Умен был начальник охраны завода, это Рудаков оценил, но в одном Бананов, или так называемый Мюллер, ошибался. В том, что его не имело смысла уничтожать, или, как он выразился, поднимать шум. Напротив, глупо было бы оставлять в стане противника умного человека. Майор решил участь Мюллера, приговорив того к смерти. Нужно сегодня же, возле вокзала, сфотографировать его физиономию, и в этом опять-таки помочь может лишь «афганец», встреча с которым запланирована в кафе на 14.00.

Пообедав с Кулибиным, Борис вновь отправился к заводу ЖБК.

Внешне там все выглядело, как и прежде. Высокие заборы скрыли за бетоном происшествие на складе готовой продукции. Ни машин милиции, ни представителей МЧС области возле конторы не было. Может, сотрудники названных органов работали внутри завода? Ну и черт с ними, пусть работают, хотя вряд ли прикрывающие Долматова высокопоставленные чиновники областного уровня позволят директору поднять шум. Он им не нужен!

Поставив «десятку» за углом возле прокуратуры, Рудаков вернулся к кафе и ровно в 14.00 вошел в него.

Людей в это время в забегаловке почти не было, от силы человек пять, и среди них Владимир, притулившийся с кружкой пива на своем обычном месте у окна во втором зале. Кстати, машины Долматова-старшего, как и в одиннадцать часов, продолжали стоять возле административного здания. Не было только одной «БМВ». Но вряд ли на ней, без охраны, после всего произошедшего хозяин ЖБК решился бы покинуть кабинет, жалюзи окон которого были опущены.

Майор подошел к «афганцу»:

– Еще раз привет, Володь!

– А, командир? Ну, как тебе работа бывшего разведчика? Остался еще у сержанта порох в пороховницах?

Рудаков похвалил:

– Отличная работа, сержант! Один вопрос – ты уверен, что твои действия на территории предприятия не наблюдал кто-нибудь со стороны?

– Уверен! А что, у тебя есть другая информация?

Борис отрицательно покачал головой:

– Нет, такой информации у меня нет, но… Здесь разговаривать небезопасно, допивай свое пойло и выходи, как вчера, за угол. Там побеседуем, здесь «светиться» не будем.

– Как скажешь, командир!

Майор вышел из кафе под подозрительным, недружелюбным взглядом лысого бармена. Спустя несколько минут майор и бывший сержант-разведчик вновь встретились на улице. Присели на скамейку под тень старого клена. Рудаков продолжил:

– Так вот, Володь! Информации о том, что ты прокололся при проведении акции, у меня нет, но… я через специальную аппаратуру послушал кабинет Долматова. Сразу после взрывов и падения крана тот вызвал к себе начальника охраны завода, некоего Бананова.

«Афганец» уточнил:

– Мюллер – погоняло этого хитрого скота, и в среде рабочих, и у его боссов! О нем так и говорят, что, мол, все на заводе находятся под колпаком у Мюллера.

Борис кивнул головой, принимая информацию «афганца»:

– Вот именно, Мюллера, что не столь важно. Важно другое обстоятельство! Начальник охраны сразу высказал предположение, что подогнать кран и организовать диверсию мог лишь тот человек, который либо когда-то работал на ЖБК, либо продолжает оставаться в коллективе.

«Афганец» спокойно произнес:

– Так это очевидно! Для такого предположения Мюллером быть не обязательно. Но при этом у Долматова на подозрении окажутся сотни человек. Мюллер не в состоянии всех проверить!

Рудаков возразил:

– А ему, Володь, и не надо проверять всех поголовно! Достаточно поднять карточки учета личного состава в отделе кадров и отобрать дела тех, кто когда-то имел причастность к боевым действиям в локальных конфликтах, начиная с Афганистана. Много ли таких наберется в этих сотнях подозреваемых?

«Афганец» задумался:

– Человек пять, ну, может, шесть! А то и меньше!

– Вот! И среди них ты, несправедливо уволенный, затаивший на Долматовых злобу, бывший разведчик!

Владимир процедил:

– Им меня не взять!

Рудаков улыбнулся:

– Конечно, не взять. Ты далеко не подарок, да и я не позволю им сделать это. Но, Володя… у тебя в городе семья… а эти ублюдки имеют паскудную привычку наказывать противника, нанося удар по близким людям своих недругов.

