В 11.00 местного времени Усамбиев позвонил министру пропаганды своего кабинета Мовлади Чароеву:

— Ассалам, брат, я хотел узнать, ты на молитву, как всегда, поедешь со мной или своим ходом?

— Ва аллейкум, Алимхан! Сколько мы вместе? Десять лет? Больше? И ты помнишь случай, когда мы на общую пятничную молитву являлись бы порознь?

— Я не помню такого.

— Правильно, потому что такого никогда не было. Когда выезжаем?

— Через полчаса.

Ровно в 11.30 «Форд» Усамбиева покинул квартал Беррат и направился к центру Эль-Саида, к площади и главной мечети города. Спустя пять минут из квартала потянулись автомобили остальных членов кабинета Усамбиева. Среди них был и «Додж» Ризоева. Висхан сам вел машину и держал джип босса в поле зрения. На площади они встали в ряд. Вместе вошли в мечеть. Чтобы в 13.30 выйти из мусульманского храма.

Усамбиев был один. Увидев Ризоева, он подозвал к себе «министра безопасности», спросил:

— Ну что у тебя по Гулаеву, Висхан?

Ризоев солгал:

— Я разговаривал и с Мулдашевым, и с Хаджимурадовым. Они согласны убрать Гулаева.

— Когда?

— Как только ты отдашь приказ.

— Считай, что приказ отдан. Можешь передать Вахиду или Азиму, чтобы действовали немедленно, но осторожно. Временное руководство организацией возлагаю на Мулдашева. Затем при личной встрече определимся, как далее руководить нашими силами в Чечне.

Ризоев слегка склонил голову.

— Приказ сегодня же уйдет в Грозный.

К Усамбиеву подошел Чароев, и они направились к «Форду».

Ризоев осмотрел площадь. Увидел «Тойоту» с русскими, «Рено» не было. Полицейских больше, чем всегда. Несколько человек непосредственно у машины наблюдения агентов российских спецслужб. Это хорошо. Это значит, Абу выполнил обещание. Теперь очередь за ним, за Ризоевым.

Он медленно направился к своему «Доджу». Усамбиев остановился у своего джипа, что-то сказал Чароеву. Тот повернулся и быстро направился к мечети. Висхан выругался про себя: «Куда еще этого старого козла понесло, что он в мечети забыл?» Положение усложнилось. Сам Ризоев оставаться на площади не мог. А выехав с нее, он уже не увидит, сядет ли в «Форд» Алимхан и когда. Висхан подошел к своей машине, сел за руль. Завел двигатель. Усамбиев продолжал оставаться на улице. Если бы рядом с внедорожником, то можно было бы рвануть его. Но Алимхан находился метрах в семи-восьми от «Форда».

Ризоев включил передачу, начал медленно выворачивать руль, чтобы уйти в первую же улочку, как Усамбиев, не дожидаясь Чароева, вдруг сел в джип! Рядом с Лемой, своим водителем, о чем-то с ним заговорив. С плеч Ризоева словно камень свалился! Вот он, Случай! Висхан неожиданно задрожавшими руками извлек из чехла обычный сотовый телефон, в действительности представляющий собой пульт дистанционного управления взрывным устройством, не останавливая «Додж» нажал на кнопку с надписью «Уеs».

От мощного взрыва вздрогнула вся площадь. В зеркало заднего вида Ризоев видел, как сначала огненный шар заполнил собой салон, затем раздался сильный грохот от взрыва мины и бензобака.

Взрывная волна ударила по окнам близлежащих домов и мечети, выбивая стекла. Достигла она и машины Висхана, бросив «Додж» на несколько метров вперед, правда, не причинив автомобилю никакого вреда. Ризоев резко затормозил, выскочил из машины, бросив мобильник в мутный, несущийся под металлическими решетками поток воды, который уходил в подземные коммуникации старинной канализации Эль-Саида, и кинулся к пылающим останкам «Форда». От мечети к нему также бежали люди. Среди них находился и Мовлади Чароев. Боковым зрением Висхан успел заметить, как «Тойоту» окружили полицейские. Больше он в ту сторону не смотрел. Ему предстояло играть роль на месте взрыва. И он начал игру. Висхан бросился к горящему джипу. Попытался, закрывая лицо папахой и стянув на руку рукав холщовой рубахи, открыть дверь искореженного «Форда». Попытался, но не собираясь делать этого. Создавая эффект безумных, автоматических действий, однако не желая получить ожоги и ожидая, что ему помешают. Так и произошло. Охранники, оказавшиеся в момент взрыва вне джипа, удержали Ризоева. Висхан рвался в огонь, но так, чтобы не вырваться из рук телохранителей уже покойного Усамбиева.

