Часть первая
Угроза террора

На трамвайной остановке «Улица Володарского» постепенно скапливался народ. День субботний, жители микрорайона спешили в центр, кто на центральный рынок сделать кое-какие покупки, кто с детьми к открытию приезжего зоопарка, кто просто так, проехать до ближайшего супермаркета или рюмочной, прополоскать горло после вчерашней попойки.

В ста метрах, на противоположной стороне улицы, припарковавшись у тротуара за журнальным киоском «Роспечать», стояла темно-синяя грузовая цельнометаллическая «Газель». В кабине находилось двое мужчин. В кузове еще двое. Один – молодой парень, облаченный во все черное, от остроносых полуботинок до водолазки под джинсовой курткой. Рукава куртки были закатаны, на руках перчатки, обрезанные так, чтобы прикрывать кисть, оставляя пальцы открытыми. Возле парня стояла спортивная сумка. Он сидел на скамейке у левого борта от кабины, подняв черные солнцезащитные очки на лоб, неподвижно и бездумно глядя на ручку двери грузового салона.

За ним наблюдал человек постарше, сидя напротив, на другой скамейке, перебрасывая из руки в руку сотовый телефон. В салоне царило гнетущее молчание. В отличие от кабины, где хоть изредка мужчины все же обменивались фразами.

Старший, занимавший место пассажира, смотрел то на остановку, то на часы. Водитель курил, но окурки на улицу не выбрасывал, а складывал в пепельницу. Тихо играла магнитола – какая-то инструментальная музыка. Докурив и затушив очередной окурок, водитель спросил у соседа:

– Не пора, Мирон? Народу порядком подвалило. Скоро трамвай подойдет.

Миронов ответил, растягивая слова:

– Не время еще, Прохор, не время! Эту толпу пропустим! В зоопарк должна поехать группа первоклассников из местной школы. Вот как они выйдут на остановку... тогда и начнем работать!

Прохор, он же Семенов, поинтересовался:

– А ты уверен, что учеников потащат в центр на трамвае, а не вывезут автобусом от школы?

– Нет, не уверен! Но если детишки, – при слове «детишки» Мирон сжал и так тонкие, как нить, губы, – если детишки не появятся к следующему трамваю, отрабатываем тех, кто окажется на остановке.

Семенов вздохнул:

– Ясно!

И задал еще один вопрос:

– А с Башкиром ты связываться будешь?

Мирон строго взглянул на водителя:

– Тебя это так волнует?

– Да нет! Мне без разницы! Просто спросил. Надоело молчать. И так уже час тут торчим. Наверняка нашу «Газель» заметили. И не одна пара глаз. Кое-кто из особо любопытных мог и номерок срисовать!

– Ну и что?

– Ничего! Я же сказал, сидеть молчком надоело.

Миронов посоветовал:

– Музыку слушай!

– Ты это нытье называешь музыкой?

Мирон повысил голос:

– Вот как раз это нытье, как ты выразился, и является музыкой, а то, что нам вдалбливают сраные демократы, – натуральное дерьмо. Причем от отечественного смрада больше!

И неожиданно добавил:

– А с Башкиром у нас связь не предусмотрена. Он со своим зомби работает автономно.

Из-за поворота, метрах в трехстах от остановки, показался трамвай. Шел он медленно, перегруженный народом. Однако все ожидавшие на остановке каким-то образом сумели в него втиснуться.

Мирон взглянул на часы:

– Аккуратно ходят!

Прохор не понял:

– Кто ходит?

– Не кто, а что! Трамвай! Строго по графику, висящему на остановке. Через каждые десять минут. Это хорошо! Дисциплина всегда хорошо! Хуже бардака и анархии нет. Если не считать демократию. Во всем должны быть порядок и дисциплина.

Водитель выслушал монолог начальника, но в дискуссию вступать не стал. Бесполезно. Мирон являлся ярым приверженцем идей жесточайшей диктатуры. Была б его воля, он без раздумья расстрелял бы половину пассажиров только что отошедшего трамвая. В целях наведения порядка. Чтобы остальным было свободней ехать! Таков Мирон, и перечить ему бесполезно, а касаться идейной темы и вообще небезопасно. Прохор Семенов удивлялся своему шефу. Бывший прапорщик, старшина роты, танкист, и где только идей таких нахватался? Вот он, Прохор, служит Боссу за деньги. С ним все предельно ясно и понятно. Но Мирон? Или чердак в армии свой оставил? Непохоже! Мстит? Кому и за что? Демократам, вышедшим из партии, в которой состоял и Миронов, развалившим страну, которой прапорщик служил верой и правдой? Тоже бред. Мало ли таких, кто служил и кого выкинули, как ссаный матрац, за ненадобностью. Все бы мстили – давно уже всю Россию в клочья бы разнесли. Но черт с ним, с этим Мироном, вернее, с его идеями. Задача Прохора подчиняться, он и будет подчиняться. И ему по херу мировоззрение какого-то бывшего прапора. Как, впрочем, и все остальное, кроме приятно хрустящих, новеньких, уложенных в аккуратные пачки стодолларовых купюр. В них сила! В них жизнь! В них все! А идеи – туфта. Причем полнейшая.