Взгляд «афганца» впервые за все время знакомства с ним майора спецназа отразил тревогу.

– А ведь ты прав, командир, я об этом как-то не подумал! И что предлагаешь делать?

Ответ Рудакова был категоричен:

– Валить Мюллера!

– В смысле?

– Да! Но сегодня и завтра делать этого нельзя, он будет заниматься доставкой моего племянника в Москву. А вот тринадцатого числа, пока он не начал копаться в архивах, другое дело! Тогда-то нам и надо будет организовать его ликвидацию! Но к этому времени нашел бы ты для семьи надежное убежище и спрятал где-нибудь от греха подальше!

«Афганец» ответил:

– Во-первых, ничего искать для семьи не надо, мы и так живем у матери жены в доме над ленинским отделом милиции. Безопаснее места, чем собственное жилище, не придумаешь! Во-вторых, у меня есть «сайга» с приличным запасом патронов. А вот запретить моим пока покидать квартиру, пожалуй, следует! Супруга поймет ситуацию, но вопрос, как ты думаешь мочить Мюллера? Он хитер и коварен, всегда с охраной. Под пулю просто так себя не подставит!

Рудаков спросил:

– Ты знаешь начальника охраны. Что сам думаешь на этот счет?

– Его можно взять, лишь заманив в капкан, это однозначно! А вот капкан? Его организовать можно!

– Каким образом?

– Выманить на себя! Вывезти семью на дачу в Сахарово. Есть у меня там, на окраине деревни, небольшой домик с огородом и садом. И о данном маневре сообщить Мюллеру. А чтобы он долго не ломал свою головку, подбросить информацию, что кран обрушил я! Будь уверен, он придет на дачу лично разобраться со мной! Проанализирует обстановку и придет, ибо все у него сойдется! И то, что я вполне мог совершить диверсию. И то, что сам с семьей внезапно покинул город. И главное, то, что источник информации будет более чем достоверный!

Рудаков поинтересовался:

– И кто же выступит таким надежным, не вызывающим сомнения «стукачом»?

– Витек! Друг мой!

– Это тот, что при нашей первой встрече за водкой бегал?

– Он самый! Ему Мюллер поверит и со своими бандюками рюхнется в Сахарово! Ну а нам встретить их там! Подойти к даче незаметно, даже ночью, можно только со стороны леса, по оврагу. Вот в нем, на подходе, реально можно и Мюллера завалить, и боевиков его! Вдвоем завалить, но… с одним условием.

– Каким?

– Условием наличия оружия более серьезного, чем моя «сайга», так как люди Мюллера вооружены короткоствольными автоматами «АКСУ».

Рудаков задумался.

Он планировал другой способ ликвидации Бананова, но вариант, предложенный Володей, был более надежен и предпочтителен в плане повышения шансов на успех в боевой акции. Борис еще раз убедился, насколько ценен опыт разведчика афганской войны. Став тогда профессионалом своего дела, Владимир до сих пор остался им. Приняв решение работать по варианту «афганца», Борис произнес:

– Насчет оружия можешь не волноваться! Чем встретить бандитов у дачи, я найду! Значит, так и будем действовать, по твоему варианту. Но до этого мне желательно увидеть Мюллера в лицо!

«Афганец» ответил:

– С этим сложнее. Мюллер не Долматов, который ежедневно красуется перед конторой. Начальник охраны заезжает на завод через транспортный цех и сразу идет в свой офис. Внутри территории его увидеть легко, а вот на улице? Даже не знаю.

Майор произнес:

– Нам не надо гоняться за ним, Володя! Сегодня, ровно в 21.00, когда отправляется поезд на Москву, наш Мюллер будет на железнодорожном вокзале. Надо только, чтобы ты скрытно показал его мне в толпе пассажиров и провожающих.

«Афганец» посмотрел на Рудакова, проговорив:

– А ты неплохо осведомлен о планах банды Долматова!

– Иначе и быть не могло, ведь я же офицер спецназа, имеющий специальную аппаратуру, чтобы контролировать противника.

– Ладно! Где и когда вечером встречаемся?

Борис ответил:

– В 20.00, где тебе удобнее.

