Ольга пришла в одиннадцать. Принесла ужин и смену постельного белья, которое тут же и застелила на кровать. Делала она это как-то суетливо и, вообще, Николай заметил, что женщина находится в каком-то подавленном и нервном состоянии. Он спросил:

– Оля, что с тобой?

Она, стараясь не смотреть в глаза Есипову, пожала плечами:

– Да ничего! Просто… просто сегодня я не смогу остаться.

Николай удивился:

– Почему?

– Ты должен знать, что у женщины иногда наступает период, когда она не может быть с мужчиной, даже с мужем. Вот и у меня наступил такой период. Так что придется нам обойтись без близости дня два-три.

Вроде Ольга все объяснила по уму, но Николаю послышалась в ее объяснении фальшь.

– Ты говоришь мне правду?

Женщина резко повернулась к нему:

– Что? Ты мне не веришь?

– Да нет, верю, но знаешь, мне кажется, что не критические дни так повлияли на твое настроение. Тебя, по-моему, беспокоит другое, и это другое напрямую связано с возвращением Шевцова. Это не дает тебе покоя?

Ольга отвела глаза, ответив:

– Нет, Коля. Ты не прав. И вообще, не усугубляй ситуацию. Лучше перекуси и расскажи, как у тебя дела? Валерка доложил, что ты уезжал в центр и вернулся на какой-то очень красивой и невиданной им ранее черной машине. Тебя куда-нибудь вызывали? Или встретился с кем? Я слышала, в район новый губернатор приезжал.

– Вот на встречу с ним я и ездил.

Ольга удивилась:

– Да? А почему он вызывал тебя? Откуда вообще узнал о тебе?

Есипов объяснил:

– Ну, во-первых, не вызывал, а пригласил, во-вторых, мы с ним знакомы еще по службе в армии. Как-то мой батальон был на время подчинен ему, тогда генералу одной из спецслужб, и в-третьих, Кучеров назначил меня начальником отдела культуры нашей районной администрации, а по совместительству, временно, и заведующим Домом культуры. С завтрашнего дня. А вернулся я из центра вместе с Соболевым на машине губернатора.

Женщина подошла к Есипову, положила руки ему на плечи:

– Значит, ты теперь большой районный начальник?

– Временно! Вернее, в зависимости от того, как пройдут выборы в районе! Генерал попросил меня занять эту должность, отказать я не смог. Но не думаю, что надолго задержусь в чиновниках. Это не мое!

– Почему, Коля? Разве плохо быть начальником? Все тебя знают, все уважают или, по крайней мере, делают такой вид.

– Вот-вот! А за глаза поносят на чем свет стоит. Но пока я действительно чиновник.

Ольга поцеловала его в щеку:

– Поздравляю! Теперь у тебя и секретарша молоденькая будет. И сотрудницы красивые, возможно, одинокие.

Николай отстранил женщину от себя, спросив в глаза:

– Что с тобой, Оля? У меня есть ты, а вот с тобой происходит что-то непонятное. И началась эта непонятка после того, как ты получила письмо от Шевцова, содержание которого не могла не запомнить, но которое от меня по какой-то причине скрываешь. По какой причине, Оля?

Она присела на кровать:

– Ну, что заладил одно и то же? Я же уже сколько раз тебе говорила, что содержание этого послания, век бы его не видеть, меня не интересовало. Как только в первых строках прочитала о возвращении Германа, тут же сожгла его. Почему ты не веришь мне?

Николай закурил:

– Ладно, проехали. Будем считать, что все обстоит так, как говоришь ты.

Он присел на стул, сбрасывая пепел в пепельницу. Настроение упало. Что-то с Ольгой происходило. И что она явно скрывает. Почему? Непонятно. Он быстро выкурил сигарету, затушив ее и открыв форточку, чтобы проветрить задымленную комнату.

Ольга спросила:

– Почему ты не ешь?

– Спасибо, не хочу.

– Поужинал с губернатором?

– Нет. Просто не хочу.

– Может, сделать кофе? Или чай заварить?

– Нет. Ничего не хочу.

Женщина присела перед ним на корточки, положив свои руки на его колени:

– Коль! Ты обиделся?

