ГЛАВА 6
На пороге Калинин столкнулся с Волковым.
— Ну, что там, Сережа?
Старший лейтенант доложил:
— Начальник милиции стрелял из пулемета. У него также был автомат «АК-74». А в соседней комнате, практически не пострадавшей, включенная радиостанция. По ней, судя по всему, капитан связался с РОВД.
— Я так и думал. Что еще?
— А еще то, что бандиты расстреляли дежурный наряд либо из «ВАЛов», либо из «Винторезов».
— Да?
— Так точно.
Сергей протянул полковнику гильзы:
— Применялись все те же патроны «9Ч39». Они подходят и к другим видам вооружения, но оно здесь практически не применяется даже спецназом, не говоря уже об общевойсковых частях.
— Ясно! А граната, пущенная в дежурную часть, вылетела из «Мухи»?
— Скорее всего!
— И что сие значит, Сережа? То, что боевики используют похищенное оружие?
— Весьма вероятно!
— Ладно! Продолжать осмотр. Видел, твоим бойцам не удалось разговорить местных?
— Не удалось. Поэтому часть послал в «зеленку», часть в дома главы администрации и его заместителя. Сам осмотрю дом Шалдаева и район пожарища.
— Давай! Я — на площади!
Старший лейтенант с прапорщиками Шестаковым и Блошиным двинулся к дому начальника милиции. Полковник вернулся к капитану.
В это время в аул въехал «УАЗ». Сопровождавшая его боевая машина пехоты осталась на въезде.
Калинин указал на вездеход:
— Твое начальство пожаловало?
— Нет! У комбата другая машина. А эта без номеров.
«УАЗ» подъехал прямо к офицерам. Из него вышли подполковник и двое мужчин в штатских костюмах. Один из гражданских был чеченцем.
Подполковник оказался представителем армейской контрразведки, один гражданский — следователем военной прокуратуры, чеченец — прокурором района.
Они также осмотрели трупы. После чего задали Калинину почти те же вопросы, которые ранее полковник сам задавал командиру роты и на которые ни у кого ответов не было. Калинин предложил чеченцу поговорить с земляками, может, ему они расскажут подробности утренней бойни? Хотя самому Калинину уже было все ясно. Боевики применили стандартную тактику, уничтожив в первую очередь отделение милиции, единственный объект, способный оказать им вооруженное сопротивление. Вот только с начальником милиции прокол у них вышел. А тот, защитив себя, не скрылся, хотя имел для этого все условия, а принял бой. И ушли бандиты в «зеленку», больше некуда. Вопрос, найдут ли в лесу разведчики хоть какой-нибудь след, позволяющий определить, куда отступила банда — в населенную местность или в горы. Это было немаловажно. А в остальном спецназу здесь делать было нечего!
Прокурор собрал возле себя несколько мужчин. Но обстоятельного разговора не получилось, он вскоре вернулся, развел руками:
— Никто толком ничего объяснить не может! Но это сейчас, пока не прошел стресс от нападения бандитов. Вот похоронят односельчан, успокоятся, тогда, может, что и прояснится.
Выслушав прокурора, Калинин отошел в сторону. По спутниковой связи вызвал Москву. Генерал Кучеров ответил тут же:
— Ну что у тебя, Калинин?
— Ничего, кроме того, что бандиты организованно и планомерно обработали аул Ойты, применив оружие, которое было похищено со складов части, дислоцирующейся в станице Вольная!
— Это точно?
— Это мое мнение, подтвержденное уликами. Вообще-то, Геннадий Анатольевич, не дело отряда — собирать гильзы.
— Согласен. Но похищенное оружие — нить, связывающая Аманкул с Асхановым.
— Это верно. Поэтому считаю полезным начать отработку Шаида Эдаева!
— Чтобы спугнуть Али? Нет, Александр Иванович, пока рано тревожить гадюшник Шаида! Да и Эдаев может быть второстепенной фигурой в делах Асханова. Обеспечил захват оружия — и в тень, до следующей разовой акции. Таких пособников у Али много.
Калинин добавил:
— Как и лиц, заинтересованных в нем. Лиц, сидящих на высоких должностях в Москве.
Генерал согласился:
— Не без этого! Вот поэтому нам с тобой надо взять этого отморозка. Взять живым! Чтобы он и поведал, кто все это время прикрывал, а возможно, и направлял деятельность бандформирований.
— Это мне ясно, Геннадий Анатольевич, но что сейчас-то делать?
— Думается мне, Али не ограничится акцией в Ойты! И продолжит кровавую игру в Чечне, перед тем как нанести свой главный удар. А то, что он готовит этот удар, очевидно. Для того, чтобы потрошить аулы, Асханову не надо столько оружия, сколько было захвачено у Аманкула. Где-то Али планирует широкомасштабную акцию. Такую, о которой заговорил бы весь мир, как это было в Буденновске и Первомайской! И мы должны просчитать место, куда нацелился Асханов. Но и допустить уничтожения чеченцев мы не можем. А посему твоему отряду задача на настоящий момент — поиск Али в Чечне. Быстрое реагирование на его выпады на всей территории, что должно убедить этого выродка, что спецслужбы и далее намерены работать в прежнем режиме битья по хвостам. И одновременно искать, просчитать направления его главного удара. Ты меня понял, Калинин?
