом генерала обстановка сразу прояснилась:

— Мне пришлось передать резиденту ваши снимки, иначе организовать контакт было бы невозможно. Так что человек резидента знает вас в лицо, как и Талал, которому можете доверять полностью.

Сургин воскликнул:

— Значит, мы рассекречены?

— Ну почему же? Для внешней разведки без разницы, кто будет работать на них, для араба тем более. Все останется по-прежнему. Пока. Хотя рассекречивать вас все же придется. Но об этом позже. Продолжайте работу по плану операции «Узник».

— Если бы еще был этот план!

— Вот и разработай его совместно с сотрудниками внешней разведки и их агентами. У тебя все? Тогда до связи.

Офицеры вышли из салона. Сургин обратился к Халифу:

— Ты, Талал, не обижайся, работа у нас такая, доверять никому не имеем права!

Араб понимающе кивнул:

— Понимаю. Проходите в дом. В холле первого этажа вас ждут.

Агенты Потапова вошли в здание. Прошли недлинный коридор, оказались в холле, обставленном на европейский лад. В креслах около резного стола сидели мужчины. Их было двое. Один араб, очень похожий на Талала, другой европеец, представитель резидента Службы внешней разведки в Кунире.

Сургин с Павловым представились. То же самое сделали и брат Талала –  Амал Халиф, представившийся следователем эмирской прокуратуры, и Карасев Игорь Петрович –  полковник Службы внешней разведки России, заместитель резидента. Амал на правах хозяина пригласил гостей к столу. И говорил он, как и его брат, практически на чистом русском языке:

— Проходите, господа офицеры. Рад, что ваше прибытие в Кунир прошло без эксцессов. Присаживайтесь.

Андрей спросил:

— У вас здесь курить позволительно или в домах не принято?

Амал улыбнулся:

— Для гостей у нас разрешено все! Ну… почти все.

Он встал, достал из невысокого то ли шкафа, то ли серванта хрустальную пепельницу, коробку кубинских сигар, поставил на стол:

— Угощайтесь!

— Спасибо, у нас сигареты.

Офицеры закурили. Андрей обратил внимание на то, как внимательно, изучающее смотрит на них представитель разведки. Оценивает агентов. Что ж, пусть оценивает.

Карасев неожиданно заговорил:

— Казнь подполковника Карнаухова назначена на 30 июня.

Андрей поинтересовался:

— Что, эмир уже отказал в помиловании?

Заместитель резидента ответил:

— Нет. Официального отказа еще не последовало. И не могло последовать. О нем Карнаухову объявят непосредственно перед тем, как доставить в тюрьму Кайрауна. Но мы уже имеем сведения о том, что отказ предопределен и казнь назначена именно на тридцатое июня.

Андрей проговорил:

— А сегодня у нас двадцать второе июня! Следовательно, мы должны разработать план освобождения подполковника максимум до двадцать восьмого числа. И начать его разработку немедленно.

Карасев согласился:

— Да. У нас мало времени.

— Где и как содержится в настоящий момент наш разведчик?

Ответил Амал Халиф:

— Он содержится в местной тюрьме, в подвале, в одиночной камере смертников, под усиленной охраной. Доступ к Карнаухову закрыт для лиц, не имеющих специального пропуска эмирского прокурора.

Андрей повернулся к следователю:

— У вас как у следователя такой пропуск имеется?

— Нет. Я не привлекался к следствию по террористическому акту в отношении Усамбиева.

— Но хоть схема тюрьмы вам известна?

Амал произнес:

— Если вы решили рассмотреть вариант освобождения своего соотечественника из тюрьмы Эль-Саида, то лучше сразу откажитесь от этой идеи. Она совершенно бесперспективна.

Спросил Павлов:

— Почему? По опыту мы знаем, что полностью неприступных и абсолютно защищенных от проникновения извне объектов в природе не существует. Тем более в государстве, где преступность практически отсутствует. А следовательно, и сама система противостояния этой преступности не может являться безупречной и эффективной.