– На что? На твои критические дни?

– Ну, не знаю, на что! Ты извини меня, если я что-то сказала не так. И о секретарше забудь. Это все оттого, что я люблю тебя и, естественно, ревную.

Ее речь внезапно прервал сигнал вызова на сотовом телефоне Есипова.

Ольга даже вздрогнула:

– Что это?

– Телефон!

– Так поздно?

Майор достал трубку, на дисплее высветился номер и буквы КК, что означало командир Калинин:

– Слушаю вас, Александр Иванович!

– Добрый вечер, Николай! Говорить можешь?

– Могу. Добрый вечер.

– Ты дома?

– Да.

– Я тебя часом ни от чего не оторвал?

Николай взглянул на Ольгу:

– Нет, и не оторвали, и не разбудили.

– Это хорошо. Ты извини за поздний звонок, но мне тут Кучеров сбросил информацию, переданную тобой.

– Ясно. И как вам она, эта информация?

– Занимательна, слов нет. А посему сегодня же ночью к указанному тобой объекту будет переброшена группа наблюдателей во главе с капитаном Литинским. Она возьмет усадьбы под контроль. К тебе же на твоей служебной «Ниве» утром явится Волков. Введи его в курс дела.

Есипов спросил:

– Вы решили привлечь к проверке информации бывшую мою группу?

– Да, она одна сейчас на базе. Но возможно не только к проверке, если подтвердится наличие вооруженной банды. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю.

– Сергей только навестит тебя. За рекой останется Литинский. Он и будет осуществлять связь с тобой по необходимости! Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

– Ну, что вы, товарищ генерал! Я же затеял эту игру. Вернее, включился в нее, хотя… все может оказаться и пустышкой.

– Дай-то бог. Ты говорил Кучерову о том, что «спортсменами» руководит некий Абдель?

– Да. Так его называл помощник.

– У Волкова будет с собой фотография одного Абделя из стаи захваченного нами ранее Асханова. Идентифицировать фото с оригиналом сможешь?

– Думаю, да. Я неплохо разглядел оригинал.

– Вот и добро. У меня все. Спокойной ночи, майор.

– Всего хорошего, товарищ генерал!

Николай отключил телефон.

Ольга смотрела на Есипова с нескрываемым удивлением. Она слышала лишь то, что говорил Николай, но и его слов хватило, чтобы понять – разговор состоялся необычный. Ольга спросила:

– Я могу узнать, с кем ты разговаривал?

– Конечно. Со своим бывшим командиром. У него возникли кое-какие проблемы служебного характера, и генерал просил меня оказать помощь.

– А почему этот генерал звонил сейчас, а не утром?

Есипов терпеливо объяснил:

– Потому, Оля, что утром от него уже прибудет офицер, с которым я должен встретиться и попытаться решить возникшую проблему! И вообще, должен тебе доложить, генералы особо не церемонятся со своими подчиненными. Даже бывшими. Если ему удобно звонить ночью, то он и позвонит ночью, совершенно не обращая внимания на то, удобно это или нет. Такова армейская жизнь.

Но ответа женщине было мало.

– А о какой информации шла речь?

Николай наклонился к Ольге:

– Оленька, это тайна. И тайна не моя. Поэтому я не могу раскрыть ее никому, понимаешь, никому, даже тебе, самому близкому мне человеку.

– А оригинал – это тоже тайна?

– Весь наш разговор с генералом одна сплошная тайна. Честное слово.

Ольга вздохнула:

– Ну, ладно! Есть ты, смотрю, не собираешься. Пойду я?

– А может, останешься?

– Ну зачем, Коля? Тебя и себя мучить? Я ведь могу и заболеть.

– Хорошо, хорошо. Не надо болеть. Так говоришь, твои дела продлятся два дня?

– Два-три. Но я каждый вечер буду приходить. Да и ты заходи. Валере не терпится сыграть с тобой в шахматы. Хотя теперь у тебя, наверное, будет много работы в администрации?

– Не больше, чем у тебя. А засиживаться в конторе после 18.00 я не намерен. Даже если этого очень захочет господин Аракевич. И завтра обязательно после работы зайду, пусть сын расставляет фигуры. А на выходные, дорогая, готовься к поездке в Переславль.