Между тем Мирон произнес, глядя на часы:

– Три минуты. Пора запускать нашего бойца.

Он набрал номер на сотовом.

– Стас?

– Да.

– Давай, запускай зомби!

– Понял, выполняю.

Станислав Тарасевич, отключившись от Мирона, посмотрел на продолжавшего безразлично пялиться в одну точку молодого парня:

– Друг! Тебе пора!

Парень повернул голову, опустил глаза на сумку, достал из нее пистолет-пулемет «Клин» и пояс, имеющий карманы для четырех дополнительных магазинов. Надел пояс с обоймами, под курткой закрепил «Клин», кивком головы сбросил очки на нос. Выйдя из машины, он двинулся в сторону трамвайной остановки.

В это время из проулка к остановке вышла вереница малышей. Их было человек двадцать. Они шли, держась друг с другом за ручку. Парами. Мальчик с девочкой. Их сопровождали шесть взрослых. Четыре женщины и двое мужчин. Очевидно, учитель и родители некоторых школьников. Кроме них на остановке уже собрались человек десять других пассажиров.

Миронов довольно потер руки:

– Вот! Что я тебе, Прохор, говорил? Вывели-таки мелкоту. Вот и ладненько. Ты машину-то заведи. Мы должны будем скрыться до того, как зомби начнет действовать! Хотя я с удовольствием посмотрел бы на этот кровавый шабаш.

Прохор взглянул на Мирона. Серьезно он это говорит или так, понтуется? Но, судя по искреннему сожалению, читавшемуся на его лице, бывший прапорщик действительно был расстроен, что не сможет увидеть того, на что Прохор не согласился бы смотреть даже за весьма крупную сумму денег. Хотя нет, за крупную сумму он, пожалуй, все же остался бы!

Люди все прибывали к остановке, первоклашек выстроили в две шеренги, чтобы они могли войти в трамвай через обе двери, парень в черном приближался к остановке все ближе и ближе. Вот он перешел дорогу и рельсы. Миронов вновь достал сотовый:

– Стас?

– Да?

– Твой выход! Но сделай это так, будто к «Газели» не имеешь отношения. Проверь, не смотрит ли кто за ней. Если нет, выпрыгивай – и сразу в телефонную будку. Оттуда ведешь съемку. По окончании акции быстрый отход по намеченному маршруту.

– Понял!

– Пошел!

Станислав Тарасевич выглянул из «Газели» на улицу. Никого из прохожих не увидел. Спрыгнул на дорогу и сразу прошел в телефонную будку, что находилась рядом. Достал карточку, вставил ее в аппарат, не активируя. Распахнул костюм, настроил видеокамеру, имея возможность управлять картинкой с помощью шарнирного дисплея. Снял трубку телефона, набрал впустую номер. Аппарат, естественно, никак не среагировал на набор, но Стасу и не требовалось звонить. Он увидел, как «Газель», медленно отъехав от тротуара, повернула налево и пошла узкой улочкой к площади Павлова, практически в центр города. Он взглянул на часы. Трамвай должен появиться с минуты на минуту, парень в черном находился от остановки на удалении метров в тридцать-сорок. Так он до подхода транспорта к людям выйдет. Ведь не соображает ни хрена. Надо притормозить машину. Стас достал сотовый, нажал нужную клавишу.

Парень остановился, тоже достал трубку, отчеканил металлическим, неживым голосом:

– Слушаю!

– Сбавь темп ходьбы! Ты должен быть за десять метров от остановки в момент подхода трамвая. Не раньше и не позже!

– Я понял вас!

– Пока все! Отбой!

– Отбой!

Стас перевел взгляд на поворот, откуда уже должен показаться очередной трамвай! И он появился, как и предыдущий, точно по графику. Тарасевич облегченно вздохнул. Вновь взял мобильник, не опуская и телефонной трубки городского аппарата.

Дождался, пока трамвай не начал торможение, нажал клавишу на мобильнике и коротко бросил:

– Время!

И тут же уставился на дисплей фотокамеры, фиксирующей то, что уже происходило на остановке «Улица Володарского».

Парень в черном, находившийся в каких-то десяти метрах от людей, приготовившихся к посадке в трамвай, медленно расстегнул куртку, вытащил пистолет-пулемет «Клин», направив его на детей. Раздались короткие очереди. Неизвестный убийца во всем черном и темных очках, широко расставив ноги, начал расстрел ни в чем не повинных людей. Первой упала девочка, стоявшая прямо у бордюрного камня. Упала на рельсы так, что женщина, управляющая трамваем, не успела остановить вагон, и он протащил крохотное, пробитое пулями тело ребенка еще метра три, уродуя его.