Полковник ответил:
— Да, понял. Короче, остаюсь в Чечне. Вопрос, где разместить отряд так, чтобы о его дислокации хотя бы на первых порах не стало известно Асханову?
Генерал задал встречный вопрос:
— Ты используешь весь личный состав?
— Нет, одну штурмовую и разведывательную группы.
— Это сорок человек?
— Со мной сорок один!
— Тогда слушай, что надо сделать.
Кучеров проинструктировал командира «Грозы» в плане поднятого полковником вопроса. После чего офицеры закончили сеанс. Калинину согласно инструкции следовало дождаться связи с командиром одного из парашютно-десантных полков N-ской дивизии, после чего отработать отход из Ойты по оговоренному с генералом плану. А пока загрузить работой разведку здесь, в Ойты.
Старший лейтенант Волков и сопровождающие его прапорщики проникли во двор усадьбы начальника милиции от дома расстрелянной семьи заместителя главы администрации путем, которым на рассвете к Шалдаеву подбиралась банда головорезов. Перемахнув через забор, разведчики остановились, осматриваясь. Шагах в трех от дома бурые пятна на траве. Ясно. Здесь капитан встретил первых двух незваных гостей. И стрелял он не из дома, а скорее из кустов. Шестаков прошел к ним. Так и есть, в траве за кустарником — десять автоматных гильз. А возле сарая Волков с Блошиным увидели еще два кровавых пятна. И тут приземлил двух «чехов» милиционер. Приказав Шестакову обследовать дом Шалдаева, Волков открыл дверь сарая. Внутри было темно, так что пришлось некоторое время привыкать к темноте, прежде чем начать различать предметы, расположенные внутри помещения. Сергей стоял и слушал тишину. Он вдруг почувствовал, что находится здесь не один. В сарае еще кто-то был. Мелькнуло в голове: не успевший уйти раненый и не добитый своими боевик? Но почему он не стреляет? Боится, что выстрелами выдаст себя? Но если у него бесшумное оружие, чего бояться? Звука падения тела и атаки бойцов спецназа? Рассчитывает, что Волков его не заметит? А он, отлежавшись, ночью уползет из аула? Или ему помогут? Может быть. Одно ясно — сдаваться бандит не собирается, иначе уже подал бы знак. Но он молчит. Ну что ж, посмотрим, долго ли он промолчит? Развернувшись, старший лейтенант вышел из сарая и тут же, укрывшись за стеной, крикнул в дверной проем:
— Эй, кто в сарае, ты обнаружен! Если сейчас же не выйдешь или не подашь голос, я разнесу тебя гранатой в клочья. Ну?
И неожиданно для себя услышал испуганный женский голос:
— Не надо гранату! Я выхожу!
Блошин, увидевший движения командира и тут же занявший позицию с другой стороны двери, удивленно взглянул на Волкова:
— Баба? Останови ее, командир!
— Почему?
Внутри сарая слышалось, как кто-то выбирается из-под рухляди, находившейся в дальнем правом углу.
Прапорщик объяснил:
— А если эта дама — шахидка? Выйдет и рванет себя вместе с нами?
Волков поднял указательный палец правой руки, сняв ее с автомата:
— Точно!
И приказал:
— Женщина! Оставаться на месте! Выход из сарая по моей дополнительной команде. Тебе все ясно?
— Да, да, как скажете! Я стою!
— Вот и хорошо!
Старшего лейтенанта удивило, как чисто неизвестная говорит по-русски. Может, землячка? Рабыня? Он указал Блошину на колодец. Прапорщик понял и быстро отбежал за бетонный круг. Сам же командир группы укрылся за углом дома, наблюдая за сараем. Отойдя на безопасное расстояние, он вновь выкрикнул:
— Женщина, ты слышишь меня?
И вновь из черного проема испуганное:
— Да, я вас слышу.
— Держи руки перед собой и медленно выходи. В метре от двери остановись! Выполняй!
Из сарая показалась удивительно красивая чеченка, высокая, стройная, в черном платье, но без платка, пышные черные волосы распущены по плечам. Ее глаза буквально светились животным страхом. Вытянутые вперед руки заметно тряслись. На ее теле пояса со взрывчаткой не было, иначе Волков заметил бы его даже под платьем.
Он вышел из-за угла, опустив ствол «ВАЛа»:
— Спокойно! Мы — российский спецназ, вам ничего не грозит. Опустите руки.
Девушка выполнила команду. Ей, как и Сергею, было лет двадцать пять, и она не была похожа на сельскую жительницу. Он подошел к незнакомке. Рядом появился Блошин. Сергей спросил:
— Кто вы? И что делаете здесь?