Женщина удивилась:

– В Переславль? Зачем?

– Там узнаешь.

– Но Валера плохо переносит автобус.

– А кто говорил об автобусе? Я же теперь какой-никакой, а начальник, и мне положена служебная машина. Не такая, конечно, как у районного главы, но все же машина. На ней и поедем. И прошу больше не задавать никаких вопросов!

Николай проводил Ольгу. Они еще долго стояли во дворе.

Первоначальный холодок, который почувствовал Николай по приходу Ольги, растаял. И они простились горячим страстным поцелуем. Таким, как всегда!

Утром к восьми утра на автобусе вместе с Ольгой и Соболевым Николай выехал в центр. Есипов с Владимиром вышли на площади Ленина, где вместо памятника, снесенного демократом Аракевичем, стоял крест. Ольга же поехала дальше, к ватной фабрике.

На площади друзья расстались. Соболев пошел к РОВД, Есипов к администрации. Охрана пропустила его без удостоверения, которое еще, естественно, не было на него оформлено, и ровно в 8.00 Николай вошел в дверь, на которой красовалась табличка «Отдел культуры». Помещение делилось на три комнаты, прямо – приемная со смазливой девушкой лет двадцати за столом, слева кабинет начальника, справа комната сотрудников. Секретарь поздоровалась:

– Доброе утро, Николай Алексеевич! Меня зовут Катя!

– Очень приятно!

– Кофе? Чай?

– Ни то и ни другое!

Он указал на правую дверь:

– Сотрудники на месте?

Секретарь повела оголенным плечом:

– Конечно! Как же можно иначе, когда новый начальник первый день выходит?

– А в дальнейшем можно и опаздывать?

Катя улыбнулась:

– Это уж от вас зависит!

– Ну, да, естественно!

Есипов вошел в комнату сотрудников, где стояло три стола с креслами, за которыми сидели две женщины средних лет.

– Здравствуйте! Я ваш новый начальник, Есипов Николай Алексеевич.

Одна из женщин, специально, как показалось Николаю, выставив левую руку с обручальным кольцом на безымянном пальце, показывая тем самым, что она разведена, кокетливо качнула короткой прической:

– А мы уже в курсе! Наконец-то в нашем коллективе появился мужчина. Да еще какой! Офицер! Но я забыла представиться: заведующая библиотечным сектором Власова Надежда Петровна.

Женщина буквально обожгла Есипова голодным взглядом своих черных, пронзительных глаз. Что, однако, на Николая не произвело впечатления. Он прекрасно знал тип подобных женщин, как знал и то, чего им так не хватает в жизни.

Вторая сотрудница выглядела более скромно.

– Заведующая клубным сектором Сивко Людмила Владимировна.

– Очень приятно, – ответил Николай и спросил: – А кто в нашем дружном коллективе отвечает за самодеятельность?

Обе женщины кивнули на пустой стул. Ответила Власова:

– Лариса Юрьевна Дроздова. Но она на больничном.

– И давно болеет?

– С понедельника. К пятнице обещала выйти. Звонила из дома.

– Что у нее?

– Ангина. Она часто болеет.

– Ясно! Чем думаете заниматься, красавицы?

Власова поднялась, продемонстрировав свою стройную фигуру, совершенно не скрываемую обтягивающим, излишне открытым и коротким платьем, сквозь которое просвечивало нижнее белье:

– Я бы хотела попросить у вас разрешения к десяти часам удалиться в парикмахерскую. У меня там запись.

– Что бы еще вы хотели попросить?

Женщина стрельнула глазками:

– То, Николай Алексеевич, что публично не обсуждается!

– Понятно. Вы где живете, простите?

– Рядом. В пяти минутах отсюда. В отдельной квартире новой пятиэтажки! А что?

– Я разрешу вам удалиться, и не в 10 часов, а прямо сейчас. На полчаса. Домой. Чтобы вы переоделись в более подходящий для служебных помещений костюм. Надеюсь, я не обидел вас, Надежда Петровна? А то можете пожаловаться Аракевичу. Это ваше право.

Власова скривила в ухмылке накрашенные полные губы, отчего ее лицо вдруг постарело.