За девочкой упал на асфальт мальчик. Раздались крики ужаса. Но убийца только усилил интенсивность огня. Вагоновожатая – женщина лет сорока попыталась увести трамвай от кровавой остановки, но убийца направил ствол на лобовое стекло и выстрелил в кабину. Трамвай так и не тронулся с места. Толпа, наконец придя в себя, рванулась в стороны. Человек в черном, закончив обстрел детей, на что ушли считаные секунды, начал вылавливать в прицел убегающие фигуры. Раздался звон разбиваемых в салоне трамвая стекол. Пассажиры пытались покинуть смертельный капкан, в который превратился мирный общественный транспорт. У убийцы кончились патроны. Пустой магазин, отщелкнутый от пистолета-пулемета, ударился об асфальт, вместо него человек в черном вставил другой, извлеченный из пояса. Передернул затвор и подошел вплотную к трамваю. На тех, кому удалось за эти секунды отбежать от остановки, неизвестный каратель уже не обращал внимания. Он устремил свой безжалостный взор на мечущихся в салоне трамвая обезумевших от страха пассажиров. Поднял «Клин» и нажал спусковой крючок. Крики внутри салона усилились. Они заглушили звуки самих выстрелов. А убийца хладнокровно продолжал свое дело. И ему было совершенно безразлично, кто попадал в прицел, мужчина, женщина, престарелый пенсионер или совсем молоденькая девушка.

Засняв основную часть работы зомби, Станислав Тарасевич снял трубку городского телефона и набрал 02. Ему ответили тут же. Перебивая голос дежурного милиционера, Тарасевич закричал:

– Милиция! На остановке «Улица Володарского» неизвестный расстреливает из автомата трамвай с пассажирами! Быстрее примите меры, этот маньяк убил уже более сотни людей!

Повесив трубку, Станислав вышел из будки и бегом бросился к ближайшей подворотне. Он оказался во дворе, образуемом тремя старыми, сталинской постройки четырехэтажными домами. Остановился, осмотрелся. Двор проходной, это хорошо. Уйти можно будет без проблем. Теперь следовало определить место, откуда удобнее будет снимать схватку зомби с сотрудниками милиции.

Он увидел слева от себя открытую, обычную, в отличие от других в этом дворе, металлических, снабженных домофонами, дверь, бросился в этот подъезд. Поднялся на площадку между вторым и третьим этажами. Отсюда Тарасевич, не обнаруживая себя, лишь выставив наружу камеру, вполне мог продолжать съемку. А с улицы по-прежнему доносились короткие очереди и крики боли.

Неизвестный вставил в «Клин» последний запасной магазин, когда услышал переливы сирен приближающихся сразу с нескольких направлений милицейских машин и карет «Скорой помощи». Он отошел за столб, который являлся основой для каркаса остановки. Казалось, убийца потерял всякий интерес к тем, кого только что безо всякий эмоций безжалостно уничтожал. И это соответствовало действительности. Сейчас человек в черном готовился к бою с милицией, ко второму этапу определенной ему свыше карательной миссии.

Первая милицейская машина остановилась метрах в ста от остановки, прижавшись к обочине. Милиционеры в бронежилетах разбежались по всей ширине дороги, начали сближение с трамваем, вокруг которого в различных позах, в лужах крови лежали люди разного пола и возраста. Много людей. Милиционеры не видели убийцу и, возможно, надеялись, что тот уже покинул место бойни, что выглядело бы вполне логично. Зачем маньяку, сотворившему свое кровавое дело, дожидаться прибытия милиции? Ведь должен же он понимать, что совсем скоро район будет оцеплен. Убийца, по идее, должен скрыться до подхода специальных сил правоохранительных органов. Если он, конечно, не конченый идиот! Но даже полный идиот не способен на то, что натворил неизвестный. На это способно дикое животное или НЕКТО, лишенный всяческих эмоций. Но не человек. Скорее машина, запрограммированная на убийство. Но с такими местные милиционеры в жизни еще не сталкивались. В кино, в американских боевиках, видели, но чтобы в жизни? Нет! И они начали приближаться к месту бойни, не дожидаясь, пока подойдут машины с отрядами местного милицейского спецназа. За что и поплатились. Все четверо, от сержанта-водителя, до капитана – старшего оперативной группы.

Человек в черном костюме и очках появился на тротуаре внезапно. Милиционеры шли на цель, держа между собой интервал метра в четыре. Да, они имели при себе короткоствольные автоматы «АКСУ-74». И даже были облачены в бронежилеты, которые пули «Клина» не пробивают. Но наряд не ожидал нападения, и лица сотрудников милиции были открыты. Убийца сориентировался мгновенно. Четыре короткие очереди – и милиционеры упали на асфальт, не успев что-либо предпринять, обагрив дорожное покрытие своей кровью так же, как и жертвы на остановке. Наступило затишье. Человек в черном вновь скрылся за столбом. Но жить ему оставались минуты.