— Я — Марьям Сахидова, учительница из Шатана. Приехала вчера к родственникам. Они… они… — голос девушки вздрогнул, — жили по соседству.
Марьям говорила о семье заместителя главы администрации, полностью уничтоженной бандитами.
— …В доме мало места, и я спала в саду, на старом топчане. Потом, под утро, когда было еще темно, проснулась от постороннего шума. Открыла глаза и увидела людей с оружием, — она указала на автомат Волкова, — с таким же оружием. Я видела, как защищался Саид. Он убил двух бандитов и ранил еще двух. Но оставался еще один боевик. Его зовут Лема Агаев. Он добил раненых, а потом… потом… когда я пыталась убежать, поймал меня!
Видя, в каком состоянии находится молодая женщина, Волков предложил ей выйти на улицу. Но она не захотела покидать двора, неожиданно сказала:
— Теперь он точно убьет родителей и брата либо заставит меня уйти с ним в горы. Агаев поклялся в этом.
Старший лейтенант поинтересовался:
— Это еще почему? Бандиты скрылись и здесь, а тем более в райцентре, вряд ли появятся. Федеральные силы усилят охрану населенных пунктов.
Девушка взглянула своими черными огромными глазами на офицера спецназа, и от этого взгляда сердце старшего лейтенанта вдруг сильно забилось. Ее взгляд словно пронзил его. Он почувствовал себя немного неловко и в то же время очень хорошо.
Марьям спросила:
— Вас не удивило то, что я назвала имя и фамилию бандита?
Волков заставил себя сосредоточиться:
— Да, конечно. Извини, ты знала этого Агаева и до встречи сегодняшним утром?
— Да, знала. Более того…
Марьям рассказала офицеру о том, что связывало ее с бандитом, закончив словами:
— Теперь мои родственники в Шатане подвергнутся смертельной опасности. Мне надо возвращаться. Лема придет за мной!
Женщина, которая с первого взгляда вызвала в Волкове теплое и волнующее чувство, заплакала. Сергей взял ее за руку:
— Не волнуйся, Марьям! Я не дам в обиду ни тебя, ни твоих родителей. А сейчас пойдем к нашим!
— Я боюсь!
— А вот это напрасно. Ты же обвела вокруг пальца опытного бандита, не растерялась, когда он захватил тебя. Не бойся. Ты же смелая! И верь мне. Я помогу. Мы все поможем тебе!
Девушка сквозь слезы улыбнулась:
— Правда?
Волков ответил:
— Слово офицера!
— Я верю вам. Но мне надо закрыть лицо. А… нечем.
Сергей сорвал с головы зеленый платок, который надевал в виде скрученной ленты, когда работал в «зеленке», протянул его чеченке:
— Это пойдет?
Она приняла платок.
— Да!
Вскоре Сергей вывел женщину на площадь.
Калинин, увидев, что приемный сын ведет девушку, удивился и пошел навстречу.
Когда они встретились, прапорщики Шестаков и Блошин отошли в сторону. Полковник посмотрел на молодую даму:
— Здравствуй, красавица!
Та ответила:
— Здравствуйте!
Калинин перевел взгляд на старшего лейтенанта:
— Надеюсь, Сережа, ты объяснишь мне, кто с тобой?
Сергей представил девушку:
— Это Марьям Сахидова, учительница из Шатана, родственница расстрелянного вместе с семьей заместителя главы администрации.
Он обратился к ней:
— Марьям, повтори, пожалуйста, свою историю.
Полковник указал на стоящий в стороне «УАЗ»:
— Не здесь. Пройдемте в машину.
Устроившись в вездеходе, Калинин внимательно выслушал девушку.
Сергей, дождавшись окончания рассказа, воскликнул:
— Отец, мы обязаны помочь ей!
Марьям с интересом посмотрела на офицеров, которые, оказывается, были отцом и сыном. Полковник, в свою очередь, бросил взгляд на Сергея, который как-то необычно смотрел на эту чеченскую красавицу. В глазах сына читалось не просто человеческое стремление помочь ближнему. В них было нечто большее. Калинин ответил:
— Безусловно, мы поможем Марьям. Какое красивое имя, как наша Марья. — Он объяснил чеченке: — Мою родную сестру зовут Марией, Машей! Сделаем вот что. Ты, Марьям, посиди пока в машине, здесь ты в безопасности, ну а мы с сыном решим, как быть! Хорошо?
Девушка вновь улыбнулась:
— Да, конечно! Я все понимаю!
Полковник кивнул старшему лейтенанту:
— На выход, Сергей!
Офицеры вышли из «УАЗа», Калинин подозвал к себе водителя:
— В машине чеченская женщина. Охранять ее, никого не допуская к машине.
Водитель-контрактник попытался возразить:
— Но, товарищ полковник, районный прокурор или особист со следователем в любой момент могут решить вернуться в райцентр!