– Нет, что вы, Николай Алексеевич! Зачем же жаловаться? Вы так галантны! Настоящий полковник!

– Не смею задерживать. В 9.40 вы должны приступить к составлению отчета о проделанной работе за прошедший месяц.

Женщина, виляя, скорее уже по привычке, оттопыренным задом, вышла из комнаты.

Николай повернулся к заведующей клубным сектором:

– У вас какие планы, Людмила Владимировна?

Сивко мило улыбнулась:

– Наверное, тоже составлять отчет?

– Нет! Вам этого делать не стоит. У нас есть проект Дома культуры?

– Где-то должен был быть. Схема есть, точно. Скоро празднование двухсотлетия города, но ремонт там до сих пор так и не начали.

– Попытайтесь найти проект. Получится – хорошо, нет, обойдемся схемой. Затем, в течение дня, осмотрим клуб. Ну, а ремонт начнется. В самое ближайшее время.

Отдав распоряжение заведующей клубным сектором, Есипов вышел в приемную. Моргая длинными и густо подведенными ресницами, на него смотрела секретарша. Николай подумал – и до чего некоторые дамы бездарно и без явной необходимости щедро штукатурят себя всевозможной косметикой. Эта Катя, в принципе, довольно симпатичная девушка, выглядела как дешевая проститутка.

Николай спросил у нее:

– Скажите, Катя, вы, ложась спать, смываете с себя всю эту «прелесть»?

Есипов сделал характерный круговой жест на своем лице.

Секретарша удивилась вопросу, но ответила:

– Да, конечно.

– Извините, а утром, когда умываетесь, смотритесь в зеркало?

Секретарша совершенно не понимала своего нового шефа. Бывшему, а именно Алле Тимофеевне Солодухиной, любовнице Аракевича, было наплевать, как выглядят и чем занимаются подчиненные. У нее своих забот хватало. И с Аракевичем переспать, и мужу лапши на уши навешать, отвечая на вопрос, почему задерживается на работе до полуночи.

– Да, конечно!

– И что, вы как, нравитесь себе без грима?

– Ну, почему?

– Извините, у женщин не принято спрашивать возраст, но я все равно узнаю его из личного дела, вам лет двадцать, двадцать пять?

– Двадцать!

– И какая необходимость в вашем возрасте так обильно пользоваться косметикой? Я прошу понять меня правильно. Естественно, вы вправе уродовать свое лицо, как вздумается, но не на работе! На работе все лишнее с лица убрать. А вечером, после 18.00 можете хоть индейцем племени гуарамо выкраситься! Ничего не буду иметь против. Более того, сам с интересом посмотрю. А пока вы смахиваете на клоуна из цирка шапито, каковым отдел культуры района не является. Немедленно приведите себя в порядок!

Николай прошел в свой кабинет. Сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу и, глядя на табличку «У нас не курят!», закурил. Плевать он хотел на какие-то запреты! Как и на всю эту администрацию в ее нынешнем составе.

Долго бездельничать ему не пришлось.

Вошла Катя, и Есипов сначала не узнал ее. Пред ним стоял совершенно другой человек. Симпатичная девушка. Есипов оценил ее настоящий внешний вид:

– Вот это другое дело. Ты же красавица, Катя! Зачем же прятать естественную красоту за слоем штукатурки?

Она ответила тоном и с видом виноватого ребенка:

– Простите, я больше не буду!

– Что не будешь? И за что я должен тебя простить?

– Краситься не буду. На работе.

– Ты за этим зашла?

– Нет, Николай Алексеевич. С проходной охрана звонила. К вам прибыл сотрудник областного управления культуры.

– Так пусть пропустят.

– Надо пропуск оформить.

Николай поднялся:

– И что я должен сделать для этого?

– Сообщить, примете ли посетителя?

– Ничего не понимаю, с каких пор представители вышестоящего начальства стали считаться посетителями? Конечно, приму, и немедленно!

– Понятно. Сейчас я все оформлю.

Секретарша выпорхнула из кабинета, и вскоре перед Николаем предстал его боевой друг капитан Волков, сменивший Есипова на должности командира штурмовой группы. Одет капитан был в строгий штатский костюм. В руке держал кожаную папку. Ни дать ни взять, достаточно солидной фирмы.