Араб сложил руки на столе, соединив ладони:

— Господин Павлов рассуждает логично. И он в принципе прав. Проникнуть в саму тюрьму можно. Охрана не столь многочисленна из-за того, что в камерах содержится не более 10 человек. С преступностью в Кунире проблем нет. Но это касается надземной части тюремного здания. Я же говорил о подземелье, о подвале, в котором расположены камеры смертников. Их всего четыре, и охраняются они не сотрудниками тюрьмы, а отборными воинами личной эмирской гвардии. Отдельный караул, прибывающий из Кайрауна утром, точнее, к восьми часам, и заступающий для несения службы на сутки. Этот караул состоит из пяти человек. На одного арестанта! Начальник нового наряда после смены блокирует вход в подземелье и не пускает в подвал никого.

Андрей затушил сигарету:

— А как же те, кто имеет пропуска и желает встретиться с узником?

Следователь ответил:

— Таковых мало, всего три человека: прокурор Эль-Саида, адвокат и командующий эмирской гвардией. Первый, подписав обвинение, Карнауховым не интересуется. Командующий гвардией вообще редкий гость в Эль-Саиде. Адвокат же навещает заключенного. Еще вчера он был в тюрьме и находился в подвале около часа.

Андрей поднял вверх указательный палец правой руки.

— А вот с этого места, господин следователь, пожалуйста, подробнее.

Амал улыбнулся:

— Я знал, что вас заинтересует адвокат. Но… должен огорчить. Гамиф Рукуф является защитником, как это правильно сказать, номинально. О чем он разговаривает с Карнауховым, мне неизвестно, но, скорее всего, ведет ничего не значащие беседы. Да и на суде он представлял интересы подзащитного явно по сценарию прокурора.

Карасев добавил:

— К тому же господин Рукуф активно сотрудничает с американской разведкой!

Сургин произнес:

— Мне плевать, что собой представляет это Рукуф, я хочу знать, как он проходит в подвал!

— Это в принципе просто! Имея при себе пропуск, Рукуф с охраной прибывает в тюрьму. Из кабинета начальника тюрьмы по телефону связывается с начальником караула…

— Стоп! С начальником караула связывается сам адвокат или начальник тюрьмы?

Следователь развел руки:

— Вот этого не знаю. Возможно и то и другое. После звонка адвокат спускается в подвал, где его встречает начальник караула и провожает в камеру.

— Дверь имеет глазок? Или в подвале установлены камеры слежения?

— Я был там всего один раз, но ничего подобного не заметил. Лестница упирается в массивную железную дверь.

— Ясно. А охрана адвоката? Она на каком этапе отсекается от этого Рукуфа?

— На входе в тюрьму.

— То есть на саму территорию ее не допускают?

— Нет.

Слово вновь взял заместитель резидента российской разведки:

— Мнение резиндентуры сводится к тому, что акцию предпочтительнее провести во время этапирования Карнаухова на казнь из Эль-Саида в Кайраун ранним утром тридцатого числа.

Павлов хотел что-то сказать, но Сургин остановил его, ответив Карасеву сам:

— Мы учтем ваше мнение. Для этого нам необходима подробная карта с указанием маршрута доставки заключенного, а также вся информация о конвое.

— Насчет карты проблем нет, а вот насчет конвоя точных данных предоставить не можем. Лишь предположения.

Сургин согласился:

— Давайте предположения.

— Сегодня в полдень запрошенный материал вам доставит Талал.

Заместитель резидента поднялся:

— А сейчас, извините, мы с Амалом вынуждены покинуть вас. Карту и расчеты резиндентуры, как обещано, вы получите в указанное время. Встретимся здесь же через двое суток, в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое июня. Возможно, с новой информацией, поиском которой сейчас занимаются все наши агенты.

Офицеры поднялись, попрощались. Сургин вновь закурил, Павлов, покрутив сигарету, прикуривать не стал.

Андрей взглянул на друга:

— Ну, что думаешь, Славик? Как оцениваешь обстановку?

— Мутняк, Андрей. Сплошной мутняк. Базар вроде состоялся, а о чем говорили? Так, ни о чем конкретном. Ясно одно: Карнаухов в подвале тюрьмы, 30 июня его должны казнить, а до этого мы обязаны похитить подполковника. Остальное сплошная тина.