Калинин повысил голос:
— Ты плохо понял меня, сержант? Без моего личного разрешения к «УАЗу» никого не подпускать! А твои начальники, если захотят уехать, пусть перед этим найдут меня. Я — старший по званию и запрещаю до личного разрешения кому-либо покидать аул. Ты понял меня?
— Так точно! Но мои начальники тоже не простые люди!
Калинин оборвал водителя:
— Я все сказал. Если нарушишь приказ, с тобой разберутся мои парни. А связываться с ними я не советовал бы никому!
Сержант, вздохнув, согласился:
— Это точно! Что ж, я человек маленький. Но и вы, если что, замолвите словечко. Прокурор этот чеченский мнит себя такой важной шишкой, куда там!
— Не волнуйся! Замолвлю! Охранять объект!
— Есть, товарищ полковник!
Сергей, отойдя с Калининым к кустарнику, раскинувшемуся у здания милиции, спросил:
— Не круто ли ты с сержантом? Да и с контрразведкой и прокуратурой?
— В самый раз. Но речь не о них. Я вот о чем подумал, Сережа. Девушке мы, конечно, поможем, а заодно можем и Агаева взять! Это было бы неплохо. Марьям уверена, что он придет к ней отомстить за свой позор. Вообще-то это в их привычках. Так что угроза отморозка, считаю, реальна. А посему поедешь с чеченкой, взяв с собой своих неизменных Шестакова и Блошина. Только обговори с ней, как вам незаметно оказаться в доме ее родителей. Там устроишь засаду и, если мразь Агаев объявится, повяжешь его. Но обязательно живым. Мертвый он нам не нужен!
Волков спросил:
— А как же отряд? Где мне потом искать вас?
— Нас пока оставляют в Чечне. Где дислоцируют, пока не знаю, но твою разведгруппу я планировал оставить здесь. Вернее, за селением, в «зеленке». Но решение может измениться. И тогда я свяжусь с тобой!
— Еще вопрос, отец! На чем нам добраться до Шатана? Не на «вертушке» же пожаловать в райцентр.
— А на «УАЗе», где сидит Марьям, и поедешь.
— А как же прокурор с особистом?
— Этот вопрос я решу. А сейчас собери все данные от своих ребят. После доклада и поедешь. Да, неплохо бы тебе штатской одеждой разжиться. Где ее взять?
Сергей предложил:
— Может, из гардероба начальника милиции? Думаю, на троих-то у него должно найтись вещей.
— Добро! Давай работай! А я пойду, поговорю с комиссией, что прибыла на «УАЗе», машину по-любому придется у них на время изымать.
Волков ответил:
— Есть!
И уже повернулся, чтобы уйти, но Калинин остановил его:
— Сережа!
— Да?
— Мне показалось, эта чеченка зацепила тебя!
Сергей, слегка покраснев, признался:
— Она мне понравилась, отец! Не знаю, как объяснить, но, встретив ее, я вдруг почувствовал… симпатию, что ли? Я бы хотел, чтобы Марьям была рядом.
Калинин вздохнул:
— Влюбился! С первого взгляда! Бывает! Кстати, при первой встрече с твоей матерью я почувствовал нечто подобное! Что из этого вышло, ты знаешь. Но Марьям — чеченка!
— Ну и что? Какая разница, чеченка она или русская?
— У нее, сын, другие обычаи, другие нравы! Она воспитывалась в другой среде, к которой мы не приспособлены. А главное, сможет ли она полюбить тебя?
— Да, это вопрос сложный!
Калинин улыбнулся, похлопав старшего лейтенанта по плечу:
— Поживем — увидим! Представляю, как мать, если все у тебя, конечно, сложится, воспримет эту новость!
— Она поймет!
— Да, ты прав! Она поймет! Ну, ладно, работай, Сережа!
Волков прошел к зданию милиции, где его ждал личный состав разведывательной группы. Бойцы закончили мероприятия по селению и окрестностям, и им осталось доложить результаты разведки командиру. По самому аулу ничего особенного разведчики не сообщили, лишь выстроив хронологию утренних событий и подтвердив предположение о том, что боевики в Ойты применили оружие, похищенное со складов станицы Вольной. Отделение, проводившее работу в «зеленке», сообщило, что боевики ушли от села на запад на машинах — на «УАЗах» и, предположительно, «Ниве».
Волков удивился:
— Тогда почему главарь приказал добить своих раненых? Ведь он, оснащенный техникой, имел возможность взять их с собой! Но вместо этого наградил подельников пулями! Почему?
Ответил Грачев:
— Легкораненых не было, начальник милиции постарался всыпать им как следует, а тяжелых, видимо, просто некуда было тащить! Им нужна квалифицированная медицинская помощь, а оказать таковую боевики, скорее всего, возможности не имели.
Сергей подхватил мысль лейтенанта:
— Это говорит о том, что база боевиков находится в горах, а не в населенном пункте, и в банде отсутствует врач!
Добавил старший лейтенант Фролов:
— И уйти боевики далеко не могли.
Волков спросил:
— Почему ты так решил?