Закрыв за собой дверь, Волков улыбнулся:

– Ну, здоров, что ли, Коля?

– Здорово, Серега! Если бы ты знал, как рад видеть тебя!

– Взаимно!

Боевые товарищи обнялись.

Затем прошли к гостевому столику.

– У меня, Коль, мало времени, отец просил оценить обстановку быстро, сегодня же доложить ему о результатах встречи с тобой.

– Ясно. Тогда слушай. Дело, значит, вот в чем…

Есипов подробно доложил о ситуации, сложившейся у особняков главы местной администрации.

Волков понимающе кивнул головой:

– Понятно. Исходя из вышеизложенного, ты подозреваешь, что не команда спортсменов-альпинистов проходит в райцентре подготовку, а какая – то преступная или террористическая группировка?

– Точнее сказать, я склоняюсь к этому.

– Так. Ну что ж, группа наблюдателей во главе с капитаном Литинским ночью благополучно вышла к твоему объекту. Думаю, уже сегодня мы будем иметь более исчерпывающую информацию по этим спортсменам. Кстати, группа альпинистов действительно арендовала участок брата главы ташаевской администрации на месяц. И группа эта интернациональна, правда, по бумагам состоит она всего из десяти человек!

– Я это уже слышал от местного участкового, но там их более тридцати рыл.

– Проверим. Понимая твой интерес и обеспокоенность, Литинский получил распоряжение докладывать о результатах наблюдения не только на базу, но и тебе.

Есипов улыбнулся:

– Вот за это спасибо! Ты знаешь, как важно для меня чувствовать себя еще нужным общему делу.

– Знаю. Теперь взгляни-ка, Коля, вот на эту фотографию.

Волков достал из папки фото, положив его перед боевым соратником. Николай сразу узнал лицо, отображенное на снимке:

– Это Абдель, старший группы.

– Точно?

– Серег? Ты меня первый день знаешь? Я его видел с расстояния метров в сорок и память на лица у меня хорошая!

Командир штурмовой группы протянул:

– Да-а-а! Это несколько меняет ситуацию.

– А в чем дело?

– В чем? Да в том, что на снимке один из бывших полевых командиров Асханова. В 2000 году он якобы порвал все отношения с Али и покинул Чечню, по некоторым данным, обосновавшись в Турции. Но, видимо, либо решил вернуться, либо все движения с его убытием из страны – отвлекающая внимание российских спецслужб имитация.

– Так кто он?

– Абдель-абу-Джабар, или просто Джабар! В свое время под его командованием находилось более трехсот боевиков, и основным направлением деятельности Джабара являлась организация террористических актов против мирного населения Чечни, имеющих целью заставлять жителей покидать республику, увеличивая тем самым количество беженцев.

Николай провел пальцем по переносице:

– Вспомнил! Он еще косил под федеральные силы. Переодевал свой шалман в форму наших солдат и громил аулы под видом «зачисток»! За ним еще отряд «Кавказ» охотился!

– Точно! Но что он делает здесь? В провинциальном райцентре провинциальной области?

– Ну, уж точно, не готовит боевиков к покорению Эвереста.

– Но ладно, дождемся доклада Литинского, тогда и определимся, что делать дальше. Хорошо, что ты вовремя засек этого Абделя. Очень хорошо!

Николай поинтересовался:

– Велика ли группа наблюдения?

– Нет! Три человека вместе с Литинским, но больших сил сюда не перебросить без угрозы самим попасть под контроль боевиков.

– В принципе, ты прав.

– Что ж, «Нива» со всеми документами на стоянке, пользуйся. А я поехал обратно. Меня не провожай. Связь с отрядом у тебя есть?

– Если не изменились позывные.

– Они не изменились, только «Гранит-1» теперь я. «Гроза» – полковник Данилов. «Вьюн» – Молчун, а Литинский – временно «Комар». Ты же для нас всех «Мещера». Ну и отец, понятно, Центр!

– Ясно.

Волков встал, положил фото в папку:

– До связи, Коль!

– Давай, Серег! Думаю, еще не раз встретимся!