Появилась пожарная машина. Ее экипаж, быстро размотав рукава, так же быстро накрыл горящую машину колпаком из пены. Через считаные минуты всем людям, находящимся на площади перед мечетью Сиди-Бей, предстала страшная картина. Выгоревший до основания «Форд» с двумя обугленными трупами.

Появились и журналисты. А вот «Тойота» с площади исчезла. Вместе с ней исчез и усиленный наряд полиции. Перед Висханом возник репортер с микрофоном в руках, а чуть сзади оператор, направивший зрачок своего объектива на «министра национальной безопасности». Чеченские руководители были хорошо известны в Кунире, поэтому журналист одной из местных телекомпаний обратился к Висхану по фамилии:

— Несколько вопросов, если можно, господин Ризоев!

Висхан ответил грубо:

— Что вам надо?

— Кто, по-вашему, мог совершить убийство Алимхана Усамбиева? Это чисто политическое убийство или экономическое? Не секрет, что покойный распоряжался большими суммами денег.

Висхан готов был к вопросам журналистов.

— Да, Алимхан имел отношение к финансовым вопросам деятельности кабинета, но лишь как руководитель «правительства». Единолично принимать какие-либо решения он не мог, руководство по ключевым вопросам в кабинете осуществляется коллегиально. Так что речи не может вестись об экономической подоплеке убийства. То, что произошло у мечети, –  политическое убийство! И только политическое.

— А вы, господин Ризоев, как министр национальной безопасности в правительстве Усамбиева, имеете ли свою версию, КТО мог заказать вашего лидера?

Ризоев ответил не задумываясь:

— Я гарантированно могу назвать вам и заказчиков этого убийства, и его исполнителей. Это российские спецслужбы!

— Вы считаете, что русские приняли ответные меры после покушения боевиков подчиненной вам организации «Халифат» на министра обороны России?

Висхан ответил:

— Ни «правительство» Ичкерии в Кунире, ни лично Алимхан Усамбиев к покушению на господина Петрова никакого отношения не имеют. Руководство «Халифата» действовало самостоятельно.

— Но в обращении главы данной организации Нурпаши Гулаева утверждается, что он действовал по приказу Усамбиева?

Ризоев вспылил:

— Мало ли что утверждает господин Гулаев! Мое мнение таково: он продался российским спецслужбам, а те использовали его для провокации. Неужели вы думаете, что если бы мы хотели действительно убрать российского министра обороны, то не сделали бы этого? Повторяю, случай с Петровым не более как провокация, возможно имевшая целью оправдать заранее спланированное спецслужбами России устранение Усамбиева.

— Вы будете мстить?

— Это решит коллегия «правительства». Лично я сторонник нанесения удара возмездия. Что у вас еще?

— И последний вопрос, господин Ризоев: кто заменит на посту главы кабинета Алимхана Усамбиева?

Висхан ответил, уже отворачиваясь от корреспондента:

— Это также решит коллегия. Все! Интервью окончено!

Он пошел к своему «Доджу», отбиваясь от других репортеров. Корреспондент, который взял у него интервью, крикнул вдогонку:

— Спасибо за откровенность, господин Ризоев.

Висхан процедил сквозь зубы:

— На здоровье.

Он сел в автомобиль с трудом, площадь окружила толпа зевак, выехал из центра, направив «Додж» к кварталу Беррат. Ему предстояло срочно собрать всех министров и объявить о своем вступлении на должность Усамбиева. Дело необходимо доводить до конца по горячим следам! До захода солнца, когда обугленные тела Алимхана и Лемы, завернутые в саван, опустят в могилы, «правительство» Ичкерии уже должно иметь нового лидера. И пусть кто-нибудь попробует выступить против.

По пути набрал номер на спутниковом телефоне. Ему ответил Мулдашев:

— Да?

— Усамбиев мертв.

— Я немедленно сообщу Гулаеву.