Со стороны дороги, куда ушла «Газель» с подельниками Тарасевича, показался «ЗИЛ», оборудованный будкой с зарешеченными стеклами. Прибыл отряд милиции особого назначения. Станислав перевел камеру на бойцов ОМОНа, которые в доли секунды покинули автомобиль, остановившийся, не доезжая до поворота, и рванулись к улице Володарского. Действия их были мгновенны и слаженны. Омоновцы бросились через улицу в арку, ведущую во двор, в левом доме которого затаился с видеокамерой Тарасевич. И только один боец замер на углу, подняв вверх винтовку с оптическим прицелом. Это было главное действующее лицо в операции ОМОНа по нейтрализации убийцы, которого, по приказу сверху, следовало уничтожить на месте преступления.

Человек в черном среагировал на появление омоновцев и вышел из-за укрытия. Но выстрелить по бегущим не успел. Из-за угла появился снайпер. Он вскинул винтовку и практически сразу дважды выстрелил. Фигура в черном покачнулась, пробитая насквозь пулями мощной винтовки СВДС. Раздался третий выстрел, отбросивший голову бандита назад. Отлетели в сторону очки и пистолет-пулемет. Одновременно рухнул на спину и тот, кто недавно расстрелял массу людей. Омоновцы из двора рванулись к остановке. Дальше снимать происходящее Тарасевич не стал. Он спустился во двор и вдоль домов направился к проходу, выводящему на параллельную с Володарского улицу. Оттуда поспешил к супермаркету. Навстречу толпе обывателей, услышавших о трагедии на остановке и спешивших на место бойни. Пробиваясь через эту толпу, Тарасевич вышел за магазин, где на стоянке стояли его неприметные «Жигули» шестой модели. Вернее, эта машина принадлежала ему со вчерашнего вечера, когда была куплена на местном рынке по генеральной доверенности на лицо, в природе не существовавшее. Сегодня же эта машина должна быть продана втемную в один из мутных автосервисов на разборку. Но пока «шаха» служила Тарасевичу. Он вывел «Жигули» со стоянки и поехал к площади четырех фонтанов, где у небольшого уютного кафе «Эстер» и остановился. Прошел к фонтанам, достал сотовый телефон, набрал нужный номер:

– Мирон?

– Я! Ты где?

– Там, где договаривались.

– Хорошо! Докладывай!

– Зомби-один программу отработал полностью.

– Он уничтожен?

– Да, тремя выстрелами снайпера ОМОН!

– Надеюсь, ты все произошедшее на остановке зафиксировал на видеокамеру?

– Естественно!

– Отлично! Находись там, где находишься. Жди меня в «Эстер». Буду где-то через час.

– Принял! Жду!

Но на этом кошмар города Нижнего Борисова не закончился.

Центральный торговый павильон был заполнен покупателями. Кто-то подыскивал одежду на приближающийся осенний сезон, кто-то уже думал о зиме, благо цены на зимние товары были еще вполне приемлемыми, так как торговцы выставили в основном вещи, не проданные в прошлом году. Кто-то покупал детские игрушки, а кто-то просто слонялся по торговым рядам от нечего делать или от привычки еженедельно, если не ежедневно посещать рынок, всюду прицениваясь, но нигде ничего не приобретая.

В те же 9-00 во двор бараков, предназначенных под снос и не использовавшихся в качестве жилья даже бомжами, так как в строениях находиться было опасно из-за крайней обветшалости зданий, въехала светлая «Волга» и спряталась за кустами разросшейся по всему двору акации. В «ГАЗ-3110» находилось три человека. Водитель – Иван Трегубов, сам Башкир, или Анатолий Башкиров, оба мужчины лет по сорок, и молодой парень, одетый во все черное – от полуботинок до солнцезащитных очков. Он, как и убийца на улице Володарского, практически не реагировал на то, что происходило вокруг него. Взгляд, устремленный в окно и застывший на одном из бараков. Расслабленное, безразличное ко всему состояние. Руки в подрезанных перчатках, закатанные рукава черной джинсовой куртки, спокойное, ровное дыхание.

Башкиров вышел из машины и направился к рынку. Прошел мимо бойких рядов уличных торговцев, вошел в павильон, обошел первый этаж, поднялся на второй. У чучела медведя, что красовалось в отдельной нише, достал сотовый телефон, набрал номер:

– Иван?

– Слушаю тебя, Башкир!

– Запускай корешка!

– Сам-то укрылся надежно?

– Надежно!

Водитель повернулся к парню:

– Тебе пора, друг!

Тот, кивнув головой, покинул салон, обошел машину, открыл багажник, достал оттуда сумку на колесиках и направился следом за Башкиром на территорию рынка. Вот только торговые ряды он обходить не стал, сразу направился в павильон с центрального входа. Свернул направо и остановился возле кадки с пальмой. Его хорошо видел со второго этажа Башкиров. Бандит взял в окошечке, торгующем различными напитками, бутербродами и булочками, стаканчик кофе и вернулся к периметру ограждения. Набрал на мобильнике другой номер. Ответил парень, стоявший внизу:

– Да!