– Тогда у цирка, на стоянке за шатром. Пока все?

Майор предложил:

– Может, мне поехать с тобой и поговорить с семьей?

«Афганец» сказал, как отрезал:

– Нет! Сам управлюсь!

И тут же спросил:

– Их готовить к отъезду на завтра?

Рудаков, прикинув, ответил:

– Да!

– На чем?

– Я с сослуживцем, который здесь помогает мне, доставим вас на дачу, заодно и местность посмотрим, подходы оценим.

– Значит, ты работал не один?

– Нет! Так что банду Мюллера, если все у нас сложится как надо, будем встречать втроем. Проезд к селению нормальный?

– Асфальт. От трассы – болота, потом песок, сосны, озера, места отменные. Мне этот участок еще при Советах перепал как орденоносцу, воину-интернационалисту. Тогда нам еще от власти кое-что давали. Это потом все отошло, но чего вспоминать прошлое. Сейчас мне за дачу кучу денег предлагают, отказываю. Деньги уплывут, оглянуться не успеешь, а домик, хоть и старенький, есть домик. В нем дети с внуками отдыхать будут.

Майор посмотрел на часы: 15.07. Сказал:

– Так, Вова, пора разбегаться. Значит, в 20.00 на стоянке цирка!

– Давай, командир!

Начальник охраны завода Бананов, после разговора с боссом, прошел в свой офис. Набрал номер начальника железнодорожного вокзала:

– Петя? Это Бананов.

– Что-то долго ты, друг, не вспоминал обо мне, в сауну не приглашал, шашлыком не угощал? А, Юрий Павлович?

Мюллер недовольно сморщился, ему сейчас только о пустяках базарить, но ответил в тон вокзальному начальнику:

– Дела замотали, Петь! Но… будет тебе и сауна, и шашлыки, и толстушки, до которых ты большой охотник, только чуть позже.

– Потребовалось что?

– Потребовалось! Но не мне, а самому Долматову.

– Вот оно что! Слушаю тебя, Юра.

– Нужно два билета в спальный вагон на сегодняшний вечерний поезд до Москвы!

Начальник вокзала попытался что-то возразить, но Бананов не дал ему сделать этого:

– Ты, Петя, учти, Долматов – не я, он вместо сауны и проституток может тебя самого того… Ну ты понял, знаешь его. Так что лучше подсуетись и к 17.00 лично привези билеты ко мне. Все, друг, до встречи!

Мюллер бросил трубку, вызвав к себе начальника отдела кадров.

Он действовал так, как и предполагал Рудаков.

Затребовал дела работающих или уволенных за текущий год мужчин, когда-либо принимавших участие в боевых действиях. Посмотрев их, отобрал четыре папки, среди которых было и досье на Владимира-»афганца». Вызвал к себе одного из своих помощников – Стрелочника, Павла Авдонина. Бросил ему дела, приказав:

– Вот тебе, Паша, четыре дела. Пробей их. Задача – определить, кто из бывших или настоящих работяг этих досье мог провести акцию с краном. Поговори с людьми в рюмочных, что разбросаны вокруг, особенно в кафе напротив конторы, делай, что хочешь, но завтра я должен знать имя исполнителя диверсии на заводе. Усек?

Стрелочник покорно ответил:

– Усек!

Бананов продолжил:

– И еще, Павел, пацана, сына Шевченко, доставь сюда, ко мне в кабинет, да прикажи привести его в порядок, помыть, накормить, приодеть. Это все. Свободен, как муха.

Стрелочник покинул кабинет шефа.

А Долматов в это время звонил жене сына:

– Маша?

– Да, Игорь Владимирович?

– Как дела, Маша?

– А какие у меня могут быть дела? Муженек, сыночек ваш, вот в очередной раз загулял! Хорошо, что хоть на этот раз сам куда-то свалил, а не домой проституток притащил!

Владелец завода оборвал сноху:

– Ты – женщина, и не твое дело обсуждать дела мужчин! Насчет гулянок и проституток я с ним поговорю, но сейчас он не развлекается. Антон попал в беду! И для его спасения надо, чтобы ты прокатилась в Москву и обратно. Отъезд – сегодня в 21.00. С тобой будет восьмилетний мальчик. Поедете в двухместном купе. В столице пацана заберут у тебя, ты же вернешься обратным рейсом. Поняла?