— Начинаю реформирование «правительства».

— Вот так, сразу?

— Да.

— Русский след в убийстве нашего достопочтенного Алимхана прослеживается?

— Очень отчетливо! Следите за новостями из Кунира. Недостатка в информации не будет!

— Хорошо. Когда вновь свяжемся?

— Я вызову тебя сам, Вахид! Но если будет что-то срочное, звони ты! Все!

Ризоев, миновав кордон полицейских и охраны квартала, въехал на территорию Беррата. Остановился у особняка Усамбиева. Там царила паника. Вызвав к себе помощника покойного Алимхана, приказал:

— Асад! Горю нашему нет границ. Но мы не имеем права расслабляться. Срочно свяжись со всеми членами кабинета и сообщи о совещании у меня в кабинете сразу после похорон босса!

Асад удивился:

— У вас?

— Да, совещание пройдет у меня!

— Но может, предупредить министров во время церемонии похорон?

— Нет! Они должны знать об экстренном сборе до церемонии! Все, выполняй!

Лидеры чеченского «правительства» собрались в кабинете Ризоева в 20.00. Явились все, включая ближайшего друга и соратника Алимхана Мовлади Чароева. Это был хороший знак.

Висхан коротко помянул Усамбиева и объявил себя главой новой администрации, в которую преобразовалось, по велению Ризоева, «правительство». Висхан спросил, кто против. Бывшие министры, понимая, что убийство Усамбиева дело рук не российских спецслужб, а также чувствуя изменение обстановки в самой Чечне, что обусловливалось выходом на главенствующие позиции организации «Халифат», посчитали разумным согласиться с Висханом. Тем более тот был в недалеком прошлом профессиональным военным, относительно молод и энергичен. Таким образом, Ризоев добился своего –  он стал полновластным хозяином.

Отпустив теперь уже подчиненных –  членов созданного высшего координационного совета администрации главы Ичкерии, Ризоев набрал номер своего арабского друга.

— Абу?

— Висхан, ассалам аллейкум! Слышал, слышал, какое несчастье постигло вас!

В голосе араба слышались нотки иронии.

Ризоев спросил:

— Русские арестованы?

— Арестованы. Но по делу, скорее всего, пойдет один из них.

— Почему?

— Второй до взрыва вышел из «Тойоты», и у него при себе оказался дипломатический паспорт.

— А тот, кто оставался в машине, такого паспорта не имел?

— Нет. У водителя обнаружен обычный заграничный паспорт, ну а в машине все, что указывает на причастность русских к взрыву. Косвенно, конечно, указывает, но с Рустамом уже начали плотно работать в тюрьме Шаргаур. Совсем скоро на стол следователя лягут обличающие российских спецов бумаги. Прокурор Эль-Саида готов выдвинуть обвинение против гражданина России, но ему, чтобы получить поддержку эмирского прокурора, нужны деньги. Немного, пятьдесят тысяч долларов. Я думаю, поддержка такого человека стоит гораздо дороже. Каково твое мнение?

Ризоев проговорил:

— Ты получишь пятьдесят тысяч долларов. Сегодня же. Через моего нового помощника, Саида!

Араб поинтересовался:

— А это кто такой, что-то я о нем ранее ничего не слышал.

— А ты и не мог о нем слышать. Он служил в охране, но я знаю его давно.

— Все понял. Когда навестит меня твой Саид?

— Как стемнеет. Пусть твой человек встретит его у ворот. Нечего «Доджу» вновь светиться в твоем районе.

Абу рассмеялся:

— Да он и так засвечен дальше некуда! Но я сделаю так, как сказал ты.

Телефон отключился. Ризоев задумался. Сейчас бы убрать Абу. Вложить в сверток вместо денег заряд тротила и рвануть араба к чертовой матери. Но не время. Он еще нужен. Вот пройдет процесс над «убийцей» Алимхана, тогда другое дело. Тогда Абу придется убирать. Иначе он до конца дней своих будет шантажом выкачивать из Ризоева огромные суммы. Причем безо всякой гарантии, что в конце концов не сдаст его через свои связи эмиру! Но об Абу будем думать позже. Сейчас надо заняться администрацией. Дел много. О Гулаеве тоже следует думать. Его должен заменить Мулдашев. Но и с Нурпашой решим вопрос позже. Сейчас главное –  работа здесь, в Кунире!