Башкир коротко бросил:

– Время!

И включил миниатюрную камеру.

Молодой человек в черном спрятал телефон, открыл сумку, достал из нее автомат «АКСУ-74», вставил один из трех сорокапатронных магазинов, передернул затвор, осмотрелся. Перед ним находилось не менее двух десятков людей. Не поднимая автомата, от бедра, парень дал по этой толпе очередь. Грохот выстрелов слился с диким воплем. Кричали не только те, в кого попали пули. Кричали все! От неожиданности. От испуга, от внезапности и нереальности происходящего. А молодой человек, глядя на дело рук своих через темные стекла солнцезащитных очков, продолжал стрелять, благо толпа сгрудилась на месте, еще не начав бежать от места бойни. Он стрелял короткими очередями, выхватывая цели слева направо. Расстреляв магазин, молодой человек отстегнул его, отбросив в сторону, спокойно, не торопясь, нагнулся, достал из сумки второй. Вновь привел автомат в готовность к стрельбе и вновь огляделся. Часть первого этажа павильона, заполнившегося всеобщим криком, была пуста. Только груда тел у первых бутиков левого от убийцы ряда. Боковым зрением он уловил какое-то движение слева. Резко повернулся. И увидел девушку сквозь стекло какого-то административного помещения. Девушка рванулась было к внутренней двери, но остановилась, увидев направленный на нее черный зрачок автоматного ствола. В ее глазах пылал животный ужас. Она закричала:

– Нет! Не надо! Не убивайте!

Но парень в черном одеянии остался равнодушным к ее мольбам. Он нажал на спусковой крючок, и белая блузка работницы павильона, которой на вид было лет двадцать, разрываемая в клочья, обагрилась алой кровью. Девушка рухнула у стола, потащив за собой монитор компьютера, который разбился рядом с ее головой.

Убийца, убедившись, что поразил очередную цель, подхватил левой рукой ручку сумки, правой держа автомат, перешел к другому ряду, где в середине павильона находился боковой вход. И увидел ревущую толпу, создавшую в панике затор. Молодой человек отпустил сумку, перехватил оружие и ударил длинной очередью по этой беснующейся толпе. Часть людей упала. Рев усилился. Кто-то бросился назад, но основная масса лишь усилила нажим на двери, которые затрещали вместе с ребрами тех, кто давил их.

Убийца выпустил оставшийся в магазине боезапас в несчастных, так и не сумевших вырваться из огненного ада.

Башкир, наблюдавший за происходящим со второго этажа, увидел бегущих к нему двух милиционеров. И тут же закричал, указывая рукой вниз:

– Вон он! Вон, внизу!

Старшина и сержант, имевшие на вооружении пистолеты и уже сообщившие дежурному по УВД о происшествии на рынке, оттолкнули Башкирова в сторону:

– Тебе что, дурак, жить надоело? Быстро на пол!

Башкир подчинился.

Милиционеры выхватили из кобур штатные «ПМ» и не медля открыли огонь по человеку в черном. Но вот беда, расстояние до него было не менее тридцати метров, действенная дальность выстрела пистолета Макарова составляла двадцать пять метров. Хотя, если попасть, то и с тридцати метров можно не только ранить, но убить противника. Это смотря куда попасть. И старшина попал. Четвертым выстрелом в левое плечо бандита, который наклонился над сумкой, чтобы достать последний, третий, магазин. Удар в плечо заставил парня пошатнуться. Он посмотрел на руку, из которой полилась кровь. Затем перевел взгляд на балкон второго этажа, откуда, опершись на парапет, по нему продолжали стрелять милиционеры, но их пули уходили в сторону, рикошетя от пола и стенок палаток. Все так же не спеша достал магазин, отстегнув и выбросив предыдущий, вставил его в паз, передернул затворную раму. Выпрямился, вскинул автомат, мгновенно прицелившись, дал очередь по милиционерам, не успевшим укрыться за отделанным декоративной плиткой парапетом. Пули «АКСУ» попали обоим в головы. Старшине в переносицу, сержанту в правый глаз.

Башкиров криво усмехнулся, глядя, как выстрелы зомби отбросили тела ментов на пол. Его миниатюрная камера запечатлела все действия милиционеров, а также момент их гибели.

Подбежав к телу убитого террориста, командир отряда ОМОН Лаганов приказал части подчиненных оказать помощь подъехавшим медикам, а второй части отряда во главе с капитаном Сергеем Шиловым быстро «зачистить» прилегающие к остановке дворы и задержать всех лиц, которые окажутся там.

Но вскоре майору, командиру отряда специального назначения нижнеборисовского управления внутренних дел, пришлось отменить приказание. После того, как его на связь вызвал оперативный дежурный УВД:

– Агат! Я – Центр! Как слышишь меня?