– Без сомнения, и не только по службе. Места у вас тут хорошие, Марьям бы сюда вывезти!

– Так какие проблемы? Остановиться есть где!

– Эх, Коля, как будто ты наших проблем не знаешь! Все, ушел!

Командир первой штурмовой группы вышел из кабинета, сухо попрощался с секретарем, отметившей ему временный пропуск, и покинул здание администрации, а затем и поселок Ташаево, направившись на неприметных «Жигулях» седьмой модели в сторону Переславля и Москвы.

Николай, проводив Волкова, невольно задумался. Встреча с офицером, с которым он вместе провел столько боевых операций, вернула его в насыщенное приключениями прошлое. И долго, наверное, Есипов оставался бы в плену воспоминаний, если бы не его сотрудница Власова, которую он отправил переодеваться. Постучав, она показалась в двери, спросив:

– Зайти можно?

Николаю ничего не оставалось, как вернуться к делам насущным:

– Прошу, Надежда Петровна!

Женщина вошла, облаченная в строгий костюм с юбкой чуть ниже колен, приложила левую руку к виску, доложила:

– Господин полковник, ваше приказание выполнено! Заведующая библиотечным сектором рядовая Власова переоделась!

Николай проговорил:

– Вот только этого, что вы пытаетесь изобразить, не надо, Надежда Петровна! Ни к чему это. Да и не к лицу даме, привлекательной, должен заметить, даме. А то, что переоделись, хорошо. Поверьте, этот костюм нисколько не умаляет вашей природной красоты! А сейчас, будьте любезны, займитесь отчетом.

– Хорошо. Как скоро я должна подготовить отчет?

Есипову этот отчет был нужен не более, чем бродячей собаке боковой карман.

– Как сделаете, так и представите.

Власова повернулась к выходу. Николай попросил:

– Да, Надежда Петровна, пожалуйста, пригласите сюда Людмилу Владимировну.

– Хорошо. Но вообще-то, Николай Алексеевич, у вас есть секретарша.

Власова вышла, и через минуту появилась Сивко:

– Вызывали, Николай Алексеевич?

– Как у нас с проектом Дома культуры?

– К сожалению, так и не нашла.

– Ну, что ж. Ограничимся схемой. Возьмите ее с собой, и проедем на наш объект. Посмотрим, что и где конкретно нам предстоит сделать, чтобы подготовить клуб к предстоящим торжествам.

От администрации до Дома культуры было пять минут езды. Николай припарковал «Ниву» напротив центрального входа. Он был закрыт, но его подчиненная прихватила с собой ключ. Есипов решил сначала обойти здание. Оно было зажато с двух сторон старыми, еще сталинской постройки трехэтажными домами, фасадом выходило на улицу, тылом обращено к реке. До нее от задней стены клуба было не более пятидесяти метров. Пространство здесь густо заросло кустарником, берег – камышом. Да и сама река метров на десять была покрыта высокой осокой, сплошной стеной прикрывая сушу от чистой воды. Николай прошел к зданию, оттуда взглянул на Оку, вернее, на противоположный берег. Особняки Аракевича, стоявшие напротив, прекрасно просматривались. Внимание Есипова привлекла ржавая пожарная лестница. Она свисала с крыши по правой стене. Подпрыгнув, на удивление Людмилы Владимировны, Николай полез на крышу, крикнув сотруднице, чтобы пошла и открыла центральный вход. Крыша размером примерно 30х50 метров, совершенно плоская, с сохранившимися желобами и раструбами водостоков. Лишь ближе к фасаду высилась будка, выход на крышу. Осмотрев состояние рубероидного покрытия, Николай прошел к будке. Двери не было, но лестница, ведущая вниз, присутствовала. Есипов спустился по ней на небольшую площадку, от которой отходила еще одна, на этот раз бетонная лестница, и сбоку имелся небольшой лаз, прикрытый щитом. Николай занялся лазом и через него попал в чердачное помещение. Бетонный пол, бетонный потолок, высота чуть более метра, пришлось нагнуться. Сориентировавшись, он пошел в сторону, где должен был находиться зал. По пути пришлось преодолеть еще два лаза. Все чердачное помещение разделялось на отсеки. Исключение составляло пространство над залом. Здесь не было перегородок, а в полу светились отверстия. Есипов нагнулся над одним из них и увидел ряды кресел. Что это за отверстия? Вентиляция? Непохоже. Прошел к другому отверстию и чуть не споткнулся о кабель, проложенный посередине чердака, от него к остальным отверстиям отходила проводка меньшего сечения. Теперь Есипов понял, для чего в потолке проделаны дыры. В них вмонтированы лампы основного освещения. И в доказательство своего предположения, заглянув еще в одно отверстие, он увидел закрепленный на проволоке патрон без лампочки и матовый плафон. Добрался до стены. Ничего интересного больше не обнаружил, отметив то, что здесь надо везде вкрутить мощные лампы. Вышел на площадку, начал спуск по бетонной лестнице. Оказался в коридоре с двумя дверями и несколькими открытыми комнатами, где ранее, видимо, располагались какие-нибудь «кружки». Обе имеющиеся двери были закрыты, но на одной из них висела табличка «Киномеханик». Продолжил спуск и вышел в коридор первого этажа, где находился, так же наглухо закрытый, служебный вход в недействующую библиотеку, расположенную в левой части клуба. Оттуда вышел через маленькую дверь, закрытую колонной, в фойе. Здесь встретился с подчиненной. Увидев Есипова, она воскликнула:

– Ой, Николай Алексеевич, вы весь в пыли!

Николай и сам увидел, что испачкался не слабо. Спросил:

– Где здесь туалеты?

– Да вот слева от колонны.

Николай зашел в мужской отсек. Как ни странно, туалет, по крайней мере этот, находился в довольно сносном состоянии, даже стекла на окнах целы. И вода была. Причем как холодная, так и горячая. Видимо, где-то поблизости от Дома культуры начала работать котельная, открыв отопительный сезон. Приведя себя в порядок, Есипов вернулся в фойе. Осмотрел большие витринные окна. Стекла в двух из них были разбиты.

Есипов спросил:

– А что у нас в фойе обычно проводится?

– Дискотека по выходным. Тогда же и буфет работает.

– Ну а в зале что? Фильмы крутят? В штате есть киномеханик?

– Нет, к сожалению. Фильмы сейчас в видеосалонах показывают. Есть у нас два таких в поселке! А здесь аппаратура сломана, и механика давно нет, как и денег, чтобы все возродить. Кто будет за 1000 рублей работать?

– Понятно. Пройдемте в зал.

Зал просторный, с слегка покатым дощатым полом и рядами кресел. Тридцать рядов по двадцать кресел. Последние находились в плачевном состоянии. Николай прошел на сцену. Занавесы имелись, но их вполне можно было безо всякого ущерба сорвать и выбросить на свалку. Зато экран сохранился неплохо. А за ним Есипов обнаружил ветхую кладку. Казалось, толкни стену, и она рассыпется. Лишь два опорных столба удерживали стену от падения. Надо срочно укреплять эту сторону, иначе в один прекрасный момент она отвалится к черту! Сделав пометки в свой купленный накануне ежедневник, Есипов предложил Сивко вернуться в администрацию. Женщина закрыла клуб, и они на «Ниве» направились в центр города.

По ходу Николай спросил:

– У кого еще есть ключи от Дома культуры?

– У Валеры Галкина, местного диджея!

– А у буфетчицы?

– Так Вера супруга Валеры!

– Это буфетчица?

– Да!

– И когда они товар к дискотеке завозят? И откуда доставляют?

Сивко охотно объяснила:

– У Галкиных свое кафе! Вот оттуда они и везут продукты на дискотеку. Да какие там, впрочем, продукты? В основном спиртное и сигареты. А завозят непосредственно перед началом танцев, часа за три. Это примерно в четыре вечера.

– Дискотека только в субботу и воскресенье?

– Иногда еще по праздникам.

– А кто разрешил эти попрыгучки, да еще с открытой продажей спиртного и табака, что, насколько мне известно, в настоящее время запрещено?

И вновь Сивко все подробно объяснила. Казалось, не было такого вопроса, на который аккуратная Людмила Владимировна не могла дать ответа.