Пятница, 17 июня 2005 года. Москва

В 5 утра на городской телефон Сургина раздался звонок. Андрей тут же вскочил с софы. Вот уже два дня, как увезли в родильный дом Риту, он спал в гостиной. Снял трубку, почувствовав сильное волнение. Ведь в это время и по городскому телефону могли звонить только из роддома. Это и была медсестра управления, наблюдавшая супругу секретного агента:

— Андрей?

— Я!

— Не разбудила вас?

— Ну что вы? Какой может быть сон? Родила?

— Родила!

Выдох облегчения вырвался из груди офицера:

— Кого?

— Девочку.

— Рита и дочь в порядке?

— В полном! Девочка весит 3 кг 750 граммов, рост 50 сантиметров.

— Когда прошли роды?

— Час назад.

— Я могу поговорить с женой?

— Позже! Как это будет возможно, я немедленно сообщу вам.

Сургин предупредил:

— Только звоните на сотовый.

— Хорошо. Поздравляю вас!

— Спасибо! Передайте Рите, я счастлив!

Андрей положил трубку на рычаги. Теперь он отец. Это же надо, он, майор Москвитин, похороненный на Дальнем кладбище, и живущий вместо него Сургин –  отец. А то, что родилась девочка, это хорошо. Говорят, с ними в воспитании легче. Воспитывать-то придется в основном матери, а женщины всегда найдут между собой общий язык. Эх, жаль, не сможет он сегодня же навестить Риту с малышкой. И не потому, что его не пустят в роддом, это ерунда, надо, Андрей все заслоны пройдет. А потому, что вечером предстоит вылет в Чечню. Управление подготовило операцию по уничтожению банды Гулаева, основы так называемого «Халифата», и на сегодня назначен вылет в Моздок. Отряд «Гарпун» убыл туда еще вечером и сейчас, наверное, уже совершил ночной марш к ущелью Падающих Камней. Сургину же с Павловым предстояло отправиться в Моздок сегодня, чтобы в ночь достичь Урус-Керта –  родового гнезда Гулаева. Где завтра у него должна состояться встреча с полковником Зинченко. Вернее, где Зинченко должен был представить Гулаеву начальника финансовой части подполковника Рудного Вениамина Георгиевича. Связисту удалось завербовать финансиста и сообщить об этом Хаджимурадову. Ну а тот, естественно, передал информацию боссу. Во время этой встречи Сургин под прикрытием Павлова и должен был взять кровавого Нурпашу. Одновременно с ударом отряда спецназа на базе Гулаева в ущелье. И хотя вылет назначен на 21 час, Потапов приказал секретным агентам собраться на его даче в Яровой в 13.20. Для детального согласования предстоящей работы в Урус-Керте. Как будто Андрей не знал, как брать духов. Перестраховывается генерал, а может, у него появились дополнительные разведывательные данные, меняющие весь общий план боевого применения отряда «Гарпун» и секретных агентов в Чечне? Скорее на даче предстоит обычное уточнение задачи. И так некстати! Но приказ есть приказ! Его следует не обсуждать, а выполнять! Но ничего, операция в Чечне, по идее, не должна затянуться. Если все пойдет по плану, то уже завтра Сургин сможет вернуться в Москву. Ну а произойдет сбой, что ж, ничего не поделаешь. Но по-любому за неделю максимум они с Гулаевым и его наемниками разберутся. А раньше недели Риту не выпишут. Должен он успеть встретить жену с ребенком на выходе из роддома. Взял специальный аппарат, работающий в режиме сотового телефона, вызвал друга. Тот ответил не сразу, да оно и понятно, еще спал:

— Слушаю!

— Привет, Славик!

— Здорово! Ты иногда на часы смотришь?

— Постоянно!

— Сомневаюсь! Чего звонишь в такую рань?

Андрей ответил вопросом на вопрос:

— Оксана спит?

— Конечно! А чего ты такой возбужденный?

Сургин выдохнул:

— Дочь у меня родилась, Славик, три семьсот пятьдесят, ты понял?

— Вот оно что? Поздравляю! Ты погоди, я на кухню пройду!

— Давай!

Через мгновение:

— Жена и ребенок в порядке?

— Как медсестра доложила, в полном!

— Ну и отлично!