В динамике раздался посторонний шум, видимо, в квартирах домов интенсивно работали сотовые и радиотелефоны. Жители спешили сообщить о трагедии своим близким, друзьям или просто знакомым, но речь дежурного майор все же разобрал:

– Слышу тебя, Центр!

– Быстро сворачивайся и дуй на Ласточкин рынок!

Майор спросил:

– А в чем, собственно, дело?

– В том, Женя, что и там, в павильоне, еще один маньяк расстреливает людей!

– Да ты что?

– Вот тебе и что! Все управление в непонятке, что происходит! Откуда появились террористы и двое ли их?

Лаганов спросил:

– Много людей в павильоне?

– Уже нет. Этот урод выпустил по покупателям и торговцам два пулеметных магазина!

– Он не пытается уйти?

– В том-то и дело, что нет. Добивает раненых. Кстати, завалил двух наших. Опергруппа УВД оцепила здание павильона и обеспечила оставшимся в живых эвакуацию через второй этаж. Бандит же продолжает находиться на первом и, похоже, покидать павильон не собирается. Так что вперед, Женя! Поторопись. Штурм без подготовки, с ходу! Без дополнительной команды. Террориста уничтожить. Приказ генерала.

– Ясно! Отбой!

Переведя рацию в режим приема, командир ОМОНа крикнул подчиненным, помогавшим медперсоналу карет «Скорой помощи»:

– Внимание! Всем в машину. Агутин, Железняк, остаться возле трупа террориста до прибытия спецов из ФСБ и прокуратуры! Остальным бегом марш! Нам предстоит еще работа!

Приученные к строгой дисциплине бойцы милицейского спецназа, не задавая никаких вопросов, бросились к «ЗИЛу», продолжавшему стоять в проезде.

Появившиеся на втором этаже милиционеры оперативной группы разбежались по всему периметру здания. На этаже находилось много людей, не имеющих возможности покинуть павильон и в ужасе ожидавших, что террорист поднимется к ним и продолжит свое кровавое дело. Поэтому оперативную группу люди встретили с облегчением. Теперь их жизням уже не угрожала непосредственная опасность. Но иного мнения придерживались милиционеры. Они не отбрасывали варианта, что убийца может иметь на себе или в сумке мощный заряд взрывчатки, подрыв которого способен обрушить строение. Поэтому правоохранительными органами совместно с пожарной частью МЧС города было принято решение о срочной эвакуации всех людей из павильона. Чем сотрудники опергруппы и занялись. И только двое из них, вооруженные автоматами, попытались обнаружить убийцу. Но это им не удалось. Тот исчез из поля зрения.

Молодой человек в черном одеянии до прибытия милиции спрятался в одном из бутиков, оттуда отслеживая обстановку. Находясь в торговом отсеке, он одновременно вытянул леску из накладного кармана, привязав конец к среднему пальцу левой руки. Второй конец заранее был прикреплен к кольцу предохранительной чеки мощной оборонительной гранаты Ф-1, имевшей разлет осколков в двести с лишним метров. Террорист слышал команды, отдаваемые наверху, и понял, что людей выводят к тыловой стороне здания, но это его не волновало. Как, впрочем, и все остальное.

Башкирова спустили по пожарной лестнице вместе с покупателями и торговцами на улицу, тут же отпустив. Башкир не пошел на выход, он смешался с толпой, окружившей на безопасном расстоянии павильон. И увидел подъехавший «ЗИЛ» с будкой, из которого высыпала группа облаченных в бронекостюмы, вооруженных автоматами и снайперскими винтовками бойцов спецназа. ОМОН сразу направился к павильону, охватывая его с трех сторон – с центрального и бокового входов и со стороны стены, где к окнам второго этажа были приставлены пожарные лестницы. Башкиров не решился в толпе воспользоваться видеокамерой. Люди вокруг взволнованные, нервные, раздраженные, а некоторые, особенно молодые мужчины, просто взбешенные. И не дай бог, им не понравится, что Башкир начнет съемку действий спецназа. Отволокут еще к ментам. Поэтому Башкиров спрятал камеру подальше, продолжая внимательно смотреть на павильон. Он знал, что ДОЛЖНО произойти на финише акции, и ждал этого!

Командир ОМОНа, подведя подчиненных непосредственно к павильону, запросил командира опергруппы, продолжавшей находиться на втором этаже:

– Рысь! Я – Агат! Ответь!

– Рысь на связи!

– Что внутри, Миша?

– Внизу кровавое месиво, наверху «чисто».

– Где находится террорист, известно?

– Точно нет, но где-то в одном из бутиков правого от центрального входа ряда, недалеко от бокового выхода.

– Этот боковой выход для проникновения моих ребят в павильон свободен?

Командир опергруппы ответил отрицательно:

– Нет! Туда не суйся. Он заблокирован трупами! Можешь воспользоваться пожарными лестницами или центральным входом, а также окнами первого этажа, где отсутствуют решетки!

– Из какого оружия этот козел вел огонь?

– Из «АКСУ».