– Смутно…

– Короче, готовься в дорогу! В 16.30 за тобой заедут и доставят ко мне на завод, здесь я тебе подробнее все объясню. Собирайся! Все!

Ровно в 17.00 начальник железнодорожного вокзала Петр Андреевич Андреев передал Бананову три билета, два на сегодняшний московский поезд, один на рейс обратно.

Бананов тут же передал билеты Долматову. За пять минут до того, как к боссу доставили жену его сына и мальчика-заложника. Тот немного похудел, но в общем выглядел неплохо. В чистом костюмчике, с новым школьным ранцем за плечами.

Игорь Владимирович, оглядев обоих, обратился к сыну Шевченко:

– Вот и все, Сережа, твое вынужденное отсутствие в семье закончилось, ты едешь к папе с мамой. Вот эта тетя, – он указал на Машу, – отвезет тебя к ним сегодня вечером на поезде. Ты доволен?

Мальчик утвердительно кивнул головой.

Долматов перевел взгляд на родственницу, приказав Бананову вывести Сергея в приемную. После чего начал инструктаж снохи:

– Ну а ты, соответственно, будешь сопровождать этого сопляка. Требование к обоим: все время находиться в закрытом купе! Пища, вода, все, что необходимо в дороге, будет упаковано в отдельную сумку. В туалет выходить только вдвоем и только днем. Проводник будет следить за вами, он получит перед отправкой поезда свои инструкции. После того, Маша, как ты передашь мальчика в руки родителей, сразу же возвращайся, на вопросы тех, кто будет встречать пацана, отвечать одно: свекор приказал доставить мальчика родителям, и все! Больше ты ничего не знаешь! Возвращаешься поездом, который отправляется на Павловск, буквально через полтора часа после прибытия первого состава в Москву. Здесь тебя встретят. Держи деньги и билеты! Теперь все понятно?

– Да!

Женщина взяла банкноты и билеты, протянутые ей человеком, которого Маша боялась больше всего на свете.

В 20.30 к зданию администрации ЖБК одновременно с двух сторон подъехали Рудаков с» афганцем» на заднем сиденье «десятки» и Кулибин на «девятке», в багажнике которой лежало необходимое к обороне опорного пункта вооружение из арсенала конспиративной квартиры.

Они встали на противоположных сторонах улицы Салтыкова, имея вход в заводскую контору в поле зрения.

Вскоре прапорщик доложил:

– Командир! Тут меня очень уж пристально пасет один из охранников Долматова.

Рудаков сразу приказал:

– Немедленно уходи в сторону вокзала, там прячь машину где-нибудь среди дворов и не высовывайся до команды!

– Понял, выполняю!

«Афганец» спросил:

– Рексы Мюллера выпасли твоего дружка?

– Похоже на то!

– Это они могут!

Рудаков сменил тему:

– Как твоя семья? Готова к переезду на дачу?

– Ну а куда же она денется?

– С супругой проблем не возникло? Ты ей объяснил ситуацию?

– Все объяснил, и никаких проблем не возникло! Жена у меня хоть и с характером, но понятливая. Когда я ей рассказал о нашей с тобой встрече и о том, что за этим последовало, обиду ее на меня как рукой сняло. Сказала, что сделает все, как скажу. Сама внешне спокойна, но за детей боится!

Майор спросил:

– У тебя их сколько?

– Двое! Сын Олег, 14 лет, и дочь Ольга, десяти годков!

Борис проговорил:

– За семью, Володь, не беспокойся! Там, на даче, их укрыть есть где?

– Если только в погребе, он во весь дом!

– Пойдет! Но не думаю, что псы Мюллера смогут приблизиться к даче! Когда начальник охраны получит по тебе информацию?

– Завтра с утра!

Рудаков вздохнул:

– Значит, и понедельник нам вполне может предстоять нелегкий?

«Афганец» резонно заметил:

– А когда, в какие годы, понедельник считался днем обычным? День всенародного похмелья после выходных! Тяжелый день – понедельник!

Сегодня «афганец» был трезв, в форме! Сидел на заднем сиденье в чистой клетчатой рубашке, джинсах, легких полуботинках, тщательно выбритый, спокойный, сосредоточенный, готовый к бою!