— Ты уж извини, не мог удержаться, чтобы не поделиться радостью, а с кем, кроме тебя, мне делиться?

— Я рад за вас! В роддом поедешь?

— Когда? В десять заявится тачка генерала. Хорошо, если смогу по телефону с Ритой поговорить.

Вячеслав посоветовал:

— А ты Потапову позвони до десяти. Объясни ситуацию, должен разрешить остаться в Москве до вылета, а на инструктаж я и один съезжу.

— Думаешь, разрешит?

— Должен разрешить. Поворчит, конечно, после поздравления немного, но, думаю, разрешит! Он у нас человек хоть и строгий, но понятливый! Да кому я это говорю, ты ж его намного лучше меня знаешь!

Андрей на секунду задумался:

— Ладно, попробую!

— Давай, пробуй, папаша!

— Сам-то кто?

Офицеры рассмеялись. Павлов проговорил:

— Так, заканчиваем разговор. Артемка, сын, заплакал, Оксана будет сейчас кормить его. Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я сказал ей правду о тебе?

— Да, не хочу. Зачем, Слава? Я для нее умер, погиб. И давай больше эту тему не затрагивать!

— Но она все время просит познакомить меня со своим напарником!

— Ты не знаешь, как ответить? Режим секретности данные знакомства категорически запрещает.

— Так и говорю. Ну ладно, давай, до связи, Андрей! И еще раз от всей души поздравляю!

— Спасибо, Славик, отбой!

Андрей поднялся, закурил. Прошелся по гостиной. Сейчас он просто не находил себе места. Выпить бы граммов двести, но опять-таки нельзя. И звонить Потапову рано. Что ж делать?

Андрей еле дождался наступления восьми часов. Он уже хотел вызвать Потапова, как сотовый телефон сам издал сигнал вызова. Сургин схватил трубку:

— Да!

И услышал слабый, но счастливый голос жены:

— Андрюша! Это я!

— Рита, Ритуля! Мне уже обо всем сообщили, как ты, как ребенок?

— Все нормально, любимый, не волнуйся!

Андрей принял решение. Даже если генерал не разрешит ему посетить роддом, майор сделает это самовольно. А там пусть начальник наказывает.

— Я приеду к вам, Рита! Прямо сейчас и приеду!

Но супруга запретила:

— Не надо! Нам еще рано видеться! Да и врачи не разрешат!

— Плевать я хотел на врачей!..

Рита перебила разгоряченного супруга:

— Нет, Андрюша! Вот пройдет дня три-четыре, потом…

Сургин воскликнул:

— Дня три-четыре? Но я сегодня вечером убываю в командировку, и черт его знает когда вернусь!

Маргарита спросила Андрея:

— В командировку? Куда, если не секрет?

— Да ерунда! Сопровождение ценного груза, срок командировки и место назначения мне пока неизвестны.

— Ты с Павловым едешь?

— Естественно.

— Ну вот спокойно и езжай. Как вернешься, встретимся или в роддоме, или уже дома! Но сегодня приезжать не надо.

В ее голосе Андрей почувствовал слабость. Рита говорила словно через силу. Да так оно и было. Женщина еще не пришла в себя от родов. Сургин спросил:

— Ты устала, родная?

Рита призналась:

— Есть немного!

— Ну тогда отдыхай! Я не буду беспокоить тебя. Вряд ли мне удастся и во время командировки звонить тебе, но ты не волнуйся, береги себя и ребенка, а со мной, сама знаешь, ничего произойти не может! Как вернусь… но там будет видно!

Телефон запищал короткими гудками, связь оборвалась. Андрей отключил трубку.

Вот так! И не надо обращаться к Потапову. Рита, как всегда, все решила сама. После разговора с супругой успокоился и Сургин.

Генеральская «Волга» подошла к его дому на Пятницкой, как и было оговорено, в 10.00. Андрей быстро спустился во двор. Поздоровался с молчаливым прапорщиком. Тот спросил:

— Напарника забираем?

Сургин ответил:

— Как всегда. Все, как всегда!

Прапорщик вывел автомобиль на дорогу и направил его в сторону района, где жил Павлов.

В 13.10 «Волга» доставила Сургина с Вячеславом на дачу генерала.