– Ясно. Значит, правый от фасада ряд. И сколько в нем торговых отсеков?

– Всего около шестидесяти, но это по всему ряду. До трупов штук тридцать по обеим сторонам. Бандит может находиться в любом. Мои снайперы его не обнаружили.

– А не мог он, смешавшись с толпой, покинуть павильон?

– Исключено. Я начал эвакуацию в тот момент, когда он еще стрелял в людей. И тут же заблокировал лестницы на второй этаж!

– Понятно. Жди, скоро буду.

Командир оперативной группы предупредил:

– Я отведу своих ребят к тыловой стене, но лестницы буду держать под контролем!

Майор согласился:

– Хорошо. Конец связи.

– Конец.

Лаганов вызвал к себе Шилова:

– Пойдем, Серега, группой в пять человек, ты, я и трое бойцов! Врываемся в помещение через центральный вход. В фойе расходимся. Ты с одним человеком двигаешь в левый ряд и обходишь его, останавливаясь напротив тылового выхода. Я с двумя спецами к правому ряду! Как займешь позицию, по моей команде начинаем «зачистку» всех торговых точек в жестком режиме. Вопросы?

– Да какие могут быть вопросы? Вот только не ждет ли нас террорист с центрального входа?

Майор, недолго подумав, вновь вызвал командира оперативной группы:

– Рысь, ответь!

– Слушаю, Женя!

– Ты людей погоди отводить!

– А в чем дело?

– Отвлеки бандита на минутку, чтобы мы смогли проникнуть в здание, а то имеются опасения, что он может держать вход под прицелом.

– Разумно. Хорошо, сделаю. Когда начать отвлекающий маневр?

– Ровно через минуту.

– Принял.

Отключившись от оперативника и повернувшись к своему заместителю, Лаганов приказал:

– Бойцов сюда, быстро!

– Так вот они, выбирай любого!

И действительно, рядом находилось с десяток спецов. Майор вызвал троих, кратко поставив им ближайшую задачу.

Ровно через минуту после окончания сеанса связи между Лагановым и командиром оперативной группы в павильоне раздались автоматные очереди.

Майор взглянул на капитана:

– Что, Серега, начали?

– Начали, майор!

– Вперед!

Штурмовая группа ОМОНа, распахнув стеклянные двери, ворвалась в фойе. Лаганов указал рукой Шилову на левый ряд:

– Пошел, капитан!

Сергей с сержантом рванулись в указанном направлении. Это было замечено оперативниками, которые тут же прекратили обстрел торговых отсеков правого ряда и отошли к тыловой стене.

Но быстро преодолеть пространство до прохода, выходящего к тыловым дверям здания, капитан с сержантом не смогли, наткнувшись на груду трупов. Начав обходить ее, Шилов услышал слабый женский голос:

– Помогите!

Он обернулся и увидел у палатки женщину, пытающуюся зажать рукой рану в ноге, из которой обильно выталкивалась кровь. Женщина не могла сама пережать поврежденную вену, так как имела еще два ранения в грудь. Оставлять раненую в таком положении было нельзя. Кроме того, офицер услышал еще стоны, которые раздавались из груды мертвых людей. Он вызвал Лаганова:

– Женя! Среди жертв есть раненые, необходимо оказать им помощь.

– Понял тебя! Вызови с улицы трех парней, если что, я прикрою! Далее по плану.

– Принял.

Капитан по рации отдал соответствующее распоряжение, нагнувшись к женщине:

– Потерпите немного! Сейчас вам помогут!

И повернулся к бойцу:

– Перетяни ей ногу выше раны жгутом! Быстро!

Сержант остановил кровь раненой в тот момент, когда появились вызванные с улицы трое спецов.

Шилов приказал разобрать груду трупов, отыскивая раненых и оказывая им помощь, добавив:

– Только работайте, ребята, аккуратно и по сторонам не забывайте смотреть. Не исключено, что террорист ломанется через торговые точки в этот ряд. Появится – валите без всяких базаров!

– Принято, капитан.

– Работайте! А мы пошли.

Выйдя в условленную точку, капитан доложил командиру ОМОНа, что к работе готов. Майор приказал начать жесткую «зачистку» торговых отсеков. И первым ступил в проход, тут же повернувшись и расстреляв крайний левый отсек. Его напарник выпустил очередь в торговую точку справа. Третий боец остался в резерве, следя за общей обстановкой и готовый при необходимости поддержать штурмовую группу. Одновременно с командиром отряда первые бутики отработали и капитан с сержантом. Они уже двинулись дальше, стараясь действовать синхронно, когда из середины правого от Лаганова ряда появился молодой человек в черной одежде и солнцезащитных очках. Майор мгновенно перевел на него ствол и уже готов был нажать на спусковой крючок, но террорист поднял автомат без магазина стволом вверх, проговорив каким-то неживым, металлическим голосом:

– Не стреляйте! Сдаюсь!