Сургин согласился:

— Ты прав! Поведение сотрудника местной резидентуры мне не понравилось.

Павлов кивнул головой:

— Да. Огонька в его глазах нет, либо ему до фени судьба сослуживца. Такое бывает. Либо ни он, ни резидент не верят в то, что его можно спасти.

— Скорее всего. Хотя, может быть, этот Карасев только внешне выглядит таким… мутным. Короче, хрен с ним. Работа поручена нам. Нам и решать, как ее сделать. А для этого надо получить как можно больше информации по Карнаухову и всему, что связано с запланированной казнью. И еще… думаю, необходимо прощупать квартал Беррат. Чувствую, что использовать казбеков можно. Как и в чем, пока не знаю, однако интуиция подсказывает, что их нынешний главарь Ризоев может быть нам полезен.

— Нам же запретили приближаться к Беррату!

— Да мало ли что нам запретили? Вчера запретили, завтра разрешат. Главное, обосновать свой интерес. Как это сделать, я прикину. Глядишь, и получится.

— А стоит, Андрей?

Сургин ответил уверенно и твердо:

— Стоит, Славик! Тюрьмы и маршрута нам мало. Двух вариантов недостаточно, чтобы принять единственно правильное решение. На ошибку мы не имеем права.

— Почему ты считаешь, что у Ризоева обязательно должны быть связи на стороне?

Андрей взглянул на напарника:

— Да потому, Славик, что сами чечены не могли организовать подставу нашего разведчика. Завалить Усамбиева –  легко, а вот устроить подставу –  нет. Ею занимался кто-то из местных, имеющий выход на полицию. Поэтому-то она и успела схватить Карнаухова. В другом случае подполковник ушел бы с места подрыва. Ему не дали уйти! Потому что полицейские ждали момента, чтобы схватить русских! Следовательно, были предупреждены или куплены. Так что Ризоева прокачать надо. Даст добро Потапов, не даст, без разницы. Если мы проиграем, то отсюда живыми не выйдем, а значит, и отчитываться будем только перед богом, а выиграем… победителей не судят!

Павлов махнул рукой:

— Давай! В конце концов, ты начальник, тебе и решение принимать.

Сургин улыбнулся:

— Очень мудрые слова. А где наш гостеприимный хозяин?

Словно услышав голос майора, появился Халиф.

— Извините, господа. Я приготовил комнату отдыха. Можете отдохнуть, завтрак в столовой, это первая дверь на выход по коридору. Я же сейчас поеду в город, в строительную компанию, закажу кое-какие строительные материалы, оформлю вашу регистрацию как наемных рабочих, для этого мне понадобятся паспорта, а затем отправлюсь в Кайраун, чтобы доставить сюда то, о чем вы договорились с гостями. В полдень, может, чуть позже буду на месте. Прошу передать мне паспорта.

Сургин с Павловым отдали Талалу документы граждан Чехии Мартина Плевека и Иржи Пенеча. Андрей спросил:

— Слушай, Талал! А доставят стройматериал, нам что, разгружать его?

— Нет. Работники фирмы сделают все сами. Вы отдыхайте или занимайтесь чем хотите.

— Ясно. И еще. Ты зарегистрируешь нас, а потом тебя не начнут таскать по поводу исчезнувших наемных рабочих?

Талал ответил:

— Об этом не думайте. Рабочие пришли и ушли. Куда? Это не мое дело! Они преступники? Это тоже не мое дело! Это дело полиции и миграционной службы следить за теми, кто прибывает в Кунир на работу. Вы о себе думайте, слишком сложное у вас задание.

Поблагодарив хозяина дома и проводив его, офицеры слегка перекусили, впервые попробовав одно из национальных кунирских блюд, состоящее из рыбы в чесночном соусе с большим количеством острой пасты, красного перца и оливкового масла, приправленного петрушкой и тмином. Запив завтрак апельсиновым соком и перекурив, как положено, после еды, Сургин с Павловым поднялись на второй этаж, где в одной из комнат упали на широкие и мягкие постели. Неслышно работающий кондиционер пришелся весьма кстати. Жара набирала силу в Кунире прямо с восходом солнца.