Как только Рудаков убедился, что Сережу в сопровождении молодой женщины охранники Долматова усадили в один из «меринов», майор сразу же повел автомобиль к стоянке перед вокзалом, поставив его так, чтобы все подъезжающие и отъезжающие машины были ему видны. Сзади напрягся Володя.

Пока кортежа Мюллера видно не было, майор задумался.

Сегодня, сразу же по отправлении поезда, они вывезут семью «афганца» на дачу.

Завтра, где-то около девяти вечера, майор должен будет получить сообщение из Москвы о том, что ребенок родителям доставлен, и тут же отпустить сына Долматова. Следовательно, завтра ему, Рудакову, придется находиться в городе, чтобы, отпустив Антона, рвануть в Сахарово. Начальник охраны с утра получит информацию по Владимиру. Но до возвращения сына Долматов-старший не решится на акцию против семьи «афганца». Он может ее начать уже в ночь с понедельника на вторник. Следовательно, ожидать появления бандитов следует с вечера понедельника. Если все пойдет так, как предполагает Борис, то после встречи псов Мюллера надо будет немедленно нанести по Долматову ответный удар – удар по его загородной даче, которого ни он, ни его охрана ожидать не должны. А потом…

Мысль майора прервал «афганец»:

– Едут козлы, командир!

– Вижу!

Кортеж из трех иномарок, сделав круг по площади, остановился у самого входа на вокзал. Из машин вышли четверо мужчин и женщина с ребенком.

– Вон он, Мюллер, собака, – проговорил «афганец».

– Где?

– Справа, в черном костюме, с кейсом в руке.

Рудаков увидел противника.

– Понял! Ты сиди тут, Володя, а я немного прогуляюсь, посмотрю поближе на опасную «шестерку» Долматова, заодно и поезд провожу. Если возникнут какие проблемы, наберешь по сотовому номер, что указан в визитке, лежащей в кармашке чехла перед тобой. Друг придет на помощь! Все, пошел я!

– Счастливо, майор!

Борис вышел из автомобиля, направился в кассовый зал. Посмотрел расписание поездов, вышел на перрон, стараясь не попасться Сереже на глаза.

Вероятность того, что он узнает дядю, была велика, а рисковать сейчас майор не мог. Поэтому, купив в привокзальном ларьке банку «пепси», он зашел с тыла компании Мюллера, пристально вглядываясь в самого начальника охраны и его людей. Затем прошел дальше, сел на последнюю скамейку.

Через двадцать минут, строго по расписанию, подошел московский поезд.

Бананов с охраной проводили женщину и мальчика до восьмого вагона, окна которого были зашторены синими шторами, единственным атрибутом, выдававшим спальный вагон во всем составе.

Стоянка в Павловске составила десять минут, и вскоре скорый поезд отошел от первого пути первой платформы.

К зданию вокзала поспешил Мюллер с охраной.

Выждав пять минут, на вокзальную площадь вышел и Рудаков. Иномарок Долматова уже не было, как и большинства машин, заполнявших чуть ли не всю площадь. Борис сел в «десятку».

«Афганец» спросил:

– Ну и какие дела?

– Все нормально! Пока Долматов-папаша свое слово держит. Ладно, черт с ним, с его заводом и бандитами. Приступаем к эвакуации твоей семьи. Набери телефон своих, предупреди, что мы выезжаем за ними!

После разговора Владимира с супругой Рудаков вызвал Кулибина:

– Сеня, ты как?

– На взводе!

– Где стоишь?

– Метрах в ста от вас, во дворе каких-то бараков за гостиницей.

– Выезжай на привокзальную площадь и, соблюдая дистанцию визуального контроля, за мной!

– Принял, выполняю!

Вскоре две машины подъехали к пятиэтажному зданию, где на первом этаже размещался Ленинский районный отдел внутренних дел.

Майор заглушил двигатель, сказал:

– Пошли, Володь!

– Да тебе-то зачем? Мы с женой и детьми сами вынесем все необходимое.

– А ты не подумал о том, что Мюллер мог уже и без «стука» выйти на тебя? И о том, что в подъезде тебя может ожидать нож или удавка? Не подумал? Напрасно! Потому, давай я первым, ты за мной! Какой этаж?