Как ни велико было желание майора всадить в это дикое животное длинную очередь, сейчас он уже не имел на это права. Сдающихся на милость победителя на месте не расстреливают. И еще одну существенную деталь отметил командир ОМОНа: слишком похож был этот террорист на того, что расстрелял трамвайную остановку. Как две капли воды. Только оружие разное, у этого укороченный автомат Калашникова, у того – пистолет-пулемет «Клин».

Майор приказал:

– Брось оружие и лапы в гору! Быстро, мразь, иначе стреляю!

Автомат упал на пол, издав дребезжащий звук. Продолжая держать террориста на прицеле, Лаганов отдал следующую команду:

– А теперь медленно, с поднятыми руками, ко мне!

Убийца начал движение.

Майор внимательно следил за ним, смотря прямо в очки. Что заставило его перевести взгляд на руки бандита, Лаганов и сам, наверное, объяснить не смог бы. Но он посмотрел на эти руки и увидел тонкую леску, тянущуюся из закатанного рукава к левой ладони террориста. Лаганов понял, что это означает, и, крикнув: «Всем в укрытия!», выпустил в террориста очередь, уже в падении метнувшись в один из отсеков.

Пули, выпущенные командиром ОМОНа, отбросили тело боевика на спину. И через несколько секунд раздался оглушительный взрыв, от которого повылетали стекла окон первого этажа.

Тут же майора вызвала группа оказания помощи раненым:

– Агат! Я – Агат-три. Что случилось?

Поднявшись с пола, сбросив с себя пакеты колготок, свалившиеся со стенда, Лаганов ответил:

– Все нормально, парни! Продолжайте работу!

Он вышел из отсека, крикнул:

– Мужики? Никто не пострадал?

Из разных точек послышалось:

– Нет, командир!

– Все пучком! Вот только уши заложило.

Подошел и капитан Шилов со своим подчиненным сержантом. Остановился у изуродованного взрывом трупа террориста.

– Подорвать себя вместе с нами решил, сучонок! – сказал Шилов. – И как только ты, Женя, просчитал, что он заминирован.

Майор кратко ответил:

– Леска!

Капитан, не поняв, переспросил:

– Леска? Какая леска?

– Обычная, Серега, на которую рыбу ловят. Этому уроду не надо было рукава закатывать! Заметил, как похож на того, у остановки?

Шилов утвердительно кивнул головой:

– Заметил! Похоже, в город прибыла целая группа террористов-смертников. Причем славян. Жаль, не удалось этого живым оприходовать. Теперь жди, где еще пройдет террористическая атака!

После взрыва Башкиров удовлетворенно хмыкнул и стал пробираться сквозь толпу зевак к выходу с территории рынка. Башкир знал, что граната могла взорваться только на теле боевика. Любая попытка извлечь ее из его кармана должна была закончиться взрывом. Так что смысла оставаться в толпе Башкир больше не видел. Сколько ментов отправил на небеса вместе с собой зомби, он сможет узнать и из новостей. Ближайших новостей по радио. И не только местного. Он зашел за брошенные, полуразрушенные бараки. Сел на сиденье переднего пассажира «Волги». Резко выдохнув воздух, достал пачку сигарет «Винстон», прикурил, с наслаждением втянув в себя солидную порцию дыма.

Водитель спросил:

– Ну и как прошла акция?

– Отлично, Иван! Строго по плану! Ты давай, заводи тачку и выезжай на улицу. Двигай к центру. Тут нам светиться резона нет. А я пока с Мироном свяжусь.

Набрав на сотовом телефоне номер руководителя бригады, доложил об успешном проведении акции.

Миронов приказал следовать на площадь четырех фонтанов и, оставив «Волгу» где-нибудь в стороночке, зайти в кафе «Эстер», где вместе с Трегубовым и Тарасевичем ждать его и Прохора. Но ждать, находясь в разных местах зала. Особо Мирон приказал уничтожить все мобильные телефоны, по которым велись переговоры с парнями-убийцами. Уничтожить полностью, чтобы и следа не осталось.

В 11-00 Башкиров с Иваном Трегубовым вошли в кафе.

А Миронов, приказав Прохору загнать «Газель» на ближайшую стоянку, вышел из автомобиля, отошел к ограде, достал специальную рацию:

– Босс?

– Слушаю тебя, Мирон. – Ответивший человек, судя по голосу, привык повелевать.

– Докладываю, Босс! Акция «Общая паника» в Нижнем Борисове завершена успешно. Смертники полностью отработали. Их действия зафиксированы на пленке.

Босс, генерал-майор КГБ в отставке, спросил:

– Группа нигде не засветилась?

– Нет.

– Хорошо. Как соберешь всех своих людей, сразу начинайте отход по ранее отработанной схеме.

– Я все понял, Босс.

– А понял, так выполняй. Жду на базе. В город, к поезду, на котором будешь возвращаться, о чем предупредишь дополнительно, я вышлю микроавтобус.

– Принял.

– До встречи, Мирон!

– До встречи!