Офицер объяснил:
— Я со своими ребятами прошел с километр по следу колонны, до того места, где он обрывался из-за каменного грунта. Так вот у одного «УАЗа» от места начала марша стало спускать заднее правое колесо. Медленно, но спускать. Боевики не заметить этого не могли, но ставить запаску не стали, значит, надеялись дотянуть до базы.
— Или заменить пробитый скат позже?
— Это снизило бы скорость их отхода. А бандиты торопились.
— Хорошо, принял информацию! Сейчас всем уйти в «зеленку», выбрать место для временного отстоя, но так, чтобы из аула оно не было видно и не находилось рядом с тропами.
Свирин спросил:
— Группу решено оставить здесь?
— Не только нас, Гена, но и первую штурмовую группу. Только она перебазируется от аула. Дальнейшие планы командования мне неизвестны. Как начнутся похороны, так по одному и ныряйте в лесной массив. Я с прапорщиками Шестаковым и Блошиным отлучусь в райцентр. О времени и порядке прибытия сообщу по связи. В ответ, Фрол, ты как старший группы в мое отсутствие определишь и скажешь ориентиры выбранной стоянки. Возвращаться мы будем лесом.
Старший лейтенант кивнул головой:
— Понял, командир!
— Ну, все! Я на площадь, Шест с Бимом — за мной! Остальным по оговоренному плану. До встречи.
— Удачи, командир!
Отойдя от милиции, Волков остановился. Повернулся к прапорщикам:
— Так, ребята, я к командиру, вы же дуйте в усадьбу Шалдаева. Надо найти три подходящих костюма, лучше по сезону. В Шатане, куда мы отправимся для выполнения особого задания, гражданская одежда нам будет очень кстати!
Шестаков переглянулись с Блошиным:
— А если у Шалдаева ничего не найдем?
— Шест! Нам нужна гражданская одежда. И мне плевать, где вы ее с Бимом надыбаете. Но одежда должна быть! Вперед!
Прапорщики, о чем-то переговариваясь, пошли в сторону усадьбы погибшего начальника милиции. Волков же направился к Калинину, который стоял рядом с прибывшими на «УАЗе» должностными лицами. Видя, что отец занят, Сергей остановился недалеко от «УАЗа», закурил. Он ощущал на себе взгляды Марьям с заднего сиденья вездехода.
Закончив разговор с прокурором, следователем и представителем армейской контрразведки, Калинин подошел к Волкову, спросил:
— Что имеешь сообщить мне?
— Ребята доложили: боевики покинули аул через «зеленку», что, впрочем, было и так ясно, но вот дальше они уехали на автомобилях — «УАЗах» и «Ниве».
Старший лейтенант подробно доложил командиру отряда все, что узнал от своих разведчиков.
Полковник ненадолго задумался:
— Да, скорее всего, их база где-то недалеко. Но база временная, перевалочная. Возможно, уже сейчас, немного отдохнув, бандиты покинули ее. Как с поездкой в Шатан? Готов?
Волков задал встречный вопрос:
— А как насчет машины?
— Я же сказал, с этим проблем не будет. Более того, светиться на приметном вездеходе в райцентре тебе не стоит, а выходить из него на въезде в Шатан и далее следовать пешком несподручно. Так что я договорился со следователем военной прокуратуры: не доезжая блокпоста, вы встретите белые «Жигули» одиннадцатой модели. За рулем будет чеченец. Человек, по словам следователя, вполне надежный. Он доставит тебя с женщиной и группой захвата в район, где проживает семья Сахидовых. Ну, а далее по плану. Связь со мной по необходимости! Как насчет гражданской одежды?
Старший лейтенант кивнул за спину:
— Послал Шестакова с Блошиным на поиски. Но вот найдут что или нет, не знаю!
— Если вернутся пустыми, следователь свяжется с водителем «Жигулей». Тот обеспечит вас одеждой.
— Добро!
Тут появились прапорщики с большой сумкой. Волков спросил:
— Ну что?
— Порядок, командир! Шмотки на любой вкус и примерно наш размерчик. Бим мерил.
Полковник положил руку на плечо сыну:
— Ну, давай тогда, Сережа! Прошу одно — будь осторожен и возьми, если появится, Агаева живым. Он нам очень пригодился бы!
— Один вопрос, отец!
— Ну?
— Место дислокации первой группы еще не определилось?
— Определилось. Десантный полк в Чалое. За тебя остался Фролов?
— Да.
— Где будут находиться разведчики?
— Рядом, в «зеленке»!
— Добро! Ни пуха, Сергей!
Волков улыбнулся:
— Ну, зачем ты заставляешь послать отца, да еще непосредственного начальника, к черту?
— Ничего! Посылай! Переживу.
— Тогда — к черту!
Старший лейтенант указал прапорщикам на «УАЗ»:
— Видите тачку? Давайте по одному в нее! Я за вами.
Вскоре спецгруппа заняла места в вездеходе. Шестаков устроился на сиденье старшего машины, Волков с Блошиным сели к девушке. Волков приказал:
— Вперед, сержант, на выезд из аула! Возле «БМП», сопровождавшей вас, остановишься!