– Последний, пятый!

– Выход на чердак имеется?

– Нет! Люк заварили менты.

– Уже лучше.

Рудаков взвел «ПМ», держа его в кармане, повторил:

– Идем!

Борис с «афганцем» вошли в подъезд. Подходы к нему из «девятки» контролировал прапорщик Кулибин, держа на коленях двадцатизарядный «клин».

Но страховка оказалась лишней. В подъезде Рудаков с Владимиром никого не встретили.

А вскоре на улицу с небольшими сумками вышла вся семья «афганца». Села в «десятку». Машины выехали на проспект и взяли курс к выезду из города.

В Сахарово прибыли в 22.30.

Автомобили загнали во двор, накрыв их широким брезентом. Перед этим прапорщик достал из багажника объемную десантную сумку. Зашли в небольшой, но уютный дом.

Супруга «афганца», Катя, с детьми без лишних вопросов, не суетясь и не выдавая и тени волнения, присели на диван между двух окон, которые тут же плотно зашторили, включив свет.

Мужчины прошли на кухню.

Кулибин, представленный «афганцу», поставил на стол сумку, расстегнул «молнию», достал автомат «ВАЛ« с тремя магазинами, передав его бывшему разведчику.

Рудаков спросил:

– Знаком с этим автоматом?

– Откуда? В Афгане мы все больше с «АКС» обращались!

– Это хорошее оружие, а главное, практически бесшумное, хотя это характеризует почти все наши стволы.

«Афганец» начал рассматривать «ВАЛ», прапорщик передал майору снайперскую винтовку «винторез». Себе взял такой же ствол.

Кроме этого, каждому досталось по три наступательных гранаты. Магазинный гранатомет «ГМ-94» с восемью зарядами различного назначения остались в сумке.

– Так! – произнес командир «Снежного Барса», когда его маленький отряд был вооружен. – Сегодня ночью боевики Долматова нам не страшны. А вот завтра, скорее всего ночью, ближе к утру, можно будет ожидать непрошеных гостей. А следовательно, поступаем следующим образом: ты, Володя, остаешься дома, готовишь подвал, мы с Сеней пройдемся по окраине селения, прикинем, откуда выгоднее всего атаковать твою фазенду.

Голос подал Владимир:

– Я без всякой рекогносцировки уже говорил, что нападать на дачу удобнее всего из оврага, тянущегося до сада от самого леса, кстати, там, в лесу, есть грунтовка, ведущая с трассы на Малиновку. Проехав той дорогой и пройдя оврагом в сад, бандюкам останется пустить пару «мух», чтобы разнести здесь все в клочья!

Рудаков ответил, что он помнит о том, что ранее говорил «афганец», но настоял на своем, объяснив:

– Не всегда, Володя, самый, казалось бы, удобный вариан, бывает верным, кому, как не тебе, знать об этом? Поэтому мы все же прогуляемся. Возьми, Сеня, приборы ночного видения, на улице темно.

В доме все собрались к полуночи.

Мужчины разделили ночь на троих, установив пост наблюдения в кустах у выхода из сарая. Катю с детьми предупредили, чтобы ночью на улицу не выходили, даже в туалет, все дела справлять в доме. После этого первым на пост заступил Рудаков. За два часа вынужденного ожидания мысли майора вновь вернулись к Надежде, в те годы, когда он, курсантом в отпуске, летел к ней с вокзала, словно на крыльях! Борис гнал мысли прочь, но те возвращались назойливыми комарами, которые в действительности и совсем некстати густым писком обнаружили свое присутствие. И откуда они только взялись? Рудаков терпеть не мог комаров, но… сейчас он испытывал к ним чувство, близкое к благодарности. Борьба с ними, вкупе с ведением наблюдения, отвлекали его от мыслей о своих давних отношениях с женой брата, своей бывшей невестой.

Ночь прошла без эксцессов.

Ранним утром мужчины более тщательно осмотрели местность. Рудаков признал справедливость утверждений «афганца» в определении направления нанесения главного удара при возможном нападении противника.

Обозначили позиции каждого на предстоящую ночь. В 11.00 Рудаков, оставив на даче Кулибина, выехал в Павловск.