Но кроме поздравления он припас для Сургина и сюрприз. После выписки Маргариты семье Андрея предстояло переехать в трехкомнатную квартиру нового высотного дома по той же улице Пятницкой.

— Так что, Андрюша, после возвращения из Чечни отметим сразу два события –  и рождение ребенка, и новоселье!

— Благодарю, Николай Викторович!

— Не за что, Андрюша! Но давайте перейдем к делу! Еще раз проработаем план операции, которая получила кодовое название «Бумеранг».

Сургин удивился:

— «Бумеранг»? Но почему «Бумеранг»?

— Потому что бумеранг всегда возвращается к тому, кто его метнул. Гулаев решил поиграть с нами, бросил камень в наш огород, пусть в ответ получит камнепад! Но разве дело в названии? Дело в том, как мы проведем эту операцию. А провести ее мы должны так, чтобы нанести «Халифату» такой удар, от которого тот навсегда прекратил бы свое существование. Отряд «Гарпун» блокирует старый монастырь и, подготовив штурм, атакует его при поддержке штурмовой авиации. Вы же, за час до этого, проникаете в усадьбу Гулаева, ну и далее по плану, который известен. Одно добавление. –  Потапов повернулся к Сургину: –  Твои действия, Андрей, непосредственно прикрывает Вячеслав. Но я тут подумал и пришел к выводу, что сил двух, пусть и сверхпрофессиональных диверсантов в населенном пункте может оказаться недостаточно. Поэтому принял решение добавить к вашей двойке штурмовую группу из своего резерва. Группу капитана Дениса Кравчука. Это восемь бойцов.

Сургин спросил:

— И где вы планируете разместить свой резерв? Ввести его в Урус-Керт незамеченным невозможно.

Генерал ответил:

— Этого и не требуется. Группа сосредоточится в лесном массиве южнее поселка. А ты уже решишь на месте, как ее использовать в операции.

Андрей кивнул головой:

— Что ж. Если ребята не засветятся в лесу, их присутствие лишним не будет. Но не думаю, что нам с Вячеславом потребуется дополнительная помощь. Насколько я знаю, начфин завербован по-настоящему и не знает, какую в действительности роль ему предстоит сыграть. Или это не так?

— Так, Андрей! Рудный не знает, что Зинченко работает на нас и идет на встречу с чеченцами в полной уверенности, что это не подстава.

— Хорошо.

Потапов встал, прошелся по кабинету:

— Это еще не все. Тебе надо переговорить с Юсуповым.

Секретные агенты переглянулись. Андрей спросил:

— А этот чечен на какой черт нам сдался?

Генерал объяснил:

— По словам Юсупова, он вместе со своим боссом Мулдашевым неоднократно бывал в Урус-Керте. Однажды Гулаев приехал в поселок вместе с Мулдашевым и Юсуповым накануне массовой зачистки селения внутренними войсками, о чем главарь банды не знал. И чуть было не попал в руки федералов. Их спасло то, что из подвала дома Нурпаши проложен подземный ход в специальный бункер, который имеет выход на водокачку, что находится метрах в ста от усадьбы Гулаева. Вход в подземелье хорошо замаскирован, сразу его обнаружить сложно. Если случится так, что во время акции Гулаев вдруг сумеет нырнуть в подземный ход, Муса подскажет, где находится и вход в бункер, и место выхода из него. Вопросы есть?

— Вопросы есть! Вы не сказали, как мы сможем общаться с Кравчуком, а также не подтвердили порядок отхода из чеченского селения.

Потапов согласился:

— Ты прав. Отвечаю: работаете с группой обычными рациями, позывной Кравчука –  Фаланга, твой –  Бук-1, Павлова –  Бук-2. Порядок отхода на «вертушке», что приземлится сразу за усадьбой Гулаева. Транспортный «Ми-8» будет прикрывать двойка машин огневой поддержки «Ми-24».

— Больше вопросов нет!

— Тогда слушай порядок дальнейших действий.

Потапова прервал сигнал его специальной станции. Он удивленно взглянул на аппарат.

— Кто это еще может быть? Неужели проблемы у «Гарпуна»?

Но вызвал генерала, как оказалось, не подполковник, а оперативный дежурный Управления специальных мероприятий.

Генерал выслушал доклад оперативного. Тот был недолог. Отключил станцию, взглянул на секретных агентов, проговорив:

— Новость из Кунира, господа офицеры!