– Помещение фойе Галкины арендуют у нашего отдела. С ними договор заключала еще Алла Солодухина, ваша предшественница, аппаратура у них своя, а спиртное? На это просто никто внимания не обращает.

– Договор в отделе?

– Да.

«Нива» остановилась у здания администрации.

Отправив Сивко в отдел, Николай поднялся в приемную Аракевича. Его встретила молодая, вызывающе накрашенная девица с надменным взглядом:

– Слушаю вас, господин э… э… Есипов!

– Аракевич у себя?

Секретарша хмыкнула:

– Нет, конечно! Иначе здесь бы было полно народу!

– И где он?

– Как где? Странный вопрос! У Андрея Михайловича целый район на плечах!

– Я знаю, что на плечах у Андрея Михайловича! И даже какого покроя! Спрашиваю еще раз, где находится Аракевич и как с ним связаться?

Девица проговорила поучительным тоном:

– Николай Алексеевич! Будьте у себя в отделе. Как глава администрации прибудет, я тут же сообщу вам, если, конечно, он появится и у него не будет более важных дел, чем встреча с начальником отдела культуры.

Этого Николай уже не выдержал. Подобным тоном секретарша пусть с подругами своими разговаривает.

Он повернулся и открыл дверь в кабинет Аракевича.

Елена, так звали секретаршу, взвизгнула:

– Что вы делаете? Кто разрешил?

Но Есипов не обратил на нее никакого внимания, вошел в кабинет.

Аракевич сидел за журнальным столиком, на котором стояла начатая бутылка коньяка, фужер и легкая закуска.

Глава администрации взглянул на майора:

– Есипов? И что означает ваше вторжение?

Из-за спины Николая секретарша прощебетала:

– Андрей Михайлович, я ему говорила, что вас нет, но он…

Аракевич не дал ей договорить, грубо приказав:

– Скройся!

И вновь обратился к Есипову:

– Вы не ответили на вопрос, Николай Алексеевич!

Есипов ответил дерзко:

– Извините, не знал, а секретарша не объяснила, что вы пьянствуете в рабочее время. Знал бы, не зашел.

Глава местной администрации побагровел. Поднялся из-за столика, но, видимо, вспомнив, что майора на должность назначил сам губернатор, удержал себя от резких высказываний.

– Ну, зачем вы так, Николай Алексеевич? Хотя!.. Хотя вы абсолютно правы, пить в рабочее время нельзя. Что вы хотели, Николай Алексеевич?

– Поговорить насчет ремонта Дома культуры.

– А что о нем говорить? С клубом вопрос решен! От вас требуется перечень необходимых работ, и стройбригада ватной фабрики немедленно приступит к работе. Под вашим бдительным оком!

– Как понимаю, к перечню работ надо еще и смету приложить?

– Вы, Николай Алексеевич, перечень представьте. Остальное не ваша забота.

– Ну, что ж, так и сделаем. Все нужные бумаги будут у вас утром. Надеюсь, в начале рабочего дня я застану вас здесь?

Глава администрации зло сощурил глаза, однако продолжал при этом улыбаться:

– Застанете, Николай Алексеевич. Непременно застанете, потому как в 9.00 у нас в управлении ежедневно проводится короткое совещание, планерка, другими словами. Сегодня вас на ней не было. Но на это причина уважительная, не поставили в известность. А вот с завтрашнего дня вам, как и всем остальным начальникам подразделений, следует ровно в девять быть здесь. Вот после планерки я и приму от вас бумаги. Договорились?

– Договорились.

Николай повернулся и, не сказав ни слова, вышел из кабинета и тут же увидел заплаканную секретаршу. Та сразу же набросилась на Есипова:

– Вы наглец, самодур! Из-за таких, как вы…

Майор не дал ей договорить:

– Закрой свой ротик, девочка, и знай отведенное тебе место. Вместо того чтобы вилять задом перед хозяином, лучше бы в должностную инструкцию заглянула. Обязанности свои вспомнила. И учти, тем тоном, которым ты привыкла общаться с другими, со мной разговаривать не стоит. Себе хуже сделаешь. Удачи!

Хлопнув дверью приемной, Николай направился к себе в кабинет. Его первый рабочий день на «гражданке» подходил к концу.