Прибыв на конспиративную квартиру и надев на лицо маску, майор спустился к Долматову-младшему.

Антон по-прежнему лежал, прикованный к кровати. И первое, что услышал от него Борис, было:

– Прошу, выведете меня в туалет! Я больше не могу терпеть!

Рудаков согласился, предупредив:

– Вообще-то я думал, ты и без него неплохо обходишься, но ладно, раз просишь, почему не пойти навстречу? Но смотри, шакаленок, дернешься бежать, прострелю ноги, навсегда инвалидом сделаю! Понял меня?

– Да, да… Я все понял!

Майор освободил от оков недавно еще такого надменного, себялюбивого, властного самодура и, толкнув поднявшегося с кровати Антона стволом «клина» в спину, приказал:

– В сторону! Первым выхожу я, следом ты! Туалет сразу слева, дверь не закрывать!

– Но…

– Никаких «но»!

Рудаков поднялся в коридор, за ним появился Долматов.

Борис стволом указал на дверь туалета:

– Иди, облегчись!

После туалета Антон вновь было направился к подвальному люку, но майор остановил его:

– Стоять! Раздевайся! Догола!

– Что?!

– С ушами напряги после сортира? Раздевайся, говорю, и марш в ванную! Бриться, мыться, а то несет от тебя, как от шакала облезлого. Горячей воды не обещаю, но и холодной отмоешься. Дверь также не закрывать!

Долматов-младший сбросил с себя некогда стильную одежду, встал под душ. Съежился под струями холодной воды. Но, пообвыкнув, помылся и побрился.

Далее майор провел его в одну из комнат к платяному шкафу:

– Выбери одежду!

Вскоре Антон принял человеческий облик.

Рудаков проводил его в гостиную, усадил за стол. Подал несколько листов стандартной бумаги и карандаш.

– Черти схему усадьбы отца с подходами к ней, сигнализацией, затем внутреннее устройство особняка. Особое внимание количеству и размещению ночью охраны, видеослежению, как внешнему, так и внутреннему, если таковые системы существуют. Все четко и подробно!

Долматов испуганно взглянул на своего похитителя, спросив:

– Вы решили и на отца…

Рудаков перебил его:

– Это мое дело, что я решил! Ты же исполняй то, что тебе приказали! И не тяни время, а то оно пойдет в зачет твоего обеда!

Антон склонился над бумагой, и вскоре две схемы лежали перед Борисом.

Он внимательно осмотрел их, удивился:

– Отец ограничивается охраной в четыре человека на воротах усадьбы? Даже сейчас, когда против него действую я?

– А дом? И оружие папы? Он неплохо вооружен сам, а дом, как видите, представляет собой крепость! И потом, у него связь с друзьями!

Майор остановил речь Долматова-младшего:

– Достаточно базара! Ответь лучше на такой вопрос: откуда запитывается электричеством усадьба? Подземным кабелем или от общей линии поселка?

Антон ответил не задумываясь:

– Свет и городской телефон, которым, правда, почти никогда никто не пользуется, подведены от столбов, что идут вдоль дороги.

– В усадьбе есть агрегаты аварийной выработки электричества?

– Нет, никаких агрегатов там нет.

– Понятно. Вставай, идем на кухню.

Рудаков подвел Долматова к холодильнику:

– Открывай, и пять минут тебе на то, чтобы набить утробу. Время пошло.

Антон бросился к «Орску» и за выделенные ему пять минут умудрился ополовинить недельный запас пищи майора и прапорщика. Насытившись, он глазами жертвенного животного посмотрел на Бориса.

Тот произнес:

– Сейчас в подвал! В девять-десять часов вечера, после одного звонка, решится твоя судьба! Если папаша сыграет по правилам, я отпущу тебя, если обманет, расстреляю! Пошел к люку!

Уложив и прицепив наручниками Долматова к кровати, Рудаков поднялся наверх.

Было около часа дня. Майор решил отдохнуть, перед тем как начать подготовку к очередному этапу противостояния с Долматовым-старшим. Установив таймер часов на 18.00, приняв холодный душ и переодевшись в шорты с майкой, он лег на одну из кроватей и мгновенно уснул, положив «клин» под подушку.