— Извините, не знаю, кто вы по званию, но мое начальство об отъезде предупреждено?
— Нет, я самостоятельно решил угнать твой драндулет!
Водитель проговорил обиженно:
— У меня не драндулет, а нормальная, почти новая машина, ласточка!
— Вот и двигай на своей ласточке в указанном направлении. Если есть связь с начальством, спроси у него, разрешен ли тебе выезд!
— Можно, да?
— Ответил бы я тебе, что в армии можно, но в салоне женщина, не хочется смущать ее!
Сержант снял с полки радиостанцию, запросил подполковника особого отдела. Тот подтвердил разрешение на выезд. Сержант повеселел:
— Теперь порядок! Так куда едем?
Шестаков повернулся к водителю:
— У тебя со слухом напряги? Помочь в лечении?
Опасливо взглянув на внушительного спецназовца, сержант плавно тронул с места. Как и было приказано, у боевой машины пехоты остановился. Волков вышел из салона. С брони «БМП» соскочил лейтенант.
— Меня предупредили о вашем отъезде. Я готов сопровождать машину.
— А вот этого, лейтенант, как раз и не требуется! Оставайся на месте, «УАЗ» скоро вернется!
— Понял! Только вы осторожнее, хотя сейчас дорога безопасна.
Волков вернулся в «УАЗ», и тот на предельно возможной скорости направился в сторону Шатана. А в Ойты начались похороны. Выйдя за пределы видимости селения, старший лейтенант вновь приказал водителю остановиться. Сбоку за кюветом проходила полоса кустарника. Здесь Волков решил переодеть группу.
Далее ехали в гражданской одежде, которая, как и уверял Шестаков, подошла офицерам.
Не доезжая километр до блокпоста, на обочине увидели белые «Жигули». Встали за ними.
Волков подошел к водителю:
— Салам! Ждешь пассажиров?
— Салам! Судя по описанию Валеры, вы и есть эти пассажиры?
— Угадал!
— Тогда прошу в салон!
— Проблем на блокпосту не будет? Нам желательно не предъявлять документы!
— Ясно! А проблем не будет! Там старшим знакомый офицер.
— Хорошо!
Старший лейтенант подал знак прапорщикам и Марьям пересесть в легковой автомобиль. Затем отпустил «УАЗ»:
— Вот и все, а ты боялся! Давай обратно, к своему начальству. И запомни, лучше районному прокурору не знать, где конкретно и кого ты высадил в Шатане. А нас ты оставил за блокпостом. Вопросы есть?
— Никак нет!
— Езжай с богом!
«УАЗ» развернулся и двинулся в обратном направлении.
Волков занял место на заднем сиденье рядом с девушкой. Чеченец-водитель спросил:
— Куда едем?
Женщина назвала адрес. Водитель кивнул головой и повел старый, но еще вполне ходкий «жигуленок» к райцентру. Блокпост на въезде в Шатан прошли, как и обещал водитель, свободно. Офицер лишь перекинулся несколькими фразами с чеченцем, не рассматривая пассажиров, и приказал открыть шлагбаум. Вскоре на одной из улиц поселка «Жигули» остановились:
— Ваш адрес, господа-товарищи!
Волков отдал команду:
— Автоматы в сумку. Шест, головой за оружие отвечаешь. Пистолеты и гранаты к бою! Выходим.
Как только трое мужчин и женщина покинули салон, машина скрылась за первым же поворотом.
Спецназовцы, по привычке встав кругом, спиной к спине, держа Марьям в центре, осмотрелись. Улица была пустынна. Волков спросил:
— Куда идти, Марьям?
— Извините, я назвала водителю не тот адрес, где действительно проживаю. Не знаю, почему так поступила. Наверное, все еще боюсь.
Старший лейтенант успокоил ее:
— Ничего! Ты молодец! Так и должна была поступить. Водитель нам неизвестен, и лучше перестраховаться. Я бы поступил так же.
Вопрос задал Шестаков:
— Извините, милая девушка, а отсюда далеко до вашего дома?
— Нет! Он на параллельной улице. Идемте!
Но Волков остановил ее:
— Идти толпой небезопасно! Сделаем так: я с тобой впереди, ну а вы, — старший лейтенант обратился к подчиненным, — следом на расстоянии визуального контакта. Начну прикуривать — вам готовность к действию, падаю с девушкой — реальная опасность и отражение угрозы. Ясно?
— Ясно, командир!
— Ну, а теперь пошли! Веди, Марьям!
Девушка повела Волкова в ближайший проулок. Выйдя на соседнюю улицу, указала на зеленые металлические ворота. Посмотрела на старшего лейтенанта, вновь пронзив его взглядом своих красивых черных глаз:
— Может, я сначала одна? А то мало ли что? Да и родителей испугаем, если вместе войдем.