Сургин спросил:

— Что за новость?

— Только что пришло сообщение, что около 14 часов у мечети Сиди-Бей города Эль-Саида убит председатель так называемого «правительства» независимой Ичкерии Алимхан Усамбиев. Убит подрывом джипа, на котором он приезжал, чтобы посетить общую для мусульман пятничную молитву. Вот после ее завершения, как только Усамбиев сел в свой «Форд», тот и взорвался. Вместе с Алимханом погиб водитель. Вот такие дела!

Андрей взглянув на Потапова, спросил:

— Местная полиция задержала кого-нибудь по свежим следам?

— Задержала, Андрюша! В том-то и дело, что задержала! И не кого-нибудь, а нашего, российского гражданина, агента службы внешней разведки. Причем задержала сразу же после взрыва. Наблюдателей за Алимханом было двое, и они только приняли объект. Одному удалось прикрыться дипломатическим паспортом и тем, что во время подрыва он отошел от «Тойоты», используемой разведкой для слежения за Усамбиевым. Второй же агент даже диппаспорта не имел. Не успел оформить. Его и замели. А что самое странное, в машине агентов внешней разведки полиция Эль-Саида обнаружила тротил и пульт дистанционного управления.

Павлов произнес:

— Еще не легче! Неужели арабским полицаям непонятно, что если бы наши валили Алимхана, то не таким топорным методом?

Генерал ответил:

— Таким, не таким, это не важно. Важно, что Усамбиева грохнули и в убийстве подозреваются агенты российских спецслужб!

Сургин махнул рукой:

— Ничего страшного! Наше посольство вступится, отобьют агента, тем более доказать его непосредственное участие в подрыве Алимхана не удастся. Здесь наши выкрутятся! А вот кто на самом деле мочканул Усамбиева, очень интересно. Но очевидно, что к нему имеет прямое отношение Гулаев. Нурпаша создал фон, при котором ответные действия российских спецслужб уже ни для кого не стали бы неожиданностью. С Гулаевым, как возьмем его, уверен, беседа интересная получится! Он очень многое, если не все, может объяснить по поводу ликвидации Алимхана. Вот мы его здесь и послушаем!

Генерал проговорил:

— Ты сначала возьми его и доставь сюда! И уж потом о беседе речь веди!

Сургин заверил начальника:

— Захватим и доставим! Если все пройдет по плану! И если не объявится очередной высокопоставленный чин, готовый ради денег продать мать родную!

Потапов нахмурил брови:

— Ты на что, Андрей, намекаешь?

— На предательство, Николай Викторович, банальное, ставшее обычным наверху предательство! И наконец, из того, что раз действия «Гарпуна» будут поддержаны штурмовой авиацией, а к Урус-Керту направлены вертолеты огневой поддержки, то в штабе ОГВ немало народу с большими звездами посвящены в суть операции «Бумеранг»! Чего вполне достаточно, чтобы мы слетали в Чечню вхолостую.

Генерал воскликнул:

— Но не можем же мы поголовно никому не доверять?

Андрей вздохнул:

— В том-то дело, что не можем. И доверяем! А такие, как Зинченко и его алчный начфин, сдают нас боевикам, не моргнув и глазом! Но ладно об этом! Все одно ни хрена ничего не изменишь! Будем работать в тех условиях, что имеем реально. Других, увы, нам пока не дано. Да и при действующей власти дано вряд ли когда будет.

Потапов слегка повысил голос:

— Андрюша! Давай-ка мне тут без политики, понял?

— Понял! Что дальше-то делать будем? Все обсудили, время вылета определено, задача поставлена. Разъедемся до вечера по домам?

Но генерал неожиданно приказал:

— До вылета в Моздок остаетесь здесь. Я же сказал, пообщаемся с Юсуповым. Сюда же будет доставлено боевое снаряжение и вооружение. Здесь же выспитесь, ночь в Чечне вам предстоит бессонная, а дома не отдохнете как следует! Так что сейчас обед. После него –  сон до 19.00. Далее экипировка и убытие на аэродром! И на этот раз ни вопросов, ни пожеланий, ни просьб, ни даже отдельных реплик я не принимаю! Все, можете пока прогуляться по двору, покурить. В столовую я вас позову. Свободны!