— Скорее мы вызовем интерес у соседей, если и дальше будем стоять на виду. Идем! И во двор первым вхожу я. Если что, подашь сигнал опасности мужчинам, идущим за нами. А родителей успокоим. Идем, Марьям!
Они пересекли улицу. Открыв калитку, Волков вошел в небольшой дворик перед таким же небольшим домом. И сразу заметил женщину, которая при виде русского мужчины в гражданском костюме от неожиданности вскрикнула. Но тут же появилась Марьям. Она бросилась к матери. Успокоив ее, позвала отца и брата Адама, парня лет шестнадцати, совершенно не похожего на уроженца Кавказа в отличие от родителей и сестры. Пока она разъясняла семье обстановку, Волков подал знак прапорщикам. Те быстро пересекли улицу и вошли во двор, неуклюже поздоровались. Волков внимательно проследил за близлежащими домами и улицей, не видел ли кто перемещения неизвестных мужчин. Но ничего подозрительного не заметил. Да и чувства тревоги у него не возникло, как это бывало, когда рядом таилась скрытая опасность. Но это, может, оттого, что рядом находилась Марьям? Выслушав дочь, ее отец по-русски предложил офицерам:
— Прошу в дом! Супруга с дочерью приготовят обед. Мы не ждали гостей.
Вошли в дом, состоящий из трех комнат: гостиной и комнат Адама и его сестры Марьям. Отец, Рустам Алиевич, мужчина лет пятидесяти, указал спецназовцам на кошму:
— Устраивайтесь!
Прапорщики опустились на пол. Волков же произнес:
— Извините, уважаемый, но мне надо осмотреть вашу усадьбу. Марьям объяснила, зачем мы здесь?
Чеченец вздохнул:
— Объяснила! Опять этот проклятый Лема объявился. И что, шакал, творит! Своих же земляков убивает!
Ответ не понравился Шестакову:
— По-вашему, выходит, что, убивай он русских, этот Лема был бы для вас обычным человеком?
Рустам приложил руку к сердцу:
— Ради Аллаха, извините, я не имел в виду то, что вы сказали. Как можно? Всевышний вообще запрещает убивать ближнего, так же как и ваш Христос. Я неправильно выразился, это от волнения. Ведь жизнь вновь меняется. Если сюда явится Агаев, будь проклято его имя, и вы схватите или убьете его, спасая нас, то нам придется бежать из Чечни. Друзья Лемы должны будут отомстить за него.
Волков сказал:
— Ну, вы тут пообщайтесь! А я делом займусь.
Шестаков умоляюще взглянул на командира:
— Может, мы с тобой, а, командир?
Но старший лейтенант ответил:
— Нет! Я сказал, общайтесь! Управлюсь без вас!
И вышел из главной комнаты.
Во дворе столкнулся с Марьям, отчего та выронила корзину с персиками. Она тоже смущалась в присутствии русского офицера, и это было заметно. Волков помог собрать фрукты и донести корзину до кухни, отдельного строения вне дома. Затем офицер попросил женщину:
— Марьям, мне нужно осмотреть владения вашей семьи. Для чего, надеюсь, понятно!
— Да какие у нас владения? Но если надо, то пожалуйста. Дом вы видели…
— Извини, что перебиваю. А что на чердаке?
— Ничего, вернее, хлам всякий, но туда даже входа нет, отец давно забил гвоздями!
— Понятно. Кухню я тоже видел и двор перед домом. Теперь не мешает ознакомиться с тем, что находится сзади него.
— Хорошо, пойдемте в сад.
За домом находился сад. Небольшой, но густой. В темное время суток вполне можно незаметно подобраться к жилищу. Волков спросил:
— Заборы со всех сторон?
— Да. Так здесь принято.
— Хорошо! Пройдемте в конец сада!
Женщина последовала за офицером.
А из кухни им вслед смотрела мать Марьям, симпатичная миниатюрная женщина, к сожалению, рано состарившаяся от тяжелой, неустроенной жизни. На вид она была старше мужа лет на десять, хотя ей недавно исполнилось сорок восемь. Об этом сказала Марьям. И сейчас женщина смотрела, как ее дочь уходит с неизвестным русским в глубь сада. Дойдя до забора, Сергей спросил:
— Что за ним?
— Улочка! Узкая, затем еще ряд домов, далее пустырь и роща.
— А кто соседи?
— Такие же, как и мы, простые чеченцы!
— И у них, как у вас, нет собак?
— У них есть!
— А почему у вас нет?
— Был пес, старый. Недавно ушел! Говорят, перед смертью животные покидают жилище людей. Нового еще не завели.
— Понятно!
Старший лейтенант еще раз осмотрелся.
Марьям неожиданно сказала:
— Трудная у вас служба!
— Почему ты так думаешь?
— Быть постоянно вдали от дома, от семьи. По жене, наверное, скучаете?
Сергей улыбнулся:
— Нет, Марьям, не скучаю!
Женщина удивилась:
— Почему? Вы не любите ее?
Старший лейтенант вновь улыбнулся:
— Ты права. Я не люблю свою жену.
— Но почему?
— А потому, что нет у меня супруги. Нет и не было.
И сказал непроизвольно:
— Не повстречал еще такую, как ты!
Этим очень смутил чеченку. Она отвернулась. Но Волков почувствовал, что его ответ не оставил девушку равнодушной. И спросил сам:
— А у тебя есть муж?
Марьям произнесла:
— Нет! Странно, правда? Обычно у нас выдают девочек замуж рано и по решению родителей. Но мои не такие. Они не хотят, чтобы не по любви. А любви еще не было…
Она замолчала, продолжая смотреть в сторону. А Сергей испытывал неведомое ранее чувство сладостного волнения.
— Марьям, я человек прямой! Может, это и недостаток, но отец с матерью приучили меня всегда говорить правду. Нас ждет непростая ночь, поэтому… поэтому я хочу сказать, что ты нравишься мне. Даже больше того. Не могу сказать, что полюбил тебя, потому что не знаю, что это такое, но, находясь рядом с тобой, я ощущаю нечто, чего раньше никогда не испытывал.
Девушка так же тихо произнесла:
— Вы тоже симпатичны мне! И мне приятно быть рядом с вами. Скажите, если бы… если бы не это чувство, вы пришли бы сюда?
Волков ответил не раздумывая:
— Да! Пришел бы. О спецназе говорят много и далеко не всегда то, что является правдой. Нас представляют этакими безжалостными карателями. Доля истины в этом, конечно, есть. К врагам мы действительно безжалостны. Но к врагам. К тем, кто похищает людей, убивает и насилует невинных и беззащитных, кто сеет смерть, часто прикрываясь заложниками. Их мы убиваем. Да, мы сражаемся, но с противником вооруженным и коварным. Но еще никогда спецназ не воевал против мирных жителей. Мы призваны, уничтожая зло, защищать добро. Защищать простых людей, которые, как и мы, поверь, я говорю от сердца, так же не хотят войны. Наверное, я не должен был говорить тебе того, что сказал, но и смолчать не мог. Я не хочу, чтобы ты считала меня убийцей. Это не так.
Марьям повернулась к Сергею, на этот раз в ее глазах стояли слезы.
— Я не считаю вас убийцей! Я понимаю, что вы выполняете ту работу, которая под силу далеко не многим. Но… война… почему она пришла к нам, превратив жизнь в кошмар? Породив то зло, с которым вы, представитель власти, и начавшей эту войну, теперь боретесь? Вы не хотите войны, мы ее не хотим. Почему же тогда она продолжается?
Старший лейтенант не знал, что ответить чеченской девушке. И она, будучи чуткой и заметив это, резко оборвала разговор:
— Что же мы стоим здесь? Идемте обратно. Мне надо маме помогать обед готовить. Одной ей трудно.
Волков взял чеченку за руки:
— Спасибо тебе, Марьям.
Девушка спросила:
— За что?
— За все! За то, что ты есть на этом свете, и за то, что я встретил тебя. За то, что ты понимаешь меня и способна на милосердие, а это стало очень редким качеством. За то, что я впервые при общении с женщиной почувствовал тепло. Ты разбудила во мне то, что до сих пор спало в глубине души. Спасибо. Иди! Я еще побуду в саду. И прости, если своими речами оскорбил тебя.
Но девушка не ушла, она глядела на офицера, только что, по сути, признавшегося ей в любви. Она приложила свою маленькую ладонь к крепкой груди старшего лейтенанта:
— Можно мне называть вас на «ты» и по имени?
— Конечно, Марьям! Я буду только рад!
— Хорошо! Скажи, Сергей, нас могут убить этой ночью?
— Почему ночью? Бандиты могут нагрянуть в любое время. А вот насчет убить — это вопрос! Хотя, конечно, все может быть. Одно могу обещать. Пока я и мои друзья будем живы, ни одна мразь не тронет ни тебя, ни твоих близких. А драться, поверь, мы умеем! Драться до конца! Сдаваться или отступать спецназ не приучен. Но, думаю, все обойдется. Не думай о плохом!
Марьям взглянула в глаза офицера:
— Ты готов умереть ради моего спасения?
Волков ответил кратко:
— Да!
И добавил:
— Но постараюсь не доставить такого удовольствия бандитам.
Девушка сделала несколько шагов, остановилась и, повернувшись, задала неожиданный для Сергея вопрос:
— Ты считаешь, что между нами может что-то быть? Что мы можем быть вместе?
И вновь Волков ответил уверенно:
— Да, Марьям! По крайней мере я хотел бы этого!
Она больше не сказала ничего, вновь повернулась и быстро пошла к дому.
А командир разведывательной группы отряда специального назначения поднял голову к голубому, совершенно безоблачному небу и прошептал:
— Вот так! Кто бы мог подумать? А ведь ты, Сережа, полюбил ее! Да, Волков, что-то ждет тебя впереди. И ты не имеешь права умереть. Умереть, когда жизнь только начинается!
